Текст книги "Сделка на ложь (СИ)"

Автор книги: Катрин Гертье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Выберемся, Ник, не бойся… – над ухом ели слышно прозвучало. – Я тебя в обиду не дам.

Очень хотелось ему верить, но слезы все равно на глаза сами наворачивались и нос щипало от отчаяния и нежелания вновь попасться каким-то преступникам. Так несправедливо все это было! За что?! Почему так вышло все?!

Впереди еще несколько машин показалось. Вдалеке, правда, но вроде иномарки. Черные и внушительные… точно такие же, как были в прежней жизни. В моей привычной тихой жизни. Это дало надежду. Маленькую, едва теплющуюся внутри, но такую желанную.

– Как думаешь, это за нами? – спросила у мужа я и затаила дыхание. – Нас спасут?

Сашка вдаль всматривался, пытаясь тоже понять свои навстречу едут или нет.

– Похоже, что наши. Если так, то отлично, – наконец выдал он.

Нервы были буквально на пределе. У всех. Вновь назад обернулась, оценивая расстояние, потом перед собой. Метры сокращались и во что выльется столкновение даже страшно было представить.

Долго ждать финала не пришлось. Минут пять, но показавшихся вечностью, отмеренными быстрыми стуками в груди и висках. Опять все как в замедленном действии текло, а потом резко ускорилось: сзади вновь шум послышался, вернее целая очередь выстрелов. Мы втроем немедля пригнулись напугано, в надежде не попасть под этот град. Впереди тоже не растерялись и отвечать стали.

«Началось!» – промелькнуло понимание в голове.

Меня Сашка собой накрыл, стащив с сидения. Мужик трактор резко остановил. Снаружи тормоза завизжали, выстрелы продолжились, маты и крики полетели. Я глаза зажмурила и сжалась вся, чтобы отгородиться хоть так от происходящего. Ни кричать не могла, не шевелиться. Ужас так сильно сковал. Успокаивало только горячее и почти ровное дыхание Устинова над ухом. Он так крепко меня держал, закрывая собой от всего того ужаса, что снаружи кабины творился. А я только желала, чтобы из наших не пострадал никто, чтобы мы живы остались и все закончилось поскорей.

Внезапно грохот стих, и дверца трактора отворилась. Мужик незнакомый в костюме и галстуке велел нам выходить из укрытия. К счастью, Сашке он был знаком – сотрудник его, наверное.

Дальше мир завертелся, быстро-быстро события происходить начали. Я не особо вникала в процесс этот, только ошалело глазами хлопала, то тут, то там подмечая какие-то отдельные эпизоды.

Полиция подъехала, со стороны Устиновых несколько машин в хаотичном порядке стояли, кое-где пробоины видно было от пуль, противники тоже свои оставили, перегородив проезжую часть, сами «пассажиры» на земле повязанные лежали, рядом с несколькими из них кровь видно было. Думать и размышлять, кто жив остался, а кто нет, ни сил, ни желания не было. Одного хотелось – убраться поскорее с этой злополучной трассы и дома оказаться.

Собственно, именно этой целью, как оказалось и Алекс занялся. Загораживая от последствий стычки, он к машине меня уверенно повел, отмахиваясь от окружающих.

– Вова, – услышала я его приказной тон в голосе, как к одному из джипов тонированных подошли. – Отвези Веронику Михайловну в больницу, ей помощь нужна. Там ее охранять, ни на шаг от палаты не отходить, никого не пускай до моего появления. Головой отвечаешь!

Услышав, что со мной он не поедет, новая паника накатила. Такая сильная, на грани истерики. Наверное, от того, что страшно было доверять кому-то еще, от того, что только Устинов был моей защитой, опорой в эти сложные дни. Вцепилась в него мертвой хваткой, и если до этого, мне казалось, что я говорить не могу, и язык прирос к небу, то тут просто прорвало мгновенно:

– Саш, я не поеду без тебя. Не оставлю тут. Давай вместе, пожалуйста! – забормотала я, к нему прижимаясь. Казалось, если отпущу, все старания выжить пропадут. Неправильным было уезжать без него, оставлять хоть на миг. На виду должен быть, рядом, чтобы знала, что он цел и все с нами хорошо будет. Чувство опасности никуда не делось, а он во всем мире сейчас самым близким был. Кому доверять можно безоговорочно, как ни ему? – Пожалуйста, не оставляй, не бросай… – бормотала и бормотала я, всхлипывая.

Мне вновь Устинов взаимностью ответил. Обнял, по спине как-то урывочно погладил, а потом отстранил быстро. Мое лицо в его больших ладонях оказалось, пальцами слезы стал со щек стирать.

– Надо так, Ник. Сейчас надо. Ты едь, я позже примчу, обещаю, что не денусь никуда. Ничего не бойся, я же обещал, что со всем разберусь и в обиду не дам. Веришь мне?

Кивнула, сквозь слезы заглядывая в его серьезные и такие родные глаза, что смотрели на меня с теплом и заботой. Но сил оставить все равно не было. Не могла отпустить, паника не желала проходить. Я как маленькая, прижаться хотела к нему, такому большому, сильному и самому надежному. От страха, понимала, но…

– Не могу, с тобой останусь…

Не знаю, что случилось в этот миг: то ли я так жалко выглядела, то ли и на Сашку тоже эмоции нахлынули необъяснимые: он вновь меня к себе притянул и жадно к губам прижался своими. На виду у всех, не стесняясь, просто целовать стал.

Это опять так яростно и страстно было, как прошлой ночью. Жизненно необходимым казалось. Ни воздух, ни жизнь не нужны были так сильно, как эти объятия и поцелуй. Они исцеляли, раны душевные залечивали, и паника под напором Устинова проходить стала. Но не до конца… Всего этого было катастрофически мало.

Оба понимали, что дальше продолжения быть не может, и это Сашка первым прекратил: резко отстранился, к двери пассажирской подвел, пока я не опомнилась, посадил в машину и дверь закрыл. Чтоб уговорить не смогла, не плакала перед ним больше.

Постучал водителю по стеклу, который за рулем уже сидел и терпеливо ждал указаний. И мы тронулись с места. Я смотрела в боковое окно сначала, потом в заднее, боясь глаза отвести от Сашки. Смотрела-смотрела на него, пока не исчез из виду. В груди так тревожно было и тоскливо, но успокаивало одно – он ведь обещал мне, что все хорошо будет, а значит будет. И мы скоро встретимся вновь. Я буду ждать.

Глава 17

Алекс

– Я жду объяснений! – усевшись в машину, бросил на отца гневный взгляд. – Что, черт возьми, происходит и почему на нас напали?!

Если честно, сил практически не оставалось. Слишком вымотался за последние сутки. Менты повязали похитителей, скоро они расколются, выложат, на кого работают, но не верю, что папаша даже не предполагает, кто бы мог быть их нанимателем! К нам с Никой у властей тоже вопросов много осталось, удалось, правда, отложить беседу. Не в том мы с ней состоянии сейчас были, чтобы конструктивно, в деталях и с подробностями излагать, что видели, слышали и заметили необычного или подозрительного.

– Сын, – сдержанно начал отец. – Не гони лошадей, я не собираюсь делиться пустыми домыслами, без доказательств.

– Ты издеваешься?! Еще скажи, что не знаешь, кто к этому может быть причастен. Давай наведаемся к ним и башку оторвем! Они же сбегут пока мы тут сопли жуем!

Мне буквально крушить все вокруг хотелось, видимо инстинкты выживания не утихли и в голову ударяли. Не сдержавшись, стукнул кулаком по обивке. До этого спокойно сидевшие впереди водитель и Ангелина покосились в зеркало заднего вида, настороженно глянули на меня, но в разговор не встревали.

– Саша! – рявкнул отец, ко мне поворачиваясь. – Угомонись! Кто бы куда не пытался сбежать, найдем. У нас на них управа теперь отыщется! Все выясним, мы их исполнителей взяли, теперь не отвертятся. Наберись терпения.

Его тон, манера растягивать лениво слова и ощущение будто у него все под контролем – выбешивали. Оно и ясно. Отец эти дни, может вопросом и занимался, только вот в отличие от него мы с Никой в заточении сидели, опасности подверглись, потом ели как сбежали, а тесть так вообще в больнице лежит! Все пострадали, а он целехонький тут сидит, умничает!

– Ты вообще осознаешь, что за пару дней произошло? Нас грохнуть могли, бандиты и такой сценарий не исключали. Что ты натворил и с кем связался, что они так борзо активизировались?! И как к этому Громов причастен? Говори!

У отца от гнева глаза опасно блеснули, а на скулах желваки заходили.

– Ладно… – протянул он сквозь зубы. Потянулся к панели, нажал на кнопку и напротив нас стекло тонированное стало медленно подниматься, отгораживая от сидящей впереди охраны.

– Я тебе скажу, что не так…

Только мы скрылись от посторонних глаз за шумоизолирующей панелью, как отец сорвался.

– В Веронике твоей не так все! Это что вы там устроили на глазах у всех? Целовались!

Я удивленно бровь приподнял, совершенно не понимая, причем тут наш поцелуй и почему он отца так взбесил.

– Вы вроде сами с Громовым нас поженили. Торопили, внуков заказывали, цирк устроили, что из помолвки, что из самой свадьбы. А мы с Никой, оказывается, не так себя вели? А как надо было?! Ну-ка объясни неопытному, – я усмехнулся издевательски.

Что за бред он тут несет?! При чем тут мы с Вероникой?! Логика не вязалась с произошедшим.

– Вы все испортили! Вот что не так! – рявкнул отец.

– Так что, вы нас с Никой в расход пустить хотели?! Такой план был, да? Или ловили на живца, а мы у вас червяки, так, пшик? Наживка? Чет я, батя, ни хрена не понимаю… Что за дурацкие игры, еще и без нашего ведома?! Кто вообще к этому причастен еще, и почему нас не предупредили? Без подготовки, блть! Бред какой-то… – сорвался опять я.

Вот все же желание с инстинктами меня, похоже, изначально не подвели! Нужно было бате сразу, при встрече еще врезать, как и планировал с самого начала!

– Болван ты, Сашка! Вот что я тебе скажу! – выплюнул отец. – Опять повелся на эту суку! Ничему тебя жизнь не учит!

– Не понял… Объясни, – недоуменно произнес я, совершенно сбитый с толку.

– А я расскажу, все расскажу! – начал отец. – Пока вас искали, решили зацепки поискать и нашли! В телефоне ее хахаля, что на койке сейчас больничной «отдыхает». Это он нас всех сливал! А знаешь, что самое забавное? Вероника эта, с ним бежать собиралась, дура! Уж не знаю, нас всех подставить спецом собиралась или все дело в ребенке и просто бабские инстинкты сработали, семью захотелось полноценную! Факт в том, что она подставила бы этим поступком всех нас! Понимаешь?!

Если честно, я ничего не понимал. Бежать? От меня? С Васеновым? Что-то не вязалось… Они же расстались, и сделали это не вчера, а задолго до нашей новой встречи. Может этот гавнюк ее подставить просто решил? Дочкой их общей шантажировал? Или их мелкой угрожали и пришлось согласиться на какие-то условия?

– Слушай, а ты в этом хорошо разобрался? Не похоже. Что ты нашел? Я это увидеть должен. И на кого он, собственно, работал, с кем переписки вел? Все знать хочу! И, прежде чем обвинениями кидаться, посуди, сам же сказал, расколются гавнюки, там и ясно будет откуда ноги растут, разве нет?!

Очень похоже было, что батя сейчас всех готов был под суд отдать, лишь бы от себя подозрения отвести. И вот кстати странно, что его не тронули. Что-то нечистое в этом дельце.

Бросил на отца оценивающий взгляд. Нервничал он изрядно. Думать о плохом не хотелось, но отчего-то ощущение складывалось, что он-то как раз и был целью бандитов. А остальные просто под раздачу попали… по его вине в первую очередь.

Перепалка с отцом ни к чему не привела. Все ему крайние были, на всех злился. Все вокруг виноваты, а сам он хороший. Ему беспокойно, но все под контролем. Ага, как же! К больнице попросил меня подбросить, раз разговор конструктивный все равно не заладился. Отца бы самого допросить с пристрастием! Хотя… Если менты начнут хорошо капать, старательно, то и его подтянут к делу. Вот и пусть! А я сам разобраться в тонкостях постараюсь. Чтобы хоть для себя выводы правильные сделать – кто и к чему причастен.

С собой из машины Ангелину прихватил, для безопасности якобы, а батю домой отправил. Пусть отдыхает лучше, не светится лишний раз и мне не мешает. Да и в больнице ему все равно делать нечего. Он уже тут «напроверял».

– Ангелина! – заходя в приемный покой, позвал ее я. – В каком состоянии Васенов и Громов сейчас? Мне бы с ними побеседовать…

– Васенов в коме, а Громов периодически в сознание приходит, но надолго к нему не пускают. Состояние хоть и стабильное, но ближе к тяжелому.

– Хреново… – протянул я. – Круг собеседников резко сократился.

– Может я могу вам чем-то помочь? – поинтересовалась она со странным выражением на лице.

Замер посреди зала, размышляя, а вот ей-то, помощнице этой, стоит ли доверять вообще, или она на стороне отца больше? Вариантов особо не было. Ника ничего не знала о делах отца, ее мать тоже вряд ли в курсе. Она у них вообще к фирме отношения не имела никакого – типичная домохозяйка. А кто еще? Да нет никого на примете больше. Остальные тут – в этом здании. На больничных койках.

– Возможно… – протянул я. – Начало нашего разговора с отцом слышала? Значит понимаешь, что меня интересует. Есть что сказать?

– Думаю, да. Ваш отец от меня отмахнулся, когда я на дочку Вероники Громовой попросила внимание обратить. А мне вот кажется, что стоит… Что-то тут не чисто, но может это только мне кажется, как женщине.

– Относительно чего? – не понял я.

– Не знаю, к похищению она, разумеется, никакого отношения не имеет, но вот под тайны Громовых капнуть можно. Пока она из-под их наблюдения выбилась.

Нахмурился, оценивающе оглядывая девушку с головы до ног. Громовы что-то утаивали? Причем тут малышка вообще? Как же все это бесило! Не удивительно, что в трудный момент мы все посыпались, как карточный домик. Тайны на тайнах друг от друга.

– Конкретней, – нахмурившись, мрачно произнес я. – Что не так? Излагай.

– Ваш отец считает, что Васенов с вашей женой сбежать хотел. В его телефоне и билеты имелись забронированные с открытой датой, но странно, что дочь с собой брать они не собирались. Девочка, кстати эта у нас. Бабушке тут нездоровилось, с сердцем проблемы, а тут еще и муж ее с дочерью в беду попали. В общем ее наблюдают на стационаре сейчас, а малышка под нашим присмотром.

– Ну, и? – поторопил я Ангелину, когда помощница сделала многозначительную паузу.

– Обратила внимание, что ребенок о ком угодно спрашивает: по маме скучает, по бабушке и дедушке, а об отце – ничего. Ни слова, будто и не общалась с ним совсем.

– А что странного? Может он не захотел этого ребенка и по этой причине они расстались? И Вероника одна воспитывала девочку, а родители помогали?

На мои предположения, Ангелина, недовольно скривилась и головой помотала.

– Ладно, допустим… – протянула она, а потом оценивающе голову набок склонила и сощурившись, продолжила: – Тогда у меня вопрос, как к мужчине. Как бы вы себя повели, окажись, что какая-нибудь девушка от вас беременна. К примеру, у вас нет к ней никаких чувств, вам ребенок этот не нужен, но она вам сообщила, что ждет его и собирается родить?

Вопрос был неожиданным. Ответ на него, я, признаться, не знал. Как бы я поступил? Может и не женился бы на матери, возможно иногда хотел бы повидать ребенка, или же алименты отправлял. Да хрен знает! Тут сложно было судить, каждый случай индивидуален, и требует серьезных размышлений.

– Возможно платил алименты… Слушай, мы все разные и ситуации тоже отличаются! Это их дела и им решать у кого, какие обязанности и ответственности! – проворчал я и тоже отмахнувшись от помощницы, зашагал в сторону травматологии, где лежала сейчас Ника.

– Решать то, конечно, им, не спорю! Только не странно ли, что ни в свидетельстве о рождении ребенка отец не указан, ни алименты он ни разу не платил, но при этом с Вероникой он активно общался все эти годы, работали они вместе, ну и если собирались бежать, то тоже вместе?! – в спину мне запричитала Ангелина.

Остановился вновь и обернулся удивленно на девушку.

– Напрашивается вывод: то ли Громова плохая мать, то ли Васенов плохой отец… А может ребенок не их? Раз отношение, как к неродному. Удивительно, что и похитители девочку не забрали. Она что, в отличие от вас ценности никакой не представляет?

Вопрос и правда требовал внимания. Странно, действительно. Можно проверить, раз повод подвернулся. Тем более, обстановка была более чем подходящая.

– Убедила, – подойдя к девушке вплотную, пробормотал я. – Сделай ДНК, раз девочка у вас. Есть с чем ее образец сравнить?

– Это же больница, тут берут анализы. Васенов здесь, Вероника тоже. Персонал отзывчивый в связи с уровнем их зарплат… Найдем, – заверила меня Ангелина.

– Вот и отлично, – кивнул я. – Результаты сообщишь мне лично. Только это между нами, никому об этом не сообщай. Никому. Сделай их как можно скорее.

– Поняла, – воодушевленно произнесла она.

Получив задание, помощница отправилась к медперсоналу, а я направился к Веронике.

Тихо открыл дверь палаты и проскользнул внутрь. На больничной койке, посреди комнаты, лежала она. Тихо прокрался к кровати и присел рядом на стул.

Ника спала, ее лицо все еще было бледным. Ну конечно, она же столько вынесла за последние дни! На руке новый гипс, вновь перебинтована голова и кое-где видны кровоподтеки. Вслушался в ее мерное дыхание, посмотрел на вздымающуюся грудь. Выглядела Ника очень уязвимой и такой хрупкой.

Невольно вспомнил все недавние события: погоню, плен, побег и вновь погоню, стрельбу, звук пуль, ударяющихся в металл кабины. Храбрая Громова держалась молодцом, хоть и была нездорова. Выдержала, не впала в истерику, не верещала. Она всегда разительно отличалась от других девушек нашего круга, наверное, ее как-то особенно воспитывали родители: получала должную заботу и любовь от близких. Этим она мне и нравилась. Бросалась в глаза, выделяясь на фоне серой массы стандартно капризных, требовательных и избалованных ровесниц.

Но на ряду с этими положительными качествами были и, встававшие прямо напротив, недостатки. Все хорошее таило под собой опасность алчности, лжи, лицемерия. Я не верил словам отца абсолютно, но червячок сомнения не мог не пробраться в разум и не напомнить, что Вероника может быть совсем не такой, какой кажется на первый взгляд.

В отличие от прошлого раза, когда вместо того, чтобы выяснить все раз и навсегда я просто ушел, вычеркнув ее из своей жизни, теперь я планировал пойти до конца и разобраться и в делах прошлых, и в проблемах нынешних. Пришло время, ситуация дошла до критической точки.

Основной моей личной проблемой, несмотря на положительный или отрицательный исход этих разборок было одно – к ней тянуло. Можно было не лгать себе и наконец честно признаться – я хотел ее, в независимости, является она для меня сущим злом или ангелом во плоти.

Это чувство было ярким, оглушающим, не дающим покоя. Башню с ней срывало дико. Вот и с прошлой нашей близостью так вышло. Просто помутнение накрыло. Ни место, ни время не располагало, но прям зверски вновь ее почувствовать захотел. А она отвечала… Искренне, с полной отдачей, по-настоящему. Ну не могла она играть так, не могла и все.

Блть! Что же мне делать с ней дальше? Устало потер переносицу, вздохнул и вновь въедливо стал разглядывать хрупкое тельце спящей Вероники. Наверное, когда все закончится, разойдемся, как в море корабли. Так было бы правильно. Вряд ли у нас что-то опять получится. Надо бы обсудить с ней детали, конечно. Особенно побег, который она планировала с Васеновым. Сама пусть признается в их планах. И я дам развод, расторгнем договор. Брачный в первую очередь. Только пусть сама честно признается. Во всем!

А что пока? Зачем пришел? Все так быстро поменялось: изначальное стремление проведать ее, узнать о самочувствии, сменилось желанием вытрясти правду, получить признание: лгала и планировала подставу. И эта мешанина желаний, пизц как раздирала! Вряд ли она первая заговорит, но Ангелина выяснит, что скрывается в ее забинтованной головке, и у меня появится хоть какая-то зацепка в веренице неясностей.

Сжал зло кулаки, стараясь успокоиться. Гнев и ярость все не проходили. Закрыл на миг глаза, сделал глубокий вздох и от чего-то потянулся к ладони Ники. Сейчас казалось, что это немного успокоит и усмирит негатив внутри. Стоит только прикоснуться к ней. Несколько дней это помогало, очень отрезвляло и заставляло быть осторожным и оставаться в здравом уме.

Как только мои пальцы легли на холодную руку Ники, девушка вздрогнула. Она испуганно распахнула глаза и едва не закричала. Видимо тоже в памяти остались неприятные воспоминания и подсознательно она опасалась их повторения.

Впрочем, сейчас это все не имело значения. Нужно было просто сказать то, что хотел еще там, на трассе, и поскорее унести ноги из этой дурацкой больницы. Я ведь хотел… Однако, разговор с отцом и этот план испортил. Снова. Слова застряли в горле, не желая вырываться наружу звуками, хоть какими-нибудь: обвинениями или же сочувствием. Сжал губы и пристально посмотрел в знакомые серые большие глаза, которые на меня смотрели мягко и ласково. В них больше не было испуга, только доверие.

Ника приоткрыла рот, что сразу приковало мой взгляд. Смотрел на пухлые, мягкие и желанные губы, которые так и хотелось поцеловать. Девушка сделала быстрый вдох и немного хрипло произнесла:

– Привет.

Наверное, не это я желал услышать, от того нахмурился и громко сглотнул.

– Как ты? – тихо ответил я.

Она расплылась в улыбке, опять сжала мою ладонь, как чуть раньше, когда нам грозила опасность, и на щеках появился легкий румянец. Хорошо играет или эмоции настоящие? Я уже и не знал, чему верить. Ее реакция породила во мне растерянность и замешательство.

– Все нормально, – пробормотала она, немного нервно комкая простынь на кровати.

Почему-то к горлу подступил горький комок, грудь сдавило, и я почувствовал острую необходимость уйти и не видеть ее.

– Ждала тебя… – добила Вероника.

– Нам нужно поговорить, – перебил я, напрягаясь, и уже не пытаясь делать вид, что все нормально.