Текст книги "Белое пальто в клетку"

Автор книги: Казимеж Коркозович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Казимеж Коркозович
Белое пальто в клетку

Сквозь сонное забытье, еще не совсем придя в себя, Кароль Пажистый услышал тихий шепот:

– Кароль… Послушай, Кароль…

Шепот развеял остатки сна, но он решил притвориться спящим. Лежал на боку, подложив под голову руку, глубоко дышал, не открывая глаз. Она осторожно коснулась его плеча и повторила:

– Кароль… Ну, Кароль…

В следующее мгновение он понял, что лежит один. И тут же услышал, как она сняла телефонную трубку и набирает номер. Он насторожился и решил дальше притворяться спящим.

Чуть приоткрыл глаза. В комнате царил серебристый полумрак, так как свет уличного фонаря пробивался сквозь задернутые шторы. Он разглядел склонившуюся над телефонным аппаратом Анку. Света было вполне достаточно, чтобы она смогла разглядеть цифры на диске.

До него донеслись обрывки фраз:

– …у приятельницы… на Охоте… Мы только что вернулись из города… Перестань, не болтай глупости… Да… понимаю…– Потом с явным нетерпением: – Да, слышу, номер двадцать шесть… но где эта Градовая находится? Хорошо, буду…

Едва слышно стукнула осторожно положенная трубка. Анка скользнула под одеяло я, обняв Кароля за шею, притянула к себе. Теперь уже не было необходимости притворяться, так как существовала причина для пробуждения.

Вскоре он действительно заснул, крепко, без сновидений.

Проснувшись, он обнаружил, что снова лежит один. Посмотрел на часы. Было восемь. Он соскочил с кровати и только тогда заметил на столе листок бумаги с поспешно нацарапанными словами: ‹‹Добрый день – Анка».

Тревогу подняла уборщица, когда, придя на работу, обнаружила в помещении, где она хранила свой инвентарь, связанного вахтера.

Вскоре было установлено, что второй вахтер, который непосредственно охранял комнату кассира, лежит возле самой двери с глубокой раной в спине, в луже крови.

Никаких следов борьбы не было видно, лишь один из стульев оказался перевернутым. Все предметы на письменных столах – на столе кассира и на столе помощника – лежали на своих местах. Штора на единственном окне с прочной решеткой была задернута, сама решетка не повреждена. Дверцы несгораемого шкафа были приоткрыты, следов взлома на них не было, все находившиеся там деньги исчезли.

Расследование вел майор Выдма из Главного управления милиции. Для своего звания он был довольно молод, лет тридцати с небольшим, с резкими сухими чертами лица и гладко зачесанными темными волосами. Мундир ои надевал только в случае крайней необходимости. Предпочитал гражданский костюм, который всегда сидел на нем безукоризненно, привлекая внимание прекрасного пола.

Удалив из помещения всех пришедших на службу сотрудников, потрясенных убийством и кражей, группа, ведущая расследование под началом поручика Герсона, приступила к работе, а майор, уже ознакомившись с происшедшим, отправился в дирекцию комбината.

– Директор приехал и ждет вас,– встретила его медноволосая секретарша. В ее голосе слышалось возбуждение, но она мило улыбнулась и кокетливо стрельнула глазками.

Директор Лемпицкий, полный, с крупной почти лысой головой мужчина, при виде входящего майора снял большие темные очки и, отложив их в сторону, поднялся из-за стола.

Представившись, он предложил сесть, майор опустился в кресло, стоявшее в углу кабинета.

– Какую сумму похитили? – спросил Выдма. Лемпицкий погрузился в свое кресло и беспокойно провел рукой по широкой лысине.

– Два миллиона восемьсот тысяч и еще сколько-то там…

Выдма тихонько присвистнул,

– Как же случилось, что такие большие деньги остались на ночь в кассе?

– Деньги были получены для зарплаты. Их должны были раздать вчера, да вот пришлось перенести на сегодняшний день…

– Почему же перенесли выдачу?

– Помощник кассира пришел на работу с зубной болью, воспалилась надкостница, он ушел вырывать зуб. Главный бухгалтер, который отпустил его, говорят, что щека у того была припухшей. Кассир без помощника деньги выдавать отказался и предложил перенести выдачу зарплаты на сегодня, я согласился, договорившись предварительно с заводским комитетом.

– А кассир сам, без помощника, не мог выдать?

– На нашем предприятии работает около двух тысяч человек, много отделов. Как вы уже знаете, сумма была большая, а он отвечает за деньги, поэтому я не мог заставить его.

Выдма посмотрел в окпо, за которым виднелись крыши заводских цехов, потом перевел взгляд на своего собеседника:

– Как фамилия кассира?

– Роман Белецкий.

– А помощника?

– Ян Урбаняк.

– Что вы можете о них сказать?

– Белецкому лет шестьдесят, старый холостяк, родных у него нет. По натуре нудный педант, даже чересчур. Именно такие люди и должны быть кассирами. Работает у нас лет двадцать. Восемь лет назад, когда я пришел сюда, он уже работал кассиром. За все это время ни одна ревизия ни разу не обнаружила каких-либо недочетов.

– А тот, другой? Урбаняк?

– Вполне заслуживает доверия. Поступил на работу уже при мне, пять лет назад. Ему около сорока, может, немного больше, тоже не женат. Образованнее Белецкого,

оперативнее, так что они хорошо дополняют друг друга.

– О том, что выдачу зарплаты перенесли, всем было известно?

– Конечно.

– Вы не знаете, к кому пошел Урбаняк со своим зубом? У вас есть свой врач?

– Да. Доктор Терля.

– Значит, она занималась его зубамп?

– Не знаю, но это можно легко выяснить…– директор потянулся к телефону.

– Позже, товарищ директор,– остановил его Выдма,– я это сделаю сам.

Лемпицкий отдернул руку от трубки, словно обжегшись.

Опустившись в кресло, он открыл пачку сигарет и протянул майору. Закурив, Выдма продолжил разговор:

– Сколько у вас вахтеров и где посты?

– Кроме начальника охрапы – пятнадцать. Дежурят в три смены. Три поста на территории завода, один у ворот и один в вестибюле административного здания.

– А этот убитый?

– Одного из вахтеров сняли с поста, который находится на территории, и направили на одну ночь охранять кассу.

– Как фамилия того второго, найденного в чулане?

– Антоний Герман.

– Что вы можете о нем сказать?

– – Я не настолько хорошо знаю всех рядовых сотрудников. Если вы хотите, я попрошу инспектора отдела кадров принести его личное дело.

– Я сам схожу туда после разговора с вами. Может быть, вы предупредите кадры о моем визите?

– Ну конечно! Все документы наших сотрудников в вашем распоряжении. Эта история, не говоря уже о материальной стороне, крайне неприятна, я готов приложить все старания, чтобы вы как можно скорее нашли преступников, украденные ими деньги, ну, и чтобы об этом перестали говорить…– Лемпицкий многозначительно улыбнулся.

– Пока все, гражданин директор…– Майор поднялся.– Я поговорю еще с главным бухгалтером, а потом зайду в кадры.

Бухгалтерия занимала весь первый этаж левого крыла здания. Касса тоже находилась там. Проходя по коридору, майор мог убедиться, что предварительное расследование идет полным ходом. Труп вахтера уже унесли, на полу мелом был очерчен его контур.

Обменявшись несколькими словами с Герсоном, Выдма нашел дверь с табличкой «Главный бухгалтер – Николай Вусак»,

Из-за стола поднялся худой мужчина. Представившись, он предложил гостю сесть и сам начал разговор.

– Вас, наверное, интересует размер ущерба, причиненного нашему предприятию?

– Об этом я уже знаю. Но меня интересует еще многое другое.

– Я вас слушаю.– Вусак сплел пальцы и наклонился вперед.

– Не могли бы вы мне сказать, что вы думаете о Белецком и Урбаняке?

Главпый бухгалтер поджал губы и задумался. Наконец произнес:

– Могу сказать только об их деловых качествах и поведении на работе. Следует отметить, что оба они хорошо справляются со своими обязанностями. Особенно Белецкий. Он просто образец примерного работника.

– Отсюда я могу сделать вывод, что Урбаняк образцом не является?

– Этого я не хотел сказать. Урбаняк, может, и не является, как Белецкий, безупречно аккуратным, но зато, гм… он более оперативен.

– Кто имеет доступ в помещение с сейфом?

– В принципе туда нельзя входить никому, если нет в этом служебной необходимости.

– А на самом деле?

– Белецкий в основном придерживается этого правила. Однако не могу не отметить, что некоторым сотрудникам он не возбраняет заходить…

– Кто же эти привилегированные?

– Это прежде всего секретарша директора Эльмер, в которую Белецкий, кажется, влюблен, и Стецкий – начальник нашего транспортного отдела. Он, так же как и Белецкий, филателист, у них одно хобби.

– У кого хранятся ключи от сейфа?

– Конечно, у Белецкого.

– А могло ли случиться такое, что ключи от сейфа побывали в других руках?

– Да. Недавно, несколько недель тому назад, Белецкий заболел и мы посылали за ключами Урбаняка.

Услыхав это, майор понимающе кивнул, потом встал и попрощался со своим собеседником.

Следующий час он провел в отделе кадров, просматривая груды личпых дел. Из некоторых делал краткие выписки. Отложив последнюю папку, майор посидел минуту в раздумье. Наконец поднялся и направился разыскивать Герсона.

Эксперты уже закончили свои дела п теперь отдыхалн. Возле поручика остался только сержант Бурый и еще один милиционер. Они сидели в комнате кассира.

– Стефан, какие результаты? – поинтересовался майор.

– Оттиски сняли, но не думаю, что будут обнаружены чьи-либо следы, кроме тех, кому положено здесь бывать. Решетка в порядке, но мы установили, что одно из окон первого этажа – в женском туалете – не было закрыто на крючок. Напротив этого окна стена склада, а на стене висит противопожарный инвентарь, и в том числе великолепная красная пожарная лестница.

– Гм… А сейф?

– Дверцы не повреждены.

– Где Белецкий хранит ключи?

– Он сказал, что носит их при себе, на кожаном ремешке. Отсюда вывод…

– С выводами повремени. Что установил наш врач? Когда наступила смерть?

– Около двух…

– Проверь побыстрее, был ли помощник кассира по фамилии Урбаняк у заводского зубного врача и какой диагноз она поставила. Потом возьми у администрации план этого здания.

– Слушаюсь, шеф! – Герсон браво выпятил свою щуплую грудь, но его веснушчатое лицо не выражало ничего, кроме служебного усердия.

– Врач осматривал второго вахтера, как его там, Германа?

– Сильное отравление хлороформом. Лежит в медпункте, кажется, уже пришел в себя.

– Прежде чем ты с присущим тебе энтузиазмом примешься выполнять мои приказы, позови сюда следующих товарищей,– Выдма перечислил фамилии.– Германа я приму на десерт, пускай пока полежит. Бурый,– повернулся он к сержанту,– вы будете вести протокол.

Первым в комнату вошел Стецкий. После обычных формальностей, записи анкетных данных, Выдма обратился к сидевшему по другую сторону стола тучному мужчине:

– Вам известно имя убитого вахтера?

– Конечно, известно. Его фамилия Залуский. Ведь сейчас ни о чем другом не говорят…– Стецкий пожал плечами.

– А что об этом говорят?

– У каждого свое мнение, сплошные Шерлоки Холмсы!

– Ну и каковы же эти мнения?

– Считают, что здесь замешан кто-то из работающих на заводе.

– Ах вот как! А что думаете вы? Стецкий посмотрел на Выдму исподлобья:

– Я специалист по машинам, товарищ майор, а не по ограблениям. Попусту болтать не стану, так как не знаю, что и как…

– Вы с Белецким хорошо знакомы?

– Старика здесь все знают, ведь он выдает зарплату.

– Разве вы не встречались с ним вне работы? Стецкий окинул майора быстрым взглядом, опустил глаза и принялся внимательно рассматривать свои ботинки. Наконец ответил неторопливо:

– Пару раз был у него дома…

– Вы дружили?

– Мы оба собираем почтовые марки. Я заходил, что бы обменяться марками.

– Но ведь вы могли заниматься этим и на службе?

– Иногда случалось, но не часто.

– Вы работаете начальником транспортного отдела?

– Да.

– Значит, разбираетесь в механике?

– Конечно! – Стецкий усмехнулся.

– Тогда скажите мне как специалист, легко ли сделать такие ключи, которыми Белецкий открывал несгораемый шкаф.

Улыбка исчезла с лица Стецкого.

– Я к ним не присматривался,– ответил он смешавшись,– но любые ключи можно сделать, если есть образец…

– Вы имеетесь виду слепок?

– И слепок тоже…

– Пока на этом закончим. Подпишите протокол и попросите сюда пани Эльмер.

Девушка была высокой и стройной. Причесанная головка переливалась волнами каштановых волос, а в больших, слегка подведенных глазах притаилось лукавство. После установления анкетных данных Выдма угостил девушку сигаретой и, когда она наклонилась над зажигалкой, спросил:

– Вы знали убитого вахтера?

– Нет. У вахтеров не было причин заходить в секретариат.

– Похоже, вы не очень-то взволнованы этим событием? Разве убийство не произвело на вас никакого впечатления?

– Как это не произвело? Когда я об этом узнала, чуть не потеряла сознание. Теперь немного пришла в себя.

– Вы не подумали, что один из соучастников этого преступления, может быть, работает здесь?

– Вы так считаете?..– черные дуги бровей взметнулись вверх.

– Вы не можете припомнить ничего, даже самой малости, которая подтвердила бы такое предположение?

Она задумалась на минуту, потом покачала головой:

– Нет, ничего припомнить пе могу.

– А что вы скажете о помощнике кассира Урбаняке? Девушка погасила сигарету, медля с ответом.

– Говорят, он пользуется успехом у женщин. Да я и не удивляюсь, ибо следует признать: мужчина он интересный.

– И это все, что вы можете о нем сказать? – В голосе майора прозвучала ирония.– Ну а Белецкий? Говорят, он вам симпатизирует?

– Старый зануда! – пренебрежительно махнула она рукой, звякнув серебряными браслетами.

– Не случалось ли когда-нибудь пану Белецкому открывать сейф в вашем присутствии?

– Почему вы об этом спрашиваете? Ах, извините…– задумалась она на минуту.– Возможно… Хотя точно припомнить пе могу.

– Откуда он доставал ключи?

– Я никогда не обращала на это внимания. Следующим вошел Ян Урбаняк. Несмотря на то, что ему было явно за сорок, он сохранил стройность, а седые виски и правильные черты лица придавали ему привлекательность, подтверждая мнение секретарши Эльмер.

После нескольких предварительных вопросов майор затронул интересовавшую его тему:

– Сидя в одной комнате с Белецким, вы не замечали, чтобы кто-нибудь интересовался ключами от сейфа?

– Нет, ничего такого не замечал,– прозвучал решительный ответ,

– Белецкий никогда не забывал свои ключи?

– Белецкий? Вы просто его не знаете! Он носит их всегда с собой, прикрепляет к ремню на брюках.

– Однако для того, чтобы открыть сейф, он должен их отстегивать?

– Да, конечно. Потом клал на стол.

– Стецкий и пани Эльмер иногда заходили к Белецкому. Они не брали ключи в руки?

– Нет… Пожалуй, нет…– Урбаняк внезапно заколебался.

В комнату вошел поручик Герсон и, пе говоря ни слова, сел рядом с сержантом. Урбаняк проводил его взглядом.

– Так кто? Стецкий или Эльмер?

– Эльмер. Это было недели две назад. Она пришла к нам по какому-то делу и во время разговора неосторожным движением сбросила ключи на пол. Сразу же наклонилась и подняла, но потом стала дурачиться: спрятав ключи за спину, требовала, чтобы Белецкий угадал, в какой они руке, а так она их не отдаст.

– Ну, это выглядит довольно невинно… Вам не кажется?

Урбаняк посмотрел на майора с понимающей улыбкой:

– У меня было такое впечатление, что она сбросила ключи не случайно.

Последним вошел в комнату старый кассир. Худой, сгорбившийся, с ввалившимися щеками и большим кадыком, выступающим из свободного ворота рубашки. Он поклонился уже с порога и осторожно присел на указанный ему стул. Выдма окинул его быстрым взглядом, но ничего, кроме подавленности, не прочел на лице кассира.

– Ну и что, пан Белецкий, много денег у вас украли? Старый кассир кивнул головой и вздохнул.

– Много… Точнее, два миллиона восемьсот три тысячи двести.

– Мне известны размеры похищенной суммы,– прервал его Выдыа.– Я хотел бы узнать, какого достоинства были банкноты.

– Как всегда для выплаты – от тысячи до двадцаток и мелочь.

– И мелочь забрали? – удивился Выдма.– Сколько?

– Шесть тысяч. Столько я заказал в банке.

– А сколько она весит?

– Пару килограммов, не так уж много, чтобы ею пренебречь.

– Можно только подивиться такой мелочности, неправда ли, пан Белецкий?

– Конечно… При такой сумме прихватили и эти шесть тысяч.

– Как вам работается с Урбаняком?

– Не могу пожаловаться. Он помогает мне выдавать зарплату, один я бы не справился. И вот теперь это ограбление… Я чувствую себя виноватым, пан майор… Это я настоял на переносе выплаты, так как боялся, чго несправлюсь, а взять другого помощника вместо Урбаняка не решился: недоглядит чего-нибудь и напутает. С деньгами шутки плохи… А они словно того и ждали!

– Да, в этом, собственно, суть дела. Ну, а что вы можете сказать о Стецком? Говорят, вы приятели?

– Были! – В голосе старого кассира прозвучало возмущение.

– Почему вдруг такая перемена? Ведь он даже бывал у вас дома?

– Вот именно! И я его поймал, когда он обшаривал мои карманы.

– Когда это произошло? Расскажите подробпее.

– Дома костюм я всегда вешаю на спинку стула и надеваю шлафрок. Стецкий пришел ко мне вечером и предложил обменяться марками, а так как меня это заинтересовало, я пошел за своими. Вернувшись, я сразу заметил, что пиджак трогали, а ключи, которые я всегда прикрепляю к поясу брюк, выскользнули и висят на ремешке.

– Как вы думаете, что он искал?

– Как это что? Конечно, марки! Этот мошенник думал, что я ношу их с собой.

– Что вы предприняли?

– Теперь я жалею, что не вышвырнул его за дверь.

Тогда я только пробурчал что-то и мы рассорились. – Что вам ответил Стецкий?

– Он утверждал, что хотел включить лампу, стоявшую на столе, и при этом задел за стул. Как будто в комнате не горела люстра! Глупое объяснение.

– А вы не подумали, что Стецкий говорил правду? Я ничего не понимаю в марках, но, возможно, ему действительно понадобилось больше света. К тому же, как я слышал, вы знакомы со Стецким довольно давно, он должен был знать, что вы не носите марки с собой.

Белецкий какое-то время смотрел на Выдму, ничего не говоря, наконец, заметил в растерянности:

– Вы так думаете?.. Считаете, что это возможно? А я был уверен, что он хотел меня обокрасть.

– С коллекционерами и не такое случается, пан Белецкий. Они убеждены, что все покушаются только па их добро. Пока все. Спасибо.

Оставшись вдвоем с поручиком Герсоном, Выдма отодвинулся вместе со стулом от стола и спросил:

– Ну, гений криминалистики, что скажешь?

– О Белецком?

– Нет. О своих успехах.

– Отпечатки пальцев – на проверке, план здания у меня с собой. Урбаняк был вчера у зубного врача сразу после десяти. Она подтвердила воспаление надкостницы и, поскольку опухоль была незначительная, произвела экстракцию, или, попросту говоря, удалила ему зуб.

– На чем основан ее диагноз?

– Я не спросил, но приблизительно зпаю, как это выглядит. Стучат по зубам; если пациент подскочит, тут тебе и диагноз готов.

– Но ведь делают и снимки.

– Только не тогда, когда пациент стонет от боли.

– Довольно просто симулировать – эту боль.

– У нее не было таких подозрений, как у пас. Не могла же она предвидеть, что это окажется так важно?

– Ладно, поздно теперь об этом говорить, слишком поздно. Скажи лучше, что, по-твоему, в этом деле главное?

– Прежде всего то, что грабители знали о деньгах, оставшихся в сейфе. Значит, у них здесь есть свой человек.

– Так уж обязательно? О том, что выплату перенесли на следующий день, знали все сотрудники.– Выдма исподлобья посмотрел на поручика.

– Тем не менее это факт. Столь серьезная операция, как грабеж, требует организации п тщательной подготовки. Значит, неожиданно полученное известие о переносе выплаты, а заранее такое нельзя было предвидеть, застало группу готовой к действию.

– Так, наверное, и было. Они только ждали случая.

– А если бы он не представился?

– Вот в том-то и дело! Или выжидали, пли сами создали подходящую ситуацию. Пожалуй, может подтвердиться твое предположение относительно того, что у них был здесь свой человек. Подходящую ситуацию, скажем, создал Урбаняк, хотя я еще не могу утвержать, что преднамеренно. Поэтому ты немедленно займешься им. Чтобы завтра к полудню у нас уже были данные о его знакомствах и связях.

– Неужели этот человек для пользы дела пожертвовал собственным зубом? – бросил поручик иронически.

– Второе,– продолжал Выдма,– это ключи. Сейф не был взломан, значит, ключи подделали. Их держал в руках Урбапяк, кроме того, Эльмер, а возможно, и Стецкий. Но вот что меня мучает больше всего: как случилось, что убитый вахтер дал подойти к себе так близко и ему вонзили нож в спину? Возможно ли такое, если он не знал убийцы?

– Наверняка даже должен был знать…– согласился Герсон.

– Меня радует, что ты это подметил…– Выдма и не пытался скрыть ехидства.

– Сарказм как форма давления на подчиненного? – пробурчал поручик.– Нехорошо. Что дальше?

– Просмотри протокол допроса Эльмер. Возможно, там будет какая-то ясность относительно ключей. Это второе лицо после Урбаняка, на которого падает подозрение. Третий – Стецкий. Теперь бросай в бой своих рыцарей, а сам вызови в управление ночных вахтеров, может, они что-нибудь добавят к делу.

– Слушаюсь…– Герсон почесал нос.

– Затем это незакрытое окно… Обнаружены ли какие-нибудь следы на подоконнике и на полу?

– На подоконнике царапины, возможно от сапог, и немного шлака. А вот пол уборщица успела тщательно протереть.

– Покажешь мне это окно, а потом я пойду к Герману. И как договорились – первая встреча завтра в двенадцать.

В окно он увидел низкое длинное здание из белого кирпича с рядом продолговатых окон под крышей, крытой толем. На крючках висели красные пожарные лестницы, порыжевшие от дыма и дождей. У стены стояли бочки для воды и ящики с песком.

Выдма открыл окно и внимательно осмотрел покрытый жестью подоконник. Заметил подковообразную линию, резко прочерченную в начале и едва заметную к концу. Долго изучал ее, потом перенес взгляд на лестницы и дорожку из утрамбованного шлака, отделяющую склады от административного здания.

– Шлак на окне мы собрали,– доложил поручик.– Невооруженным глазом видно, что он с этой дорожки.

– Лестницу повесили на место, выходит, не очень торопились…

– Если б оставили, ее бы могли сразу заметить и поднять тревогу. Оконную ручку тоже вытерли.

– А шлак забыли смести! И окно не закрыли на шпингалет.

– Как они могли его закрыть, если выходили тем же путем?

– Ты забываешь о вестибюле. Дорога через него уже была свободна.

– Заметали следы, правда, не очень тщательно. Похоже, что не все было продумано до конца.

– Или уж слишком хорошо продумано. Допроси-ка как следует ночных сторожей, может, что и заметили, если не спали где-нибудь по углам.

Спустившись внпз, Выдма осмотрел лестницы.

– Погляди,– обратился он к Герсону,– что-то на них не видно следов шлака. Не похоже, что ими пользовались.

– Следы на жести наши сотрудники измерили. Размеры совпадают. А шлак, подсохнув, мог осыпаться.

– Возможно. Пошли…

Расставшись с поручиком, майор направился в медпункт. Герман все еще лежал на кушетке, прикрытый пледом. У него было худое, с запавшими щеками лицо, изборожденное морщинами. Тонкий висячий нос придавал лицу меланхолическое выражение. Он посмотрел на Выцму бесцветными, лишенными какого бы то ни было выражения глазами. На лбу поблескивали капли пота, слипшиеся прядями редкие седые волосы едва прикрывали череп.

– Вижу, вы уже понемногу приходите в себя.– Выд-ма подошел к кушетке.– У вас сильное отравление, и я не буду вас долго мучить. Расскажите коротко, как это случилось.

– Сам не знаю…– Герман с трудом выговаривал слова.– Ночью я дежурил за стеклянной перегородкой, где днем сидит информатор. Встал, чтобы немного размять ноги, решил заглянуть в комнату кассира… Надо, думаю, проверить, не заснул ли вахтер… Тот был на посту, немного поговорили, а потом я вернулся к себе. Когда входил за перегородку – а вход в нее недалеко от дверей, ведущих в тот коридорчик, где меня нашли,– кто-то сзади обхватил меня за шею рукой и что-то мокрое прижал к моему лицу. Я хотел крикнуть, чтобы предупредить вахтера, но у меня потемнело в глазах, и я потерял сознание. Утром меня нашли связанным как барана, и до сих пор меня все еще тошнит, извините, пан комиссар…

– А свет в вестибюле горел?

– Только лампа на столе за перегородкой.

– Вам повезло, что сразу потеряли сознание. Вашего товарища убили.

– Я уже слышал об этом. Очевидно, он увидел кого-то из них, поэтому они его и убрали…

– Значит, вы считаете, что он мог знать грабителей?

– Да нет, но они ведь боятся того, кто их видел, потом в случае чего опознает…

После разговора с караульным Выдма внимательно осмотрел вестибюль и коридор, ведущий к черному ходу, где находился чулан. Вышел он через подъезд, который соединялся с проходной у ворот, прошел к своей машине. Впереди было много работы.

Первые сведения майор получил около двенадцати, в тот момент, когда собирался выпить чашку кофе…

– Пожалуйста, еще одну,– попросил он секретаршу, увидев входившего поручика.

Герсоп опустился на стул.

– Что показали караульные? Говори, у меня не было времени просмотреть протоколы.

– По данным проведенной проверки, охранявший склады вахтер в течение ночи пять, раз проходил позади административного здания. Он совершал обход с интервалом в час. В таких условиях у шайки было достаточно времени форсировать окно. Наверняка один из них остался снаружи, в его задачу входило приставить и убрать лестницу и следить за караульным.

– Они должны были знать график караульной службы, и это еще одно доказательство, что здесь работает их человек. А тот, у ворот?

– Никто ночью через проходную не проходил.

– Так каким же образом грабители попали на завод и покинули его территорию, если из рапортов следует, что нет никаких следов вдоль всего ограждения?

– Я этого не знаю. Следует выяснить.

– Ну, так выясняй. А теперь, что с Урбаняком? Есть что-нибудь интересное?

– Кое-что есть, но считаю, что только одаренный человек сможет установить…

– Замолчи, а то отберу кофе. Так в чем дело?

– Этого типа хорошо знают любители скачек. Кроме того, он проявляет интерес к женщинам. Не знаю еще, как ему везет с лошадьми, но вот с девушками не всегда. Недавно у него отбил девицу один малый, известный в своих кругах под кличкой Яблочко,– такой красавчик с усиками, но за плечами красавчика уже три года за кражу со взломом.

Выдма тихонько присвистнул, по поручика не перебивал.

– Ну, и еще одна деталь.– Герсон усмехнулся, слегка наморщив веснушчатый нос.– Ее все знают под кличкой Белая Анка, настоящая ее фамилия – Эльмер.

Выдма откинулся в кресле и минуту молча смотрел на Улыбающегося поручика, хорошо зная, что эта улыбка Должна означать. Потом прервал молчание:

– Радуешься, прохвост, что меня удивил, да? Но почему Белая Анка? Ведь нашу зовут Янина. Может, это только совпадение?

– Я уже об этом подумал. Янина – это Янка, а потом Анка.

– Гм… Увидим. Этим вопросом я займусь сам. Как фамилия этого Яблочка п где он живет?

– Виктор Яхма…– Герсон протянул адрес.

Дом был старый, двор грязный и захламленный. Выд-ма нашел табличку с номерами квартир и поднялся по обшарпанным деревянным ступеням на четвертый этаж, вдыхая по дороге запах мыла и капусты.

Двери в квартпры велп из коридора. Майор отыскал требуемый номер и нажал на кпопку звонка.

Громкий треск раздался за дверями. Выдма подождал, но никто ему не открывал. Он нажал еще раз и довольно долго держал кпопку. Никто так и не открыл. Майор выругался про себя, прикидывая, какое время выбрать, чтобы застать хозяина дома. Уже собираясь уходить, он непроизвольно нажал на ручку двери и несколько был удивлен тем, что дверь поддалась, перед ним открылась темная глубина прихожей. Свет из коридора чуть освещал прихожую, и Выдма без труда обнаружил выключатель; закрыв за собой входную дверь, он двинулся к следующей, ведущей в глубь квартпры.

На улице уже смеркалось, поэтому в комнате, куда он вошел, было темно. Лежащее па полу тело он заметил, только когда зажег свет. Комната была обставлена просто. В углу тахта, рядом – обшарпанный журнальный столик, платяной шкаф, застеклеппый сервант, на нем радио, посредине комнаты – круглый стол и четыре стула.

Возле стола лицом вниз лежал мужчина в луже крови.

Выдма перевернул труп, чтобы разглядеть убитого. У того было круглое лицо, довольно полные губы, топкие черные усики. Судя по описанию Герсона, это был хозяин квартиры Виктор Яхма по кличке Яблочко.

Выдма вернул тело в первоначальное положение и внимательно осмотрелся. Никаких следов борьбы он не обнаружил. Правда, была приоткрыта дверца серванта и не до конца задвинуты ящики. В пепельницах на столе возле кушетки – ни одного окурка. А вот рамка, стоявшая на журнальном столике, была пуста. Кто-то вынул фотографию, причем в большой спешке: в рамке под стеклом остался маленький уголок.

Выдма погасил свет и отправился искать телефон.