Текст книги "Светловолосая рабыня"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 4

Воздух в этом заведении был густой и тяжелый от дикой смеси марихуаны, пота и одуряющей вони непонятного происхождения – весь этот букет запахов не мог развеять легкий ночной ветерок. Я понюхал содержимое своего стакана и понял, что сейчас мне предстоит впервые в жизни попробовать бурбон, приготовленный на керосине. Джеки сидела за столиком напротив меня, поля стетсоновской шляпы затеняли ее лицо.

– Который час? – спросила она. Я взглянул на часы:

– Половина одиннадцатого.

– Наверное, мы все-таки пришли слишком рано, тусовка пока еще не очень оживленная.

– Ну вот, – угрюмо отозвался я. – Выходит, я зря дергался из-за тех десяти минут, которые вы проторчали в туалете за заправочной станции.

– Я не виновата, – мило покаялась Джеки. – Что поделаешь, если “молнию” на джинсах опять заело? Интересно, как бы вы ходили, если бы пояс ваших брюк пришелся как раз на ягодицы?

– Мы заходим уже в шестой бар за последние два часа, – заметил я сердито, – но не встретили еще ни одного приятеля Митфорда!

– Я здесь давно не бывала, – призналась девушка. – Может быть, они облюбовали какие-то другие бары?

В этот момент я почувствовал, как железные тиски сжали бицепс моей левой руки. Я резко повернулся и встретился взглядом налитых кровью глаз странного типа с четырехдневной щетиной на физиономии.

– Эй! – Он двумя пальцами потянул рукав моего пиджака. – Шикарная тряпка! Где это ты ее укупил?!

Джеки беспомощно хихикнула, встретив мой испепеляющий взгляд.

– В универмаге “Кланси”, – ответил я типу. – В трех кварталах к югу отсюда. У них специальные костюмы экстра-класса. Пятнадцать баксов вместе с запасной парой брюк. Разрешают брать с недельным испытательным сроком. Если в конце недели оказывается, что костюм не устраивает, можно упаковать его и отправить обратно доплатной бандеролью.

Он тупо заморгал, тщетно пытаясь согнать слезу, затуманившую его кроличьи глаза, чтобы разглядеть мое лицо.

– Я живу в двух кварталах к югу отсюда, – прохрипел он. – Но никогда не слыхал об этом универмаге – “Кланси”.

– Новости доходят не сразу. – Я пожал плечами. – А они только вчера открылись. Построили универмаг за один день.

Булькающий звук донесся из-под полей стетсоновской шляпы, и пьяница подозрительно сощурился, вглядываясь в Джеки.

– Какого черта этот сосунок-ковбой околачивается на Венеция-Бич, а? – спросил он.

– Там, откуда он прибыл, все кони передохли, – сообщил я пьянице. – Так что юнец решил теперь скакать по волнам.

– Шутишь? – Глаза моего собеседника выкатились от яростного изумления. – Лошади передохли, надо же? Бедняге и впрямь не повезло. Знаешь что? Я сейчас отправлюсь в этот расчудесный универмаг и куплю ему коня! Один парень сказал мне, что там торгуют решительно всем и с недельным испытательным сроком. Ты не беспокойся, малыш! – Он внезапно осклабился, глядя в сторону Джеки. – Если в конце недели конь тебя не устроит, ты упакуешь его и отправишь обратно в универмаг!

Тип отпустил мою руку, медленно выпрямился и, потоптавшись на месте, чтобы утвердиться на ногах, повернулся к двери. Но вдруг быстро попятился, с размаху грохнулся об угол стойки бара и медленно сполз на пол, приняв сидячее положение. Бармен перевесился через стойку и с отвращением взглянул на него.

– Какого черта тебе здесь нужно? – прохрипел тип. Он поднял руку над головой и пару раз щелкнул пальцами в нескольких дюймах от носа бармена. – Подай сюда лошадь!

– Неужели никто не выкинет отсюда этого подонка? – взмолился бармен голосом, от которого зазвенели стекла в окнах.

– Мне кажется, – осторожно сказал я Джеки, – мы сделали все, что могли. Мы совершили просто героические усилия, а теперь самое время убраться отсюда. Поедем в какой-нибудь оазис с кондиционированным воздухом, где подают спиртное в тех самых бутылках, в которых оно получено...

– Еще один бар остался, ну пожалуйста! – Джеки подняла голову и одарила меня лучезарной улыбкой. – Он в трех кварталах к югу. Может быть, это несчастное совпадение?

– Хорошо, – неохотно согласился я. – Но если до него не более десяти минут.

Мы добрались туда через пять минут. Этот бар отличался от других тем, что находился в подвале, куда вели двенадцать ступенек. Вследствие этого воздух там был еще более спертый, хотя я полагал, что это уже невозможно, но напитки оказались того же сорта, что и в остальных заведениях. Владелец бара создал здесь нечто вроде интимной атмосферы, поскольку экономил на электрических лампочках, – комната была погружена в полумрак. Картина действительно поражала воображение: из полутемного зала медленно выползали за дверь клубы дыма, в резком свете кроваво-красной неоновой вывески они живо напоминали картину дантова ада.

Трое парней прошли мимо нашего столика к стойке бара, вдруг один из них остановился как вкопанный.

– Привет! – сказал он, подходя к Джеки. – Давно не виделись! Что ты поделывала все это время? Бросила валять дурака и купила яхту?

Джеки бросила на меня торжествующий взгляд и улыбнулась парню.

– Рада видеть тебя, Чарли Лошадь! – сказала она. – Почему бы тебе не выпить с нами?

– Мы с удовольствием. – Он вытянул шею и крикнул:

– Эй, ребята! Эта придурочная снова здесь, и ей, видать, не терпится угостить нас.

Впятером мы уселись за стол, и после того, как эти типы заказали себе выпивку, Джеки представила нас друг другу. Чарли Лошадь объяснил бармену:

– Платит вон тот шикарный тип. Словом, кто-то из них, либо она, либо ее приятель, мистер Рокфеллер. Это уж точно!

Чарли Лошадь был маленьким человечком лет тридцати, на носу его красовались очки в тяжелой оправе, а козлиная бородка топорщилась на подбородке, словно лишайник. Его приятелей звали Луи и Бурундук. Луи – высокий, мертвенно-бледный тип с наголо обритой головой и с таким выражением глаз, будто он ищет на, вашем теле место, куда удобнее всего всадить нож, едва вы отвернетесь. Бурундук был старшим из них, лет под пятьдесят, крупный и толстый, с копной густых каштановых волос, торчавших на голове во все стороны, и такими же дремучими усами и бородой. Голос его звучал удивительно высоко и пронзительно, говорил он со скоростью сто слов в минуту, так что совершенно непонятно, почему его прозвали Бурундуком.

Первые пять минут разговор шел преимущественно на тему “А помнишь?”. Потом Чарли Лошадь ткнул в меня указательным пальцем и посмотрел на Джеки.

– Только не говори, что ты забыла нас ради этого парня Холмана, – сказал он. – Чем это он лучше нас, если не считать, конечно, денег?

– Рик – один из старых приятелей Кармен, – сказала Джеки небрежно, – и она много рассказывала ему о том, как чудесно проводила время в Венеции, ну я и пообещала когда-нибудь привести его сюда. И вот мы здесь!

– Кармен, – прощебетал Бурундук, – что-то я совсем не вижу ее в последнее время.

– Она рассталась с Россом Митфордом, – вставил я. – А потом, сами знаете, как это бывает! Немного перехватила этого дела, и вот, пожалуйста, проходит курс лечения!

– Ох уж эти мне лайнеры, – сказал Луи низким гулким голосом. – Порой они черт знает что вытворяют с нами! Мне кажется, даже самое первое путешествие не обходится даром!

Я хохотал секунд пять, пока сообразил, что смеюсь в полном одиночестве, потому что вся троица сидела с постными лицами, не спуская с меня удивленных глаз.

– Странное у вас чувство юмора, мистер Холман, – сказал Чарли Лошадь. – Разве Луи сказал что-нибудь смешное?

– У Кармен, видно, была слабая голова, – сказал я ровным голосом. – Что касается ее, то, как Луи верно отметил насчет океанских лайнеров, первое же путешествие оказалось для Кармен роковым. У нее что-то в мозгу закоротило. – Я соединил руки лодочкой перед собой, потом резко сомкнул их. – Вот так!

– Ужасно, – печально произнес Бурундук. – Она в частной лечебнице?

– В самой лучшей, – сообщил я ему. – Но она хочет только одного: чтобы Митфорд навестил ее хотя бы разок. Доктор говорит, что это могло бы ей помочь. – Я пожал плечами. – Наверное, Росс даже не знает, что с ней стряслось.

– У тебя сногсшибательный костюмчик, куколка! – Чарли Лошадь погрузил пальцы в ямочку возле самой ключицы Джеки и медленно провел рукой вниз, пока она наполовину не исчезла в глубоком кратере между грудями. – Ты всегда была презабавной штучкой, просто шикарной бабой, и все у тебя как надо и где надо! Ты мне по-прежнему нравишься, детка. Только вот что я тебе хочу сказать. Мне не симпатичен твой приятель, мистер Рокфеллер. Может, он и не шпик, но уж стукач – наверняка! Ты, возможно, не знаешь этого, Джеки, деточка. Но нас-то с друзьями не проведешь! Мы таких нутром чуем!

– Чарли Лошадь! – укоризненно прощебетал Бурундук. – Ну почему ты так говоришь? Не вижу ничего плохого в том, что этот мистер Рокфеллер спрашивает, где найти Росса. Не забывай: Кармен и в самом деле была отличной девчонкой, и очень плохо, что с ней приключилась беда! Он всего лишь хочет, чтобы Росс ее навестил, раз доктор говорит, что ей это пойдет на пользу! И только поэтому ты считаешь его стукачом?

– Если бы Рик был стукачом, я бы никогда не привела его сюда, – сказала Джеки дрожащим от сдерживаемой ярости голосом. – И убери свои чертовы пальцы оттуда, куда ты их сунул, Чарли Лошадь, пока я не откусила их до самых костяшек!

Человечек отдернул руку, словно дотронулся до чего-то раскаленного, и сдержанно хмыкнул:

– Вот это больше похоже на прежнюю Джеки! Помните тот вечер, когда мы все собрались в баре у Ренцо, а Мооз-Вик стал к ней приставать? Она схватила первую подвернувшуюся под руку бутылку и шарахнула его по башке! – Он восторженно закудахтал. – Ему наложили шесть швов, и с тех пор, стоило кому-то поднять над столом бутылку хотя бы в десяти футах от него, у Вика тотчас начиналась жуткая головная боль. Он мне сам признался!

Бурундук издал низкий горловой жужжащий звук, и Чарли Лошадь протестующе поднял руку:

– О'кей! О'кей! Если эта цыпочка говорит, что мистер Рокфеллер – парень что надо, значит, так оно и есть.

– И значит, мы ему скажем, где искать Росса! – настаивал Бурундук.

Толстые стекла очков Чарли зловеще сверкнули, когда их обладатель резко повернулся. Несколько секунд он пристально разглядывал меня.

– За деньги, – сказал он наконец, вполне откровенно выразив свое условие – Мистер Рокфеллер, как видно, богат. За сотню баксов мы проводим его до самой двери Росса Митфорда. Идет, мистер Рокфеллер?

– Идет, – согласился я.

– Нет! – раздалось решительно и гулко, словно удар колокола.

– Что значит – нет? – Бурундук сердито уставился на безжизненную физиономию ходячего трупа, сидевшего рядом с ним.

– У меня такое чувство относительно этого человека, – сказал Луи, описав головой дугу не меньше десяти дюймов в моем направлении, – такое чувство, что с ним не все в порядке. Что-то здесь нечисто! Может, девушка и сама не знает?

– У тебя такое чувство! – Бурундук побелел от ярости. – И что теперь? Прикажешь бросить на ветер сотню долларов из-за твоих чертовых чувств?

– Ты ведь не знаешь, что сейчас с Россом, – сказал Луи. – Он не желает видеть посторонних. Он не хочет видеть даже старых друзей.

– Мы пойдем вместе с ним, – фыркнул Чарли Лошадь. – Давайте уговоримся с мистером Рокфеллером, что это будет только часть сделки. Он дает нам сейчас сотню долларов, и мы отводим его к Россу. А если Росс не захочет его видеть, тем хуже для мистера Рокфеллера!

– Вы мне очень напоминаете полоумных рыбаков, – сказал я. – Пока вы торгуетесь, как продать улов, рыба лежит на солнышке и вот-вот протухнет.

– Может, вы подскажете, как лучше договориться, прежде чем улов начнет вонять? – нежно прочирикал Бурундук.

– Видно, у вашего приятеля подозрительность в крови, – сказал я. – Что ж, пусть он сам сходит к Митфорду, а мы подождем его здесь. Он может передать Россу от меня сообщение. Если тот захочет поговорить со мной, они вместе вернутся сюда. Если же откажется, Луи вернется один. Таким образом, я не узнаю, где живет Росс, раз уж он желает хранить при себе эту великую тайну, а вы получите свою сотню баксов прежде, чем Луи отправится к Россу.

– Хорошо придумано! – радостно прочирикал Бурундук.

– Ну, что ты скажешь против этого? – ядовито поинтересовался Чарли Лошадь, покосившись на Луи.

– Договорились, – ответил Луи после минутного колебания.

Сотня долларов проделала отвратительную брешь в моем кармане после того, как я выложил ее на стол. Луи прикрыл деньги своей лапищей, на секунду опередив отчаянный рывок Чарли Лошади.

– Деньги полежат у меня. – Он не сводил с Чарли холодного взгляда. – Что я должен передать Россу, мистер Рокфеллер?

– Один тип по имени Луи, которого мне довелось встретить, – сказал я, – больше известен как Муха. Так что, может быть, мы покончим с этой болтовней насчет мистера Рокфеллера? Как вы считаете, мистер Муха?

– Возможно, вы правы, мистер Холман. – Он сидел неподвижно, словно чудовищное изваяние, словно идиотская пародия на подлинную жизнь; монолит, под каменной оболочкой которого текла живая кровь.

– Передайте то, что я вам уже сказал, – распорядился я. – Кармен находится в частном санатории после не слишком удачного путешествия с ЛСД. Она очень хочет, чтобы он навестил ее. Хотя бы один-единственный раз.

– Это все? – В гулком голосе прозвучало удивление.

– Рик! – настойчиво сказала Джеки. – Вы ведь не думаете...

– Не важно, – разозлился я. – Не важно, что я думаю. Митфорд либо придет, либо нет. И на его решение все равно не повлияет долгий рассказ о том, как мучается Кармен.

– Наверное, вы правы. – Затуманенные глаза Джеки наблюдали за мной со странным выражением. – Во всяком случае, я от всей души надеюсь, что вы правы, – мягко добавила она.

Луи оттолкнул свой стул, вставая из-за стола.

– Полчаса самое большее, – сказал он. – Я вернусь не позже чем через полчаса.

– Что нам необходимо, – заметил Чарли Лошадь, – так это еще одна хорошая доза.

– Я согласен с вами. По крайней мере, всем нам легче будет смириться с потерей сотни долларов, – сказал я через минуту после ухода Луи.

– Вы с ума сошли, Холман? Луи ни за что не продаст нас, мы самые лучшие его друзья на всем белом свете!

– Он ведь и не собирался идти на эту сделку, – сказал я. – У него очень сильное предубеждение против меня, и в этом отношении он прав. Но только речь вовсе не о его интуиции, просто он знает нечто такое, о чем вы, ребята, и не подозреваете!

– Он сильный, очень сильный! – Бурундук зачастил с такой скоростью, что я едва успевал разбирать слова. – Хорошо, если он рядом, когда нужны мускулы. Но в его теле нет ни сердца, ни чувств, ни тепла, ни сострадания – вообще ничего! – Он посмотрел на Чарли Лошадь, в уголках его глаз собрались готовые пролиться слезы. – И вот этого типа вы запросто отпустили, чтобы он исчез с нашей сотней долларов?

– Времени оплакивать эту сотню у вас уже нет, – сказал я ему. – Луи ушел с вашими денежками, и мы можем теперь сидеть тут до ночи в ожидании, но он сюда больше не придет.

– Как же это получилось? Почему вы, такой сообразительный, позволили ему исчезнуть с нашей сотней долларов? – взвизгнул Чарли Лошадь.

– Луи – это большие неприятности, а кому охота их иметь? – Я пожал плечами. – К тому же вас было трое, и пришлось бы, чего доброго, бросать монету, чтоб поделить сотню. А теперь вас двое, и вам удастся сделать это безо всякого труда, верно?

– Я что-то слышу! – с надрывом прощебетал Бурундук. – Но мои уши отказываются верить!

– Мы уходим отсюда вчетвером, – сказал я, – вы провожаете меня к Митфорду. Как только я увижу его лицо, вы получаете свою сотню долларов.

– Ну, знаешь! – Чарли Лошадь, посмотрев на Бурундука, истерически засмеялся:

– Может быть, его и в самом деле зовут Рокфеллером?

Я пропустил парочку вперед, так что, когда мы вышли из подвальчика, они прокладывали нам с Джеки дорогу среди мусорных ящиков и всякого хлама, загромождающего темный переулок.

Джеки взяла меня под руку и крепко прижала локоть к крутому выступу своей груди. Это был чисто импульсивный жест, который, насколько я понимаю, свойствен всем пышногрудым девушкам.

– Знаете, вы меня совсем было сбили с толку там, в кабачке, – сказала она тихо. – Вообще-то я и сейчас не все понимаю.

– Луи был агрессивно настроен по отношению ко мне.., к нам обоим, – пояснил я. – Я это сразу заметил. И он решил, что никто не сообщит нам, где найти Митфорда.

– Почему же? – спросила она.

– Хороший вопрос. Мне и самому хотелось бы найти хоть мало-мальски разумный ответ, – сказал я. – Во всяком случае, я пока понял одно: надо сделать так, чтобы он ушел из бара уверенным, что я буду сидеть и дожидаться его возвращения.

– Я, кажется, сообразила, – протянула она потрясенно, – когда мы доберемся до Митфорда, вам это будет стоить не одну, а две сотни долларов!

– Вряд ли разумно беспокоиться об этом, имея в качестве клиента обладателя “Оскара”, – сказал я небрежно. – Во всяком случае, у Пакстона будет возможность снова убедиться, что деньги для него ровным счетом ничего не значат, когда речь идет о благополучии его сестры.

Мы свернули за угол и очутились на узкой улочке, ярдов через пятьдесят оканчивающейся глухим тупиком. Оба приятеля стояли под уличным фонарем, поджидая нас, – щупленький Чарли Лошадь казался гномиком на фоне огромного, тучного Бурундука. Когда мы подошли, они стали нервно переминаться с ноги на ногу, потом Бурундук неопределенно махнул рукой в сторону дома через дорогу.

– Росс живет в том доме, на первом этаже, – сказал Чарли Лошадь. – Вам осталось только перейти через улицу и нажать на кнопку звонка, мистер Холман.

– Всего лишь нажать на кнопку звонка! – Бурундук так нервничал, что чириканье его прозвучало глухо и зловеще.

– Но мы ведь договорились, что вы получите деньги после того, как я увижу Митфорда, – парировал я. – Или вы считаете, что я должен уплатить вам сотню долларов только за удовольствие позвонить в дверной звонок?

– Вот об этом-то мы как раз сейчас и думаем, – отчаянно прочирикал Бурундук. – Луи – человек в общении малоприятный. С ним трудно поладить.

– Он нам вообще ничего не рассказывает, – свирепо добавил Чарли Лошадь. – Мы, его лучшие друзья, даже не знаем, с кем еще он проводит время!

– У него нет сердца! – Бурундук удрученно покачал головой. – Судя по тому, что нам о них известно, Луи и Росс Митфорд вполне могут быть близкими друзьями!

– Даже старыми приятелями, – кивнул Чарли Лошадь. – Так что вполне возможно, Луи, выйдя из бара с вашей сотней долларов, отправился прямо сюда, поглядеть, чем можно помочь старому другу. А заодно сообщить ему, какую оказал услугу, – помешал странному типу из Лос-Анджелеса обнаружить, где он, Митфорд, скрывается.

– Мы-то ведь сделаны не из камня, как Луи, – прочирикал Бурундук. – А Росс Митфорд уж конечно будет благодарен ему за услугу. И наверняка пригласит: зайдем-ка пропустить стаканчик-другой, а Луи за бесплатную выпивку готов на все, что угодно.

– Так что он вполне может сейчас оказаться там, – пробормотал Чарли Лошадь. – И что же он подумает, когда откроет дверь и увидит на пороге нас с вами, мистер Холман?

– Он подумает, что мы иуды, – подхватил Бурундук. – Луи, конечно, грязный подонок и двуличный мошенник, но все-таки я предпочел бы не иметь его в качестве врага!

– И я тоже. – Чарли Лошадь вздрогнул всем телом.

– Сотня достанется вам не раньше, чем я увижу Митфорда, – повторил я. – Если все заканчивается на этой стороне улицы, то я оплачиваю вам только расходы на такси.

– В каком размере? – прощебетал Бурундук.

– Десять долларов, – проворчал я.

– Идет! – воскликнули они в один голос. Бумажка исчезла почти в тот же миг, когда я извлек ее из бумажника, и оба бесстрашных приятеля испарились.

На середине улицы я оглянулся и заметил, что Джеки по-прежнему стоит на тротуаре.

– Глупо, правда? – с трудом выговорила она, лязгая зубами, когда я вернулся к ней. – Я хочу сказать, что понимаю, насколько это глупо. Но все равно, боюсь сейчас ничуть не меньше, чем те двое! Рик! – Ее пальцы больно впились в мою руку. – А вдруг они правы и Луи там, вместе с Россом Митфордом?

– Не знаю, – сказал я раздраженно. – В такой ситуации единственное, на что можно надеяться, – это на счастливый случай.

– Знаете что? – Голос ее прозвучал до отвращения хрипло. – А вы вовсе не храбрый! Вы просто чертовски глупый, вот и все!

– Почему бы вам не обождать меня здесь? – предложил я ей.

– А почему бы нам попросту не вернуться домой, позабыв об этой истории? – прошептала она.

– Самое худшее, что может произойти, – если дверь откроет сам Луи, – предположил я. – Я скажу, что хочу видеть Митфорда, а он ответит, чтобы я убирался к черту.

– И что дальше?

– Уберусь к черту. За кого, собственно, вы меня принимаете?

– Что ж, теперь я убедилась: вы самый обыкновенный трус, и мне сразу стало легче, – вздохнула она. – Обещайте мне: когда Луи велит нам убираться к черту, мы сразу же бросимся бежать!

– Я вот только думаю, – медленно произнес я, – может быть, нам следует броситься бежать в тот же миг, как мы убедимся, что он нам действительно открыл дверь?