Текст книги "Смертельная мечта"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Картер Браун
Смертельная мечта

Глава 1

Неожиданно весна и теплое солнце растянули в Центральном парке новый зеленый ковер. По Пятой авеню прогуливались со своими пуделями небесные создания, демонстрируя ножки, одетые в нейлон.

Я отправился к югу, повернул на восток, на Пятьдесят третью улицу, и прошел на Мэдисон. Контора издательства Харлингфорда, занимающего стандартное шестиэтажное здание, находилась на втором этаже и была меблирована в ультрамодернистском духе. Для завершения впечатления от роскошной обстановки посетителей принимала высокомерная блондинка, которая не обратила на меня никакого внимания. С огорчением я подумал, что эта девица в настоящий момент выходит за рамки моих возможностей.

В конце концов она решила все же заметить мое присутствие и вопросительно подняла брови. Я повернулся к ней своим левым профилем, который, по моему мнению, лучше правого, но даже столь мужественное зрелище не смягчило ее.

– Меня зовут Бойд. Дэнни Бойд, – сказал я. – У меня назначена встреча с мистером Харлингфордом.

– А кого вы представляете? – спросила она с акцентом, явно искусственным, и брови ее поднялись еще на миллиметр.

– Я представляю предприятие Бойда, – ответил я.

Кивком она указала мне на ближайшее роскошное кресло из белой кожи.

– Садитесь, пожалуйста, мистер Бойд. Мисс Сунг через минуту займется вами.

– Может быть, вы меня плохо расслышали, – недовольно проворчал я. – Я не нуждаюсь в мисс Сунг.

Мне нужна не дама, а мужчина Харлингфорд. Сделайте усилие, и сразу вспомните, что я именно это имя назвал с самого начала.

– Мисс Сунг – личный секретарь мистера Харлингфорда, – старательно выговорила она, словно имела дело с самым последним учеником в классе. – Прошу вас, сядьте, мистер Бойд.

Я устроился в белом кресле, кожа которого затрещала так, будто она не выносила частных детективов.

Мне почудилось даже, что кресло проскрипело: «Проклятье! Как низко упала наша контора!» У меня испортилось настроение. Я закрыл глаза и стал считать девочек, лихо работающих длинными ногами на сцене шантана.

– Мистер Бойд, – раздался приятный музыкальный голос. – Мистер Харлингфорд вас сейчас примет.

Я быстро открыл глаза. Передо мной стояла китаянка, из тех, чьи предки родились и выросли в Америке: кожа цвета слоновой кости, высокие скулы и немного раскосые сапфировые глаза. На ее полных губах играла спокойная приветливая улыбка.

– Я – Мария Сунг, личный секретарь мистера Харлингфорда. Фамилия Сунг вполне естественна, не так ли? А что касается моего имени – Мария, то я получила его от матери-француженки. – Она снова улыбнулась. – Все, рано или поздно, спрашивают меня об этом.

– Меня зовут Дэнни Бойд, – начал я, чтобы что-нибудь сказать. – Имя Дэнни досталось мне от предков-ирландцев, которые всегда и везде слушали звучание волынки, главным образом в кабаках.

Я дал ей возможность полюбоваться моим профилем и справа и слева, потому что она этого заслужила, сам оглядел ее с ног до головы.

– Никогда не подумал бы, что это издательство, – продолжал я. – Может быть, мне следовало бы пролистать для начала какую-нибудь толстую книгу, чтобы не казаться дураком?

– Не стоит беспокоиться по этому поводу, мистер Бойд, – спокойно ответила она. – Прошу вас, пойдемте, мистер Харлингфорд уже интересовался, не появились ли вы.

– Послушать вас, так можно подумать, что я опоздал на целый час, – буркнул я.

– Мистер Харлингфорд – деловой человек. – В ее голосе слышались нотки недовольства. – Он не любит, когда его заставляют ждать.

– Вот досада с этими мультимиллионерами. У них мания величия. Правда, некоторые их мании совершенно реальны. Как вы, например.

Личный лифт доставил нас на пятый этаж, в приемную господина генерального директора. Мисс Сунг подвела меня к двери из тикового дерева. Она деликатно постучала, открыла дверь, посторонилась, чтобы пропустить меня, и объявила:

– Мистер Бойд!

Я вошел, дверь за мной тихо затворилась. Комната, в которую я попал, не имела ничего общего с кабинетом. Ее скорее можно было бы назвать библиотекой знаменитого клуба охотников на лис. За рабочим столом, покрытым кожей, сидел тип с широкими плечами и обветренным лицом. Он был одет в костюм, который давал основания думать, что все модные портные Лондона трудились над ним, а цена за него позволила им разделаться со всеми своими долгами.

– Я – Фрэнсис Харлингфорд. – У него оказался внушительный, хорошо поставленный голос. – Садитесь, Бойд.

Я немного полюбовался обивкой кресла, прежде чем рискнул сесть.

– Красивая у вас мебель. Чем она покрыта? Кожей авторов?

У него была приятная улыбка. Белые зубы сильно контрастировали с загоревшей кожей.

– Видимо, вас нелегко поразить, Бойд, – заметил он.

– Только некоторые женщины могли сделать это, – серьезно ответил я. – Но зато меня легко удивить, послав записку с приглашением и приложив к ней чек на две тысячи.

– Я подумал, что так будет проще, – сказал он. – Я кое-что узнал о вас за эти дни... Что угодно ради денег, и пусть мораль сама выпутывается, не так ли?

– Надеюсь, этот разговор вы завели не для того, чтобы прощупать меня, гожусь ли я для дела, которое вы мне хотите поручить? – с некоторым вызовом спросил я. – Итак, в чем оно состоит?

Харлингфорд поудобнее устроился в кресле и не спеша закурил сигарету.

– Мы решили издавать новый журнал, – начал он. – Ежемесячный, но не рассчитанный на широкую публику. Скорее, для избранных клиентов, постоянных читателей. Стараемся, чтобы он был одновременно и разумным и содержательным, без всяких литературных выкрутасов.

– Разве критики становятся менее дорогими, чем литераторы? – с невинным видом спросил я.

– Материалом служат реальные события, – продолжал он, игнорируя мой вопрос, – представляющие житейский интерес.

– Хотите опубликовать историю моей жизни? Готовы рискнуть и пойти на неприятности с цензурой?

– Оставьте ваше остроумие для моего администратора, Бойд, – сухо проговорил он. – Она приветствует людей, способных опуститься до ее уровня.

– Можно затеять с ней разговор, когда дойдешь до ее уровня? – радостно проговорил я, но тонкость моего замечания ускользнула от него.

– У меня есть журналист, специалист в этой сфере, который работал над одной историей в течение шести месяцев, но без всякого результата. И я пришел к вполне определенному выводу: история эта больше подходит следователю, а не писателю.

– Мне?

– Вам. – Он медленно кивнул. – Вы, как мне кажется, наделены примитивной грубостью и резкостью, которые помогут вам преуспеть там, где провалился писатель.

– Я умею также плевать в лицо людям, – сказал я. – Вы считаете, что и это может пригодиться?

– Почему бы и нет? – холодно ответил он. – Вы возьметесь за эту работу?

– Если вы потом не заставите меня описывать историю, которую я буду расследовать.

– Я хочу, чтобы вы докопались до истины, – проворчал он. – Потом я найду писателя, который изложит эту историю. Две тысячи, которые я вам прислал, считайте авансом. Если вы хорошо проведете следствие, я готов дать еще две тысячи.

– А что, если дело займет не одну неделю?

– На ваш страх и риск, – сухо заметил он. – Короче, вы беретесь или...

– Берусь, – быстро проговорил я.

– Существуют некоторые обстоятельства, которые вы обязаны учитывать. Ни под каким видом не следует упоминать мое имя или название издательства.

– Естественно. А как насчет вашего администратора?..

– Во-вторых, вы будете посылать свои рапорты прямо мне или моему личному секретарю мисс Сунг. Никто другой не должен знать ни того, что вы делаете, ни причин, которые вас к этому побудили.

– Все ясно.

– Очень хорошо.

Он выпрямился в кресле и энергично раздавил окурок в пепельнице. Может быть, этим он хотел показать, что при необходимости расправится со мной так же, как с этим окурком?

– Вы когда-нибудь слышали об Ирен Манделл?

– Это имя вызывает какие-то ассоциации в моей памяти...

– Ею вы и должны заняться, – резко заявил он. – Ирен Манделл была актрисой...

– А! Теперь припоминаю! Она играла в пьесе, которая с большим успехом прошла на Бродвее года два назад?

– Вторая женская роль, – холодно согласился Харлингфорд. – Пьеса называлась «Мечта без пробуждения». Один из трюков психопатии, где реальна только душа. Вы поняли, что я имею в виду?

– Что-то вроде: «Мой дедушка был каннибалом, потому-то я и чувствую себя нормальным»?

Харлингфорд усмехнулся.

– Вы отлично подходите моему администратору, – пробормотал он. – Я только прошу вас вовремя выставлять ее по утрам, чтобы она не опаздывала в контору.

– Я подумаю об этом, – обещал я.

– Ирен Манделл, – он возвратился к теме нашего разговора, – играла в течение почти трех месяцев. Потом покинула труппу. Из-за нездоровья, как писали в газетах. Ее роль слишком многого требовала: она играла женщину, которая мало-помалу, по ходу пьесы теряла рассудок. И это в течение шести вечеров в неделю при двух утренниках. Об этом прямо не говорилось, но можно было понять, что у нее началась нервная депрессия и что она нуждалась в длительном отдыхе.

Спустя два дня газеты сообщили, что мисс Манделл тайно уехала в деревню, но через месяц снова вернется к своей роли.

– И она больше не вернулась?

– Это было два года назад, Бойд. После этого ее никто не видел. Никто не знает, где она находится, что с ней случилось, жива ли она еще.

– Вот след, который можно назвать остывшим, – немного озадаченно сказал я.

– Мой писатель разговаривал с людьми, которые ее хорошо знали: товарищи по сцене, друзья, импресарио, режиссер, бывший любовник, лучшая подруга, и у всех была одна и та же реакция. – Его темные глаза засверкали. – Никто из них не интересовался Ирен Манделл. Им было наплевать на то, что с ней могло случиться, они не хотели этого знать, у них нет ни малейшего желания помочь кому бы то ни было разыскать ее... Как будто она вообще и не существовала!

– Вы полагаете, что я достигну больших результатов, используя метод Бойда, то есть при помощи кнута и пряника заставлю их заговорить?

– Меня не интересуют методы, которыми вы можете достичь результатов, Бойд, – холодно проговорил он. – Просто получите результат. Дальше: из всей родни у нее осталась только сестра – Ева Манделл. Никто не знает, где она. Вроде бы живет в Нью-Йорке или была там проездом. Я хочу вам сказать, Бойд... У меня нюх в отношении репортажей. Я просто чувствую нечто очень поразительное в этом непонятном исчезновении Ирен Манделл.

– Браво, – сказал я без всякого энтузиазма.

– Разве вы сами не чувствуете, старина? – Голос его задрожал от волнения. – Ирен Манделл была известной актрисой, пусть не звездой, но все-таки актрисой талантливой и человеком, известным многим. А теперь вот уже два Года, как она исчезла, и всем совершенно наплевать на это! Но если подобное могло случиться с ней, то может случиться с каждым из нас. Кто станет беспокоиться о мистере Дюпоне или его жене, когда они исчезнут? Вы понимаете?

– Мне нужно будет заказать новую планку с обозначением моей профессии, – проговорил я. – Моя почти стерлась.

– У мисс Сунг имеется полное досье. Вы можете забрать все бумаги. – Его голос внезапно стал совершенно бесцветным. – Как только найдете хоть что-то, немедленно сообщите об этом мне. В досье имеются все телефоны, по которым можно соединиться со мной днем и ночью. Я рассчитываю, что вы будете постоянно держать меня в курсе дела. Это все, Бойд, – Спасибо, – сказал я, вставая. – Никаких рукопожатий или пожеланий удачи, прежде чем я отправлюсь в бой?

– Досье у мисс Сунг, – ледяным голосом повторил Харлингфорд.

Я закрыл за собой дверь и направился к столу личного секретаря. Разрез ее платья открывал кусочек ляжки. При моем появлении мисс Сунг оторвалась от бумаг.

– Как прошла беседа, мистер Бойд? – Ее улыбка была очаровательна.

– Отлично, – ответил я. – Он ест вместо бифштекса маленьких детей?

– У мистера Харлингфорда манера выказывать себя более суровым, чем он есть, – доверительно сообщила она. – Но ведь на нем лежит колоссальная ответственность.

– Этот костюм, который на нем? Прибыль должна быть огромной...

– Я приготовила вам досье, мистер Бойд, – оборвала она, вкладывая папку в большой конверт. – Здесь все сведения об Ирен Манделл, которые нам удалось получить.

– В том числе и номер вашего телефона?

– Простите?

– Мистер Харлингфорд, – сказал я торжественно, – потребовал, чтобы я общался лишь с ним или с его личным секретарем. Не только днем, но и ночью. Если, например, он отправится покататься на автомобиле, где я смогу найти вас ночью?

Когда она улыбалась, на ее щеках появлялись очаровательные ямочки.

– Понимаю, мистер Бойд. Я напишу вам номер моего телефона.

– Вы хорошо сделаете, если также запишете и мой номер, – сказал я, полный надежды. – Никогда заранее ничего не известно. В один из вечеров вы можете вспомнить какую-нибудь подробность, которую срочно надо будет...

– Это маловероятно, мистер Бойд. Если что-нибудь подобное случится, я сразу же уведомлю мистера Харлингфорда; и он найдет способ, как с вами связаться.

– Не сомневаюсь. Он из тех людей, которые знают счет деньгам.

– У него устрашающая внешность, – заметила она, – но он рычит больше, чем кусает...

– Вы говорите со знанием дела. Он упражняется на вас?

– Если ваше внутреннее "я" оскорблено этой беседой, мистер Бойд, – холодно проговорила она, – то прошу вас поговорить с администратором, а не со мной.

– Прямо настоящий заговор с целью бросить меня в объятия администратора! Неужели у меня такой же глупый вид, как у нее?

– Думаю, вы составите идеальную пару, и остановимся на этом. – Ее улыбка была обворожительна.

– Вы хотите сказать, что «мы» составим идеальную пару? Я на этом настаиваю. Что, если мы вместе пообедаем сегодня?

– Исключено! – проговорила она. – Вы будете работать. До свидания, мистер Бойд. И не беспокойтесь относительно вашего профиля, когда будете уходить.

Я уже рассмотрела его под разными углами.

Глава 2

Он сидел, откинувшись на стуле, положив ноги на письменный стол, с сигарой в углу рта, в шляпе, сдвинутой на затылок.

– ...Послушай, моя дорогая, – говорил он в трубку умоляющим голосом, хриплым и царапающим. – Это тебе не подходит, не звучит. Этот, с позволения сказать, продюсер – проходимец... Плюс ко всему он платит гроши! Брось этого прохвоста и предоставь действовать старому Барни. Хорошо? Я позвоню тебе не позднее завтрашнего дня.

Он повесил трубку и медленно переместил горящую сигару из одного угла рта в другой, пристально глядя на меня.

– Итак, вы частный детектив? – с неприязнью проворчал он. – Для чего вы пришли сюда? Я занят делом, и меня уже тошнит от сыщиков, которых столько развелось на телевидении.

– У вас такой вид, будто вы сами выскочили из фильма, – убежденно сказал я. – Урожая тысяча девятьсот двадцать восьмого года. И ваши носки плохо подобраны.

– Ну и что? – Он нервно повел плечами. – Вы пришли, чтобы критиковать меня?

– Я ищу одну актрису. Она...

– Вы – продюсер? Продюсер, который нуждается в актрисе? – резко оборвал он меня. – Или хотите сделать несколько мерзких фотографий своим отвратительным аппаратом?..

Я схватил его за обе лодыжки, приподнял их над письменным столом и резко отпустил. Ноги ударили об пол с такой силой, что он выронил сигару изо рта.

– Я – лишь жалкий частный детектив, который старается заработать себе на жизнь, – терпеливо начал я. – И если вы не дадите, наконец, объяснить мне цель своего визита, я вобью ваши зубы в глотку так далеко, что вам понадобится телескопическая щетка, чтобы чистить их!

– Я вижу, что мы оба цивилизованные люди. Теперь все ясно. Вам нужна актриса?

– Да. Ирен Манделл. Я хочу найти ее.

Он пожал плечами.

– Я тоже хотел бы отыскать Ирен. В течение двух лет ни одного слова, ни одного! Даже ни одной открыточки!

Торжественность его тона, видимо, была хронической болезнью. У меня не было иного выхода, я располагал лишь двумя тысячами долларов, так что; оценив ситуацию, пришлось вкратце пересказать все, что я знал о причине ее ухода со сцены.

– Это в самом деле так, – сказал он, с мрачным видом кивнув. – Все вечера подряд она должна была сходить с ума. Весь третий акт Ирен находилась на сцене и начинала с таких тирад: «Боже мой, как мне плохо!»

Это был безостановочный транс! Собаке не пожелаешь такого.

– Десять против ста, что вас это не беспокоило, а? – спросил я.

– Вы считаете, что я работаю ради удовольствия? – Его голос задрожал. – Но у Барни Миккерса есть сердце. «Ты сенсационна, – сказал я ей, – действительно сенсационна. Но восемь недель! Сделай перерыв, потом я найду тебе приличную пьесу, будешь на сцене каждый вечер». Но Ирен даже не захотела слушать милого Барни, а потом...

– Вы знаете, куда она поехала?

Миккерс решительно покачал головой.

– Я вам уже сказал. Ни одной почтовой открытки!

– И вы не пытались узнать, что же с ней случилось?

– У меня слишком мало времени, чтобы выращивать цветы, – энергично запротестовал он. – Здесь делают дело и деньги. Не говоря уже о том, что по крайней мере восемь пьес в год не выдерживают больше трех дней. У меня есть возможность прохлаждаться, по вашему мнению?

– Вот то, что можно назвать спорным вопросом, – ответил я. – Кто был близок с ней?

Он сообщил имена, которые уже фигурировали в моем списке, потом, немного поколебавшись, добавил:

– Ева Манделл – ее сестра.

– Кто еще? – настаивал я.

– Ее частная жизнь принадлежит ей, это не мое Дело. Спросите других, может быть, они что-то знают.

– Полагаю, что все же заставлю вас проглотить ваши зубы ради собственного удовольствия!

– Прошу вас! – Он умоляюще воздел руки. – Никакого насилия! Челюсти стоили мне двести долларов, а я еще даже не заплатил за них! Была одна девушка, которая помогала Ирен одеваться и заодно служила у нее горничной. Почему бы вам не обратиться к ней?

– Как ее зовут?

– Дайте подумать... – Он постучал пальцами по лбу. – Дженни... Дженни Шау! Вот-вот, Дженни Шау!

– А где я могу ее найти?

– Я не Господь Бог! В городе с восемью миллионами жителей подобная задача не из легких.

Барни стал раскачиваться в кресле с видимым нетерпением.

– Вы уже отняли у меня кучу времени и теперь хотите окончательно погубить весь день только потому, что я когда-то был импресарио Ирен Манделл?

– Если вы не знаете, где она, то кто может это знать?

– Может быть, мать? Или я должен знать адрес матери? Что вы еще хотите от меня? Написать для вас сценарий?

Я встал и несколько секунд молча смотрел ему в глаза.

– Не надо. Ваша болтливость едва ли сродни умению писать.

Пришлось отправиться в «Блэк Ангус», чтобы позавтракать. Потом я вернулся в свою контору. Фрэн Джордан, моя очаровательная секретарша, рыжая, с зелеными глазами, ведет за пределами конторы жизнь, в которой я практически не играю никакой роли. Фрэн бросила на меня слегка заинтересованный взгляд.

– Как прошла беседа? – небрежным тоном спросила она.

– Господину генеральному директору понадобился гениальный сыщик.

– И где вы его найдете?

– Харлингфорд не может предложить никого другого, кроме меня. Его судьба в моих руках.

– С каких пор вы перешли на такую манеру разговора, врун этакий? – сердито спросила Фрэн.

– С тех пор, как побеседовал с неким Барни Миккерсом. Мы должны искать Дженни Шау, горничную, моя дорогая.

– Где я должна искать ее? Под нашим письменным столом?

– Попробуйте в контрактах по найму. Кстати, вы помните Ирен Манделл?

– Еще одна горничная?

– Ладно, начинайте с Шау, – устало согласился я. – В этом агентстве, видно, одного моего профиля недостаточно.

Фрэн медленно и глубоко вздохнула, отчего ее роскошная грудь плавно поднялась и не менее плавно опустилась.

– Я по-прежнему держу здесь рекорд по красоте груди, – довольно проговорила она, – не забывайте этого.

– Нет проблем. Что вы делаете сегодня вечером?

– Провожу небольшое расследование. – Тон был достаточно развязным. – С одним шахтером из провинции.

– Шестнадцати лет?

– Этот шахтер добывает уран прямо под своим домом где-то в Канзасе. Если он разделяет мои вкусы, я, возможно, куплю счетчик Гейгера и присоединюсь к нему.

Задумчивая улыбка все еще блуждала по ее лицу, когда я прошел в свой кабинет. Усевшись за стол, я разложил досье. Сведения оказались весьма скудными: список из пяти имен, четыре адреса и фотография Ирен Манделл.

Первым в списке стояло имя Барни Миккерса, импресарио Ирен.

Вторым был Джером Вильяме – ее режиссер.

Следующими, с указанием адресов, шли ее лучшая подруга Джин Бертон и лучший друг Роджер Лоувел.

В конце списка, без адреса, значилось имя ее сестры, Евы Манделл.

Пять несчастных имен, четыре адреса и фотография.

Это все, что после более чем пятинедельных поисков мог обнаружить опытный журналист? Значит, Харлингфорд что-то от меня скрыл, и, если я позвоню и спрошу его об этом, полагаю, он ответит, что это для моего же блага. «Лучше будет начать с нуля, Бойд. Приступите к расследованию без навязанных идей, которые могут вам помешать...» Прекрасно! Сэкономлен один телефонный разговор.

Я стал внимательно рассматривать фотографию Ирен – портрет размером двадцать четыре на" тридцать шесть, на глянцевой бумаге, сделанный профессионалом, с ретушью эксперта. Портрет, безусловно, висел в фойе театра. Убраны морщинки, столь характеризующие личность. Только глаза с фальшивыми ресницами избежали ретуши. В них читалось явное высокомерие и что-то еще, что не давало мне покоя. Именно такие глаза должны быть у актрисы, игравшей сумасшедшую.

Я положил фотографию в досье и снова прочитал список имен. Харлингфорд сделал из меня коммивояжера, обязанного посетить нескольких клиентов. Я, возможно, должен буду обзавестись щетками и швабрами для будущих клиентов. За Барни Миккерсом следует режиссер Джером Вильяме, вдруг ему нужен подметальщик. В конце концов, кто-то должен подметать помещение после представлений, не так ли?

Театр находился недалеко от Бродвея. Четверо актеров, трое мужчин и женщина, репетировали на сцене, держа в руках рукописи. Один из них, судя по манере поведения, был скорее режиссером.

Я пристроился в первом ряду, рядом с каким-то молодым человеком. Он смотрел на сцену с озабоченным выражением. На кончике его носа лихо сидели огромные очки в черепаховой оправе. У него было столь хрупкое телосложение, что было удивительно, как ему позволяют выходить на улицу при сильном ветре.

– Джером Вильяме там? – спросил я у него, кивнув на сцену.

– Тише! – прошипел он, и толстые стекла очков яростно блеснули. – Ради Бога, тише! Кто вам нужен?

– Мне нужен Джером Вильяме!

– Да, это мистер Вильяме! – прошептал голосом убийцы молодой человек. – Теперь можете замолчать?

Прошу вас!

Я постарался приглядеться к участникам репетиций.

– Кто эта актриса с потрясающей грудью?

Молодой человек неожиданно выпрямился и с оскорбленным видом посмотрел на меня.

– Это моя сестра, – с трудом проговорил он.

– Вам совершенно незачем извиняться, – решил я его утешить. – Вы должны гордиться тем, что у вас такая сестра. Как ее зовут?

– Джин Бертон. Если вы сделаете еще хоть одно замечание, я выброшу вас из театра.

– Вы можете изображать грубияна, потому что знаете, что гораздо слабее меня. Они долго будут там болтать?

Из его горла в течение нескольких секунд исторгались какие-то свистящие звуки, потом к нему снова вернулся дар речи.

– Кто вы такой. Боже мой? – спросил он с отчаянием в голосе. – И как вам удалось проскочить мимо привратника?

– Меня зовут Дэнни Бойд, – вежливо ответил я, – и мне это стоило пять долларов.

– Чего вы хотите?

– Поговорить с Вильямсом. И с вашей сестрой.

– Оставьте-ка мою сестру в покое!

– Какого черта вы изображаете из себя отца семейства? – Во мне заговорила злость. – Разговор пойдет исключительно о деле.

– Что, занимаетесь поставками белого товара?

– Нет, ставим заказной спектакль. Нам не хватает живого скелета, а вы прекрасно подошли бы. Пятьдесят монет в неделю, и сможете купить все, что захотите. Ну как?

Диалог на сцене внезапно прекратился, и наступившее молчание заставило меня поднять глаза. Вильяме уничтожающе смотрел на нас.

– Если мы помешали вашей частной беседе, – холодно проговорил он, – то прошу извинить.

Маленький блондин вскочил на ноги.

– Я очень огорчен, мистер Вильяме, но этот бесноватый... Он сказал, что его зовут Бойд и что он пришел повидать вас. Я пытался заставить его замолчать, но это невозможно!

Вильяме одарил меня ледяным взглядом.

– Что вы хотите?

– Небольшой разговор... Но я не тороплюсь, подожду, пока вы кончите.

– Проклятье! – устало бросил он. – Репетиция сорвана. Отдохните четверть часа, дети мои, пока я отделаюсь от этого страхового агента.

Вильяме спустился со сцены. Это был рослый парень отличного сложения, хотя, на мой взгляд, ему не мешало бы скинуть с десяток килограммов. Чувствовалось, что он умеет держать себя в руках. Такой выдержкой обычно отличаются актеры и проходимцы, когда хотят произвести впечатление.

– Исчезните! – повелительно бросил он дрожавшему блондинчику. – В контракте Джин нет пункта, в котором говорится, что я должен терпеть присутствие ее брата.

Бертон что-то проскулил и, согнувшись, как радиоантенна под ураганным ветром, засеменил к выходу.

– Вы только его не перевариваете или всех остальных тоже? – с интересом спросил я Вильямса.

– Он относится к той категории людей, которых я не переношу. Да и вы не лучше, – проворчал он. – Предупреждаю, Бойд, если вы попытаетесь всучить мне какой-нибудь товар, то разделаюсь с вами по-своему.

Я стал объяснять ему причину появления, но Вильяме принял скучающий вид раньше, чем я кончил.

– Ирен Манделл? – нетерпеливо проговорил он. – Она, возможно, где-то на отдыхе или в могиле, кто знает?

– Я думал, что вы можете знать.

– Два года вдали от Бродвея – это целая вечность для таких, как она, актрис, – пояснил Вильяме немного поучительным тоном. – Ирен Манделл умерла для театра.

– Вы в самом деле не представляете, где бы я смог найти ее труп?

– Нет, сожалею. – Его тон был категоричным. – Продолжая разговор, вы зря теряете время.

– Во всяком случае, я очень доволен тем, что увидел, как вы репетируете, – вежливо произнес я. – Уже давно так не веселился.

– Это неотрагическая пьеса, – прошипел он.

– Примерно так я и думал, но никак не мог найти подходящего слова.

Вильяме презрительно отвернулся и поднялся на сцену. Решив встретиться с Джин Бертон после репетиции, я направился к выходу.

В крохотном фойе меня поджидал тот самый хрупкий парнишка. Несмотря на слабый свет в помещении, я увидел, что у него светло-голубые водянистые глаза, в глубине которых затаилась злость, смешанная со страхом.

– Я хотел сказать вам несколько слов, мистер Бойд, – торопливо начал он. – Я слышал весь ваш разговор с мистером Вильямсом...

– Он вас не очень любит, а?

– Вы же были свидетелем его оскорблений! Перед посторонним человеком! – Губы парнишки искривились. – Подонок! Я вынужден быть его помощникем, а он обращается со мной хуже, чем с механиком! За тех, по крайней мере, заступается профсоюз.

– Жизнь не всех балует, – философски заметил я. – Если вы задержали меня, чтобы поплакаться...

– Подождите! – Костлявая рука схватила меня с неожиданной силой, пальцы больно впились в кожу. – Это важно, мистер Бойд! Я слышал, как вы сказали мистеру Вильямсу, что разыскиваете Ирен Манделл. Моя сестра очень любила ее.

– И что же?

– Почему бы вам не повидать ее сегодня вечером? Она будет рада помочь. Приходите к ней в восемь часов, я устрою так, чтобы она была дома.

– Благодарю. А вы сами знали Ирен?

– Я видел ее всего два раза. – В голосе слышалось сожаление.

– А ее горничную, Дженни Шау?

– Только мельком.

– Как вы думаете, где она может сейчас находиться?

– К сожалению, не имею представления.

Он сообщил мне адрес сестры, тот самый, что у меня был, но я не сказал ему об этом, не желая огорчать.

– Благодарю вас за помощь, Бертон.

– Меня зовут Ян, – покраснев, сказал он. – Это было для меня удовольствием, мистер Бойд. Если я смогу еще чем-нибудь быть вам полезным, сообщите мне.

– Вы считаете нужным помогать всем или только частным детективам?

– Знаете, мне кажется, что Вильяме не жаждет, чтобы нашлась Ирен Манделл. Может быть, у него для этого есть причины.

– Какие, например?

– Я не могу ничего сказать. – Он пожал плечами. – Но надеюсь, что вы их обнаружите.