Текст книги "Внеклассные занятия (СИ)"
Автор книги: Катя Кошкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
– Даниил Евгеньевич, вы здесь? – скрипучий, как не смазанная телега, голос нашего завуча, едва не лишает меня сознания, отчего руки безвольно опускаются на стол, а сама я едва с него не слетаю, будучи удержанная руками Дани.
– Я ее сейчас убью… – шепчет Даня, коротко, но проникновенно меня поцеловав, не в силах оторваться от меня мгновенно.
Вот сейчас мне стало страшно. Удивительно, какой спектр эмоций я пережила за один лишь день! Наспех приводя себя в порядок, я слезаю со стола, притихнув у двери, в которую только что вышел Даня, чтобы встретить местную ведьму нашей гимназии.
– Да, я еще здесь, – слышу Данин голос, который удивительным образом звучал по привычному обыденно. – Праздник уже закончился?
– Еще не совсем… – мнется Екатерина Сергеевна. – Я вот о ком хотела поговорить… Вы же видели выступление нашей Кристиночки? Правда, она звездочка? Такая талантливая девочка!
Вот попала, так попала! Подслушивать, конечно, не хорошо, но когда речь идет обо мне…
– Да, способный ребенок, – подтверждает Даня, отчего я едва не прыскаю смехом. – Вы по поводу нее хотите поговорить?
– Да, да, именно о ней! Ее мама грезит для нее карьерой юриста, но как вы уже знаете, с гуманитарными науками девочке сложно… Недавно ее мама звонила мне и просила, чтобы мы обратили на это внимание и возобновили ваши индивидуальные занятия с ней.
Мама… Ну что же тебе не сидится-то?!
– Кроме того, Кристиночка подвержена влиянию, ребенок сложный… – продолжает описывать меня завуч. – Эта ее новая подружка… В общем, девочку нужно по максимуму занять, чтобы на глупости времени не оставалось…
Ха, знали бы вы, какими «глупостями» грезит занять меня историк! Я снова зажимаю рот ладонью, умирая от приступа смеха.
– Без проблем! – слишком легко и просто соглашается Даня. – Уверяю, ваша Ярославцева минуты свободной не проведет.
– О, как хорошо! Вы просто ангел, Даниил Евгеньевич! Как же хорошо, что в нашей гимназии есть такие люди…
Екатерина Сергеевна кудахтала еще минут пятнадцать, затем каким-то чудом Дане все же удалось избавиться от ее присутствия, но праздник внизу уже подходил к концу и скоро мои одноклассники нагрянут сюда, чтобы переодеться.
– Слышала? Мне приказали занять тебя по полной… – улыбается Даня, вернувшись в комнату, где я пряталась, с откровенным желанием поцеловав меня. – Необходимо возобновить наши факультативы.
– Я подумаю… – шепчу я, послушно ответив на поцелуй.
– Я настаиваю! – дьявольски дерзко улыбается Даня, касаясь губами моего обнаженного плеча.
Звуки шагов по коридору заставили нас все же оторваться друг от друга. В смешанных чувствах я вышла из кабинета, определенно не зная, чего хочу и чего следует избежать. Что ж, подумаю об этом позже...
========== 18. Побег от реальности. Часть 1. ==========
Кое-как просуществовав выходные, витая где-то в мечтах и думая о чем угодно, только не об учебе, я начала новую неделю с каким-то небывалым удовольствием. Думаю, не нужно уточнять с каким желанием и трепетом я посещала историю, при этом совершенно не понимая, не вслушиваясь в смысл тем, но так внимательно слушая голос Дани, что никто и усомниться не мог, что мне совершенно не интересна история времен перестройки и прочий бред, досконально разобранный учителем. Хотя я старалась себя одергивать, пытаясь сконцентрироваться на чем-то ином, кроме персоны историка. Мои попытки терпели фиаско, едва только он останавливал на мне свой пронзительный взгляд. Так же тщетно я пыталась вспомнить о том, что мне вроде как нравится Максим, который теперь все больше раздражал своей тихой нечленораздельной речью и унылыми звонками по вечерам. Хотя до близости у нас с Даней так и не дошло, мы вполне успешно занимались сексом глазами во время самостоятельной работы по истории. Честное слово, если расположить между нами лампочку – она загорится и тут же разлетится на осколки от перенапряжения. Нет, мы определенно не умеем дружить. Нельзя так явно обмениваться подобными взглядами. Нельзя ревновать его к десятикласснице Лизе, по которой сохла большая мужская часть гимназии, а Даня принимал ее неловкий детский флирт с каким-то видимым пренебрежением. Нельзя каждый день созерцать того, о ком мечтаешь по ночам до тех пор, пока трусики не намокнут. Да, Ярославцева, это провал… Этот нездоровый интерес к учителю – верх моего безумия, но я уже не могла не думать о нем, слишком многое меня в нем привлекало…
– Сдаем листочки, – распоряжается Даня, когда прозвенел звонок с урока. – Хватит корпеть, Миронова, перед смертью не надышишься…
– Слишком сложные вопросы… – мямлит Вика, поднимаясь из-за парты вслед за остальными.
– Слишком много внимания ты уделяешь своим волосам, а не тому, что под ними! – язвит Даня, забирая листок у Вики.
Я последняя подхожу к столу учителя, оставляя перед ним совершенно чистый лист бумаги.
– Да, Ярославцева… – вздыхает Даня, бросив взгляд сначала на бумагу, затем на меня. – Продуктивно! Что – за сорок минут совсем ничего в голову не пришло?
– Пришло, – пожала плечами я, ощутив себя перед ним полной бездарью. – Но к истории это не имеет отношения.
Даня откидывается на спинку стула, с улыбкой рассматривая меня в упор. Кроме немого умиления в его взгляде было еще что-то… Восторг? Восхищение?
– Я тебе "два" поставлю, кукла, и твои красивые глаза тебе не помогут, – усмехается он, при этом демонстративно закрыв журнал, не собираясь добавлять в него оглашенную оценку. – Придется плотно тобой заняться…
– Займитесь… – нагнувшись, облокачиваюсь локтями на его стол, упершись подбородком в кулачки. – Иначе пропаду я без вас…
По глазам вижу, что ему нравится эта игра, в которой никто никому не признается, насколько нужен другому. Я же с ума схожу от осознания, что этот взрослый сексуальный мужчина, откровенно говоря, хочет меня. Причем не боится этого признать, не желает скрывать очевидного.
Он тянет ко мне руку, беря мою ладонь в свою и несильно, но приятно до дрожи сжимает ее, проведя большим пальцем от запястья до основания пальцев. Дорогого стоит почувствовать его близость в перерыве между осточертелыми уроками в переполненной людьми гимназии, где даже у стен были уши. Представить страшно, что будет, если кто-нибудь увидит, поймет, да даже почувствует то, что происходит между мной и учителем. Но не страшно. Когда он вот так смотрит на меня, дотрагивается, вселяя необъяснимую силу – мне все равно, что творится за этими стенами, в гимназии, во всем мире…
– Что делаешь в субботу? – спрашивает Даня, накрыв мою руку другой ладонью, что напоминает мне жест заботы. – У Геры день рождения, хотел бы там тебя видеть. И кстати, он тебя приглашает.
– Попробую улизнуть из дома на пару часов…
– На пару часов не получится. Поедем на дачу, а дача в Подмосковье… – Даня опускает взгляд, выдерживая паузу, рассматривая мою ладонь, сжимаемую его руками. – Ночевать тоже будем там.
Мне кажется, что под ногами медленно зашевелился пол, а бабочки, до этого спавшие в моем животе, распустили крылья, встрепенувшись все вместе одновременно. Блин, что мне делать?
– Нужно будет как-то отмазаться от мамы… – нахмурилась я, придумывая очередную порцию вранья для матери.
– Скажешь, что днем будешь у меня на факультативе, – предлагает Даня, всматриваясь в мои глаза так, что мне кажется, он видит меня насквозь, и даже знает, как выглядит моя душа. – А ночевать пойдешь к подруге, у которой уехали родители и та боится оставаться одна.
Звонок на следующий урок прерывает нашу идиллию. Обещав что-нибудь придумать, я хватаю журнал и опрометью бегу на геометрию.
Наврав своей неукротимой маме с три короба, мне все-таки удалось получить желанную свободу на субботу. Даже толком не осознавая, что меня ждет, первостепенно мной руководило желание побыть с Даней хотя бы чуть больше времени, чем в гимназии.
– Что за блядская дорога?! – возмущается Даня, когда мы битых два часа пробираемся к даче друга по бездорожью. – Еще несколько месяцев назад здесь было реально проехать!
– А я совсем не умею водить… – сетую я, вспоминая, что гуманный отец всегда отказывал мне в удовольствии посидеть за рулем.
– Я тебя научу… – улыбается Даня, взглянув на меня, и протянув свободную от руля руку, взял мою ладонь в свою.
– Ты решил во всем стать моим учителем? – смеюсь я, поздно понимая, какой подтекст несет мой вопрос.
– Абсолютно! – уверенно отвечает учитель, переплетая наши пальцы.
========== 19. Побег от реальности. Часть 2. ==========
Добравшись до дачи, которая, стоит отметить, не совсем соответствовала своему названию, будучи довольно внушительных размеров и имея комфортабельную обстановку, я отправилась на кухню помогать хлопотавшей там Кате. У нас оставалось не так много времени до приезда остальных.
– Слушай, а Дан и ты… – тянет Катя, кромсая соломкой морковь.
– Друзья, – поспешно выпаливаю я, действительно не зная, что ответить, желая свести все к шутке. – А еще он мой историк, а я как ученица образцовая стараюсь держаться к начальству поближе.
– Ах, тоже идея! – коротко смеется Катя. – Но на самом деле Дан не плохой… Да, были у него трудные времена, когда он показывал себя далеко не с лучшей стороны, но в последнее время он как-то успокоился… И я вижу, что он заинтересован тобой.
Заинтересован… Интересно, к какому понятию можно привязать это слово: «любовь», «желание», «любопытство», «интерес»?..
– Нет, я, конечно, не говорю о какой-то безмерной любви! – хорошо, что пояснила, а то как-то смутно в этом разбираюсь. – Просто если вам хорошо друг с другом… Единственное, что может смущать – это разница в возрасте.
– Она меня не смущает, – признаюсь я, впервые прочувствовав эту фразу и поняв, что это на самом деле так. – Есть обстоятельства, при которых между нами исключаются всякого рода взаимодействия, кроме «учитель/ученица».
– И все же я вижу, что между вами происходит и могу сказать определенно, что грань «учитель/ученица» пройдена, – широко же, однако, мыслит девушка. – Здесь главное решить – стоит ли остановиться, или пойти дальше. Могу сказать определенно, что обдумать оба варианта нужно обязательно.
– Ох, боюсь, я не способна думать о таких серьезных вещах, – улыбаюсь я, хотя отчаянно хочется плакать от резкого запаха лука, ударившего в нос. – Я привыкла плыть по течению. Иногда это оборачивается мне боком, но такая уж я.
– Ты очень открытый человек, Крис, – замечает Катя, отрываясь на мгновение от резки овощей. – Без сомнений, ты привлекаешь этим очень многих, но важно то, что не всем можно доверять.
С наступлением вечера время понеслось так стремительно, так неумолимо, что я и не заметила, как дом заполнился людьми, шумящими, кричащими поздравления, перебиваемые хлопками открываемого шампанского. Все закрутилось перед глазами, одни лица сменяли другие, многочисленные шутки и смех уже не воспринимались на слух. Кроме того, чувствовалась усталость за день, и шампанское окончательно лишило сил. Я немного пришла в себя, когда Даня притянул меня за руку к себе на колени, в то время как оказалось, что просторная гостиная слишком тесна для такого количества людей. С какой-то неподдельной заботой он дотронулся моего открытого плеча губами, когда я неспешно смаковала свое шампанское. Впервые оценила свою кофту с открытым плечом по достоинству.
– Ты что поникла, Ярославцева? – тихо спрашивает учитель, сомкнув руки на моей талии и прижав меня к себе плотнее. – Устала?
– Есть такое… – вздыхаю я, чувствуя, как едва ли не засыпаю в его объятиях. – Уже довольно поздно, учитывая, во сколько я поднялась сегодня. Или уже вчера?..
Улыбаюсь, оборачиваясь к нему, и тут же чувствую его легкий поцелуй на своих губах. Он дразнит меня, почти невесомо дотрагиваясь моих губ, затем более явно лаская их контур языком, проникая внутрь, вновь будоража, казалось бы, мои уснувшие инстинкты.
– Тогда пойдем наверх, – предлагает Даня, нехотя от меня отрываясь. – Покажу тебе комнату для гостей.
Согласно киваю, не задаваясь вопросом, одна ли я останусь на ночь в той комнате. Ответ нашелся довольно быстро, когда Даня закрыл за нами дверь в небольшой, погруженной в полумрак спальне. Тут же глубоко внутри зародилась паника, куда-то вмиг пропала моя былая решительность. Невольно я рассматриваю двуспальную постель, занимающую половину комнаты, не зная, что теперь говорить, как вести себя. Блин, как же все просто было в стенах гимназии! Или же мне это только казалось?
Даня останавливается за моей спиной, едва уловимо касаясь моих волос ладонью, затем проведя ею по предплечью, обнимает меня за талию. Отбросив мои волосы на одно плечо, он аккуратно и нежно касается губами шеи, уделяя особое внимание пульсирующей на ней венке. Тяжело выдыхаю воздух, прислушиваясь к себе, к своим каким-то новым ощущениям.
– Если тебе страшно, я остановлюсь… – шепчет он, немного прикусив нежную кожу и тут же целуя это место.
– Не страшно… – вру я, положив ладонь на его руку, покоящуюся на моем животе.
Он разворачивает меня к себе, на мгновение задержав взгляд на моих глазах, в которых, видимо, отразилась сотня эмоций сразу. Но самой яркой, без сомнений, светилось желание. Наивное, смешанное со страхом и глухим протестом разума, но откровенное и беспощадное, то самое, что контролировать я уже не могла. Прижав к себе, он целует меня. Жарко, трепетно и бессознательно. Жестоко с его стороны так поступать со мной, лишая последней возможности одуматься, глуша все мои мысли этой дерзкой страстью, от которой мои ноги становились ватными, а вдоль позвоночника пробегал проникновенный холодок.
Я снова теряюсь в минутах, секундах, прошедших до того, как он подталкивает меня к кровати, не выпуская из своих рук, не прекращая ласкать мои губы и шею. Сжимаю ладонями его плечи, ощущая через ткань футболки напряженные мускулы, от прикосновений к которым я напрочь теряю голову и возникает желание прикоснуться к ним губами.
Он опускает меня на кровать, немного сбавляя обороты, прижимая мои руки к поверхности простыней, неторопливо и, растягивая каждое мгновение, исследуя губами мое лицо, линию шеи и открытого плеча. Я же пытаюсь справиться со своим дыханием, оставаясь почти неподвижной. Прикрыв глаза и прижавшись затылком к мягкой поверхности кровати, я жила только собственной кожей сейчас, каждой клеточкой своего тела, каждым нервным окончанием на нем. Приподнимаясь надо мной, Даня стаскивает с меня кофту, тут же сжимая мою грудь ладонью, приникая губами к кромке бюстгальтера. Освободив мои руки, он дает мне возможность запустить пальцы в его волосы, снова сжать ладони на его крепких плечах. Коснувшись губами ложбинки между грудей, он проводит там языком, отчего я невольно выгибаюсь в пояснице, ощущая себя оголенным нервом, реагирующим на каждую ласку учителя, на каждый его эксперимент с моим телом. Скользнув руками по моей спине, Даня расстегивает мой бюстгальтер, освобождая грудь, которой открыто восхищается, рассматривая и приподнимаясь надо мной. Тут же правый сосок попадает в плен его губ, стремительно став твердым и ярко выраженным. Даня посасывает его, играет с ним языком, то выпуская, то снова вбирая в рот несильно, но ощутимо прикусывая при этом. Не выдержав этой пытки, я глухо стону, шумно выдыхая воздух и сильнее впиваясь ногтями в его плечи. Даня устраивается между моих ног, затянутых в узкие джинсы, и сейчас я более ощутимо чувствую приятную тяжесть его тела. Он уделяет внимание другой моей груди, постепенно опускаясь губами ниже к животу. Проводит языком вокруг пупка, затем касается этой маленькой впадинки, щекотно, но до изнеможения приятно лаская. Его руки умело находят молнию на ширинке моих джинсов, механически ее расстегивая и начиная освобождать меня и от этой вещицы. Попутно Даня снимает с себя футболку, бросая ее куда-то на пол, и снова опускается на меня, целуя губы, поспешно опускаясь все ниже и ниже. Я же впервые могу почувствовать его крепкие мышцы без мешающей одежды, с наслаждением делая это, ощущая трепет всем телом. Он сжимает мои бедра, гладя их руками от основания и до колен, затем останавливаясь на тонких веревочках моих трусиков. Легкий приступ стыда сковывает меня, когда он слишком поспешно стягивает их с меня, обнажая мое тело полностью. Не давая мне возможности привыкнуть к этому новому ощущению беззащитности перед мужчиной, он немного раздвигает мои ноги, проведя ладонью по внутренней поверхности бедер. Импульсивно мне хочется снова сжать колени, но когда его пальцы касаются складок плоти, я безвольно прижимаюсь к поверхности кровати, вздрогнув и закусив губы, почувствовав ответ моего тела на это касание. Медленно и ненавязчиво Даня проводит двумя пальцами по складкам плоти, постепенно проникая между ними, немного сильнее разводя пальцы. Слушая мое неровное дыхание, он останавливается на клиторе, начиная касаться его едва ощутимо, но постепенно увеличивая давление нажатия и ритм движений пальцами. Сжимаю руками простынь от того, что не могу уже справиться с собственным телом, не могу расслабиться, чувствуя, как вся кровь прилила к низу моего живота. Даня же, кажется, знал мое тело лучше, чем я, лаская меня именно так, что сердце заходилось приятной истомой, а я непроизвольно выгибалась, томно постанывая. Оставив мою чувствительную точку, его пальцы опускаются ниже, лаская вокруг входа во влагалище, ощутив мою влагу и возбужденность, затем неглубоко проникая внутрь, расслабляя напряженные мышцы моего лона. Он снова касается языком ложбинки между моих грудей, а затем я чувствую его язык там, где только что исследовали его пальцы. От резкой смены ощущений я закусываю губы до боли, боясь сорваться на крик в этом чужом доме. Захожусь судорогой от окутывающего наслаждения, а на висках выступает испарина. Его язык чертит замысловатые узоры, лаская набухший клитор, в то время как палец проникает в меня до тех пор, пока я не почувствовала спазм боли, отчего вскрикнула.
– Прости… – шепчет он, приподнявшись надо мной и поцеловав в припухшие от ласки губы.
Я же была настолько обессилена и возбуждена, что смогла только едва заметно кивнуть головой. Не борясь уже со своим возбуждением, Даня быстро расстегивает джинсы, стягивая их и также незаметно для меня освобождаясь от белья. Он нависает надо мной, целуя губы, а я чувствую как что-то горячее и до невозможности твердое упирается мне в живот. Необычно, но как-то приятно. Ловлю себя на мысли, что хотела бы это потрогать. Видимо, предугадывая все мои желания, Даня берет мою руку в свою, направляя именно к тому, чего я хотела коснуться. Неловко и неумело я касаюсь горячей кожи, ощущая выступающие напряженные вены. Даня руководит мною своей рукой, стимулируя меня обхватить его член. Сделав это, я несколько раз провожу по его поверхности от основания до головки под давлением руки Дани. Неумело, робко, но с удовольствием, чего от себя не ожидала. Закончив этот урок, Даня отпускает мою руку, раздвигая мои ноги шире, прижимая бедра вплотную к своим. Теперь то горячее и твердое, что я только что держала в руках, касается складок моей плоти, в то время как пальцы Дани снова находят клитор, начиная уверенно его стимулировать. Я перевозбудилась от этого настолько, что едва заметно начала приподнимать и опускать бедра, подстраиваясь под темп его пальцев. Почувствовав, что я полностью расслабилась, Даня убирает руку, войдя в меня совсем неглубоко, но боль, пронзившая меня, резко вернула с небес на землю. Я сипло вскрикнула, а все мышцы моего тела напряглись. Мгновенно улетучилась блаженная истома.
– Потерпи, девочка… – шепчет Даня, касаясь губами моего виска, замерев и снова вернувшись пальцами к моему клитору.
Под действием его руки я забываю про боль, мышцы влагалища постепенно расслабляются, впуская его. Медленным толчком Даня проникает в меня глубже, возвращая раздирающую изнутри боль. Следующий толчок делает эту боль уже какой-то мучительно приятной, а я чувствую, как по внутренней стороне бедер медленно стекает теплая кровь, смешанная с моими выделениями. После нескольких фрикций внутри меня боль исчезает полностью, оставляя после себя немного саднящее ощущение. Постепенно Даня оставил излишнюю аккуратность, углубляя и ускоряя толчки, двигаясь отрывисто, почти полностью выходя из меня и проникая вновь. Подстроившись под его темп, я почувствовала, как тугой узел внизу моего живота развязывается, растекаясь приятным теплом от низа живота и по всему телу. Когда я прикрыла глаза, яркие вспышки ослепили меня, а голос сорвался на хриплый стон. После двух-трех более резких и ощутимых победных толчков, Даня быстро вышел из меня, кончив на внутреннюю сторону моего бедра. Горячая жидкость смешалась с подсохшей кровью между моих ног, и мне показалось это таким умилительным, что на лице появилась счастливая улыбка.
– А ты боялась… – улыбается он мне в ответ, приподнявшись надо мной, опираясь на локти. – Ведь не страшно?
Он приник к моей шее, посасывая кожу и прикусывая зубами, затем оставляя на ней влажную дорожку поцелуев.
Не страшно довериться тому, кто заботится о том, чтобы не причинить слишком много боли. Отчасти, на сегодняшний день мне казалось, что Даня был единственным человеком, не стремящимся сделать мне больно.
========== 20. Конфликт. ==========
– Я ничего не понимаю… – негодует мама, переворачивая очередную страницу моего школьного дневника. – За последние две недели одни «четверки» уже практически по всем предметам. Кристина…
– Мам, я не гонюсь в «отличники»! – тяну я, равнодушно рассматривая детскую площадку в окне.
– Что значит, не гонишься?! – никогда не думала, что у мамы настолько могут округляться глаза. – У тебя медаль, Кристина! Что за бунт среди года?! Тебе надо срочно браться за голову и подтянуть свою учебу!
– Я и так делаю все, что могу! – не выдерживаю я, повышая тон. – Не отрываюсь от книг, в гимназии не пропускаю ни одного урока, да и допы по истории посещаю…
О том, как насыщенно проходят эти факультативы моей маме лучше не знать… В том-то и дело, что последние две недели все мои мысли были заняты исключительно историей, все свободное время тоже. Оказывается, очень приятно учить историю под чутким контролем руководителя, заниматься с ним любовью в промежутках и вообще довольно весело проводить время. Для остальных предметов гимназии я делала тот минимум, который могла осилить в это смутное для меня время, не насилуя свои мозги, добиваясь желанных «пятерок» матери.
– Значит недостаточно того, что ты делаешь! – раздраженно всплеснула руками мать, захлопывая мой дневник. – Расслабилась дальше некуда! Я не видела, чтобы ты за уроками сидела: постоянно то на факультативе, то у Вики!
Хах, у Вики… Да, у нее, естественно!.. Дальнейшие проповеди матери я слушаю в пол уха, желая прожить этот вечер как можно быстрее и поскорее пойти в гимназию утром. А там будет Даня, и все покажется намного проще и естественнее. Блин, я уже надеюсь на него, как на воздух! С таким желанием, как сейчас я еще никогда на уроки не ходила, тем более на историю. Это ли есть влюбленность?
– Кристина, ты меня слушаешь?! – кипит от гнева мама, переключая мое внимание снова на себя. – Хватит уже витать в мечтах, займись учебой!
– Блин, я ею уже одиннадцать лет занимаюсь! – тоже раздражаюсь я, нахмурившись. – Надоело все! Надоело твое помыкание и борьба за эту злосчастную медаль! Как-будто выпускник без золотой медали не человек!
– Ты почему так себя ведешь?! Сбавь тон и не спорь со мной!
– Это ты со мной не спорь! Не нужна мне твоя чертова учеба! В печенках уже все сидит!..
– Твоя мать права, – вот его голос мне хотелось бы слышать меньше всего сейчас. – И не разговаривай с матерью в таком тоне. Она добра тебе желает.
Как можно пренебрежительнее смиряю Льва Романовича уничтожающим взглядом. Нет, ну какого хера эта жаба вмешивается?! Мне уже с матерью один на один поговорить нельзя?!
– Мам, как называют людей, у которых есть ребенок? – внезапно спрашиваю я, твердым, как металл голосом.
– Родители… – тихо отзывается мать, не понимая к чему я клоню.
– Если есть мама, то как называют второго родителя?
– Отец?..
– А как можно назвать любовника матери? – кажется, я выбиваю последним вопросом маму из колеи, она так и застывает с полуоткрытым ртом.
– Кристина!.. – лишь выдыхает она, краснея и опуская взгляд в пол.
– Никак! – отвечаю я за нее. – Такого товарища можно назвать только «никто». Так вот, я хотела бы попросить, чтобы вы, мистер «никто», не встревали в наши с мамой разговоры. Для меня вы никто. Вы не мой отец, чтобы указывать, что мне делать, как разговаривать, и вообще я смутно представляю, что вы делаете в этом доме.
– Маленькая строптивая дурочка… – выдыхает «никто», поправив очки на переносице и отрешенно покачав головой. – Ты еще матери спасибо скажешь за свою медаль и за то, что подталкивает тебя постоянно… Иначе бы давно уже слонялась по дворам с какой-нибудь шоблой, перебиваясь в одной из самых занюханных школ с «тройки» на «двойку».
– Да как вы смеете меня оскорблять?! – я поднимаюсь с табурета, сжимая руки в кулаки, стервенея просто на глазах. – Вы что в это вообще нос суете?! Таких слов мне родной отец не говорил ни разу!
– Вот и зря! А нужно было еще ремнем в свое время!
Не желая больше слушать гадости в свой адрес, кипя от злости и негодования, я отправляюсь в свою комнату, громко хлопнув дверью.
Следующие пол дня, проведенные в гимназии, тянулись ужасно долго. Радовала только предстоящая история, но даже на ней мое настроение едва ли поднялось выше уровня плинтуса.
– Списывайте с доски задание на дом и можете быть свободны, – обращается Даня к классу, заканчивая урок.
После звонка с урока мои одноклассники потянулись из комнаты, спеша на предстоящую алгебру. Я не тронулась с места. Заметив это, Даня подошел ближе, облокачиваясь на соседнюю парту.
– А ты что не спешишь, Ярославцева? – улыбнулся он, умиляясь моей угрюмой физиономией.
– Не пойду на алгебру! – решаю я, откинувшись на спинку стула, сложив руки на груди.
– Это с чего еще?
– Да с того, что я, видите ли, ни фига не учусь и оценки у меня плохие! Так что нет смысла мне время тратить, протирая где-то штаны.
– Так, Ярославцева, бросай свою привычку рассказывать с конца! Что опять случилось?
– Да вчера мне мать мораль читала… Как обычно о необходимости получения золотой медали. Ну что ты думаешь? Эта жаба, ее хахаль, вмешался! Наговорил мне кучу гадостей, типа я такая сволочь неблагодарная, не хочу мамочку порадовать! В самом деле, что мне стоит сидеть двадцать четыре часа в сутки за учебниками?! Нет, ну если бы мне это отец сказал – я бы прислушалась! А эта жаба здесь причем?!
– Понятно… – Даня сунул руки в карманы брюк, задумавшись о чем-то. – И по каким предметам ты теперь не успеваешь?
– Да я везде успеваю! Это мамины домыслы! Ведь как «четверку» у меня видит – сразу крах всем ее надеждам приходит! Она паникер! Ладно, я ее слушать должна, но этот тип, что лезет вообще?! Он мне совершенно никто! Он меня просто унизил своими заявлениями!
Я замолкаю, боясь того, что если продолжу, то и слез обиды не сдержу. Хотя еще не определилась, чего хотелось больше – кричать или плакать.
– Ну хочешь, я с ним поговорю, как твой классный руководитель? – предлагает Даня после минутного молчания. – Зови его сюда, я ему объясню, как с девушками не стоит разговаривать.
Еще на несколько секунд воцаряется тишина, затем, шмыгнув носом, борясь со своим слезливым настроем, я выпалила:
– Хочу! – да, хочу, чтобы эта жаба нарвалась на красноречивого историка, который единственный сейчас был на моей стороне, даже на родную мать не приходится рассчитывать. – Хочу, Дань, поперек горла мне этот тип уже…
– Разберемся, – усмехнулся Даня, как-то особенно нежно на меня посмотрев. – А теперь отрывай свой прелестный зад от стула и марш на алгебру!
– Ну, Дань…
– Вон отсюда, Ярославцева!
Вздохнув и неспешно поднявшись, я сделала шаг к входной двери из кабинета, но Даня перехватил меня за локоть, разворачивая к себе и прижимаясь к моим губам своими. Я лишь успела взглянуть, прикрыта ли дверь, перед тем, как хотя бы на минутку лишиться ощущения пространства и времени. Иногда мне казалось, что он смотрит на меня, как на нерадивого ребенка, но когда я чувствовала его страсть, видела откровенное желание в его глазах, я вмиг превращалась во взрослую женщину, которая просто иной раз нуждалась в поддержке и помощи. И как же приятно находить эту поддержку практически каждый день, иметь возможность чувствовать ласку и защиту. Единственное, что временами расстраивало – приходилось тщательно скрывать все, что стало таким дорогим, необходимым. Долго ли?..
========== 21. Не ребенок. ==========
– Мамочка моя любимая, хочешь порадую? – ласковым ребенком я обнимаю мать за плечи, во время того, как она угощает чаем Льва Романовича. – У меня «пять» по истории за самостоялку!
– Умница какая! – улыбается мама, расцветая ярким розовым бутоном просто на глазах. – Вижу, не зря я настаивала на твоих дополнительных занятиях с Даниилом Евгеньевичем. Такой молодой, но грамотный учитель…
– Да, он классный! – соглашаюсь я, прижимаясь к матери теснее. – Мам, можно я к Вике вечером в гости схожу?
– Ненадолго…
– Я бы у нее и ночевать осталась… – намекаю я, используя все свое врожденное коварство, чтобы уговорить мать. – У нас завтра контрольная по алгебре, будем готовиться до полуночи… Не идти же мне сквозь ночь домой!
– Ну да… – мама медлила, хотя мой успех в области истории временно усыпил ее проницательный разум. – Хорошо, только позвони мне перед сном.
– Конечно же, – убеждаю я, высокомерно взглянув на Льва Романовича. – А вас, Лев Романович, хотел бы видеть мой классный руководитель. Он хочет убедиться, что дома у меня нет отягощающих обстоятельств для спокойного обучения, так как вчера в школу я пришла с покрасневшими глазами…
Утро. Раннее утро, насколько я могу судить по пробивающимся сквозь шторы солнечным лучам. Лениво потягиваюсь, кинув взгляд на Даню справа, рассматривая его замысловатую татуировку на лопатке. Такое ощущение, что уснули мы с рассветом, иначе бы я не чувствовала себя такой невыспавшейся и разбитой, как телега. Блин, сколько же сейчас времени…
– Блядь! – вскрикиваю я, садясь в постели.
– Что кричишь? Сон плохой приснился? – лениво и неспеша просыпается Даня, переворачиваясь на спину.
– Уже так поздно! Нужно срочно собираться! – вскакиваю с кровати, начиная метаться по всей комнате в поисках своих вещей. – Вставай же, Дань!
– Куда спешить? Что так торопишься? – улыбается Даня, не соизволив пошевелиться.
– Я опаздываю на твой урок! – верещу я, наспех набросив его рубашку на плечи, собираясь в душ. – Тебе тоже следовало бы чесаться побыстрее, как-никак учитель!
