Текст книги "Заплатить за счастье (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
– Абсолютно правильно, – поежилась она, но отнюдь не от холода. – Кстати, что это за разговоры о принце... Как его там? Я так ничего и не поняла про иллюзии.
– Я хотел попросить Адаша позаботиться о тебе. Он мне кое-что должен, поэтому был бы добр и терпелив. Но ты могла принять доброту за нечто большее. Поэтому я решил тебя предупредить, – абсолютно спокойно, рассеянно поглаживая девушку по спине, объяснил демон.
– Что?
Арха, повернула голову, но разглядела только скулу, да кончик рога. Она была уверена, что ослышалась или опять не поняла. Тьма их знает, лордов. Они иногда так выражаются, что белое с черным перепутать можно.
– Арха, я просто думал, что ты теперь от меня будешь шарахаться. А я за тебя отвечаю. Не удерживать же тебя насильно, если тебе рядом со мной страшно. Так что, отдать тебя Адашу один из оптимальных выходов в такой ситуации.
Ведунья выпрямилась, глядя ему в лицо.
– Поправь меня, если я чего-то не поняла. Ты решил, что я от тебя с визгами убегу. Но, поскольку долг свой так и не выплатил, ты обязан обо мне позаботиться. Поэтому собрался отдать меня Адашу в качестве подстилки, чтобы он обеспечил мое безоблачное существование. И это хорошая идея, потому что он тебе должен и со мной бы обошелся по-доброму. Все так?
– В общем и целом, – поморщился Дан. – Спать с ним тебя бы никто не заставлял, но в остальном суть ты уловила.
Лекарка таращилась на демона во все глаза.
– Слушай, рогатый, а ты вообще нормальный?
– Данаш мне нравилось больше, чем «рогатый». И – нет. Я не нормальный. Большинство норм общества ко мне неприменимы, – с убийственной серьезностью объяснил он.
– Это я уже заметила. И что теперь с Адашем? Когда планируешь передать ему надо мной опеку?
– Никогда, – заверил ее Дан, вернув голову ведуньи к себе на плечо. – Ты меня не боишься, хотя я абсолютно не могу понять, почему. Наверное, ты тоже ненормальная.
А вот в этом Арха нисколько не сомневалась, без всяких «наверное». Пожалуй, даже мартовский заяц по сравнению с ней мог считаться образчик здравого смысла! Наверное, любая другая на месте ведуньи начала бы возмущаться, доказывать, что она личность. Что ее нельзя просто так кому-то отдать, да еще и не поинтересовавшись ее мнением. Что Его лордству привилегированность вместе с мочой между рогов шибанула.
Девушка ничего подобного делать не стала. Понимала прекрасно, что ничего она ему не докажет. Не столько из его слов, сколько из поведения Великолепной Пятерки ведунья поняла – всего возможно только два варианта. Первый – Дан прав. Второй – ты ошибаешься и Дан, все-таки, прав.
Большинство такое поведение объяснили бы не в меру завышенным самомнением. Но Арха искренне считала, что мужчины, который не считает себя вечно правым, просто не существует. Только у рогатого придерживаться такого мнения причин было больше. Иначе бы гвардейцы ему в рот не смотрели. По крайней мере, не Ирраш с Адином.
Поэтому она даже тему развивать дальше не стала. Передумал хаш-эд ее принцу отдавать – и спасибо ему большое, потому как лекарке и тут хорошо было. Считал он, что обязан о девушке заботиться? Пусть считает, ей это не мешает. Начнет мешать – Арха просто поступит по-своему. Думает, что вот так может ее кому-то отдать? Да пусть думает. Попытается на самом деле такое сделать, тогда ведунья и будет разбираться. А скандалы заранее устраивать – только за головной болью гоняться.
– Вы, дети Тьмы, все поголовно ограниченные самовлюбленные эгоисты, – прокомментировала Арха ситуацию и... зевнула вовсю пасть.
– Э, да у нас тут кто-то спать собрался, – улыбнулся демон.
–У меня был слишком насыщенный день, – буркнула она, обнимая лорда за шею. – Ты не уходи, пожалуйста. Хотя бы сегодня, ладно?
– Хорошо. Только еще одно...
Он, придержав девушку одной рукой, достал что-то из кармана. Тихо щелкнул замочек, и ведунья почувствовал на своей коже легкий холодок металла.
– Пусть она будет у тебя. И, Арха... Спроси меня, пожалуйста.
– Что спросить?
– Просто повтори вслед за мной: «Дан, ты не будешь со мной играть»?
– Зачем мне это спрашивать? – лекарка опять села прямо, заглядывая в его глаза, которые, как всегда, ничего не выражали.
– Потому что я поклялся Тьмой сегодня отвечать честно.
Арха сглотнула. Да, демон всегда следил за точностью формулировок. Например, гораздо естественнее звучало бы «не сделаешь мне больно». Не говоря уж о «бросишь», «предашь» и других глаголах, которые с начала времен рука об руку идут... Пусть будет, с любовью. Но, с другой стороны, то, что предлагал он, уже немало. Гораздо больше, чем ведунья могла бы рассчитывать.
– Данаш, ты не будешь со мной играть? – послушно повторила девушка.
– Нет, Арха. Никогда, клянусь. И если у меня появится такое желание или необходимость, то я просто уйду. Обещаю. Никакой дрессировки, приручения или использования в своих целях.
– Ну, вот с последним я не согласна. Против использования в некоторых личных целей я возражать не буду.
– Звучит интересно. Но об этом мы поговорим потом.
Хаш-эд встал, держа ее на руках. Уложил на кровать, укрыв одеялом до подбородка. И лег рядом, обнимая. Засыпая медленно-медленно, словно спускаясь по плавной дуге, Арха чувствовала его дыхание на своих волосах.
– А что дальше?
Может быть, шепот гвардейца ей и приснился. Но, кажется, ответила она в реальности.
– Какая разница? Главное то, что есть здесь и сейчас.
Арха безоговорочно приняла и демона, со стадом персональных тараканов, и правила его игры. Прекрасно понимая, что это может закончиться как угодно. Не будет лишь одного – счастливого конца. И пусть. Зато будет очень-очень яркий миг. Кто сказал, что он хуже, чем длинные, может даже и вечные, но сумерки? В конце концов, еще сегодня ночью ведунья признала единственный правильный путь. Тот, на котором он подает ей руку, а она следует за ним. Так чего же теперь жаловаться-то?
[1] Майорат(от лат. major – старший)– порядок наследования недвижимого имущества (прежде всего земельной собственности), согласно которому оно целиком переходит к старшему вродеилисемье. Также так стали называться сами майоратные владения.
Глава тринадцатая
Глава тринадцатая
Я всегда учусь на ошибках тех, кто следовал моим советам.
(Император Нахшон II)
Левая рука сама собой потянулась лечь на стол, но ведунья вовремя поймала предостерегающий взгляд Адина. И ее ладонь осталась там, где и была – на коленях, поверх расстеленной салфетки. Оказалось, что есть подобным образом жутко неудобно. Хотя и до этого утра Арха ложку не всеми десятью пальцами держала. Но почему-то именно сейчас она чувствовала себя так, словно неожиданно стала однорукой. И нестерпимо тянуло оттопырить в сторону мизинец, хотя таких желаний за собой лекарка раньше не замечала. Если бы ей не сказали, что выставлять мизинец строго запрещено, девушке бы этого делать и в голову не пришло.
Кошмарный по всем параметрам завтрак, который вполне мог бы сойти за пытку особо впечатлительных особ, предваряло не менее кошмарное утро. Шай и Адин, без всякого предупреждения ввалившиеся к ведунье в комнату, объявили, что она просто обязана есть вместе со всеми. Честно говоря, Арху их помешательство на вопросе кто и где столуется, начало уже раздражать.
Но лекарка согласилась, что готова завтракать даже на крыше храма, если они оставят ее в покое и дадут поспать. Все-таки, деревенская наивность в ней была сильна. Потому что основным вопросом, стоявшим на повестке дня, оказалось не присутствие девушки в столовой, а умение Архи себя вести. Точнее, его отсутствие.
И пришла к ведунье безжалостная Тьма. «Спину держи прямо. Не наклоняй голову, а подноси ложку ко рту. Не клади приборы рядом с тарелкой. Положи вилку и нож поверх тарелки, когда закончишь есть. Ручка чашки должна быть повернута строго влево...». Когда она попросила объяснить, почему влево, лекарке посоветовали не умничать, а слушать и запоминать.
Когда они разобрались с тем, как надо есть, с ведуньи уже тридцать три пота сошло. И она, такая трогательно-непросвещённая деревенская девушка думала, что ее, наконец, оставят в покое. Куда там! Все только начиналось.
Пожелать доброго утра всем присутствующим Арха должна первая, а вот открывать рот за столом права не имела. Необходимо было дождаться, когда с ней заговорит тот, кто выше по статусу. К Дану лекарка обязана обращаться исключительно «лорд Харрат», к шаверу – «лорд Нашкас», к Адину – «лорд Лайраш». Тхия и Шая она имела право называть и по имени, но с непременной приставкой «лорд». С Адином тоже разрешалось фамильярничать, потому что он всего лишь наследник рода. Но упоминать его имя допустимо только после того, как он сам пожелает с ней общаться.
Так от обилия информации, которую несчастный мозг лекарки не в силах был переварить, голова у Архи не пухла никогда. Даже названия растений на древнем языке учились не в пример легче. И, главное, ведунья упорно не могла понять, зачем и кому это все нужно? Знай она, чего все эти завтраки-обеды будут стоить, то предпочла бы в собачьей конуре пищу принимать. Арху быстренько утешили, что ей и трети того, что необходимо, не рассказали.
Адин соорудил на ведовской голове очередную косу, которая больше напоминала шедевр кружевницы, чем прическу. Потом пришлось выслушать вопли Шая, не обнаружившего в гардеробе девушки ни одного платья, достойного его одобрения. Но, в конце концов, ей разрешили выдохнуть и позавтракать.
Точнее, ей показалось, что разрешили. На самом деле подобные мысли были еще одним образчик ее крайней наивности. Даже без всякого этикета Архе было бы сложно хоть ложку проглотить. Потому что демонесса никуда и не собиралась исчезать, как ведунья смутно надеялась после их последней встречи. И нет бы ей лекарку игнорировать, как раньше. Теперь золоторожка с девушки глаз не сводила.
Точнее, она упорно пялилась то ли на шею, то ли на грудь ведуньи. Арха даже посмотрела, нет ли у нее на платье пятна. Потом лекарка заподозрила, что демонессу гложет непреодолимое желание ее придушить. Но, кажется, так взволновала Адашу цепочка, подаренная Даном. Каким-то чудом красавица ее рассмотрела, хотя украшение было спрятано не только под платье, но и под сорочку.
Вообще, завтрак проходил в обстановке, далекой от дружелюбия. Зря Арху учили, кто к кому как обращаться должен. С тех пор, как она оказалась в столовой, кроме невнятных приветствий никто вообще слова не произнес. Дан изображал из себя Очень Мрачного Демона. И, казалось, что он мысленно вообще находится где-то далеко.
Тхия разве что голову в плечи не втягивал и в сторону ведуньи старался не смотреть. Он рассеянно крутил бокал с чем-то подозрительно красным. Это что-то уже оставляло на стенках посуды не тягучие разводы, а маслянистую пленку. В смысле, сворачиваться начала. Но это демона, кажется, не слишком заботило.
С реальностью Арху примеряло только отсутствие шавера. Если бы он присоединился к этому веселому застолью, то лекарка бы пошла и удавилась, не смотря ни на какой этикет.
Кстати, еда тоже была далека от идеала. Каша слегка горчила. Ведунье даже пришлось ее подсластить, хотя девушка старалась сахар вообще не употреблять. Вкуснее от этого варево не стало. Но, по крайней мере, она есть смогла. Ведь никто не удосужился растолковать, как именно по их лордским правилам ведунья могла отказаться от блюда.
– Мистрис Арха, – статуя Мрачного Демона решила, наконец-то, прервать слишком затянувшееся молчание, – я настоятельно вам рекомендую посетить сегодня библиотеку. Посмотрите, какие книги вам могут понадобиться для подготовки поступления в институт. И составьте список недостающего.
– Хорошо, лорд Харрат, – от неожиданности пискнула лекарка.
Звук звякнувшего по фарфору серебра резанул уши, заставляя волоски на шее встать дыбом. Леди Адаша, сцепив пальцы в замок, созерцала собственную тарелку. И, кажется, то, что все на нее уставились, демонессу ничуть не смущало. Судя по всему, она этого и добивалась.
– Дорогой, – негромко, но приторно-сладко пропела она, – а вы не считаете, что мистрис было бы удобнее готовиться в собственном доме? Возможно, будет разумнее снять ей какое-нибудь... жилье?
Арха была не в курсе, что по этому поводу думал Его лордство, но сама мистрис, как это ни удивительно, была полностью согласна с леди. Впрочем, рогатый тут же просветил окружающих о собственном мнении.
– Нет, не считаю, – отрезал он.
– Но...
– Леди Адаша, – кажется, перебивать леди запрещал этикет, но Дану на него было явно начхать, – мистрис Арха останется здесь. И вы это примете или покинете мой дом.
– Вынуждена вам напомнить, милый, – вскинула голову демонесса, сияя свежей утренней улыбкой, – что я все еще нахожусь под опекой клана Роос. Соответственно, мое пребывание в этом доме предусмотрено законом.
– Верно, – кивнул рогатый, – но не только меня тут память подводит. Во-первых, вашим опекуном был мой отец, а не я. Мне никто права опеки не передавал. Во-вторых, вы достигли возраста зрелости и в опеке не нуждаетесь. И, в-третьих, я не поднимал этот вопрос исключительно из нежелания идти поперек ваших капризов. Но если чьи-то капризы становятся вразрез с моими желаниями, то именно последнее я считаю приоритетным. Это понятно?
Над столом повисла такая тишина, что даже мух не было слышно. Не потому что они отсутствовали, а потому что крыльями махать боялись.
– Это понятно? – не повышая голоса, повторил рогатый.
Арха кивнула едва ли не раньше леди, причем сделала это гораздо увереннее и охотнее. Да что там ведунья – кивнули все присутствующие. От страха лекарку начало подташнивать. Под ребрами закололо, словно она иголку проглотила.
– И еще один момент, на котором я бы хотел заострить внимание. Я, Дан ашэр Харрат арш Роос, лорд Харррата, глава рода Роос, заявляю, что присутствующая здесь мистрис Арха, не имеющая рода, плод человека и шавера, принадлежит мне. И пусть Тьма услышит мои слова. Кто-то желает оспорить мое право?
За столом раздалось нестройное, произнесённое с разной степенью воодушевления, «нет». Арха промолчала. И не только потому, что ни чего из этого спектакля не поняла, но и потому, что засевшая под ребрами игла медленно, но верно превращалась в сгусток огня.
– Вы меня слышали, мистрис Арха? – решил уточнить рогатый.
– Да, лорд Харрат, – ответила девушка.
Точнее, хотела ответить. Но получилось у нее не очень. «Да» – она выдавить из себя сумела. «Лорд» вышло сиплым и малоубедительным. А «Харрат» лекарка выговорить просто не смогла. Она будто забыла, как надо буквы произносить. Или, точнее, языком ворочать, чтобы осмысленные звуки вышли. Во рту внезапно пересохло, как будто Арха сутки мучилась от жажды. Перед глазами мелькали черные мушки.
Ведунья машинально провела рукой по лбу, который оказался не только мокрым, но и ледяным. Мелькнула мысль, что ей должно быть гораздо больнее, но, почему-то, ведунья чувствовало все отстраненно, словно тело не ее было. Но не успела Арха додумать мысль до конца, как она пришла. Это была не просто боль. Лекарке казалось, что внутри у нее засела раскаленная кочерга.
Может быть, она заорала, а может ей только это примерещилось. Но вот падать девушка начала точно, потому что стол как-то странно накренился. Ведунья видела собственную руку, вцепившуюся в скатерть и посуду, медленно съезжающую к краю стола. Сознание начало уплывать. Последнее, что Арха услышала перед тем, как рухнуть во Тьму, был истошный, режущий по ушам вопль:
– Это не я, Дан! Я тут ни при чем!
***
Все происходящее ей воспринималось пунктиром. Короткий миг реальности – и затемнение. Не обморок, но что-то близкое к этому. Арха видела, как Шай и Адин повисли на Дане, пытаясь заломить его руки. Тьма! Что за лицо было у хаш-эда. Это даже лицом назвать нельзя! У ведуньи появилось мерзкое, мутное чувство, что это все когда-то уже происходило.
Она видела Тхия, загораживающего собой демонессу. Золоторожка присела на корточки, закрывая голову руками, сжавшись в комок. И визжала не переставая. Это было ново, но от этого ощущение нереальности, точнее, неправильности происходящего, не пропадало. Потом наступило затемнение. Лекарка не различала деталей, а окружающие воспринимались чересчур медленно двигающимися тенями.
Снова просветление – и над ней наклонился мужчина в профессорской зеленой шапочке. Он что-то бормотал, заглядывая Архе в глаза и оттягивая нижние веки. Ведунья хотела ему объяснить, но он ей такой возможности не дал. Надавил на замки челюстей и заставил проглотить какую-то жутко горькую жижу. Огненная кочерга в теле проснулась – и девушка опять отправилась в небытие.
Следующей была женщина. Ярко-рыжая, неправдоподобно рыжая, как будто крашенная. Ее буйные кудри на затылке прикрывал невероятно цветастый платок. Многочисленные нитки бус, качающиеся у Архи перед глазами, гипнотизировали. Но лекарку снова отослали во Тьму и не самым гуманным способом. Наверное, примерно то же самое можно почувствовать, если кому-то вздумается вывернуть тебя наизнанку, чтобы посмотреть, как внутренности смотрятся под светом Солнца. Даром, что выворачивали ведунью энергетически.
И снова была женщина, но на этот раз демонесса, арифед. Над постелью висел, источая тьму, рубиново красный амулет. От него ползли тысячи щупалец, впивающиеся в каждую пору Архи. Они буквально высасывали ведунью. То немногое, что еще от нее осталось. Это было не больно, но настолько омерзительно, что лекарка заорала. И снова вырубилась.
Последним опять был мужчина, немолодой демон с грустным лицом. Его темно-зеленая лекарская мантия расплывалась пятном, от которого накатила новая волна кислой тошноты. Спасибо Матери, этот девушку спасать не собирался. Увидев, что она открыла глаза, медик участливо наклонился к самому ее лицу, пахнув резким ароматом вина и плохих зубов.
– Мистрис Арха, как вы себя чувствуете?
Ведунья только устало прикрыла веки. Во рту царила высушенная пустыня. Ей казалось, что любое слово, произнесенное вслух, тут же зашуршит, как старая бумага. Чьи-то пальцы нежно погладили лекарку по щеке. Пришлось скосить глаза, чтобы посмотреть, кто и чего от нее хочет.
Рядом с постелью, кажется на коленях, стоял Шай. Его глаза блестели от слез. Пожалуй, это было даже красиво.
– А-ар, ну скажи хоть что-нибудь... – прошептал он.
– Кретины! – выдавила она из себя что-то больше смахивающее на карканье. – Придурки! Отвар овса мне и сок. Капустный или картофельный.
– Она бредит, – уверенно и печально констатировал лекарь, – отходит. Позовите близких, чтобы с ней могли проститься.
По щеке блондина поползла здоровая слезища.
– Пошел вон, коновал! – прошипела Арха, как змея, больная ангиной.
– Первый раз вижу, чтобы умирающая всех посылала, – задумчиво протянул шавер, находящийся вне поле зрения ведуньи.
– Вы меня чуть не угробили, идиоты!
Арха хотела швырнуть на голос подушку, но она просто вывернулась из ватных пальцев. Ослабела девушка все-таки здорово.
– Ар, так ты не умираешь? – у Шая глаза стали каждый размером с империал.
– Не дождешься. А вот убивать сейчас буду. Только дайте мне попить. И отвара принесите.
– М-да... – задумчиво протянул так и не показавшийся ей на глаза Ирраш. – Тхия, распорядись что ли? Заодно можешь вынуть Адина из петли. И сообщи Дану, что умирающая ожила. Пока он всю прислугу не перебил.
Через полчаса жизнь практически наладилась. Арха сидела в постели, опираясь спиной на подушки, и потягивала тепленький, мутный овсяный отвар. А перед ней полукругом расположилась Великолепная Гвардейская Пятерка. Шавер, независимо скрестив руки на груди, по своему обыкновению созерцал сад за окном. Рогатый сидел в кресле, прикрыв лицо ладонью. Адин, осчастливленный тем, что лекарка перестала помирать, расчесывал ей волосы, поминутно облегченно вздыхая. А Шай и Тхия, хотя и радующиеся неожиданному возвращению девушки из Тьмы, старались мимикрировать под обои.
– Так, может, все-таки объяснишь, что ты тут устроила? – холодно поинтересовался ушастый.
Арха едва не подавилась отваром.
– Я устроила? Это вы меня чуть во Тьму не отправили! Может быть, именно вам и стоит объяснить, что тут происходит?
– Ар, ты побелела вся и начала падать. У тебя лицо судорогой свело, – примирительно прогудел Адин. – Что мы могли подумать?
Ведунья фыркнула. Потом хмыкнула. Потом медленно, по очереди, оглядела монстров.
– Вы что, решили, что меня отравили? – произнесенное вслух предположение казалось еще более бредовым, чем даже мысль о нем.
Встречаться с ней взглядами никто не захотел. Лекарка только головой покачала. Ну, дают, лорды! Хотя, наверное, ее падение в столовой действительно выглядело эффектно.
– Мессиры, у меня просто проблемы с желудком. Несварение называется, – терпеливо пояснила Арха. – Вчера эта ваша оленина с приправами. Потом я... Ну, понервничала. А с утра молочная каша из плохо очищенного зерна, да еще и с сахаром. Вот и все.
– Как все? – опешил Шай. – Ты же в обморок упала!
На то, чтобы смутиться, совести у Архи хватило. Но, с другой стороны, намерения специально кого-то пугать у нее точно не было. Получалось, что, вроде, она ни в чем и не виновата.
– Ну, да... Просто у ведающих часто бывает болевой порог заниженным. Мы боль очень плохо переносим. А вы тут клинику для душевнобольных развели...
– Мы развели?..
– Ну, ты даешь!
– А сказать не могла?!
– Да ты...
В общем, в том, что лекарку чуть не угробили, оказалась виновата она же сама. Чихвостили Арху долго и с наслаждением. Правда, досталось ведунье только от троих. Шавер выразительно молчал, презрительно кривя губы. Дан просто молчал, даже не вылезая из-под своей ладони. Но зато троица в лице ифовета, арифеда и ивтора, справлялась столь успешно, что девушка даже слово вставить не могла. В конце концов, ей стало стыдно по-настоящему.
– Ладно. Мы действительно виноваты, – наконец, подал голос рогатый, заканчивая балаган. – Даже не попытались разобраться, что произошло.
– Да ты же первый схватил профессора за грудки и начал рычать, что ее отравили! – встрял Шай.
Его лордство только глянул на забывшегося блондина, и тот тут же нашел не вовремя потерянное чувство самосохранения. Ифовет моментально вспомнил, что он, вообще-то, был занят решением задачи слияния с окружающей средой. Причем слиться с ней желательно было так, чтобы никто не нашел.
– Повторяю, мы сами виноваты. В конце концов, лекарь здесь мистрис Арха, а не мы. В дальнейшем ее и нужно слушать.
– Когда она пребывает в обмороке, сделать это нелегко, – хмыкнул шавер.
На него разъяренный хаш-эдский взгляд особого впечатления не произвел. Не даром ушастых считают отмороженными. В смысле, слишком смелыми.
– Значит, в следующий раз вызовем спирита! – рявкнул рогатый. – Вам еще что-нибудь нужно, мистрис Арха?
– Н-нет... – выдавила она, пытаясь залезть под одеяло, как черепаха в панцирь.
Смелость ведунье от папочки в наследство не досталась. Поэтому демон, когда он вот такой весь из себя демон, откровенно ее пугал.
– Отлично. Если что-то понадобиться – воспользуйтесь колокольчиком. А сейчас вам стоит отдохнуть.
Никто, видимо, намек не понял. Потому что Дану пришлось рявкнуть так, что стекла в окнах задребезжали:
– Ей стоит отдохнуть, я сказал!
Четверо монстров испарились, как будто они девушке вообще привиделись. Исчезли, при этом, кажется, даже дверь, не открывая. Рогатый растрепал свою шевелюру, и что-то рыкнув себе под нос, прошелся по комнате, от стены и обратно. И присел на корточки перед кроватью.
– Я испугался, – признался рациональный и лишенный эмоций демон.
– И я испугалась, – пискнула ведунья.
– Я за тебя испугался.
– А я – тебя.
Он улыбнулся. Одними глазами. Ничего не выражающими глазами.
– Что тебе нужно? Какие-нибудь особенные продукты? Травы?
– Завернуть в вату и положить на полку, – Арха обняла его одной рукой за шею – хотелось бы, конечно, обеими, но лежа на боку это было не слишком удобно. – Ничего мне не нужно. Да, я сама виновата. Такой переполох подняла... Если бы у меня были мои лекарства. Ну да Тьма с ними! Ты останешься?
– Извини, котенок, не могу, – кажется, ему действительно было жаль. – У меня караул. Ирраш и так смотался. Нас, конечно, прикроют, но...
– У тебя могут быть неприятности?
– У меня неприятностей быть не может. Но в караул идти, все-таки, придется. Я вернусь завтра утром. Постарайся до этого никуда не вляпаться, ладно? Правда, тут останутся Адин и Тхия. Но на них надежды мало.
– Так вот почему вы меня по двое постоянно пасете, – догадливость ведуньи своей медлительностью иногда начинала пугать даже ее саму, – вы же императора караулите.
– Скорее, охраняем, – хмыкнул он. – Хотя, чаще исполняем роль декора в интерьере. Но мне, правда, надо идти.
– Иди, – согласилась Арха.
– Так ты отпусти...
Он по очереди коснулся губами ее глаз, кончика носа, рта. Подумал и еще раз поцеловал, уже серьезно. И, напоследок, еще раз поцеловал. А потом...
– Иди уже!
Ведунья не только руку с его шеи убрала, но и отпихнула от себя легонько. Потому что еще чуть-чуть – и ей бы пришлось учиться дышать ушами. Не то что бы лекарка была против. Только вот Арха твердо решила, что если ему действительно нужно будет уходить, то она держать хаш-эда не станет. Никогда.
Кажется, он хотел что-то сказать. Но только улыбнулся и вышел.
***
Арха лежала, легонько поглаживая пальцем чуть припухшую нижнюю губу, периодически ловя себя на том, что улыбается. Приказывала себе прекратить, но прикрикивания хватало не больше чем на пять минут. Потом рот сам собой опять расползался в идиотской улыбке. Она чувствовала себя дурой, полной и окончательной. Но абсолютно счастливой. Тем более, что сколько уж Богиня мозгов при рождении дала – больше не отмерит.
Ведунье подумалось, что счастливой себя почувствовать гораздо проще. Ведь, дурам многого не надо. Вон, демонесса, наверное, считала себя умной. Только много ли ей с этого радости? Почему то лекарке мерещилось, что немного.
И, конечно, стоило ей вспомнить о чем-то плохом, как это самое плохое тут же и случилось. В смысле, заявилось. Золоторожка даже не удосужилась спросить у девушки разрешения войти. Просто влетела, шелестя всеми своими порхающими покрывалами – и все. И уставилась на Арху красными глазищами, собираясь, кажется, ее испепелить. Наверное, недаром ведунья чувствовала, что ее кончина будет связана с огнем. Не сожгут, так взглядами в головешку превратят.
Лекарка тяжело вздохнула, поглубже залезла под одеяло, обняла подушку обеими руками – морально подготовилась к смешиванию с грязью.
– Добилась своего? – прошипела демонесса. – Я-то думала, что ты дура. А ты у нас, оказывается, хитрая интриганка? Хотела меня подставить?
– Эм... Вы сейчас о чем? – поинтересовалась ведунья весьма миролюбиво.
– Не прикидывайся идиоткой! Это ты перед Даном будешь глазками хлопать и губки надувать. А я тебя насквозь вижу!
– Да? И как там поживает моя печень? По-моему, что-то она в последнее время барахлить стала...
– Ты... Ты... Да я...
– Простите, леди Адаша. Я понимаю, что вы в моих советах не нуждаетесь. Но я вам все же рискну его дать. Вы когда беситесь, контролируйте дыхание. А то у вас появляются проблемы с формулирование того, что сказать хотите. Посчитайте хотя бы до пяти. Помогает.
Золоторожка уставилась на Арху, тяжело дыша и буквально сверля ее глазами. Толи до десяти считала, толи прикидывала, куда бездыханное тело ведуньи прятать будет. В конце концов, демонесса, видимо, приняла какое-то решение.
Едва ли не чеканя шаг, прошла к креслу. Уселась, закинув ногу на ногу. Насколько девушка помнила из наставлений демонов, это, вообще-то, считалось крайне вульгарным. Но, наверное, племяннице императора быть вульгарной позволялось.
– Слушай, девка, у тебя чувство страха напрочь отсутствует, что ли? – вдоволь на Арху насмотревшись и набарабанившись ногтями по подлокотнику, спросила она.
– Это вы меня так спрашиваете, не боюсь ли я вас? – уточнила ведунья, едва сдерживая улыбку – в последнее время хаш-эдов как-то подозрительно часто волновал этот вопрос. – Честно говоря, боюсь, конечно. Но если бы я в ступор впадала при каждом наглом и сильном клиенте, то мне давно бы жрать стало нечего. Тем более что многие же наглостью слабость прикрывают. А слабость – это следствие боли.
– Ты у нас, получается, не только ведьма, но и философ?
– В.. – Арха, по привычке хотела ее поправить, но вовремя прикусила язык. – Вы с чего взяли, что я ведьма?
Кажется, вытаращить глаза у девушки получилось вполне правдоподобно.
– Только не говори мне, что ты лекарка. Если бы ты в университете училась, то так бы не одевалась, – усмехнулась демонесса.
– Я и не говорю, – Архе пришлось снова пожимать плечами. – Я из Сарима, моя бабка была травницей. И меня кое-чему научила. Потом уж мне самой пришлось, когда в столицу перебралась. Знаете ли, в нищих кварталах с лекарями не густо.
– Ой-ей, как трогательно! Я сейчас расплачусь! – она скривила губы. – А говорить правильно тоже у нищих научилась?
– Почему? – на сей раз, лекарка изумилась вполне искренне. – У нас жил книжник один, ученый. Он бежал из империи и поселился в деревне. Он меня и учил. И говорить, и читать. Математике немножко.
Кстати, это была абсолютная и искренняя правда. Если не считать того, что Арха забыла упомянуть, из какой именно империи он сбежал. Но это к правильности произношения никакого касательства не имело.
– Ладно. Собственно, это все неважно. Мне до твоей биографии дела нет, – лекарка едва удержалась, чтобы не поинтересоваться, зачем демонесса тогда вообще ее расспрашивала.– Я хочу тебя предупредить, чтобы ты особо не усердствовала. Конечно, вчера тебе удалось меня выставить... в не самом выгодном виде. А сегодня почти удалось обвинить в отравлении. Но только это ничего не значит. Я...
– Погодите, это вы сейчас о чем? Как мне удалось вас выставить? По-моему, вазы вы начали бить без моего участия.
– Я имею ввиду когда я... Когда у меня... – ее скулы заметно порозовели.
– Вы имеете в виду, когда с вами вомитус[1] случился?
– Что?
– Ну, когда вы пол в холле загадили, – невинно хлопая глазками, пояснила Арха.
– Да ты...
– Считаем до пяти, – напомнила лекарка. – Леди, вам не кажется, что ваши логические построения слишком сложны? Вы меня сейчас обвиняете в том, что я заранее все спланировала? Уверяю вас, боднула я совершенно машинально. А что мне еще делать оставалось? Я драться не умею, да и не приходилось мне раньше. Ну, а то, что я вас... э-э-э... нагнула, так тут тоже рефлексы виноваты. Кстати, это и не гарантировало появление... вомитуса. Это я вам как лекарь говорю.
– Хочешь сказать, что сегодняшний спектакль с отравлением ты тоже устроила рефлекторно?
