Текст книги "Семь сирен"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Ладно, – согласился я. – Значит, я переговорю с ними со всеми и тогда посмотрим. Но я ничего вам не обещаю. Ни одна из них добровольно не сдастся!

– Я рассчитываю, что за них это сделает жадность, – просто сказал Брэдстоун. – И не думайте, что вам придется очень стараться, чтобы переговорить с ними, мистер Робертс. Уверен, они все горят желанием высказаться перед вами. И каждая хочет убедить вас, что в завещании должно стоять ее имя. В своем нетерпении, возможно, они выдадут себя. Вот на что я рассчитываю. На это и на вашу проницательность как знатока человеческой натуры. Могу я надеяться?

– Не знаю, какой из меня знаток человеческой натуры, но мне не трудно понять, как вы заработали свои семьдесят миллионов, мистер Брэдстоун. Во всяком случае, я сделаю все, чтобы вывести на чистую воды всех этих охотниц за сокровищами. Но вы понимаете, что скорее всего каждая барышня искренне считает себя вашей дочерью?

– Есть вероятность, что ни одна из них не является моей дочерью, мистер Робертс. – Старикан повесил голову, и на какое-то мгновение я подумал, что он собирается начать биться ею о столешницу. Он выглядел дряхлым, усталым и грустным, как оскопленный кокер-спаниель. Я перехватил взгляд Лофтинга, говоривший, что мне пора уходить, и быстренько встал со стула. Великан проводил меня до двери, а потом уже я последовал за ним до длинному коридору и вверх по застланной ковром лестнице.

Мы добрались до верхнего этажа и остановились у первой двери.

– Это ваша комната, пока вы находитесь здесь, мистер Робертс.

Я поблагодарил и собрался уже войти.

– Минуточку, сэр, – окликнул меня Лофтинг.

– Что еще?

– На вашем месте я не стал бы принимать последнее замечание мистера Брэдстоуна всерьез. Необходимо найти его дочь в течение недели. И в ваших же интересах найти ее.

– Как это он сказал: «…мы все знаем, что она может быть здесь».

Лофтинг подошел ближе, ломая свои огромные пальцы. Я почувствовал, как сжались мои миндалины, когда он поднял руки.

– Она находится здесь, мистер Робертс, – произнес великан многозначительно. – И все, что вам нужно сделать, – это найти ее.

Неожиданно он развернулся и исчез, спустившись вниз по лестнице. Насколько все стало бы проще, если б я не пережил этот шторм!

Глава 3

Я смотрел на постель с ее унылым оранжевым покрывалом и единственной подушкой, и желание позабыть об этих семидесяти миллионах долларов и связанных с ними проблемах чуть не заставило меня броситься на нее в одежде. Я устал. После моего путешествия к звездам меня здорово шмякнуло об землю.

В комнате с оштукатуренными и выкрашенными в серый цвет стенами яркое покрывало и бледно-зеленый ковер выглядели словно символы движения хиппи. Но в тот момент мне было наплевать на очарование окружающей обстановки. Пока я взвешивал, что лучше: соснуть или поразмыслить о семи дочерях владельца дома, я обнаружил встроенный стенной шкаф и решил, что это самое подходящее место для моего пиджака.

Внутри темного шкафа я различил дюжину вешалок на поперечине и обнаженную брюнетку, беспечно прислонившуюся к задней стенке.

– Дочь полковника Брэдстоуна, чтоб мне сдохнуть! – протянул я, как можно нагляднее демонстрируя свой билоксийский акцент.

– В первый раз слышу, что он полковник, – спокойно промолвила девушка. – Но я еще многого не знаю о своем папочке.

– А он – о вас, – уточнил я.

– Ну, поскольку вы его официальный уполномоченный, мистер Робертс, мой долг проинформировать вас о каждой мелочи, которую папаша хотел бы узнать о своей вновь обретенной дочери.

– Уверяю вас, есть некоторые детали, в которых он совсем не заинтересован. Как, например, размер вашего бюста – тридцать девятый или сороковой – или же талия – двадцать один или двадцать два, а бедра…

– О, но вас это волнует, не так ли? – ликующе взвизгнула барышня и вытолкнула меня из стенного шкафа. Она вышла из него медленно, вихляя бедрами так, что любой матрос позеленел бы от зависти. Неожиданно меня охватило непреодолимое желание уточнить параметры ее тела собственноручно. Тогда я напомнил себе о необходимости соблюдать профессиональную объективность. Беда заключалась в том, что у меня возник субъективный интерес не соблюдать ее.

Я заметил, что девушка по-своему прехорошенькая и не уступала тем двум, которых я уже встретил. Она не была красоткой, как Черил, не обладала такой необыкновенной привлекательностью, как Райма. Она не просто поражала своей женственной плотью и кровью – а сразу сшибала с ног. Кипя молодой энергией, отлитой в зрелое совершенство, тронутое легким загаром, она принадлежала к числу тех девушек, которые сбивают вас с намеченного курса своей свежестью, изяществом и естественностью, и вы помимо воли следуете за ними по Маркет-стрит.

– Почему бы не начать с вашей информации о том, которая из семи претенденток передо мной, – предложил я, испытывая определенное нервное безрассудство, просачивавшееся сквозь мою профессиональную холодность.

– Я – Аманда. А вы хотите сказать, что у вас нет никакого описания всех нас, вплоть до мельчайших подробностей? – поддела она, помахав хорошо ухоженным пальцем перед моим носом.

– Вот мельчайших подробностей как раз и нет, – парировал я. – Придется вам восполнить это упущение.

Аманда, как я вспомнил, была одной из трех, вызывающих наибольшие сомнения.

– Ну, тогда, как вы думаете, зачем же я здесь? – Она разглядывала меня широко раскрытыми удивленными глазами. – По виду вы не похожи на евнуха-интеллектуала и… – Девушка оборвала предложение на середине, чтобы произвести эффект.

– Моя половая жизнь ничем не отличается от жизни любого другого мужчины, – заявил я, защищаясь. – Послушайте, неужели вы полагаете, что, если я пересплю с вами, это повлияет на то решение, которое я приму относительно завещания?

Она надула губки – полные, сочные и сладкие, – которых лишь слегка коснулась бледная помада.

– Конечно же нет! – Барышня заморгала своими большими карими глазищами, в которых, как в зеркале, отразилась ее притворная невинность. – Подобная мысль никогда не приходила мне в голову.

Я откашлялся.

– Ну, поскольку вы понимаете, что я – настоящий образец профессиональной добродетели, мы продолжим наше обсуждение.

– Неужели? – Аманда приподняла темные бровки, которые изгибались над круглыми глазами совершенной формы. – И что же мы собираемся продолжать обсуждать, мистер Робертс? Неужели все адвокаты такие? Одни разговоры и никаких действий…

– Зовите меня Рэндол, – представился я, проигнорировав инсинуации относительно моих мужских достоинств. – И расскажите, почему именно вы должны получить семьдесят миллионов долларов.

– Это достаточно очевидно, – отрезала девушка холодно. – Его дочь – я.

– Конечно. Вот только откуда вы знаете, что это именно так?

– Есть вещи, которые девушка знает, не имея на то никаких доказательств, мистер Робертс. Мы это чувствуем.

– Уверен, что так оно и есть, – кивнул я, обозревая ее круглые обнаженные бедра с более чем профессиональным интересом. – Как, например, холод?

Аманда развернулась и пошла назад к стенному шкафу, ее пухленькая попка двигалась в ином ритме, чем совершенные округлости ее бедер, на нежной белой коже не осталось никаких следов от бикини – или от загара, если на то пошло! Она исчезла в шкафу на десять секунд и появилась, одетая в мини-юбку лавандового цвета, которая ничуть не ослабила мою заинтересованность ее ногами, и в оранжевую блузку с единственной застегнутой пуговицей – самой нижней!

– Другими словами, у вас нет доказательств того, кто же вы на самом деле, – упорно гнул свою линию я, зная, как мой папаша одобрил бы то, что я так твердо придерживаюсь темы. – Вы ничего не помните о том времени, когда вам было три года?

– А вы?

– Помню, как моя мамочка вместе с моей кузиной купали меня, когда мне исполнилось два годика, – гордо отчеканил я.

– Говорят, ранние половые связи оказывают влияние на всю последующую жизнь – неужели вам теперь всегда нужно принимать ванну с девушкой, чтобы у вас появился к ней интерес?

– Вовсе нет. Но у меня действительно возникает чувство вины, когда я принимаю ванну. А как насчет ваших ранних воспоминаний?

Она беспомощно посмотрела на меня.

– Как я уже говорила, у меня их нет. Действительно никаких. Возможно, мне довелось прожить такую ужасную жизнь, что я подавила все воспоминания об этом – видите ли, я не имела кузенов для сексуальных игр и смутно припоминаю женщину, которая не всегда находилась рядом, и мужчину, который меня бил. Догадываюсь, что они – мои родители, но что это доказывает?

– Ничего, – уступил я. – Подойдите к кровати и сядьте.

Девушка подошла и опустилась на матрас.

– Хотелось бы мне пропустить рюмочку! – печально выдохнула она.

– Аманда, мне хотелось бы, чтобы у вас оказалось две рюмочки, – искренне отозвался я, – и путь одна достанется мне.

– Если бы у меня сейчас оказалось их две, одну я швырнула бы вам в лицо. – Ее карие глазищи взирали на меня с типично женским негодованием.

– Напрасная трата хорошего бурбона, – дружески улыбнулся я ей. – Откуда эта внезапная тяга к стимуляции алкоголем?

– Очевидно, это единственный стимул, который я могу надеяться получить! – Ее презрительный взгляд смягчился, и она изящно и очаровательно вздрогнула. – Представьте, это не только разочарование в моей сексуальной привлекательности – я к тому же напугана.

– Кем… или чем?

Аманда застонала и отвернулась, а когда снова повернулась, ее пухлые надутые бледные губки и глубокие глаза сказали мне, что она очень серьезна.

– Мистер?.. Вы ведь не станете возражать, если я буду называть вас Рэнди, не так ли? Я думаю, кто-то собирается меня убить.

– Чтобы вы не смогли унаследовать денежки старикана? – нерешительно осведомился я.

Она пожала плечами:

– Зачем же еще?

– Возможно, у вас есть какое-то тайное доказательство, что именно вы – дочь Брэдстоуна.

Аманда покачала головой.

– Не думаю. Я хотела сказать, что даже… – Ее круглые глаза еще больше округлились.

– Могу поспорить, что теперь вам пригодилась бы и вторая рюмочка, – небрежно заметил я.

– Черт бы вас побрал! Ну, чувствую я, что я его дочь, а это гораздо важнее, чем все ваши вонючие юридические факты.

– Но не менее важно, чем все эти вонючие юристы.

– У вас вместо сердца – портфель!

Пока мое усталое воображение отделывалось от этой метафоры, я, ради смены занятий, попытался взвесить несколько реальных фактов.

– Почему вы решили, что кто-то стремится вас убить? Вы чувствуете, что это может произойти, или же у вас имеется нечто конкретное, например бассейн с аллигаторами под полом гостиной?

– Пожалуйста, отнеситесь ко мне серьезно, Рэнди! – Аманда притопнула ножкой и закачалась на кровати. – Кто-то прокрался в мою комнату и разорвал все мое нижнее белье!

– А оно было на вас?

– Рэнди, ваш перекрестный допрос никуда нас не приведет. – Она вздохнула с раздражением, и именно тогда я решил разозлить ее так, как умею. И еще кое-что решил для себя: ее бюст определенно был сорокового размера!

– Послушайте, – продолжала девушка, – я расскажу вам все.

– Пожалуйста, обращайтесь к суду присяжных, – проинструктировал я ее. – И представьте резюме, если оно у вас есть.

– Заткнитесь! Значит, я приехала сюда две недели назад с шестью другими девушками, с двумя из которых вы уже встречались.

– Это что же – заговор? – заорал я. – Как ты…

– Вы нарушаете порядок, – решительно прервала меня Аманда.

– Только ради того, чтобы получить информацию! Значит, вы утверждаете, что находились здесь… и…

Она прищелкнула языком и критически сощурила глаза.

– Напоминаю, что это я даю показания! Ни ваше местонахождение, ни ваше поведение за последние несколько часов не имеют отношения к обсуждаемому вопросу.

– По крайней мере, хотя бы из приличия кашлянули, когда…

– Вы бы меня не услышали! Могу я теперь продолжать давать свидетельские показания?

– Я возражаю, – простонал я. – Однако валяйте.

– Итак, все семеро приехали сюда две недели тому назад. Естественно, как только мы встретились, то с первого же взгляда возненавидели друг друга и почти не разговаривали. Мистер Брэдстоун с каждой из нас беседовал несколько раз, но, боюсь, по сути он ни малейшего представления не имел, о чем с нами нужно говорить. Полагаю, прошло слишком много времени с тех пор, как он последний раз беседовал с молоденькой девушкой о чем-то личном. Он жутко смущался. Во всяком случае, беседа протекала очень скучно и ужасно действовала на нервы. Вчера он сообщил нам о вашем приезде, а прошлой ночью мое нижнее белье оказалось разорванным в клочья.

Аманда замолчала и посмотрела на меня с чопорной самоуверенностью, будто сообщила нечто чрезвычайной важности.

– И вы полагаете, что между этими двумя событиями есть какая-то связь? – спросил я.

– Неужели вы настолько тупы?!

– Ага, – согласился я, надеясь избежать обсуждения моих способностей и сделать хоть какие-нибудь выводы.

– Поскольку девушки знали, что приедете вы и станете решающим фактором в этой игре в «угадайку», одна из них решила вырвать победу во что бы то ни стало.

– И поэтому порвала ваше нижнее белье, пытаясь напугать вас до такой степени, чтобы вы убрались с острова?

– Она дала понять, что дело тут не в моем нижнем белье. – Аманда вытащила из своей туфельки крошечную полоску и вручила ее мне. – Она оставила это, пришпилив булавкой к трусикам.

Записка, написанная почерком с наклоном влево, гласила: «Вообрази, если бы это все было надето на тебе, дорогуша!»

– Порядок, – кивнул я. – Убедила. Кто-то действительно хочет запугать вас, чтобы вы уехали с острова.

– И я знаю, кто эта сучка, Рэнди!

– Только не рассказывайте мне, что прятались под кроватью в то время, как она драла на мелкие кусочки ваши панталончики!

Аманда одарила меня испепеляющим взглядом.

– Я видела, как она выходила из моей комнаты, поскольку находилась в ванной, через две комнаты, принимала душ. И только открыла дверь, чтобы выйти, как я увидела ее. Она торопливо шла по коридору. Я даже слышала, как защелкнулся замок моей комнаты.

– Хорошо, Аманда. А теперь приподними юбочку чуть повыше, скрести ножки и сообщи джентльменам из суда присяжных имя этой потенциальной убийцы.

– Андерсон. Черил Андерсон. С которой вы уже имели удовольствие встретиться. – Она осуждающе кивнула.

– Только мимоходом, – возразил я. – Я оставил ее у парадной двери, помните?

– Помню. Только это она вас оставила – очень умная тактика. В конце концов, у нее будет полно времени соблазнить вас, когда она устранит всех своих соперниц.

– О’кей. Ваше дело прелюбопытное, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы разузнать, что за всем этим стоит. Тем временем я, самозваный судья, советую вам все время держать дверь на запоре, не принимать никого, кроме меня, и не бродить по темным коридорам.

– У меня есть лучшее решение этой проблемы, – хрипловато произнесла Аманда. – Я буду чувствовать себя в безопасности, если останусь за запертой дверью с вами.

– Трудно отрицать логику ваших аргументов, – согласился я, с трудом сглотнув.

– И если мы не станем никому открывать дверь…

– Вы будете в абсолютной безопасности!

– Неужели, Рэнди! – Аманада приподняла бровь, хитро улыбаясь. Когда она встала, мини-юбка упала с нее. Нижнего белья она не надела.

– Разве у вас совсем не осталось нижнего белья? – спросил я.

– Я же была в душе, помните?

– Не повезло! – неубедительно вздохнул я.

– Вы готовы к перекрестному допросу? – Она протянула ко мне руки, и, прежде чем я придумал какие-нибудь возражения, я оказался в постели вместе с ней.

– Вы не против, если я проведу ночь с вами? – спросила Аманда. – Не подумайте, что вы нужны мне только для защиты… Я правда считаю вас красивым мужчиной. Вы только представьте, так ужасно оказаться здесь в компании с шестью другими девушками и восьмидесятисемилетним стариком!

– Есть еще Карл Лофтинг, – заметил я, проводя пальцами по мягким завиткам ее темно-каштановых волос, падавших на плечи. – Вы с ним могли бы поучаствовать в прекрасном фильме ужасов.

– Он – пресмыкающееся, – хихикнула Аманда.

– Рад, что вы предпочитаете интеллектуалов, – честно сказал я. Аромат туалетной воды с запахом цветков апельсинов несколько смягчил остроту моего эротического аппетита.

– Мне все равно, будь у вас мозги хоть как у Марка Антония, – счастливо простонала она, когда руки мои коснулись ее ягодиц, а округлые, полные бедра задвигались подо мной в завораживающем ритме. – У тебя такие мужские достоинства, каких мне уже давно не приходилось видеть.

– Суд откладывается, – тихо прошептал я, смазав ее ответ своим поцелуем.

Глава 4

Несмотря на то что мы битых два часа провели за физическими упражнениями, я временно прогнал Аманду в ее комнату, убедив в конце концов девушку, что пять пополудни – как раз время, когда я укладываюсь спать. Приняв душ и переодевшись, я спустился вниз и отыскал единственный телефон в доме – радиотелефон в кабинете Брэдстоуна. Комната оказалась пуста, поэтому я проскользнул в нее, снял трубку и набрал номер станции.

Несмотря на улучшенную связь, которая сделала Северную Америку самым неподходящим местом в мире для того, чтобы сохранить в тайне секретные телефонные разговоры, мне все-таки потребовалось пятнадцать минут, чтобы соединиться с Мэндалой Уормингтон, этой рыжеволосой секс-бомбочкой, которая единолично справлялась с тем, чтобы офис компании «Робертс, Робертс и Гримстед» не путали с похоронным бюро.

– «Робертс, Робертс и Гримстед». Чем могу помочь?

– Приветик!

– Прошу прощения.

– Это я, Мэндала!

– Мэндала – это я. А кто вы?

– Эй, этот звонок стоит один бакс в минуту. Посерьезней!

– Да, сэр. Мистер Робертс? – произнесла она старомодным официальным тоном, на который была мастерица. – Вы звоните, чтобы сообщить, что вам неожиданно пришлось задержаться не неопределенное время на этом изолированном острове с семью одинокими дамочками, которые просто умирают от желания познакомиться с вами поближе. Поскольку вы знаете, что это важно для нашей компании, вы просто не можете им отказать…

– Минуточку! – заорал я. – Погоди немножко, пока я вычислю, откуда ты знаешь о семи…

– Мне об этом доложил коротышка сыщик.

– Я считал, что все детективы ростом больше шести футов.

– Только не этот. Во всяком случае, ему поручают самые простые задания. Дошло наконец?

– Мэнди! Чем это ты занимаешься в мое отсутствие?

– Расскажу позже. Возможно. Я познакомилась с ним после того, как мы передали некой фирме частную информацию. Я заглянула в нее и таким образом узнала подробности об острове мистера Брэдстоуна, и его потерянной дочери, и обо всем остальном…

– С каким-то сыскарем! – рявкнул я. – Чуть-чуть давления со стороны красивой, чувственной, готовой… – Я задохнулся. – Ты была готова на все?

Она хрипло хихикнула.

– Да ты ревнуешь, старик! В твоем распоряжении семь прекрасных женщин на одиноком острове, а ты приревновал меня к единственному старому коротышке детективу!

– Я не ревную, – возмутился я. – Просто забочусь о благополучии сотрудника, который порочит свой первоклассный имидж общением с низкосортным частным сыщиком. Кроме того, откуда тебе известно, что они все – красотки?

– А разве нет?

– Я еще не всех видел!

– Хорошо, давай перестанем тратить деньги фирмы на телефонные переговоры. Пойди и закончи свой осмотр, пока я…

– Прекрати! – в отчаянии прервал ее я. – Иначе у меня возникнет искушение отправиться домой на первой попавшейся летающей рыбе!

– Тогда до скорого свидания, мистер Робертс.

– Прежде чем положить трубку, не возражаешь, если я сообщу тебе, зачем звоню?

– Я думала, что сама тебе уже все сообщила.

– Лишнее доказательство того, что ты не такой уж сообразительный детектив. Дело в том, что мне придется остаться тут на несколько дней. – Я проигнорировал ее хмыканье. – Это первое. Второе – мне нужно, чтобы разыскали всех, кто работал в приюте «Солнечная долина» в Лос-Анджелесе двадцать лет назад, и порасспросили о ребенке. Приюта теперь нет – сгорел, – но попытайся. Твой дальновидный приятель должен знать, кого они уже извлекли на свет Божий. Выуди у него, что можешь, но я ему не слишком-то доверяю, поэтому найми другую фирму для поисков и посмотри, не натолкнутся ли они на кого-то неучтенного. И не останавливайтесь на учителях и няньках. Даже повариха сгодится.

– Ты ищешь кого-то, кто может опознать дочку мистера Брэдстоуна?

– Так точно, мисс Уормингтон! Но у нас очень мало времени, поэтому шевелись и сообщи мне в ту же минуту, как отыщете кого-нибудь.

– Да, сэр. Это все, сэр?

– Нет.

– Ну, если вам есть что сказать, то выражайтесь покороче, – бросила она усталым официальным тоном. – Вы знаете, что ваш отец проверяет все счета за телефонные переговоры!

– Надеюсь, твой дружок-детектив неплохо целуется, – прорычал я и повесил трубку. Пусть знает, кто на самом деле ревнует!

В шесть тридцать Лофтинг тихонько постучал в дверь и сообщил мне, что ужин будет в семь.

– Но именно в это время я обычно пью свой вечерний коктейль! – запротестовал я, открывая дверь.

– Мистер Брэдстоун отправляется на покой в восемь, мистер Робертс. Уверен, вы понимаете. – Он уставился на меня таким взглядом бледно-серых глаз, что я не осмелился не понять и кивнул.

– Ладно, но не обещаю, что смогу много съесть.

После перекрестного допроса Аманды у меня не осталось сил на еду.

– Мистер Брэдстоун и сам не очень хороший едок, – подчеркнул Лофтинг. – Если вы пойдете со мной, я покажу вам столовую.

Я пошел с ним. Это выглядело так, словно идешь в тени огромной секвойи. Мы снова спустились по лестнице и направились по коридору в заднюю часть дома. По пути я заглянул в гостиную и заметил точное расположение шкафчика для ликеров. Определенно я не собирался отказываться от послеобеденной выпивки.

Мы вошли в столовую – большую аскетическую пещеру, совершенно отделенную от кухни, чтобы даже намек на такую бытовую деталь, как приготовление пищи, не разрушал благородную атмосферу. В действительности же атмосфера скорее напоминала похоронную. Темно-зеленые занавески на единственном окне были задвинуты, и свет лился только из люстры, которая в 1925 году наверняка стоила кучу денег. Центральную часть комнаты занимал массивный дубовый стол, достаточно тяжелый, чтобы пустить судно ко дну, будь он на корабле. Десять стульев с высокими спинками стояли на страже по бокам, а в дальнем конце – толстое сиденье с бархатной обивкой поджидало морщинистое седалище самого короля.

– Мистер Брэдстоун скоро выйдет, – прожужжал Лофтинг. – Я бы посоветовал вам его подождать. Он не любит опозданий.

– Как и мой учитель начальных классов, – проворчал я. – А где остальные?

– Остальные?

– Да, остальные, – бессмысленно повторил я. – Женщины, знаете ли. Потенциальные миллионерши.

Лофтинг нахмурился.

– Решено, что они не станут к нам присоединяться. Все вместе, понимаете ли, они способны создать затруднительную ситуацию.

– Вижу, к чему вы клоните. Означает ли это, что мы со стариканом будем вкушать в одиночестве?

– Верно. – Лофтинг бросил на меня холодный взгляд. – На вашем месте, мистер Робертс, я не стал бы называть мистера Брэдстоуна стариканом. Он вам этого не спустит.

– Вы хотите сказать, что у него может случиться приступ?

– В эти дни, боюсь, он пребывает в очень раздраженном состоянии и может даже прогнать вас, а мне не хотелось бы этого.

Я внимательно разглядывал его мрачное лицо.

– Вы искренни. Почему?

– Вы должны определить, какая из барышень дочь мистера Брэдстоуна. И как вы понимаете, в этом деле есть определенная степень срочности. Возможно, уже не осталось времени, чтобы искать помощь на стороне.

– Вам-то что до этого? В любом случае от этого вам никакого проку. В завещании вы даже не упоминаетесь.

– Знаю.

– И это вас не беспокоит?

– Нет.

– И все равно вы хотите, чтобы старикан был счастлив?

– Да, я хочу, чтобы он нашел свою дочь.

Я развел руками и плюхнулся на ближний стул.

– Идет, Лофтинг. Сразу после ужина приступаю к работе. – И при мысли о том, что ждет меня впереди, я застонал!

Неожиданно у меня над головой зазвенели колокола Нотр-Дам, я дернулся и распрямился на стуле, приготовившись, что сейчас со стропил спустится Квазимодо. Но тут до меня дошло, что всего-навсего прозвучал звонок у парадной двери.

– Впечатляющие у вас тут колокола, Лофтинг. Надо запомнить, чтобы передать их по завещанию в подходящий монастырь.

Он уже исчез в коридоре, и мое остроумие лишь сотрясло воздух.

Пять минут спустя, то есть рекордно быстро, Лофтинг снова появился в столовой, сопровождая двух гостей с решительным выражением лица, словно выточенных из того же серого камня, из которого был сложен дом.

Первой вошла женщина, далеко за пятьдесят, довольно привлекательная в своей худобе и самоуверенности, свидетельствовавших о сильной воле, уме и деньгах. Женщины этого типа прекрасно понимают, что если они потеряют свою поразительную внешность, то утратят важное преимущество, и поэтому никогда ничего не теряют, если это в их силах. Ее тонко подкрашенное лицо казалось гладким, только морщинки вокруг карих глаз выдавали возраст. Пунцовый топ из тафты, который завязывался спереди узлом, оставляя живот голым и подчеркивая твердые чашечки грудей, дополняли шелковые слаксы в цветочек. Ее огненно-оранжевого цвета волосы довольно темного оттенка вызывали интерес, но не выглядели вызывающе. Зачесанные в тугой пучок на макушке, они почти не растрепались, несмотря на ненастную погоду. Ее прическа, как и все в ней, производила впечатление, и очень неплохое.

– Кто этот мужчина? – требовательно спросила она стальным голосом, посмотрев на Лофтинга.

– Это мистер Рэндол Робертс, – ответил великан, словно его душили. – Адвокат мистера Брэдстоуна.

– Неужели? – Ее тон резко переменился от холодного недружелюбия до умеренного интереса. – Вы здесь по делу, мистер Робертс? Имеющему отношение к состоянию?

– Да уж не ради собственного удовольствия, – проворчал я, втайне подозревая, что я не вполне искренен.

Пока дама задумчиво рассматривала меня, я заметил кудрявого светловолосого Адониса, который плелся за ней. Я счел его красивым, во всяком случае вполне подходящим для таких женщин, которые обмирают от покрытых бронзовым загаром, мускулистых пляжных мальчиков с выбеленными солнцем волосиками, завивающимися колечками над ушами. Женщин с подобным вкусом и с подобными деньгами, чтобы это себе позволить, очень много.

Одежда, в которой он явился, напоминала униформу – белая рубашка-поло, туго обтягивавшая его массивную грудь, коричневые облегающие брюки и обыкновенные ботинки. Некоторых парней такого рода можно быстро раскусить, но Корнелиус оказался не из таких. Он вовсе не выглядел амбалом и доходил Лофтингу только до груди, в то время как я, если чуть-чуть привстать на цыпочки, мог дотянуться подбородком до его плеча. Бросив на меня небрежный взгляд, он с выражением усталого презрения проигнорировал меня полностью. Для него я представлял собой не более чем предмет мебели. Снова обратив внимание на даму, я заметил, что Лофтинг взирает на нее с некоторой неловкостью.

– Мистер Брэдстоун не упоминал о вашем приезде, – проговорил он. – Как вам известно, он нездоров. Надеюсь, вы не побеспокоите его своим… неожиданным визитом.

– Черт побери, тем хуже для него! – набросилась на слугу леди, брызгая слюной. – Я собираюсь все выяснить, и ничто меня не остановит. На сей раз он не отвертится и не сошлется ни на какие вымышленные совещания или сердечный приступ. Черта с два!

Хмуро глядя на нее с явным неудовольствием, Лофтинг прокашлялся, намереваясь что-то сказать, но передумал и решительно сжал губы. Они несколько секунд пожирали друг друга глазами, затем гигант повернулся ко мне и произнес спокойным тоном:

– Мистер Робертс, это миссис Джойс Джонсон. Она доводится мистеру Брэдстоуну сводной сестрой. – Он сделал ударение на слове «сводной», чтобы дать понять, насколько это важно. – Пойду посмотрю, готов ли мистер Брэдстоун к ужину, – заключил Лофтинг и вышел из комнаты, не потрудившись представить скучающего Адониса, который держался на заднем плане, обозревая нас с равнодушным видом.

– Похоже, Лофтинг нисколько не изменился, – вздохнула Джойс Джонсон и осторожно поправила прическу, приколов несколько выбившихся прядей. – Удивительно, верно? Даже сейчас, в последний час, когда он знает, что не получит и пятидолларовой купюры!

– Меня это тоже удивляет, – быстро вставил я. – У меня такое впечатление, что он пробыл со стариканом довольно долго?

Джойс кивнула.

– Тридцать лет. Достаточно долго, чтобы возненавидеть старого скрягу до глубины души, как я. Но… – Она пожала плечами, говоря глазами, что в мире всякие люди водятся, и зачем попусту тратить время, обсуждая это.

– Довольно долго, – задумчиво пробормотал я. – Вы считаете, что Брэдстоун сделает жест и…

– Лофтинг всего-навсего его слуга! А вот как насчет меня, его сестры!

Она так посмотрела на меня, словно я предположил, что слуги ничем не отличаются от кровных родственников.

Я пожал плечами.

– Ведь это его деньги. Кто я такой, чтобы советовать ему, как от них избавиться?

Она приподняла одну аккуратную бровь.

– Действительно, кто вы такой? Только тот, кто переносит на бумагу его желания. Мне пришло в голову, что вы могли бы…

Но, видимо, не очень этичное предложение, которое она хотела мне сделать, так и застыло на ее губах, поскольку как раз в этот момент в коридоре послышался звук торопливых шаркающих шагов, а за ним последовал зычный рев, и я мог бы поклясться в том, что он исходил из абсолютно здоровых легких, если бы сам не слышал, как несколько часов назад они издавали лишь сиплый хрип.

– Где эта чертова сучка! – гремел А. З. Бертрам Брэдстоун, врываясь в комнату, чуть не падая и размахивая тростью над головой.

Его сестра быстро повернулась к нему лицом.

– Вот я где, смердящий старый пес! И я пришла сказать, что у тебя нет никакого права отдавать все до последнего цента развратной потаскушке, оставляя дочь своей матери без средств к существованию!

– Что, пришла укусить меня, жалкая блоха! – неистовствовал Брэдстоун, качаясь на дрожащих тоненьких ножках и в ярости дыша в лицо своей сестрице. Какое-то мгновение вид у него был такой, словно он вот-вот рухнет, но Лофтинг бросился вперед и с отрепетированной ловкостью поддержал старика в вертикальном положении одной рукой, чудесным образом избежав удара парящей в воздухе трости.

– Я – твоя сестра! – брызгая ядовитой слюной, кричала она. – Неужели тебе все равно? Разве долг перед памятью матери ничего для тебя не значит?

– Ты значишь для меня не больше, чем она! – грохотал Брэдстоун. – Ей вздумалось сбежать и выйти замуж за негодного подлеца – бросив меня и моего отца! Она получила то, что заслужила, – нищету и тебя! И тебе досталось то, что ты заслужила, – ее фригидность и эгоизм. Клянусь Богом, это все, на что ты можешь рассчитывать!