Текст книги "Заплатить за счастье (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Все-таки, видимо скачки настроения у хаш-эдов были отличительной чертой их расы. Хотя, возможно, это было свойственно всем демонам? Но если пять минут назад золоторожка была готова разорвать лекарку, то теперь она только надменно бровки вздернула.
– Ох, Тьма! Да не было никакого отравления! Не было! Я просто переела непривычных для меня продуктов. Я что, виновата, что на боль обмороками реагирую?
– И реакции Дана ты предсказать не могла? – она снова презрительно улыбнулась Архе.
– Леди, – прилагая все усилия для того, чтобы донести до нее свою мысль, ведунья заговорила с демонессой как с душевнобольной, – мы с ним познакомились всего несколько дней назад. Как я могу предсказать, как он отреагирует? Я даже его любимый цвет не знаю, а вы о реакциях.
– Но крем же ты проигнорировала.
Архе пришлось скрипеть зубами, давя в себе жгучее желание побиться головой о стену.
– А как, по-вашему, я должна была ответить на эту выходку? Слабительного вам в чай подсыпать?
– Что-то типа этого, – невозмутимо ответила она.
– А вам-то это зачем? – оторопела девушка.
– Ну, я бы сказала, что просто хотела с тобой подружиться, но не учла разницы между кожей демона и человека. А ты слишком злобная и решила мне отомстить. Дан терпеть не может мелочность.
Архе осталось только воздух ртом хватать, да таращиться на нее.
– Вы вот это сейчас серьезно, да?
– Тебя что-то не устраивает?
– Да как вам сказать... Леди, вы никогда не слышали сказку про лису, которая так старалась запутать свои следы, что у нее голова закружилась?
– При чем тут сказки? – она опять начала заводиться.
– Да при том! – не выдержав, рявкнула ведунья. – Есть такая хорошая присказка: «Будь проще – и окружающие к тебе потянутся!». Может, Дан от вас и шарахается, как от чумы, из-за вашей излишней сложности?
– Много ты понимаешь, бродяжка!
– Может, и немного. Но это вы во мне соперницу видите, а никак не наоборот.
– То есть, я для тебя уже и не соперница? – демонесса почти визжала.
«Ну вот, опять сейчас все сбегутся, и ты же окажешься виноватой в том, что довела нежную леди до истерики, – укорил Арху ее здравый смысл. – Блин, совсем забыл! Нежную беременную леди ты довела!».
– Да в чем мы можем соперничать? Вы же все равно своего добьетесь и жените его на себе. А я ни на что не претендую. Честно.
Ну, почти честно. Но ситуация действительно была смешная. Какая из ведуньи соперница?
– Конечно, а я тебе тут же поверила. Только одно «но», дорогая. Если ты вся такая невинная, то почему он тебя своей-то объявил? – демонесса скривила такую надменную физиономию, что у лекарки во рту кисло стало.
При этом она умудрилась сохранить всю свою красоту и нежность.
– В общем, я тебя предупредила, шлюшка. У меня на дороге лучше не вставай. Уничтожу.
Но встала сама. Арха никуда вставать не собиралась. Ни на чьей-то дороге. Ни, даже, с кровати. Вот хочется же иногда жить просто спокойно. Хотя, спокойно – это значит без демона. А ей хотелось жить именно с ним.
[1] Вомитус – (искаженное от лат.Vomitus) – рвота.
Глава четырнадцатая
Глава четырнадцатая
Знание – сила. Чем больше знаний ты получаешь,
тем труднее держаться на ногах.
(Из студенческих разговоров)
Сквозь щель между косяком и неплотно прикрытой дверью в коридор пробивался свет. Арха пожевала собственную губу, раздумывая, не повернуть ли ей обратно. Или, все же, стоило посмотреть, у кого тут посередине ночи проснулась такая же тяга к знаниям, как и у нее? Любопытство, отсутствием которого ведунья прославилась, победило. Девушка заглянула в щелку и тут же пожалела о том, что вообще из своей комнаты нос высунула.
– И долго ты там собираешься стоять? – поинтересовался шавер, не отрываясь от книги.
Расположился он весьма вольготно, растянувшись во весь рост на диване, скрестив ноги в сапогах, которые демон и не подумал снять, и закинув руку за голову. Во второй у него, собственно, и была книга. Рядом с диваном стоял невысокий столик с графином вина, бокалом и вазой со свежими фруктами. В общем, ушастый приятно проводил время.
– Вообще-то, я только подошла, – буркнула лекарка, прикрывая за собой дверь.
Пожалуй, библиотека имела все шансы стать ее любимым помещением в этом доме. Во-первых, такого количества книг за раз она не видела никогда. Во-вторых, тут очень приятно пахло: старой бумагой, рассохшейся кожей и немного мастикой для мебели и книжной пылью. В-третьих, комната была уютной и какой-то... закрытой, что ли? Стоило дверь закрыть – и создавалось ощущение, что находишься внутри полутемной шкатулки. В общем, в библиотеке все было прекрасно. Кроме шавера.
– Решила любовный романчик на сон грядущий прочесть? – поинтересовался ушастый, переворачивая страницу. – Мусор в шкафу у окна.
– Ты же вроде в карауле быть должен вместе с Даном?
Его любезным предложением Арха пользоваться не спешила. Отходить от двери, впрочем, тоже.
Шавер ее вопрос проигнорировал. Ну, еще бы. Чтобы всякие ушастые перед грязнокровками отчитывались! Слишком много чести. Мысль о том, что надо бы гордо удалиться, казалась все заманчивее.
– Смотри, – Ирраш бросил на стол книгу, которую читал и ткнул пальцем в какую-то гравюру.
– И на что я должна смотреть?
– Может, ты поближе подойдешь? Видно будет гораздо лучше, – съязвил желтоглазый. – И не бойся, по вторникам я не кусаюсь.
– Сегодня четверг, – напомнила ведунья, но, все-таки, подошла поближе.
На рисунке было изображено истинное обличие какого-то демона. От всех подобных гравюр он не слишком отличался. Все тот же полный набор мышц, когтей, клыков и дикой злобы, которую рисунок прекрасно передавал. Только конкретно этот вид еще обзавелся абсолютно лысым хвостом, а мордой походил на кошку. Тоже лысую. Подпись под рисунком и текст на странице были написаны от руки, таким шрифтом, что даже знай ведунья древний – не прочла бы.
– И кто этот очаровашка? – поинтересовалась она, вдоволь наглядевшись на кошко-демона.
– Шавер, – ушастый перевернулся на спину, забросив за голову обе руки.
– Ну, я же говорю – очаровашка, – хмыкнула Арха.
– В тебе половина крови этой очаровашки. А, вообще, мне с тобой поговорить надо. Так что, устрой свою задницу где-нибудь и не заслоняй мне свет.
– О том, чтобы я отсюда уматывала или о том, чтобы я перестала перед Даном задом крутить?
– Не угадала. Он тебя официально своей назвал, – ушастый поморщился, словно только что сжевал лимон. – Так что, теперь мое мнение все равно ничего не значит.
Разговор становился все интереснее. Поэтому лекарка действительно уселась в кресле, стоящем напротив дивана и поджала под себя ноги. Не смотря на обилие в доме каминов, по полу тут все равно гуляли жуткие сквозняки.
– А ты не пояснишь тупой метиске, что это вообще значит? Рабство вроде в империи запрещено законом. Да и не припомню я, чтобы передавала себя в чью-то собственность, – поинтересовалась девушка осторожно.
И напомнила себе, что слова стоит выбирать и, вообще, быть крайне благоразумной. А то кто его знает, этого ушастого, психанет еще.
– При чем тут рабство? – рыкнул он. – Ты ни Тьмы не знаешь и не понимаешь. А все равно лезешь!
– Ну, так потому тебя, умного, и спрашиваю. Чтобы не промахнуться, – успокоила его ведунья.
Успокоение не сработало, потому что шавер продолжал сверлить ее желтыми глазищами. Арха невинно похлопала ресничками. Ушастый отвернулся, словно ему на девушку смотреть было тошно.
– Если демон объявляет женщину своей, то это значит, что она принадлежит ему, – неохотно, а, главное, вполне понятно объяснил Ирраш, но, все же, решил разжевать для особо тупых. – Любое зло, причинённое тебе, это умысел против него. Любое несанкционированное действие в твою сторону – это вызов ему. Весь род Роос и его вассалы обязаны тебя охранять, как его самого. Но он вправе распоряжаться тобой, как своей собственностью.
– Что-то мне кажется, что все это не слишком законно... – протянула Арха.
– Есть закон и есть Закон. Первый написан на бумаге для простых смертных. А по Закону живут лорды. Он самой Тьмой дан.
– Понимаю...
– Да что ты понимаешь, дура? Он официально заявил, что ты его главная ценность, кретинка!
Шавер так заволновался, что даже сел на диване. И залпом проглотил вино, которого в бокале было примерно наполовину.
– А ты-то что так волнуешься? Или теперь тебе тоже меня надо охранять как главную ценность рода?
– Мне и раньше нужно было тебя охранять, идиотку. Ты просто не понимаешь! У лорда не должно быть слабостей, вообще никаких.
– Ну, да. Вы холодны, рациональны, логичны...
– Да заткнись ты, наконец! Слабость – это то, чем могут воспользоваться враги, чтобы добиться от тебя нужного им! Вруби мозги хоть ненадолго! Через тебя до Дана добраться – раз плюнуть! Или ты думаешь, у него врагов нет?
Чем больше он бесился, тем больше его рык напоминал какое-то утробное урчание. Вроде как у кошки, только лекарка таких больших котов себе и представить боялась.
– Не думаю, – помотала Арха головой и попыталась быть как можно более убедительной. – Ты мне можешь спокойно объяснить, как я могу исправить все это? Ирраш, считай меня кем угодно, но меньше всего я хочу навредить ему. Ты это попытайся понять.
– Откажись от него. Только по-настоящему откажись. Засунь все свои чувства куда-нибудь поглубже – и уйди.
Он тоже постарался быть как можно более убедительным. Даже наклонился вперед, упираясь ладонями в колени и гипнотизируя ведунью. Наверное, автор любовного романа про демонесс написал бы, что внутри у девушки все оборвалось, а мир полетел во Тьму. Но ничего подобного лекарка не чувствовала. Слова шавера так и остались словами. Нет, смысл Арха поняла, но...
Кто может добровольно отказаться от руки или ноги? Даже зная, что если их не отрезать, то гангрена отравит кровь, убьет? Любой до последнего будет отбиваться, не даваясь врачам. Не только потому, что ампутация – это больно. Скорее представить невозможно, что руки у тебя не будет. А Дан для ведуньи был даже не конечностью. Демон – это она сама. Девушка фыркнула, оценив пафос собственных мыслей. Но что делать, если только это и было правдой?
Шавер, кажется, понял, что убедить ее не получилось. Недовольно нахмурился и откинулся на спинку дивана, сложив руки на груди.
– Об этом я с тобой и хотел поговорить. То, что ты принимаешь за любовь – просто инстинкт. Инстинкт шавера.
Арха не нашлась, что на это ответить. Поэтому благоразумно промолчала.
– Нас в древности называли «боевыми котами хаш-эдов». Истинные нас создали, Арха. Мы животные, просто животные из Тьмы, – он ткнул пальцем в гравюру. – У нас даже разума не было. Зато имелись инстинкты. Шаверы – самые страшные хищники в Бездне. От них не спастись. Но хаш-эды приручили их, в подкорку, в самую сущность заложили безусловное подчинение. Догадайся, как можно добиться такого повиновения?
– Через любовь? – тихо спросила ведунья.
– Точно. Это наш инстинкт, он в крови. И никуда не делся даже тогда, когда мы обрели разум. Меня с детства учили противостоять ему, управлять им, быть самостоятельным. Не смотреть каждому хаш-эду в рот, ожидая, пока он меня по холке потреплет. Но я так и не сумел справиться.
Говорил он обычным своим, слегка недовольно-раздраженным, тоном. Но Арха видела, как тяжело ему дается каждое слово. Желтые глаза позеленели, шея напряглась, словно он тяжесть поднимал. Ведунья могла его понять. Он, такой весь из себя гордый, лорд из лордов, так и оставался боевым котом. Только не хаш-эдов, а отдельно взятого рогатого. И переломать он себя не мог. Да и не хотел, наверное.
– Ты знаешь, что такое импринтинг? – спросил ушастый – лекарка кивнула. – Теперь ты понимаешь, что с тобой происходит?
– Я наполовину человек.
– Ты наполовину шавер. А кровь Тьмы гораздо сильнее человеческой.
Он замолчал, пытаясь, кажется, свою правоту впечатать девушке в голову. Наверное, будь его воля, он ей череп бы вскрыл – и вложил внутрь нужную мысль. Так, чтобы она точно никуда не делась. А поскольку он этого сделать не мог, то просто пытался просверлить в ведунье взглядом дырку.
Арха думала. Каким бы бредом ей не казалось то, что он сказал, это могло быть правдой. Кстати, многое объясняющей правдой. Да только лекарке она не подходила, не могла она принять такую реальность. Точнее, девушка бы ее и приняла, только вот ничего это не меняло. Умереть ради него – нет ничего легче, пожалуйста, в любой момент. Отказаться от него – нереально. Просто не-воз-мож-но.
– Наверное. Знаешь, Ирраш, может ты и прав, – заговорила она, наконец. – Только вот трусость это самая настоящая. Ты прячешься за своими инстинктами, как за каменной стеной. Мол, это не я, это все кровь.
– Ты так ничего и не поняла, дура! – прорычал он.
– И в этом ты вполне можешь быть прав, – Арха спорить не стала, – да только лично я предпочту сама принимать решения, а не списывать все на неведомое происхождение. Но спасибо, что рассказал. Я учту. И то, что ты говорил про слабости – тоже. И не надо мне ничего сейчас доказывать. Все равно не докажешь, а ссориться даже с тобой на ночь глядя не хочу. Спокойной ночи.
Она встала, глянула на стеллажи, набитые книгами. Но решила, что, пожалуй, обойдется сегодня без чтения. Правда, уже у самой двери не удержалась. Поскребла створку ногтями и негромко мяукнула. И только потом выскочила в коридор. В библиотеке что-то грохнуло, зазвенело разбитое стекло. Дверь заглушала разъярённый демонический рев, но смысл эпитетов, которыми ведунью осыпал шавер, все равно дошел.
И не смотря на то, что эпитеты были не слишком лицеприятными, Арха удалилась хоть и поспешно, но улыбаясь. Лучшее снадобье от тяжести на душе – сделать мелкую гадость ближнему своему.
***
– Слушай, надо бы тебе собственной лошадью обзавестись! – выдал Шай, поворачивая свою конягу на улицу, ведущую к клинике.
– А почему сразу не крылатого единорога? – мрачно поинтересовалась ведунья.
В столицу пришли холода. Да такие, каких лекарка припомнить не могла. Обычно в морозный день небо голубое, солнце светит ярко, снег искрится. А сейчас город словно нахмурился. Все кругом накрыла какая-то сероватая дымка. Окна и двери были закрыты наглухо. Пустынные улицы, казалось, звенели, словно промороженные насквозь. И даже дышать было холодно. Ледяной воздух обжигал горло, будто она огонь глотала.
А бравому блондину все было нипочем. Он, кажется, неудобств вообще не ощущал. Плащ на груди распахнул, не смотря на то, что под ним виднелся только не слишком теплый форменный китель. А капюшон Шай вообще сдвинул едва ли не на затылок. Хотя его острые уши пламенели ярко-малиновым цветом. И трещал он без умолку, а лекарка даже выдыхать старалась в меховой воротник. Вот что значит внутренний настрой. Архе с утра было достаточно ему сказать, что лекарство можно прекратить принимать, как настроение ифовета взлетело до небес и мелкие бытовые неудобства прекратили его занимать.
– Не, крылатые единороги только у членов императорской семьи могут быть. Хотя, попроси Дана, может, он тебе достанет по дружбе.
– Да пошел ты во Тьму, кретин, – обиделась лекарка.
– Ар, ты чего надулась? Да я просто пошутил. Ну, извини, неудачно, – залебезил демон. – Все знают, что у вас с ним чистая и незамутненная любовь. Эй, ты куда? Стоять!
Он перехватил девушку, усаживая назад на лошадь, с которой она попыталась съехать с гордым видом. С гордым, конечно, не получилось. И плащ, и подол немедленно задрались, и мороз ледяным языком лизнул по ногам. Да еще и Шай, перехватил ведунью понадежнее, обняв за талию. В общем, вид у нее получился еще тот.
– Да чтоб у тебя нос от сифилиса провалился!
От всего своего большого сердца пожелала Арха, приводя одежду в порядок. Блондин аж поперхнулся от такой доброжелательности.
– Ар, ну ты чего? Меня что ли не знаешь?
– Знаю, – заверила его лекарка. – Еще одна такая шутка – и получишь ты у меня снадобье, которое тебя навсегда обезопасит от любых дурных болезней.
– Правда? А как оно действует? – заинтересовался красавчик.
– Просто. Кое-что у тебя будет подниматься исключительно при помощи рук!
– Злая ты, Арха.
– Достал! – рявкнула она.
Потому что эта считалочка про «злая-недобрая, ведьма-ведунья» ей уже оскомину набила.
– Злая-злая. Но ты мне лучше серьезно скажи, чего бы такое съесть, чтобы не было как у этой вашей... бр-р-р! – его передернуло.
– Ты бы лучше соображал, на кого не надо залезть, чтобы не было как у этой, нашей.
– Ар, ну вот ты опять начинаешь! Ну не могу я, не могу! У меня природа такая. Я же ифовет, в конце-то концов, а не пушистый зайчик.
– Слушай, зайчик, ты вот сейчас кому голову морочишь? Я ведь прекрасно знаю, что вся ваша запредельная любвеобильность, данная Тьмой – это сказки. Ну, фертильность[1] у вас повышена, возбудимость тоже – это факт. Но себя в руках ты вполне способен держать.
– Фирт... Чего?
– Иди во Тьму! – огрызнулась лекарка.
– Нет, ну я вот сейчас совсем серьезно. Ну, не могу я сдерживаться, когда вижу хорошенькую мордашку. Это выше меня.
– Угу, а Дан может?
– Ну, ты сравнила. Он же хаш-эд!
– А ты кто? Ангел, что ли? Прости, не заметила, – фыркнула девушка.
– Я – ифовет! Ифовет!
– А ифоветы-то кто? Те же демоны, только вид другой. Все вы пошли от Истинных. Что у Света, что у Тьмы – принцип одинаков. Есть коренная раса, остальные производные. А все различия – просто обычаи, да и немного физиономии разные. Так что ты на меня слезно не дави. Демоны и есть демоны.
«Кроме, как оказывается, шаверов...» – пришла ей в голову умная мысль. Но, с другой стороны, лорды были правы, когда ее саму «зверушкой» нарекали. В предках у Архи и впрямь настоящие зверушки водились.
– А ты заткнешься когда-нибудь? – поинтересовался у ведуньи тот самый шавер, который ехал за ними, чуть приотстав. – Или мне тебя лично спалить?
– Теперь-то я что сказала? – вызверилась Арха. – Это даже не ересь! Про первого хаш-эда, возлюбленного Тьмы, каждый ребенок знает. И про то, что у них было шестеро сыновей -прародителей великих кланов.
– Пассаж про Свет тоже не ересь? – глазища ушастого сверкали как фонари, даром, что на улице белый день был. – Ты, дура непуганая, инквизиции не боишься, потому что ее даже рядом не видела. Только когда на костре окажешься, бояться поздно будет. Поэтому сейчас, пока еще ничего не случилось, завяжи свой язык в узел.
– Да, ладно, Ирраш, что ты на нее напал? – заступился за лекарку Шай.
– А то, что я свою жизнь из-за какой-то соплячки, которая решила, что умнее всех, ломать не хочу, – отрезал ушастый и, ударив пятками своего конягу, выехал вперед.
Кажется, после вчерашнего разговора отношения Архи с шавером перешли на новый уровень взаимной любви. Той самой, при которой так и хочется придушить. Можно даже и не в объятьях, а по-простому – веревочкой. Одно девушку радовало – с утра не только у нее настроение поганое было.
– Ты не обижайся на него, – смущенно пробормотал блондин. – Он же не со зла.
– А исключительно по причине заботы обо мне, – хлюпнула ведунья замершим носом. – Но он прав. В принципе.
– Ар, а про ифоветов – это правда?
Арха застонала, закрыв лицо руками. Кто о чем, а вшивый все о бане.
***
В этот раз мистрис Шор прибывших встречать не изволила, хотя Шай и заверил, что об их приезде она оповещена. Но, как сообщила остановленная для допроса санитарка, хозяйка клиники лично занималась какой-то особо важной клиенткой. Естественно, это было приоритетней согласования чьей-то там практики и подписания кучи бумаг, которые по ошибке назывались поручительством. Поручительство – это один листочек. А когда одних форм набирается целая папка, то это должно называться как-то по-другому.
Ведунья решила не ждать, пока Шор освободится, а навестить «имперское» крыло. Тем более что практику ей предстояло проходить именно в нем. И не просто проходить, но, по возможности, еще и усовершенствовать помощь бесплатным больным. Потому что в том виде, в котором отделение находилось сейчас, ни на одного, даже самого мягкосердечного спонсора, оно впечатления произвести в принципе не могло. Любой бы только посоветовал его закрыть и не мучать зря пациентов.
В «имперском» крыле клинике царило непривычное оживление. Пациентов, кроме старой подруги Архи – той самой, без носа – не было. Что и не удивительно. В такие-то морозы не до женских болезней, да и с родами лучше подождать. А если ждать не получается, то можно разродиться и там, где сидишь. По крайней мере, не замерзнешь по дороге.
Зато в «палате» обнаружилось человек пять разновозрастных девочек. Точнее, скорее девушек-подростков. А командовала ими малявка, подозрительно смахивающая на помесь бесса с демоном. От первых у нее был росточек, крепко сбитый костяк и кудряшки. А от вторых набыченный лоб, решительно выдвинутая нижняя челюсть и громовой голос. Не смотря на то, что чудо-ребенок Архе была примерно по пояс, остальные шустрили под ее началом как тараканы.
– А что здесь происходит? – поинтересовалась лекарка, глядя, как девушки отскребают от стен застарелую и местами окаменевшую плесень.
– Ой, здрасти, стрис Арха. Я вас не приметила вначале, – малявка развернулась к ведунье, по-прежнему упираясь кулаками в бока. – А мы тута эта... про-фес-си-аналь-ное обучение проходим. Во!
– Профессиональное, – машинально поправила ее Арха, разглядывая это чудо и пихая локтем ржущего, как его собственный конь, блондина.
– А вы, чай, меня не узнаете, а стрис? – поинтересовался ребенок, деловито вытирая рукавом нос.
Девушка покачала головой. Нет, кажется, решительную девчушку она определенно раньше не видела. Хотя ее манера говорить лекарке что-то напоминала.
– Ой, ну как жешь? – огорчилась малышка. – Не помните? Ну, Рунго. Которого плетьми запороли? Я за вами тогда ходила.
– Помню... – растерянно протянула Арха, разглядывая девочку.
Одета она была просто, но добротно и тепло. Суконное, темно-синее платьишко, шерстяные чулки, грубые, но крепкие ботинки. Чисто вымытые волосы заплетены в две толстые косички и перевязаны ленточками. Мордаха тоже чистая и довольная. Хотя по ней заметно было, что она всю свою не слишком длинную жизнь недоедала.
– Извини, я просто тебя не узнала, – промямлила ведунья. – Ты тогда совсем другой была.
– Ой, да меня б и мамка родная не узнала. Ежели б, канешна, она меня когда видела, – махнула на Арху рукой девчонка и прыснула, прикрыв рот ладошкой. – Вы тады ушли, а на другой-то день у нас та-акое началось! Я глаза продираю – ба! Кругом солдат, что твоих вшей! И всех наших отлавливают, ака кролей. Ну, меня, понятно, тоже спымали, хоть я утекать и горазда. Всех, значится, собрали и поволокли куды-тоть. Привезли, значит, в дом такой, ну, каменный. Ща, погодьте.
Она повернулась к одной из девушек, драившей стены. И выдала такую тираду, что у ведуньи уши дернулись, а Шай за ее спиной выдал пораженное: «Ого!». Из всей тирады лекарка поняла, что девушка пропустила какое-то пятно на стене. И поэтому она в корне неправа. Кстати, уборщица даже спорить не стала и принялась деловито уничтожать недоработки.
– Во они у миня где! – малышка продемонстрировала небольшой, но крепкий кулачек. – Так о чем бишь я? А! Привезли нас, значит, в дом. А тама лорд, который с вами был. Ну, грозный такой. Сразу видать, мужик деловой. И вот он нам грит. Мол, теперича у нас жизня по-другому пойдеть. Будут нас кормить и одевать, и дажить учить. Но за то мы должны крепко работать, без дураков. И впрямь, помыли нас, одежку вот выдали и кормить стали от пуза. А еще у нас две тетки есть. Они за нами вроде как глядят, но не строгие. Добрые дажить.
Она снова хлюпнула носом, утершись рукавом. Видимо, у нее был хронический насморк, а то и воспаление.
– Во. А тут намедни он опять, ну, в смысле, лорд то приходит и грит. Мол, кто хотит работу, значит получить, тот с им пойдеть. То есть такую работу, чтоб и дальше работать можно будет. Он тама многа сказал. Парням за конями ходить и за другим скотом, доски пилить, еще там чего. А девкам, значится, иглой орудовать иль на кухне подмогать, белье там стирать. Или вот, как тута, за больными ходить. Я так покумекала и сюды собралася. А че, худо чтоль? Это завсегда нужно будет. За стариком там приглядеть али за больным каким. А то в армию поступлю. Тама такие тожить нужны. А мужиков справных – ого-го! Я его, ранетого, приголублю, а он меня. И всем хорошо!
Шаю, кажется, начала в серьез угрожать смерть от хохота.
– То есть, вы тут будете санитарками работать? – уточнила Арха.
– Ими, – серьезно кивнула малышка. – Этот дядька сердитый ишо сказал, что вы добрая. Ежели вас попросить, то вы травам всяким научити и зельям. Тады вообще не жизня будет, а малина. А вона Лали у нас хотит научится дитев принимать. А Митка та ваще Тьмой поклялась, ежели у нее жизня такая будет, как лорд расписал, то она тожить будет ходить за убогими. Забесплатно. Сама убогая. Так ить, научите али он обратно врал?
– Не врал, – покачала головой ведунья, – научу.
И понимая, что она сейчас просто не выдержит, Арха развернулась на каблуках и почти побежала в комнатенку, которая была рядом с «аистом». Но убежать ей не дали. Шай перехватил лекарку в коридорчике.
– Эй, Арха, да что с тобой? Опять плохо, что ли?
– Все нормально, – прогнусавила она, старательно отворачиваясь.
– Да ты что, ревешь?
– Нет, – соврала девушка.
Ну, не совсем и соврала. Она еще не ревела, но была очень близка к этому.
– Да что тебя так расстроило-то? – допытывался приставучий блондин.
– При чем тут расстроило? – взорвалась Арха, вывернувшись из рук блондина и, уподобившись малявке, утерев мокрый нос рукавом. – Ты не понимаешь? До них никому дела нет! Вообще никому! Они живут как... как... Да собаки бродячие живут лучше, чем они! А он позаботился. Не просто кусок хлеба швырнул, а позаботился! Безэмоциональный, Тьма! Расчетливый! Он им шанс на нормальную жизнь дал! А ты не понимаешь...
– Тем более что ему это ничего не стоило, – протянул шавер, которого ведунья, в очередной раз, не заметила. – Работные дома и так финансируются из казны. Правда, львиную долю, конечно, прикарманивают управляющие. Но тут Дан просто взял под контроль финансирование одного дома. А если эксперимент станет удачным, то ему, как будущему государственному деятелю, будет большой плюс. Он докажет, что способен изящно и незатратно решать проблемы, в которые никто предпочитает не лезть.
– Не отсох язык от такой длинной речи? – язвительно поинтересовалась лекарка. – Какая разница, стоило это ему что-то или не стоило? Он позаботился, решил проблему, что тебе еще надо?
– Мне? – усмехнулся шавер, на памяти Архи впервые. – Мне ничего не надо. Меня поражает, как мало тебе нужно. Ты еще нимба над головой у него не видишь, нет?
Он покрутил пальцем у себя над макушкой.
– Завидно – завидуй молча, – рявкнула ведунья.
– Было бы чему завидовать. Хотя, я не прав. Есть чему. Так манипулировать окружающими, как это Дан делает, уметь надо.
– Ирраш, ну что ты, в самом деле... – расстроенно протянул Шай, который, видимо, ссор ни в каком виде не переносил.
– В самом деле, Ирраш, что это ты? – сладенько пропела ведунья. – Может, тебе стоит тоже язык узлом завязать? А то вдруг Дан догадается, что с такими друзьями никаких врагов не надо, а, котик?
Шавер что-то прорычал, но Арха проворно нырнула за спину блондина, выставив его вперед как живой щит. И пол просто ушел из-под ее ног. Лекарка как будто провалилась в яму. Что-то очень твердое садануло по затылку, лопаткам и попе. Перед глазами замелькали черные мушки, в ушах звенело. Ее кто-то звал, но голову девушки как будто ватой обложили. Где-то высоко над головой мерно покачивался потолок. И на его фоне она видела две темные, размытые, как акварель, фигуры.
Арха пыталась сообразить, что происходит, но никак не могла. Связать мысли не получалось, они словно обрывались на половине. Сил не было, как будто она смертельно устала. Желаний тоже, пожалуй, не было. Дышала лекарка тяжело, но и на удушье это не походило. Скорее каждый вздох казался чрезмерным, лишенным смысла усилием.
– Стой! Не смей! – раздался далекий-далекий голос.
Он шел не извне, но не был и в ее голове. Говорили во Тьме, разверзшейся под полом, на котором лежала девушка.
– Прекрати, Ишала, я серьезно. Или не получишь больше ничего.
Тьма была недовольна. Очень недовольна.
– Не посмеешь, – клубком змей прошипела она.
– Отсеки ее. Я знаю, что ты сможешь, – отозвался первый, бестелесный и даже бесполый голос.
– Нет, мне нужно. Она сильная...
Архе показалось, что ее засасывает мрак, словно выпивая, как тянут коктейль из трубочки.
– Или ты прекращаешь, или я.
–Жадина, – хихикнула Тьма.
И все действительно прекратилось. Ведунья была самой собой, только очень слабой, как будто у нее все мышцы превратились в желе.
– Арха, да что с тобой? – завопил Шай.
Слух к ней вернулся резко, в одно мгновение.
– Не со мной, – голос лекарки напоминал писк мыши при смерти, – помоги мне встать. Нам надо вернуться.
Ведунья старательно отводила глаза, пытаясь не встречаться ни с кем взглядом. Просто потому, что не знала, можно ли им объяснять, что случилось. Собственно, того, что именно произошло, она и сама не поняла. Но то, что ему гораздо хуже, чем Архе сейчас, осознавала четко.
***
Окончательно силы к ней не вернулись. Ведунья все еще чувствовала себя так, словно грузчиком на пристани целый день отработала. Не добавляло бодрости и то, что Шай всю дорогу пытался из нее вытянуть, что же, все-таки, произошло. Шавер молчал, но бросал в сторону девушки такие взгляды, что она себя преступницей чувствовала.
В холл дома Дана Арха буквально влетела, на ходу выкрикивая его имя. Были бы в доме покойники – они бы восстали от ее воплей. Но хаш-эд не отзывался.
– Ар, он спит, наверное, – попытался урезонить ее Шай.
– Спит? – растеряно переспросила ведунья, оглядываясь и пытаясь сообразить, куда ей мчаться.
– Ну, он же ночью в карауле был. Дай ты ему отдохнуть. Пойдем лучше сядем. Ты расскажешь, что произошло.
Арха только молча вырывалась, наверное, сама напоминая сейчас попугайчика, бьющегося о прутья клетки.
– Лорд Харрат в библиотеке, мистрис Арха, – поджимая тонкие губы, сообщила бесшумно появившаяся нянюшка. – И так кричать молодой особе не пристало.
– Простите, – смутилась девушка, наконец-то обретая связь с реальностью – я просто... испугалась.
– Тем более не пристало,– старушка осталась непоколебимой в своих убеждениях. – Пойдемте, я вас провожу.
Стряхнув руку Шая и подхватив подол, ведунья поспешила за бессой. Кажется, гвардейцы тоже не отставали, но лекарка на них просто внимания не обращала. В дверь библиотеки она сначала поскреблась ногтями. Никто не ответил. Решилась постучать, но и тут ее проигнорировали. Поэтому, нервно оглянувшись на демонов, Арха просто приоткрыла дверь и проскользнула внутрь.
