Текст книги "Подлый обманщик (ЛП)"

Автор книги: Кб Винтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Не было времени переодеться, братишка? – спросил я его.

– Не совсем, – сказал он, выглядя раздраженным из-за того, что был вынужден находиться здесь. – Я был на встрече с клиентом, когда ты позвонил. К счастью, он не захотел разговаривать, поэтому мне удалось быстро уйти, когда я получил твое сообщение.

– Что ж, ценю твое присутствие, – сказал я. – Больше, чем ты думаешь. На самом деле, я ценю всех, кто присутствует здесь сегодня вечером.

Они кивнули, и хотя я был рад видеть их всех, мне было намного легче от того, что пришел мой братишка. Он был нужен мне. Эйдан был адвокатом. Точнее адвокатом защиты, что, время от времени, приходилось кстати. Хотя, я старался не злоупотреблять этим. Мой брат упорно пытался жить законной жизнью, и я уважал его решение. Стараясь делать все возможное, чтобы не злоупотреблять его возможностями. Но если до этого доходило, и я попадал в переделку, он всегда мог использовать свое влияние или позвонить паре влиятельных людей, чтобы спасти мою задницу.

Вот почему в первую очередь я позвонил ему для встречи.

Единственным недостающим человеком за этим столом был мой отец. Он был не в состоянии уделять внимание этой ерунде, и я приказал каждому держать его в стороне от этого. Смерть итак забирала у него достаточно энергии. Последнее, что я хотел для него, мучений от обсуждения всего этого дерьма.

– В чем проблема, Флинн? – спросил Эммет с серьезным и мрачным выражением на усталом лице. – Ты сказал, что-то срочное?

– Да, боюсь, что так, парни, – сказал я. – Происшествие с русскими. После пропажи копов, все их склады по городу обыскиваются. Они думают, что среди нас стукач.

– Стукач? – презрительно усмехнулся Рэд, откинувшись на стул и почесывая бороду. – Черт возьми, точно не среди нас. Ни единого долбаного шанса.

– Ты уверен, старик? – спросил Колин, приподняв бровь.

– Я бы поставил на это свою жизнь, – выпалил Рэд. – Я доверяю каждому из братьев. Ни один из них не предал бы нас вот таким образом. Никогда в жизни! – кивнул он Эммету.

– Я согласен с Рэдом, – сказал я, бросив взгляд на Колина. – Вряд ли кто-то из наших – стукач. И не имея доказательств, мы, на самом деле, мало что можем сделать. Я ни в коем случае не собираюсь начинать «охоту на ведьм» и рушить все чертовы планы.

Эйдан сузил глаза, пока сидел и слушал все, о чем мы говорили. Выражение его лица сохраняло спокойствие, безучастность и он, по-видимому, глубоко задумался. Благодаря тому, что он не был связан с синдикатом так же, как мы, он мог смотреть на вещи более объективно.

Он мог хорошо разбираться в людях – особенность, которая помогала ему выбирать клиентов, чтобы быть уверенным, что его репутация лучшего защитника останется безупречной.

– Что думаешь, брат? – спросил я его.

– Я просто пытаюсь мысленно пройтись по всем членам синдиката, чтобы посмотреть, вдруг, кто из них выделится, – сказал он. – У тебя появился кто-то новый?

– Шон? – сказал я, качая головой. – Нет, он просто сопляк, мужик. Неспособный на…

– Ты уверен, Флинн? – спросил меня Колин. – Я к тому, что в последнее время он ведет себя странно. На мой взгляд, он ведет себя чертовски нервно. Не приходит на наши встречи, опаздывает, постоянно на что-то отвлекается.

– Ты имеешь в виду, обычные подростковые глупости? – спросил я. – Ты не помнишь себя и свое легкомыслие в его возрасте, Колин?

– Нет дружище, дело не только в этом, – Колин откинулся на кресло, качая головой. – Он ведет себя скрытно. Только на прошлой неделе я зашел в ванную и обнаружил его, слишком тихо разговаривающим по мобильнику. Когда я вошел, он дал отбой и прикинулся, будто ничего не произошло. Словно не он только что шептался в ванной по телефону. Помнится, как он задавал мне дурацкий вопрос о Bears (прим. пер. Baylor Bears baseball team — бейсбольная команда Бэйлорского университета (Уэйко, штат Техас)) или Cubs (прим. пер. Chicago Cubs – национальная американская бейсбольная команда, базирующаяся в Чикаго, штат Иллинойс), или еще о каком-то дерьме.

– И что с того?

– А то, что мне кажется, этого достаточно, чтобы по крайне мере допросить его, ты так не думаешь? – сказал Колин.

Рэд кивнул, соглашаясь с ним:

– Не то чтобы я не доверяю ему, но Колину я доверяю больше. Я едва знаю парня. Не могу сказать, ведет ли он себя подозрительно или нет, но если Колин говорит, что пацан ведет себя странно, считаю необходимым прислушаться к нему.

– Поддерживаю парней, босс, – вмешался Эммет.

Я обратился к брату:

– Эйдан, ты что думаешь?

– Не вижу никакой причины, по которой ты не можешь хотя бы поговорить с мальчишкой. Прощупай его, – сказал он. – Я его не знаю, поэтому у меня нет позиции по данному вопросу. Но если он действительно дерганный и нервный, как говорит Колин, он, скорее всего, прогнется под давлением. Поэтому, тебе просто нужно немного надавить. И, пожалуй, будет лучше, если ты выяснишь это как можно раньше. Обезопась себя, подавив это в зародыше.

Он был прав.

– Ты готов пойти со мной для прикрытия?

Эйдан покачал головой:

– Прости, но не могу. Мне не хотелось бы быть связанным с этим больше, чем уже есть. Если он действительно стукач, я не хочу, чтобы о моей причастности узнали федералы.

– Хорошо, брат. Я понимаю, – сказал я.

Колин уже мысленно пытал парня и признал его виновным на сто процентов. Я ни в коем случае не хотел просить его пойти со мной. Колин, несомненно, обострил бы ситуацию, готовый казнить его без причины. И Рэда, хотя он был верным другом, я также не хотел втягивать во всю эту неразбериху. Если Шон был невиновен, пусть лучше он злится лишь на меня за то, что засомневался в нем, вместо того, чтобы думать, что братья предали его или пытались оторвать ему ноги. Особенно такой уважаемый член синдиката, как Рэд. Получалось, что допрос висел полностью на мне. Не то чтобы я был против. Так было проще. Меньше шансов облажаться и дать ситуации выйти из-под контроля.

Я сидел в самом дальнем углу «Золотого трилистника», потягивая ирландский виски, при этом бездумно тасуя колоду карт. Я сидел здесь на протяжении нескольких часов, размышляя над встречей с Рэдом, Колином, Эмметом и Эйданом. Было тяжело уложить в голове обвинения, выдвинутые Колином. Синдикат был единственной семьей, которая осталась у Шона. Мы взяли его к себе, когда он был совсем молодым парнишкой, убедившись, что у него есть все необходимое для выживания в этом Богом забытом мире.

Когда он стал достаточно взрослым, чтобы работать на нас, он не игнорировал шанс проявить себя. Безусловно, временами он был глуповат, но он был молод и еще многому мог научиться. Лично я сомневался, что у него были намерения подставить нас, как утверждал Колин.

Тем не менее, как босс, я не мог без зазрения совести отмахнуться от предположений Колина. Определенно, был доносчик, который навел на нас полицию Чикаго, но он мог бы работать и с русскими. Кто знает.

Поставив стакан с виски, я вздрогнул. Вкус был не настолько хорош, как тогда, когда я только начинал пить. Я сидел здесь уже несколько часов с этим самым стаканом, медленно потягивая виски, пытаясь разобраться во всем этом гребаном дерьме, и только сейчас понял, что не продвинулся ни на шаг. Я просто не верил, что Шон был «крысой», но понимал, что нужно с ним поговорить. Черт побери, мне нужно было отвлечься. Переключиться на что-то, за исключением смутных неприятностей, которые окружали меня.

Присутствие в моих мыслях горячей рыженькой стирало все тревоги из-за дерьма, происходящего за кулисами моей жизни в качестве босса мафии. С Эйвой я пытался действовать осторожно (она была в не курсе моей настоящей личности) и, по какой-то гребаной причине, я не беспокоился по этому поводу. Я взял мобильник и раздумывал над тем, чтобы позвонить ей, но быстро понял, что хотел увидеть ее лицо, прикоснуться к мягким губам намного больше, чем услышать ее голос. Я планировал еще какое-то время оставаться джентльменом, потому что не хотел, чтобы она подумала, будто я видел только ее задницу. Она была чем-то большим, и хотя мы виделись всего лишь несколько раз, я понял это в ту первую ночь, когда мы познакомились.

Я набрал сообщение и нажал отправить.

Адрес, милая.

Через мгновение прозвенело входящее сообщение.

И зачем он тебе понадобился, Ян?

Черт возьми, женщина. Я быстро настрочил ответ, ощущая, как мой член затвердел в штанах от ее дерзкого ответа. Она хотела быть остроумной, и я мог только представлять ее нос в веснушках, сморщившийся от озорства, когда она отвечала.

Я же говорил, что хочу увидеть тебя снова как можно скорее, а это было слишком давно. Собираюсь сдержать свое обещание, моя милая Эйва.

Я бросил пачку денег на стол и, покинув паб, пошел к машине. Устроившись на водительском сиденье, проверил телефон и не обнаружил ответа. Я был не в духе играть с Эйвой в «кошки-мышки».

Я нетерпеливый парень, милая. Адрес.

Ее ответ не заставил себя ждать.

Холстед Корт 1408, квартира 5.

Я завел машину и выехал на дорогу. В столь поздний час, пока я направлялся из города в небольшой жилой квартал, улицы были пустынны. Я за двадцать минут добрался до квартиры Эйвы, не теряя ни минуты, дошел до небольшого здания, чтобы предстать перед ее дверью, и постучал три раза.

Эйва медленно открыла дверь, и перед глазами предстали ее спутанные рыжие локоны, собранные на макушке, а яркие озорные зеленые глаза заставили мое сердце грохотать в груди. Черт возьми, никогда я не был зависим от женщины так, как от Эйвы. Эмоции, чувства (что бы это ни было) были абсолютно неизведанной территорией для мужчины вроде меня.

– Привет, Ян, – тихо сказала Эйва, отступив и приглашая меня войти. Я широко улыбнулся, словно большой страшный волк, преследующий свою жертву.

– Милая, – прорычал я, крепко схватив ее за бедро и вплотную притянув к своей груди. Черт, она пахла восхитительно. Мой рот нашел ее, и я нежно потянул зубами ее нижнюю губку, поддразнивая и возбуждая языком, после чего оставил ее губы и нежно провел рукой по щеке. Боже мой, она была так чертовски красива.

– Я не должен был скучать по тебе, но скучал.

Я отстранился и прошел дальше в ее квартиру. Она была маленькой, но аккуратной и чистой.

– Хм, хочешь чего-нибудь выпить? Кажется, у меня есть немного Гиннеса, – нервно сказала Эйва, проскользнув мимо меня в кухню.

– Да, милая.

Эйва вернулась в гостиную, где я, собственно, совал свой нос в ее личное пространство, пытаясь понять женщину, которая зацепила меня так, что я не мог ясно соображать, когда она была в мыслях, хотя и признал это только сегодня вечером в «Золотом трилистнике».

– Итак…, – Эйва протянула мне бутылку пива. – Должна сказать, не ожидала, что ты будешь настаивать на визите, особенно так поздно ночью, – захихикала она, усаживаясь на край дивана.

Я пожал плечами и сел возле нее, предоставив ей личное пространство, чего, на самом деле, не особо хотелось. Но я знал, чертовски хорошо знал, сядь я хоть немного ближе, не смог бы держать себя в руках.

– Выдался тяжелый денек, хотя даже неделя, и мне нужно было отвлечься. А ты кажешься идеальной, чтобы отвлечься от этого дерьма, – я улыбнулся, будучи по-настоящему откровенным с ней.

– Так, я теперь отвлечение, да? – подначила она с озорным блеском в глазах.

– Тебе бы стоило гордиться этим, милая Эйва. Не каждый день я требую адрес женщины, и затем появляюсь на ее пороге. Как правило, я заставляю женщин приходить ко мне, но ты другая – особенная.

– Особенная, да? Так, как я могу отвлечь тебя, Ян? Отвлечь от всего дерьма, с которым ты столкнулся за эту неделю?

Я положил руку на спинку дивана и поманил ее придвинуться ближе. Она подвинулась к центру дивана, все еще сохраняя небольшую дистанцию между нами, пока я не обернул руку вокруг ее талии и не притянул к себе на колени. Она ахнула, глаза широко распахнулись от удивления, когда она устроилась на моем твердом члене. Лишь одно прикосновение, и вот такой эффект она оказывала на меня.

– Не бойся, милая. Я обещал тебе, что всегда буду джентльменом, – я обхватил ее лицо руками и прикусил губу, мысленно прося большего. Она уступила, открыв рот шире и пройдясь языком по моему. Наш поцелуй был неторопливым и нежным, но вскоре перешел в безрассудный. Я мог потеряться в этой женщине, всецело поглощенный ее красотой, прикосновениями, запахом, добрым сердцем.

Я пропустил пальцы через ее волосы и распустил беспорядочный узел, позволив локонам рассыпаться по плечам.

– Ты так чертовски красива, – прошептал я, и в поцелуе мог почувствовал улыбку, скользнувшую по ее губам. Она углубила поцелуй, застигнув меня врасплох, когда оседлала и потерлась о меня своей киской. Черт возьми! Я бы не стал инициатором первого шага (не после первого впечатления Эйвы о моих намерениях насчет нее), но я бы с радостью поддался ей.

Когда я скользнул ладонью к краю ее футболки, ощущая нежную кожу спины под своими грубыми кончиками пальцев, у меня в кармане завибрировал телефон, отправляя меня в иную реальность, не ту, в которой я хотел быть.

– Дерьмо, – прорычал я, прижавшись лбом к плечу Эйвы.

– Игнорируй его, Ян.

Я хотел, хотел притвориться, что в этом мире существовали только мы с ней, но у меня были обязанности, которыми я не мог пренебрегать.

Поцелуями проложил след от плеча Эйвы до нежной шеи, по скулам и к этим сладким губкам, вырывая из них приятный стон.

– Пожалуйста, Ян. Просто игнорируй его. П-позволь мне отвлечь тебя, – умоляла она.

Я нежно приподнял ее с колен, когда телефон снова завибрировал.

– Мне жаль, милая, но я должен идти.

Я встал и направился к двери, чтобы уйти, Эйва последовала за мной. Она улыбалась, пока открывала дверь, затем встала на носочки и оставила на моей щеке легкий поцелуй. Невинная и милая, чувственная и манящая. Эйва представляла собой полный набор.

– Доброй ночи, милая. Запри двери. В это время ночи на улицах таятся опасные люди, а ты именно из тех, на кого им свойственно охотиться, – подмигнул я.

– Ох, не сомневаюсь в этом, Ян. Позвони мне скорее.

Я дождался, когда закрылась дверь, и щелкнул замок, прежде чем направился по коридору дома Эйвы. Прежде чем я добрался до машины и проверил сообщения, мой телефон вновь завибрировал.

Ты говорил с Шоном?

Босс, на русских снова совершили облаву.

Почему ты не отвечаешь? Перезвони мне.

Тяжелый груз лег на мои плечи, но я не мог бросить братьев. Они были обеспокоены преданностью Шона синдикату, и я должен был положить конец этому вопросу.

11

Флинн

Фактор внезапности был на моей стороне, когда я стоял у квартиры Шона. Если повезет, я поймаю его в разгар чего-то гнусного, или мне удастся его полностью оправдать. В любом случае, было хорошей идеей, не предупреждать его заранее о своем визите.

Я постучал один раз, затем, прежде чем снова постучать, сообщил, что это я.

– Подожди, дружище, – раздался голос за дверью. – Дай мне минуту.

Я слышал, как он замешкался, сбив какую-то хрень по пути к двери. Через дверь можно было услышать звук падающих на пол пивных бутылок и другие неопознанные шумы. Он потянул дверь, но защитная цепочка помешала открыть ее до конца.

– Ох, прости, забыл об этом, – пробормотал он, прикрыв на мгновение дверь.

Я услышал металлический скрежет, а затем грохот у двери, когда он снял цепочку с крючка. Широко раскрыв дверь, он стоял с покрасневшими и мутными глазами, потирая лицо рукой. Я осмотрел его, принимая во внимание внешний вид: боксеры в красно-белую полоску и немного спутанные волосы. Он выглядел так, словно только что проснулся и нуждался в еще нескольких часах сна. Пахло соответствующе.

– Ты не мог бы одеться? Не хотелось бы смотреть на твою бледную задницу, – сказал я.

Шон рассмеялся:

– Точняк. Просто не хотел заставлять тебя ждать. Входи, Флинн.

Я вошел в захламленное жилище, обходя кучи одежды и другого дерьма на полу. Шон жил в квартире-студии, а значит, все его жилище состояло буквально из одной комнаты, причем, довольно маленькой.

– Цена проживания в центре города, – сказал он, заметив, как я осмотрел все вокруг. – Но, на самом деле, я живу над очень хорошим китайским ресторанчиком, где можно заказывать еду на вынос, так что это того стоит.

– Шон, ты когда-нибудь приводишь сюда девушек?

– Иногда. – Он пожал плечами, схватив с пола черную футболку с логотипом «Jameson Irish Whiskey». Быстро понюхал ее, и, видимо, посчитав вполне пригодной, натянул через голову.

– Однако, я неплохо убираюсь, дело доходит до этого.

– Чертовски на это надеюсь. Это место мгновенно портит настроение, – сказал я, прогуливаясь по жилому пространству. И, черт возьми, чуть не вляпался в коробку из-под пиццы.

– Твою мать, ты – грязный ублюдок. Чувак, имей хоть каплю самоуважения.

– Ну, это был сегодняшний ужин, я как раз собирался выбросить ее, – сказал он, подскочив и схватив коробку.

Он надел темные джинсы, разорванные на коленях, затем быстро прошел, прихватив коробку из-под пиццы с пола, и закинул ее в уже переполненное мусорное ведро. Пол вокруг туалета устилали бумаги и пивные банки, на что я только покачал головой. Этот парень был гребаной свиньей.

Я презрительно посмотрел на двухместный диван, прежде чем решился рискнуть и сесть на него. Из того, что я смог заметить, не было похоже, что на подушках было что-то слишком сомнительное. Я просто мысленно сделал пометку, бросить одежду в стиральную машину, когда вернусь домой. Или, пожалуй, прямо в мусоросжигатель.

На экране телевизора была какая-то видеоигра, наполненная взрывами и бегающими вооруженными людьми. Она все еще работала без него.

– IrishBloke, ты там? Ты нужен нам, чувак, – позвал голос из телевизора.

– Позволь мне только сказать парням, что я должен отойти ненадолго, – сказал он, стоя передо мной, и схватил наушники, лежащие на игровой приставке.

Я никогда не понимал популярность видеоигр. Если я хотел испытать насилие и смерть, все, что мне нужно было сделать, это выйти за дверь. Вокруг меня и без того было полно подобного дерьма. Оно витало в воздухе весь день, каждый день. Видеоигры были пустой тратой времени. А миллионы людей посвящали играм долгие часы, но что я знал об этом?

Шон надел гарнитуру и поговорил с ребятами по телевизору, давая им понять, что вернется позже, после чего выключил X-Box и с тупой долбаной ухмылкой на лице переключил внимание на меня.

– Извини, просто немного порубился с товарищами в сетевую игру, – сказал он.

Я пожал плечами:

– У каждого из нас свои увлечения.

– Так, что привело тебя, Флинн? – спросил он, с легкой нервной дрожью в голосе, пробежав рукой по темно-рыжим волосам.

По мере того, как я сидел, не говоря ни слова, я мог видеть, что он нервничал, и его напряжение росло. Я был не из тех, кто на досуге захаживает в гости. Если я хотел пообщаться, то все сводилось к Гиннессу или чистому ирландскому виски. Поэтому, если я показывался на пороге вашего дома, то с уверенностью можно было предположить, что обнаружилось какое-то дерьмо.

– Присаживайся, Шон. Нам нужно поговорить, – сказал я.

Он покраснел, и я увидел, что его нервозность возросла. Прекрасно. Шон вытащил стул из-за барной стойки (я предположил, что там была кухня) и сел. Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и облизнул губы.

– О чем, Флинн? Что-то случилось?

– Не совсем, Шон, – сказал я.

Я чувствовал свой пистолет, припрятанный в кобуре, на поясе. Это была тяжелая, но хорошо знакомая и даже приятная ноша. Единственное, к чему я привык за эти годы, что он всегда был со мной, на случай, если понадобится. Но надеюсь, мне не придется им воспользоваться. Шон был всего лишь глупым парнем. Но «крысой»? Я не был уверен. Во всяком случае, пока.

– В чем дело, Флинн? Что-то с синдикатом?

Он выглядел на самом деле растерянным, словно понятия не имел, что случилось, или почему я был здесь, задавая ему вопросы. Было ли это всего лишь игрой? Шон никогда не производил на меня впечатления отличного лжеца, и часто говорил неподходящие вещи в неподходящее время. Он был хорошим парнем, но зачастую бестолковым. Я с трудом верил, что его ложь была просчитана и заранее спланирована. Но с другой стороны, возможно, я просто подыскивал любую причину, чтобы не верить в то, что он был стукачом. Я мысленно напомнил себе, что должен был оставаться беспристрастным и принять любой возможный ответ, чтобы докопаться до истины.

– Шон, я буду говорить с тобой прямо и начистоту. Русские предполагают, что среди нас стукач, – сказал я, внимательно наблюдая за его лицом, ожидая какого-либо сигнала или признака в его поведении, когда говорил эти слова. Его глаза становились больше и испуганнее, он был в шоке, во всяком случае, так казалось. – И мне не нужно объяснять тебе насколько это плохо было бы для нас, не так ли?

– Нет, нет, не нужно, – тихо сказал он, вновь облизнув губы, когда уставился на меня, словно боялся сказать слишком много. Или слишком мало. – Кто… кто это, по-твоему?

Я пожал плечами:

– Если честно, пока не знаю. Поэтому я здесь.

– Почему? Ты думаешь, я могу что-то знать?

Я, опять же, неопределенно пожал плечами. Я больше ничего не говорил. Только пристально смотрел на него и ждал ответа. Время от времени молчание могло быть лучшим твоим другом. Иногда виновный сам выдавал себя, если дать ему время.

Не дождавшись ответа от Шона, я спросил:

– Ты что-то знаешь?

– Черт, мужик, – вставая, сказал он и начал мерить комнату шагами. – Я не знаю, черт возьми. Клянусь, Флинн. Никто не говорил мне ни слова насчет работы на копов. Ты же знаешь, я сказал бы тебе, если бы что-то услышал.

Я хотел верить ему, хотел. Но он запаниковал. Он расхаживал по комнате то вперед, то назад, словно тигр, запертый в клетке, и каждый раз, когда направлялся в сторону двери, я опасался, что он может сбежать. Я встал и подошел к нему, схватив его за плечи. Его глаза были широко раскрытыми, почти безумными, а на лбу выступили капли пота.

– Возьми себя в руки, Шон, – сказал я, немного встряхнув его, чтобы он прекратил бормотать. Теперь он вел себя странно. Слишком странно, как по мне. – Возьми, черт побери, себя в руки. Это серьезное дерьмо, и если ты что-то знаешь или же сам обращался к копам – я должен знать!

Он уставился на меня так, словно был удивлен видеть меня, стоящим здесь:

– Ты думаешь, это я гребаный стукач? За кого ты меня принимаешь? Флинн, я могу быть кем угодно, но не долбаной «крысой».

Он боролся с моей хваткой, пытаясь вырваться из рук. У меня не было иного выбора, как толкнуть и прижать его к стене. Я наклонился ближе и прищурился, пытаясь просто донести до него, насколько серьезным было все это дерьмо.

– Послушай, Шон, если ты не расскажешь мне, мать твою, правду, ты будешь мучиться от боли, ты слышишь меня? Братья, они не церемонятся со стукачами и не позволят тебе умереть быстрой и спокойной смертью. Ты можешь быть нашим братом, но если у нас возникнут какие-то сомнения, то твоя смерть будет гораздо мучительней, чем у некоторых обычных врагов, – прорычал я полным ярости голосом. – Мужик, мы не просто пристрелим тебя и выбросим тело в гребаную реку. Такое для шпаны и отбросов. Если ты гребаная «крыса», мы удостоверимся, чтобы ты, в первую очередь, раскаялся в своем жизненном выборе. Мы, безусловно, точно знаем, как сломать человека. Как заставить его пронзительно кричать и рассказать нам все, что он, черт возьми, знает. Это то, чего ты хочешь, Шон? Мы должны заставить тебя кричать для того, чтобы ты заговорил, а?

– Какое это имеет значение, Флинн? – спросил Шон, и по его щекам потекли слезы. – Какая, нахрен, разница? Я умру в любом случае, неважно, что сделаю или скажу. Очевидно, вы всё итак уже решили.

– Мы пока еще ничего не решили. Ты расскажешь мне, причастен ли ты к этому, Шон?

– Колин назвал меня? – спросил он переходящим в отчаянье голосом. – Это был он?

Его вопрос застал меня врасплох.

– Какая разница, кто назвал твое имя, а?

– Никакой, – сказал он разбитым голосом, звуча так, словно совершенно разочаровался в жизни. – Ничего не имеет значения. Если они говорят, что я – стукач, значит так и есть. Ничто уже не смоет эту грязь, мужик. Просто, черт возьми, убей меня сейчас и покончи с этим. Флинн, не заставляй меня страдать.

Шон потянулся за моим пистолетом, но я перехватил его руку, крепко сжав ее.

– Шон, мать твою, даже не думай об этом, – сказал я. – Я не хочу тебя убивать, но сделаю это, если ты меня вынудишь.

– Я ведь итак уже ходячий труп, не так ли? Что бы я ни сделал – я умру.

Я не был злым человеком (хитрым и опасным – да), но не по-настоящему злым. Я делал то, что требовалось для защиты своего. Мои братья – люди, которые отдавали свою верность синдикату О’Брайена – были семьей. В результате, я защищал то, что принадлежало мне, без каких-либо помех. Но когда под вопросом оказывалась преданность кого-то из братьев, мы требовали доказательств, прежде чем вынести вердикт, касаемо их предательства. Если они, без всякого сомнения, были признаны виновными в результате своей неосмотрительности, то я был судьей, присяжным и чертовым палачом.

– Так же, как и мой брат, – плакал Шон. – Ты собираешься меня убить так же, как и моего брата. Я уже знаю это, так что теперь просто покончи с этим.

– Нил был другим, – сказал я. – Он был предателем.

– Вот, что они сказали, не так ли? Поэтому, это должно быть правдой. Нил был предателем, как и я, – сказал Шон, вытирая глаза. – Поэтому убей меня сейчас, Флинн. Не позволяй, пожалуйста, братьям добраться до меня. Просто покончи с этим сейчас.

Я быстро обдумал слова Шона. Что-то в недрогнувшем образе, с которым он молил сохранить ему жизнь, застало меня врасплох. Я не был уверен, верил ли ему или был в ярости от того, что один из моих парней был трусом и умолял о быстрой смерти вместо того, чтобы получить то, что ему причиталось.

Я посмотрел ему в глаза, и моя рука зависла над прикладом пистолета в кобуре. Все во мне говорило не делать этого, потому что Шон – не стукач. Но я колебался. Я просто не знал, должен ли довериться своим инстинктам или ему.

12

Эйва

Ужин разогревался. Просто пицца на вечер, ничего особенного. Помощь управлению полиции Чикаго практически лишала меня личной жизни, хоть я и не хотела этого признавать. Это изнуряло. Выматывало. И убивало каждую каплю моей энергии. Иногда по вечерам у меня не хватало сил, чтобы разогреть чертову пиццу, и я просто ложилась спать.

Я всегда была на связи и даже не успевала в эти дни забежать в магазин, чтобы купить что-то для нормального ужина. Дело набирало обороты, и, именно поэтому, они звонили мне. Хотя им следовало позвонить мне раньше, чтобы предотвратить смерть двух своих копов. Но, возможно, это поспособствовало предотвращению некоторых других преступлений и нападений, число которых сократилось после проведения облав на некоторых складах, принадлежащих русским.

Завибрировал телефон, и на мгновение, мое сердце замерло. Часть меня надеялась, что это был Ян. Но потом я осознала, что это рабочий телефон, и все в груди оборвалось. Дела, как обычно. Я выключила духовку, прекрасно понимая, что мне в любом случае не суждено поесть пиццу. Схватила телефон со стола, сокрушаясь, что осталась голодной, и что звонил не Ян.

– Да, шериф, – ответила я до того, как сработала голосовая почта.

Его голос звучал раздраженно, и в то же время подавленно. Не говоря уже о том, что он звучал больше, чем просто уставшим. Он тратил на работу много времени, вероятно, даже гораздо больше, чем я. Что было чем-то особенным.

– Мы нашли тело, – сказал он четко и резко.

– Просто назовите мне координаты, и я подъеду, – сказала я. Я знала, что это убийство было связано с ирландцами или русскими, иначе бы они мне не позвонили.

К тому времени, как он назвал мне место, я уже переоделась во что-то, более подходящее для работы. Центр. Убогая часть города, место, где я не хотела бы оказаться в это время ночи при обычных обстоятельствах. Насколько грязным, наводненным преступниками и жалким ни было это место, это была та часть города, где зачастую жили молодые люди и те, кто вечно работали по полдня, потому что это был один из наиболее доступных районов Чикаго.

– Уже еду, – сказала я.

Я дала отбой, дважды проверила, выключила ли духовку, и направилась к двери. Мой желудок урчал, но мне придется поесть позже. Если, конечно, я не слишком вымотаюсь, и после работы с трупом у меня останется желание поесть.

– Что у нас тут? – спросила я, поднырнув под полицейской лентой и войдя в квартиру. Кровь стекала по стене густыми красными ручейками с фрагментами мозга, разбрызганными повсюду. Это было первое, что я заметила при приближении к ужасной сцене преступления, и это заставило мой желудок вывернуться. Независимо от того, как долго я выполняла подобную работу, она все еще вызывала у меня тошноту. Я никак не могла привыкнуть к этому.

– Смотрите под ноги, – сказал офицер Вон.

– Трудно это сделать, когда невозможно увидеть пол под своими ногами, но постараюсь, – ответила я с вызовом, закатив глаза.

Боже мой, этот человек недотепа, подумала я про себя. Как только у меня появилась эта мысль, я выкинула ее из головы. Человек был мертв. Судя по всему, жестоко убит. Беспорядочная квартира была сейчас наименьшей из их проблем. Тем не менее, если бы тут было немного чище, искать улики было бы проще.

Я переступила через несколько пивных банок и кучу грязного белья, прежде чем увидела тело, опущенное у стены, полностью принявшее образ смерти.

– Огнестрельное ранение в голову, – сказал Вон, стоя рядом со мной, уперев руки в бока.

– Вот дерьмо, – сказала я, доставая пару перчаток. – Есть идеи, кто он?

Вон пожал плечами и зевнул, словно его едва ли волновало то, что менее чем в пяти футах от нас лежал мертвый человек – кто-то, у кого отобрали жизнь. Честно говоря, Вону скорее всего было совершенно наплевать. Для него это был всего лишь еще один труп, больше хлопот, чем оно того стоило. Ему было все равно, поскольку убитый никем ему не приходился. Но для кого-то погибший был важен. Был чьим-то сыном или братом.

Мне в глаза бросилась его футболка. Jameson Irish Whisky. Он был одет в темные джинсы, разорванные на коленях, причем разорванные намеренно. Я предположила, что в наши дни подростки находили это модным и стильным. Платить приличные деньги за одежду, которая выглядит хуже той, что вы могли бы найти в комиссионном магазине —мне никогда этого не понять.

И хотя я не могла разобрать черты его лица, я знала, что он был всего лишь ребенком. Просто немного глупым ребенком, вероятно обучающимся в колледже или работающим в компании отца. Кем-то, у кого еще даже не было возможности сделать что-то в своей жизни. А теперь такая возможность никогда у него не появится. Из этих мыслей, вращающихся в моей голове, меня вырвала именно футболка.