Текст книги "По ту сторону тысячелетия"

Автор книги: Кай Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Ужас из северной страны

Хотя февраль уже близился к концу, снегопады вновь усилились. Земля промерзла настолько, что падавшие на нее снежинки больше не таяли, и конь с трудом тащил повозку по пушистым сугробам. Готен и Деа очень медленно продвигались вперед.

Однажды вечером они сидели в общем зале придорожного трактира, грелись у открытого камина, жевали жесткое мясо и обжигались горячим медовым напитком.

Целая компания угольщиков, одиноко живших в лесах и встречавшихся только по вечерам в трактире, оживленно беседовала о чем-то. Трактирщик, толстый мужчина в грязном кожаном фартуке, балансировал между столами, разнося деревянные кружки и кубки, перебрасывался словечками с некоторыми из гостей и время от времени бросал робкие взгляды на Готена. Он, конечно, не знал своего нового посетителя: путники слишком далеко уклонились от обычных маршрутов Готена. Тем не менее хозяин трактира чувствовал, что от незнакомца в темном облачении исходит нечто угрожающее. И тут Деа впервые поняла, что мрачная аура отца охватывает и ее: всюду люди смотрели на нее с недоверием и явной тревогой. От стола угольщиков до них доносились обрывки фраз:

– Они уничтожают все, что подвернется под клинки…

– Никто не может справиться с ними…

– У них на головах рога, а волосы растут даже из глаз и ртов…

– Я собственными ушами слышал, как они призывали на помощь черта…

– Они приносят в жертву людей, и особенно молодых девушек…

– А знаете ли вы, что они превращаются в демонов?.. Да, это правда – если у них начинает кипеть кровь, они становятся настоящими бестиями!

Только теперь Деа начала прислушиваться к разговору. Это была не просто болтовня за кружкой пива и вина. К ее удивлению, отец оставался невозмутимым и не отрывался от еды.

– Ты слышал это? – шепнула она ему.

– А?

– Слышал ли ты, что рассказывают эти люди?

Он кивнул:

– Ага.

– Ну и?..

– Что «и»?

– Разве тебя это не интересует, о великий гонитель ведьм?

Он отстранению посмотрел на нее:

– Сейчас я ужинаю.

– Это я вижу. – Деа не собиралась сдаваться. – Но ведь эти люди говорят о демонах! О человеческих жертвоприношениях! О служителях черта! Тебя это совсем не волнует?

– Не в данный момент. – Он положил в рот очередной кусок мяса и начал без всякого удовольствия пережевывать его.

– Что с тобой стряслось?

– Я голоден и пытаюсь кое-что предпринять против этого.

Равнодушие отца вывело девочку из себя. С ним что-то происходит, но что? Таким она его еще не видела.

Она с негодованием отодвинула свой табурет и встала.

– Если ты не хочешь заниматься демонами, – сказала Деа с отчаянной решимостью, – то займусь я.

Готен вздохнул и закатил глаза.

– Они болтают всякую чепуху. Мне это знакомо, поверь.

– Ах, вот как? А что, если они правы?

– Все равно у нас нет времени возиться с подобной ерундой.

– Но это же твоя дурацкая обязанность! – Она говорила так громко, что трактирщик удивленно уставился на нее.

– Деа, пожалуйста! У нас есть более серьезные дела. Нечто… большее!

– Да? И что же это такое? Я уже много дней прошу тебя рассказать мне о твоих планах. Но ты ничего не говоришь. Ни словечка! Проклятие, я же не твоя лошадь, я – твоя дочь! Иногда я размышляю о тебе, о твоем поведении. И от этих мыслей становится не слишком весело.

Кажется, впервые за весь вечер Готен действительно ее услышал.

– Что ты хочешь сказать?

– Ах, не обращай внимания! – Она вскочила, пылая от возмущения, поправила свою длинную фуфайку и твердым шагом направилась через весь зал к столу, за которым сидели угольщики.

Мужчин окутывала жуткая смесь запахов пота и сапог, которые все они сняли под столом и выставили для просушки. Но даже это не отпугнуло Деа. Она чувствовала: настало время что-то доказать Готену. Показать, что за время, проведенное с ним, она повзрослела. Что она уже достаточно выросла и сама может схватиться с ведьмами и демонами. Разве события в городе не доказали, что она обладает особым талантом? Именно она разоблачила демона, разглядев его под маской проповедника. Пусть кто-нибудь еще попробует сделать то же самое!

– Приветствую вас, – громко сказала Деа, протиснувшись между двумя угольщиками и придвинув к себе табуретку.

Шестеро мужчин мгновенно умолкли. Они глядели друг на друга, будто спрашивая, что понадобилось здесь этой хорошенькой малютке.

– Тебе нужна наша помощь? – спросил один из них, который был моложе других, бросив через плечо Деа подозрительный взгляд на Готена.

– Я услышала ваш разговор, и мне стало любопытно, – простодушно объяснила девочка. Если угольщики сочтут ее всего-навсего глупенькой малышкой, ей это только на руку.

Те пошептались, с ухмылкой поглядев друг на друга. Деа опасалась, что они разозлятся на нее из-за подслушанного разговора, но опасения были напрасными.

– Путешествуешь через леса, не так ли? – спросил один из угольщиков.

Деа кивнула:

– Да. И в них довольно жутко, надо признать.

Самый молодой с гордостью заявил:

– Мы живем в лесах. Каждый сам по себе, совсем один. И я тебе так скажу: в них чертовски жутко… Но мы к этому привыкли.

Деа с заговорщицкой миной подалась вперед.

– А как насчет демонов? – спросила она шепотом.

– Это не для детских ушей, – отрезал один из угольщиков. – Маленьким девочкам нечего слушать такие разговоры.

– Они разрезают девочек, таких, как ты, сверху донизу, и то, что от них остается, приносят в жертву своим богам.

– Но откуда вы знаете, что это демоны, а не люди? – полюбопытствовала Деа.

– Они пришли с севера.

– Да, из далекой северной страны.

– Поговаривают, что они прискакали по морю на драконах.

– А сейчас поселились в наших лесах. Они убивают всех и вся, они грабят, поджигают и молятся своим злым божкам.

– Если в бою они отведают чужой крови, то меняют свой облик. Да-да, правда! Превращаются в бестий! Тут-то они и показывают свое настоящее лицо!

– Это демоны. Демоны в обличье огромных мужчин.

Деа краем глаза наблюдала за Гогеном. Он не удостаивал их компанию ни единым взглядом, будучи полностью поглощен едой. Он с наслаждением облизывал жирные пальцы. Возможно, отец хотел подразнить ее своим поведением. Как раз это и злило дочь больше всего. Она твердо решила разгадать загадку северных демонов здесь и сейчас.

– И как вы с ними боретесь? – спросила Деа мужчин.

– А что мы можем предпринять? – последовал ответ, – Куда нам с ними тягаться! Да любой из них справится с десятком таких, как мы, до того они сильны.

– Их мечи широки, как реки.

– Их мускулы мощны, как стволы деревьев.

– Их глаза черны, как глубокие колодцы.

– Их волосы красно-желтые, как пламя.

– Их зубы могут разорвать ребенка в мгновение ока.

Младший из угольщиков наклонился, опираясь локтями о стол:

– Мы ничего не можем поделать. Мы всего-навсего угольщики.

– А те, кто уже потерял свои семьи? – продолжала расспрашивать Деа.

Мужчины горько засмеялись:

– Тому, кто потерял свою семью, уже все равно: он так же мертв, как его жена и дети. Там, где свирепствовали демоны, никого не осталось в живых. Никакой пощады. Никакого сопротивления.

Деа глубоко вздохнула. Она вдруг будто ощутила злое дуновение северного ветра, даже здесь, в трактире, несмотря на все запахи пива, вина и еды.

– Где их видели в последний раз? – спросила она.

– Всюду и нигде. Они внезапно появляются и исчезают. Так поступают все демоны.

– Да, – задумчиво подтвердила Деа. Так они и поступают. – Она рывком поднялась со своего табурета. – Спасибо вам за то, что рассказали мне все это.

– Смотри, будь осторожна во время путешествия! – предостерег молодой угольщик. – Они могут напасть на тебя в любую минуту. Не думай, что мы сошли с ума или еще что-нибудь в этом роде… Все, что мы рассказали, – правда.

– Я и не сомневаюсь. Благодарю вас. – С этими словами девочка повернулась и пошла обратно к Готену.

Шестеро угольщиков посмотрели ей вслед, покосились на Готена, потом склонились над столом и опять зашептались.

– Ну? – спросил Готен таким тоном, будто решил позабавиться. – Похоже, ты нашла себе новых друзей?

– Только попробуй посмеяться надо мной!

– И что же ты от них узнала?

– Это демоны с севера, которые скачут на драконах, – торжествующе выпалила она, гордая, что узнала нечто, о чем Готен не имел понятия. Леса кишат ими. Они убивают женщин и детей и, конечно, мужчин.

– Ага.

– И это все? – гневно прошипела Деа.

– А что еще я должен сказать?

– Как же насчет «Мы должны об этом позаботиться»?

– Но здесь мы ничего не должны.

– Хороший же ты охотник за ведьмами!

– Это – дело короля. Он должен послать воинов, которые прогонят северян. Нас это касается лишь постольку, поскольку мы должны быть осторожнее во время путешествия.

Деа скривила лицо:

– В крайнем случае к нашим услугам всегда есть Абакус, который нас спасет, – конечно, если ты сам не сможешь этого сделать.

Впервые за много недель она увидела его разгневанным и пожалела о своих словах сразу же, как только произнесла их.

– Уж не собираешься ли ты со мной спорить? – прошептал он грозно.

– Быть может, это и не помешало бы, – храбро парировала девочка, хотя чувствовала ком в горле. У нее даже живот заболел, пока она изо всех сил старалась выдержать его полный ярости взгляд.

– Демоны, о которых повествуют твои приятели, – самые обычные люди, – сказал он наконец, и было видно, каких усилий ему стоило держать себя в руках. – Они северяне, вероятно, купцы, прибывшие по поручению своего короля. Они не ведут военных действий. Может, грабят какие-то хозяйства на своем пути, но это и все.

– А драконы?

– Носы их кораблей украшены головами драконов.

– А превращение в демонов – как ты объяснишь это?

– Люди севера известны тем, что во время боя входят в особое состояние, похожее на экстаз. Кровь опьяняет их, делает более сильными, беспощадными и почти непобедимыми. Когда они в таком состоянии, то называют себя берсеркерами, то есть свирепыми воинами. Это не имеет никакого отношения ни к черту, ни к демонам.

– А человеческие жертвоприношения?

– Викинги верят в жестоких, кровожадных богов, потому и сами жестоки. Так было всегда, так будет и дальше.

Деа чуть не лопалась от злости, но и от разочарования тоже.

– У тебя на все есть ответ, да?

– Почти на все.

– Ты всезнайка.

– Я ученый. – Несколько смутившись, он добавил: – По крайней мере, был им когда-то.

– Что же привело их сюда?

– Вероятно, они возвращаются домой из Византии. У них очень оживленная торговля с тамошними властителями. Иногда случается, что они сбиваются с пути, проезжая по чужим странам. Они мореплаватели, а не следопыты или разведчики. Если они не могут найти дорогу, то впадают в ярость и отчаяние. Тут-то и начинаются грабежи, разбой и поджоги. Это скверно и печально, но изменить что-либо не в моих силах.

Некоторое время они молчали, и Деа без всякой охоты принялась за свою остывшую еду. Наконец она отложила деревянную ложку и отодвинула миску.

– Я уже спрашивала тебя несколько раз, но ты так и не ответил. Сейчас я хочу наконец узнать правду: о каком предложении говорил с тобой Абакус?

– Тсс. – Готен приложил к губам палец, все еще измазанный жиром. – Не произноси его имя так громко. Абакус был здесь только вчера или позавчера. Люди еще помнят его. Я не хочу, чтобы кто-нибудь вообразил, что мы как-то связаны с ним.

– Абакус был здесь? – удивилась Деа. – Значит, мы все еще идем следом за ним?

– Да.

– Почему же мы не путешествуем вместе?

Готен покачал головой:

– Ведь ты же не хочешь этого, правда?

– Нет, но я думала, может быть, ты захочешь.

– Я еще раз повторяю тебе: Абакус мне не друг.

– Ему ты говорил нечто совсем другое.

– Для Абакуса существуют только друзья и враги. Я предпочитаю, чтобы он считал нас друзьями.

– Ты боишься его, – заключила Деа.

– Не совсем так. Я боюсь не за себя – за весь мир!

– Что-что?! Что ты опять такое говоришь? – Мысли Деа точно кружились в каком-то хороводе возмущения и смятения. Вся эта таинственность просто выводила ее из себя!

Готен помедлил, прежде чем наконец решился на откровенность с дочерью:

– Абакус не тот, за кого себя выдает.

– Кто же он тогда?

– Он утверждает, что преследует ведьм и демонов, но это неправда. Разумеется, он ищет их по всей стране – я имею в виду настоящих ведьм, – но вместо того, чтобы предавать их суду, он делает им некое предложение…

– Как и тебе?

– Я не колдун. Но он и мне сделал это предложение. Он пытается привлечь ведьм – и меня тоже – на свою сторону. На сторону Арканума.

– Что это такое – Ар… Ар…?

– Арканум. Тайный союз самых опасных и жестоких ведьм, каких только можно себе представить. Абакус их предводитель. Будучи охотником за ведьмами, он осуждает только невиновных. А настоящих ведьм уговаривает присоединиться к Аркануму. В течение нескольких недель он протянул свои щупальца во всех направлениях. И уже повсюду в стране есть ведьмы, которые ему служат.

Деа смертельно побледнела.

– Ты сказал ему, что подумаешь над его предложением…

– Неужели ты считаешь, что я могу согласиться?

– Хочешь начистоту? Я не знаю.

Его глаза, казалось, молили ее.

– Верь мне, Деа. Это самое важное. Ты не должна во мне сомневаться. Обещаешь мне это?

– Я… – Она все еще колебалась. – Да… да, я обещаю.

– Хорошо. – Он схватил ее руку и крепко сжал холодными как лед пальцами. – Ты моя дочь, Деа. И с тех пор как мы вместе, для меня нет никого и ничего дороже тебя. Мы всегда должны поддерживать друг друга. Всегда, понимаешь?

– Да.

Она была тронута его словами. И все-таки где-то в самой глубине ее души еще оставалось сомнение, даже недоверие. Она ненавидела себя за это, но ничего не могла с собой поделать.

– И как же быть дальше? – спросила она наконец.

– Мы последуем за Абакусом, – ответил Готен приглушенным голосом. Слова прозвучали зловеще, как древнее пророчество о несчастьях и гибели. Мы последуем за ним в самое сердце его могущества.

Демоны – ложные и подлинные

– Проклятие! – ругался Готен два дня спустя. – Мы потеряли след Абакуса.

Он остановил повозку на заснеженном перекрестке дорог. Целая туча ворон слетела с ветвей и с карканьем взметнулась в серое небо. Конь фыркнул и принялся взбивать копытом снег.

– А я все время спрашиваю себя, как это ты отличаешь следы его лошади от других следов…

– Распознавать следы я, конечно же, не умею, – честно признался Готен. – Зато я могу… чуять Абакуса.

Деа во все глаза уставилась на него: – Неужели такому можно научиться?

Ее отец пожал плечами:

– Я просто чувствую его. Тебе ведь это тоже знакомо, правда? Бывает так: вроде бы никого не видно, но вдруг ощущаешь, что кто-то стоит за твоей спиной. Нечто подобное происходит со мной и Абакусом. Возможно, и он что-то чувствует. Поэтому и узнал в ту ночь, что мы едем по дороге следом за ним.

– Значит, ему известно, что мы до сих пор идем по пятам?

– Я надеюсь, что его голова сейчас забита куда более важными делами и ему не до нас.

Деа состроила гримаску:

– Звучит успокаивающе.

Готен спрыгнул с козел и, проваливаясь в снег, вышел на середину перекрестка. Там он внимательно огляделся. Все сходившиеся здесь пути уводили в глубь лесов. На востоке равнина сменялась холмами, в некотором отдалении переходившими в крутые горы. Их вершины терялись в густых облаках.

– Абакус намного опередил нас, – сообщил Готен, вернувшись к Деа. – По этим местам он проезжал не менее трех дней назад.

– Я-то думала, ты знаешь, куда он направляется.

Готен кивнул:

– У Абакуса и его ближайших помощниц есть убежище, где они встречаются и сообщают друг другу о своих гнусных деяниях. Похоже, оно не очень далеко отсюда.

– А что это? Какой-нибудь дом? Или пещера?

– Неужели ты думаешь, что Абакус стал бы забираться в какую-то сырую дыру, где с потолка свисают корни деревьев, а под ногами хлюпают лужи?

Деа смущенно опустила глаза:

– Я ведь только предположила…

– Это должна быть крепость. Старинная, скорее всего заброшенная и необитаемая – до тех пор, пока туда не явился Абакус. Потому она и не отмечена ни на одной карте.

– Нам надо было расспросить об этом в последней гостинице.

Готен улыбнулся:

– Я так и сделал.

– Ну и?..

– Хозяин рассказал, что есть в этих местах развалины одного старого замка, без названия и хозяина.

– А как их найти? – взволнованно спросила Деа.

– Трактирщик утверждает, что только с помощью чутья, – недовольно пробормотал Готен. – «Вы наверняка не промахнетесь, – так он сказал. – Уж вы-то его найдете».

Деа вздохнула:

– Наверное, он не часто высовывает нос из своего трактира.

– Во всяком случае, он ни словом не упоминал ни о каком перекрестке.

Готен еще раз огляделся, потом взялся за поводья и направил коня налево. На восток, где высились горы.

– Почему ты выбрал именно этот путь? – поинтересовалась Деа.

– Потому что крепости обычно строят на вершинах гор.

– Короче говоря, мы должны положиться на везение…

– Если высокородная госпожа может предложить что-нибудь получше, я с радостью выслушаю ее, – промурлыкал Готен.

– Да ведь я и сама думаю, что мы едем правильно, – возразила она. – Но не потому, что эта крепость стоит на какой-нибудь скале. Тогда бы она бросалась в глаза. Каждому издалека было бы видно, что там светятся огоньки, снуют люди. Нет, мне кажется, что эти руины лежат где-то в долине, надежно укрытые от внешнего мира.

Готен открыл было рот – вне всякого сомнения, чтобы возразить дочери, – но потом снова закрыл его. Деа видела, что он раздумывает над ее словами. Возможно, в глубине души он понимал, что дочь недалека от истины, хотя вслух никогда бы не признал ее правоту. При этой мысли Деа преисполнилась гордости. Кроме того, она была убеждена, что чутье не обманывает ее.

«Он еще поймет, как это замечательно, что я рядом с ним», – без ложной скромности говорила себе девочка.

Весь остаток дня они следовали этой дорогой. Местность становилась все более холмистой. Возок медленно скользил по заснеженным лесистым склонам. Небо уже окрасилось в темный цвет. Сумерки нависли над землей, подобно стае летучих мышей, и вскоре в сгущающейся темноте между деревьями замерцали горящие глаза. Ночные охотники почуяли добычу.

Внезапно Готен натянул поводья. Возок резко остановился.

– Что случилось? – с тревогой прошептала Деа.

– Тихо! – выдохнул отец из тени своего капюшона.

Девочка напряженно прислушивалась, вглядываясь в лесную тьму. Высоко в горах раздался крик орла. Ничего другого Деа не услышала. Оглянувшись по сторонам, она с трудом различила ближайшие деревья, не говоря уже о чем-то или ком-то, кто мог подкрасться сзади.

– Ничего не видно.

– Слушай – вот оно! – Готен поднял руку, словно призывая к молчанию далее деревья.

Однако в этом уже не было нужды. На сей раз услышала и Деа…

Пение! Множество голосов, сливающихся в стройный хор. Ветер доносил звуки с востока; при каждом порыве они становились громче и отчетливей. Слова из какого-то чужого, гортанного языка. Во тьме ночи они казались особенно жуткими, особенно грозными. Но даже если бы Деа услыхала их при свете дня, она не раздумывая повернулась бы и пошла прочь.

– Может быть, это и есть люди северной страны? – почти беззвучно спросила она.

Готен всем телом подался вперед. Прямо перед ними дорога поворачивала направо, так что ничего нельзя было рассмотреть.

– Такого языка я не знаю, – прошептал он в ответ. – Наверное, это они.

Деа вдруг стало по-настоящему плохо.

– Думаешь, они собираются напасть на нас?

– Нет. Они же не на самой дороге, а где-то в лесу, и довольно далеко. – Готен отпустил поводья. Лошадь медленной рысцой побежала вперед.

– Неужели ты собираешься ехать дальше?! – Деа чувствовала, как дрожат ее колени, и дело тут было не только в холоде.

– Ведь мы хотим найти Абакуса, разве не так? А кто сказал, что его не следует искать там, где прячутся северяне?

– Думаешь, они все заодно?

– Абакус и эти норманны? О нет, наверняка нет! И тем не менее…

Больше он ничего не сказал, по своему обыкновению. Деа бесила эта его привычка. Раньше она готова была поколотить отца, оттаскать за волосы. Или еще что-нибудь в этом роде. Но сейчас она просто радовалась тому, что он здесь, рядом с ней.

Возок повернул, и путники увидели нечто, указавшее им точное местонахождение северных людей.

На расстоянии трех-четырех полетов стрелы над верхушками деревьев поднималось золотистое сияние…

– Что это – лесной пожар? – встревожилась Деа.

Готен отрицательно покачал головой:

– Это всего-навсего небольшие костры, но их, мне кажется, не менее полудюжины. Скорее даже, вдвое больше.

– Двенадцать костров?! – в ужасе переспросила Деа. – Но ведь это значит… что там по меньшей мере шестьдесят или семьдесят человек!

– Вопрос в том, для чего они разожгли эти костры: может быть, просто разбили лагерь, а может, и кого-то осаждают!

От волнения Деа не сразу уяснила различие между походным и осадным костром.

– Но что они могут здесь осаждать? По-моему, в этих местах нет никакого жилья.

– А вот это большой вопрос, не правда ли? – Готен невесело улыбнулся, и она наконец поняла, что он имеет в виду.

– Крепость Абакуса! – выдохнула девочка, не сумев удержаться от смешка. – Они осадили самого великого Абакуса!

– Похоже на то.

Между тем дорога, по которой продвигались путники, разделилась на две. Узкая заброшенная просека вела к долине, где над деревьями мерцал отблеск костров. Деа торжествовала: итак, она была права! Крепость Абакуса притаилась меж склонами двух высоких гор.

Снег на просеке был утоптан, низко склонившиеся ветви сломаны, а самые толстые сучья даже обрублены топором. Из долины ветер доносил запах горящего дерева…

Готен спрыгнул на землю.

– Оставайся здесь и присматривай за лошадью, – шепотом приказал он дочери. – А я пойду взгляну, что творится там, внизу.

– Я хочу с тобой!

– Об этом не может быть и речи.

Не обращая внимания на запрет, Деа также спрыгнула на снег.

– Интересно, как ты сможешь мне помешать?

Он сверкнул глазами. Эти глаза в тени капюшона горели, как у хищного зверя.

– До чего же ты груба, нагла и неблагодарна!

– А ты… до чего же ты за меня боишься! – упрямо возразила она. – Я и сама уже могу за собой присмотреть.

Готен постоял еще немного неподвижно и молча, затем повернулся и быстро зашагал по просеке, бросив ей:

– Заведи коня и повозку за деревья. Потом тихо иди за мной. И захвати мой меч!

Деа мгновенно исполнила все его приказания и побежала следом, сжимал в руках оружие. Вскоре девочка поравнялась с отцом. К ночи сильно похолодало, но она совсем не замерзла. Страх, который она только что испытала при мысли о жестоких северянах, исчезал с каждым шагом. Правда, некое неприятное ощущение оставалось, но зато она уже могла рассуждать – спокойно и хладнокровно. Если они не станут подходить к норманнам, или викингам, как называл их отец, слишком близко, то ничего страшного не произойдет: чужеземные воины слишком заняты осадой крепости и вряд ли обратят внимание на мужчину и девчонку. По крайней мере, Деа очень надеялась на это.

Отец и дочь дошли до места, где дорога начинала круто спускаться вниз. Отсюда они, глядя поверх деревьев, растущих ниже по склону, наконец рассмотрели, что творится внизу, в долине.

Готен ошибся. Там горело не менее двадцати костров, ярко освещавших все вокруг. Костры окружали развалины некогда грозной крепости, о былой мощи которой по-прежнему напоминали высокие стены и толстые башни с острыми зубцами. Деа эта давным-давно павшая твердыня показалась удивительно темной, почти черной… Может быть, по контрасту с ярко горящими кострами?.. Или стены закоптились в результате давнего пожара? Или… или камни насквозь пропитаны черной злобой Арканума?

Между кострами на расстоянии полета копья от крепости туда-сюда сновали темные силуэты. Их было не так много, как опасалась Деа, во всяком случае, насколько она могла разглядеть со своего наблюдательного пункта. Тридцать, самое большее сорок человек. Конечно, и этого было более чем достаточно. Вряд ли удастся как ни в чем не бывало, прогуливаясь между этими молодцами, дойти до крепости.

Готен не говорил ей, как он намерен действовать дальше. Ясно только, что он хочет помешать Абакусу в его затее с Арканумом. Но каким образом? Ведь Абакус – всесильный и злобный чародей, который даже птиц может превратить в смертоносные стрелы! И кто знает, что еще он держит про запас?

– Видно, норманны появились здесь вскоре после возвращения Абакуса, – предположил Готен.

– Может, они даже шли за ним по пятам.

– Так много народу? Ну нет, он бы их заметил. Скорее всего, то, что они попали в эти места, просто нелепая случайность. Далее великий Абакус со всеми своими ведьмами бессилен против случая.

– Мы подойдем поближе?

– «Мы»? – повторил Готен.

– Ой, перестань, – сердито шепнула Деа. – Ведь я и правда могу тебе помочь.

Подумав мгновение, он кивнул:

– Согласен. Может, это будет неплохой подготовкой. – С этими словами Готен перебежал на левую обочину дороги и заспешил вниз по склону. Деа следовала за ним.

Подготовка? Что он хотел этим сказать? Что у него на уме?

Подготовка к чему? И вообще это звучало так, будто не стоило особенно ломать себе голову из-за нынешней истории, будто норманны – это так, мелочи.

Так, размышляя, она торопилась за отцом, скользя на твердом насте и стараясь не отстать. Оба то и дело спотыкались о торчащие из земли обледеневшие корни деревьев, обходили коварные ямы, едва заметные под снежным покровом.

– Неужели Абакус не может просто… гм… как-нибудь выколдоватъ северян из этих мест? – шепотом спросила Деа.

– Кто знает? – печально ответил Готен. – Честно говоря, я был бы рад, если бы он не смог этого сделать.

– Потому что норманны взяли на себя твою работу?

– Нет, – серьезно возразил он. – Просто потому, что тогда Абакус может так же легко справиться и с нами. Как и с любым другим живым существом.

С этим было не поспорить, и дальше они шли в молчании, пока свет костров не засиял совсем близко между стволами деревьев.

– Теперь мы должны быть очень осторожны, – тихо сказал Готен. – Они наверняка выставили часовых.

Пригнувшись, они двинулись дальше. Деа достала из-под накидки свой старый кинжал и сжимала его в руке с таким видом, словно он был самым грозным оружием на свете. Хотя клинок притупился и слегка заржавел, кожаная рукоятка придавала ей храбрости. В этот момент девочке казалось, что она запросто одолеет всех северян.

Однако иллюзии мигом рассеялись, стоило ей поближе увидеть одного из норманнов.

Никогда в жизни она не видела человека такого огромного роста. Конечно, ее отец был высоким, однако северный воин перерос его больше чем на голову. Он стоял у ближайшего костра, закутавшись в лохматые шкуры, и опирался на копье, которое Деа наверняка не смогла бы даже поднять. Наши путники видели часового в профиль, и им показалось, что он спит стоя. На нем был шлем с двумя громадными рогами, а взъерошенная огненно-рыжая борода доставала до груди. Его руки украшали широкие кожаные браслеты, отделанные стальными пластинами, а меч, воткнутый им в снег прямо перед собой, поражал своей величиной.

Норманн был у костра один. Видимо, он получил приказ охранять эту часть лесной опушки. Возможно, Готену и удалось бы захватить спящего врасплох, не будь поблизости, всего шагах в двадцати, его многочисленных товарищей, которые, похоже, собирались атаковать черный крепостной вал. Пламя лагерных костров яркими бликами играло на их кольчугах и чешуйчатых панцирях. Почти все они носили двурогие шлемы, у всех были длинные бороды. Теперь Деа поняла, почему угольщики принимали их за демонов, а между тем она еще ни разу не видела, как они бьются с врагом, впадая при этом в одержимость! Когда они становились берсеркерами, их топорам, мечам и копьям не могли противостоять даже самые мощные крепостные стены.

– Смотри! – прошептал Готен на ухо дочери и кивком указал на зубчатый венец колдовской крепости.

Там, наверху, появилась одинокая фигура; человек поднял обе руки и запрокинул голову. Широкие черные одежды развевались на ледяном зимнем ветру.

– Это Абакус? – одними губами прошептала Деа. Спящий часовой стоял шагах в десяти от них и по-прежнему не шелохнулся; но нельзя же надеяться на то, что он будет спать все время.

Готен не ответил. Но его молчание было красноречивее слов.

– Что он делает? – вновь спросила Деа.

– Похоже, творит заклинание.

– А что он заклинает?

Взгляд Готена был холодным, как северный ветер:

– Деа, я очень люблю тебя… Но, пожалуйста, придержи язык хотя бы на одно мгновение!

Девочка с обидой отвернулась от отца и снова посмотрела на зубцы башни. Абакус стоял в той же позе. Однако теперь Деа показалось, что воздух между его поднятыми вверх руками мерцает, точно плавясь от сильного жара. Да, конечно, это походило на свет от пламени костра.

В следующий момент свет приобрел красноватый оттенок, становясь все ярче и ярче, и вдруг погас.

Деа с силой выдохнула и стиснула зубы. Что произошло? Она-то ждала, что магическое пламя вырвется из рук Абакуса и испепелит воинов северной страны. Или что из воздуха появятся какие-нибудь щупальца, которые схватят и разорвут пришельцев… То есть случится нечто, подтверждающее славу Абакуса как великого колдуна.

Но ничего подобного не произошло. Абакус продолжал стоять неподвижно, как каменное изваяние.

– Что же это такое? – Деа была совсем сбита с толку.

Готен приложил палец к губам, приказав ей молчать.

Часовой у костра проснулся и, так же как его собратья, глядел вверх, на башню. Все недоумевали и старались понять, в чем же, собственно, дело.

Деа высоко подняла брови:

– Кажется, с колдовством ничего не выходит?

Ее отец вздохнул:

– Что нужно для того, чтобы ты наконец помолчала?

– Чтобы кто-нибудь мне объяснил, что творится, – отпарировала она язвительно.

Ближний часовой был настолько увлечен Абакусом, что едва ли мог заметить двух незнакомых наблюдателей на опушке леса. Деа совсем не опасалась его, пока он смотрел в другую сторону.

Готен тяжело вздохнул.

– Это не было неудавшимся колдовством, – тихонько пояснил он. – Возможно, Абакус хочет, чтобы так думали норманны. Похоже, он намерен ввести их в заблуждение.

– Если Абакус так опасен, как ты рассказывал, он наверняка не удовольствуется безобидными фокусами.

– Скорее всего, нет.

Часовой между тем отошел от костра и направился к остальным воинам. Он тоже хотел знать, что происходит там, наверху.

Деа била дрожь. Она вдруг начала замерзать. Ветер, дувший с заснеженных горных вершин в узкую долину, неожиданно стал очень холодным.

Готен это заметил.

– Ты чувствуешь?..

– Похолодало…

Он кивнул:

– Но почему так сразу?

Они замолчали и обменялись долгими понимающими взглядами.

Затем вновь перевели глаза на крепость. Некоторые северяне подносили руки ко рту, стараясь согреть их своим дыханием; другие изо всех сил растирали закоченевшие пальцы. А ведь для этих людей мороз был привычным делом.