Текст книги "Земляничный год"
Автор книги: Катажина Михаляк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Ну а о ком им еще писать?
– Не знаю. Есть ведь и другие интересные профессии – хотя бы парочка!
– Но представительницы этих интересных профессий не пишут повестей. А пишут пани редакторши известных журналов, одинокие (раз у них достаточно времени на писания), которые не слишком преуспевают на поприще редактора журнала (ведь писатель никогда не может преуспеть на поприще редактора!), решают бросить свое неказистое существование, продают квартиру в хорошем районе Варшавы и отправляются за город, а там…
– Постой, постой, а ты откуда это все знаешь?
– Я тоже почитываю то, что тебе присылают, – Анджей усмехнулся с невинным видом.
– Но это же мое дело!
– И мое тоже, – возразил он. – Я не хочу вмешиваться в твою работу, но эти повестушки… они такие… – он уже хотел сказать «смешные», но прикусил язык и закончил: – Просто очаровательные! Поэтому я не мог пройти мимо.
Эва послала ему уничтожающий взгляд.
– Да, точно. Очаровательные – и одинаковые! Таких на полках книжных магазинов пруд пруди. А мой супербестселлер должен быть единственным и неповторимым. Но тоже очаровательным, – заметила она.
– Возможно, идея с конкурсом была не самой удачной, – задумался Анджей. – Может быть, тебе стоит лучше порыскать в блогах или на форумах, найти тех, кто пишет «в стол». Может быть, там удастся отыскать что-то стоящее…
Пикнул компьютер – пришло очередное сообщение на почту.
Оба одновременно повернулись к экрану монитора.
Уважаемая редакция!
Я пишу вам от имени своей подруги Каролины – она слишком робкая и стеснительная, чтобы сделать первый шаг самостоятельно, хотя ей совершенно нечего стесняться: она пишет с юности – и пишет прекрасно. Очень прошу вас дать ей шанс и прочитать хотя бы один отрывок из ее повести.
С сердечным приветом,
Катажина М. (как Михалак)
– Странное письмо, – буркнула Эва, ожидая, пока откроется прикрепленный файл. – Если его действительно написала подруга этой писательницы – так хотела бы я иметь такую подругу. «Твой дом там, где твоя любовь…» – прочитала она вслух. – Неплохое начало, правда?
Габрыся была счастливая.
Нет, не просто счастливая. Она была Счастливая – именно так, с большой буквы С!
Такую фамилию – не правда ли, не самый плохой вариант? – дала своему найденному на придверном половичке ребенку тетя Стефания.
Она дала Габрысе фамилию. А еще – целый океан любви, ласки и заботы.
Габриэле очень повезло.
– Ну наконец-то! Наконец-то про кого-то счастливого, а не о страдальце с морщинистым лицом и грязными окнами!
Эва перелистала вперед и с растущим интересом читала дальше:
Трехлетний Бинго, который до сих пор скакал на воле, на пастбищах с такими же, как он, подростками, сейчас беспокойно бегал в небольшом загоне, прижав уши к голове. Полными недоверия глазами он косился на стоящего посередине загона человека.
«Чего ты меня дергаешь? Что ты хочешь от меня?!» – казалось, кричала каждая клеточка его тела.
Молочно-белая шкура лоснилась от пота – это было очень заметно в лучах солнечного света.
«Отойди! Прочь! Я тебя боюсь!»
Но человек не собирался отступать. Широко расставивший руки, с хищным выражением на лице, грозный, сильный, пугающий… Вообще-то этот конь мог его легко прикончить одним ударом мощного копыта, и дрессировщик об этом знал. А еще знал, что молодое животное в конце концов все равно покорится его воле…
– Ого, тут про дрессировщика лошадей будет! – пробормотал Анджей. – Неожиданно!
Вдруг одно ухо, до этого плотно прилепленное к голове, дрогнуло.
– Ну-ну, конёчек, – шепнула Габриэла. – Я подожду.
– Про дрессировщицу, – поправила Анджея Эва и стала читать дальше, чувствуя, как все сильнее у нее бьется сердце.
Девушка наконец отвела от него глаза. Конь уже разобрался, что она не хищник и не претендует на его скальп, что она предлагает дружбу. Он сделал один несмелый шаг навстречу Габриэле и встал, внимательно глядя на ее реакцию. Она ждала, устремив взгляд куда-то вдаль. Тогда Бинго слегка осмелел: медленно подошел к девушке, осторожно потянул ноздрями воздух и… положил тяжелую голову ей на плечо. Она протянула руку, погладила его по шее – он принял ласку с почти человеческим вздохом удовольствия. Габриэла взяла голову коня в обе ладони и лбом коснулась его лба. Это мгновение, самое прекрасное в жизни и коня, и дрессировщика – когда дикий зверь первый раз полностью доверяет себя рукам человека… у Габриэлы навернулись слезы на глаза.
«Соединение» – вот как назывался этот волшебный момент. Установка связи.
Конь прикрыл веки, отдаваясь ласке ее теплых рук. Шепча ему на ушко что-то успокаивающее, она взяла поводья и пошла по кругу, ведя его за собой. И животное по собственной воле шло за ней шаг за шагом – за ней, своей новой предводительницей.
Анджей и Эва переглянулись.
– По-моему, ты нашла свой бестселлер!
Эва молча придвинула к себе клавиатуру:
Уважаемая пани!
Присланный Вами фрагмент очень нас заинтересовал. Пожалуйста, пришлите нам всю остальную повесть. И контакты автора! Нам обязательно нужно встретиться!
С уважением…
– Многовато энтузиазма, – поморщился Анджей. – У нее голова закружится – и она сразу сядет тебе на шею.
– У робкой девушки, которая боится выслать издателю свое произведение, – у нее закружится голова и она сядет на шею? Быть такого не может.
– Возможно, все так и есть, и автор – действительно робкая девушка-инвалид. А может быть, какая-нибудь маститая писательница нашла в своем портфеле повесть, которую написала сто лет назад и которую никто до сих пор не издавал и не хотел издавать? А еще может быть – кто-то из известных писателей на спор написал этот фрагмент и ждет теперь свою заслуженную бутылку шампанского, на которую и спорил, что выиграет конкурс. Не будь такой глупенькой и наивной, Эва.
Он взъерошил короткие, пушистые волосы девушки и вышел, чтобы, как всегда, заняться своими делами на бирже.
И Эва осталась наедине с дрессировщицей лошадей…
«Твой дом там, где твоя любовь…»
Она повторяла про себя эту фразу, с которой начиналась повесть Каролины.
Незнакомая ей Каролина одной этой фразой, такой близкой и понятной, покорила сердце Эвы. Писала девушка хорошо, перо у нее было легкое; повесть о девушке-калеке под названием «Книжка Каролины» с удовольствием и, что важнее всего, с нескрываемым и неподдельным интересом прочитали все девушки и женщины, которые работали в офисе Анджея. Впрочем, мужская часть офиса тоже не осталась в стороне.
– Прости меня, Габриэла. Я не могу больше тебя утруждать. Остальными лошадьми займется Яцек, – начальнице трудно было говорить эти слова, глядя в небесно-голубые глаза девушки, которые к тому же сейчас блестели от сдерживаемых слез. – Я не верю в действенность метода приручения лошадей, который не подразумевает свист шпицрутенов и следов от хлыста на боках.
– Но это жестоко!
– Зато действенно!
– Но моя методика тоже действенная! Посмотри на Бинго – он же ходит за мной, как собака! – она указала в сторону молодого жеребца, которого буквально пару часов назад уложила на спину на глазах потенциальных клиентов. И действительно: он смотрел на свою хозяйку глазами, полными преданности, и ни на шаг не отходил от нее.
– Да… Бинго… Конечно. Клиенты думают, что их обманывают: что Бинго специально готовили для этой демонстрации.
– Как всегда! – Габриэла спрятала лицо в ладони и все-таки дала волю слезам.
Почему, почему они считают, что сила и жестокость лучше ласки? Почему люди так любят ломать чью-то волю, почему им так важно чувствовать свою силу и власть, почему они предпочитают ударить, вместо того чтобы просто протянуть руку?..
Эх!
Девушка махнула рукой.
Слава богу, Марта ее хотя бы не уволила. Как и раньше, Габриэла могла чистить денники, скрести бока лошадям, вычесывать им гривы и хвосты, купать своих подопечных… а попутно – потихоньку дрессировать молодых кобылок и жеребцов. Приручать их. Хотя потом им все равно придется столкнуться с превосходящей силой и жестокостью человека…
Эва задумалась.
А правда – почему? Почему человек нуждается в том, чтобы ломать, ранить и уничтожать? Ведь и ее саму ломали, ранили и… нет, не уничтожили, но только потому, что пану К. это не удалось. Вернее, удалось, но ненадолго. У нее хватило сил и времени, чтобы убежать, подать заявление о разводе, подать прошение о запрете ему приближаться к ней и… проиграть. Потому что, когда она наконец все это выдержала – когда после многочисленных расспросов ей пришлось смотреть во время заседания суда на пана К., отвечать на новые вопросы, вытаскивать на свет кошмарные подробности, о которых больше всего на свете ей хотелось забыть, и, наконец, после оглашения решения суда слышать шипение и угрозы бывшего – что он с ней сделает, как он ее порвет… и как она, подлая сука, еще пожалеет и что не будет отныне в ее жизни ни дня, ни минуты, когда она будет спать спокойно… – вот тогда Эва сдалась. Попала в больницу – раз, другой. Долгое время сидела на психотропных препаратах. И была терапия с такой милой пани психологом, которая и правда хотела бы помочь этой несчастной, замордованной девушке, но вся ее роль сводилась к тому, чтобы слушать. И все.
И только когда Эва сама все-таки встала на ноги, отряхнула с себя прах прошлого и решила жить вопреки всему – только тогда судьба протянула ей руку помощи. Нет, судьба не даровала ей половину совместно нажитого имущества, которая ей принадлежала по закону – на еще одно судебное разбирательство у Эвы сил не было. Судьба была гораздо менее щедрой, но Эве и нужно было в те мрачные дни для счастья совсем немного: маленькая однокомнатная квартирка, получение которой граничило с чудом, радовала ее так, будто ей достался дворец на Жолибоже. С этого – с обустройства собственного, пусть маленького, дома она начала строить свою новую жизнь. И когда обнаружила, что отныне у нее новая роль – одинокой тридцатидвухлетней женщины, она позволила себе снова начать мечтать.
«Твой дом там, где твоя любовь…»
Маленький белый дом ждал Эву в Урли. У реки Ливец.
Она вышла из трамвая, чуть-чуть поплутала по центральным улочкам и дворикам и наконец нашла нотариуса.
– Итак, – говорила она через минуту, – у меня есть задаток. Да, я видела дом. Да, я знаю, в каком он состоянии. И я хочу его купить. Да, банк одобрил мне ипотечный кредит… В течение двух недель я получу окончательный ответ. Да, я готова подписать договор о намерениях. Да, я понимаю, что если не внесу остальные деньги в срок, то сумма залога пропадает и договор может быть расторгнут… – на этом месте сердце у Эвы ухнуло вниз от ужаса, она даже думать не хотела о том, что банк может отказать ей в кредите и тогда она останется должницей Анджея и без дома.
На какое-то мгновение она вдруг утратила всякую уверенность в себе.
Но она хорошо знала, где эту уверенность снова найти.
В тот же самый день она уселась в электричку и через час вышла на сонной станции и остановилась под сделанной на стене вокзала местным мастером граффити надписью: «Урли-Сити».
Она пошла короткой дорогой, через по-вечернему тихий лес. С каждым глубоким вдохом к ней возвращалось ощущение, что она хорошо знает это место и принадлежит ему.
«Все будет хорошо», – шептал ей ветер.
«Все будет хорошо», – пели птицы.
«Все будет хорошо», – повторяла она в такт собственным шагам и ударам своего сердца.
Когда она дошла до маленького белого дома – у нее не оставалось уже никаких сомнений на этот счет.
Август
Анджей как женщина.
То есть, тьфу-тьфу, что я такое пишу! Конечно, в нем нет ничего женственного, он, наоборот, стопроцентный самец. Никакой не гей (хотя… нет, точно нет! Гей, даже глубоко законспированный, не станет обжиматься с любой мало-мальски привлекательной девушкой, которая попадется ему на пути).
Я хотела только сказать, что у Анджея душа как у женщины.
Хотя что я с этими сравнениями все время сегодня!
Ведь он не роняет слез на мелодрамах, не нюхает ландышей, не мечтает романтично о принце на белом коне (Эва, ради бога! Ну тогда уж хоть о принцессе! Ведь так вот пустишь об Анджее ненужные слухи, даже и не желая того!).
Но у него душа… сложная.
Вот именно. Не примитивная, как инструкция к видаку, а такая… растрепанная. Как хохолок на голове у морской свинки.
Я с этим человеком дружу уже много лет, хотя – бог свидетель! – эта дружба странная и нелегкая. Дружба с гордым, как павлин, богатым, как Мидас, невероятно привлекательным (уж хотя бы этот дар добрая фея могла бы ему не давать!) Анджеем Садовским, самым младшим, но от этого не менее успешным игроком варшавской биржи…
Я знаю его давно – но не знаю о нем практически ничего.
Не разобралась в нем до конца.
Он как женщина.
Если посмотреть: мачо с двухдневной щетиной, воротничок рубашки расстегнут, простой (хотя и отменно скроенный) пиджак и без галстука. И красивый в придачу. А где-то в глубине души – чувствительный и отзывчивый (хорошо, что он этого никогда не прочитает – он бы меня возненавидел за эти слова!). Ведь это ему я обязана по жизни больше, чем кому-либо другому. Ведь это он – не брат, не отчим, не какой другой мужчина – протянул мне уверенную, сильную руку помощи в тот печальный день, когда меня выкинули из дома. В буквальном смысле слова выкинули: покувыркалась я по ступенькам лестницы, сломав себе руку и два ребра и получив сотрясение мозга, от которого голова у меня болела нестерпимо целую неделю…
Это он ворвался как ураган в больницу, он, Анджей (до сих не могу понять, откуда он узнал о моем «падении»). Это он поздоровался и, глядя на мое заплаканное лицо, спросил как-то уж очень спокойно:
– Хочешь, я убью этого ублюдка? Только не говори, что ты с лестницы упала…
– Но я… упала с лестницы, – пробормотала я из-под своих повязок.
– Я спрашиваю: хочешь, я убью этого ублюдка?!
Но я мечтала только об одном: чтобы «этого ублюдка» больше никогда в жизни не видеть. Само собой, с Анджеем на эту тему я не говорила. Домой не вернулась и даже не думала о своем бывшем красивом доме в Каролеве – у меня не было ни малейшего желания снова на собственной шкуре испытать, какими твердыми были ступеньки на лестнице. Осталась без крыши над головой, без работы, без денег – пан К. оперативно обнулил наши общие счета. Зато с такой депрессией, которой, если бы ее вытянуть, хватило бы от Земли до Марса (где, кстати, самое место для пана К. и ему подобных, пусть им на Марсе будет хорошо).
Анджей меня все ругал, что я сдаюсь. Что убегаю.
Но что он мог сделать?..
Мог использовать свои связи, чтобы я получила квартиру. И использовал. Это ему я обязана своей однокомнатной квартиркой, которую действительно… ну, «люблю» – это, пожалуй, не совсем правильное слово, лучше сказать – ценю. Подозреваю, что и местом штатного фоторепортера в журнале «Дом с душой» я тоже обязана Анджею и его связям. Очень не хочется думать, что и его деньгам. Потому что помощь помощью, но скрытого спонсорства я бы не вынесла.
«Дом с душой» – это красивый, хорошо изданный журнал о… да вот именно – о домах с душой. О местах, в которых есть свой микроклимат, свое очарование, в которых хотелось бы остаться и жить до конца жизни. К сожалению, у всех них есть своя цена. И далеко не у каждого есть возможность такой дом купить. У меня вот нет. Поэтому я могла только смотреть на них и фотографировать – загородные дома наших знаменитостей. Ну, и знакомиться с самими знаменитостями – кстати, презабавные они люди.
Я думаю использовать знакомство с ними в рекламной кампании «Книжки Каролины»…
– Ты на который час с ней договорилась?
Анджей стоял на пороге однокомнатной квартиры и вертел в пальцах электронную сигарету. В последнее время он перешел на электронные сигареты. Не потому, что его смущали высокие налоги, а потому, что эти электронные устройства, напоминающие по дизайну вечные перья или ручки известнейших фирм, с золочеными гравировками, вензелями и другими украшениями, стали в последнее время абсурдно модными среди молодых успешных бизнесменов.
– Точно в полдень. Ты довольно глупо выглядишь с этой ручкой во рту, – Эва не могла упустить шанса поиздеваться над ним.
– Ты так думаешь? – Анджей вытащил электронную сигарету изо рта, посмотрел на нее с изумлением, будто первый раз в жизни увидел, и сунул в карман, а взамен вытащил свой золотой портсигар. И через секунду, к ужасу и негодованию Эвы, уже с наслаждением втягивал в себя дым: – Так лучше?
Она смолчала.
– Давай-ка сделай мне хорошего чая и покажи свой бизнес-план, – он уселся в гостевое кресло, ожидая, пока Эва его обслужит. В этот момент часы, словно чтобы напомнить Эве, что время – деньги, как раз начали бить двенадцать.
И как раз на шестом ударе послышался несмелый стук в дверь.
Анджей с нескрываемым удивлением уставился на возникшее в дверях создание и даже сигарету медленно затушил.
Каролина была… необычная.
Конечно, до красавиц с обложек глянцевых журналов ей было далеко, но ее необычная красота притягивала мужские взгляды, словно магнит: лицо с мелкими чертами, с очень светлой, почти прозрачной кожей… красивые губы, сейчас несмело улыбающиеся… чуть длинноватый нос, что только придавало ей большую пикантность… ну и глаза – огромные, серые, опушенные густыми, чуть подкрашенными ресницами. Высокая и стройная. На плечи спадали длинные, прямые, цвета воронова крыла волосы, убранные под бархатную повязку.
Одежда у нее тоже была оригинальная. Темно-зеленая, в пол, воздушная юбка с оборками (да разве кто-то сейчас еще носит такие?!), изумрудного цвета шелковая блузка с изящным кружевным воротничком и бархатный жакетик с пояском. Вот добавить еще маленькую шапочку на голову – и Эва могла бы поклясться, что перед ней стоит эльфийская принцесса.
Любая другая девушка выглядела бы в подобном одеянии странно и претенциозно, а Каролина смотрелась в нем абсолютно органично, как будто и вправду родилась в каком-нибудь Далеком Замке.
Эва почувствовала, как в ней рождается зависть к этой девушке. Сколько бы она сама ни прикладывала усилий, она все равно выглядела всегда… никакой. Самая лучшая косметика, прическа от самого модного парикмахера, маленькое черное платье от Версаче, а в результате… ничего. Разве что кожа у нее была чистая и без морщин. Но и все.
А эта девушка напялила на себя какие-то лохмотья из сундука прабабки, на ресницы нанесла чуть-чуть туши – и Анджей…
Да, точно – кстати, об Анджее.
Он сидел и смотрел на вошедшую как завороженный.
У Эвы еще оставалась робкая надежда, что у Каролины найдется какой-то серьезный телесный недостаток, когда она войдет в комнату, – она все-таки мысленно нарисовала себе образ автора своего бестселлера как несчастной сиротки с покалеченной ногой. Но и тут ее ожидало разочарование: Каролина была не только красива – она была еще и обладательницей стройной фигуры.
Эва послала уничтожающий взгляд бог знает в чем виноватому Анджею, но тот моментально сделал вид, что увлеченно читает бизнес-план.
– Добрый день, пани редактор. Я Каролина Ланска, автор…
– «Книжки Каролины», да-да, – перебила ее Эва и протянула руку для приветствия. Ответное рукопожатие было, пожалуй, чересчур сильным для девушки – обычно Эва получала вместо упругой ладони какую-нибудь дохлую рыбу, чего терпеть не могла. А тут – ишь ты, неожиданно даже. Настоящая женщина, не мямля.
Эва вдруг поняла, что, несмотря ни на что, эта девушка ей нравится.
– Да, именно так. Я еще не придумала название для нее.
– Ну, вместе что-нибудь придумаем. У меня хорошо получается придумывать названия. Присаживайтесь, пани.
– Если можно – я бы попросила обращаться ко мне по имени и на «ты».
– О, тогда и ты ко мне на «ты»! Что предпочитаешь – чай, кофе?
– Чай, с лимоном и сахаром, если можно, – у Каролины был такой вид, как будто она просила прощения у мироздания за то, что существует на этом свете. Как будто боялась, что такие требования с ее стороны разрушат ее карьеру.
Чашку, наполненную ароматным чаем, она приняла с таким же трепетным удовольствием, как Винни-Пух горшочек с медом.
– Сразу перейдем к делу, – Эва подала Каролине целую пачку бумаг. – Вот это договор о намерениях. Если у тебя не будет возражений… – тут Эва чуть понизила голос, а в мыслях закончила фразу: «то я заработаю на свой домик». – Я думаю, что условия вполне приемлемые для дебютантки – процент от продаж, аванс пять тысяч…
Девушка уставилась на Эву с недоумением.
– Десять тысяч, – вмешался Анджей.
Она перевела растерянный взгляд на него.
Эва тоже.
– Но мы вроде договаривались…
– Цены выросли.
– Со вчерашнего дня?!
– Не придирайся к словам, – буркнул он, потому что не очень хорошо представлял себе, как ответить.
А ведь только вчера они вместе решили, какие условия предложат Каролине! И эти условия были совсем неплохими для дебюта! И тут – сегодня что, день благотворительности и помощи бездомным животным или что?! – он вдруг берет и поднимает ставку вдвое, вместо того чтобы работать в сторону ее понижения. Да какой он после этого бизнесмен вообще?!
Ну нет, в такие игры она не играет…
– Тогда, может быть, ты сам проведешь переговоры? – спросила она холодно. – А я займу место Иолы-секретарши?
– Нет-нет, я уже ухожу. Только чтобы пани Каролина от нас не убежала – ты уж дай ей, Эвушка, аванс побольше, ладно?
К изумлению Эвы, он вдруг поднес ее руку к губам и поцеловал. И взгляд у него был странный – она подобный видела у него тогда, в больнице, когда он смотрел на нее, лежащую на больничной койке после «падения» с лестницы.
– Хорошо. Твои деньги, – она, смутившись, убрала руку.
Анджей скользнул по ней взглядом и вышел.
– Я не хотела доставлять неприятности… – начала было Каролина, но Эва махнула рукой:
– Это мой шеф, – сказала она заговорщицким тоном, протягивая Каролине ручку. – У него такой юмор – своеобразный. Сегодня у него, видимо, хорошее настроение. А завтра у него будет ПМС – и он устроит мне разнос за аванс и все такое… Может, все-таки подпишем первоначальный вариант договора?
Каролина молча – и не читая! – начала подписывать страницу за страницей. Эва вытаращила глаза.
– Ты… даже не посмотришь? Хотя бы самые важные пункты?
Та только плечами пожала.
– Все равно я в этом не разбираюсь.
– Ну подожди, может, давай тогда действительно пункт об авансе изменим? Раз уж Анджей такой добрый сегодня?
Ручка в пальцах Каролины замерла на секунду, но тут же вновь забегала по следующей странице договора. И на последней странице уже тоже красовалась подпись – следовательно, судьба книжки уже была решена.
– Это шутка, да? – девушка подняла взгляд и посмотрела на Эву поверх пачки бумаг, внезапно посерьезнев. – Я подписала договор на десять тысяч злотых – и сейчас откуда-нибудь выскочит кто-нибудь и начнет кричать: улыбнитесь! Вас снимает скрытая камера! Да?
– Ну что ты! – горячо воскликнула Эва. – Я действительно хочу, а главное – могу издать эту книгу! Больше того – я хочу сделать из нее супербестселлер!
– Почему? – Каролина все еще сохраняла очень серьезное выражение лица. Серьезное и подозрительное.
– Потому что… потому что мне очень нужен маленький белый дом, – мрачно ответила Эва. – Я без собственного маленького белого дома жить не могу.
Каролина понимающе закивала и первый раз за все время улыбнулась – не робко, не заискивающе, а по-настоящему, тепло и сердечно.
– Значит, получается, что таким образом исполнится и моя, и твоя мечта – одновременно, да?
– Да, именно. Исполнятся наши мечты.
Дальше почти час ошеломленная Каролина со все растущим изумлением слушала разглагольствования Эвы.
– …и билборды на остановках и в метро. И еще, может быть, на Дворце культуры.
– На… Дворце культуры? – девушка, которая до этого момента только растерянно кивала, тут не выдержала – брови у нее взлетели так высоко на лоб, что напоминали двух ласточек, взметнувшихся в небо.
– А почему бы нет?! Анджей может это оплатить, а уж такую рекламу никто не пропустит! О, я знаю! Самолеты летят и тянут за собой такую, знаешь, ленту с рекламой, а еще сумки с закладками, ручками, гаджетами, шарики для детей…
– Ш-ш-шарики?!
– А может, какая-нибудь вечеринка? С трюками каскадерскими, а? С раздачей автографов? Надо бы только сначала фильм по этой книге снять…
– Ф-ф-фильм?!
– Ну, гулять так гулять! – Эва все сильнее воодушевлялась. – Но этого всего будет мало! Слишком мало, чтобы сотворить что-то из ничего. Нам нужно… – Она понизила голос, тыча пальцем в потолок. Каролина завороженно проследовала взглядом за пальцем и подняла глаза к потолку, как будто надеялась прочитать там то, что им нужно. – Скандал! Вот что нам нужно – скандал!
– Я бы предпочла держаться как можно дальше от скандалов, – возразила девушка, не на шутку забеспокоившись – воодушевление Эвы начинало ее пугать.
– Хороший скандал никогда не помешает, – уверила ее Эва. – Вот если бы вдруг стало известно, что ты, такая любительница лошадей, тайком ешь конину…
– Но я не ем!
– Да какая разница – ешь или нет! Просто в каком-нибудь из желтых изданий, уже после выхода книжки в свет, могла бы появиться статья…
– Но я не хочу!
– Хммм… Тогда, может, немножко обнаженки? Может быть, ты ездишь верхом в чем мать родила?..
– Иногда езжу, – вдруг призналась Каролина, покраснев до корней волос.
– Серьезно?!
– Иногда… на прогулках… когда в жару купаю коней в озере… если мальчики в городе…
– Нет, это не годится, – Эва разочарованно покачала головой. – Это нормально – если в жару и мужчины не видят. Я говорила о чем-то, понимаешь, ненормальном. Голая по Варшаве или что-нибудь в этом духе.
– Нет, по Варшаве я голая не езжу, – улыбнулась Каролина.
– Знаю! – от этого крика Эвы улыбка застыла на устах Каролины. – У тебя коня украдут. Этого – Бинго из твоей повести.
– Господи боже, кто? – Каролина вскочила на ноги.
– Неизвестные преступники, – объяснила Эва.
– Так, мне нужно идти. Нужно предупредить Марту! – Каролина бросилась к дверям, готовая бежать спасать Бинго от неизвестных преступников.
– Эй, так ничего этого на самом деле не будет! – Эва потянула ее обратно в кресло. – Мы инсценируем кражу – расскажем о ней, а таблоиды будут обсасывать ее несколько недель. Вся Польша бросится на поиски коня – самого знаменитого коня современности (к тому времени Бинго уже прославится). В интернете в блогах будут звучать пламенные призывы: «Верните Бинго!» Дети будут носить пакетики с надписями: «Бинго, вернись!» Как тебе это все нравится? – Эва вопросительно взглянула на онемевшую Каролину, которая еще минуту назад голая ездила верхом по Варшаве, а сейчас уже вызволяла любимого коня из рук жестоких грабителей.
– Э… очень, – ответила она слабым голосом. – Габрыся меня убьет, когда узнает…
– Габрыся? А я думала, что Габрыся – это ты.
Каролина покачала головой.
– Нет, Габрыся – это моя подруга. Я занимаюсь садом Марты – ее начальницы. Я по образованию садовод. А в сезон помогаю с лошадьми. То есть – помогала… – она вдруг помрачнела, но Эва, напряженно размышляющая, как эту информацию использовать в коммерческих целях, не обратила особого внимания на перемену ее настроения. – Что ж… мне пора бежать. Спасибо за чай. И за договор.
Эва посмотрела на нее невидящим взглядом.
Может быть, ручки и кепочки с надписями? Бинго же, наверно, фотогеничный, правда? Да точно должен быть!
В жизни издательства, состоящего из одного человека, произошла перемена.
Закончилось отчаянное перелистывание миллиона страниц в интернете в поисках шедевра, который сделает Анджея еще богаче, Эве даст вымечтанный дом, а автору шедевра – славу и почет. Шедевр был найден.
Теперь его надо было получше продать.
– Понимаешь, Маречек, – журчала в телефонную трубку Эва своим самым соблазнительным голосом, – это будет супербестселлер! Я в этом уверена, я это чувствую спинным мозгом. Да и другие издательства тоже почуяли новую кровь. Знаешь, сколько Каролинке уже предложили, пытаясь ее перекупить? Не знаешь? Много. Откуда я знаю? А она сама мне сказала. Мы с ней подружились. Вот как с тобой. И если ты поместишь в своем журнале интервью со столь многообещающей дебютанткой… – она понизила голос, а Марек уже мог воображать себе горячую ночь с обычно недоступной Эвой З.
– Понимаешь, Марлена, – убеждала она через пару минут, – об интервью с Каролиной мечтают самые известные и популярные журналы, но я сразу подумала о тебе, потому что мы ведь с тобой подруги…
Подруги!
Вообще-то Марлена как-то подложила Эве такую свинью, что та свинья на самом деле и то была больше достойна называться ее подругой – но чего не сделаешь ради успеха. Чьего-то успеха. Ну и собственного домика.
– Да, я тоже очень рада, что простила тебя. Да ладно, не стоит обращать внимания на такие пустяки (ничего себе пустяки – украсть чужую статью и подписать ее своим именем!). Ну так что – ты в деле? Правда? Ну супер, дорогая! На связи…
– Понимаете, пан Збышек, я тут в последнее время много думала о своей карьере и пришла к выводу, что должность вашей личной ассистентки была бы для меня самой подходящей. Вот только мне нужно закончить один проект… Книга о дрессировщице лошадей, которая ищет свое место в жизни. И любовь, конечно. Эта книга претендует на то, чтобы стать хитом десятилетия. ТВП уже вышло на нас с предложением об экранизации… Да? Правда? Вы заинтересованы? Ну чудесно! Я бы хотела разместить в вашем ежемесячном журнале интервью с автором на, скажем, две страницы, впрочем – чего мелочиться! Лучше на шесть страниц! Четыре? Ну что ж… четыре – тоже хорошо… – Эва повесила трубку, мысленно подсчитала и добавила вполголоса: – Хорошо, что не четыре буквы. Не дождешься, старый, облезлый сатир…
– Кого обрабатывала? – раздалось от двери, где уже довольно давно стоял Анджей, прислушиваясь к токующей Эве.
– Главного редактора «YES»!
– И успешно, судя по выражению твоего лица. Ты похожа на довольного страуса.
– Страуса? Почему страуса?!
– Когда у тебя вот так красиво подведены глаза и ты как раз задумываешь какую-нибудь аферу – ты очень похожа на страуса, – объяснил Анджей.
– Хорошо, что ты не знаешь, на кого ты похож…
– И на кого?
Эва, которая обычно за словом в карман не лезла, вдруг замолчала.
Если говорить честно, то Анджей больше всего был похож на какого-то хищника. Большого. Может быть, ягуара… Но уж точно не на страуса. К сожалению.
– А что это Иола в последнее время ходит с припухшими от слез глазами и размазанным макияжем? Никак ждет от тебя ребеночка? – Она внезапно сменила тему.
Анджей нахмурился:
– Это вряд ли. Существует отличное контрацептивное средство: стакан холодной воды. Вместо секса.
Эва не удержалась от смеха.
Анджей и сексуальная воздержанность – нет, это очень смешно! Просто животики надорвешь!
– Может, ты ее чем-то заразил? – вдруг забеспокоилась Эва. – Надеюсь, это хотя бы не СПИД, а?
