Текст книги "Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 1"

Автор книги: Катарина Фукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава тридцать четвертая

С моей служанкой Сесильей у меня установились дружеские отношения. Настолько дружеские, что моя верная Нэн даже пыталась ревновать меня.

– Да что же, неужели я хуже этой чернокожей! – возмущалась она. – Разве я не выручала вас в самые трудные минуты? И вот теперь вы пренебрегаете мной!

– Как тебе не стыдно, Нэн?! – урезонивала я ее. – Я никогда не забываю о тебе. Более того, я доверила тебе детей, самое дорогое, что у меня есть!

Нэн успокаивалась, но втихомолку все же продолжала ворчать.

Тут была виновна и сама Сесилья. Озорная девчонка, она в шутку передразнивала лондонские манеры Нэн. Она делала это без всякой злобы, но Нэн все равно немного сердилась.

Я выучилась испанскому языку, и по вечерам Сесилья часто приносила мне книги из библиотеки доньи Инес. Испанская литература нравилась мне.

Однажды, читая драму Кальдерона о красавице Хулии, превратившейся в демоническую женщину, я снова подумала об истории мулатки Хуаны и доньи Консепсион.

«Что-то здесь нечисто! Почему Хуана так желала отомстить донье Консепсион? Только потому, что та не исполнила своего обещания отпустить ее на свободу? И эти слухи о страшном заброшенном доме…»

Я решила разговорить Сесилью. У меня всегда было убеждение, что слуги знают гораздо больше о тайнах своих господ, нежели того хотелось бы последним.

В тот вечер Сесилья раздевала меня, готовя ко сну.

– Я бы хотела поговорить с тобой, Сесилья, – начала я издалека.

– Да, ваша светлость. Я к вашим услугам.

– Заплети мне косы на ночь, а потом садись вот сюда, на диван, и мы поговорим.

Сесилья так и сделала. Она скромно присела на краешек дивана и приготовилась слушать меня. Но я-то предполагала, что сама буду слушать ее.

– Ты читала пьесу нашего любимого Кальдерона о прекрасной Хулии и ее страшном превращении?

– Да, ваша светлость.

– Тебе было интересно?

– Да, ваша светлость. И донье Инес было интересно. И страшно нам обеим было. Я читала ей вслух.

– А как ты думаешь, Сесилья, могло бы что-нибудь подобное произойти в действительности?

– Не знаю, ваша светлость. Но… вряд ли. Это все слишком волшебно.

В голосе девушки я уловила напряженность, уже мне знакомую. Не так-то легко будет заставить ее разговориться.

– Сесилья, я уже знаю, как исчезли донья Консепсион и Хуана. Ты, конечно, слышала о них.

Девушка вскинула руки, пытаясь опровергнуть мои слова, но я ласково взяла ее за кисти и вернула ее руки на колени, где они спокойно лежали только что.

– Я клянусь, Сесилья, об этом никто не узнает! Расскажи мне, почему Хуана так ненавидела донью Консепсион? Ведь ты все знаешь. Прошу тебя!

Еще некоторое время Сесилья упиралась, но в конце концов сдалась. Ей даже льстило, что я, госпожа, герцогиня, упрашиваю ее.

– Ну вот, – начала Сесилья. – Я знаю, что донья Инес рассказывала вам о том, почему ее семье пришлось покинуть Испанию. (Поистине эти слуги ухитрялись слышать все на свете.) Она, конечно, сказала о том, как оскорбила ее группа молодых придворных, а главными зачинщиками были Исабель и Октавио, в которого донья Инес была влюблена. Инес обо всем рассказала старшей придворной даме, своей родственнице донье Элеоноре. Виновные попали в опалу, но и самой Инес пришлось покинуть дворец.

– Это я знаю.

– Да. Но есть кое-что такое, чего не знает и сама донья Инес.

– Что же это может быть?

– А вот что! Мать доньи Инес, донья Консепсион, была женщиной очень гордой, знатностью своей гордилась. Когда ее двоюродная сестра донья Элеонора рассказала ей об унижении Инес, донья Консепсион решила, что месть не совершилась. В услужении у доньи Консепсион находилась мулатка Хуана, которую донья Консепсион все обещала отпустить на свободу. Эта Хуана слыла колдуньей и ходили слухи, будто донья Консепсион несколько раз прибегала к ее услугам для расправы с неугодными ей людьми. В Испании за такое могут и на костре сжечь. Но в случае с доньей Консепсион ничего доказать было нельзя.

Хуана умела составлять самые разные зелья и настойки. И вот донья Консепсион решила отравить юношу и девушку, виновных в унижении ее дочери.

Сделать это оказалось не так-то трудно. Исабель и Октавио как раз содержали во дворце под стражей и допрашивали. Перед тем как было принято решение об удалении их навсегда из дворца, они получили к ужину отравленные фрукты. И, вернувшись в свои семьи, оба скоропостижно скончались.

Казалось бы, донья Консепсион добилась своего. Но как раз в то самое время скончался и двухлетний сын короля, принц Просперо. Донья Консепсион впала в панику. Она почему-то была уверена, что и в этой смерти могут обвинить ее. Нервы ее настолько расшатались, что она уже сама верила в свою виновность. Она уговорила мужа ехать на Ямайку. Никто в Мадриде не счел этот отъезд подозрительным. Ведь о том смехотворном положении, в которое попала Инес, судачил весь город; и все знали гордость и спесь доньи Консепсион.

Свое обещание, данное Хуане, донья Консепсион не исполнила, и взяла ее с собой на Ямайку. Там, казалось бы, донья Консепсион должна была успокоиться, тем более что здесь никто не знал об унижении Инес. Но вместо этого старуха становилась все более подозрительной и злобной.

Однажды за какую-то мелкую домашнюю оплошность она приказала отхлестать Хуану плетьми. Донья Консепсион собственной персоной явилась на конюшню, где старый негр должен был производить наказание. Она стала следить за тем, чтобы он не щадил Хуану. Когда наказание было завершено, мулатка поднялась и, глядя прямо в глаза своей мучительнице, громко предсказала:

– Донья Консепсион! Скоро твоя дочь станет женой людоеда! А потом свершится и справедливая месть!

Донья Консепсион вскрикнула и упала в обморок. С тех пор она не осмеливалась наказывать Хуану, она боялась ее, но на свободу все же не отпускала. Такой уж самодуркой была донья Консепсион…

При слове «людоед» я вздрогнула и закуталась в шаль.

– Какое счастье, что не сбылось предсказание Хуаны, – осторожно сказала я.

(Но сама я знала, что предсказание сбылось самым ужасным образом. Но какое счастье, что об этом не знают в доме!)

– Не сбылось, но доставило много горя бедной донье Инес и вздорной ее матери. Кто бы ни сватался к дочери, старуха отказывала. Странным своим поведением она свела мужа в могилу. Наконец к донье Инес посватался английский богач граф Мейн. Донья Консепсион хотела, как обычно, отказать. Она давно уже уговаривала дочь уйти в монастырь. На острове как раз был основан женский монастырь. Но обычно кроткая донья Инес заупрямилась, потому что влюбилась в графа. Свадьба состоялась. Молодые жили счастливо. У них родилась дочь, сеньора Коринна. А после донья Консепсион куда-то пропала вместе с мулаткой Хуаной…

(Значит, Сесилья знала не все. Вот и прекрасно!)

– И что говорят об их исчезновении? Куда они девались?

– Одному Богу ведомо! – Сесилья передернула плечами. – Прошло уже много лет. Они бы должны уже умереть.

– А что ты слышала о заброшенном поместье, где будто бы блуждает призрак женщины-колдуньи?

– Да, должно быть, я слышала то же, что вы мне сейчас говорите!

Я невольно рассмеялась.

– Сесилья, а этой колдуньей не может быть Хуана?

Сесилья задумчиво посмотрела на меня.

– Так уж и быть, скажу! Есть, ваша светлость, такое колдовство, которое превращает человека в бессмертное существо, жаждущее убийства. Если обычный человек попадает в то место, где поселилось такое существо, ему нет спасения.

– И это существо нельзя уничтожить? – спросила я.

– Можно. Можно его убить серебряной заговоренной пулей. Но это может сделать только человек, который ни разу в своей жизни не пожелал смерти ближнего.

Я покачала головой.

– Думаю, не так-то легко отыскать такого человека! Но скажи, Сесилья, ты думаешь, что Хуана превратилась в такое чудовище?

– Подумайте хорошенько, ваша светлость, – с жаром воскликнула негритянка, – какой прок Хуане оттого, что она подобным образом погубила бы свою жизнь?

– Но люди, одержимые местью, часто не жалеют себя, – возразила я.

– Может, такие неразумные, как донья Консепсион, и не жалеют. Но только не такие, как Хуана. Она была умна.

– Хорошо. Тогда скажи мне все же, что ты обо всем этом думаешь?

Сесилья вдруг сжала пальцы рук, вся подалась вперед и посмотрела на меня округлившимися глазами.

– Я скажу вам, ваша светлость, что я думаю. Только не дай Бог, если об этом узнают в доме; особенно донья Инес.

– Будь уверена, о нашем с тобой разговоре не узнает никто.

– Так вот. Хуане незачем было превращать себя в чудовище. Но была одна женщина, которую она считала настоящим чудовищем, потому что та мучила ее и не исполнила своего обещания…

– Донья Консепсион?

– Да, ваша светлость, да!

– Ты полагаешь…

– Ну конечно!..

– Значит, Хуана владела таким колдовством?

– Все знали, что она была колдунья!

– И она превратила донью Консепсион в бессмертное чудовище, жаждущее убийства?

– И поселила ее в том доме. Только об этом очень страшно рассказывали. В этом доме тогда жили люди, семья. И вот будто бы к ним прибежала донья Консепсион, вся истерзанная, в разодранной одежде. Она говорила, будто ее захватили в плен дикари и ей чудом удалось вырваться. Тотчас послали к донье Инес и графу Мейну – дать знать, что донья Консепсион жива. Но когда граф Мейн прибыл в тот загородный дом в карете и со слугами, чтобы увезти донью Консепсион, в доме никого не было. Все двери были отперты. Граф Мейн и слуги вошли беспрепятственно. Нигде – никого. И все на своих местах, вовсе не было похоже, будто дом ограбили. Наконец добрались до чердака. И там-то обнаружили всех домочадцев и слуг. Их тела были подвешены к большой балке, и кровь у них была высосана вся до капли! А донью Консепсион так и не нашли!..

Я решила, что не стану спрашивать отца, ездил ли он действительно в тот таинственный дом. Даже если и ездил, едва ли это была настолько приятная поездка, что о ней стоило напоминать…

Я поблагодарила Сесилью за ее рассказ и пообещала все держать в тайне.

Впрочем, кажется, это не было такой уж тайной. Как-то раз маленькая Сьюзен объявила мне, что за городом есть дом, где живут вампиры – чудовища-кровопийцы.

– Кто тебе сказал такое? – спросила я. Оказалось, Сьюзен «просветила» девчонка-негритянка.

– Все это сплошные глупости! И ничего подобного на свете не бывает! – отрезала я. – Умные люди в такое не верят!

Мне казалось, что я убедила дочь. Но сама я продолжала ломать голову. Что же стояло за всеми этими россказнями? Что касается ощущений отца в ту колдовскую ночь, то они могли быть результатом внушения. А все остальное? Загадка оставалась загадкой.

Глава тридцать пятая

Как-то раз я прошла в библиотеку, чтобы взять свое любимое французское издание «Дон Кихота» с прекрасными гравюрами. Но книги почему-то не оказалось на месте. Значит, ее кто-то читает. За ужином спрошу, кто.

Спустя две недели Коринна и Брюс собирались возвращаться в свое поместье. Они приглашали меня с собой. Я еще не решила, купить ли мне плантацию. Во всяком случае, прежде всего не лишним будет посмотреть, как живется Брюсу и Коринне, как Брюс управляет плантацией.

Когда подали фрукты, я сказала о том, что кто-то взял из библиотеки французское издание «Дон Кихота». Но все отказывались, никто не брал эту книгу.

– Может быть, Сесилья… – предположила я.

– Она не читает по-французски, – заметила донья Инес.

Зная способности Сесильи, я вовсе не была в этом уверена полностью, однако согласилась.

– «Дон Кихот» с гравюрами, – задумчиво повторил отец. – Кажется, я знаю, кто мог взять эту книгу. Это очень на него похоже. Недавно вернулся, никому не представился, тихо взял книгу и ушел.

– О ком вы говорите? – недоумевающе спросила я.

– Я, кажется, догадываюсь, – Брюс засмеялся. – Вы имеете в виду моего приятеля Санчо Пико. Но разве он вернулся из Италии?

– Должно быть, вернулся, – предположила донья Инес.

– Надо послать за слугой, приставленным к библиотеке, – решил отец.

Тотчас после ужина, когда мы перешли в гостиную, послали за слугой.

– Не приходил господин Санчо Пико?

– Нет, нет, – качал головой старый слуга, назначенный ведать книгами. – Я его не видел.

– А не мог ли он пробраться в библиотеку незаметно? – полюбопытствовал Брюс.

Но слуга явно не желал, чтобы его уличили в нерадении, и продолжал отрицать. Пришлось отпустить его.

– Но все же, как Санчо мог пройти в библиотеку? – недоумевала Коринна.

– Разве так уж трудно куда-то прокрасться незаметно в таком большом доме, как наш? – заметила донья Инес.

– Нам следовало бы лучше охранять наш дом, – отец нахмурился.

Я вспомнила все, что он рассказывал, и тоже почувствовала тревогу.

– Я уверен, что у доброго Санчо в этом доме куча приятелей среди слуг. Наверняка кто-нибудь из них провел его потихоньку.

– Он очень странный человек, этот Санчо Пико, – сказала донья Инес.

– Сейчас я пошлю за моей горничной Сесильей. Эта плутовка, наверняка, должна знать, – решительно заявила я.

Сесилья остановилась в дверях гостиной, скромно сложив руки на груди.

– Сесилья, это ты провела дона Санчо Пико в библиотеку? – спросил отец.

– Нет, ваша милость, клянусь, что это не я.

– Прекрасно, – начала я, поскольку я уже неплохо изучила характер моей чернокожей горничной. – Тогда, может быть, ты знаешь, кто это сделал?

– А разве он совершил что-то дурное? – парировала Сесилья.

– Кто? – я невольно улыбнулась. – Санчо Пико или тот, кто провел его в библиотеку?

– И тот и другой, короче говоря, – подвела итог Коринна.

– Но разве дон Санчо способен на что-то дурное? – тянула время Сесилья. – Ведь это настоящий ангел!

– Допустим! – сдержанно усмехнулась донья Инес. – Допустим, дон Санчо – ангел. А кто же тот, кто тайком провел его в библиотеку?

Мы все, включая Сесилью, уже поняли, что ничего страшного не произошло, и от души забавлялись этим комическим допросом.

– Тот, кто провел его в библиотеку? – невинно переспросила негритянка. – Тот уж точно ангелочек!

– Значит, у нас дом ангелов, – засмеялся отец. – Имя одного нам уже известно. Но как же зовут второго?

– Вы тоже хорошо его знаете, – сказала Сесилья. – Это молодой господин Брюс. Они ведь большие друзья с доном Санчо! Всякий раз, когда молодой господин Брюс приезжает в город, он спешит встретиться со своим старым приятелем.

– Значит, это мой сын провел Санчо тайком в библиотеку? – засмеялся Брюс.

– Ну да! – закивала Сесилья.

– Хорошо, – отпустила я ее, – ступай.

Когда девушка вышла, разговор, естественно, зашел о таинственном Санчо Пико. Оказалось, это местный чудак и книгочей, который очень привязался к моему старшему сыну. Вдвоем они любят говорить о прочитанных книгах. Иногда Санчо Пико гостит в поместье Брюса и Коринны.

Глава тридцать шестая

Я и сама удивилась тому интересу, который вдруг вызвал у меня этот странный субъект.

Из тех мужчин, которых мне довелось знать, особой образованностью и любовью ко всевозможным искусствам отличался, пожалуй, один лишь граф Рэтклиф. Может быть, я бы сумела оценить в нем эти свойства, если бы не его склонность к мучительству и злобность.

Но, стало быть, неведомо для меня самой во мне таилась некая тяга и к образованным мужчинам. Хотя я давно уже убедилась, что в постели умным должно быть тело мужчины, а не голова. И все же…

На прогулку верхом я отправилась со старшим сыном. Брюс уже отлично держался в седле и разбирался в лошадях. Мне всегда было приятно, когда он сопровождал меня. Ведь я была матерью этого очаровательного юного кавалера. А ему, в свою очередь, приятно было сопровождать свою красавицу-мать, чувствуя себя ее защитником.

На этот раз, помимо этого невинного удовольствия, моей целью было поговорить с мальчиком о таинственном доне Санчо.

По гладкой мощеной дороге мы выехали из города и, не спеша, ехали вдоль пальмовых рощ. Это нельзя было назвать уединением; то и дело нам кто-нибудь встречался и почтительно приветствовал. Из гущи пальмовых листьев доносились звонкие крики пестрых попугаев.

Я обменивалась с сыном короткими репликами. Мы говорили о лошадях, о прочитанных книгах, о предстоящем отъезде в поместье.

Наконец я приступила к предмету, интересовавшему меня.

– Брюс, вчера моя горничная Сесилья сказала, что, кажется, приехал твой друг, которого зовут Санчо Пико. Кто же это?

– Как, мама? Неужели я тебе о нем не рассказывал?

– Нет, никогда.

– Какой же я глупый! Как я мог забыть! Ведь это мой лучший друг!

– Неужели?

– Да, да!

– Но ведь он совсем взрослый.

– О, это нам нисколько не мешает.

– Чем же вы занимаетесь вместе? Может быть, ездите на охоту или катаетесь на лошадях или купаетесь в море?

– Нет, на охоту мы с ним не ездим. Дон Санчо говорит, что живых существ нельзя убивать. Но мы и вправду плаваем наперегонки и ездим верхом.

– Это и есть ваши занятия?

– Нет, самое главное – это книги. У дона Санчо очень много книг. Наверное, он знает все на свете языки. Он привозит книги из разных стран: из Италии, Испании, Франции, даже из очень далеких восточных стран.

– Ты тоже любишь читать?

– С доном Санчо трудно не полюбить чтение! Мы обсуждаем прочитанное, даже спорим.

– А как же ты познакомился с этим своим взрослым другом?

– Случайно. Ты ведь знаешь, мама, что мы с папой побывали в Испании. (Да, об этом они оба рассказывали мне, и я даже завидовала их путешествию.) Там есть такое место, называется Альгамбра. В Альгамбре много старых дворцов и фонтанов. Когда-то там жили мавры. Однажды я стоял на краю чаши мраморного старого фонтана. И вдруг поскользнулся и упал в воду. Конечно, там вовсе нельзя утонуть. Да к тому же я ведь хорошо плаваю. Ты только не тревожься. Я даже не стал звать на помощь папу, просто заработал руками и ногами. Но тут какой-то человек бросился в воду и вытащил меня. Это был дон Санчо Пико. Как же мы с папой удивились, когда оказалось, что и он живет на Ямайке. В Испанию он приехал за книгами. Так мы подружились.

По правде говоря, образ, нарисованный сыном, заинтриговал меня. В этом образе была приятная противоречивость. Этот человек, так много времени проводивший за книгами, умел плавать и ездить верхом. И к тому же он был так добр, даже не охотился.

– А каков собой твой друг? – осторожно спросила я. – Высокий или маленький? Есть ли у него борода?

– Думаю, не высокий и не маленький, просто обыкновенный. А борода у него маленькая и немножко вытянутая, и усы.

Мне хотелось еще расспросить о цвете глаз, например, но я решила не мучить мальчика. Так или иначе, я увижу этого таинственного Санчо Пико.

Глава тридцать седьмая

– А к обеду у нас гость! – объявила Сесилья.

Я немедленно догадалась, но на всякий случай спросила:

– Кто же?

– Дон Санчо Пико! – в голосе Сесильи звучало торжество.

– Послушай, Сесилья, уж не влюблена ли ты в него? Ты так о нем говоришь?

– Да, в него влюбиться все равно, что в ангела. Такой это чистый человек. Никогда и никому не желает зла!

– Ну значит, наконец-то мне доведется увидеть ангела во плоти!

– Не смейтесь, ваша светлость. Когда вы с ним познакомитесь, вы непременно вспомните мои слова!

– Хорошо, постараюсь не позабыть. А пока приготовь мне то шелковое платье медового цвета с черным кружевом по юбке. И черный кружевной веер.

Сесилья повиновалась.

Я посмотрелась в зеркало. Впервые мне вновь захотелось нравиться мужчине. Но нравиться не так, как я нравилась прежде. А как? Как-то по-новому. Все, что было раньше, теперь казалось мне слишком простым. Мне казалось, что меня ждет совершенно иной мужчина. И все будет совсем-совсем иначе.

Когда я вышла в столовую, меня осыпали восхищенными возгласами. Я сразу почувствовала, что таинственный незнакомец здесь и еще… он не обращал на меня внимания. Но, откровенно говоря, это не огорчило меня, а лишь раззадорило. Предстояла новая игра. Какая?

Отец представил меня.

– Представляю вам, дон Санчо, мою дочь, герцогиню Райвенспер.

Поклон. Поцелуй руки. Мой титул также не произвел впечатления. Что ж, посмотрим, посмотрим!

Санчо Пико оказался человеком выше среднего роста, с правильными чертами лица. Внешне он не походил на чудака, забывающего все на свете и то и дело попадающего в странные ситуации. Лицо его показалось мне еще более оригинальным из-за очков, стекла которых увеличивали его глаза. Тонкую бородку он изредка в задумчивости подергивал длинными пальцами. Он казался углубленным в свои мысли, сосредоточенным. Должно быть, я заранее настроила себя на то, что он мне понравится; потому что уже чувствовала себя влюбленной. Я почему-то угадывала в нем отличного любовника и уверена была в том, что в конце концов он полюбит меня.

За обедом мы не говорили много, только изредка перебрасывались редкими фразами. После обеда решили пройти во внутренний двор.

Едва мы расселись на скамьях, как донья Инес послала слуг за французским изданием «Дон Кихота». Слуга принес книжку. Оказывается (и, наверное, не без помощи моего старшего сына), дон Санчо уже успел вернуть ее в нашу библиотеку.

– Дон Санчо, я хотела бы подарить вам эту безделицу. Кажется, это издание представляет ценность для вас, – обратилась к нему Инес.

– О, благодарю вас. Я действительно давно мечтал об этой книге.

– Но скажите, дон Санчо, – лукаво спросил отец, – как вам удается проникать в наш дом столь незаметно?

– С помощью молодого сеньора Брюса, вашего внука, – дон Санчо улыбнулся открытой улыбкой.

Затем он впервые перевел взгляд на меня. Этот взгляд смутил меня. Мне казалось, что он многое знает обо мне. Мой мальчик мог многое сказать ему. Кажется, с этим человеком лучше играть в открытую.

– Вас интересует «Дон Кихот» именно по-французски? – я произнесла это таким тоном, что он сразу должен был понять, что меня интересует он, но что подчинить себя чужой воле я не дам.

– Нет, – он отвечал очень почтительно, но я сразу поняла, что он желает мне сказать. Он хотел сказать, что я его не интересую и что он даже не уважает меня. – Нет, – повторил он, – меня интересуют все издания «Дон Кихота», на всех языках.

– Разве вы еще не завершили свой труд? – спросила Коринна.

– Дон Санчо пишет большой труд, посвященный соотношениям разных языков, которые выявляются при переводе тех или иных книг. Но я полагала, все уже завершено, – она обратилась ко мне.

– Я думаю закончить в этом году, – ответил ей дон Санчо: голос его потеплел.

Уж не влюблен ли он в леди Карлтон? Такому необычному человеку вполне могла доставлять наслаждение платоническая любовь.

Завязался общий разговор о книгах. Я бросила несколько ничего не значащих фраз.

– Дон Санчо, вы будете сопровождать нас на гулянье? – спросила Коринна.

Разумеется, он ответил согласием.

Коринна и донья Инес отправились переодеваться. Я тоже прошла к себе.

Мне хотелось, чтобы этот человек понял, что и я натура необычная. Это должно было проявляться даже в мелочах.

Поэтому я решила оставить прежний стиль. Теперь я не желала выглядеть тщательно наряженной и накрашенной. Но надо было действовать неспешно. И для начала я осталась в том же платье, в каком была во время обеда.