Текст книги "Темный час"

Автор книги: Карпова Анна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Annotation

Ничего не меняется в жизни обыкновенной девушки Джессики. День проходит за днем. Ее почти все устраивает в крохотном мире, что она создала для себя.

Но однажды в кафе, где она работает, появляется странный молодой человек, от которого опасностью пахнет за километры. Что он принес с собой? Почему неотрывно смотрит только на Джессику? Так ли он опасен, как выглядит на первый взгляд?

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Темный час

Глава 1

Тремя годами ранее.

–Матушка Стенали, суп сварен, мы готовы разливать ваши вкусности по тарелкам, – я радостно хлопочу вокруг огромного чана с ароматными запахами овощного супа. На просторной церковной кухне нечасто пахнет столь вкусно.

Матушка Стенали ходит вокруг, пересчитывая пустые тарелки и столовые приборы. Сегодня на наш благотворительный обед должно прийти много нуждающихся, ведь об этом мероприятии даже написали в местной газете. Поэтому сестры с утра на кухне резали, чистили, мыли, приносили в плетеных корзинках овощи и снова резали, чистили и мыли. А я закидывала все в огромную кастрюлю и пыталась сделать так, чтоб было вкусно.

–Ох, Джессика, девочка моя! – она почти по-матерински обнимает меня свободной рукой. – Я так рада, что ты о нас не забываешь! Господь тебе в помощь!

–Как можно забыть о том, кто меня вырастил? – целую ее в лоб, обрамленный седыми волосами, выбивающимися из-под платка. –Я чту своих родителей.

Матушка отстранилась от меня, словно проверяя, не щучу ли я. Ведь моих родителей никто не знал. Меня подбросили в церковный приют в возрасте одного месяца. Поэтому я полноправно могу назвать сестер своими матерями. Матушка Стенали всегда была ко мне добра, хоть приютская жизнь и была далека от идеала.

В церковном приюте не оказываются хорошие дети. Не оказываются любимые и желанные. Под массивные двери церкви подбрасывают ненужных, нелюбимых, лишних детей. И как бы сестры не пытались заложить в беспокойные умы сирот праведные заповеди и молитвы, дети есть дети. И ни бывают очень жестокими.

–Еще раз спасибо, моя дорогая.

–Вы же знаете, роднее вас у меня никого нет. Вы помогли мне вырасти, заботились обо мне. Теперь я забочусь о вас. Это мой долг, я не могу иначе.

–Но у тебя же завтра смена, девочка моя! Ты, должно быть, сильно устаешь.

–Ничего страшного, я же не до утра тут буду, – хочется заверить матушку, что все отлично, чтобы она лишний раз не переживала. –Помогу и пойду домой.

–Ты всегда была готова помочь! Прямо как в детстве – покладистая и молчаливая, – матушка Стенали неоднозначно подмигивает.

Меня никто не любил, кроме сестер и матушки Стенали. Я постоянно спрашивала себя, что заставило мою мать отказаться от своего ребенка. Бесчисленные бессонные ночи, проведенные в попытке простить ее. Простить себя за то, что стала ненужным ребенком.

Огромной любви к Богу сестры привить мне так и не смогли, как ни старались. Нет, я верила, что где-то там за облаками сидит верховный разум, но положиться на него не могла. Этому тоже приют научил– каждый сам за себя. Хочешь – можешь искать защиты у Бога, у старших. Искать покоя, терпения и смирения. Не получается – защищай себя сама. У меня это получалось всегда плохо. Моли, девушка на три года старше меня, с большими руками и коротко стриженными волосами, часто приходила избить меня, просто потому, что я была слабее. Как бы я не пыталась дать сдачи, как бы я не плакала, как бы не умоляла помочь, все оставались глухи. Церковные стены слышали за свой век очень много криков о помощи.

–Пора начинать. Бог нам в помощь! Я видела у дверей уже первых нуждающихся! – матушка Стенали засеменила мимо широкого стола к выходу из кухни, еще раз окинув взглядом горы пустых тарелок. – Можешь начинать разливать супчик!

–Надеюсь, он всем понравится, – отзываюсь ей в след.

–Я уверенна в этом.

В просторной обеденной комнате утром ранее сестры расставили длинные столы, за которыми уже начали собираться первые нуждающиеся. Потерянные, одинокие и голодные люди. Не мне их судить. Я сама могла вырасти такой.

Наполненные супом тарелки выносились одна за одной. Сестра Тереза принесла корзину со свежим хлебом, аромат которого сразу заполнил всю комнату, заставляя живот урчать от аппетита.

–Спасибо, девчата, – промямлил беззубый седой мужчина в рваной коричневой куртке.

–Называйте нас сестры, – коротко заметила матушка Стенали, раскладывая ложки вокруг тарелок.

–Простите, сестра, – он схватил ложку и принялся поедать суп с таким аппетитом, что я невольно задумалась, сколько же он голодал.

С каждой минутой народа становилось все больше. Мы начали в серьез опасаться, что еще немного, и места не хватит. Как и супа.

–Надо срочно сварить еще кастрюлю, – шепнула мне послушница Адель. – На всех не хватит.

–Конечно, сейчас займусь, – я на секунду прикрыла глаза, понимая, что домой пойду еще очень не скоро.

Прибывающих было все больше, мы старались все усадить, обеспечить тарелкой овощного супа и куском хлеба. Сестра Адель разливала в пластиковые стаканы заваренный черный чай.

Пока я хлопотала вокруг людей, собирая пустые тарелки и расставляя новые, в обеденную комнату зашел высокий худой парень, по внешнему виду совсем не похожий на нуждающегося. Я его не сразу заметила, а когда увидела, невольно подумала, что он тут забыл. Мышиного цвета волоса и маленькие, глубоко посаженные глаза. Выпирающие острые плечи и бегающий скучающий взгляд. Он оглядел наш скромный обед и целенаправленно подошел именно ко мне, пока я помогала одной женщине покушать, так как сама она ложку держать не могла.

–Привет, – сказал парень. –Что такая красотка делает в этом месте?

Смерила его изучающим взглядом, пытаясь понять, издевается он или нет.

–Помогаю, как и другие. Не желаешь присоединиться к обеду?

–Нет, спасибо. Я хорошо позавтракал, – парень еще раз оглядел наш благотворительный обед. – Помощь нужна? Все равно торчать тут, пока мама того, – он махнул головой куда-то в сторону зала для исповеди.

Сестры не успевали приносить еду, корзина с хлебом давно опустела, и сестра Тереза убежала за новой порцией. Нам действительно не помешает помощь.

–Да, было бы неплохо. Ты сам неверующий что ли?

Парень неопределённо дернул плечами.

–Мне прекрасно живется и без этой набожной хрени. Меня зовут Боби.

–Джессика, – я протянула ему ладонь, которую он тут же энергично пожал.

–Рассказывай, что делать надо.

–Резать умеешь?

–Не сомневайся во мне, – он схватил нож со стола и попытался изящно им покрутить, но получилось так себе.

–А ты тот еще выпендрежник.

–Готов поспорить, тебе понравится.

Глава 2

Наши дни

–Боби, постой! Ну, куда ты пошел? – спрашиваю у своего парня, что в спешке накидывает дутую куртку на плечи. Еще пятнадцать минут назад мы смотрели кино и поедали соленый попкорн из картонного ведра. А теперь он, исходя слюнями, доказывает мне, что уснуть во время просмотра фильма – его личное оскорбление.

–Тебе было неинтересно! – вопит Боби, пытаясь совладать с молнией на куртке. – Я выбрал этот фильм специально для тебя, а ты! Как ты вообще могла уснуть?

Объяснять ему было что-то бесполезно, это я уже давно поняла. Боби был не из терпеливых людей, вечно ему казалось, что его ущемляют и обижают. Иногда я задумывалась, что могла стать причиной такой черты характера, но ничего вразумительного придумать не могла.

Приют же научил меня заглаживать конфликты любой ценой, потому что иначе все было чревато побоями или местью. Один раз приютские ребята побрили меня на лысо за то, что я случайно толкнула одного из них во время обеда.

–Послушай, прости меня, я немного задремала! – пытаюсь как-то оправдаться, хотя знаю, что это не поможет.

–Немного? Немного?! Хорошо, на каком моменте ты уснула?

Он упирает руки в бока и выжидающе смотрит. В моей голове лишь белый шум. Спроси он сейчас у меня, какое было название у фильма, что мы начали смотреть, я бы даже это не вспомнила.

–Черт, да, ты прав, Боби.

Он все еще выжидающе смотрит на меня. Я знаю, чего он ждет. Все наши ссоры заканчиваются именно так.

–Прости меня, я была неправа. Давай забудем это?

Боби расплывается в улыбке и снимает свою куртку, вешая ее обратно на крючок.

–Ничего, печенька, все нормально. Я знаю, что ты не специально.

Всегда так. Стоит мне попросить прощения и признать, что я была неправа, даже если это не так, он моментально становится шелковым. Мне словно постоянно нужно доказывать ему, что я ниже, что я слабее и глупее. Но меня это устраивает, ведь кто меня полюбит, если не он?

Тогда в день благотворительности Боби помогал нам на кухне до позднего вечера, хоть его мама уже давно закончила исповедь и уехала домой. Как он мне потом объяснил, делал он это от скуки.

«Да, и ты мне приглянулась, детка» – его слова. Я иногда смотрела на себя в зеркало и не могла понять, что он во мне нашел – жидкие волосы цвета песка, распахнутые, словно в постоянном удивлении, огромные глаза, маленький вздернутый нос и впалые щеки.

Он, конечно, тоже был не первый красавец в городе, но меня подкупило его желание помочь бездомным людям. Тогда я еще не представляла, насколько ошиблась в этом человеке, начав с ним отношения.

–Не называй меня печенька, ты же знаешь, что мне это не нравится! – всегда раздражало, как он называл меня подобным образом из-за моих волос.

–Я знаю, поэтому и говорю, ты такая милая, когда злишься!

Иногда мне кажется, что он специально так говорит, чтобы слегка обидеть меня. Указать мне на мое место.

Отмахиваюсь от него, удаляясь на кухню. Квартира, что мы снимали, была совсем крохотной, от гостиной до холодильника почти рукой подать. Но денег, что я зарабатываю официанткой в ТопКрос, едва хватает на еду, а жалованье Боба очень маленькое, ведь у него недостаточно квалификации, чтобы шагнуть дальше. Нашего суммарного дохода хватило только на эту крохотную, но уютную, квартирку. Но, даже не смотря на это, я стараюсь каждые выходные посещать церковный приют и помогать сестрам с уборкой, готовкой, молитвами.

Набирая в стакан холодной воды, я невольно задумалась над этой ссорой. Пришлось признать для себя, что мне действительно было плевать на фильм и его события. Мне просто хотелось провести вечер с Боби, ведь наши отношения в последнее время пошли немного не в ту сторону. Мы так часто стали ссориться. А я все пытаюсь ухватиться за стремительно рвущуюся нить, что связывает нас. Поначалу Боби мне казался участливым и добрым. Спустя три года наших отношений – я почти в корне поменяла свое мнение о нем.

–Мне кстати ставку подняли! – кричу ему в зал.

–Ого! Это действительно классно! Сколько теперь?

Последние полгода в кафе ТопКрос моя ставка была тридцать долларов за смену плюс чаевые.

–Теперь у меня шестьдесят долларов! Представляешь, в два раза больше! – мне казалось важным, что я стала больше зарабатывать на благо нашей семьи.

–Это же просто замечательно! За квартиру мы теперь будем платить пополам? – спрашивает Боби.

Рука со стаканом воды остановилась на полпути ко рту.

–В смысле? Это с какой такой радости? – меня его предложение не устраивает ни в каком месте.

–Мне одному тяжело полностью покрывать месячный платеж, – начал оправдываться Боби, видя, как я закипаю на ходу.

–Никогда бы не подумала, что ты всерьез скажешь мне об этом. А как же, мужчина – кормилец семьи, добытчик?

Я все-таки сделала глоток воды, чтобы прочистить горло.

–К тому же, учитывай, что у тебя еще остается на карманные расходы, а моей зарплаты едва хватает на еду! Тогда и продукты мы теперь покупаем пополам!

Мы серьезно обсуждаем такие вопросы? Делим еще не заработанные деньги? Где я свернула не туда?

–А ты попробуй в церковь меньше бабок носить, будет тогда на все хватать! А то носишь своим ненаглядным сестрам подачки, вот и едим хлеб с солью!

–Это не твое собачье дело! Мы уже сто раз обсуждали это! Они меня вырастили, дали билет в жизнь! Если у тебя были родители, что могли вырастить тебя, то у меня их не было!

Хуже его неправоты, меня задевают оскорбительные слова в отношении сестер, что буквально вырастили меня.

–Это я дал тебе билет в жизнь тем, что вытащил на свет! – он показывается в дверях кухни. – Сделал тебя своей девушкой! Кем бы ты была без меня? Ненужной приютской девкой? Ты бы и дальше жила при церкви и просила милостыню!

–Я НИКОГДА не просила милостыню! – в груди в пару к гневу и злости пришла обида. Она душила меня тугими кольцами спирали. Не хватало еще, чтобы он увидел мои слезы. -Обязательно каждый раз делать на этом акцент? Напоминать, кем я была? Я думала, что ты понимаешь, что я им обязана всем, поэтому я буду им помогать! Даже в ущерб собственных интересов! Тебе-то легко говорить, ты-то вырос на всем готовеньком!

–Я сделал себя сам! Вылепил с нуля!

Имея при этом обоих родителей, готовых помочь в любой ситуации. Но вслух говорить не стала.

–А меня вылепили сестры! И я им за это была и буду благодарна до конца жизни!

Ему мои слова не понравились. Я поняла, что Боби давно планировал предложить подобный тип наших финансовых отношений, только вот повода не было. Ведь со своей тридцаткой за смену, я бы просто рассмеялась ему в лицо. Мою благотворительность церкви он при каждом удобном случае называл пустой тратой времени и денег. Человеку, выросшему в семье со средним достатком сложно понять девушку, что делила кусок хлеба на несколько дней. Сестры очень старались, чтобы дети ни в чем не нуждались, но чувство острого голода я помню до сих пор.

–А еще! – резко вздергиваю перед ним указательный палец, -Домашние дела мы тоже будем делить пополам! А то немного нечестно получается, – я продолжала кипеть, как чайник на плите. На этот раз я не отступлю, не признаю поражение. – А то Джес и приготовь, и уберись, и постирай, а Боби только пиво пей и телевизор смотри!

–А еще Боби содержи меня! Ты забыла сказать об этом! Если бы не я, ты бы сейчас жила под теплотрассой и торговала бы своим телом!

Гнев черной пеленой застилал глаза, в висках шумела кровь, а руки сжимались в кулаки. Не медля ни секунды, иначе я могла передумать, правой рукой с большого размаха залепила Боби пощечину. Смачный звук удара поскакал по комнате, а ладонь заныла.

Боби поднял на меня ошалелый взгляд и медленно, сквозь стиснутые зубы, прошипел:

–Не забывай, Джес, кто тут главный.

На этих словах он развернулся и вышел из кухни. Кажется, наш разговор окончен.

А все началось с того, что я уснула под фильм.

Глава 3

Никогда не любила забегаловки на отшибе города, потерявшиеся между темными высотками с безжизненными окнами и ржавыми гаражами со скрипучими петлями. Вечно уставшие официантки, остывший кофе и табачный дым, сизыми кольцами висящий под низким потолком. Желтые плоские плафоны, налипшие мухи и запах жареных яиц.

Кафе «ТопКрос» было неплохим местом. По крайней мере, лучше, чем я предполагала до собеседования. А за три года я почти полюбила его. Уютная лакированная барная стойка, высокие стулья, полумрак и красные столы со стульями. На полу, как и положено, черно-белая шахматная плитка. Покосившиеся картины неизвестных художников на стенах, старый проигрыватель с одной единственной пластинкой в стиле кантри. Облетевшая краска, пожелтевшие от сигаретного дыма белые плитки на полу и липкая лента от мух.

–Привет, Джес, как сегодня твой день? – Урсула стояла за барной стойкой и протирала стаканы вафельным полотенцем.

–Как обычно, я опять все проспала, – наспех вешаю куртку бомбер на вешалку и заправляю волосы в хвост. Когда-нибудь я научусь вставать вовремя.

Мне не хочется говорить истинную причину своего опоздания. Вчера после ссоры Боби все-таки ушел к другу ночевать, а я половину ночи провалялась в постели, пытаясь понять, волнуюсь ли я из-за его отсутствия или переживаю из-за сказанных слов. А когда мне усе-таки удалось уснуть, я снова видела сон, который повторялся практически каждую ночь. Длинный размытый коридор с ярким светом впереди, я бегу вперед, безумно надеясь, что станет лучше. Это странное ощущение, что «в этот раз» все пойдет как надо, не покидает меня. В конце коридора каждый раз угадывается размытая черная фигура, но как я не силюсь, разглядеть незримого спутника у меня никогда не получается.

–Ничего удивительного в том, что ты снова проспала, – Урсула по-доброму усмехается, разглядывая стакан на просвет. – Когда-нибудь я подарю тебе будильник, какой был у моей бабушки. Тогда точно не проспишь. Давай, подруга, сегодня пятница, будет много клиентов.

Отмахиваюсь от нее, направляясь на кухню. Урсула хороший напарник, всегда прикрывает меня, когда я опаздываю. А делаю я это почти постоянно. Прохожу мимо ряда барных стульев и отворяю тяжелые кухонные двери.

Пятница в нашем кафе действительно всегда гудит, особенно после обеда, когда почти все столики заняты местными мужчинами, выпивающими за очередное завершение очередной трудовой недели. Иногда за ними приходят недовольные жены, иногда они спят лицом в стол, но в целом, достаточно прилично себя ведут. Помогает им в этом и наш вышибала Дарун – хмурый, молчаливый тип накаченного телосложения. Такому сложно что-то противопоставить. Но на моей памяти до крупной драки еще ни разу не доходило. Лишь пара разбитых бокалов и носов.

На кухне Берни и Дилан уже носятся над извергающими пар кастрюлями и сковородками. В углу тихо играет радио, разнося по комнате звуки старого рок-н-ролла. Берни насвистывает себе под нос, повторяя мелодию за радио, а Дилан сразу же вскидывает руки, стоило мне появиться в его поле зрения.

–О! Опять проспала! – усмехается Дилан. –Знаешь, человечество изобрело такую штуку с цифрами и стрелочками. Часы называется. Говорят, она еще точное время показывает. Тебе стоит попробовать!

–И тебе привет! Как в целом ваши дела? – прохожу мимо хромированных столов для готовки, выхватываю тонкий кусочек помидора и ловким движением отправляю в рот.

–Эй, Джес, не воруй, я же это из своего кармана покрываю, – возмущается рыжеволосый Берни. –Я сейчас позвоню в полицию!

–Да, брось, этому цена меньше бакса!

–Вот и отдай ему этот бакс, – бурчит Дилан, разглядывая содержимое сковороды. – Мы тоже не богачи тут!

–Ладно, не кипятитесь. Никто все равно ничего не заметит.

Тут никому ни до чего нет дела.

Хорошие ребята, веселые, но вечно уставшие. И я их не виню. С графиком сутки через сутки особо не отдохнешь. Зато деньги они получали, по словам Урсулы, очень приличные. Не в их положении жаловаться. Мои тридцать долларов за смену даже рядом не стояли, а чаевые в таких местах оставляют далеко не всегда.

Захожу в подсобку и быстро переодеваюсь. Тому, кто придумал форму для нашего кафе, надо руки оторвать. Ярко красные блузки и зеленые юбки. Фу, человек конфетка на выходе. Последний осмотр в зеркало: волосы собраны, пряди не торчат, блузка застегнута, юбка сидит ровно. Уставшие глаза, но это бонусом идет всем людям старше тридцати лет. Пора начинать.

Пока я переодевалась, зашел наш завсегдатай – дядя Томи. Маленький тучный мужчина с длинной седой бородой. Ему стоило бы в канун Рождества переодеваться в Санта-Клауса и раздавать подарки маленьким детишкам. Добрый и веселый, вечно пьющий самое дешевое пиво и рассказывающий анекдоты, повторяющиеся из раза в раз. Но мы с Урсулой его любили – было в нем что-то теплое и уютное.

–Приветик, Джессика, рыбка моя, – он поднимает уже наполовину пустой бокал с пивом, приветствуя меня.

–Хорошего вам дня, Томас, – приятельски жму его сухую ладонь. –Чем сегодня нас порадуете?

–О, детка, хочешь анекдот?

Урсула закатывает глаза, а я еле сдерживаю смех.

–Спасибо, но меня ждут посетители.

Прохожу дальше, оставив старика в обществе моей коллеги. Оцениваю предстоящий фронт работы на сегодня. Парочка байкеров у стены, скорее всего, возьмут жареные яйца, пива и фирменного чесночного хлеба Дилана. Деловая леди, вглядывающаяся в ноутбук – кофе и тосты с беконом. Уйдет уже через пару часов. Шумная компания работяг в комбинезонах – наберут пива и отбивных.

Разглядывая сделанные в блокноте записи, улыбаюсь сама себе. Бинго! Я почти все угадала!

Мне нравится эта работа. Она приносит мне удовлетворение и некий покой – можно перестать быть собой и просто обслуживать людей. Ты словно растворяешься в бесконечных заказах яичницы, картофеля фри и отбивных. Тебя не существует здесь и сейчас, и одновременно ты везде. Обезличенный обслуживающий персонал.

Отношу заказы на кухню нашим парням-поварам. Стандартная пятница в стандартной кафешке. День сегодня закончится глубоко за полночь, когда все пиво кончится, а работяги не засобираются домой. Именно такие посетители сидят до последнего, требуя принести еще пива, даже когда оно уже закончилось. Иногда их бывает крайне сложно убедить, что больше пива не будет.

–Эй, Джес, налей-ка мне еще пенистого, – просит дядя Томи, когда я прохожу мимо. Замечаю, что Урсула ушла принимать заказ у столика в углу, где сидит незнакомый мне парень в черной толстовке. Раньше его у нас не было. Либо не в мою смену.

–Конечно, приятель, сейчас сделаю.

Ловко заворачиваю за барную стойку, пристраивая бокал к крану с чешским нефильтрованным.

–Как ваш огород в этом году? Урожай удался? – спрашиваю лишь для того, чтобы не обидеть Томаса. Он хороший дядька.

–Да, рыба моя, выродилась вот такая тыква, – разводит руки максимально широко, как получается. – Еле вытащил! Присцила потом такую потрясающую тыквенную запеканку сделала!

–Не сомневаюсь, вы любитель вкусно покушать, – шутливо хлопаю по своему животу.

Дядя Томи смеется, держась за барную стойку.

–Тут ты права, красавица! Спасибо! – протягиваю ему бокал с пивом.

Пока Томас с упоением рассказывает о чудесном репчатом луке, выращенным его любимой женой Присцилой, наблюдаю за незнакомцем. Урсула что-то спрашивает у него, а он молчит и лишь смотрит перед собой. Странный тип. Вот только его еще мне не хватало в эту пятницу.

–Представляешь! – на секунду возвращаюсь в реальность и понимаю, что прослушала, что последнее говорил Дядя Томи.

–Невероятно! Вот это да!

Он даже не заметил, насколько его слушательница невнимательна.

Минут через пять Урсула возвращается к барной стойке, многозначительно смотря на меня.

–Джес, прими, пожалуйста, заказ у того посетителя, – они кивает через плечо на парня в толстовке, который продолжает изображать каменное изваяние. Капюшон надвинут почти на лицо, а руки сложены на столе.

–У тебя не получилось?

–Да. Представляешь, не вымолвил ни слова. Я ему и так, и эдак, – молчит и смотрит на тебя.

–На меня? – я не успела заметить, что незнакомец пристально на меня смотрел. Кидаю аккуратный взгляд через ее плечо – неподвижен.

–Да, может, у тебя получится? – она недовольно поджимает губы. Урсула не любила отдавать своих клиентов, считая себя звездой этого заведения. Статная высокая брюнетка с зелеными глазами и пышными формами. Ее действительно было сложно не заметить. Я на ее фоне с первым размером груди, песочными жидкими волосами и вечно уставшими глазами, смотрелась как школьница.

Направляюсь к столу в углу, чувствуя легкую нервозность. Почему он молчит? Почему не ответил моей подруге? Почему смотрел на меня? Что за странный тип?

–Добрый вечер, меня зовут Джес, чем я могу быть вам полезна?

Черная толстовка надвинута на лицо, длинные рукава закрывают половину кисти. Неприятный тип, словно прячется от этого мира. Или от людей.

Молча поднимает голову и смотрит на меня черными, как смола, глазами. Его лицо пересекает жуткий зарубцевавшийся шрам, от которого кровь стынет в жилах. Становится не по себе, словно он не просто изучает меня, а копается в самой душе. Или уже что-то про меня знает. Крайне редко я чувствую себя в чьем-то присутствии лишней. Но стоя всего в метре от этого молодого человека я ощущала себя абсолютно голой перед огромной толпой.

Тереблю край юбки, продолжая натянуто улыбаться.

–Знаете, у нас потрясающий кофе, – кладу перед ним кофе-карту. –Не желаете попробовать капучино? Или вам сделать латте? А еще у нас просто изумительный чесночный хлеб. Вам обязательно стоит его попробовать, вы не пожалеете!

Молчит и смотрит. Я – сама дружелюбность, насколько позволяет нервозность ситуации. Он – молчание и холод. И камень. Словно передо мной сидит каменная гора. Опасная каменная гора.

Незнакомец еще какое-то время молча смотрит мне в глаза, потом кладет палец на кофе-карту.

–Двойной эспрессо, отличный выбор, чтобы взбодриться, – становится легче, что он определился, и даже улыбка моя теперь не такая натянутая. –Вам с сахаром?

Убирает руки и снова сверлит меня своими черными глазами.

Да что за тип! Ответить что ли сложно?!

–Хорошо, я принесу, если понадобится, добавите сами, – улыбаюсь ему самой лучезарной улыбкой, на которую способна, и спешу ретироваться от этого стола.

Урсула ловит мой бешеный взгляд, но я лишь киваю ей.

Захожу на кухню, чтоб отдышаться. Странный заказ. Странный тип. Странная пятница. Следом влетает моя подруга и почти кричит с порога.

–Что это было? Он тебе угрожал? Ты вся бледная! Детка, не молчи, – она всерьез обеспокоена.

–Нет, просто выбрал двойное эспрессо.

–А что сложного было мне ответить? Или я как-то не так выгляжу? – она смотрится в зеркало, поправляя за ухо выбившуюся прядь волос.

–Не знаю, может, он немой? – этот вариант мне показался внезапно очень логичным.

Урсула резко останавливается, словно я только что Америку открыла.

–Ну, конечно! Немой! Звучит логично, – она понимающе пожимает плечами. – Ну что ж, он выбрал тебя как свою официантку, ты и неси ему кофе. Я к нему больше не подойду. Она разворачивается и быстро покидает кухню.

Берни и Дилан сначала переглядываются между собой, потом смотрят на меня. А я еще какое-то время разглядываю покачивающуюся дверь с круглым стеклом, за которой скрылась Урсула.

Что ж, выбрал так выбрал. Я принесу, мне не сложно.

Глава 4

Утро после столь тяжелой пятницы застало меня врасплох. Я категорически отказывалась просыпаться. А ведь сегодня намечается большая вечеринка по поводу покупки Боби машины.

Ну, не совсем он ее купил, у него бы в жизни денег не хватило. Это родители ему подарили старенький, но еще рабочий ситроен, но своим дружкам он предпочел об этом не говорить. Даже смешно было после этого вспоминать нашу недавнюю ссору и разговоры о совместной оплате за квартиру.

–Вставай, пора собираться! – Боби радостно раздвинул шторы, пуская солнце внутрь комнаты. Я лишь сильнее закуталась в одеяло. – Давай, вставай, печенька!

–Но вечеринка же вечером, зачем ты меня так рано разбудил? – он не заметил моего недовольства, продолжая улыбаться новому дню. Ночью вместо привычного мне сна с ярким коридором и черной фигурой в конце, мне снились странные вещи с привкусом липкого страха и немых криков. Я шла по бесконечно убегающей вдаль пустыне и кричала от ужаса, но из горла не вырывалось ни звука. Чувство всеобъемлющей пустоты и тщетности чего-либо преследовало меня даже первые минуты после пробуждения.

Это было действительно странно, ведь Боби никогда не готовил, не считая разогретой в микроволновке еды.

–Ого! Какой, действительно, замечательный день!

Мы позавтракали жареными яйцами с беконом и тостами. До обеда занимались легкой уборкой и стиркой. Боби действительно старался мне помогать, но, если говорить по-честному, скорее мешал. Но я была рада, что он хотя бы пытается. Раньше такого не наблюдалось за ним.

Может, наши отношения начинают потихоньку выправляться?

Меня немного расстраивало, что в эти выходные придется пропустить еженедельный поход в церковь, а ведь это было для меня правилом. Может, поэтому Боби так мило себя ведет? Что я поставила его интересы выше своих? Надеюсь, сестры не сильно расстроятся из-за моего отсутствия.

–Если я надену это красное платье, не сильно ли будет вызывающе? – я рассматривала себя в ростовое зеркало на дверце шкафа, прикладывая одно платье за другим.

–Детка, у меня машина красная, ярче ее ты точно не будешь!

Это прозвучало от него немного странно, но я решила не зацикливаться на этом.

–Отлично, тогда красное!

–Пойдем, ребята уже заждались.

Внизу у подъезда стоял красный ситроен, подаренный родителями. Справа от него припарковался Гордон, старый школьный друг Боби. Единственный из всей компании, который мне нравился хотя бы потому, что замечал меня и хоть немного интересовался жизнью девушки своего друга. Другим же дружкам, кажется, было на меня плевать. Как и мне на них.

Зачем я вообще туда иду? Они же мне не нравятся! Особенно Крис, в доме которого будет проходить вечеринка. Какой-то от слишком скользкий и противный.

Тебе стоит отвлечься, Джес, – говорю сама себе. Неделька выдалась сложной, а пятница в ТопКрос – вообще адовой. Еще этот тип странный, который никак не хотел покидать мои мысли. Вроде забудешь, хлоп – и опять всплывает. Что-то неправильное в нем все никак не давало мне покоя.

–Джес, где ты летаешь?

Я не заметила, как Гордон подошел поздороваться с нами, и они уже минут пять обсуждали все прелести красного ситроена.

–А? Прости, задумалась что-то, -я улыбнулась Гордону самой приветливой улыбкой, на которую была способна.

–Привет, Джессика, как твои дела? – он протянул ладонь, которую я тут же пожала. Мне нравилось, что он всегда обращался ко мне по полному имени.

–Отлично, Гордон! Как твои? Как твое дело по переработке старых шин?

–Замечательно, потихоньку, но дело идет.

–Так мы едем или нет? –Боби не терпелось увидеться с ребятами и похвастаться машиной, и наши разговоры его только раздражали.

–Да, конечно, – я обогнула перед машины и села на пассажирское сиденье. Внутри почему-то сильно пахло старым мылом, и даже ароматическая подвеска не могла перебить этот запах.

Боби сел следом, завел машину и неторопливо вывел ее с подъездной дорожки. До Криса ехать около десяти минут, должны быстро долететь. В зеркало я увидела, что Гордон тоже завел свою машину и последовал за нами.

–Смотри, что она может! – сказал Боби, когда мы выехали на проселочную дорогу, обрамленную по краям молодыми елями. Он нажал на педаль газа, и машина взревела мотором, резко набирая скорость.

У меня сперло дыхание и свело руки.

–Что ты желаешь!!!! Перестань! – но Боби не слышал меня, продолжая разгонять старого металлического коня. – Боби! Прекрати! Ты убьешь нас!

Перспектива разбиться насмерть меня совсем не радовала.

–Ладно! Ладно! – крикнул Боби, когда я вцепилась в его руку, требуя снизить скорость! –Трусиха!

–Идиот! Ты мог нас убить! – я все еще не верила, что мы снова едем положенные сорок миль в час. – О чем ты думал вообще?!