Текст книги "Ведьма Пачкуля и непутевый театр"

Автор книги: Кай Умански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава десятая
С доставкой на дом

Вы, наверное, гадаете, что приключилось с усатым мужичком. С тем самым, который везет костюмы для спектакля, помните?

Как ни печально, пока что он блуждает по лесу. До того он успел поблуждать по горам. И по болоту. Много часов он ездил кругами, чем дальше, тем больше сбиваясь с дороги, – а все потому, что он последовал указаниям гоблина.

Вдобавок ко всему пошел снег. С неба, кружась, валили тяжелые белые хлопья, заметая узкую тропу и приглушая все звуки. Темные деревья казались то ли призраками, то ли скелетами.

Звали мужичка Рой Брызг. Он сиротливо съежился на козлах, отпустив поводья и предоставив лошади самой выбирать дорогу. На кепке у него образовался небольшой сугроб, на усах повисли сосульки. Но что еще хуже – хотя, вроде бы, куда уж хуже, – у него было отчетливое ощущение, что его преследуют. Стоило притормозить, сзади начинали доноситься хруст и шарканье, а один раз он явственно услышал, как кто-то высморкался.

Каково же было его облегчение, когда за очередным поворотом оказалось обшарпанное здание, стоящее посреди поляны. Окна здания были ярко освещены, внутри бренчало пианино и пели хором. Уфф! Похоже, вот он – банкетный зал «У черта на куличках».

– Тпру, Ромео! Сбавь ход, парень!

Лошадь пошла медленнее и, наконец, встала. Рой Брызг спустился с козел, подошел, скрипя по снегу, к парадному входу, отряхнул кепку и исчез за дверью.

Через считаные секунды из стремительно белеющих кустов возникли семь коренастых темных фигур и с гиканьем облепили повозку, как пчелы горшок с медом.

Тем временем в банкетном зале вовсю шла репетиция финальной сцены. Три принцессы только что исполнили грациозный танец; Проныра с молотком и полным ртом гвоздей, стоя на коленях, латал большую дыру в полу. Все собрались вокруг пианино и вымучивали финальную песню – кроме Белоснежки, которая угрюмо вытаскивала из ноги занозы.

– Ты смейся и ликуй и Принца по-це-луй, – с энтузиазмом выводил актерский состав. – И Принца по…

– Стоп! – гаркнула Пачкуля, подняв руку. – Где этот треклятый Принц? Куда он делся?

Все только пожимали плечами. Принца никто не видел.

– Наверное, увяз в снегу, – предположила Шельма. – Там такой снегопад, дальше носа ничего не видно.

– Это его не оправдывает! – бушевала Пачкуля. – Ни капельки. Я же предупреждала. Ровно в семь, я сказала… да, да, ну что еще?

Она сердито зыркнула на откуда ни возьмись взявшегося мужичонку с густыми усами, который пытался привлечь ее внимание.

– Ведьма Пачкуля – это вы? – спросил мужичок, топая замерзшими ногами и стряхивая снег с плеч.

– Возможно, – уклончиво сказала Пачкуля. У нее скопилась куча неоплаченных счетов за газ, и она со дня на день ждала повестку в суд. – А что?

– У меня для вас есть кое-что, – сказал мужичок и достал из кармана официального вида бумагу. – Надобно подписать.

– Придется подождать, – сказала Пачкуля. – У нас тут репетиция в самом разгаре. Сперва закончим важную сцену. Ладно, раз никто не знает, где Рональд, придется, видимо, продолжать без него. Но я недовольна. Очень недовольна. Внимание, все. Раз, два, три!

– Ты смейся и ликуй и Принца по-це-луй…

Снегопад прекратился так же внезапно, как начался. Выплыла бледная луна, окутав поляну серебристым светом. Эту донельзя рождественскую картину портило лишь присутствие гоблинов, разоряющих плетеные корзины с костюмами.

– Ишь! – прошипел Косоглаз. Он стряхнул с корзины снег, откинул крышку и вытащил шелковые панталоны, предназначавшиеся для гибких бедер царицы Нила. – Чё тока в этих коробах нету!

– Глядите! – завопил Свинтус. Он схватил шляпу Шерлока Холмса с двумя козырьками и напялил на голову. – Смотрите, парни! Я этот сыщик, как его! Шмырлок Хнулмс!

– А как вам это? – злорадно воскликнул юный Цуцик, открыв очередную корзину. – Мечи! Налетайте, парни, подурим!

С радостными воплями они расхватали картонные мечи и принялись дурить, как это умеют делать только гоблины. Все, кроме Красавчика. Он не сдвинулся с места. В одной корзине он нашел нечто чудесное.

Костюм лошади.

Белый с крупными рыжими пятнами, он состоял из двух частей, которые соединялись молнией. Хвост сделан из мочала; голова была снабжена большими белыми картонными зубами, остроконечными ушами, гривой, перевязанной бантиком, словно коробка шоколадных конфет, и огромными влажными глаза с самими длинными и изогнутыми ресницами, какие вам когда-либо доводилось видеть.

– Чё там у тебя, Красавчик? – спросил Пузан.

– Костюм дошадки, – прошептал Красавчик.

Он произнес это с таким благоговением, что Гоблины побросали мечи и столпились вокруг.

– Ишь! – сказал Обормот. – Неплохо, а? Вот бы нам в таком на бал-то пойти.

– Мы все в дего не влезем, – сказал Красавчик. – Здесь место только… – Он аккуратно пересчитал две половины. – Для двоих. Да, для двоих. Один впедеди, один сзади. Я впедеди, – твердо сказал он.

Две пустые передние ноги волочились по земле, пока он баюкал лошадиную голову, гладил гриву, заглядывал в бархатные глаза.

– Ты слишком толстый, – заявил Косоглаз. – Ты в него не влезешь.

– Нет, влезу, – сказал Красавчик. – И это не он, а она. Видишь, у ней бантик.

Он осторожно сунул ноги в лошадиные «штаны», подтянул их, разгладил все складочки. Потом взял голову и надел ее поверх собственной.

– Как я выгляжу? – раздался приглушенный голос.

– Хорошо, – признал Свинтус. – Но чего-то не хватает, не знаю прям… – добавил он, склонив голову набок.

– Попы! – завопил Цуцик, скача на одном месте, как заведенный. – Надо пдиделать попу, иначе не смотдится. Знаете чё, я буду попой. Надену задние ноги, наклонюсь и обхвачу Кдасавчика за пояс, тогда все будет как надо.

И прежде чем кто-то успел ответить, он все это проделал.

Гоблины вынуждены были признать, что смотрится здорово.

– Застегните нас на молнию посдедине, – велел утробный голос.

Гоблины поспешно исполнили приказание.

– Ишь, – восхитился Пузан, отойдя на пару шагов назад. – Шикарно выглядите. Попробуйте-ка подвигаться.

Помешкав, лошадь осторожно переставила передние ноги вперед, растянувшись посередине; затем вперед неловко засеменили задние ноги – и животное сжалось гармошкой.

– Эй! – запротестовал Красавчик, когда голова Цуцика врезалась в его внушительный зад.

– Давай помедленнее, – донеслось сзади. – Мне ж тут ничего не видно. Надо шагать в одном темпе. Давай считать. Э-э… что там после одного?

– Два, – уверенно сказал Красавчик, поскольку сам уже успел обдумать этот вопрос.

– Ну да, точно. Считаю. Один, два, два, шесть, два…

Все это время тяжеловоз Ромео невозмутимо стоял между оглобель, отряхивал снег с копыт и мечтал о том, чтобы поскорей оказаться дома, в теплой конюшне, и сунуть морду в мешок с овсом. Но сейчас он вдруг обернулся – и не смог оторвать глаз. Ого! Это еще что? Не иначе, лошадь! Уййааа! Вот это красотка! Экзотическая масть – милый бантик – и, о-о-о, какие глазки! Этот томный взгляд из-под длинных ресниц!

Он проворно переместился поближе, чтобы лучше видеть даму.

Красавчик с Цуциком учились ходить в тандеме. Немного тренировки – и все получится.

– Попробуйте рысью, – посоветовал Пузан.

Красавчик с Цуциком попробовали пойти рысью. Передние ноги вышагивали степенно и величаво, а задние игриво дрыгались в разные стороны. Гоблины, наблюдавшие это зрелище, хлопали в ладоши и гоготали. Что ни говорите, отличное развлечение.

Ромео утратил над собой контроль. То была не банальная влюбленность, но Любовь. Обнажив желтые зубы в глупой улыбке, он бочком пододвинулся к барышне своей мечты и игриво покусал ее за ухо.

– Слышьте, – сказал Косоглаз. – Кажись, у вас хахаль появился.

– Ась? – переспросил изнутри Красавчик.

– Вы ему нравитесь! – радостно завопил Обормот, хватаясь за бока. – Вы его покорили! Глядите, парни! Конь втрескался!

И гоблины так расхохотались, что им пришлось хвататься друг за друга, чтобы не рухнуть в снег. Заходясь смехом, они улюлюкали и показывали пальцами, по их щекам ручьями лились слезы.

Но радость была недолгой.

Внезапно поляну залило ярким светом: двери банкетного зала распахнулись, и из них вышла Пачкуля. За ней вприпрыжку бежал Рой Брызг.

– Что ж вы сразу не сказали, что привезли костюмы! Я-то думала, вы насчет газа, и все это время…

Пачкуля внезапно замолчала. Вгляделась вперед. Потерла глаза и вгляделась пристальнее.

Гоблины застыли в свете и таращились, словно кролики, которые вдруг обнаружили, что выскочили на скоростной ряд шоссе.

Первой очнулась Пачкуля. С гневным ревом она устремилась вперед. Гоблины дружно побросали добычу и кинулись врассыпную. Перед карнавальной лошади, обеспеченный хоть каким-то обзором, попытался последовать примеру товарищей. А вот зад остался стоять. Цуцик понятия не имел, что происходит, и никто не подумал его предупредить. В результате передние ноги скакали на месте, а задние уподобились столу, привинченному к полу.

– Ты чё делаешь? – приглушенно возмутился Цуцик. – Чё происходит? Куда ты меня тащишь?

– Нас засекли! – завопил Красавчик. – Эта кошелка Пачкуля! Она нас увидела! Скодее, Цуцик – бежим! Даз, два, шесть – соблюдай темп, ах ты ж – пять, восемь, девять…

Выписывая бешеные зигзаги, они устремились в чащу. Думаете, хуже уже быть не может? Ошибаетесь.

БУМС!

На них грохнулось что-то тяжелое. Они пошатнулись и едва не рухнули в снег.

– Ни с места, коняшка! – проскрипела Пачкуля, крепко обхватив лошадиную голову. – Кому сказала, стой!

– Не останавливайся! – пропыхтел Красавчик. – Мы ее сбдосим… беги…

Удивительно, но несмотря на снег, темноту и тот факт, что они, сложившись пополам в костюме лошади, несли на себе разъяренную ведьму, гоблины и впрямь не останавливались. Ромео скакал следом, утягивая за собой повозку. Возлюбленная убегает – он должен догнать ее! Корзины падали и раскрывались, костюмы вываливались в снег.

В следующий раз участников этой неистовой скачки мы, да и все остальные, увидим не скоро.

Глава одиннадцатая
Большой побег

Переместимся-ка пока в другую часть Непутевого леса, где также разворачиваются драматические события. Место действия – таинственная пещера, в главной роли – не кто иной, как Рональд!

Пещеру он случайно обнаружил пару недель назад, когда с тоской плелся на очередную репетицию, грезя наяву о сыворотке невидимости и о том, как она изменит его жизнь.

Бедный Рональд. Он ненавидел репетиции. До его выхода дело никак не доходило, и каждый вечер последние несколько недель он, всеми забытый, без толку болтался за кулисами. Да, пора ему выступить на первый план.

Пещера пряталась за ветвями ивы на мшистом берегу пруда. Рональд заметил ее краем глаза и решил исследовать. Он сразу понял: лучшей секретной лаборатории для заключительного опыта ему не найти.

У пещеры было несколько преимуществ:

1. Никто не мешает. Работать в клубе становилось все сложнее. Прошел слух, что он проводит у себя в комнате секретные эксперименты, и коллеги косились на него с подозрением.

2. Все-таки безопаснее. Магия – дело такое. Бывает, что-то идет не так. Что-нибудь нет-нет да и взорвется. Не исключены досадные побочные эффекты. Лучше перестраховаться.

3. Магией лучше заниматься в пещерах. Смотрится как-то правильнее. Обстановка другая – тени, с потолка капает, эхо, ну и все прочее. Творить волшебство в своей комнате, на глазах у плюшевого мишки, – совсем не то.

Так что уединения, безопасности и атмосферы ради Рональд тайком перетащил все свои магические причиндалы в пещеру и стал ждать снега. Баночки, пробирки, газовая горелка, тигель – у него все было наготове, в том числе и пленная жаба в коробке с дырками для вентиляции. Рональд не сомневался, что сыворотка подействует как задумано, – но не горел желанием провести первое испытание готового продукта на себе.

Он как раз собрался на очередную репетицию, когда с неба посыпались первые снежинки. Свежий снег, наконец-то! Его-то он и ждал. Пропади пропадом репетиция и нецелованные принцессы. Гори все огнем. Сегодня Большой Вечер – и никто ему, Рональду, не помешает.

И вместо того, чтобы пойти в банкетный зал, Рональд отправился прямиком в свою секретную пещеру.

Опустившись на колени, он подрегулировал горелку. Пламя было ровное, сыворотка потихоньку закипала. Пока что все шло хорошо.

Жаба сидела на камне чуть поодаль и невозмутимо наблюдала за юным волшебником.

– Сиди и не двигайся, – предупредил ее Рональд. – Вздумаешь удрать – пожалеешь, помяни мое слово. Наложу на тебя связывающее заклятье, потом две недели лапы покалывать будет. Не хотелось бы смешивать два заклинания, эксперимент будет не чистый. Но если потребуется – в момент тебя заколдую. Что скажешь?

– Ква-ква, – ответила жаба. Вообще-то она прекрасно говорила по-английски, но пока что ей не хотелось себя выдавать.

– Ты мой подопытный кролик, – сказал ей Рональд.

Жаба посмотрела на него как на убогого. Что за чепуху он городит? Она жаба. Это дураку ясно.

Рональд повернулся к тиглю и перемешал содержимое. От смеси пошел пар. Рональд сел на пятки, не отрывая взгляда от тигля. Щеки у него раскраснелись от жары и волнения.

– Знаешь, что это? – спросил он жабу. – Это мой шедевр. Ультрасильная сыворотка невидимости. Благодаря ей я стану богатым и знаменитым.

Повисла пауза.

– Ква? – сказала жаба, чувствуя, что надо бы поддержать разговор.

– О да. Правда. Пара капель – и фьють! Тебя нет. Сгинула. Испарилась. Исчезла. Впечатляет, а?

Жаба ничего не ответила, только покосилась на выход из пещеры.

– Ха! – хохотнул Рональд. – Я покажу этим ведьмам, как мной командовать. У меня, знаешь ли, есть план. Когда они придут меня искать, я спокойненько обрызнусь сывороткой – и исчезну прямо у них на глазах. Представь только их лица! Останусь невидимкой, пока пантомима не закончится. Прекрасный принц пропал – а они и сделать ничего не могут. Ага! Мы достигли температуры кипения. Приготовься, жабка. Шоу начинается!

Рональд вскочил, подбежал к выходу из пещеры и схватил старое ведро, которое заранее выставил наружу, чтобы собрать падающий снег. Затем торопливо вернулся обратно к огню, принял драматическую позу, поднял ведро повыше и торжественно, нараспев произнес волшебные слова: «Оггиоггиогги! Эй, эй, эй! Ну, давай, сыворотка!»

Потом с самым серьезным видом перевернул ведро и высыпал снег в тигель. Раздалось страшное шипение, что-то бабахнуло, возникло облачко фиолетового дыма – и в тигле осталась бесцветная, слегка маслянистая жидкость. Всё. Ультрасильная сыворотка невидимости готова. Осталось только ее испытать.

Рональд осторожно снял тигель с огня, прихватив его старым кухонным полотенцем, чтобы не обжечься, и повернулся к жабе с неубедительной улыбкой доброго дяди доктора.

– Так, – сказал он. – Сиди тихо. Больно не будет. Я только на тебя чуть-чуть побрызгаю вот этим.

– На себя побрызгай, друг, мне пора, – сказала жаба. Гигантским прыжком она перемахнула через голову Рональда и была такова.

– Ты что! – закричал изумленный Рональд. – А ну немедленно вернись!

С котелком драгоценной сыворотки в руках он выбежал из пещеры в заснеженный лес.

И вот тут все пошло наперекосяк. Рональд стоял, нерешительно оглядываясь по сторонам, как вдруг услышал вой. И приближающиеся шаги. Он обернулся в испуге – и, к своему смятению, увидел пятерых орущих гоблинов, которые неслись прямо на него.

Рональд в ужасе ахнул, попятился, чтобы избежать столкновения, – и споткнулся о присыпанную снегом ветку. Падая, он замахал руками, пытаясь сохранить равновесие. Тигель вылетел у него из руки и полетел вверх. Капли драгоценной жидкости дождем посыпались на головы бегущих не разбирая дороги гоблинов и в мгновение ока, прямо на глазах у Рональда… гоблины исчезли. Просто растворились в воздухе. Раз – и нету.

Единственным свидетельством их существования были уходящие вдаль беспорядочные следы да затихающие вопли, напоминавшие рев неуправляемого скорого поезда. Затем вопли смолкли, и снова воцарилась тишина.

Медленно, очень медленно Рональд сел. Выплюнул полный рот снега и осторожно ощупал себя с головы до ног. Заметив в сугробе опрокинутый тигель, он негромко застонал, плюхнулся на колени и пополз. Дрожащей рукой поднял его и заглянул внутрь.

На дне плескались остатки сыворотки! О, спасибо, спасибо! Еще не все потеряно!

Рыдая от облегчения, он с трудом встал на ноги и зашагал к пещере, прижимая тигель к груди.

В этот момент сзади в него врезалась большая карнавальная лошадь, белая в рыжих пятнах.

Глава двенадцатая
Шоу должно продолжаться

– Ничего не понимаю, – сказала Чепухинда, заглянув в хрустальный шар. – Почему-то не получается найти их с помощью магии – шар не показывает, а ни одно из поисковых заклинаний не сработало. Как будто они всем скопом исчезли с лица Земли. В высшей степени загадочно.

Дело происходило следующим утром. Переполошившийся шабаш собрался в банкетном зале на экстренное заседание. Также присутствовал Рой Брызг. В роли единственного свидетеля драматических событий вчерашнего вечера он чувствовал себя крайне неуютно: слишком уж много вокруг было остроконечных шляп.

Не явились только Хьюго, Шельма и Дадли, которые, предположительно, до сих пор прочесывали заснеженный лес в поисках Пачкули. Или, как заметила язвительная Мымра, нежились в своих постелях, радуясь возможности пару-тройку часиков от нее отдохнуть.

– Мистер Брызг, расскажите нам еще раз, что вы видели, – велела Чепухинда.

– Я ж говорил, – забубнил Рой Брызг. – Гоблины это были. Я их и раньше видал. Следили они, поди, за мной. Стоят, значить, они у повозки, в костюмчиках шуруют, двое напялили шкуру конячью, а как нас увидели, пустились наутек, а она ка-а-ак сиганет, да прямиком на коника и приземлилась, и они в лес поскакали, а Ромео мой за ними! Очень уж он у меня охоч до барышень, – прибавил он с печальной гордостью.

– Умом только не блещет, – сказала Чепухинда. – Не смог настоящую лошадь от карнавальной отличить.

– Все равно он мне как родненький, – всхлипнул Рой Брызг. – Бродит сейчас где-то в снегу, мерзнет, терзается. Тоскую я по нему.

Он достал грязный носовой платок и высморкался.

– Не понимаю, чего вы жалуетесь, – вмешалась Крысоловка. – У вас всего-навсего пропал влюбленный тяжеловоз. А мы лишись незаменимого костюма и режиссера, а у нас завтра премьера.

При мысли о завтрашнем у всех свело животы.

– Что будем делать? – озабоченно спросила Вертихвостка. – Я хочу сказать, вдруг Пачкуля не объявится? Кто проведет сегодняшнюю генеральную репетицию, кто будет нами командовать, и приструнивать «Непутевых ребят», и принимать все решения? Кто-то должен быть главным.

Повисла напряженная тишина. Даже Чепухинда, похоже, занервничала. Она-то, конечно, предводительница, но постановкой, вне всякого сомнения, руководила Пачкуля.

– Мы справимся без Пачкули? Думаете, надо отменить спектакль?

Вертихвостка озвучила вопрос, который был у всех на уме.

– Отменить? – донесся голос из дверей. Все аж подпрыгнули. – Отменить? Фы что, с ума сойти?

Это был Хьюго.

Он просеменил по проходу и влез на сцену. Глаза у хомяка сверкали. Взобравшись на пустующий Пачкулин стул, он обвел суровым взглядом всю компанию.

– Ах фот как! – набросился он на ведьм. – Сначит, так фы благодарить госпошу за фсе ее труды? Одна маленькая проплема – и фы хотеть отменять? Нет, я гофорить! Нет, нет, нет! Моя госпоша иметь мечту. Она мечтать, што наша феликая пантомима фойти ф историю! И фот, когда она нушдаться ф нас больше фсего, фы распускать нюня и гофорить, что надо фсе отменить! Тьфу!

Какое-то время все пристыженно молчали и переглядывались.

Грымза прочистила горло.

– Ну, если так на это посмотреть…

– Конефно, так посмотреть! Госпоша пропала, ну и што? Она обязательно фернуться. А пока – шоу толшно протолшаться.

– Так-то оно так, – сказала Чепухинда. – Но кто будет режиссером?

– Я, – просто ответил Хьюго. – Пачкуля, она гофорить мне: «Хьюго, если со мной што случаться, ты будь решиссер фместо меня».

Он скрестил лапки за спиной. Пачкуля, конечно, ничего такого не говорила, но попробовать стоило.

В зале поднялся гул. В целом воодушевляющую речь Хьюго приняли хорошо, но его последнее заявление вызвало смешанную реакцию.

Не все горели желанием следовать указаниям режиссера-хомяка.

– Проголосуем, – решила Чепухинда. – Кто за то, чтобы шоу продолжалось, поднимите руки.

Все руки взмыли вверх.

– А кто считает, что сможет руководить постановкой лучше Хьюго?

Руки попадали, как листья осенью.

– Тогда решено, – сказала Чепухинда. – Хьюго назначается новым режиссером, и все должны его слушаться, кроме меня, потому что я предводительница и могу делать что хочу.

– А как быть с костюмами? – спросила Мымра. – Некоторые упали в снег и испачкались. И пара мечей размокла.

– Костюмы мы отстирать, мечи мы починить, – живо сказал новый режиссер.

– А что с карнавальной лошадью? – поинтересовалась Вертихвостка.

– Нет проплем. Фыкитывать ее ис пьесы.

– А как же Туту? Теперь у нее нет роли.

Все посмотрели на Туту, которая вся как-то съежилась, погрустнела и стала сама на себя не похожа.

– Мы поручить ей што-то тругое, – заявил Хьюго. – Она мошет быть капельдинершей. Укасыфать зрителям их места. С большим, ярким фонариком. И протафать морошенку в антракте.

Идея была гениальная. Туту мгновенно расплылась в огромной счастливой улыбке. Большой фонарик и мороженое! Ура! С таким добром можно разгуляться. Она залезла на стул и исполнила маленький задорный танец, а потом с серьезным видом встала на голову.

– Приятно видеть, что она вошла в норму, – заметила Крысоловка, и все с ней согласились.

– Итак, – сказал Хьюго. – Решено. Сефотня у нас генеральная репетиция, как и планирофаться. А зафтра – премьера!

Улыбаясь и болтая, ведьмы отодвигали свои стулья, собравшись уходить.

– Минуточку. – Чепухинда подняла руку. Все вздохнули и расселись обратно по местам. – Я, как и вы все, озабочена пантомимой, но гоблины совсем распоясались, и спускать им этот случай с рук нельзя. Я бы не стала той, кем стала, если бы все гоблинам спускала с рук. Надо их поймать и наказать как следует.

– Вообще-то она права, – забормотали ведьмы. – Надо бы, надо бы.

– За Пачкулю я особенно не переживаю, – продолжала Чепухинда, – я уверена, что Хьюго прав и рано или поздно она объявится, – но костюм лошади нужно вернуть. Он очень дорогой, а в случае повреждения или утери нам придется за него платить.

Тут снова открылась дверь. На сей раз вошла Шельма. По какой-то причине она была ужасно довольна собой.

– Всем привет, – прочирикала она. – Пардон за опоздание. У меня было очень важное дело. Девочки, я нашла решение всех наших проблем. Знакомьтесь – Дикарь Вилли Енот, знаменитый следопыт и наемник и мой кузен. Вилли, покажись и скажи «здрасьте».

Шельма отошла в сторону. За ней, скрестив руки на груди и широко расставив короткие крепкие ножки, стоял гном. На нем были штаны из оленьей кожи, куртка на меху и потертые ковбойские сапоги. На голове – меховая шапка с болтающимся сзади енотовым хвостом. На одном плече у гнома висело лассо, на другом – мушкет. На лице его буйно произрастала самая большая и колтунистая рыжая борода, какую только способно породить гномье лицо. В таких бородах обычно заводится живность.

– Здоров, – сказал Дикарь Вилли Енот.

Все таращили глаза на неожиданного гостя.

– Вилли согласился нам помочь, – беззаботно пояснила Шельма. – Он брат-близнец кузена Пьера. Разве я вам о нем не рассказывала?

– Что-то не припоминаю, – с сомнением произнесла Чепухинда. – Шельма, твой колодец седьмой воды на киселе поистине неисчерпаем. Брат-близнец Пьера, говоришь?

– Именно. Пьер избрал кулинарную стезю, а Вилли – э-э – дикарскую. Правда, Вилли?

– Типтого, – сказал Вилли и сплюнул на пол.

– Да, – продолжала Шельма. – Он живет в дебрях Туманных гор. Охотится, стреляет, рыбачит, так, Вилли? В любую погоду он бродит по лесам, спит под открытым небом, общается с природой, моется в студеных горных ручьях, ест фасоль и так далее. Он услышал о несчастном случае с бедным кузеном Пьером и спустился с гор, чтобы его навестить, правда, Вилли?

– Типтого.

– А он не болтлив, – заметила Чепухинда.

– Понимаете ли, ему редко приходится разговаривать, – объяснила Шельма. – Высоко в горах, совсем один, лишь звезды в небе составляют ему компанию. Ест бобы…

– Да, да, – нетерпеливо перебила ее Чепухинда. – Про бобы я знаю. Чего я не знаю, так это что он тут делает. У нас дел по горло, а ты хочешь, чтобы мы твоих родственников развлекали.

– Что он тут делает? – воскликнула Шельма. – Разве это не очевидно? Он пойдет по следу Пачкули и карнавальной лошади.

– Фот и отлично! – закричал Хьюго. – Фсе улашено.

– А что ж мой Ромео? – с жаром спросил Рой Брызг. – Его он тоже может разыскать?

– Конечно. Он все что угодно может найти, правда, Вилли?

– Типтого, – проворчал Вилли. – От мого зоркого глазу ни одна тварь не укроется, – прибавил он.

– Это правда, – с гордостью кивнула Шельма. – В горах он легенда. Покажи им свои шрамы, Вилли.

Легенду не надо было просить дважды. Он закатал рукав и продемонстрировал предплечье.

– Видали? Енто злобный медведюга гризли кусман от моей руки отчекрыжил. А енто – следы зубов гориллы. А вот тута, на запястье, енто гремучник в меня свои ядовитые клычищи повтыкал. Больше уж не придется ему кусаться, паразиту. Ели когда-нибудь гремучую змеюку?

Эх и вкуснотища, особливо если в бобовую похлебку порубать.

Ползунка Стив вздрогнул и потихоньку заполз в Вертихвосткину кофту.

– Спасибо, мистер Енот, – торопливо сказала Чепухинда. – Не сомневаюсь, что у вас большой опыт общения с дикими животными. Но наша карнавальная лошадь – другого поля ягода. Я испробовала все сильнейшие заклинания, но…

– Магия! Ха! – Вилли Енот снова презрительно сплюнул на пол. – Мы, дикари, енту вашу магию не уважаем, магия для слабаков. У нас свои методы. Я своей верной носопыркой ветер нюхаю и острыми глазьями в землю гляжу. Ни одна тварь не укроется…

– От вашего зоркого глаза, да, вы говорили. Еще один вопрос. – Чепухинда пристально посмотрела на него поверх очков. – Вы называете себя наемником, так что, надо полагать, ваши услуги не бесплатны. Боюсь, мы не можем себе…

– Да! В этом главная прелесть! – воскликнула Шельма. – Ему в горах деньги ни к чему, правда, Вилли? Он работает за бобы! Основная пища дикарей, правда, Вилли?

– Типтого, – кивнул Вилли. – И змеюки. Когда есть.

Вертихвосткина кофта конвульсивно дернулась.

– Слышали? – обрадовалась Шельма. – Бобы – все что ему нужно. Обычно он берет два больших мешка, но мне, как родственнице, сделает скидку. Один мешок бобов и билет на пантомиму. Я рассказала ему о спектакле, и он ужасно заинтересовался. Он никогда не бывал на пантомиме, правда, Вилли?

– Неа, – подтвердил Вилли и с надеждой прибавил: – Говоришь, там девчонки будут танцевать?

– Непременно! – встрял Хьюго. От волнения он принялся скакать по столу. – Тантсующие дефушки, и принцессы, и слые шотландки, и таже элегантные феи! Вы отыскать мою госпошу и пропафшую лошать к завтрашнему вечеру, Вилли, а мы вам покасыфать пантомиму, которую вы никогда не сабыфать! Тоговорились, трузья?

– Замазано, – грянул хор голосов.

Говор у Дикаря Вилли был заразительный.