Текст книги "Ведьма Пачкуля и конкурс «Колдовидение»"

Автор книги: Кай Умански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава восемнадцатая
В ловушке!

Шеридан Немоч сидел на сгнившей скамейке, обхватив череп руками, и пытался прийти в себя. У Нечто ушел не один час на то, чтобы откопать шефа, попавшего под лавину мусора. Шеридан до сих пор не оклемался.

– Вы как, получше, шеф? – спросило Нечто. Оно было существом находчивым и исключительно энергичным, потому-то из него и получился такой хороший ассистент по всем вопросам. Кроме того, у него был при себе коробок спичек. Оно не только выбралось из мусорного моря само и спасло Шеридана, но и нашло пару свечных огарков в нишах в стене, так что им по крайней мере не надо было сидеть в темноте. Теперь Нечто занялось уборкой – неблагодарное занятие, учитывая объемы мусора, но опять-таки Нечто специализировалось на неблагодарной работе.

– Ужасно, – простонал Шеридан. – Я весь в грязи, череп раскалывается, и еще у меня шок. Живо! Шампанского! Или хотя бы минеральной воды.

– Воды нет, шеф, – бодро сказало Нечто. – Я уже искало. И пожевать тут тоже нечего.

– В таком случае, – сказал Шеридан, попытался встать, зашатался и сел обратно, – я немедленно ухожу. Помоги мне подняться и выйти на улицу. Мне нужен воздух.

– Не получится, шеф, – сказало Нечто. И показало на тяжелый валун, загораживавший выход из пещеры. – Видите? Кто-то придвинул камень на место. Мы не можем выйти. Чтобы сдвинуть такую малютку, надо о-го-го сколько силенок.

Весело насвистывая, оно бродило по морю мусора и набирало охапки разнообразного хлама, сохраняя полную невозмутимость перед лицом неприятностей.

– Ты хочешь сказать, – начал Шеридан дрожащим от возмущения голосом, – ты серьезно хочешь мне сказать, что мы тут заперты? Без еды и напитков? В пещере гоблинов, где по некой загадочной причине находится самая большая в мире груда металлолома, которая только что обрушилась мне на голову?

– Угу.

– Но – это просто абсурд! Как этот валун там оказался?

– Наверное, кто-то его придвинул, – сказало Нечто, пожав плечами.

– Кто?

– Я не видал. Я в этот момент вас из мусора откапывал. Но кто бы он ни был, он умыкнул лимузин. Я слышал, как машина отъехала.

– Лимузин? – Шеридан, и так белый, от потрясения побелел еще больше. – Мой лимузин угнали?

– Боюсь, что так, шеф.

– Я этого так не оставлю! – объявил Шеридан. Он поднялся и, шатаясь, проковылял к выходу из пещеры. Упершись плечевой костью в валун, он принялся толкать изо всех сил. Но, разумеется, ему не хватало веса.

– Хватит вам, шеф, – сказало Нечто. – Вы больно хилый. Еще поранитесь.

Шеридан покряхтел безо всякого результата еще несколько секунд и сдался. Тяжело дыша, он приплелся обратно, сел, снова обхватил череп руками и застонал от отчаяния.

– Не унывайте, – посоветовало Нечто. – Могло быть и хуже.

– Куда уж хуже? – глухо отозвался Шеридан.

– По крайней мере у нас есть спички, и тут куча ножек от стульев. Сможем разжечь костер, если замерзнем.

– О да, – с яростным сарказмом сказал Шеридан. – Прекрасная идея. Давай разведем большой костер в пещере, из которой нельзя выйти. То-то будет весело.

– Ладно, – немного обиженно сказало Нечто. – Не обязательно язвить-то.

– А что мне еще делать?! – завопил Шеридан. В его голосе появились стальные, совсем не бархатистые нотки. – Ты что, не понимаешь, насколько все серьезно? Я диктор! Меньше чем через час я должен сидеть за столом и читать полночные новости! А не торчать в вонючей пещере гоблинов, заваленной жестяными подносами и старыми колясками, и смотреть, как ты прибираешься, точно выжившая из ума Золушка!

– Ничего не поделаешь, – заявило Нечто. – Я не могу сидеть без дела. Такая уж у меня натура.

– А я тебе запрещаю! Немедленно прекрати и придумай, как нам отсюда выбраться! И побыстрее. Я не могу долго находиться в замкнутом пространстве. Давай же, давай! У меня начинается приступ клаустрофобии! А-а-а! Стены, стены! Стены смыкаются!

Шеридан в панике вцепился в Нечто.

– Успокойтесь, шеф! Дышите глубже! – посоветовало Нечто, шлепая шефа по костлявым рукам.

– Выпустите меня! Выпустите! – вопил Шеридан, обливаясь холодным потом. Он кое-как добрел до стены и начал ощупью искать в ней трещины.

– Не могу, шеф. Никак отсюда не выйти. Остается только ждать, когда за нами отправят поисковый отряд.

Шеридан вдруг застыл как вкопанный. В пустых глазницах блеснула надежда.

– О, – сказал он. – Спасательный отряд. Ну конечно. Когда я не появлюсь в студии, они ведь отправят кого-нибудь на поиски, правда?

– Наверняка. Вы же такая важная персона. Видите? Вот вы уже и стали веселей смотреть на жизнь.

– Да, – сказал Шеридан. Он достал большой белый платок и утер пот со лба. – Да, ты совершенно право, Нечто. Я не должен впадать в панику. За мной отправят поисковый отряд. Наверное, уже отправили.

– Да уж наверняка, – утешило его Нечто. – Как только услышим шаги, начнем кричать, и они придут и спасут нас. Опомниться не успеете, как будете о себе в новостях рассказывать. И в газету тоже попадете, это я уверен. Только подумайте, какая будет шумиха. «Популярный ведущий новостей спасен из пещеры гоблинов». Я уже вижу заголовки.

– Да, – пробормотал Шеридан. Он присмирел, но по-прежнему немного нервничал. – Да, ты право. Конечно. Пожалуй, это даже неплохой карьерный ход. Но как же бедный Рёбрышко? Мы ведь так его и не нашли.

– Все с ним будет хорошо. Наверно, он уже вернулся домой. Или одичал и живет теперь с волками.

– Думаю, ты прав, – вздохнул Шеридан.

– Да точно вам говорю. Ну как, получше вам?

– Вроде бы.

– Можно я еще поприбираюсь?

– Нет! Забудь об этом, слышишь меня? Я приказываю тебе, что делать. И сейчас твоя работа – помочь мне отвлечься. Будешь меня развлекать до прихода поискового отряда.

– Понял, – просто согласилось Нечто. – Чего изволите? В слова сыграть? В шарады? Или, может, спеть хором?

– Ах ты ж! – воскликнул Шеридан, собрал одну руку в костлявый кулак и ударил им по другой. – Обязательно было это говорить?

– Что? Что я сказало?

– Спеть. Ты напомнил мне, что завтра вечером конкурс песни «Колдовидение», и я должен вручать приз победителю! Я просто обязан там быть. В самом деле! Ты же не думаешь, что есть хоть малейший шанс, что мы просидим здесь до завтра, правда?

– Нет, – сказало Нечто, скрестив за спиной пальцы.

– Скажи мне правду. Я выдержу.

– Тогда да.

– А-а-а! – взвыл Шеридан. – Я этого не вынесу! Не вынесу! Стены снова смыкаются! Стены! Останови стены!

– Я пошутил, пошутил! Успокойтесь! Конечно, нас найдут. Они будут здесь с минуты на минуту. Знаете что? Садитесь, а я вам почитаю. Как вам такой план?

– Что ты мне почитаешь? Здесь же нет книг.

– А вот и неправда ваша. – Нечто извлекло из кармана какую-то вещицу размером со спичечный коробок и гордо ею помахало. – Видали? Книга. Нашел среди мусора.

– Правда? Как называется?

– «Сборник хомячьих афоризмов и острот», – прочитало Нечто, щурясь, чтобы разглядеть крохотные буквы.

– Хмм. Неожиданно для гоблинской пещеры. Ладно. Всё лучше, чем ничего. Валяй.

– Ага. Надолго, правда, не хватит, больно маленькая. Удобно сидите? Тогда начинаю. Какие хомяки живут на Северном полюсе? Холодные. Ха-ха, поняли? Хорошая шутка. Вот еще. Мотай на ус, но в ус не дуй…

Глава девятнадцатая
Подготовка

Конкурс песни «Колдовидение» решено было проводить в зале «У черта на куличиках». Только туда могло вместиться немаленькое количество участников и толпы их болельщиков. (Снаружи банкетный зал не выглядит очень уж просторным, но у него есть одно полезное свойство: он может волшебным образом приобретать четвертое измерение. При необходимости туда влезает уйма народа.)

На уйму народа Али Пали и рассчитывал. А также на запредельные рейтинги.

Пока что он сидел один в первом ряду, стучал по калькулятору и приглядывал за своей командой, которая вовсю занималась подготовкой к съемкам.

Все шло по плану. Древесный демон носился по залу с большим мохнатым микрофоном на палке. Амедео Вампирьяни приседал и подпрыгивал в проходах, не отлипая от видоискателя колдовизионной камеры, – пробовал разные ракурсы. Бренда руководила гномами, которые устанавливали табло. «Непутевые ребята» расставляли в оркестровой яме пюпитры.

Но кое-что тревожило Али Пали. Шеридан Немоч и ассистент по всем вопросам пропали. После вчерашнего вечернего выпуска новостей никто их не видел и не слышал. Они не пришли на полночный эфир, что было совершенно на них не похоже.

Али звонил Шеридану по хрустальному шару, хотел потребовать объяснений – но Шеридан не ответил. Али послал гонца к нему в замок. Гонец вернулся и доложил, что все двери заперты и лимузина в гараже нет. Ни записки с извинениями, никаких признаков преступления, ничего.

– Есть новости, босс? – спросил Амедео Вампирьяни, щурясь в камеру.

– Нет, – сказал Али. – Ни звука.

– Я бы не стал беспокоиться, – сказал Амедео. – Он объявится. Чтобы Шеридан пропустил мероприятие такого масштаба? Наверняка он в ателье, шьет шикарный костюм специально по случаю.

– Может, ты и прав, – сказал Али Пали. – Но я бизнесмен. Я не могу себе позволить рисковать. Этот конкурс должен пройти без сучка без задоринки. На карту поставлено все. Моя репутация и мой счет в банке.

– Тогда ты будешь рад узнать, что у меня всё под контролем, – сообщил новый голос. Повеяло очень знакомым запахом. Али Пали испуганно обернулся. Прямо за ним сидела Пачкуля.

– А, это ты, – сказал Али. – В каком смысле «под контролем»?

– В таком, – самодовольно сказала Пачкуля, – что ты можешь забыть про Шеридана Немоча. Я нашла кое-кого получше. Я написала моему дорогому другу Скотту Мертвецки и попросила его приехать, чтобы он вручал призы.

– Правда? – Рот Али Пали растянулся до ушей. – Так это же замечательная новость! Он в самом деле приедет?

– О да, – сказала Пачкуля. – Разумеется, он приедет. Более того, он счастлив, что мы его пригласили.

Это была не вполне правда. Скотт Мертвецки был не слишком счастлив, когда послание от Пачкули опустили в щель для писем его роскошного трейлера. В послании говорилось:

дарагой скот,

знаю тибе будит приятно получить от миня весточку, да-да, это я, пачкуля, твоя главная паклоница. ты видел это навамодное калдавидение? я лично считаю им нужен оживляж. я предумала правести конкурс песни, он всем очинь панравица, асобинна потому что ты будиш вручать призы побидителям – то есть нам ведьмам, паздравляю с такой честью.

увидимся у черта на куличиках в ближащую субботу, твая падруга и абажатильница

пачкуля

чмок чмок чмок

p. s. я бы ни даверяла этому скилету, который снимает твой замок, глазницы у него хитрые.

Глава двадцатая
Конкурс начинается

Свет в зале приглушили. Дьяволенок Шелупоня исполнил барабанную дробь. Зрители устроились поудобнее, и зычный голос прогремел из ниоткуда:

– Дамы и господа, зрители у экранов колдовизоров, добро пожаловать в Непутевый лес на конкурс песни «Колдовидение»! Давайте поприветствуем главу «Колдовидения Инк.» и ведущего сегодняшнего вечера – джинна и кудесника, господина Али Пали!

«Непутевые ребята» заиграли что-то бодренькое, вспыхнул верхний свет, и зал взорвался аплодисментами, когда на сцену выбежал Али в блестящем пиджаке, туго обтягивающем пузо. Он махал и улыбался, пока не остановился у большого табло, на котором в порядке выхода на сцену были перечислены все участники:

Амедео Вампирьяни взял крупный план. Али, сверкая ослепительной улыбкой (которая вызывала в памяти клавиши пианино), дождался, пока аплодисменты стихнут.

– Спасибо всем огромное, – сказал он. – Какой чудесный у нас сегодня вечер. Для начала давайте поприветствуем Повелительницу Табло – также известную всем вам как ведущая прогноза погоды – очаровательную Бренду!

Под веселый аккомпанемент «Непутевых ребят» на сцену пришлепала Бренда в кислотно-розовом вечернем платье. Как водится, она жевала жвачку. Ее зеленые волосы были собраны в большой пучок на затылке и напоминали гнездо крайне неаккуратного орла. Она заняла свой пост около табло.

– Разве она не великолепна? – просиял Али Пали. – Итак. Поскольку конкурс песни у нас проводится впервые, я вкратце расскажу вам о правилах. Участники выйдут на сцену в указанном на табло порядке, который определил жребий. После того как будут исполнены все песни, состоится голосование. В нем примут участие двенадцать специально отобранных жюри, так что жульничество исключается. Каждое жюри должно распределить десять баллов между всеми участниками; голосовать за свою песню нельзя. Подсчет баллов произведет Бренда.

Зрители, утомленные всей этой математической болтовней, начали клевать носом. Но тут Али заговорил громче, и все проснулись.

– А сейчас большой сюрприз нашего конкурса – неожиданный гость! Я знаю, многие из вас хотели увидеть здесь сегодня популярного ведущего новостей Шеридана Немоча. К сожалению, он нездоров.

– У-у-у! – замычали разочарованные фанаты Шеридана.

– Скелеты в знак протеста отказались участвовать в конкурсе, – продолжал Али Пали, – да и неважно, мы совсем не расстроились, потому что нас ждет настоящий подарок. Дамы и господа, давайте от души, по-нашему, по-непутевому, поприветствуем звезду сцены и экрана – Скотта Мертвецки!

В зале заахали, завизжали от удивления и наконец бешено зааплодировали, когда звезда степенным шагом вышла из-за кулис. Как всегда, на Скотте Мертвецки был черный бархатный плащ и его фирменные темные очки. Он вяло махнул рукой, благодаря за аплодисменты. Кто-то бросил на сцену букет. Скотт поднял его, понюхал и вручил Бренде, которая элегантно зашвырнула его в оркестровую яму.

Тем временем за кулисами… Пачкуля подняла глаза от монитора. (Это специальный колдовизор, который показывает, что происходит на сцене.)

– Видели? – самодовольно сказала она. – Я знала, что он придет. Он на все для меня готов, потому что я его главная поклонница.

(В действительности Скотт не хотел приходить, отнюдь. Но он не рискнул отклонить Пачкулину просьбу и вызвать тем самым ее неудовольствие. Скотт на собственном опыте знал, что Пачкулю лучше не сердить.)

– По окончании конкурса Скотт вручит победителям великолепные призы, – объявил Али. Зал одобрительно загудел. Скотт кивнул, и улыбнулся, и помахал, и послал зрителям воздушный поцелуй.

– Ну все, сойдет, – сказала Бренда. – Можешь валить.

Что Скотт с удовольствием и сделал. Живые выступления куда утомительнее работы в кино, где в основном надо просто все время околачиваться поблизости. Выйдя на сцену, он уже сделал больше за этот вечер, чем за последние шесть недель. Скотт поспешно удалился в свою гримерку, чтобы восстановить силы.

На сцене же начиналось самое интересное.

– А сейчас! – кричал Али Пали. – Момент, которого вы все ждали, – первая песня! Баньши представляют девичий хор баньши с песней «О, горе!».

Хор, шаркая, выплелся на сцену. Глаза у хористок были красные, вид – несчастный. Все шестеро в ночных рубашках, прически уставные – длинные, нечесаные, лохматые волосы. У каждой в руке было по большому деловому носовому платку – как-никак они профессиональные плакальщицы. Самая высокая – по всей видимости, худрук – поднесла платок к носу и хорошенько высморкалась. Это был сигнал к началу.

О, горе, – завыли баньши. – О горе!

 
О, ужас, мрак, о, горе,
Давайте все рыдать.
Наплачем слез мы море,
Лишь баньши так умеют
сердечно горевать.
Похныкать тоже нужно,
Потом завыть всем хором,
Ведь баньши, нету спора,
Вопить умеют дружно…
 

И так далее в том же духе. В унынии баньши нет равных. Завершилась бесконечная песня истошными рыданиями, битьем в грудь и вырыванием собственных волос – и это только среди публики! Хор уполз за кулисы, на ходу выжимая мокрые платки.

После короткой паузы на сцену снова выскочил Али Пали.

– Это был девичий хор баньши! Спасибо, дамы. Поистине трагическое начало конкурса. А сейчас – помощники с песней «Служу я помощником у ведьмы».

Хьюго в крошечном галстуке-бабочке и с миниатюрной дирижерской палочкой в лапе выбежал на сцену. За ним появились остальные помощники, в разной степени страдающие страхом сцены. У Проныры, Хаггиса и Вернона вид был дерзкий. У Антикота и Антипода – самодовольный. У Очкарика – беспокойный, как будто он предпочел бы сейчас оказаться где угодно, только не здесь. Барри и Ползучка Стив умирали от смущения. Замыкал шествие угрюмый Дадли. У них над головами летучие мыши Туту, как всегда, хлопали крыльями. Никто не знал, как они себя чувствуют.

Тетерин ленивец уснул в гримерке.

Хьюго стоял в центре сцены и ждал, пока остальные построятся более-менее ровными рядами. Кто-то нервно прочистил горло. Хаггис сдул челку с глаз. Затем Хьюго поднял палочку… и они запели.

Глава двадцать первая
Спасены

Шеридан Немоч сидел, сгорбившись и обхватив череп руками, а Нечто читало ему изречения из книжки Хьюго при тусклом свете догорающей последней свечи. Странное дело, книжка была очень маленькая, но все никак не заканчивалась.

– Можно привести хомяка к колесу, но нельзя заставить его крутиться, – сообщило Нечто. Ответом ему был слабый стон. – Что бы мы делали в мире, где нет кошек? Разве что жили счастливо, – продолжало Нечто. – На картинках и хомяк может быть большим. Что будет, если скрестить кота со скунсом? Скунс обидится.

– Хватит! – простонал Шеридан, раскачиваясь взад-вперед.

– Что это – синее и мохнатое? Кот, который задержал дыхание. Для музыкального хомяка и собственные усы – скрипка. У кошек тоже есть чувства – но кому какое дело? Что делать, если вы хотите завести хомяка? Покажите ему кота. Мудрый хомяк…

– Замолчи! – возопил Шеридан и вскочил на ноги. – Я не могу больше слушать этот прогрызуний бред! Заткнись, заткнись, заткнись!

– Ладно, – сказало Нечто немного обиженно. – Вы просили развлечь, шеф, – я развлекал.

– Достаточно. Я так с ума сойду. Что же нам делать? Мы, наверное, здесь уже много часов. Много, много часов. Как думаешь, сколько времени? Я уже опоздал на полночный выпуск, да? Как по-твоему, они уже отправили за мной поисковый отряд? Свеча сейчас догорит, да? И тогда мы окажемся в темноте! Я не люблю, когда темно! Стены сомкнутся, а мы и не увидим! Маааамочки…

За стенами пещеры, чуть ниже по склону, фермер на телеге цокнул языком, и осел послушно остановился. Фермера звали Бёрл Бэкон. Осла – Жервез. У них не было колдовизора, поэтому они были, вероятно, единственными живыми существами в мире, которые в эту минуту не участвовали в конкурсе песни, не сидели в банкетном зале «У черта на куличиках» или не пялились в экран.

Бёрл и Жервез возвращались домой с рынка, который закрыли в связи с отсутствием спроса, – правда, им никто об этом не сказал. На тележке высились корзины с нераспроданными яйцами. Уже темнело, и они решили срезать путь через Гоблинские земли.

Остановился Бёрл потому, что услышал что-то подозрительное – как будто глухой крик донесся из пещеры выше по склону.

– Слыхал, Жервез? – медленно произнес Бёрл, задумчиво жуя соломинку. – За тем валуном кто-то кричит.

Жервез ничего не сказал, потому что он был осел.

– Помогиииииите! – донесся слабый крик. – Выыыыпустите меня!

– Смекаю, кто-то застрял вон в той пещере, Жер-вез, – рассуждал Бёрл, кивая. – Так я смекаю, хотя шут его знает.

– А-а-а-а-а! Стены! На поооомоооощь!

– Ндысь, – продолжал Бёрл, соглашаясь с самим собой. – Небось так оно и было всё. Небось кто-то тудыть зашел, а выбраться и не сумел. Значит, вопрос у нас вот какой. Пойти нам своей дорогой или подняться туды и поглядеть малька?

– Помогиииииите! Выыыыыыыыыыпустите меня…

– Ах ты ж коровьи лепешки, поможем ближнему, – решил Бёрл. – Лады, Жервез. Не спеши, не спеши.

Телега медленно заскрипела вверх по склону. Когда они добрались до валуна, Жервез остановился. Бёрл не торопясь снял соломенную шляпу, почесал голову, снова надел шляпу, прочистил горло, вынул соломинку изо рта и сказал:

– Есть кто?

– Наконец-то! – крикнул невидимый пленник. С близкого расстояния его голос, хотя и дрожал, звучал сочно. Любой, кроме Бёрла, у которого не было колдовизора, тут же узнал бы его, несмотря на дрожь. – Наконец-то вы пришли! Где же вы были?

– На рынке мы были, – ответил Бёрл по некотором размышлении. – Только закрыли ж его. Ндысь.

– Что? Вы не из поискового отряда? – взвыл голос. Вне всяких сомнений, он был на грани истерики.

– Нет, – подтвердил Бёрл. – Смекаю, я не из него.

Приглушенные голоса принялись что-то обсуждать.

Потом:

– Вы сказали, что были на рынке? – спросил голос.

– Ндысь, – подтвердил Бёрл.

– То есть… сегодня суббота?

– Ндысь.

– А который час? – встревоженно спросил голос.

– Восемь, – предположил Бёрл, взглянув на небо, как и полагается мудрому старому фермеру.

– Восемь утра?

– Нет. Вечера.

– Восемь вечера, суббота? Значит, уже началось! – исступленно завопил голос. – Кто бы вы ни были, выслушайте меня. Меня зовут Шеридан Немоч. Вы наверняка обо мне слышали. Я знаменитый ведущий новостей на колдовидении, я просидел в этой пещере одну ночь и один день. Я должен вручать награду на очень важном мероприятии, которое уже началось. Мою машину угнали. И я своими руками покалечу того, кто это сделал, помяните мое слово. О да. Я схвачу его за горло и…

Голос становился все выше, но внезапно умолк. Послышалось бормотание. Потом голос продолжил. Было ясно, что его обладатель на гране срыва.

– Прошу прощения, если несу околесицу. Из-за голода, обезвоживания, клаустрофобии и пресыщения грызуньими афоризмами я повредился рассудком. Просто доставьте меня на конкурс, и все будет хорошо. Вы получите вознаграждение. Я обещаю.

Бёрл Бэкон оглядел корзины непроданных яиц. Вознаграждение ему бы не помешало.

– Ндысь. Лады, – согласился он и полез за веревкой, которую держал в телеге как раз на такой вот случай.

Потребовалось всего несколько минут – пятьдесят, если быть точными, – чтобы обязать валун веревкой, прикрепить другой конец к телеге и уговорить Жервеза сделать свою ослиную работу. Как только валун сдвинулся в сторону, на лунный свет, пошатываясь, вышел скелет, поддерживаемый низеньким и мохнатым Нечто.

– Ничегошеньки себе, – сказал Бёрл, глядя на костлявого с некоторым удивлением. – Вы и впрямь долго там сидели.

Бывшие узники молчали. Нечто помогло дрожащему скелету сесть в телегу. Скелет покорно полез назад и втиснулся между корзинами яиц. Нечто подошло к облучку.

– Сбрызни, – коротко велело оно.

– Ась?

– Я сказало, сбрызни. Мне надо вернуть шефа в цивилизацию. Вы там нормально, шеф? Не переживайте. Мы успеваем.

– Придержи коней, – запротестовал Бёрл. Он возмущенно ткнул пальцем в Шеридана. – Он ничего не говорил насчет подвезти. Он сказал, если я вызволю его из пещеры, я получу награду. Он сказал…

Нечто запрыгнуло на облучок, схватило поводья и отпихнуло Бёрла. К своему удивлению и досаде, Бёрл вдруг обнаружил, что сидит в зарослях чертополоха и смотрит, как его телега, запряженная его же ослом, покачиваясь, удаляется.

Он снял соломенную шляпу и бросил ее в грязь.

– Вот зараза, – сказал Бёрл. – Ндысь.