Текст книги "Сделка на ложь (СИ)"
Автор книги: Катрин Гертье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 15
Мозг еще с трудом соображал; я не успевала ориентироваться и осознавать, что Сашка делает, но на его подсказки реагировать старалась быстро.
Стоило мне глаза закрыть, как он велел сделать; мир завертелся, но я быстро взяла себя в руки, чтобы не выдать, что в сознание пришла.
Мужик какой-то в помещение вошел, наверняка нас с Устиновым проверить решил. У меня от страха дыхание перехватило, и тошнота подступила. Веревки! Он наверняка их заметит! Под моими ногами лежат. На виду. Просчитались…
Сашка первым среагировал и на ноги вскочил. Совершенно безрассудно на бандита этого бросился. А вдруг у него с собой оружие?! Кажется, Алекса это сейчас мало волновало. Ну да, все верно – мы и так были в большой опасности. Действовать решил незамедлительно, чтобы нас спасти. Голову подняла, посмотреть, что он делать собирается и начала носком подгребать веревку под кресло инвалидное. Пригодится еще.
Сашка на мужика кинулся, а у того в руках ведро. Наверное, нас и правда тут собирались держать долго, решили организовать туалет таким образом. Слабыми руками как можно быстрее отстегнула ремень, что в коляске меня удерживал, не давая упасть, и встала. Пока Сашка кулаком бандита по морде бил, я ведро вырвала у мужика из рук. А когда тот от Устинова отскочил и нож достал, чтоб Сашку им пырнуть, прям по морде ему этим ведром зарядила. Хорошее оно такое было, эмалированное, советское. Тяжелое… Раздался такой странный звук, смесь далекого набата и хруста.
Сил много ушло и на то, чтобы ведро отобрать и еще больше на то, чтобы замахнуться как следует. Слабость накатила мгновенно. В пот холодный бросило, заштормило, и голова закружилась. Оседать стала, совершенно не обращая внимание на то, что дальше происходит: кто побеждает и есть ли у нас вообще шанс сбежать отсюда. Ноги затряслись от бессилия, обмякла и на пол рухнула.
В сознание пришла от дикой жажды и в туалет хотелось. А еще холодно было, меня аж потряхивало немного. Попыталась губы облизать пересохшие, но язык, как наждачка оказался.
– Пить, – жалобно прохрипела я.
– Ника? – совсем рядом послышался хрипловатый голос Алекса. – В сознание пришла, отлично.
Непривычно было слышать в его голосе столько заботы и тревоги. Глаза попыталась открыть, чтобы убедиться в том, что мне не мерещится, что он рядом, настоящий. Веки тяжелые были до безумия.
– Ты как? – вновь спросил он, внимательно разглядывая меня своими шоколадного цвета глазами. – Что-нибудь болит?
– Пить, – вновь повторила я.
Просьбу мою в этот раз исполнили. Металлическая кружка с живительной влагой коснулась губ. Жадно, торопясь и давясь, осушила ее до самого дна. Даже мало показалось, но тут уже и вторая потребность о себе напомнила.
Приподнялась, облокачиваясь на здоровую руку и осмотрелась. В комнатке темновато было, но точно не то просторное помещение с бетонным полом передо мной оказалось. Тут все из дерева: стены, пол, свеча на столике горела и окошко маленькое имелось.
– Где мы? – шокировано поинтересовалась у Устинова. Как локации-то быстро меняются. Сколько их за день было? Или не за день?
– Не знаю где, но тут точно безопасней, – успокаивающе пояснил он.
– Но… как? – я категорически не понимала… ничего.
– Сбежать удалось, – похвастался Сашка и, ухмыльнувшись, добавил: – Чудом. И вот, на даче чьей-то отдыхаем.
– Сейчас вернусь, – оповестила я и к двери пошла, на выход из домика. Ни слова, ни происходящее не воспринималось. Сотрясение сказывалось, не иначе.
– А ты куда? – растерянно Сашка спросил. – Еще и в таком состоянии?
– Эм… в туалет, – обернулась я и уставилась на Устинова недоуменно.
На краткий миг тишина повисла. Смотрели друг на друга потеряно. Все таким неправильным казалось, неестественным. Будто я не я и он – совсем другой какой-то. Тут Сашка внезапно наклонился и из-под койки узкой, на которой я лежала только что, ведро достал, такое же эмалированное.
В памяти последний эпизод всплыл, перед потерей сознания в заточении.
– Трофей что ли с собой прихватил? – изумленно протянула, глядя на это странное явление.
Устинов не понял сначала, нахмурился, соображая, о чем я его спрашиваю, а потом его взгляд прояснился. Губы растянулись в широкой улыбке, я тоже не сдержалась и захихикала. По комнатке хохот наш с ним разнесся, и атмосфера напряженная как-то мгновенно разрядилась. Легче стало немного.
– Спасибо за заботу, но я лучше до кустиков, – смущенно отмахнулась я, и поспешила к выходу. Нет, ну правда, не думал же он всерьез, что я его предложением воспользуюсь. Блин, ну неудобно элементарно. Не настолько у нас доверительные отношения… давно.
На улице темнота была абсолютная: ни фонаря поблизости, ни окна горящего. И правда дачный сектор какой-то. Домики вокруг, заборы. И прохладно. Мне в больничной рубашке, босой, точно не место тут было – на коже сразу мурашки выступили, пальчики неметь на ногах начали. Поторопилась укрыться за углом на ощупь, чтоб нужду справить и в домик вернуться. Темный лес рядом, шелест, трески какие-то, да и сама темень меня не успокаивали нисколько. Фантазии подкидывали неприятности откуда ни возьмись. А с меня их точно хватит на сегодня.
– Все нормально? – муж спросил, как только обратно вернулась. – Ты чего?
Вид у меня, наверное, очень напуганный был или замученный. А быть может и все вместе. Ну что вот ему ответишь на это?
Посмотрела на себя: босую, в грязной теперь больничной рубашке, с гипсом на левой руке и уже без повязки на голове, которую потеряла где-то. На Устинова глянула оценивающе. Тоже потрепанный был: в грязи не меньше меня, а то и больше, в порванной рубашке, мятых брюках, с разбитой губой и костяшками на руках и темнеющей припухлостью под глазом. Красота же! Че? Сутки, вроде, в браке. Медовый месяц… Столько эмоций и впечатлений.
Сначала хихикнула нервно, понимая, насколько ситуация комичная, а с другой стороны грустная. И в следующий миг заплакала уже. Так жалко себя стало… нас. Чуть жизни ведь не лишились, как Устинов сказал, – чудом выбрались. Уж не знаю каким! А еще страшно было, что дальше-то делать, чего еще ожидать?!
– Эй, ты чего? – подошел ко мне муж. – Нормально все, слышишь? Успокойся. Наладится.
Головой кивнула и в объятия к нему подалась, которые он распахнул. Так страшно мне еще никогда не было. Авария, больница, похищение, драка… А с ним что было?
– Я… мы… а ты… – всхлипывая, попыталась ему сказать все, что чувствовала. Не выходило. Истерика не отпускала. Только нарастала. Голову подняла, чтобы в глаза Сашке заглянуть, а он сжал меня крепче и в губы поцеловал. Легонько так. Сперва.
А мне нужно это было, как воздух. Навстречу подалась, всем телом к нему прижимаясь. Губы приоткрыла, впуская его. И застонала громко от того, как хорошо было сейчас.
Живые, почти целые. Одни во всем мире. Только мы – я и он.
Хватка лишь усилилась, Устинов жадно вдох сделал, впитывая мой стон, и опять поцеловал в губы. На этот раз болезненно, но благодаря этому слезы прекратили течь, дикость какая-то нахлынула. Мало стало поцелуя и объятий. Еще более живой себя почувствовать захотелось, прикусила ему губу, боль в ответ причиняя. Просто так хотелось, не знаю почему.
Сашка простонал, сильнее вжимая меня в себя. Не протестовал, не оттолкнул. Понравилось, наверно. На еще один страстный и желанный поцелуй ответила очередным укусом. Ощущения были новыми, и они мне нравились, в этот момент состояние внутри переменилось, стало легче. Я расслабилась, позволяя внутреннему огню постепенно разгореться. Ощущения возвращались в безвольное тело, вытесняя стресс, страх и панику, наполняя эмоциями, лишая рассудок права слова.
Я позволила себе снова почувствовать нежность его прикосновений, распознать желание в поцелуях. Это было легко, – расслабиться в его руках, вспомнить всю прелесть нашей прежней жизни. Разум молчал, давая волю желанию и плотскому голоду, которые столько времени хранились внутри.
Сашка ослабил хватку, проверяя, можно ли отпустить. Я пошатнулась, голова закружилась, но тут же обхватила его за плечо, боясь отпустить и, одновременно давая понять, что хочу продолжения. Устинов подхватил меня на руки, и в следующий миг мы оказались на узкой кровати.
Поспешно рубашку больничную стаскивать с меня начал, треск ткани угрожающий послышался, вызывая у меня улыбку. Нетерпеливый какой! Понимая, видимо, что одежды сменной у нас нет, аккуратней действовать начал, бережней. Я тоже не осталась в долгу, бесцеремонно стянула с него рубашку, чтобы тело к телу. Потянулась к его губам. Перестала кусаться, ласки стали мягче, нежнее и горячее, переходя в стоны удовольствия. Я прижалась к Устинову, желая слиться в единое целое. Всем существом хотела погрузиться в наслаждение, вновь утонуть в нем и упиваться этим чувством, сознательно полностью отдавая себя в руки этому мужчине.
В голове миражом еще мелькнул разум и тусклое воспоминание, что этого делать не следует – пожалею. Несмотря на его настойчивость, страсть, нежность – Сашка враг. И близость с ним – ошибка. Но я не хотела об этом думать. Разум, гордость, принципы вернутся позже, и я снова выпью бокал горя до дна. А сейчас просто упивалась лаской и желанием Устинова, забывая обо всем на свете.
Эйфория заполнила покалеченную душу, щедро балуя собой. Напряжение овладело телом, что недоверчиво замерло в крепких объятиях. Я уже и забыла, каково это быть с мужчиной… Его губы без устали ласкали чувствительное место на шее, в то время как правая рука обвила меня за талию, притягивая еще ближе, пока я не встретилась с его пахом.
Тихо охнула, почувствовав его возбуждение. Другой рукой сжал мою грудь, принося сладкую боль и мгновенно расслабляя. Запрокинула голову, прикусив губу в попытке сдержать стон, моя здоровая рука сползла к его животу, судорожно пытаясь расстегнуть брюки.
Мне приходилось видеть его разным: решительным, домашним, добрым и ласковым, но наблюдать как он теряет от меня голову… Не припомню. Да что там, мне и самой хотелось таять в его руках, принимать и наслаждаться его прикосновениями.
И хоть нам следовало бы о многом поговорить, мы пересекли черту, за которой все слова иссекают или превращаются в тишину, а мысли лишь о том, как слиться воедино, позволив страсти полностью поглотить нас.
Расстегнув ширинку и блаженно прикрыв глаза, я подняла руку и запустила пальцы во взъерошенные пряди Сашки, сжимая и оттягивая их. Он быстро расстегнул ремень и спустил брюки, пробежал пальцами по моей промежности.
– Пожалуйста, – слетела с губ мольба, и Устинов прекрасно понимал, о чем его прошу.
Он вновь затянул меня в глубокий жаркий поцелуй и резко вошел. Вскрикнула и задрожала от удовольствия, что он во мне. Развела сильнее бедра, обхватила ногами. Хотелось чувствовать его глубже. В ответ Сашка подался вперед, вошел глубже, заполнив меня одним резким толчком.
Разорвали поцелуй, пока оба привыкали к новым ощущениям. Разгоряченная плоть тесно наполняла меня изнутри, вынуждая спрятать стон в изгибе его шеи. Пальцы здоровой руки слепо скользили по плечу Устинова, царапали, не заботясь о том, что могут остаться следы от ногтей. Сашка начал двигаться, впился пальцами в бедро, фиксируя, притягивая к себе, как удобней, а я с радостью принимала его в себе, прижимаясь тесней.
Однако и этого оказалось мало; сомкнула лодыжки за его спиной, притягивая ближе и углубляя проникновение. И это было не похоже на тот пожар страсти, о котором все твердят и желают. Мир терял очертания, но обретал невероятную чувственность, способную возвести до небес, до момента, когда кажется, что лучше уже и быть не может. Это было так неистово, по-звериному дико и быстро. Наше сбившееся дыхание, мои стоны и вскрики, его горячие губы на моем теле, – все это было восхитительным. Я так ярко чувствовала его в себе, так остро наслаждалась от того, как он берет меня всю, без остатка.
Не сдержавшись, всхлипнула и выгнулась, когда подкатила желанная разрядка, а тело охватила сладкая судорога, вынуждая мышцы сжиматься вокруг его члена в заманчивом приглашении присоединиться ко мне, которое невозможно было не принять. Слишком быстро, но я так изголодалась и он, кажется, тоже.
Тихий, сдавленный стон в мою шею, мой протяжный вскрик. Не размыкая объятия и тяжело дыша, мы оба замерли. Постепенно мир вновь начинал обретать очертания, а вместе с ними вернулась способность мыслить здраво, а еще накатила блаженная усталость и сонливость. Сил совсем не осталось. Интересно, а с сотрясением вообще не вредны такие нагрузки?
– Зачем мы это сделали? – тихо прохрипела я, изо всех сил борясь с усталостью и бессилием.
Он промолчал, поднимаясь с меня и глядя в глаза. Вытянул из-под нас тонкое одеяло, укрывая им себя и другой стороной ткани меня. Завернулась в мягкую преграду, желая скрыться не только от прохлады, но и от него. Стало немного стыдно и некомфортно. Быстро же попустило и швырнуло с небес на землю. Реальность вновь была не слишком радушной, но… я не жалела, что так вышло. Просто хотелось знать, почему он не остановился, не оттолкнул, пошел дальше. Что двигало им?
– Нам не следовало… – добавила я неуверенно. Оправдывалась… Перед собой? Или перед ним? Правильной что ли стала?
– Ты только что стонала от удовольствия, а сейчас жалуешься? – возмущенно, но беззлобно заметил Устинов, усмехаясь. – Спи лучше. Совсем замученная стала.
Тут и не поспоришь…
Муж заботливо прижал меня к себе, еще и по голове осторожно погладил. Уткнулась носом в его яремную впадинку, вдыхая запах. И нет, для меня он не пах сейчас совместно пережитыми приключениями. Устинов пах безопасностью и спокойной силой. Устроилась поуютней в его руках и закрыла глаза. Все завтра… разговоры, объяснения, проблемы. Пусть все это наступит утром, а сейчас пусть будет просто хорошо. Хоть и на такой короткий промежуток времени. Я так по этому всему скучала.
*** *** ***
Мне было тепло и уютно, когда я снова пришла в себя, но сердце тут же бешено разогналось от понимания – я не одна. Глаза широко распахнула, а внутри все напряглось, как взвинченная пружина. Невольно отстранилась от Алекса, что рядом совсем лежал, будто эти три сантиметра могут стать моими спасителями и избавить от новой муки стеснения и неловкости.
Обвела взглядом комнату в поиске опасности, но не нашла ее. Зато вот мужчина, что совсем рядом со мной был, не менее опасным казался – Устинов. Бросила взгляд на его пухлые разбитые губы, щетину, ссадины и синяк, сделала вдох поглубже, втягивая аромат, пока он спит и не знает о моральном преступлении, которое совершаю после безрассудного секса ночью. Он так брутально выглядел, как бандит, а меня это заводило неимоверно. От необычности ситуации, его внешнего вида и адреналина, что опять в крови разгонялся, желание разрасталось. Мы в другом мире с ним прежде жили, а тут: побег, дача чужая, в которую проникли незаконно, с преступниками какими-то боролись. Ух, взбудоражило все это!
Вчера мы с ним оказались на одной стороне, против всего мира, а потом и в одной постели. Быстро все так случилось, дико и безрассудно. Я ему отдалась добровольно, а он отымел и кончил в меня. Блин!
От нахлынувших резко воспоминаний к щекам кровь прилила, я губу прикусила, надеясь, что попустит. Вчера счастлива отчего-то была, как дурочка, да и сейчас ненадолго продлить иллюзию идиллии хотелось. Однако ресницы напротив подрагивать начали и шоколадного цвета глаза распахнулись, глянули на меня с удивлением и настороженностью. Интересно, о чем он думает? Вспоминает ли, что было между нами ночью? Как поведет себя? Из-за этих мыслей сердце в груди и не планировало притормаживать и биться спокойней.
Встретилась с его взглядом и поспешно отвернулась, будто отвлеклась, чтобы поправить съехавшее с голого зада одеяло. Боже, нафига мы все так усложнили?! Накрыло же безумство! Хотя чего удивляться, в состоянии аффекта и не такое случается: помутнение, истерики, ступор. Все по разному реагируют… А мы вот потрахаться решили. Почему бы и нет?
– Привет, – поборов неловкость, первая голос подала. Дрожащий и трусливый, как у загнанного в ловушку зайчонка. В глаза Устинову по-прежнему боялась смотреть.
– Доброе… – пробормотал он. – Надеюсь доброе?
Взгляд на него подняла осторожно и нервно улыбнулась.
– Пока не ясно, – честно ответила, плечом пожав.
– Ты как? Все нормально? Не болит ничего? – поинтересовался Сашка серьезно, брови сурово к переносице свел. Не понятно было, прощупывает почву или вообще в сторону от вчерашнего происшествия решил разговор увести.
– Ну, рука сломанная и сотрясение никуда не делись, но… жить буду, – неудачно пошутила я.
– Да, надо бы в больницу тебе, но как туда добраться, даже не представляю.
Выругалась мысленно. Вот нафига так сразу к проблемам возвращаться, ну хоть минуточку бы покоя еще.
Он сел в кровати, одеяло тонкое с него съехало, едва прикрывая утренний стояк, а я губу опять прикусила, стараясь не смотреть туда. О серьезном же разговариваем. Выбираться нужно, жизнь спасать, выяснять, что происходит, а мы… ну что тут такого?.. Ну, случилось и случилось. Надо забыть все и просто выкарабкиваться из той непростой ситуации, в которой оказались.
Устинов меня тем не менее поймал на подглядывании, усмехнулся, хмыкнул.
– Забавная такая. Мы вроде как женаты, а ты смущаешься…
И правда, чего это я в самом деле? Обыденней надо быть!
– Да просто… – промямлила.
Устинов, как назло, с кровати встал во весь рост, демонстрируя себя во всей красе. Я рот открыла, чтобы пристыдить его, но закрыла поспешно. Опять же издевается! Смутить пытается.
Долго правда мучить не стал. Нашел в ворохе одеяла и скомканной простыни свою одежду и натягивать начал. А я наблюдала просто, сама не вылазила из кровати, одеяло придерживала здоровой рукой старательно.
– Надо бы на разведку сходить, помощь поискать, – на меня взглянул оценивающе и, видимо, не удовлетворившись видом, добавил: – Ты меня здесь ждать будешь. Тебе в таком состоянии со мной не стоит. Далеко не уйдем, да и вообще…
– Я с тобой, – испуганно пробормотала. Понимала, что пользы от меня мало будет. К тому же босая, с гипсом и больничной рубахе… ну куда мне?
– Иди сюда, – отвлекая от панических мыслей, Сашка позвал ласково. – Вылазь, помогу тебе одеться.
Так нежно произнес это, что мне вновь в его объятиях захотелось оказаться. Укрыться от этого мира, ощутить защиту и заботу. Подалась к нему, как завороженная, одеялом, правда, по-прежнему прикрываясь. Повернулась спиной, борясь с намерениями иначе поступить: прижаться, приласкаться.
– Саш, знаешь, что происходит вообще? – пока он за рубахой больничной потянулся, спросила тихо.
Устинов замер на миг, вздохнул тяжело и молча расправлять стал найденную вещь.
– Нет, Ник, – признался он как-то устало. – Не представляю в какое дерьмо бати наши вляпались, но нас они туда же потянули – это ясно. Выберемся и все выясним. Обещаю.
Дернул за край одеяла, вытаскивая меня из него. Тело, что еще секунду назад в тепле было, мурашками колкими покрылось. На улице хоть и солнце уже светило, не согревало совершенно, оттого и в домике было прохладно. Утро, наверное, ранее. Прикрыться захотелось, согреться, но я руки потянула вверх, желая в рубахе оказаться.
Вместо этого Устинов со спины ко мне прижался, ладонями вокруг талии приобнял, кончиками пальцев по коже прошелся, к груди ими поднялся, задевая затвердевшие торчащие соски.
Так приятно, что зажмурилась и вздохнула глубоко.
– Хорошо мне с тобой было. Повторить хочу… – еле слышно признался он.
У меня невольно улыбка на губах появилась и приятно стало до безумия. Даже в таком виде: помятая, покалеченная и бог весть какая еще, – нравлюсь. Хорошо же… Лестно.
Между тем, Сашка отстранился быстро от меня, не дожидаясь ответа, и рубаху натянул через голову торопливо. Наверное, чтоб соблазна не было повторить, скрыть хотел поскорее мое голое тело.
– Все, сиди тут. Я скоро вернусь, – бросил быстро он, и к выходу из домика направился. А я осталась, растерянно глядя ему вслед.
Глава 16
Промаяться в одиночку довольно долго пришлось. Не в моем характере бездействовать. К тому же фантазировать тоже преград не было никаких. Напридумывала, что Сашку схватили, избили или вообще убили… Даже поревела немного над его воображаемой кончины. И от того, что беспомощной, больной вдовой осталась. Потом, правда, одумалась. И решила себя чем-нибудь более полезным занять.
Покопалась по шкафам и шуфлядкам в домике в поиске вещей поприличней, чем моя рубаха… но увы. Должно быть, на всех приличных огородах только самое необходимое или старое что-то валялось обычно, никак у более богатых. Тут были и старые порванные наволочки какие-то, и лоскутки, и резиночки различные.
По грядкам прошлась в поисках съедобного, но и там все неспелым оказалось. Чтобы не думать о нарастающем голоде и не обращать внимание на урчание в животе, решила о Сашке вспомнить и поразмышлять, что для него была наша ночь. Представляла, что он мне говорит, что я ему отвечаю. В разных вариациях – в позитивных и не очень. Ну и на закуску оставила случившееся. Ума не могла приложить, кому наша смерть выгодна была. Я всегда себя в безопасности ощущала: папа был защитником, опорой. Он все решал сам, и вот… дорешался, кажется. Интересно, как он там, все ли с ним в порядке? Мама говорила, когда меня навещала после Устинова, что непонятно пока, как будет с ним, врачи прогнозов не давали. Главное жив – будем молиться, чтобы выздоровел. И Андрей тоже где-то в больнице. Как он?..
Вздохнула с облегчением, что хоть с мамой и Лизой все хорошо. Было, по крайней мере. Хотя… наверное, сейчас никто в безопасности абсолютной не находился, пока преступники на свободе. От этого понимания еще больше захотелось выбраться поскорее отсюда и действовать! Решительно! Немедленно!
– Собирайся давай скорее! – наконец в дверях Устинов появился. Бросил на кровать длинную кофту на пуговицах и галоши какие-то на пол поставил. – Тут у местных бутиков нет, но хоть что-то…
Я рот изумленно открыла и глаза на вещи вытаращила, не веря, что это для меня принесено. Сашку моя реакция позабавила: хохотнул издевательски.
– Давай-давай, другого все равно нет, а босиком не вариант.
И не поспоришь ведь, прав абсолютно! Пока я неуверенно, слегка большеватые вещи примеряла на себя, подметила, что Устинов в довольно позитивном настроении пребывает.
– Есть хорошие новости? – осторожно поинтересовалась я.
– Да, – воскликнул Алекс. – С отцом удалось связаться из поселка неподалеку, к нам навстречу машину отправят, а до назначенного пункта местный отвезет. Я договорился.
План звучал неплохо! А главное – в городе, рядом с семьей окажемся, уже совсем скоро. Новость чудесная! Больше стимула появилось, и я поторапливаться теперь уже сама стала.
Вышли из домишки уже через пару минут. Сашка бросил взгляд на причиненный ранее нами ущерб и пробурчал:
– Надо будет хозяев отыскать и заплатить…
Дальше по дороге грунтовой наезженной потопали с ним. К счастью, дождей не было прошедшие пару дней, земля сухая была, иначе квашня бы стояла и пробираться сложнее было бы.
– А идти далеко вообще? – пройдя всего один сектор, спросила я. Не терпелось поскорее уехать отсюда, еще и в таком виде щеголять было непривычно и даже дико. Слишком экзотично себя чувствовала, будто в другой мир попала. И потому деревенской себя совершенно чувствовать не хотелось. На фоне Сашки – слишком контрастно. Со стороны можно было подумать, будто столичный миллионер захомутал бедную доярку и сейчас вместе они бегут в город от ее родителей, которые мажору голову желают открутить за соблазнение их дочери.
– Почти на месте! – радостно «миллионер» сообщил.
Я глазам своим не поверила, когда, пройдя еще один сектор, мы выбрались на обочину заасфальтированной дороги. На другой стороне был густой лес, позади частный сектор, а на самой трассе был всего один агрегат отечественного автопрома – заведенный трактор!
– Это мы на нем поедем? – неверяще спросила я, едва не запнувшись от шока.
– Ага, – ухмыляясь Устинов ответил. – Других вариантов не было, да и в таком виде мне никто помогать не желал, почему-то… – осмотрев себя, добавил он. – А этот мужик добрым оказался, согласился подбросить.
– Да уж… – протянула я и сделала несмелый шаг в сторону трактора. – Может все же подождем тут твоего отца? – сделала я еще одну неуверенную попытку отговорить Устинова от не очень удачной идеи.
– Да ты что? Как они нас искать должны: телефонов у нас нет, денег нет – все изъяли. Замучаются, а так хоть с поселка проще будет. Его на карте найти можно, а тут у трассы ждать… Ну сама подумай…
– Ладно, едем, – тяжело вздохнула я, смирившись с неизбежным. – Главное сильнее не сотрясти оставшиеся мозги.
С тем и потопала к громадине.
– Что, никогда на тракторе не каталась? – ржа надо мной, водитель выдал, когда я в кабину с горем пополам забралась. – Довезу с ветерком!
На счет ветерка была не уверена, на счет того, что доедем, тоже не очень. Но рискнуть и правда стоило. Какой-никакой, а вариант. Лишь бы к месту добрались к прибытию отца Сашки, а не к следующей ночи.
Вслед за мной в тесную кабину трактора Алекс забрался. Едва не на коленях умоститься удалось друг у друга, с места тронулись с пыхтением и тарахтением, скорость набирая потихоньку. И все вполне оптимистично начиналось, пока из зарослей леса, которые мы мимо проезжали, несколько мужиков не вышло.
Нам они абсолютно незнакомы были, даже подумала было, что охотники или лесники местные, но вот они нас знали, оказывается. Один из них пальцем в нас ткнул, указывая второму, а потом винтовку с плеча скинул. Черное дуло уставилось на нас, раздался оглушительный звук, похожий на хлопок внушительной петарды. Взвизгнула и уткнулась в грудь Сашки, отчетливо понимая – в нас стреляют!
– Твою мать! – выдал тракторист, к рулю пригибаясь.
– Гони! – заорал Сашка, пригнувшись, и сильней прижав меня к себе.
Я от страха ни то пискнула еще раз, ни то взвизгнула. Сначала зажмуриться решила, но почти сразу передумала. Страшно было! Скорость у трактора маленькая, казалось, вот прямо сейчас мужики эти нас догонят, положат тут всех троих, и дело с концом. Не видать нам ни семьи, ни свободы, ни жизни в целом.
Голову поднять было проблематично, чтобы самой ситуацию оценить, – Устинов мне ладонь свою тяжелую на затылок положил, зафиксировав тем самым.
– Блть, можно шустрей, эти психи нас догоняют?! – зло рявкнул он на нашего водителя и, кажется, попытался обернуться, чтобы лично оценить ситуацию.
Позади раздался новый хлопок и ругань, вызвав в салоне нашего транспорта новую волну паники.
– Нас точно щас прибьют! – не выдержала я, начиная мысленно молиться.
– Так просто не дадимся! – выдал уверенно тракторист, шустро дергая за рычаг и переставляя ноги на педалях. – Во-первых, у меня стаж ковшом орудовать более двадцати лет, я его щитом выставлю, а во-вторых, металла в этом малыше столько, что пробить проблематично. Да и скорость наберем… бегом точно не догонят!
Этот оптимистичный комментарий-реклама немного успокаивал, но совсем чуть-чуть. Пешком не догонят значит, а если на автомобиль пересядут?..
Сердце опять в груди испуганной птичкой забилось. От чего-то особо не надеялась, что до пункта назначения живыми доберемся. Слишком везло до этого: вчера особенно. Не может же и дальше так гладко все быть?! Покосилась на дорогу, что впереди виднелась: судя по моим ощущениям – скорость и правда набиралась. Трактор рычал, как озверевший, во всем дачном секторе наверняка слышно было, что мы едем. В кабине трясти тоже начинало все сильней. От всего этого вместе уши закладывало.
С другой стороны, а вот если мужики эти правда на машину пересядут, что тогда? Не в ущерб ли нам, что шумом внимание привлекаем? Все-таки плохой был вариант на тракторе от погони уходить. Очень плохой…
– Саш, как далеко у них машина может стоять? – решила сквозь шум спросить у новоиспеченного мужа. – Помнишь ту дорогу?
Мне Алекс не спешил ответить, зато тракторист голос подал:
– Так вы их знаете?! Это не просто бандиты? По вашу душу? Я на такое не подписывался!..
– Мужик, я в долгу не останусь. Хорошо заплачу, если довезешь до поселка живыми и желательно невредимыми. На новый трактор хватит, еще и на гараж для него останется. Да и сейчас убраться от этих озверевших в наших общих интересах, – сурово прокричал ему Устинов, перекрывая рев мотора, а я объятия более крепкие на себе ощутила.
Губу прикусила, жалея, что вот прямо сейчас разговор этот подняла. И так все в напряжении были, как бы теперь этот тракторист нас из агрегата своего на трассу не высадил и не умчал, бросив тут где-нибудь.
Наконец из объятий меня освободили, позволив сесть ровно. Ехали в тишине… почти: мужик рядом что-то под нос ворчал, Сашка мрачный сидел до жути и напряженно на дорогу смотрел, а я и дышать лишний раз боялась. В салоне шибко натянуто было: любое слово или движение точно во что-то нехорошее вылиться могло. Корила себя за неосторожность и мечтала каждую секунду, чтобы добраться поскорее до нужного места. А эти самые секунды тянулись и тянулись… мучительно долго, как никогда раньше.
– Мужик, телефон дай, позвонить нужно, – не выдержал первым Сашка, что встревожило меня не на шутку.
Водитель опять выругался витиевато, в нагрудном кармане покопался без лишних вопросов и протянул старенький кнопочный аппарат.
– Бать, в пути?.. – перешел сразу к делу Устинов. – Планы меняются, нас лучше по дороге встретить… Да… трасса основная… Ждем.
Я вслушаться пыталась, понять, что старший Устинов отвечает. С кем он там? Насколько все критично? Почему Сашка молчит и не говорит мне ничего? От переживания в ушах набатом застучало и искорки перед глазами начали летать. Этого только не хватало!..
Вдруг позади мотор послышался, мы втроем вздрогнули и назад обернулись.
– Это они? – сдавленно крикнула я.
Судя по тому, что машина по дороге летела буквально, к нам все быстрее приближаясь, вопрос казался глупым.
– Да чтоб его… – протянул Алекс.
Шофер лишь взгляд в нашу сторону бросил мрачный, посмотрев, как на врагов народа. Я его понимала хорошо. Мужику жить хотелось, а мы его в это рисковое дело втянули, но сдаваться сельчанин не собирался: до упора педаль вжал в пол. Трактор еще сильнее взревел, из трубы дым повалил – на полную кочегарил, угрожая не вытянуть навалившихся на него требуемых нагрузок.
Я от переживания за руку Сашку схватила. Казалось, все. Считанные минуты осталось жить. На мой жест, как ни странно, Устинов ответил: сжал крепко руку, по тыльной стороне ладони большим пальцем поглаживая.
