Текст книги "Светловолосая рабыня"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Первый раз это было недели две назад. Я пила кофе в какой-то аптеке в центре города. Она подсела ко мне, зная, кто я такая, где работаю, и даже то, что нахожусь в постоянном контакте с Кармен Коленсо. Потом спросила, не хочу ли я шутя заработать тысячу долларов? Я приняла ее за ненормальную, и это, наверное, отразилось у меня на лице, потому что она вынула из сумочки несколько сотен. Я убедилась, что она не шутит. И всего-то мне надо было сделать за двести долларов – передать Кармен Коленсо буквально одну фразу, а потом снова встретиться с той женщиной в аптеке и рассказать, как мисс Коленсо отреагировала на ее слова.

– И что же это за слова?

Она на секунду наморщила лоб:

– Я должна была передать Кармен, что Росс охотится за Рэем, но Рэй об этом ничего не знает, а она – единственный человек, кто может его спасти.

– И как отреагировала Кармен?

– Она просила передать своей подруге, чтобы та вызволила ее из санатория, – ответила Айрис Демнон. – Об остальном вы, вероятно, и сами догадываетесь? Вы ведь все поняли насчет машины. Так вот, в машине сидела та самая брюнетка, с одеждой для мисс Коленсо.

– А это была ваша идея – отдать Кармен свою одежду, чтобы та смогла обмануть охранника у ворот? Она кивнула:

– Эти восемь сотен оказалось заработать намного труднее, чем первые две! Брюнетка заявила, что вывести Кармен за ворота санатория – моя забота, и мне пришлось-таки пошевелить мозгами! А потом неожиданно осенило! Отличный планчик, который оставлял меня в стороне от всего. И он бы отлично сработал, не подвернись вы!

– Кармен что-нибудь рассказывала вам о брюнетке? Нечто такое, что помогло бы нам разыскать ее?

– Нет, насколько я помню. – Она покачала головой. – Кармен-то прекрасно знала, кто такая эта брюнетка, но никогда не называла ее иначе как “моя подруга”.

– О'кей, – подвел я итог без всякого энтузиазма. – Это все, что вы можете сообщить?

– Все, – подтвердила она. – Могу я теперь вернуться к своим обязанностям?

– Почему бы и нет? – проворчал я. – Кто-то ведь должен в этом заведении подсыпать в кофе яд.

Подойдя к двери, она остановилась, обернулась и бросила на меня задумчивый взгляд.

– Знаете, о чем я думаю, мистер Холман? – спросила она, и голос ее охрип. – Я свободна весь уик-энд начиная с пятницы. – Она медленно провела кончиком языка по нижней губе. – Если бы вы захотели.., ну, закрепить нашу сделку, что ли.., я с удовольствием собрала бы свой саквояж и встретилась с вами, где вы назначите. И не забыла бы захватить свои прозрачные нейлоновые трусики!

– Знаете что? – взорвался я. – Я и так ослеп от сияния романтических звезд в ваших глазах!

– Я только размышляла вслух, – холодно возразила она.

Доктор вернулся в кабинет через секунду после ее ухода и снова уселся на стуле за большим столом, обтянутым кожей. Я никогда не думал, что бывают спаниели в серых дорогих костюмах, но, глядя в его печальные карие глаза, начинал потихоньку сомневаться в этом.

– Надеюсь, сестра Демнон оказалась вам полезной, мистер Холман? – спросил он вежливо.

– Даже очень, благодарю вас. Он несколько раз передвинул пресс-папье по столу, потом осторожно прокашлялся.

– С профессиональной точки зрения трудно пожелать более опытную сестру в таком заведении, как наше, но у нее есть некоторые сложные личные проблемы. Она.., она очень сексуальна... – Он качнул пресс-папье указательным пальцем. – Вы, наверное, тоже это заметили?

– Нет, – ответил я угрюмо. – Я вовсе не считаю, что если девушка носит прозрачное нейлоновое белье, то она весьма сексуальна. Быть может, она просто не желает страдать от жары в знойные летние дни?

– Она сказала вам, какое у нее белье? – Длинные загнутые ресницы опустились, но недостаточно быстро, чтобы скрыть голодный блеск глаз.

– Не совсем так, – неохотно признался я. – Просто нельзя было не заметить этого, когда она сняла свое форменное платье.

– Она – что?.. – Челюсть у доктора отвисла, и он молча уставился на меня.

– Разумеется, только для того, чтобы показать, что именно произошло с Кармен Коленсо прошлой ночью. Но какое тело! Что за фигура! Просто фантастика! Впрочем, вы, конечно, и сами это заметили?

Его кулак вдруг обрушился на пресс-папье, и оно отлетело на другой конец комнаты.

– О нет, – прошипел он, – этого я как раз не заметил, мистер Холман!

– Но если она с такой охотой продемонстрировала все это мне, – с наигранным смущением произнес я, – то, без сомнения, будет просто счастлива показать и вам, своему боссу. А почему бы, действительно, вам не попросить ее об этом?

Я представил себе ужас, который охватит Айрис Демнон, когда доктор Дедини попросит ее в точности продемонстрировать ему, что именно произошло в комнате у мисс Коленсо прошлой ночью.

Впрочем, так ей и надо, мстительно подумал я. По крайней мере, она немного успокоится, укротит свой темперамент. А час спустя я решил, что в данной ситуации темперамент доктора Дедини тоже, возможно, обретет некоторое успокоение.

Глава 3

Я бросил на нее короткий взгляд, когда она открыла мне дверь, и буквально остолбенел от изумления. Впрочем, лихорадочно заработал мой мозг, где же еще может обитать в Лос-Анджелесе ковбой женского пола, если не здесь, на десятом этаже небоскреба, сразу же за Стриком?

– Что вы продаете? – нетерпеливо зазвенел ее голос. – Мгновенный паралич?

Глаза мои раскрылись еще шире, и я понял, что мне это все-таки не мерещится: широкополая стетсоновская шляпа на голове, белые сапожки из телячьей кожи и все остальное в том же роде. Лимонного цвета рубашка туго натянута на невероятно пышном бюсте, а пуговки, застегнутые отнюдь не до горла, позволяют вдоволь налюбоваться тем, что скорее следовало бы назвать кратером, а не ложбинкой между грудями. Широченный сыромятный ремень перетягивал необыкновенно тонкую талию, а синие джинсы так плотно обтягивали округлые бедра и ягодицы, что казалось, они навеки прикипели к коже.

– Это просто смешно! – взорвалась она. – С каких это пор немые кретины продают по домам всякую дрянь?

– Скажите, пожалуйста, нельзя ли вывести вашу лошадь из лифта? – спросил я почтительно. – Я очень устал оттого, что пришлось в седле подняться к вам на десятый этаж, а свободного места в лифте не было!

Губы ее дрогнули в улыбке.

– Чего же вы хотите? – сказала она этаким утомленным голосом. – Сами ведь настаиваете, чтобы мы носили эти дурацкие макси-юбки!

– Рик Холман, – с улыбкой представился я. – А вы наверняка попрыгунья Джеки Эриксон, краса и гордость “Сансет-Стрип-родео”?

– Во всяком случае, сейчас я занята, – отмахнулась она решительно. – Не сомневаюсь, что ваше дело вполне потерпит до другого раза!

– Оно касается Кармен Коленсо, – сказал я, – которая вчера ночью сбежала из санатория “Вид на холмы”. Мне очень хотелось бы узнать, зачем вам понадобилось тратить столько усилий на организацию ее побега?

– Она сбежала? А откуда вы знаете?.. – Она захлопала длинными ресницами. – Может, вы соизволите войти, а потом уж будете ошарашивать меня дальше? А я пока подкреплюсь чем-нибудь спиртным.

Всю гостиную занимал огромный стол, стоявший посредине; на нем было навалено столько всякого барахла, словно здесь обитало по крайней мере штук двадцать преуспевающих художниц. Джеки Эриксон осторожно обогнула стол и продефилировала к бару в дальнем углу комнаты.

– Какой вам подать отравы, приятель? – крикнула она оттуда дурашливым фальцетом.

– Бурбон на два пальца, и покрепче, – сказал я. Она приготовила напитки, потом совершила повторный осторожный рейс вокруг огромного стола и, протягивая мне стакан, испустила вздох облегчения.

– А ведь во всем виноват этот проклятый редактор этого проклятого рекламного агентства, – пожаловалась она. – Ему вдруг пришла в голову великая идея, что новый сорт консервированных цыплят по-китайски лучше всего рекламировать с помощью мультипликационного ковбоя, – это, мол, поможет сбыть десяток миллионов коробок. “Набросай-ка мне несколько эскизов, – сказал он. – Не важно, сколько это будет стоить, детка, ты только хорошенько поработай головой! Все, что требуется, – это броский и острый рисунок и забавный персонаж! Но только не такой, чтобы лопаться от смеха, понимаешь, куколка, а такой, чтобы увидевший его не удержался от ухмылки, улавливаешь? Мы не должны бить покупателя локтем под дых, нет, мы должны этак легонько пощекотать его гусиным перышком. Понимаешь?” – Она сделала сердитый выпад рукой в сторону стола. – И вот, пожалуйста. Последние три дня я только этим и занимаюсь! Я даже влезла в это дурацкое одеяние, надеясь, что меня посетит соответствующее вдохновение. Но пока что единственный персонаж, который получается, – это какой-то идиотский ублюдок, помесь кретина с психом.

– Вообще-то вид у вас ничего себе, – с полной серьезностью признал я. – А насколько он вам помог?

– Если бы у наших пионеров хватило в свое время ума прибегнуть к услугам “пастушек” с моим телосложением, – протянула она задумчиво, – они наверняка покорили бы Дикий Запад без единого выстрела!

– Но какого черта вы ввязались в это дело? – перебил я ее.

Она сорвала с головы стетсоновскую шляпу и швырнула ее в угол, по плечам рассыпались блестящие черные волосы.

– Ты сам появился на тропе войны перед моим вигвамом, не забудь этого! – воскликнула она, но тут же лицо ее стало серьезным. – Ну-ка, повторите еще раз историю о том, как я организовала для Кармен побег из санатория. Только на этот раз чуточку помедленнее.

В конце концов, кроме собственного голоса, терять мне было нечего. В сжатом виде я изложил версию о том, как Кармен Коленсо удрала из санатория с помощью сестры Демнон, описал портрет той женщины, которая заплатила рыжеволосой красотке тысячу долларов за содействие. Джеки Эриксон внимательно слушала, полузакрыв глаза. Ее круглое личико с молочно-белой, без единой веснушки кожей было поразительно красивым.

– Вы ведь не уверены, что это была я? – сказала она, когда я закончил. – Вы всего лишь считаете, что это могла быть я. Потому и обрушили на меня свой удар прямо там, у двери, в надежде, что застигнете меня врасплох и я невольно выдам себя какой-нибудь мелочью?

– Но вы оказались слишком умной для меня, – покорно согласился я. – Пригласили войти, а затем сами обрушили на меня целый поток слов по поводу этих рисунков, пока не обрели достаточную уверенность в себе.

Она рассмеялась, отчего ее короткая верхняя губа восхитительно вздернулась, обнажив крепкие белые зубы.

– Вы из тех, кого идиот редактор моего агентства называет подонками с воображением. Спорим, знай вы заранее, что на мне это одеяние, вы непременно бы втащили в лифт настоящую лошадь! И тогда уж точно ошарашили бы меня до потери пульса! – Она неторопливо отпила из своего бокала. – Это Рэй нанял вас, чтобы вы отыскали Кармен? – Углы ее рта презрительно опустились. – Он же не может обращаться в полицию, а вдруг, не дай-то Бог, кто-то где-то что-то кому-то ляпнет! Ведь кинозвезда такого крупного размера, как он, должна остерегаться всякой огласки, тем более подобного рода.

– Примерно так оно и есть, – кивнул я.

– Если хотите убедиться, что Кармен не прячется здесь, пожалуйста, можете осмотреть квартиру. Все мои , тайны упрятаны под ковром в спальне.

– Вы ведь ее подруга, – сказал я. – И, судя по тому, что мне известно, – единственная подруга. Быть может, главная причина, по которой вы решили помочь ей бежать из санатория, – сведения о том, что там с ней плохо обращались?

– Каждые две недели я справлялась о ней у Дерри Шумейкера, – сказала она. – Он хоть и копается в мозгах, но парень в общем неплохой. В последний раз, когда мы с ним общались, он говорил, что санаторий очень приличный, ей там хорошо и она быстро идет на поправку.

– Ну конечно, – согласился я. – Это вполне разумно, раз вы ее закадычная подруга. Вам ведь решительно наплевать, что, скажем, Росс охотится за Рэем, а Рэй об этом ничего не знает. И разумеется, вы не стали бы передавать Кармен ничего подобного, как не сообщили бы и о том, что она – единственная, кто может спасти брата!

Джеки на секунду напряглась, затуманенные синие глаза внезапно вспыхнули таким огнем, что я испугался, как бы их лучи не прожгли в моем мозгу изрядные дыры.

– Даже такой подонок с воображением, как вы, не мог бы придумать подобное! Откуда у вас эти сведения? Так говорила анонимная черная сука из аптеки?

– Вот именно, – кивнул я. – А передала это Кармен милая продажная сестричка. Едва Кармен услыхала, как тут же решила убежать из санатория.

– О Боже! – воскликнула Джеки. – Это весьма дурно пахнет!

– Может быть, вы догадываетесь, куда могла отправиться Кармен? – спросил я с надеждой.

– К сожалению, нет. – Она кивнула на заваленную подушками тахту в дальнем углу комнаты. – С тем же успехом мы могли бы присесть. Кажется, разговор будет долгим.

Мы подошли к тахте и стали усаживаться, но опустился на нее только я. Джеки Эриксон застыла в полусогнутом положении, а ее небольшой, но пышный зад замер примерно в футе над кушеткой.

– Я что-то не заметил, когда сверкнула молния, – небрежно бросил я. – Видно, мне здорово повезло, что меня не задело!

Она наконец испустила болезненный стон и выпрямилась. Отстегнув широкий сыромятный ремень, бросила его на пол.

– Ox! – Это был вздох облегчения, шедший из самой глубины сердца. Она плюхнулась на тахту рядом со мной.

– Прострел? – высказал я предположение.

– Все дело в моем телосложении. Я переоснащена в верхней половине. Когда стоишь, это нисколько не мешает, зато, когда начинаешь усаживаться, что-нибудь непременно нарушает равновесие. Обе мои прелестные полные груди, к примеру, начинают искать, на что им улечься, тогда как бедра впадают в панику и подталкивают талию кверху в целях самозащиты. – Она вытащила лимонного цвета рубашку из джинсов и принялась осторожно поглаживать свой живот. – Я часто подумываю о том, чтобы сесть на суровую диету, но от окончательного шага меня неизменно удерживает мысль о конечном результате. Вы можете себе представить ходячий скелет с тридцатисемидюймовым бюстом?

– Когда дело касается чистого секса, я могу представить себе все что угодно, – искренне ответил я. – Но ведь вы как раз в эту минуту собирались объяснить мне, что кроется за фразой “Росс охотится за Рэем”, не так ли?

– У меня, знаете ли, новомодный невроз: поток сознания, свободное выражение мысли, – сказала она извиняющимся тоном.

– Да, словоизвержение такое, словно вы – прохудившийся унитаз! – разозлился я. – В следующий раз, когда вы снова ударитесь в словоблудие, я уж постараюсь его прервать.

– Вы, кажется, нервничаете? – удивилась она. – Похоже, вы сегодня не посещали своего психолога. – Она нервно подпрыгнула, когда я положил ей руки на плечи. – Ладно, ладно, сейчас я все объясню!

– Немедленно выкладывайте, что вам известно, – прорычал я.

– Но учтите, если это будет смахивать на лекцию, я не виновата, – предупредила она. – Только без этого вы не поймете причину бегства Кармен Коленсо. Вам необходимо знать, какую роль играл Рэй в ее жизни. Их родители погибли в автомобильной катастрофе, когда Кармен было пятнадцать лет, а Рэю – на десять лет больше. И тогда он принял на себя обязанности отца и играл эту роль с таким же рвением, с каким капитан Блэй играет морского капитана! Он, ее законный опекун, давал деньги, чтобы она могла достойно питаться, иметь крышу над головой и все такое. Взамен, правда, он требовал беспрекословного послушания и полного подчинения. Он решал за нее даже такие вещи, как прическа, одежда, школьные товарищи, поклонники... Контролировал даже ее тайные мысли!

– До тех пор, – вмешался я, – пока она не бросила колледж и – цитируя Пакстона – не изложила ему свою декларацию независимости. А после переехала жить с вами в одну квартиру.

– Что было не так-то просто. Сперва пришлось пережить две адские недели, пока Рэй наконец перестал вопить. Но он тут же утер нос ее независимости тем, что назначил содержание в сто долларов в неделю. Она поняла, что все равно зависит от него, и, мне кажется, именно тогда стала подумывать о единственной возможности избавиться от его опеки, то есть о замужестве. Задача – найти мужа, который смог бы противостоять могучему братцу, выйти за богатого человека, способного плюнуть в глаза кинозвезде!

– И тут появился Тайлер Уоррен?

– В какой-то мере я и себя виню... – задумчиво сказала она. – Я имела обширные знакомства в рекламных агентствах города, и мне не составляло труда время от времени добывать для Кармен работу манекенщицы. Однажды она попала таким образом в большой магазин, принадлежавший папаше Тайлера. Сынок как раз помогал своему старику. Между Тайлером и Кармен завязался роман, знаете, этакая великая любовь, подобной которой не случается во все времена. К сожалению, папаша Уоррен не одобрил их отношений. И тогда сыночек совершил отчаянно смелый поступок – сбежал с Кармен и женился на ней. Но когда они вернулись после медового месяца, папашка так топал на сыночка ногами, что тот за две следующие недели полностью впал в свое прежнее ничтожество. И естественно, начал винить Кармен в папочкиной суровости. А в конце концов превратил супружескую жизнь в сущий ад для Кармен.

Кармен была уничтожена вдвойне. Она-то ведь считала, что выходит замуж за супермена, который вмиг разделается с Рэем, а оказалось, что супруг ее – пресмыкающееся ничтожество, чья отвратительная трусость могла сравниться только с его жестокостью в обращении с ней. И тогда ей стало все безразлично.

– А в результате Тайлер застукал ее в постели со своим лучшим другом, – заметил я. – Пакстон рассказал мне и об этом. И о разводе, оформленном на основании грубого обращения мужа, потому что старый Уоррен не желал, чтобы его имя было замешано в скандальном процессе.

– А он ничего не говорил вам о том, что проделывал с ней Тайлер после того, как застал ее на месте преступления? – холодно спросила она. – О том, как страшно он бил ее всю неделю, каким подвергал физическим издевательствам? Или о том, как нарочно уничтожил все до единой ее личные вещи?

– Может быть, она не рассказывала брату об этом?

– Пакстон все знал! Но он и папаша Уоррен – члены одного клуба, а это значит, что никакая грязь не должна коснуться их имен и все прочие обязаны лишь угодливо улыбаться и терпеть все, что они творят.

– После развода она снова вернулась к вам?

– Да. Но вернулась совсем иная Кармен. Она была рада, что Рэй снова стал выплачивать ей содержание, хотя и разбил ей жизнь, а деньгами такого не поправишь. Я попыталась было опять заинтересовать ее профессией манекенщицы, но она к этому совершенно охладела. Стала болтаться в компании каких-то совершеннейших кретинов, которых даже и хиппи-то нельзя назвать, настолько они ленивы и ничтожны. Это уже само по себе достаточно мерзко, а тут вдруг, словно чертик из табакерки, возник Росс Митфорд.

– Если он был настолько плох, зачем же она стала жить с ним? – спросил я.

Джеки Эриксон выразительно фыркнула, приподняв верхнюю губу:

– Да ведь вы сами и ответили на свой вопрос! У нее была навязчивая идея: мол, чем ниже она падет, тем больше накажет Рэя. Вам, вероятно, известно, как перестала виться эта веревочка?

– Они оба очутились в санатории, – сказал я. – Только Митфорд вышел оттуда спустя две недели на двадцать тысяч долларов богаче.

– По-моему, Рэй заплатил, чтобы тот держал язык за зубами, – мрачно сказала она. – Могу сообщить еще кое-что, о чем вы, скорее всего, не подозреваете! Джерри Шумейкер знает, что, если бы я видела, как Пакстона пожирает крокодил, и тогда не дала бы ему ружья, чтоб он застрелился, – пусть подыхает в страшных мучениях!.. А Шумейкер все бормочет, мямлит, несет свою психологическую ахинею, в которой, я уверена, и сам не разбирается. Но одно мне совершенно ясно: причина и следствие. Причина всему – ЛСД. Джерри говорит, что некоторые люди могут накачаться этим наркотиком до одурения, а потом полностью прийти в себя, зато для других это не проходит бесследно. Они уже никогда не станут такими, какими были раньше.

– Вы имеете в виду, что они слегка повреждаются в уме?

– Вот именно. А с Кармен дело усугубилось тем, что она чуть не убила Митфорда, и спасло его только чудо. По словам Джерри, когда она услышала, что Митфорд согласен принять деньги и оставить ее, она восприняла это как очередное предательство. Великий братец опять победил, и она возненавидела Митфорда за то, что тот допустил подобное. Первые дни в санатории ее вообще держали на транквилизаторах, а потом она несколько недель ни с кем не желала разговаривать. В дальнейшем она стала быстро поправляться и примерно с месяц назад сообщила Джерри свою великую тайну: она счастлива, что не убила Митфорда. И не потому, что ей его жаль, – на него-то ей наплевать! – а потому, что этой историей она могла бы навеки загубить карьеру Рэя.

– О-о-о! – Я озадаченно воззрился на нее.

– Ягодки впереди! С тех пор при каждой встрече она не переставала твердить, что осознает, насколько несправедлива была к старшему брату. Судя по ее теперешним высказываниям, Рэй просто рыцарь в сверкающих доспехах, который неустанно сражается за правду, справедливость и лучшую жизнь для своей маленькой сестрички. И вся беда лишь в том, что раньше она была слишком глупа, чтобы осознать это. Джерри говорит, что она теперь, вспоминая всю свою жизнь со дня гибели родителей, утверждает, будто Рэй всегда был прав, а она – не права. С начала и до конца, решительно во всем, без исключения.

– И это приключилось с ней из-за ЛСД? – удивился я.

– Тут Джерри не совсем уверен. Поэтому и держит ее под наблюдением врачей. Он говорит: если изменения, происшедшие в Кармен, сводятся к улучшению отношений с братом, то это не страшно. Если, конечно, обо всем остальном Кармен будет судить достаточно здраво. Впрочем, дело может быть и в ином – что-то вроде искупления вины, как вы думаете?

– Примерно так я себе и представляю, – пробормотал я.

– Ну, если так, то Джерри считает, что это нехорошо, – сказала она устало. – Он говорит, что получается нечто вроде маятника, который, начав движение в одну сторону, потом неминуемо полетит в другую, а затем и вовсе может утратить состояние равновесия. Понимаете?

– Любопытный взгляд на вещи у этого Шумейкера, – пробормотал я.

– Неужели вам до сих пор не ясно, какое впечатление должно было произвести на Кармен в ее теперешнем состоянии сообщение, будто Росс охотится за Рэем, а Рэй и не подозревает об этом! И она единственная, кто может спасти брата! Вот она и убегает из санатория, одержимая идеей спасти своего прекрасного братца от ужасной мести, которая следует за ним по пятам. Ей же ровным счетом ничего не стоит отыскать еще одни ножницы, добраться до Митфорда – и тогда все, конец!

– Давайте повторим все еще раз, с самого начала! – взмолился я. – По-вашему, кто-то хочет избавиться либо от Митфорда, либо от Кармен, – а то и от обоих сразу. Я вас правильно понял?

– Вот именно! – фыркнула она.

– И этому человеку первым делом нужно было заставить Кармен покинуть санаторий. С помощью кого-то, пребывающего в стенах самого санатория. Скажем, сестры Демнон. Но даже и в этом случае план не удался бы, если бы сама Кармен не захотела покинуть санаторий.

– Потому-то и сообщение, которое они передали через медсестру, было так хитро составлено, – сказала Джеки нетерпеливо. – Это же психологическая мина, которая изнутри взорвала сознание Кармен!

– Значит, некий человек отлично осведомлен о той перемене, что произошла в сознании Кармен по отношению к брату, – сказал я. – И следовательно, число подозреваемых практически сводится к двум персонам – к Шумейкеру и вам.

– О Господи! Вот уж идиотство! – взорвалась Джеки.

– Если вы собираетесь и дальше оскорблять меня, то, может быть, нам лучше без церемоний называть друг друга по имени? – предложил я.

– Идет, Рик! – обозлилась девушка. – Но если вам требуются еще подозреваемые, то почему бы не учесть всех тех, с кем Кармен общалась в санатории? Для начала могу назвать еще двоих: доктора Дедини и ту медсестру, о которой вы упомянули раньше!

– Единственный посетитель, которого к ней допускали, это Шумейкер – психолог. И пока Кармен оставалась его пациенткой, со стороны доктора Дедини было бы просто неэтично подвергать Кармен какому-то иному психологическому воздействию.

– И кто же вам сообщил это? Правдивая сестричка Демнон, я полагаю?

От ее нахального смешка у меня кровь закипела в жилах.

– Вы, наверное, самый наивный человек на свете, Рик! Интересно, что же такое есть в этой сестричке, от чего вы сразу развесили уши и поверили всем ее бредням? Небось в ответ на каждый ваш вопрос она немедленно начинала раздеваться, а?

– Зря теряете время, пытаясь меня уколоть, – оказал я спокойно. – И если немедленно не прекратите, я могу и шлепнуть вас по губам.

– А вы на секунду поставьте себя на место сестры Демнон, – предложила она, поддразнивая меня. – Допустим, сидите за стойкой в аптеке, пьете кофе. Вдруг невесть откуда, появляется таинственная дама и ни за что ни про что предлагает вам тысячу долларов, вернее, за маленькую услугу: вы поможете сбежать одной пациентке санатория, в котором вы работаете!

– О'кей, – проворчал я, – предположим, представил.

– Когда мужчина смотрит на женщину, сексуальные флюиды обычно туманят его взор, – продолжила Джеки рассудительно. – Ему может понравиться в ней какая-нибудь одна черта, и он целиком сосредотачивается именно на ней. Но когда на женщину смотрит другая женщина, она оглядывает ее с ног до головы и замечает все – до мельчайших деталей. А как вам описала “похитительницу” эта сука сестричка? Да в наши дни любой сопливой девчонке достаточно единственного взгляда, чтобы сказать с абсолютной точностью – парик на женщине или нет и крашеные или естественного цвета у нее волосы.

Лишь через пять секунд я попросил:

– Может быть, объявим перемирие? Вы меня только что торпедировали, но я предпочел бы погибнуть, сражаясь!

Джеки залилась смехом:

– Ну, не думаю, чтобы вы получили такую уж здоровенную пробоину! Верно, Рик? – Она быстро схватила меня за руку. – Только не вздумайте осматривать свой корпус прямо сейчас, особенно ниже ватерлинии!

– Вы правы, – согласился я. – Некто получает информацию из источника, находящегося в стенах санатория. Кто этот источник? Да кто угодно! И мы снова пришли к тому, с чего начали: как вы сказали, Кармен, возможно, отправилась на поиски ножниц, а потом – прямо к Россу Митфорду.

– И что же нам делать? – спросила она.

– Найти Митфорда прежде, чем до него доберется Кармен. Возникает лишь крохотная проблема – откуда начать поиски?

– Он не вернулся на прежнюю квартиру. – решительно заявила Джеки. – Их квартирная хозяйка звонила мне через месяц после разыгравшейся драмы и спросила, не хочу ли я забрать кое-какую одежду Кармен. Дело в том, что хозяйка получила от Митфорда письмо с чеком на оплату квартиры и с уведомлением об отказе от нее. Туда почти сразу должны были въехать новые жильцы.

– Что ж, – пробормотал я, – по крайней мере, нам точно известно одно место, где Митфорда наверняка нет.

– Вообще-то я знаю кое-кого из тех, у кого он ошивался раньше... И те места, где они обычно встречались.

– Послушайте, назовите мне их имена, – взмолился я.

Джеки посмотрела на меня с жалостью:

– Да вы ж и пяти минут не продержитесь в этих закоулках на Венеция-Бич. Стоит им только взглянуть на ваш костюм, как они тут же решат, что вы самый подходящий объект для ощипывания.

– Мне случалось, – произнес я с достоинством, – одному вступать в стычку с тремя подобными субчиками и выходить победителем.

Она с облегчением вздохнула:

– Я так и думала: если вы рядом, можно ничего не бояться.

– Хотелось бы только знать, какого черта вам отправляться вместе со мной? – возмутился я.

– Готова назвать не меньше трех причин. – Она принялась загибать пальцы. – Первая: многие из знакомых Митфорда сразу же припомнят, что я была подружкой Кармен, причем, в отличие от нее, всегда славилась спокойным нравом и рассудительностью, а значит, со мной они будут говорить куда свободнее, чем с незнакомцем, который может оказаться шпиком, хотя и напялил на себя двухсотдолларовый костюм. Вторая: мне кажется, нам вполне может повезти, и мы сами наткнемся на Кармен. А без меня вы ее просто не узнаете.

– Ну а третья причина?

Джеки встала с тахты, заправила лимонную рубашку в джинсы, подобрала стетсоновскую шляпу и лихо нахлобучила ее на голову.

– А третья причина... – Она помолчала, расстегивая еще одну пуговицу на груди, отчего кратер в этом месте стал еще глубже. – Третья причина в том, что я одета как раз для такого случая!

– Я все время думаю, если вдруг я щелкну пальцами, вы не рассеетесь в воздухе, словно дым? – спросил я ее полным неподдельного ужаса голосом.

– Этого никогда не случается с девушками такой, как у меня, комплекции, – доверительно сообщила Джеки. – В лучшем случае мужчины в состоянии чуть-чуть оторвать нас от пола, но дальше этого дело не идет!