Текст книги "Белое пальто в клетку"

Автор книги: Казимеж Коркозович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Но как же тогда онп проникли на завод? Никаких следов вдоль изгороди не обнаружено.

– По сути дела, остается только проходная. Ваш протокол допроса вахтера я изучил. Действительно, в его показаниях пет ничего подозрительного, но где-то должна быть брешь. Мы еще вернемся к этому вопросу, а сначала я хочу поговорить с Яниной Эльмер н Урбаняком. Вызови их завтра на утро.

– Я просил вас прийти,– начал на следующий день Выдма, когда секретарша директора уселась напротивнего,– чтобы узнать кое-какие детали. Я отмечаю, что это не официальный допрос, как видите, никто не ведет протокол, я не собираюсь включать и магнитофон…– усмехнулся он, обнажив крепкие белые зубы.

– Я вас слушаю…– несколько натянуто ответила Янина. Она сидела на краешке стула и всматривалась в лицо майора.

– Я хотел бы лучше разобраться, что из себя представляют лица, с которыми мне пришлось встретиться в связи с этим грабежом.– Выдма старательно подбирал формулировки.– От этого любопытства никуда не денешься, оно неизбежно в ходе расследования, что я и подчеркиваю, чтобы у вас не создалось впечатления, будто эти вопросы я задаю только вам. Я буду задавать их и другим.

– Мне нечего скрывать, поэтому, пожалуйста, спрашивайте.

Предварительное разъяснение Выдмы принесло свои плоды, скованность Янины Элъмер несколько уменьшилась.

– Я знаю, что ваши родители умерли. Когда?

– Мама умерла пять лет назад, а отец год спустя.

– У вас есть еще близкие родственники?

– Да, сестра, ее зовут Анна.

– Она моложе или старше вас?

– На два года моложе.

– Еще есть родные?

– Сестра матери, вдова, живет на Охоте. Есть еще дяди, один живет в Щецине, другой в Кракове… И есть брат отца, пенсионер, живет в Залесье Гурном.– Девушка назвала адреса, которые Выдма записал в блокнот.

– Ваша сестра живет с вами?

– Нет. У тетки.

– А где она работает?

Наступило молчание, потом, несколько смешавшись, девушка ответила:

– Кажется, нигде…

– Вы точно не знаете? На что же тогда она живет? Неужели тетка согласилась содержать молодую, здоровую девицу н разрешает ей нигде не работать?

Секретарша опустила голову. С удивлением Выдма «заметил слезы, заблестевшие на ее ресницах.

– Анка… Анка очень красивая, но и очень легкомысленная. Она выбрала плохой путь…– произнесла девушка тихо и медленно.– Тетка и я старались на нее повлиять, но безрезультатно. А теперь… Я даже не знаю, где она. Слышала, что живет с каким-то подозрительным типом…

– А до этого? Вы можете что-нибудь рассказать о ее привязанностях?

Янина подняла голову и посмотрела на Выдму.

– Вы сами, наверное, знаете? Правда? Он кивнул утвердительно:

– В общих чертах, но я хотел бы услышать более подробно.

– Урбаняк по крайней мере ее любил, даже хотел на ней жениться. Это, может, и странно, но Анка именно по этому стала им пренебрегать, пока наконец не бросила из-за какого-то гангстера, который… который ее бьет!

– Откуда вы знаете?

– Иногда она заходит ко мне. Особенно если ей не на что жить. Последний раз была месяц тому назад. Я заметила, что у нее руки в синяках, синяк на лице она старалась прикрыть волосами. Это была неприятная встреча. В сотый раз я пыталась втолковать ей взяться за ум, но, как обычно, она отвечала шутками. И была чем-то напугана, поплакали мы вдвоем, а потом она ушла… и ничего неизменилось…

– С тех пор вы ее не видели? Девушка покачала головой.

– Нет…– колебалась она минуту и замолчала.

– А все-таки?

– Нет, я не видела ее. Но она мне звонила. Именно в тот день, после грабежа. Вы уже уехали, мы заканчивали работу, я закрывала канцелярию, и вдруг зазвонил телефон.

– Что она сказала?

– Как всегда, болтала глупости…

– Пожалуйста, расскажите более подробно содержание разговора.

– Она была страшно возбуждена. Плела чушь, перескакивала с одного на другое, но из ее слов я поняла, что она порвала со своим приятелем и собирается кончать со своим бесшабашным образом жизни. Потом сказала, что уезжает.

– А куда?

– Она не сказала. Упомянула только, что будет отсутствовать какое-то время, словом, чтобы я пе беспокоилась. Просила также никому о ней ничего не рассказывать, так как, возможно, какие-то люди будут ею интересоваться. Она, наверное, боялась, что тот тип будет ее искать.

– Вполне возможно,– согласился майор.– И это все?

– Собственно, да… Все остальное обычные глупости в ее стиле.

– Ничего-ничего, говорите, прошу вас.

– В конце разговора она заявила, несколько смущенно, что влюбилась.

– II сказала в кого?

– Я спросила, но она мне ответила только, что его зовут Кароль и что он журналист.

– А где работает?

– Этого она не сказала.

– Вы считаете, что это могло послужить причиной разрыва с тем человеком?

– Вероятно, да, хотя еще раньше мне казалось, что она тяготится этой связью.

– Возможно, она задумала уехать со своим новым поклонником?

– Увы, нет, я спросила ее об этом, она отрицала, сказала, что с Каролем встретится лишь после возвращения.

– А теперь вернемся к Урбаняку. Он знал о своем преемнике?

– Очевидно, да, я слышала от Анки, что они познакомились с Яхмой в ночном ресторане.

– Урбаняк не говорил с вами о сестре уже после их разрыва?

– Да, как-то раз попросил встретиться с ним в кафе и умолял, чтобы я уговорила Анку взяться за ум. Он предостерегал ее быть подальше от того человека, так как яко бы узнал, что это темная личность. Я обещала ему, но потом он меня даже не спросил, поговорила ли я с сестрой.

– Может, вы знаете кого-нибудь из подруг вашей сестры, ее близких знакомых?

– Нет, ни с кем из них я не встречалась.

– У вас есть фотография сестры?

– Да, прошлогодняя. Но разве?..

– Нет, пока у нас нет ничего против нее, однако есть причины, по которым мне хотелось бы иметь ее фотографию.

– Я прппесу ее завтра на работу.

– Спасибо, пани Эльмер. Если кто-нибудь будет расспрашивать вас о сестре, я прошу вас договориться с этим человеком о встрече и тотчас же сообщить мне или поручику Герсопу. Тут дело может идти о ее безопасности.

После ухода Янины Эльмер Выдма позвонил поручику.

– Запиши адреса родственников этой Эльмер, сейчас я тебе продиктую.– И в конце посоветовал: – Урбаняк ждет, возьми его к себе и допрашивай до моего прихода. Можешь вести протокол.

После предварительных формальностей майор обратился к Урбаняку:

– На этот раз я счел нужным вызвать вас к себе. Слова звучали резко и официально, так что улыбка, с которой Урбаняк вошел в кабинет, мгновенно исчезла с его лица. Однако он постарался скрыть, какое впечатление произвело на него это вступление. Закинув ногу за ногу, он довольно развязно ответил на заявление майора:

– Я в вашем распоряжении.

– Вы знаете Виктора Яхму?

– Да, знаю.

– Как вы с ним познакомились?

– Я иногда бываю на скачках. Он однажды оказался за мной в очереди перед кассой и поставил на тех же самых лошадей. Начался разговор, потом мы уже вместе следили за заездами и таким образом познакомились.

– Кто первым начал разговор? Он или вы?

– Он. Потом привязался ко мне, и ото стало меня раздражать, но я не решался отделаться от него, о чем в конце концов пожалел.

– Он был причиной вашей размолвки с Анной Эльмер?

– Да.

– А как она с ним познакомилась?

– Мы были вместе в ночном ресторане, там в этот вечер оказался и Яхма. Он подсел к нашему столику. С этого все и началось.

– Эльмер жила у вас?

– Нет.

– С кем она еще дружила? Были ли у нее подруги?

– Возможно, но мне о них она не говорила.

– Судя по вашим словам, вы посещали рестораны?

– Довольно редко, так как моя зарплата не позволяла вести такой образ жизни.

– Но на скачках вы играли?

– Тонге не часто и осторожно. Впрочем, мне везло.

– Насколько мне известно, в последнее время не так уж.

Урбаняк сжал губы и промолчал. Выдма продолжал допрос:

– В каких ресторанах Эльмер чаще всего бывала?

– В «Гранде» и в «Конгрессовой».

– Что вы можете сказать о ней? О ее характере, склонностях?

Губы Урбаняка исказила гримаса.

– Я не могу быть беспристрастным, так как слишком много из-за нее пережил. Но постараюсь. Она веселая, легко относящаяся к жизни, в чем я убедился на собственной шкуре,– добавил он с горечью.

– И это все, что вы можете о ней сказать?

– Ну, нет… Импульсивная, капризная. У нее богатое воображение, она интеллигентна и сообразительна. Таков ее психический облик.

– Гм… Следовательно, натура, скорее, богатая, с буйным темпераментом, не считающаяся ни с чьим мнением, ни с десятью заповедями?

– Можно сказать и так.

– Она смелая? – прозвучал неожиданный вопрос. Урбаняк поднял брови и задумался.

– Да, скорее да,– бросил он колеблясь.– Но трудно отличить, где у нее смелость, а где легкомыслие.

– Женщины, как правило, верны своим парикмахерам. Вы не знаете, где и у кого она причесывалась?

– Конечно, знаю. Есть такой пан Вацлав, у него дамский салон на Новолипках, пять.

– Однако мы отклонились от основной темы. Вам было известно, что Яхма отсидел срок за грабеж?

Урбаняк изобразил удивление:

– Яхма? Невозможно! Жаль, что я об этом не знал!

– Вы действительно не знали? – в голосе Выдмы прозвучали резкие нотки…– Советую говорить правду, так как допрос носит официальный характер и вы были предупреждены о последствиях за дачу ложных показаний.

– Откуда, черт побери, я мог знать?

– Вот об этом я и хотел вас спросить. Ведь вы просили Янину Эльмер предостеречь сестру и сказать ей, что Яхма подозрительный тип.

– Это ни о чем не говорит, я вовсе не знал, что он был грабителем. Просто я повторил то, что услышал, уже не помню от кого.

– Удивительно короткая у вас память. Подозрительный тип отбил у вас девушку, но, несмотря на это, вы поддерживаете с ним отношения… Есть над, чем призадуматься, вам не кажется?

– Я, отношения?.. Это какое-то недоразумение!

– Не отрицайте. Нам известно больше, чем вы думаете.

Урбаняк наклонился вперед и оперся руками о край стола. Выдма не без удовольствия заметил, что выстрел попал в цель, так как руки у Урбаняка дрожали, а на лбу выступили капельки пота.

– Ведь именно ему вы передали отпечатки ключей от сейфа?

– Это неправда! Неправда! – Голос Урбаняка звучал пискляво, истерично. Он почти кричал, а пальцы, которыми он вцепился в край стола, побелели.

– Так, значит, Яхма обманул?

– Он не мог этого сказать. Я требую очной ставки! Пусть он мне скажет это в глаза!

– Вы слишком уверены в себе, Урбапяк,– спокойно заметил Выдма,– а все потому, что знаете: очной ставки быть не может,– знаете, что Яхма мертв, хотя в газетах ничего относительно его убийства не сообщали.

Слова эти буквально парализовали Урбаняка. Какое-то время он в упор смотрел на Выдму глазами полными удивления, потом повторил, произнося слова почти шепотом:

– Убит? Яхма убит? Кто… Кто это сделал? Майор безразлично пожал плечами:

– Следствие ведется. Но я думаю, что собственными дружками из той же шайки, и этого я не собираюсь от вас скрывать.

– Вы хотите меня запугать… Но я… Я действительно ничего не знаю…

Он покачнулся и наверняка упал бы со стула, если бы поручик Герсон не успел его подхватить.

Выдма взял графин и протянул ему стакан воды.

– На этом сегодня закончим. Завтра допрос продолжим, прошу обдумать создавшуюся ситуацию. Правдивые признания могут облегчить вашу участь. Завтра в десять прошу вас быть здесь.

Но в десять Урбаняк не явился, на работу он тоже пе вышел, было установлено, что он не ночевал дома. И, как вытекало из рапорта, между девятью и десятью часами вечера ему удалось скрыться от сотрудника милиции, ведшего за ним наблюдение.

ЗАПИСКИ АНАТОЛЯ САРНЫ

Двери в квартиру я обнаружил без труда. Я уже поднял было руку к звонку, но тут с удивлением заметил, что дверь не закрыта, сквозь узкую щель в коридор проникал тусклый свет. Квартира была не заперта. Меня охватило предчувствие, что произошло что-то страшное. Я вспомнил неоконченную фразу там, в бараке, и видел, как эти двое, выйдя из дома, ничего не несли в руках. Что же случилось с девушкой? Может, действительнв, как сказал один из них, она украла деньги? Где же красная сумка? Если она прихватила вещи Терезы, от нее всего можно ожидать.

Я перешагнул порог и оказался в небольшой прихожей, дверь в комнату тоже была приоткрыта, именно из-под нее пробивался свет, который я заметил на лестнице.

Я вошел в довольно просто обставленную комнату. Но мне было не до разглядывания мебели, так как я увидел лежащего на полу человека. Это был знакомый мне брюнет с черными усиками. Он лежал в луже крови и не подавал признаков жизни.

Я с трудом поборол чувство страха и свое желание как ложно скорее уйти из квартиры. Осмотревшись, я увидел стоявшую на столике возле тахты фотографию. Я знал, что рано пли поздно тут появится милиция, поэтому, обойдя труп, я подошел к столику, вынул носовой платок и, обернув руку, взял рамку. Лицо, которое я увидел, было очень выразительным. Надо лбом вздымалась волна светлых волос, полные чувственные губы хитро улыбались.

Подцепив фотографию ногтем, я вытащил ее из рамки. При этом оторвался уголок, но в целом фотография не пострадала. С интересом я перевернул ее, ища подпись, надеясь, что найду там имя владелицы. К сожалению, оборотная сторона была пуста. Любой ценой я должен узнать се имя. Может, здесь есть какой-нибудь конверт с обратным адресом или записки? Я начал поиски. Просмотрел гардероб, потом по очереди все находившиеся в комнате ящики. Единственной добычей, которую мне удалось получить, была цветная открытка, на ней пляж в Сопоте. На открытке всего несколько слов и под ними уже известное мне имя – Анка. Она писала Виктору Яхме: «Мне удалось достать комнату в «Белой чайке» – привет». И под этим дата: «19 июля с. г.»

Открытку и фотографию я аккуратно положил в бумажник. Погасил свет, пользуясь платком, закрыл одну и вторую дверь п быстро оказался в машине. Для одной ночи впечатлений было более чем достаточно. Вставляя ключ в замок своей квартиры, я услышал настойчивый телефонный звонок. Однако я не успел подойти к аппарату, звонки прекратились. Я посмотрел на часы. Было около трех, значит, это мог быть только Кароль, который этой ночью дежурил в редакции и, конечно, не думал считаться с тем, что я, возможно, сплю. Телефон зазвонил снова, когда я уже в пижаме вышел из ванной и собирался разложить постель на тахте. Конечно, это был Кароль.

– Ну, чего? – набросился я не слишком вежливо, узнав его голос. Но это не помогло.

– Где тебя до сих пор носило?! – Кретин, у него еще были претензии! – Я звоню каждые полчаса, наверное, уже десятый раз.

– Странный вопрос. Я был там, куда ты меня послал.

– До сих пор?

– До сих пор? До сих пор? – передразнил я его.– И если б ты знал, в какую историю ты меня впутал, то разговаривал бы со мной стоя на коленях.

– И что, ты нашел ее?

– Что я нашел, это не по телефону. Сейчас я должен выспаться, приходи утром, поговорим.

– О каком сне ты говоришь! – решительно заявил Кароль.– Приготовь кофе, я буду у тебя через четверть часа!

Я уже понял, что о сне и думать нечего, и только заметил предостерегающе:

– Если приедешь хоть чуть позже, я спущу тебя с лестницы! – и положил трубку.

Упоминание о кофе смирило меня с мыслью, что я не скоро окажусь под одеялом. Был у меня и другой рецепт для улучшения самочувствия. Включив кофемолку, я вытащил бутылку водки и две рюмки.

Вода как раз закипала, когда раздался звонок в дверь.

– Ну, рассказывай,– крикнул Кароль с порога, стаскивая пальто и бросая его небрежно на тахту,– какие новости?

– Новостей предостаточно, только не те, которые меня интересовали. Я расскажу тебе все, но при условии, что ты никому ничего не скажешь. Дай слово!

– Ты что? – возмутился он.– По твоему вступлению вижу, что дело идет о сенсации! И я, журналист, должен дать тебе такую клятву?!

– Именно ты! Я знаю, с кем имею дело! Можешь выпить кофе и даже рюмку водки, а потом выкатывайся, вторую ты уже не получишь.

– Ого! Неужели это так серьезно?

– И даже очень.

– Ты все еще боишься вмешательства милиции?

– Теперь еще больше.

– Тем более не требуй от меня такого обещания. Я удивляюсь, как ты можешь на этом настаивать.

– Только без проповедей! – Я старался придерживаться принятой линии поведения.– Дело оказалось куда сложнее, и теперь я тем паче не хочу быть замешанным в

него. Тереза никогда мне этого не простит.

– Я это слышу не впервой.– Он одним глотком выпил водку и отставил рюмку.– Ты хотя бы знаешь фамилию девушки? Знаешь, где ее искать? Для меня это более важно, чем ты думаешь.

– Не знаю ни того, ни другого. У меня есть след, и я надеюсь, что ее заполучу. Интересно, чего это тебя так интересует? Неужели мучают угрызения совести?

Он махнул рукой:

– Конечно, мне неприятно, что я впутал тебя в историю, но у меня нет намерения посыпать себе голову пеплом. Просто она меня очень заинтересовала. Я не могу ее забыть. До чего же она хороша!

Я уже в какой-то степени имел о ней представление, ибо в кармане у меня лежала ее фотография, но я не выдержал и засмеялся.

– Красивая воровка!

– Многие вещи делаются для того, чтобы усилить остроту переживаний ради приключения или просто шутки ради. Однако не это главное, важно, что у тебя внутри.

– Ведь ты ее совсем не знаешь. А ее образ жизни, говоря деликатно, оставляет желать лучшего.

– Ах ты, святоша! Тоже мне судья!

– Кароль, ты случаем не втрескался!

– Черт его знает! Во всяком случае, я надеюсь, что ты сообщишь мне ее фамилию и адрес.

– Если сочту это целесообразным. Одно могу тебе сказать: я ввязался в такое дело, рядом с которым мой вопрос просто пустячок. И поэтому я требую сохранения тайны.

– Ну, хорошо. Обещаю молчать до. тех пор, пока нарушение слова будет наименьшим злом.

– Это не обещание. В этом вопросе только я могу решать.

– Идем на компромисс. Решим это вместе. Я ничего не открою, не договорившись с тобой.

В сущности, я сам хотел поделиться с Каролем впе-чатленнями этой ночи. Надеялся такпм способом сброспть с себя тяжесть событии, свидетелем которых я стал, и услышать его соображения.

Мы выпили еще по одной, и я рассказал ему подробно, что со мной произошло. Он слушал молча, потягивая трубку, и, когда я закончил, заговорил:

– Я догадываюсь, в чем дело. Ты, очевидно, не читал вечерних газет и не знаешь об ограблении кассы комбината. Воры похитили около трех миллионов злотых. Ты как раз и столкнулся с этим делом. Теперь подумай, можешь ли ты молчать о том, что тебе известно?

– Милиция и без меня обойдется, а Тереза для меня слишком много значит.

– Ты все про свое! А девушка? Разве похоже, что она сбежала с этими шестьюстами тысячами! Они ведь не позволят обобрать себя на такую сумму! Из-за этих денег они убили своего товарища. Следовательно, ей грозит смертельная опасность. Это вторая причина, тоже серьезная, чтобы не молчать. Милиция быстро пресечет их преследование…

– Но с ними останется их жажда мести. Пойми, что милиция сама будет искать девушку. Эта Анка должна была отдавать себе отчет, прежде чем идти на такой риск.

Меня совершенно не интересует, кто ее поймает – те или другие!

– Тем более что ты сам хочешь ее поймать,– ехидно проворчал Кароль.

– Именно так. Если это сделает милиция, тогда пальто и сумка в лучшем случае останутся на хранении в суде, а я буду лить слезы, потеряв Терезу.

– Снова Тереза! А ты не принимаешь во внимание, в какой ситуации оказалась Анка? Ее разыскиваешь ты, милиция и, что самое худшее, те убийцы! Неплохая охота за одной девушкой!

– Бедняжка со светлыми локонами, невинной мордочкой и начкой украденных денег в украденной сумке. Если она была столь ловка и на это решилась, пусть такой и остается, тогда ее не поймают.

– И ты тоже?

– Но я ведь ей ничем не угрожаю. Пусть только вернет сумку и пальто.

Мы еще немного поговорили об этом деле, И когда в комнате дневной свет стал мешаться с электрическим, Ка-роль провел рукой по лицу и поднялся из кресла.

– Пора идти. А что ты собираешься делать?

– Отправлюсь по следам открытки и фотографии,

– Помощь тебе не нужна?

– Пока нет. Но в случае необходимости, я надеюсь, ты мне не откажешь, несмотря на разницу во взглядах.

– Договорились. А когда добудешь сведения об Анке, дай мне знагь.

Простившись с Каролем, я прилег на тахту и, едва прикоснувшись головой к подушке, тотчас заснул. Вечером я выехал в Сопот,

Пожилой мужчина, гладко выбритый и хорошо одетый, сначала осмотрел маленький зал и направился в дальний угол кафе, где за столиком сидел человек его возраста, тоже седой, с лицом, изборожденным глубокими морщинами, свидетельствовавшими о пережитых житейских бурях.

– Это ты…– сидевший протянул кончики пальцев.

– Рад, Земба, что вижу тебя в добром здравии.– Пришедший медленно опустился на стул.– Чай,– обратился он к официантке, которая подошла принять заказ.

– Да, давно не виделись. Но старые друзья – надежные друзья. Ты хотел меня видеть, вот я и пришел.

– Хотел. У меня к тебе дело. Пусть цыпочка сначала принесет чай, тогда поговорим.

– Ты знал, где меня искать?

– При твоей профессии это нетрудно. Посетителей у вас много, наверно, и деньги гребешь лопатой?

– Сейчас не сезон, осень теплая. Вот станет похолодней, тогда начну заколачивать свое.

– Ну а теперь за дело.– Пожилой мужчина сменил тему, когда чай был подан.– Мне надо отыскать девицу Яблочка. Зовут ее Анка. Она наверняка бывает и у вас, да ты ее, конечно, знаешь?

– Конечно, знаю. Ничего себе краля.

– Давно была? Гардеробщик задумался.

– А знаешь, что-то в последнее время ее не видно, В чем дело?

– Она мне должна деньги…

– Тебе? Как бы не так. И не думай, что я поверю. Вроде на тебя не похоже давать взаймы.

– Я и не давал взаймы. Она украла. Земба тихонько присвистнул.

– Очевидно, не знала, с кем имеет дело!

– После этой кражи где-то прячется, надо узнать где. Адрес Яблочка ничего не даст, она не настолько глупа. Наверное, скрывается у какой-нибудь подруги.

– Хорошо, все сделаю. Потревожу коллег из других кабаков, дам знать официантам. Ho.

– Знаю.– Старик полез за пазуху и, вытащив конверт, положил его на стол.– Здесь деньги для тебя, остальное получишь, когда ее найдешь.

– А где искать тебя?

– На конверте номер телефона. Спроси Густава. А теперь мне пора,– старик вынул из кармана жилета старомодные часы,– у меня сегодня еще одна встреча.

Он положил деньги за выпитый чай и направился к выходу. Взгляд, брошенный па часы, был предлогом прервать беспредметный разговор, ибо его предложение было уже принято. Хотя та, вторая встреча, о которой он упомянул, не была выдумкой. Только времени до нее оставалось вполне достаточно: назначена она была на одиннадцать вечера. Следовало только сменить костюм, правда, условленное место находилось довольно далеко. Это был бокс сборного гаража, стоящего вблизи комплекса жилых домов в отдаленном квартале города.

Могло показаться, что близкое соседство жилых домов не слишком способствует тайной встрече. Но гараж стоял несколько в стороне и к окнам был обращен задней стеной, которую, кроме того, загораживали деревья и кусты. Л ворота боксов выходили на маленькую площадку, прилегающую к улочке без построек и названия. Это была заранее асфальтированная дорога, поскольку предусматривалась дальнейшая застройка района.

Войти в гараж и выйти из него, особенно в такое позднее время, не привлекая ничьего внимания, не составляло труда. Бокс и стоявшая в нем машина не были собственностью старика. Тем не менее у него были ключи от гаража и от машины и водительские права. Он мог всем пользоваться, когда хотел.

Светя фонариком, старик открыл дверь и проник внутрь. До встречи еще оставалось немного времени, он сидел в темноте и размышлял. Незадолго до назначенного часа зажег свет, вытащил тряпку и протер стекла машины.

Вскоре он услышал снаружи осторожные шаги. Он не прерывал занятия, пока не раздался условленный стук. Старик повернулся и произнес вполголоса;

– Заходи. Я один.

Дверь приоткрылась, и на темном фоне мелькнул силуэт человека. Вошедший был в шляпе и пальто с подняв тым воротником. Он вошел в освещенный бокс и приблизился к машине.

– Хорошо, что ты уже здесь, а я боялся, что придется ждать.

– Привет, Урбаняк, садись в машину, расскажи, в чем дело. Я погашу свет, и нас не будет видно, а мы заметим, если кто подойдет…

Когда они сели в машину, Урбаняк подробно рассказал о допросе.

– Хорошего мало,– отозвался из темноты голос ста рика.– Но если не потеряешь голову, они тебе ничего предъявить не смогут.

– Черт их знает! Я начинаю бояться. Скажи, зачем вы прикончили Яблочко? – Голос Урбаняка выдал плохо скрываемое возмущение.

– Он обворовал друзей. Надеюсь, достаточно?

– Да, конечно! Но когда мне об этом сказали, мне стало нехорошо. Я не видел никаких причин…

– А теперь видишь? Но это дело еще не окончено, так как деньги прихватила его девчонка.

– Алка? – В голосе Урбаняка прозвучало недоверие,

– Да, она. Но это разговор другой. Говоришь, вызывают на завтра?

– Да. Но я думаю, лучше будет смыться. Кто знает, что они еще пронюхали, выглядит так, что знают много.

– Если боишься, что сдадут нервы, то действительно лучше слинять. А у тебя есть куда?

– Я уже все обдумал. В Гданьске у меня приятель, свой парень. Деньги есть, а остальное он организует. Это недешево обойдется, но меня он переправит. Однако часть

доли мне надо в валюте, все равно по какому курсу.

Какое-то время старик молчал. Наконец спросил:

– А если тебя поймают? Тогда уж не сможешь отрицать. Такое бегство – это уже признание вины!

– Если хорошо заплачу, не поймают. Об этом не беспокойтесь.

– – Правда, была договоренность, что в течение полугода никго из нас деньги не тронет, но твоя ситуация требует уступок. Если боишься, что не справишься, то лучше беги. Ты готов?

– Готов. Возьму только небольшой чемодан, он уже на вокзале.

– Хорошо посмотрел? Никого не было на хвосте, когда шел сюда?

– Даже если и был, то я от него оторвался. В этом переходе на Маршалковской, который ты нам показал.

– Ну, хорошо… Деньги получишь, но за ними надо съездить в Юзефов.

– Часть валютой?

– Может быть, и найдется. А курс заплатишь такой, как следует, и ни грошем больше. Приятеля в такой ситуации обирать не стану. Подожди, я выведу машину…

Через город проехали молча. Только на Медзешиньском валу Урбапяк произнес:

– Подбросишь меня на вокзал?

– Но не слишком близко. В котором часу уезжаешь?

– В четыре с минутами.

– Лучше на вокзале не сиди. Задержимся немного у меня, так чтобы в вагон сел прямо перед отходом поезда.

Снова воцарилось молчание. Машина, тихо шурша шипами, двигалась среди ночи, разрезая ее остриями фар. Они давно были за городом, когда в какой-то момент старик начал судорожно хвататься за руль, который, казалось, неловко подпрыгивал у него в руках. Он резко нажал на тормоза, и машина с писком остановилась.

– Черт подери! Передняя покрышка. Придется заменить.

Старик вылез из машины н наклонился над колесом. Потом обошел капот, появившись на миг в резком свете фары, и осмотрел следующую покрышку. Наконец выпрямился и кивнул приятелю.

– Выходи, ты должен мне помочь. Посмотри, как ее продрало…

Урбаняк вылез из машины и подошел к колесу. А когда он нагнулся, ища повреждение, над головой его взметнулся большой французский ключ. И опустился, вминая шляпу в кости раздробленного черепа.

Потом старик столкнул тело с насыпи, по которой в этом месте проходило шоссе. Оно покатилось вниз между растущими там кустами. Старик постоял минуту, стараясь взглядом проникнуть сквозь темноту. Наконец сел за руль и двинулся вперед. Вскоре он разглядел боковую дорогу, подал машину назад п, развернувшись, покатил в сторону города.

Вернувшись после осмотра трупа, Выдма сел за стол, вынул сигарету п пододвинул пачку поручику. Тот кивнул и, ничего не говоря, протянул майору зажженную спичку. Только когда первый дым рассеялся в воздухе, майор прервал молчание:

– Итак, это уже номер второй. Наш противник заметает следы, и довольно поспешно. Кто обнаружил труп?

– Крестьянин из ближайшего хозяйства. У него луг возле Вислы.

– Неплохо проломили череп…

– Чистая работа. Никаких следов.

– Ваш вчерашний выстрел попал в цель, но вызвал слишком быструю реакцию. На свое несчастье, Урбаняку удалось уйти из-под нашего наблюдения.

– Дорого ему это обошлось, но и нам тоже. Я не думал, что был так близко от этой щуки, которая кружит где-то в темной глубине. Я парочно не дожал Урбаняка до конца. Хотел дать ему время раскаяться. Меня интересовало, с кем он поделится впечатлениями…

Поручик кивнул:

– Ну и поделился с кем-то, но мы не знаем с кем. Однако в вашем объяснении мне чудится немного самокритики, извините, начальник…

Выдма усмехнулся:

– Это правда. Ибо, к сожалению, учитывается только положительный результат. Не удалось – ты халтурщик, удалось – почти гений.

– Будет и на нашей улице праздник. И, возвращаясь к делу, я хотел бы еще раз прочитать протоколы и рапорты. Может, где-то там ухватимся за конец нити.

– Я даже знаю где.

Герсон с интересом посмотрел на майора. Тот встал из-за стола и направился к несгораемому шкафу, стоявшему в углу кабинета. Вынул из него папку и бросил перед поручиком.

– Не дает мне покоя вопрос, каким образом грабители попали на территорию завода, ибо, как я уже говорил, неверю я в это подсунутое нам окно. Остаются только проходная и вестибюль… Подожди,– Выдма взял папку из рук поручика, который как раз открыл ее,– я найду быстрей. Вот…– Он придержал рукой открытую папку и начал читать:

– «…около десяти вечера из здания вышел Белецкий. Он задержался в проходной и напомнил мне, чтобы я хорошепько охранял, так как в кассе деньги. Об этом я знал, ведь выдача зарплаты была перенесена на следующий день. Когда Белецкий ушел, никого уже не осталось на заводе. Несколько позже, как обычно, в караулку зашел Герман, так как у старшего вахтера такая привычка, проверять, не уснул ли кто из нас на посту. Мы выкурили по сигарете, и Герман вернулся на свой пост. Остаток ночи прошел спокойно, и только от уборщицы я узнал, что произошло…» – И следовательно, не произошло ничего заслуживающего внимания. Для него ночь прошла спокойно! Он и не заметил, что одного вахтера убили, а другого связали.

– Все случилось в другом здании, и грабители действовали тихо. Нож – это не пистолет. Тут я не вижу ничего особенного…– Поручик, как казалось, не разделял мнения начальника.

– Несмотря на это, следует допросить его особо внимательно. Вызови еще раз, я сам с ним поговорю. Послушай, Стефан, а эта девушка. Мы должны ее, черт возьми, найти!

– Все данные сестрой адреса были проверены. Но это ничего нового не дало. Она давно не бывала у своих родных.

– Как это? А тетка, у которой она прописана?

– За исключением тетки, но и она не видела племянницы уже неделю.

– Может, она ее прячет?