Текст книги "Ведьма Пачкуля и Ойлимпийские игры в непутевом лесу"

Автор книги: Кай Умански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава четвертая

Несмотря на предупреждение Чепухинды о том, чтобы все были вовремя, почти все опоздали. Ровно в полночь в банкетном зале за деревянным столом лишь три стула из тринадцати были заняты.

Во главе стола сидела хмурая Чепухинда. Перед ней лежал журнал посещений, палочка и наполовину пустой пакет суфлюшек. Проныра сидел верхом на спинке ее стула с огромными часами в лапах и нетерпеливо повизгивал.

На другой стороне стола примостились ведьмы-близняшки Бугага и Гагабу. На коленях у них сидели помощники – пара заносчивых сиамских котов – Антипод и Антикот. Они только и делали, что зевали и просили сметаны. Перед близняшками стоял огромный пакет летучих шипучек, которые они пожевывали, шурша и перешептываясь.

– Полночь, – проговорила Чепухинда. – И где все?

– Придут еще, – ответила Бугага.

– Никуда не денутся, – добавила Гагабу.

– Мы звали Грымзу, но она смотрит чаровизор и ест чипсы с шоколадным соусом.

– Шельма пытается избавиться от очередной сыпи.

– Вертихвостку мы видели по дороге от зубного.

– А Крысоловка рухнула на холме на полпути сюда.

– Чесотка опоздает. Она катит на тележке Тетерю.

– Не знаем ничего о Макабре-Кадабре. Хаггис отказывается ее возить. Говорит, что она теперь слишком тяжелая…

– Довольно! – вскричала Чепухинда. – Я сказала ровно в полночь, а не завтра к обеду!

Тут дверь отворилась и на пороге возникла Крысоловка. Согнувшись в три погибели и еле дыша, она проковыляла внутрь зала и развалилась на ближайшем стуле.

За ней тащился маленький и мрачный Вернон. Казалось, ему порядком поднадоело качать пресс за хозяйку.

– Не могу говорить, – пропыхтела Крысоловка.

Она достала из кармана, набитого фантиками от конфет, грязный платок и протерла лоб.

– Задыхаюсь. В боку колет.

Через пару минут подоспела Вертихвостка с повязкой на лице. Она громко стонала. Сразу за ней ввалилось трио – Мымра (хрустящая коленками), Туту (жующая жвачку) и Макабра-Кадабра (руки в бока) с криком:

– Бунт на кор-р-рабле! Мне, чер-р-рт побер-р-ри, пр-р-ришлось идти пешком! Бессовестный лентяй Хаггис отказался меня везти! Как вам это?

Всех четверых сопровождали помощники. Шею Вертихвостки обвивал Ползучка Стив. Шелупоня, на удивление, был с Мымрой, а не на репетиции. Туту, как всегда, окружала стайка летучих мышей. Они с восхищением порхали над ее головой, ловко уворачиваясь от липких пузырей розовой жвачки. А козел Макабры-Кадабры по имени Хаггис пощипывал травку снаружи и ни за что не хотел заходить. Он был большой, косматый, с рыжей шерстью и двумя острыми рогами. Глаза его закрывала густая длинная челка. Хаггис получил от хозяйки нагоняй и стоял не при делах.

– Усаживайтесь, наконец! – раздраженно рявкнула Чепухинда. – Вы опаздываете уже в третий раз!

– Я не могла раньше, все из-за зуба, – стенала Вертихвостка.

– К тому же мы не самые последние, – отметила Мымра. – Тетеря с Чесоткой до сих пор пополняют запасы в «Сластях-мордастях».

– Я с ними делиться не собир-р-раюсь, – сказала Макабра-Кадабра, похлопывая свою набитую доверху сумку.

Стул под ней громко скрипнул. Она за последнее время набрала пару-другую лишних кило, и Хаггис мог это с уверенностью подтвердить. На самом деле, судя по животам, эта участь постигла всех ведьм.

– Я думала, в полночь лавка закрывается, – удивилась Чепухинда.

– Так и есть. Они пытаются ее взломать. Чесотка швыряет кирпичи в окно, а Тетеря храпит в телеге. Пожалуй, они там надолго застряли.

– А вот и нет, – послышался голос. – Мы тут как тут.

Чесотка стояла в дверном проеме, тяжело дыша и не выпуская из рук тачку. В ней лежала Тетеря со своим помощником, безымянным ленивцем. Хозяйка так и не удосужилась придумать ему имя. Оба громко похрапывали.

– У каждой из вас по три опоздания, – продолжала ворчать Чепухинда. – Теперь уже по четыре. Отметь в журнале, Проныра.

– Но я катила Тетерю, – запротестовала Чесотка.

– Пятый прогул за пререкания.

– Что, стекло оказалось крепким? – поинтересовалась Мымра.

– Угу, – вздохнула Чесотка. – Только время потратили. Скажи, Барри?

Стервятник Барри, помощник Чесотки, сидел на краю тележки и расстроенно кивал. У него началась линька и побаливали крылья.

– Могла бы у меня спр-р-росить, – сокрушалась Макабра-Кадабра. – Волшебное удар-р-ропрочное стекло, я-то знаю. Сама пр-р-робовала его протаранить. Да кто только не пытался! Оно непр-р-робиваемое.

– Да знаем мы, – огрызнулась Чесотка и перевернула тачку.

Тетеря с ленивцем оказались на полу, но даже ухом не повели.

– Подставь ей стул, – велела Чепухинда. – У нас все-таки шабаш, а не тихий час.

Близняшки сорвались с мест и помогли Чесотке усадить Тетерю на стул. Она развалилась на нем, так и не открыв глаз. Лишь медленно поднялась рука и потянулась к пакету близняшек за летучими шипучками.

– Ты это брось, – рявкнула Гагабу, вырывая пакет. – Купи себе конфет и прекрати воровать.

– Кого мы еще ждем? – спросила Чепухинда.

– Гыыымзу! Шейму! И Пачуууулю! – простонала, не разжимая зубов, Вертихвостка. – Уууу, – добавила она, чтобы все поняли, как ей больно.

– Начнем без них, – решила Чепухинда. – Я хочу уйти пораньше. У меня метла заболела, нужно ей раствор менять. А еще надо бы заскочить в магазин за полуфабрикатами. На готовку совсем времени нет. Скажи, Проныра? Не вовремя метелка заболела. Ну что, готовы? Салют, ведьмочки!

– Салют! – прозвучало в ответ.

Внезапно над крышей что-то загромыхало, как будто западали крупные градины. Спустя мгновение невидимое облако исчезло, и град закончился. Такое всегда случалось в начале шабаша.

– Итак, – продолжила Чепухинда. – Сначала о главном. Чья была очередь принести бутерброды?

– Грымзы, но ее здесь нет, – отозвались ведьмы хором.

– Хм. Ладно, перейдем к новостям. Кто хочет поделиться новыми заклинаниями?

Все пожали плечами и принялись шуршать конфетными обертками. Близняшки склонились над своим пакетом, подозрительно косясь при этом на Тетерю. Никто не хотел ни с кем делиться. Заядлая сладкоежка Туту раскачивалась на стуле, выдувая огромные пузыри из жвачки.

– А вот и Грымза! – воскликнула Вертихвостка. – Не забудьте и ей опоздание влепить!

– Обойдусь без отметок, – заявила Грымза.

Она влетела в зал, на ходу отряхивая шляпу от градин. В одной руке у нее был лист бумаги, за ухом карандаш, а на плече сидел филин по имени Очкарик.

– С чего это обойдешься? Ты опоздала! – рявкнула Чепухинда.

– Но на меня снизошло вдохновение, и я сочинила поэму о чипсах.

Все восхитились. Грымза знала много умных слов и увлекалась поэзией. Еще она лихо отгадывала кроссворды.

– Давайте ее послушаем, – предложила Макабра-Кадабра.

Она залезла рукой в свою котомку, выбрала конфетку и сунула ее в рот.

– Кто-нибудь любит сосательные тянучки?

– Я люблю, – с надеждой отозвалась Чесотка.

– Ммм, очень вкусные, согласна? – продолжила Макабра и с ухмылкой завязала мешок.

– Прочти свою поэму, Грымза, и перейдем к новостям, – приказала Чепухинда.

– «Ода чипсам», – начала Грымза.

 
Гм! Чипсы, чипсы, чипсы.
Я обожаю чипсы!
Мне не нужны помадки,
Хотя они и сладки.
Я не хочу конфеток,
Таблеток и пипеток.
Люблю я только чипсы,
Особенно с утра,
И провожу я с ними
Все дни и вечера!
 

Наступило молчание.

– Обычно ты лучше пишешь, – вымолвила, наконец, Чесотка. – Просто набор рифм.

– Ага. Сегодня чего-то вдохновение подкачало, – ответила Грымза. – Нужно находиться в особом состоянии духа, чтобы писать хорошие стихи. Мозг отказывался работать, потому что я плохо спала ночью.

– А все потому, что хрустела в постели шоколадными чипсами, – съязвила Чесотка.

– Ты права, – призналась Грымза. – Так и есть. Они же чудесные. Кстати, я забыла сделать бутерброды, но принесла целый пакет тянучек-пьянучек. Кто желает?

Разумеется, все протянули руки.

А в это время Шельма галопом неслась по залитой луной дорожке в направлении банкетного зала. Она опаздывала, потому что долго пыталась замаскировать ужасную аллергическую сыпь, которая появилась на ее лице из-за сладкого. Шельма перепробовала практически всю имеющуюся косметику, но тщетно. В итоге она решила надеть черную вуаль и солнцезащитные очки. Выглядело это довольно странно, особенно в сочетании с высоким колпаком. Длинный острый нос выпирал настолько, что натягивал вуаль и в ней вот-вот должна была прорваться дырка.

Одноглазый Дадли, ее кот-помощник, бежал рядом вприпрыжку, готовый охранять хозяйку. Огромный и потрепанный, с повязкой на глазу и постоянной ухмылкой на морде, он выглядел как заправский пират.

– Ну же, Дадлик, – умоляла Шельма. – Поторопись. Ты ведь знаешь, мы сильно опаздываем.

Завернув за поворот, они наткнулись на Хьюго, который сидел на пеньке и обреченно покачивал лапками.

– Ой, – воскликнула Шельма. – Это ты. А где же Пачкуля?

Хьюго указал на ближайший куст. Оттуда доносился шорох и негромкое рычание.

– Она превратилась в куст? – изумилась Шельма.

Вопрос отнюдь не был странным. Ведьмы часто во что-нибудь обращаются, просто для тренировки. Например, в банку маринованных огурцов, старый диван, огородное пугало или вязаную шапочку.

– Нетт, – ответил Хьюго. – Она са кустом. Ей плохо.

Хомяк заметил за спиной у Шельмы Дадлика и разом ощетинился.

– Задушу, – прорычал Дадли. – Зуб даю. Украду вместе с поводком. Останутся от тебя рожки да ножки.

Ничего не попишешь, Хьюго с Дадли не ладили.

– Цыц, Дадли, не время, – оборвала кота Шельма. – Пачкуля? Ты там жива?

Никто не отозвался, однако куст снова зашелестел, и из-за него выползла Пачкуля, бледная, как поганка.

– Вот это да, – опешила Шельма. – Вид у тебя и правда скверный.

– И чувствую себя так же, – ответила Пачкуля, с трудом поднимаясь на ноги и поглаживая живот. – В жизни не чувствовала себя так отвратительно.

– Съела чего?

– Много чего.

– А феть я гофорил, – сокрушался Хьюго. – Сачем пыло есть фсех болотных попрыгунчиков? Я ше гофорил.

– Помню, Хьюго. Ты был прав. Стоило тебя послушаться.

– Я могла бы рассказать тебе о попрыгунчиках, – сказала Шельма. – Это те, что бурлят и хлюпают в животе? Дурацкие пузырьки. Хлюп, хлюп, бульк, бррр…

– Да, – вздохнула Пачкуля и совсем позеленела. – Еще как. Но давай не будем о них. Что это на тебе?

Она указала на вуаль Шельмы.

– Так, небольшое раздражение, – промямлила Шельма.

Глава пятая

– Я все еще жду, – процедила Чепухинда, барабаня пальцами по столу. – Жду новостей. Но скоро я разозлюсь. Неужели нет новых снадобий? Хоть кому-нибудь удалось заколдовать гоблинов? Или пошпионить за волшебниками?

Тут она была вынуждена оборвать свою речь, так как в залу вбежала запыхавшаяся Шельма с Дадликом на хвосте.

– А вот и Шельма. Шесть отметок о нарушении дисцаплины за опоздания.

– Нет такого слова «дисцаплина», – вставила Грымза.

– Я сказала, значит, есть, – огрызнулась Чепухинда. – Дисцаплина, дисцыпленок, дисцыпочки, что бы я ни сказала.

– Но я не хотела, – протестовала Шельма. – Я тщательно готовилась.

– Решила надеть костюм стрекозы, Шельмуся? – удивилась Мымра, показывая на солнечные очки и вуаль.

Ведьмы захихикали.

– Да так, небольшая сыпь, – промямлила Шельма.

– Разве это повод так наряжаться? – продолжала допрос Мымра. – У меня, например, колени хрустят и щелкают. А я, между прочим, пришла раньше тебя.

– И я, хотя у меня… ай-ай-ай… зубки болят! – вклинилась Вертихвостка.

– А про мою спину забыли? – заголосила Крысоловка.

– Видимо, никто из вас ни малейшего понятия не имеет о том, сколько времени требует сочинение стихов. Особенно когда вдохновение не приходит…

Все начали безумно галдеть. Все, кроме Туту, которая пыталась надуть пузыри из жвачки, стоя на голове. (Не очень-то удобное положение.)

– А вот и я. Простите за опоздание.

Голос раздался неожиданно. Ведьмы обернулись в направлении двери.

– Гм, – угрюмо бросила Чепухинда. – Это же Пачкуля. Сто отметок о нарушении дисцаплины! Ты явилась последней. Садись! А то никак не перейдем к новостям.

– Я сяду, – отозвалась Пачкуля. – Но прежде хочу сделать важное заявление.

– Это какая-то новость?

– Куда важнее новостей. Посмотрите на меня внимательно, – попросила Пачкуля и стала ровно. – Кого вы видите?

Ведьмы оглядели ее с головы до пят. Некоторые даже надели очки. Повисла тишина.

– Тебя, – в конце концов заключила Вертихвостка.

– Ну, разве что выглядишь хуже обычного, – добавила Шельма. – Одежда с помойки. Что еще сказать? Да и пахнешь ты, как бы поделикатнее выразиться, так, что за версту разит.

Все согласно закивали. В этом их мысли сходились.

– Хо-хо, – хмыкнула Пачкуля. – Но вы видите перед собой старую Пачкулю. Скоро же появится новая Пачкуля. Грядут серьезные перемены.

Ведьмы разочарованно вздохнули.

– Это и есть твое заявление? – скривилась Чепухинда. – Заявление-объявление. Ты хочешь измениться? И что здесь особенного?

Ведьмы могут легко превратиться в кого или во что угодно. Стоит лишь махнуть волшебной палочкой и произнести нужное заклинание. И вот она уже русалочка, кенгуру или щипцы для завивки. Делов-то! Зачем делать важное заявление?

– Все так. Но я не буду пользоваться магией, – объяснила Пачкуля. – Изменяться буду я лично и самостоятельно. Без фокусов. Я долго об этом думала, смотрелась в зеркало, и отражение мне совсем не понравилось. А по дороге сюда мне стало так худо, что и пером не описать. Знают только Хьюго и Шельма.

– Да уж, – согласилась подруга. – Бедная Пачкуля.

– Поэтому, – объявила Пачкуля, – я приняла решение прийти в форму.

Такое от ведьмы нечасто услышишь. Все пребывали в замешательстве и истерично хохотали.

– Смейтесь-смейтесь, – решительно сказала Пачкуля. – Только я бы на вашем месте не веселилась. Увидите, как я изменюсь, и языки проглотите.

– Неужели новая Пачкуля постирает кофту? – съехидничала Чесотка. – Хорошенькое начало!

Все так и попадали.

– Да я не о внешнем виде говорю, – обиделась Пачкуля. – И не о запахе. Обсуждать это можно и до утра, но не будем. Мы с Хьюго составили план. Как там говорится?.. Тело должно быть, как хлам?

– Храм, – поправил Хьюго.

– Да. Тело нужно почитать, как храм.

– Такое вроде в Средние века было… – пустилась в рассуждения Грымза, но Пачкуля остановила ее жестом.

– Храм, хлам, бедлам. Какая разница? Главное, что грядут большие перемены. Я начну ухаживать за собой и набираться здоровья. Вместо всякой гадости буду есть этот, гм…

Хьюго шепнул ей на ухо.

– Виноград и цветную капусту.

– Это разве полезно? – засомневалась Вертихвостка. – Виноград и цветная капуста?

– Разумеется. Фрукты, овощи и зарядка каждый день.

– Ладно, – оборвала Пачкулю Чепухинда.

Проныра указал на циферблат.

– Довольно с тебя. Мы когда-нибудь перейдем к новостям?

– Еще минуточку, пожалуйста! Я не закончила.

– Очередное важное заявление?

– Да.

– Только по-быстрому. Не собираюсь здесь всю ночь проторчать.

Пачкуля сделала глубокий вдох и окинула взглядом зал.

– Дело в том, – нерешительно начала она, – что нам всем следует измениться. Не только мне. Знаете, я буквально прозрела. Понадобилось лишь проваляться несколько часов в муках под кустом и познакомиться с белкой-попрыгуньей. В итоге мне в голову пришла гениальная мысль.

– Что она несет? – вздохнула Чесотка.

– Кусты, белки, какой-то бред. Можно попросить у тебя конфетку, Макабра?

Все тут же принялись шелестеть обертками, вспомнив о сладостях. Пачкуля навела на них тоску. Она говорила долго и непонятно.

– Вот видите? Об этом-то я и говорю! – вскричала Пачкуля. – Что мы едим? Лишь конфеты да жирную пищу. Конечно, это вкусно. Но взгляните на себя. Болят животы, зубы, появляется сыпь. Едва доковыляем до калитки, как уже одышка мучит. Колени хрустят, поясницу ломит.

Она обвела взглядом всех присутствующих.

– Макабра носит платья на три размера больше. От Грымзы достойных стихов несколько месяцев не слышно. Мы перестали варить снадобья. Метлы забыты и пылятся в чуланах. Мы превратились в сборище немощных старух, которые только чавкают конфетами, как свиньи.

Воодушевляющая речь Пачкули была по большей части правдой. Почувствовав себя виноватыми, ведьмы поспешно проглотили конфеты и попрятали мешочки и пакетики. Даже Чепухинда отставила болотные суфлюшки.

– Набиваем кошельки Йети, а сами теряем здоровье. Пора меняться. И если смогу я, то смогут и остальные. Будет нелегко, поэтому следует запастись терпением и поставить перед собой цель. Мы проведем День спорта.

Повисло напряженное молчание.

– Что она сказала? – спросила после паузы Чепухинда. – Что-то о спорте?

– Именно. Речь идет о величайшем событии, о котором будут говорить не один десяток лет. Хьюго мне рассказал. Оказывается, в Хамстердаме, откуда он родом, проводятся Ойлимпийские игры.

– Не Ойлимпийские, а Ойлимпийские, – поправил Хьюго.

– Ойлимпийские игры среди грызунов. Они очень популярны. Участвуют все: хомяки, крысы, мыши, морские свинки, горностаи и хорьки.

– Абсурд какой-то, – язвительно заметил Дадли. – Кучка прыгучих комочков меха. Бред.

Вернон бросил на Дадли гневный взгляд, и тот сразу же замолчал.

– А какой в этом смысл? – осведомилась Чепухинда.

– У нас будет цель: прийти в форму! А можно вообще бросить клич по лесу, чтобы собрались все: скелеты, тролли, волшебники, вампиры, зомби и вурдалаки. Все, кроме гоблинов. Всему же есть предел.

– С какой стати нам созывать весь лес? – спросила Крысоловка.

– Вот тут-то и начинается самое интересное. Как мне объяснил Хьюго, Ойлимпийские игры помимо того, чтобы привести нас в форму, имеют особую цель.

– Ойлимпийские, – поправил Хьюго.

– Участники встречаются, общаются, лучше узнают друг друга, завязывают дружбу.

Ведьмы изумленно молчали.

– Ты хочешь сказать, мы не ладим друг с другом? – уточнила Крысоловка.

– Да. Но притворяемся, будто ладим.

– Так. Я хочу разобраться, – медленно начала Чесотка. – Мы должны стать добрыми и милыми?

– Точно. Вести себя по-спортивному и не драться.

Прозвучали возгласы недоверия. Как так можно? Чепуха какая-то!

– Я увер-р-рена, что у меня с волшебниками нет ничего общего, – решительно заявила Макабра ко всеобщему одобрению.

(В плане магии ведьмы отличаются от волшебников. Дурно пахнущие варева против ловкости рук. Не стоит их путать. Те и другие стараются держаться друг от друга подальше. Хотя общаться все-таки приходится. Например, у Шельмы есть племянник-волшебник. Зовут его Рональд, и он время от времени заходит на чай. Но о нем мы поговорим чуть позже.)

– Мы ведьмы, – вклинилась Крысоловка. – И мы не желаем общаться с другими. Все знают, что ведьмы лучше. А остальные – неудачники.

Очередная волна одобрительных возгласов.

– Так докажем свое превосходство, – предложила Пачкуля. – Придем в форму и выиграем каждое соревнование.

– Что за соревнования?

– Не знаю, – пожала плечами Пачкуля. – Разные. Бег… Прыжки… Об этом я еще не думала. Нужно избрать спортивный комитет и составить подробную программу.

– А пр-р-ризы будут? – осведомилась Макабра. – Не очень-то интер-р-ресно пыжиться, если в конце не ждет награда.

– Конечно, призы будут, – пообещала Пачкуля. – Золотые, серебряные и бронзовые медали для лучших спортсменов. Но мы-то знаем, что золото достанется ведьмам. Будем тренироваться до тех пор, пока не станем самыми быстрыми и ловкими – неоспоримыми чемпионками Непутевого леса по Ойлимпийским играм.

– Ойлимпийским, – сухо поправил Хьюго.

– А к чему тренироваться-то? – вмешалась Вертихвостка, потирая щеку. – Ведь можно победить при помощи колдовства: заклинания скорости, снадобья силы. У меня дома есть рецепт кенгуриного зелья. Всего три капли, и я могу убрать весь дом. Если б не эта дурацкая зубная боль.

– Но это будет не по-спортивному, – объясняла Пачкуля. – Это жульничество.

– А где написано, что ведьмам запрещено жульничать?

Все согласно закивали. Ведьмы отнюдь не прочь схитрить.

– Но только не во время спортивных соревнований, – продолжала Пачкуля. – Всего-то нужно нормально питаться и делать зарядку. К чему тут колдовство? Оно под запретом.

Ведьмы вытаращили глаза от удивления.

– Никогда не слышала ничего более стр-р-ранного, – поразилась Макабра.

– Будут единые правила игры и хорошее ровное поле, – успокоила товарок Пачкуля.

– Где мы возьмем ровное поле? Вокруг деревья да кусты, болота да ухабы, – заныла Крысоловка.

– Есть идея, – сказала Пачкуля. – Проведем Игры в королевских садах. Вырвем с корнем розовые кусты, разметим на лужайке беговые дорожки и повыбрасываем старые статуи, чтобы не мешали спортсменам. Возможно, придется срубить пару деревьев.

– Королю вряд ли такое понравится, – не согласилась Чепухинда. – В этом году розы у него уродились.

Короля звали Фундюк, и сады его были и впрямь чудесны. Он просиживал там целыми днями, подальше от своей жены, королевы Каменки, и дочери – принцессы Сладкоежки. Дворец располагался на окраине Непутевого леса. Его окружала высокая стена для защиты от незваных гостей.

– Но это же во имя высокой цели, – беззаботно ворковала Пачкуля. – Король согласится, я уверена. А если нет, мы все равно сделаем по-своему. Так ведь, Чепухинда? Что ты думаешь?

– Должна признаться, затея мне не очень нравится, – ответила Чепухинда. – Как-то странно и безрассудно.

– То есть ты против?

– Дай подумать. Да, – бросила Чепухинда. – Твое предложение возмутительно. Кому понравится бегать и прыгать по саду? Пустая трата времени. Тем более мне уже перевалило за двести. К чему заниматься спортом? Кроме того, я Предводительница шабаша. Нужно обладать чувством собственного достоинства. Согласен, Проныра? Мы ведь не бегаем?

– Разумеется, нет. Что за абсурд? – огрызнулся Проныра, выпуская маленькие кольца дыма.

– То есть Ойлимпийских игр не будет? Ты не можешь нам запретить, не можешь!

Пачкуля упала на колени и вознесла руки.

– Пожалуйста, не говори так. Пожалуйста-пожалуйста! Я так хочу их провести!

– Я пока не решила. Меня терзают сомнения. Спорт, соревнования… Хотя, признаюсь, я не прочь насолить Фундюку.

Чепухинда злобно усмехнулась.

– Давненько мы к нему не наведывались.

– А еще это событие послужило бы рекламой для ведьм.

Тут Пачкуля угадала. Чепухинда была неравнодушна к рекламе.

– Я хочу сказать, ведьмы мы отличные, и все это знают. Но тут дело в другом. От этого выиграют все. А мы на правах хозяек будем править бал. Станем популярными, здоровыми и завоюем все золотые медали. Мы просто не можем проиграть.

– И обо мне напишут в газетах? – поинтересовалась Чепухинда.

– Непременно! – пообещала Пачкуля. – И по чаровизору покажут в самых популярных передачах. Только представь себе! Мы пройдем под своим флагом на параде открытия в традиционных костюмах. Чудесная демонстрация силы и мощи ведьм. Смех да веселье.

– Парад открытия? – переспросила Чесотка.

Все захихикали. Ну и глупа же эта Чесотка. Не знает, что такое парад.

– Да, нам нужен парад. Правда, Хьюго?

– Прафта, – согласился Хьюго. – Сначала парат, потом Икры, потом метали. Так фее и бутет.

– Все команды пройдут под своими флагами, – объясняла Пачкуля. – Разумеется, ведьмы возглавят процессию. Нам достанутся самые громкие аплодисменты.

Стервятник Барри решился задать вопрос, который вертелся на языке у всех помощников. Они во время всех обсуждений сидели и внимательно слушали. Стив вынырнул из-под кофты Вертихвостки, Хаггис вошел, наконец, в зал, а Шелупоня перестал барабанить по воздуху. Дадли же сидел с мрачным видом. Его гораздо больше заботил Хьюго.

– Разрешите говорить? – спросил Барри. – От имени помощников.

– Валяй, только по-быстрому, – рявкнула Чепухинда.

Помощникам редко позволялось высказываться на шабашах.

– Могут ли помощники участвовать в качестве спортсменов, а не прислуги?

Ведьмы так и покатились со смеху.

– Вот уж не думаю, – изумилась Макабра. – Что за дур-р-рацкая идея?!

– Ха-ха-ха! – гоготала Грымза. – Помощники против ведьм! Надо же, вот умора!

Пачкуля поймала взгляд Хьюго.

– А почему бы нет, – воскликнула она. – По правилам, участвовать может любой желающий, даже помощники.

Хохот резко оборвался. Потрясенные ведьмы молчали. Хьюго шепнул что-то на ухо Пачкуле.

– И у них будет собственный флаг, – объявила она.

– Что за глупость! – не верила Макабра.

Она до сих пор не простила того, что Хаггис не повез ее на себе.

– Мы будем бороться, – зарычал Дадли. – И флаг наш будет лучше вашего, старые дырявые кошелки! Карамба!

– Не наглей, Дадли, – урезонила его Шельма. – Радуйся тому, что Пачкуля разрешила вам участвовать. Это шабаш ведьм, и вы не должны вмешиваться. Что ты там говорила о традиционных костюмах, Пачкуля?

– Ну, шорты, какие мы носили раньше. Я подумала, что ты, Шельмочка, могла бы их сшить. У тебя ведь отменное чувство стиля.

– Нам пр-р-ридется носить шор-р-рты? – взвыла Макабра.

– А как же! Здоровая диета, чистый разум, командный дух и шорты – все, что нужно для Ойлимпийских игр. А знаете, что я еще придумала? Мы могли бы пригласить Скотта Мертвецки комментировать события и вручать медали. А еще, а еще…

Хьюго осторожно присел у нее на плече и завороженно слушал ее пылкую речь. Провести День спорта на территории дворца. Большой парад открытия. Соревнования. Медали. Все в шортах. Жители леса соберутся вместе, чтобы познакомиться поближе. Знаменитый актер Скотт Мертвецки будет вручать призы. План поистине грандиозный. И обернется он либо праздничной феерией, либо катастрофой.

Хотя бы что-то хорошее из этого вышло. По крайней мере Пачкуля отныне будет есть здоровую пищу. И Хьюго, наконец, избавится от банок со зловонной похлебкой из скунса.