Текст книги "Девушка, которой не было (сборник)"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

Бетти побежала по дорожке к своей машине, стоявшей у обочины. Я смотрел ей вслед.

Глава 7

Около восьми вечера я подъехал к дому Эдвины Боллард при полной экипировке промышленного консультанта, включая револьвер тридцать восьмого калибра в поясной кобуре под пиджаком. Я позвонил ей через полчаса после того, как Бети Уонг.., или Бетти Фесслер?., покинула мой дом. Эдвина Боллард ответила, что в восемь будет дома. Бобби Джайлс, разумеется, тоже.

Горничная провела меня в гостиную. Они сидели, напоминая пару молодоженов на третьей неделе брака, когда оба вдруг одновременно поняли, что спать вместе каждую ночь не так уж здорово.

– Добрый вечер, мистер Холман, – сказала Эдвина; в ее бледно-голубых глазах зажегся огонек. – Что с вашим лицом? На вас страшно смотреть!

– Ты не очень-то деликатна, любовь моя, – прогудел своим изысканным баритоном Джайлс. – Как вы, Холман? Налить чего-нибудь?

– Я в порядке. Бурбон со льдом, благодарю.

– Ваше здоровье! – Актер поднял свой стакан. – Надеюсь, хорошие новости? – Он впился взглядом в мое лицо; не получив ответа, не выдержал:

– Ну, ради Бога, хотя бы какие-нибудь новости!

– Ты слишком эмоционален, мой милый, – усмехнулась Эдвина. – Уверена, мистер Холман посетил нас не только ради бесплатной выпивки... И вот что, Бобби... – Она взглянула на меня. – Если бы я его не любила, то давно бы убила! И если он будет продолжать в том же духе...

– Если вам нужен рефери, я схожу поищу. – Я пожал плечами.

– У нас нервы, немного расшатались, старина, – пробормотал Джайлс.

Он залпом выпил бокал бренди. Рука его дрожала. Я не знал, жаль мне его или нет.

– Игра фантазии, – заявил я. – Не стоит о ней думать.

– Вы имеете в виду.., ничего не случилось? – спросил актер с надеждой в голосе. – Весь этот глупый кошмар мне только привиделся?

– Нет, вам ничего не привиделось. Все случилось на самом деле.

– Боже мой... – прошептал Джайлс. – Значит, я убил ее? – Он закрыл глаза, лицо его побелело.

– Ничего подобного! – вмешалась Эдвина Боллард. – Откуда вы знаете, мистер Холман? У вас есть доказательства?

Я рассказал о пляжном домике, принадлежащем Нику Фесслеру, а не Марти Дженнингсу. Рассказал про отмытый пол в гостиной. Про то, как Фесслер и его дружок Расе Робат разнесли домик на кусочки и как Сэмми Уэстин признался, что его шантажировали, а Бетти Уонг подтвердила рассказ торговца недвижимостью.

– Фесслер только умолчал, что Дикси мертва, – добавил я. – Сказал, она сильно избита.

– Она мертва, – сказал Джайлс с безнадежной уверенностью в голосе. – Я знаю!

– Замолчи! – вскинулась Эдвина. – Нужно намного больше доказательств, чем представил Холман. – Она одарила меня ледяным взглядом. – Насколько помню, в прошлый раз вы заявили: если кошмар Бобби – не фантазия, придется доказать, что все гости Дженнингса вступили в заговор с целью скрыть убийство, так?

– Или избиение, если Фесслер не солгал, – уточнил я.

– Почему же все пятеро солгали? – Она усмехнулась.

– Марти Дженнингс – чтобы защитить звезду своего нового боевика, – сказал я. – Вирджиния Стронг – потому что она “девушка по вызову” под защитой Марти – полагаю, это так называется? Сэмми Уэстин – потому что он уединялся в спальне с Вирджинией и в случае неподчинения они угрожали рассказать об этом его жене. Ник Фесслер – потому что ожидает от Дженнингса крупного вознаграждения за сохранение тайны. А Бетти Уонг.., она ведь жена Фесслера!

– Не верю. Как вы докажете, что эта Дикси действительно существовала?

Я извлек из кармана фото Дикси и протянул Джайлсу. Несколько секунд спустя он поднял на меня тусклые глаза. Кивнул. Эдвина выхватила из его рук фотографию и уставилась на нее, словно надеялась, что снимок обратится в дым, растает в воздухе.

– Это ничего не доказывает! – фыркнула она. – Просто фотография дешевой шлюхи, вот и все!

– Ради Бога... – поморщился Джайлс. – Не будь идиоткой! Думаешь, я не знаю, та эта девушка или нет?

– Глупец! – прошипела она. – Что ты делаешь?

– Я так и знал, – задумчиво проговорил он, словно не слышал ни одного слова Эдвины. – Я подозревал... что убил ее.

– Вы не знаете наверняка, – проворчал я. – Во всяком случае, пока мы не найдем девушку.

– Рада, что вы наконец образумились, – фыркнула Эдвина. – Раз вы так быстро все распутали, мистер Холман, то такая мелочь, как выяснение местопребывания девушки, наверное, не слишком затруднит вас.

– Есть только один способ установить истину, – сказал я.

– Какой? – оживился Джайлс.

– Позвоните Нику Фесслеру. Только он знает наверняка.

– Но почему вы считаете, что он скажет Бобби правду? – раздался пронзительный фальцет Эдвины. – Если он шантажирует Марти Дженнингса, зачем ему признаваться?

– Потому что такой подонок сообразит: сколько бы он ни выдоил из Марти Дженингса за спасение боевика, эти деньги ничто в сравнении с тем, что будет готов заплатить Роберт Джайлс за спасение собственной шкуры, – усмехнулся я.

– Этого ублюдка ждет большой сюрприз, – с мрачным видом кивнул Джайлс. – Я не дам ни пенни. Если я даже и убил ее, все равно не собираюсь платить Фесслеру! Лучше получу по заслугам.., по закону...

– О, не будь так чертовски благороден, сентиментальный пьянчуга! – набросилась на Бобби Эдвина. – Что сделано, то сделано, и ничего не изменишь. Если сделаешь благородный жест, в лучшем случае упрячут за решетку, если не хуже.

– Спросите Фесслера, – сказал я. – Он единственный, кто знает наверняка, жива девушка или нет. Джайлс издал долгий душераздирающий вздох.

– Да, конечно, – произнес он, кивая, – вы абсолютно правы, Холман. Я так и сделаю.

Он поднялся на ноги, на миг задержался, чтобы расправить плечи, и направился в дальнюю часть комнаты к телефону.

– Нет! – осипшим голосом сказала Эдвина. – Не звони ему, Бобби!

– Надо, – сказал он. – Я должен знать, жива Дикси или нет.

– Она мертва! – прохрипела Эдвина. – Почему ты не оставил все как было? Я умоляла тебя не вмешиваться, а просто поверить, что все произошло в твоем воображении! – Она закрыла лицо ладонями и зарыдала. – Но тебе захотелось поделиться с дураком Милфордом, разве не так? Ты даже нанял профессионального шпика! Поэтому уже слишком поздно, и твоя жизнь...

Я не слышал шагов, но фигура Джайлса вдруг выросла над сгорбившейся Эдвиной Боллард.

– Откуда ты знаешь, сердце мое, что она мертва? – тихо спросил он.

– Почему ты мне н? поверил? – причитала она. – Или Марти, или другим?.. Почему?.. Роберт схватил Эдвину за руки.

– Откуда ты знаешь? – Он вдруг встряхнул блондинку с такой силой, что голова ее замоталась из стороны в сторону. – Скажи мне! – прошептал он. – Говори, грязная, гнусная...

– Не надо, Бобби! – взмолилась она. – Ночью, когда они привезли тебя и оставили на дороге...

– Они? – Актер снова яростно встряхнул блондинку. – Кто такие они?

– Ник Фесслер и огромный толстяк, при одном взгляде на которого мне стало не по себе, – проговорила Эдвина. – Они сказали, я должна говорить то же, что и все, кто оставался на приеме: что ты не покидал дома и только около четырех часов вырубился. И что Уэстин подвез тебя к дому, но на подъездной дороге ты снова оказался в отключке. Я думала, это розыгрыш, какая-то глупая шутка. Фесслер разозлился и сказал: “Ладно, смейся!” Потом подтащил меня к автомобилю, открыл багажник и... Там лежал труп девушки в грязном окровавленном ковре, и ее лицо... – Эдвина застонала, прикрыв глаза.

Джайлс недоуменно уставился на блондинку. Затем отпустил ее руки, и она рухнула к его ногам.

– Она знала! – выдохнул актер; его лицо побагровело. – Знала с самого утра, когда открыла мне дверь! Знала...

– Спокойнее, Роберт, – сказал я. – Возможно, она просто пыталась вас защитить.

– Ложь! – воскликнул он. – Шуточки насчет моей игры – помните, Холман? Она все знала!

– Сядьте, – приказал я. – И прекратите себя жалеть!

– Что? Какого черта...

Я поднял руку и толкнул его в кресло.

– Помните, как убивали девушку?

– Нет! – Актер тряхнул своей львиной головой. – Помню, как проснулся, пнул пустую бутылку, услышал удар и...

– Вы помнили все о той ночи. Пока были в сознании, – медленно проговорил я. – Возможно, вы часто отключаетесь, когда напиваетесь?

– Нет. – Он покачал головой. – Никогда. Я пью всю жизнь, Холман, и я бездонная бочка... – Джайлс невесело усмехнулся. – Кошмар моего доктора... Он всегда говорит: несправедливо давать человеку мой обмен веществ – ведь я пью без последствий!

– Значит, ночью в домике вы впервые потеряли сознание от слишком большого количества алкоголя?

– Совершенно верно! – Он поморщился. – У Марти Дженнингса я принял немного. Может, что-то случилось с моим обменом веществ?

– Или с тридцатилетним кальвадосом... – заметил я.

– В каком смысле?

– Идея пойти на пляж принадлежала Дикси, – пояснил я. – Ник Фесслер купил домик три месяца назад у Дженнингса. А Дикси была подружкой Фесслера.

– Думаете, в коньяк что-то подсыпали?

– Возможно. Если в бутылку заранее ввели наркотик, требовалась гарантия, что вы будете пить именно из нее. – Я закурил сигарету и погрузился в размышления. – Странное совпадение. Из спиртного в домике только бутылка коньяку – ваш любимый напиток. И не просто коньяк, а французский кальвадос. К тому же тридцатилетней выдержки!

– Но зачем ей было травить меня?

– Хороший вопрос, – кивнул я. – И, полагаю, ответ знает Ник Фесслер.

Эдвина снова застонала. Затем медленно подняла голову. Джайлс бросил на нее полный ненависти взгляд и отвернулся.

– Вы хотите сказать, Фесслер пытался повесить на меня убийство девушки?

– Не убийство, если она действительно была убита, – ответил я. – Возможно, шантаж... Он последовал за вами к домику со своим быком Робатом. Может, они захватили фотоаппарат?

– Старый трюк! – раздраженно произнес Джайлс.

– Но все еще действенный, – напомнил я. – Великий английский актер – и, с точки зрения Фесслера, вероятный жених Эдвины Боллард – превосходный кандидат на простенький традиционный шантаж грязными фотографиями.

Я наблюдал, как Эдвина Боллард взобралась на диван, затем откинулась на спинку, закрыла глаза; лицо ее посерело, и куда только девалась вся ее элегантность.

– Дикси убита! – пробормотал Джайлс. – Эдвина видела тело в багажнике автомобиля Фесслера?

– Так она утверждает, – пожал я плечами.

– Что вы хотите этим сказать?

– В первый мой приход Эдвина сказала, что ушла от Дженнингса до предполагаемого появления Дикси, – напомнил я. – По словам же Сэмми Уэстина, она была там, когда блондинка устроила стриптиз. Но, увидев вашу реакцию на Дикси, так разозлилась, что через полчаса ушла. Вы же настолько увлеклись блондинкой, что даже не потрудились попрощаться с ней.

– Это правда. – Эдвина открыла глаза. – А потом Фесслер сообщил мне, что Бобби убил девушку, и в доказательство показал ее тело в багажнике... Я подумала, что будет лучше, если я сделаю вид, что ушла с приема до появления блондинки, чтобы моя история совпадала со словами остальных: не было девушки по имени Дикси?

– Куда вы отправились потом? – поинтересовался я.

– Домой, разумеется. Когда появился Фесслер, я лежала в постели.

– Сколько было времени?

– Где-то около четырех... Возможно, четыре тридцать.

– Куда вы клоните, Холман? – насторожился Джайлс.

– Если после ухода от Марти Эдвина осталась сидеть в автомобиле, – предположил я, – она увидела, как вы с Дикси уезжаете. Возможно, она отправилась следом за вами.

– Нет! – Она выпрямилась, в ее глазах блестели слезы. – Вы лжете, и знаете это, Холман. Чего вы от меня хотите?

– Скажи лучше, чего ты хотела от меня? – вмешался Джайлс.

– Бобби, клянусь... – Она осеклась и облизнула губы. – Я только пыталась защитить тебя, милый! Клянусь! Поверь мне.

Джайлс пристально взглянул на нее. Она поежилась, увидев, сколько отвращения и ненависти в глазах актера.

– Будьте прокляты, Холман! – прошептала она. – Будь проклята ваша грязная ложь, ваши инсинуации и...

– Заткнись! – заорал Джайлс. – Меня тошнит от одного твоего вида!

– Еще раз позвоните Фесслеру, – предложил я. – Вдруг он уже дома.

Актер подошел к телефону, поднял трубку, набрал номер и несколько секунд прислушивался.

– Не отвечает, – сказал он наконец.

– Звоните регулярно, – посоветовал я. – Только Фесслер знает наверняка, жива девушка или нет.

– Она мертва! Говорю же, она мертва. Я видела труп в багажнике его автомобиля! – с истерическими нотками в голосе проговорила Эдвина. – Почему вы мне не верите? – Она взглянула на равнодушное лицо Джайлса и снова прослезилась.

– Предположим на мгновение, что она не врет, – сказал я.

– Эта дамочка не способна говорить правду, старина, – презрительно заметил Джайлс. – Боюсь, она прирожденная лгунья и прирожденная сука.

– Запомните: у вас нет времени на такую роскошь, как ненависть к Эдвине Боллард, – заметил я.

– Возможно, вы правы, – пробормотал Джайлс и взглянул на телефон такими глазами, словно видел его впервые. – К черту все! – Он ударил аппаратом по столу.

– Если тело девушки лежало в багажнике автомобиля Фесслера, когда он привез вас сюда, значит, и к Марти Дженнингсу он приехал с трупом в багажнике. По словам Эдвины, Фесслер был здесь между четырьмя л четырьмя тридцатью. Согласно Сэмми Уэстину, Фесслер подъехал к дому Марти около пяти, то есть у него было достаточно времени, чтобы избавиться от тела по дороге. Но для Фесслера гораздо важнее вернуться как можно быстрее и согласовать со всей компанией липовую версию: девушка Дикси приснилась Роберту Джайлсу в пьяном кошмаре.

– Значит... – бесстрастно произнес Джайлс.

– Значит, он избавился от тела, после того как покинул дом Дженнингса, – сказал я. – Только от трупа не так легко избавиться, особенно когда вам очень хочется, чтобы его не нашли. Куда он спрятал труп? Джайлс сложил губы в иронической усмешке.

– Вы спрашиваете меня, Холман?

– Я спрашиваю любого, включая себя, – ответил я. – Раз мы не можем сейчас спросить Фесслера.

Наступила тишина. Мы уставились друг на друга, не надеясь, что кто-то выскажет путную догадку.

– Я вот что подумал, – произнес наконец Джайлс намеренно безразличным голосом. – Вы сказали, Дикси была подружкой Фесслера?

– Да.

– А если он ревнив? И поэтому увязался за нами? Затем, войдя в домик, он убил ее в приступе гнева, а я в этот миг лежал без сознания на полу...

– Нет, я... – Мне в голову пришла идея. – Я хотел сказать, он бы сразу смылся, но парни вроде Ника Фесслера – большие затейники. Полагаю, это была бы очень хитроумная месть: убив подругу за измену, взвалить вину на вас, извлечь из этого деньги и, делая при этом вид, что сфабриковал вам алиби, заниматься шантажом.

– Полагаете, такое возможно? – с надеждой в голосе спросил он.

– Не знаю, – ответил я, – но очень постараюсь выяснить. – Я закурил новую сигарету, упорно размышляя, что же Фесслер сделал с трупом, если таковой имелся. После того как он уехал от Марти Дженнингса около пяти утра, он должен был отделаться от тела – и притом быстро! У Фесслера нет времени, чтобы захоронить его по-настоящему, но и просто бросить тело в кустах он не мог – вдруг кто-то наткнется. Так что Ник присматривает временное надежное укрытие, чтобы потом найти более подходящее место. Это значит...

– Что с вами, Холман? – встревожился Джайлс. – Вы что, привидение увидели?

– Просто кое-что пришло в голову, – туманно ответил я. – Идея бредовая, но стоит проверки. – Я поднялся с кресла. – Забудьте на сегодня Фесслера, он подождет до утра.

– Уходите? – Джайлс недовольно нахмурился. – А мне что делать всю ночь?

– Что хотите, – сказал я. – Только не убивайте пока сердечного дружка, еще не время!

* * *

Унылого вида жилой дом, выходящий фасадом на пляж Санта-Моники, поражал тишиной. Казалось, что жильцы дружно покинули его, а потом забыли, где живут, и больше не возвращались. Взойдя на второй этаж, я дернул на себя дверь, чтобы убедиться, что она не заперта, и подумал, что, вероятно, побывал здесь последним. Войдя в квартиру, я сразу включил свет и закрыл за собой дверь.

От унылой обстановки гостиной, абсолютно безликой, веяло отчуждением. Я закурил сигарету и заглянул на кухню, не осталось ли чего в бутылке с ночи. Разумеется, не осталось. Затем через гостиную я прошел в спальню. Скомканные простыни на кровати напоминали о бушевавшей тут страсти. Я распахнул дверь платяного шкафа и взглянул на одежду, которую лишь бегло осмотрел утром, и сдвинул ее в сторону. Вешалки со слабым протестующим скрипом скользнули по штанге, и вся одежда сердито сбилась в одну кучу.

В глубине шкафа лежала девушка по имени Дикси.

Завернутое в окровавленный грязный ковер тело спрятали в углу, где одежда закрывала его от любопытных глаз. Я молча глядел на сверток – из него выглядывала только макушка да длинные пряди волос свисали с края ковра.

Я знал, что должен взглянуть поближе – взять в руки безжизненное тело, обернутое в неописуемый ковер, вытащить его из шкафа, развернуть до отвращения грязную ткань и выяснить, как она умерла. Я знал, но ничего не мог с собой поделать: пальцы отказывались сгибаться, не говоря уже о том, чтобы коснуться тела.

Несколько долгих секунд я стоял не двигаясь; по моему лицу струился пот. Вдруг за спиной послышался пронзительный, отвратительно знакомый тонкий свист, и почти одновременно на меня обрушилась лавина света и боли.

Глава 8

Я нажал на кнопку звонка во второй раз, вдавливая ее с мстительным удовлетворением, словно это не кнопка, а глаз Расса Робата. Неожиданно дверь приоткрылась и из-за нее выглянула голова в тюрбане. За стеклами тяжелых очков изумленно таращились большие глаза.

– Мистер Холман? – Она пристально глядела на меня. – Уговор был на завтра, помните?

– Помню, – сказал я, – но, видите ли, произошло... Короче говоря, мне нужны помощь, милосердие, понимание – все, что может дать только женщина. Мать живет в штате Коннектикут, да она никогда меня и не любила! Мне необходим бальзам женского понимания, излитый на раны; успокаивающее прикосновение женской руки, руки, подносящей мне внушительный хрустальный бокал спиртного. Можно войти?

– Мистер Холман, – голос “женщины-компьютера” на мгновение дрогнул, – с вами все в порядке?

– Нет, – устало вздохнул я. – В полном беспорядке. Возможно, дело в том, что час назад мне нанес удар по голове тот же человек, который за сутки до этого разбил мне лицо. Вот и возник то ли комплекс неполноценности, то ли пришло четкое понимание, что я неудачник. В общем, вы мне нужны. Открой дверцу своего сострадания, Хилда Джонс, бойкая сестра безграничного милосердия, и впусти меня!

– Но, мистер Холман!

– Рик, – твердо сказал я. – Зови меня Рик, а я буду называть тебя просто Хилда. – Наконец я понял, что тюрбан на ее голове – вовсе не тюрбан, а купальное полотенце, поэтому и линзы очков слегка запотели.

– Но я только что из ванны, – неуверенно произнесла она.

– Принимаешь ванну в очках? – удивился я. – Боишься что-то пропустить?

– Пожалуйста! – Она моргнула, очевидно, в надежде, что я исчезну. – Ты что, выпил?

– Слишком мало, – заверил я. – И уже давно. Мне нужны помощь, жалость, сочувствие, понимаешь, ну и, раз уж ты упомянула, спиртное!

– Хорошо, – сказала она без всякого воодушевления. – Подожди секунду, пока я сбегаю в спальню и что-нибудь накину на себя, потом впущу тебя.

– В самом деле? – Я взглянул на нее с невольным уважением. – Прежде чем ответить на звонок, ты намотала на голову полотенце, потому что не выносишь, когда тебя видят с растрепанными волосами, но все остальное еще розовое и...

– Стой за дверью и считай до десяти, только медленно! – пискнула она и исчезла.

Я быстро досчитал до шести и почти ворвался в коридор, но ее изворотливый ум, должно быть, уже рассчитал, как меня обмануть, по формуле “время плюс расстояние – в результате сохраненная невинность”. Она исчезла! Я с философским видом пожал плечами, закрыл дверь, прошел в гостиную и сел на диван. Выкурив сигарету, я успел уже восхититься обстановкой, удивиться пристрастию Хилды Джонс к стульям в японском стиле, черным коврам и абстрактным картинам ярких цветов, когда наконец открылась дверь спальни и в комнату вошла незнакомая дама. , Великолепные рыжие, тициановские волосы ниспадали на ее плечи сверкающим водопадом. Черный шелковый халат, перетянутый поясом на тонкой талии, вызывающе облегал зрелые, крутые изгибы полной тяжелой груди. При каждом шаге он приоткрывал кусочек загорелой круглой ляжки. Два самых невероятных розовых помпона, которые я когда-либо видел, самым немыслимым образом подрагивали на черных сатиновых тапочках при ходьбе.

– Тебя что, удар хватил? – произнес смутно знакомый голос.

Я заглянул в два огромных мягких фиалковых глаза и подумал, что нечасто чудо преображения случается прямо на глазах.

– Сейчас вызову врача! – нервно произнесла Хилда Джонс.

– Ты прекрасна, – бормотал я. – И так сексуальна!

– И полицию!

– Что ты делаешь с этой восхитительной, роскошной фигурой в офисе? – удивился я. – Прячешь в верхнем ящике стола, пока не наступает время идти домой?

– Вызову врача, “скорую помощь” и полицию сразу! – пригрозила она.

– Ты шизофреничка! – торжественно объявил я. – У тебя раздвоение личности. Днем ты – Хилда Джонс, плоскогрудая, педантичная, лишенная сексуальности, деловитая секретарша. Но с наступлением вечера ты преображаешься в Toujours L'Amour[3]3
  Всегда любовь (фр.).


[Закрыть], великолепно сложенную, соблазнительную и пылающую желанием богиню любви! Я знаю, кто ты! – Я впился в нее взглядом. – Оборотень!

– А ты психопат со скверными мыслями! – отрезала Хилда, однако на ее щеках выступил восхитительно розовый румянец. – Что пожелаете пить из этого семисотграммового стакана, купленного в соседнем супермаркете? – торжественно спросила она.

– Безразлично, – сказал я. – Из твоих рук все покажется нектаром!

– Тебе нектар со льдом или добавить немного воды?

– Со льдом, спасибо, Toujours, – сказал я, улыбаясь. – И если ты – всего лишь плод моего вдохновленного воображения, пожалуйста, не исчезай, я имею на тебя виды! – Я глубоко вздохнул. – Такие виды!

– Если я закричу, девушка в соседней квартире вызовет полицию, – предупредила она. – У нас существует договоренность.

Она отошла к бару и стала готовить бурбон, а я наблюдал, как великолепно подрагивает под черным шелком пышная попка.

– Ты, – хрипло прошептал я, – ответь...

– Но не на призыв сексуального маньяка! – перебила она. – Спокойнее, Холман, или мой вопль заставит действовать мою подругу.

– Зачем? – взмолился я. – Зачем это преображение в офисе? Там я вижу только человекообразный компьютер женского пола, в котором от женщины только юбка. Компьютер – плоский, как доска, – гладкая прическа, туфли без каблуков и массивные очки! Но это, оказывается, лишь маскировка, за которой прячется сексуальная бабенка.

Спина под черным халатом дернулась и застыла.

– Эй, Холман, следи за языком! Против трепа о “соблазнительной-и-желанной” я не очень возражаю, но “сексуальная бабенка”!.. Это слишком.

Она вернулась к дивану с бокалами в руках, полы халата при каждом ее шаге дразняще распахивались.

– Вот, – холодно сказала она, остановившись передо мной и вкладывая бокал мне в руку. – Несколько унций виски со льдом. Верниськ действительности, Холман, это все, что ты получишь!

Я с огорчением наблюдал ее проход к низкому японскому стулу, стоящему возле дивана. Стул оказался немного ниже, чем она рассчитывала, и последний фут Хилда буквально преодолела в падении. Халат раскрылся, и перед моими глазами мелькнули белые кружевные оборки. Через секунду она уже торопливо запахнула полы.

– Черные кружева! – промурлыкал я в экстазе. – Что ты надеваешь в офис? Длинные ситцевые панталоны? Хилда вспыхнула.

– Ты самый возмутительный, вульгарный тип, какого я когда-либо встречала! – воскликнула она. – Допивай виски и убирайся!

– Только тронь, и я закричу, – нагло возразил я. – А если твоя подруга вызовет копов, я поклянусь, что ты подпоила меня и пыталась совратить.

Она засмеялась.

– Я права, тебя действительно бросила мать, и вдобавок ты – дальтоник! Там нет черных кружев.

– Да, они белые, – согласился я. – Это очевидно. У тебя комплекс девственницы.

Лицо Хилды снова заалело, она нервно припала к своему стакану.

– Это может удивить твой вульгарный умишко, но огромное большинство мужчин-работодателей хотят иметь секретаршу, умеющую работать, а не соблазнять. Они понимают, что сексуальная секретарша хороша первые две недели, пока они бегают за ней по офису. Но потом, когда бизнес начинает разваливаться, они ее увольняют и нанимают “живой компьютер” типа “Хилда Джонс”.

– Имя и фамилия – тоже часть образа? – осторожно осведомился я.

– Настоящие! – бросила она.

– Имя у тебя только одно? – упорствовал я, заметив в фиалковых глазах внезапную настороженность.

– Не имеет значения, – резко бросила она.

– Скрываешь? – Я с вожделением взглянул на нее. – Скажи, не то открою фонтан вульгарных комментариев насчет комплекса девственницы.

– Только не это! – Она поежилась. – Если хочешь знать, мое полное имя – Хилда... – Ее голос на мгновение дрогнул. – Гиацинт... Джонс.

Я закрыл глаза и погрузился в размышления о ее полном имени.

– Так, – медленно проговорил я, – с именем Хилда многого не добьешься – слишком заурядное, но Гиацинт...

– Просто нелепое! – перебила она. – Уж лучше Хилда...

– Да, Гиацинт, – согласился я.

– Вон, Холман!

– Мы заключили сделку, Хилда, – поспешно напомнил я.

Несколько секунд она задумчиво смотрела на меня.

– Интересно, Рик, что на самом деле принесло тебя в такой поздний час?

– Я все сказал, когда ты открыла дверь, – честно ответил я. – Отчаянная нужда в милосердии и так далее.

– Вся эта чепуха о человеке, который исцарапал и покрыл твое лицо синяками одним ударом по голове? – Она презрительно усмехнулась. – Спорим, твое лицо отделала какая-то бедная беззащитная женщина, а все выпитое за сегодня вдруг поднялось и ударило тебе в голову!

– Иди сюда! – скомандовал я.

Во взгляде девушки мелькнула настороженность.

– Ты шутишь?

– Никаких приставаний, обещаю.

– Только попробуй, и я разобью тебе голову, – пригрозила она.

Она встала с низенького стула, соблюдая осторожность, чтобы, не дай Бог, полы не распахнулись даже на тысячную дюйма выше лодыжек, и засеменила к дивану.

– Видишь? – Я нагнул голову и почувствовал, что ее пальцы осторожно ощупывают мой затылок.

– Ты не врал?.. – На мгновение пальцы надавили чуть сильнее. – Больно? Погоди, я найду что-нибудь промыть рану. – Она ненадолго ушла и вернулась с горячей водой, антисептиком и огромным мотком бинта.

– Спасибо за воду и антисептик, но я никогда не ходил к сексуальному парикмахеру и впредь не собираюсь, – закапризничал я.

– Ты знаешь, кто тебя ударил? – спросила она.

– Разумеется.

– Тогда... – Глаза Хилды Джонс зажглись любопытством. – Скажи!

– Обещай, что никому не откроешь имя, – заговорщическим шепотом потребовал я.

– Обещаю, Рик! – Она закивала головой. – Истинный крест!

Дождался, когда ее пышненькая попка оказалась в восемнадцати дюймах над сиденьем стула, и выпалил:

– Брюс Милфорд!

– Брюс... – Эффект оказался таким, что она с размаху плюхнулась на стул, ноги ее задрались, халат распахнулся от лодыжек до талии. Я взирал на полные загорелые ляжки и кружевные оборки белых шелковых трусиков с целеустремленностью сексуального маньяка.

Прошелестел вихрь черного шелка, халат снова закрыл ноги до лодыжек. Хилда Джонс выпрямилась на стуле и задумчиво взглянула на меня.

– Ты соврал про Брюса Милфорда? Сознайся, – холодно потребовала она.

– Просто шутка, – признался я.

– И выждал момент, пока я не... – Нахмурив брови, Хилда Джонс пристально изучала меня. – Нет! – Она решительно покачала головой. – Думаю, никто.., даже Рик Холман.., не может быть таким... – Она натянуто улыбнулась. – Не дразни меня, Рик! Скажи, кто это сделал?

– Парень по имени Робат, – сказал я. – Расе Робат.

– Не верю, что кто-то носит такую нелепую фамилию.

– О'кей, – пожал я плечами. – Как знаешь... Хилда Гиацинт Джонс! Она отпрянула.

– Почему этот Робат тебя ударил?

– Долгая история, – с загадочным видом произнес я. – С удовольствием бы рассказал тебе, Хилда. Это страшно увлекательно для всякого, кто не участвовал в ней. Драма из реальной жизни, сверкающий вихрь голливудских звезд и все такое!

Фиалковые глаза заблестели.

– Расскажи, Рик.., пожалуйста. – В голосе Хилды Джонс послышались заискивающие нотки.

– Это слишком долго, Хилда. – Я с сожалением покачал головой. – Очень жаль, что у нас нет времени. Очень! История начинается на приеме одного крупного продюсера в его частном доме, когда около часу ночи появляется эффектная блондинка, не приглашенная, заметь, сбрасывает с себя одежду и начинает танцевать перед гостями языческий любовный танец.

– Да-а... – завороженно выдохнула она. – Продолжай!

– Английский актер так ослеплен соблазнительным телом, бесстыдно извивающимся в бешеном эротическом танце, что полностью забывает изящную даму-аристократку из общества, с которой пришел на прием. Дама в гневе уходит, а он даже не прощается с ней. Затем...

– Английский актер! – воскликнула она. – Роберт Джайлс, правильно?

– Правильно, – подтвердил я. Хилда порывисто вздохнула.

– Я так и знала! – Она в восторге обхватила себя руками за плечи. – Так и знала – это Роберт Джайлс! Какой великолепный мужчина!

– Затем актер... Джайлс оставляет прием с прекрасной златовлаской, они усаживаются в ее кабриолет и уезжают в лунную ночь в частное любовное гнездышко на берегу. – Я понизил голос до пульсирующего шепота. – Но они не знают.., летя сквозь романтическую ночь.., что направляются на рандеву со смертью!

Ее глаза сверкали, словно витрина ювелирного магазина Тиффани на Пятой авеню, пышный бюст вздымался, а из полуоткрытых губ выглянул розовый язычок.

– Дальше, – выдохнула она.

– Забудь, – как можно беспечнее сказал я. – Слишком долго рассказывать.

– Мне все равно, – бросила она. – Я никуда не ухожу. Хочу дослушать.

– Милочка... – выдал я сочувственную улыбку, – жаль, но потребуется вся ночь.

– Я не... – Ее лицо внезапно вытянулось. – О!

– Поняла, что я имею в виду? – кивнул я. – Хочешь, чтобы я остался в твоей квартире на всю ночь?

– О, ты коварный ублюдок, Рик Холман! Жаль, что Робат не зашиб тебя до смерти! Я хохотала бы на твоих похоронах, сплясала бы на могиле и испещрила бы всяческими словами надгробный камень, так-то! А еще проще – я отвинчу твою дурацкую башку! Понял? О, продолжай.., черт тебя побери!

– Продолжать всю ночь? – с невинным видом спросил я.

Плечи девушки дрогнули в бессильной ярости.

– Да, – сказала она придушенным голосом. – Всю ночь.

Я опустошил стакан и не спеша протянул ей.

– Не хочу, чтобы мое горло пересохло на середине наиболее захватывающей части истории.