Текст книги "Снова ты: Уйти, чтобы вернуться"

Автор книги: Кароль Канн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Я считал тебя разборчивой, Кейт.

Пусть думает, что в ее жизни было много мужчин. Зачем ему знать, что их было только двое. Ее муж Гамильтон Орвелл и Бред Ларсон, которого она любила. Но лучше бы их не было.

Телефон зазвонил, и Кейт вздрогнула. Бред взял трубку, послушал и кивнул ей:

– Это Джек.

Кейт напряглась. Она только утром разговаривала с Рейфом, что-то с тех пор произошло? Она взяла трубку:

– Джек? Папа…

– Пока ничего, но врачи говорят, что осталось не долго.

Голос Джека звучал мрачно.

Ничего нового Кейт не услышала, но все равно сердце сжалось.

– Может, мне лучше вернуться?

– Это ничего не изменит. Единственный, кого он терпит рядом с собой, это Гандерсон.

Джек когда-то больше всех страдал от жестокости Кейна Стоквелла, и вернулся в Грендфью, только чтобы помочь братьям и сестре.

– Кстати, по поводу Джонсонов, – продолжал Джек. – Я нашел только двух потомков: мальчика и девочку. Они живут вместе со своей овдовевшей матерью на ферме под Тайлером.

– Думаешь, те письма, которые были у папы, подлинные? Земля, где Стоквеллы обнаружили первую нефть, действительно была обманом отнята у Джонсонов?

Именно это братья пытались выяснить в течение нескольких недель. Но пока безуспешно.

– Нельзя этого исключить. – Голос Джека смягчился. – Но прежде всего я позвонил, чтобы узнать, как твои дела.

Бред стоял рядом. Она повернулась к нему спиной.

– Алло, Кейт?..

– Все хорошо, – заверила она брата. – Просто великолепно, – добавила она как можно более радостным голосом.

Бред наконец перестал за ней наблюдать. Он вытолкал сервировочный столик в коридор и пошел к своему ноутбуку.

– Звучит не очень убедительно, сестричка!

– Все в порядке, Джек, – заверила она, – честное слово. Только все немного трудней, чем я ожидала.

Пауза. Джек единственный знал все подробности их разрыва. Она услышала вздох. Затем он сменил тему:

– Как протекают поиски Мэделин?

Кейт рассказала про пройденные галереи.

– Будем надеяться, что завтра нам повезет больше.

– А что ты сейчас делаешь? – поинтересовался Джек.

Как хорошо, что брат не видит, как она покраснела.

– Бред работает за компьютером, а я рисую.

– У тебя точно все хорошо?

– Да.

– Ладно. Бред мне всегда нравился, но, если что, я прилечу в Бостон и…

– Этого не потребуется, – поспешно заверила брата Кейт и заговорила о другом.

Через несколько минут она положила трубку. Бред по-прежнему стучал по клавиатуре. В открытую балконную дверь доносился уличный шум. Но самым громким звуком был ее собственный пульс.

Она посмотрела на Бреда. Прошлое привидением прокрадывалось в комнату. Настоящее врывалось снова и снова. А между ними лежала брошенная перчатка.

Глава 7

Кейт пыталась не потерять самообладания. Наконец-то они напали на след: одна из картин Мэделин Леклер обнаружилась в Бостоне!

Бред, казалось, был целиком погружен в свои мысли. Кейт рассерженно дернула плечом:

– Бред…

Прежде чем заговорить, он бросил на нее нежный взгляд.

– Моей невесте непременно хотелось бы купить картину Мэделин Леклер, – начал он. – Я уверен, вы могли бы подсказать нам имя ее счастливого владельца.

Девушка лучезарно улыбнулась.

– Как романтично! – умилилась она. – Но, к сожалению, мистер Малдован, владелец галереи, уехал по делам, а у меня нет доступа к такого рода информации. Он вернется завтра.

– Вы не могли бы, как только он появится, передать ему номер нашего телефона? – не менее лучезарно улыбнулся Бред, и девушка с готовностью кивнула.

Бред записал их координаты на листочке, который вручил сотруднице галереи вместе с очередной ослепительной улыбкой.

– Мы сдвинулись с мертвой точки? – спросила Кейт, когда они вышли на улицу.

Бред посмотрел на нее – взволнованную, разрумянившуюся. Волосы приподняты и небрежно собраны на затылке. Платье цвета перезрелого лимона придавало коже золотистый оттенок… О чем это он? Чертов романтик! Хватит и того, что последние две ночи он провел, глядя на спящую Кейт, и теперь у него под глазами круги от бессонницы.

Он словно бы случайно приобнял Кейт.

– Возможно, сдвинулись, а может, и нет.

Она стряхнула его руку.

– Я думаю, сдвинулись, – сказала она упрямо. – А ты эту галерею вычеркнул из списка!

– Здесь исключительно современное искусство.

– Но весьма дорогое. Поэтому и Мэделин здесь нашлось место.

Действительно, он вычеркнул Малдована из списка, и пошел с Кейт сюда, только чтобы избежать ссоры.

– Но не разочаровывайся слишком, если на этом дело застопорится, – предупредил он.

– Хорошо.

– Я тебе напомню об этом, – сказал он.

– Ворчун.

– Капризуля.

Он рассчитывал удостоиться надменного взгляда Кейти Стоквелл, а получил ухмылку, а потом смех. Громкий и мелодичный. Первый ее настоящий смех за все эти годы. И ощутил мощный порыв желания. Прямо здесь, на бостонском бульваре. Почему бы и нет?

Кейт успела уйти вперед. Платье облегало танцующие бедра. Вся такая легкая, воздушная, такое золотистое облачко. Картину портили только белые кроссовки. Но даже они шли Кейт и делали ее еще более юной, сияющей и необыкновенно сексуальной. Легкий бриз приподнял подол платья. Бред с улыбкой наблюдал, как она, покраснев, одергивает его.

Он засунул руки в карманы и, чуть ли не насвистывая, пошел следом. У него всегда была слабость к прекрасным ножкам. А ножки у Кейт были первоклассные. Кейт ускорила шаг. Куда это она вдруг так заторопилась? Но вот она уже остановилась возле парка, у ларька, где продавали хот-доги.

Когда он подошел, она уже успела сделать заказ.

Продавец посмотрел на него вопросительно, Бред покачал головой и заплатил за хот-дог Кейт, хотя, безусловно, она могла и сама это сделать. Себе он взял бутылку воды. Они сели на скамейку в парке. Кейт вгрызалась в хот-дог так жадно, как будто несколько дней ничего не ела. Ну да, насколько он мог судить, фактически она ничего и не ела. Так что, даже если бы она сейчас взяла себе полдюжины хот-догов, он бы терпеливо ждал.

Бред вытянул ноги и отхлебнул из бутылки с водой.

– Да, это не пятизвездочный ресторан.

– Я бывала во многих пятизвездочных ресторанах, – жуя, сказала она.

Каждый раз, когда ему приходилось есть в шикарном ресторане, он спрашивал себя, в ту ли руку взял вилку.

– С Гамильтоном, – не удержался он и почувствовал ее взгляд.

Затем она пожала плечами:

– Иногда. Мы были достаточно долго женаты и должны были где-то есть, в конце концов.

Он молчал.

– Я так и не научилась готовить, – призналась Кейт.

– Да, повариха из тебя была никудышная.

– Да и ты не сильно отличался, – мягко заметила она. – Нам ни разу не удалось приготовить горячий бутерброд, не спалив при этом квартиру. – Она подняла хот-дог вверх: – Пятизвездочные рестораны, конечно, хорошая вещь, но это просто божественно!

И она снова принялась жевать, продолжая комментировать происходящее – весело и неразборчиво.

Бред встал со скамейки и одним движением опорожнил бутылку. Он уже взрослый. Откуда же тогда эти ощущения – точно как в девятнадцать, в крошечной квартирке, в которой они были вдвоем?

Кейт не понимала, что с ним происходит, он видел это.

Она как раз вытирала губы с тем изяществом, которое допускала испачканная кетчупом и горчицей бумажная салфетка.

– Как думаешь, мы скоро найдем Мэделин?

– Вполне возможно, Кейт. Прежде надо поговорить с Малдованом.

– Знаешь, я немного побаиваюсь.

– Почему? – удивился Бред.

Она ответила не сразу.

– Ты когда-нибудь себя спрашивал, Бред, что за человек был твой отец? Ты почти никогда не говорил о нем.

Он ждал совсем другого ответа. Кейт всегда была любительницей отвечать вопросом на вопрос.

– В детстве я думал об этом.

– А сейчас уже нет?

– Достаточно того, что мать от него забеременела, а он удрал.

Она глядела куда-то в землю.

– Ты его ненавидишь?

Бред подсел к ней поближе.

– Ты хочешь сказать, что ненавидишь свою мать, Кейти?

– Нет! – Ее взгляд метнулся вверх. – Конечно, нет!

– Тогда при чем здесь мой отец?

Она бессильно опустила голову, и он уже потянулся ее обнять.

– Не знаю, – прошептала она.

Боль была написана на ее лице.

– Я ведь умею ставить диагнозы. Почему же не могу разобраться с собственными чувствами?

Бред наконец отважился взять ее за руку.

– Кейти, намного проще, когда тебя это не касается лично. Кому, как не тебе, это знать.

Она вздохнула и уткнулась лбом в его плечо. Как долго она и представить себе не могла подобного, а теперь снова черпала у него защиту. Как привычно ей было рядом с Бредом, как тепло и надежно!

– Все время думаю: вдруг Мэделин не хочет, чтобы ее находили, – сказала Кейт тихо.

Бред бережно провел ладонью по ее волосам.

– Мы найдем Маделин, и все выяснится.

– Девушка на портрете – определенно моя сестра, Бред. Она должна быть примерно на год моложе меня.

Кейт знала, что у него с собой снимок, сделанный с портрета. Каждый раз, когда она видела девушку с каштановыми волосами, она чувствовала любовь, с которой писалась эта картина.

Материнскую любовь.

– Я даже не знаю, как ее зовут.

Бред снова погладил ее по волосам, с такой нежностью, что у нее защемило сердце. Кейт отодвинулась и сразу почувствовала, как, несмотря на жару, стало холоднее.

Но она была Стоквелл. А Стоквеллы никогда не позволяли себе слабости.

– И это выясним, – пообещал Бред.

– Может, и лучше, что ты не знаешь, кто твой отец, – задумчиво сказала она. – Вдруг он оказался бы таким, как Кейн?

– Я не говорил, что не знаю, кто он.

– То есть? – изумилась Кейт.

– Я же детектив.

Наконец она поняла, почему он выбрал эту профессию.

– Где он?

– Умер.

– О, Бред. Мне очень…

– Не надо. Он был пьяницей и умер в тюрьме, Кейт. Неудивительно, что твой отец меня презирал.

– Он не…

– Всем известно: Кейн считал, что я недостоин его дочери. Знал бы он, что я ищу Мэделин, он бы пешком сюда дошел, чтобы испепелить меня.

– Он знает. Я ему сказала перед отлетом.

– Зачем?

– Он никогда меня не замечал, но этого не мог не заметить. К тому же я не хотела прощаться во лжи.

Ее взгляд машинально отмечал происходящее вокруг. Вот молодая женщина катит на спортивную площадку тачку, на которой водружен ящик с песком. Три шумных подростка носятся за летающей тарелкой. Напротив, через аллею, сидит пожилая пара: женщина читает книгу, ее муж кормит голубей. Оба выглядели умиротворенными и счастливыми.

– Я не знала, как долго мы пробудем в Бостоне, – тихо продолжала она. – А ему с каждым днем становится все хуже и хуже. Я не могла просто исчезнуть.

– Думаешь, ты поступила правильно?

– Хуже всего неопределенность.

Кейт уже перестала понимать, о чем именно они говорят.

– Каждый заслуживает прощения, – закончила она устало.

– Да, каждый, – кивнул Бред.

И они оба подумали о том, что тогда они друг друга не простили.

Оранжевая тарелка пролетела между ними и приземлилась у ног Бреда. И сразу же напряжение улетучилось. Бред поднял тарелку и ловко бросил ее обратно ребятам.

Бред, Гамильтон, она и все их друзья все жаркие солнечные дни проводили либо в парке Стоквеллов, либо на участке Орвеллов. Пока они были вместе, им везде было хорошо. Футбол, бейсбол, катание на лошадях, рыбалка, плавание…

Бред кинул в урну пустую бутылку.

– Надо идти.

Она кивнула.

– Какая галерея у нас следующая?

Он назвал сразу три, вместе с адресами. Вскоре они добрались до первого пункта.

Менее чем за минуту выяснилось, что им здесь нечего делать. Пока Бред пытался выудить у сотрудника галереи хоть какую-нибудь полезную информацию, Кейт бродила по залу и рассматривала выставленные картины. Когда Бред наконец присоединился к ней, она стояла перед большим полотном – хаотическим и мрачным наслоением крупных мазков.

– Если кто повесит это у себя в комнате, ему непременно будут сниться кошмары, – резюмировал Бред.

Кейт показала на маленькую табличку:

– Она называется «Самоочищение».

– Просто художнику нужно было почаще мыть свою кисточку.

– Бред, это катарсис. Картина отражает кусочек души.

– А мне это напоминает внутренний мир серийного убийцы.

Кейт закатила глаза.

– Такой подход помогает вытащить скрытые чувства и эмоции на поверхность, где с ними легче разобраться. Ты видишь эту картину и чувствуешь боль. Я вижу человека, который преодолевает свою боль.

– Так делают твои пациенты?

Кейт ответила честно, чем удивила обоих:

– Да.

– И ты все-таки полетела со мной в Бостон?

Она упрямо сжала губы.

– Я не хотел тебя задеть, – заверил он. – Мне просто любопытно. Не сомневаюсь, что ты можешь исколесить весь Техас, если это понадобится твоим больным.

– Откуда тебе это известно? – насторожилась Кейт.

– Я профессиональная ищейка, ты разве забыла? – усмехнулся Бред.

Вскоре у Кейт устали ноги. За последние дни ей пришлось пройти больше, чем за предыдущие месяцы. В следующую галерею они поехали на метро. В вагоне все места были заняты. Пассажиры толпились даже в проходах. Кейт стояла перед выбором: прижаться к Бреду или к совершенно чужому мужчине. Она выбрала первое.

Одной рукой он крепко держался за поручень, а другой придерживал Кейт, при этом тихонько поглаживая ее. Было ли это движение сознательным или машинальным? Вдруг Кейт почувствовала, что он больше не гладит ее руку.

– Шрамы, – пробормотал он.

– Что?

Он посмотрел на нее.

– Твои шрамы.

У нее пересохло во рту. Авария. Опять эта авария.

– И ты похоронила мечту стать знаменитой художницей.

Она нахмурилась. Он издевается? Ее мечта стать художницей была такой же реальной, как и мечта управлять самолетом.

Поезд так резко остановился, что она чуть не упала. Один поток хлынул на станцию, другие вошли. Состав снова тронулся. На этот раз Бред придерживал ее крепче, чтобы она не потеряла равновесия. Она бросила на него благодарный взгляд. Он тоже устал. Нужно было очень хорошо знать Бреда, чтобы это заметить. Но она ведь никогда не знала его по-настоящему.

Кейт вздохнула. Остается лишь надеяться, что после встречи с мистером Малдованом в их поисках наступит переломный момент.

Бред посмотрел на часы. Два часа ночи. Он откинулся на спинку стула и позволил себе положить ноги на край постели. Однако боль в спине не утихла. Тогда он встал. Случайно задел альбом Кейт. Тот соскользнул со стола, и из него выпали листы.

За все эти годы Кейт ни одним глазком не разрешала взглянуть на свои работы. А сейчас по меньшей мере полдюжины из них лежали на полу. Она бы его убила, если б видела. Бред мог ее понять. В его кейсе тоже лежало немало вещей, не предназначенных для постороннего взгляда, – к примеру, обручальное кольцо Кейт, которое ему вернул Кейн Стоквелл.

И вот ее работы рассыпались по полу. Сверху лежал набросок женщины – постаревшей Кейт.

То, что он увидел, потрясло его до глубины души, хотя Бред никогда не относил себя к ценителям искусства. В каждом штришке скрывалось одиночество. Еще она рисовала детей, мальчика с огромными и печальными глазами, экзотические цветы… А вот и его портрет. Неужели его лицо и вправду было таким свирепым?

Бред засунул наброски в альбом. Джек подарил его сестре по окончании университета. Десять, нет, двенадцать лет назад. Это был специальный заказ. К альбому прилагались запасные блоки на спиралях. Ее имя стояло на обложке, но позолоченные буквы уже давно стерлись.

Кейт уединялась со своим альбомом, когда ей было грустно, когда она уставала или сердилась. О своих чувствах, своих тайнах она рассказывала бумаге.

В колледже она окончила отделение искусствоведения, но два года спустя, уже будучи замужем, вернулась туда, чтобы изучать психологию.

Бред вышел на балкон и стал смотреть на серебрившуюся в лунном свете улицу.

Чего он только не делал, чтобы не ложиться! Разве что на голове еще не успел постоять. Предыдущими ночами он отгонял ее кошмарные сны, но сегодня она спала крепче младенца.

Обычно Кейт довольствовалась половиной матраца, сейчас же лежала ровно посередине. Его раздумья, с какого же боку примоститься, прервал сонный голос Кейт.

– Ложись ко мне, Бред, – пробормотала она, – тебе нужно поспать.

Бред не успел отреагировать, как она уже снова спала, положив руку под щеку.

Как же он не выспался! Каждое утро в отеле он вскакивал раньше ее. Знала ли Кейт, что они спали рядом? Эта тема не обсуждалась.

Бред оловянным солдатиком вытянулся на краю кровати. Образец самообладания! Он усмехнулся.

Кейт заворочалась, а потом перекатилась поближе к нему, уткнулась носом в грудь, обняла. Он глубоко вдохнул ее аромат и притянул к себе вместе с одеялом. Вот тогда он наконец закрыл глаза и заснул.

Наверное, миссис Хайтауэр забыла занавесить окна, поэтому так бьет в глаза утреннее солнце. Кейт повернулась на бок и подоткнула подушку под голову. Что у нее запланировано на сегодня?..

Вдруг внимание ее привлекла теплая тяжесть на бедре. Рука, мужская рука! Реальность обрушилась на нее как ушат холодной воды. Это не ее одинокая кровать в Грендфью. Она не одна. Рядом лежал мужчина, который ворчал, если она начинала ворочаться. Кейт подняла голову с его мускулистого плеча и взглянула. Небритая щека, дерзкий изгиб рта, длинные, на зависть густые ресницы. Она хотела встать, но он еще крепче прижал ее к себе – Бред всегда так делал, когда спал.

Возможно, подействовало состояние полусна, но от непрошеной нежности было не спрятаться. Ее рука робко коснулась широкого плеча.

– Ты уверена?

– Да, – прошептала она.

– Здесь не романтично, – пробормотал Бред. – Комната в отеле, которую мы…

– Тсс…

– Как глупо мы тогда поссорились – после школьного бала, – тихо сказал он. – Не понимаю, что со мной произошло. Я был такой нервный…

– Я тоже.

Бред. Он всегда выглядел уверенным в себе человеком, который знает, чего хочет. Однако их планы и цели менялись по пятнадцать раз на дню. Единственное, что было незыблемым, – это ее любовь к Бреду.

– Ты и сейчас нервный? – спросила она.

Он нежно провел пальцем по ее губам.

– Нет, просто боюсь сделать тебе больно.

– Ты бы не хотел причинить мне боль, Бред?

– Нет.

Во взгляде Бреда читалось желание. Кейт приникла, обхватила его шею и растворилась в таком родном тепле.

– Бред, – прошептала она, – помнишь, как мы устраивали пикник? На маленькой заросшей поляне, на дальнем берегу реки… Там нас никто не тревожил.

Его крупные кисти гладили обнаженную спину Кейт, а затем он взял ее на руки и отнес туда, где была самая мягкая трава. Осторожно положил ее на зеленое ложе и развязал тесемки.

Бред смотрел ей в глаза, а она, путаясь, нервными пальцами освобождала себя от ненужной одежды. И вот они уже единое – без барьеров. Юные, влюбленные, дрожащие от волнения. Он поцеловал ее, и отсутствие опыта было компенсировано нежностью и страстью.

Потом голова Бреда покоилась на ее груди, и почти высохли слезы счастья, и дыхание стало спокойным. Они шепотом мечтали о будущем, о детях, и Кейт не сомневалась, что все их желания осуществятся.

Позже Кейт думала о том, как сильно она тогда заблуждалась.

Задержав дыхание, она отодвинулась и оставила горькие и в то же время сладостные воспоминания теплой постели. Он вздохнул, потянулся за подушкой и уткнулся в нее лицом.

Кейт устремилась в ванную, включила душ и встала под струи воды. И тут она дала волю слезам, оплакивая все то, чего не было и никогда не будет.

Глава 8

– Должен вас огорчить, но десять месяцев назад я отдал картину Леклер в обмен на пару скульптур. Полотно висело у одного коллекционера во Франции. – Роландо Малдован закрыл глаза. – Его имя…

– Робильярд, – закончил Бред.

Хозяин галереи кивнул:

– Точно. Откуда вы знаете?

Речь шла о коллекционере, у которого Джек купил портрет. Они шли по кругу. В его профессии такое случалось, но на этот раз Бред был особенно раздосадован.

Прежде всего из-за Кейт. Он видел, скольких нервов ей это стоило и как сильна была надежда.

– Вы помните эту картину? – на всякий случай спросил он Малдована – у Бреда была привычка собирать любую информацию.

– Разумеется. Пейзаж с озером. Предположительно вблизи Кейп-Кода. Очень милый.

Бред кивнул.

– Большое спасибо, что вы уделили нам время.

– Сожалею, что не могу помочь большим. У Леклер хорошая репутация. Цены на ее полотна постоянно растут, да и скульптуры расходятся неплохо.

Они попрощались и направились к выходу.

– Подождите, – крикнул им вслед галерейщик, – возможно, вам стоит поговорить с Дин…

Бред обернулся:

– Дин? Мариссой Дин?

– Да. Она выставляет нечто подобное Леклер. Довольно традиционные работы, знаете ли, – добавил он с выражением скуки на лице.

– Ее галерея закрыта на ремонт, но завтра утром должна открыться.

– Вот как? – Малдован погладил рукой с безупречным маникюром некое пышное подобие галстука. – Я уже давно с ней не общаюсь. Мы вращаемся в разных кругах. Но если вы ищете Леклер, то идите к ней.

Бред почувствовал, как вздрогнула Кейт. Они вышли.

– Ты себя не очень хорошо чувствуешь? – заботливо спросил он, глядя в ее взволнованное лицо.

Она с трудом могла вымолвить хоть что-то, однако взяла себя в руки.

– Все в порядке, – заверила она его решительно.

Бред глубоко вздохнул и задумчиво произнес:

– Послушай-ка, Кейт, мы можем до вечера ходить по галереям, но не лучше ли будет, если я попытаюсь отыскать эту Мариссу Дин?

Ее глаза округлились.

– Ты бы мог это сделать?

Он на все был готов, чтоб только из ее глаз исчезло выражение загнанной птицы. Он знал Кейт Стоквелл невыносимой, раздраженной, высокомерной, но эта ранимость выводила его из равновесия.

– Я бы мог попытаться.

– Найди Мариссу Дин! – прошептала она.

– О’кей, – кивнул Бред.

Они взяли такси назад в отель, где он сделал несколько звонков. Вскоре после этого они опять ехали в такси, теперь уже к Мариссе Дин.

– Будем надеяться, что она знает о Мэделин, – побормотала Кейт.

– Ты всегда ее называешь Мэделин?

– А как мне еще ее называть? – вскинулась Кейт. – Мама? Может, она и не мать нам!..

Бред промолчал.

– Мать не бросает своих детей, – сказала она тихо.

– Кейт, тебе ли не знать, что семьям иногда приходится разделяться?

– Почему именно мне? – удивилась она.

– Потому что ты так много времени проводишь с детьми.

– Например, с Бобби.

– Кто это?

Она покачала головой:

– Не важно, – и уставилась в окно.

– Черт побери, Кейт, – не выдержал он. – Давай-ка выкладывай все как есть! – И резко развернул ее к себе. – Кто такой Бобби?

– Тебя это не касается.

– Ты упомянула о нем, принцесса. Кто он?

– Маленький мальчик, для которого семья – наказание. В частности, из-за него я навязалась тебе в эту поездку. Доволен?

– Что с его семьей?

– Он мой пациент, Бред. Ты же не говоришь со мной о своих делах.

– Я рассказал тебе про Эми.

Почему она побледнела, когда он произнес это имя? Ах, черт! Он вспомнил, как они выбирали имена своим будущим детям. Но она же сама вышла за другого.

– Его мать умерла в прошлом году, отец не просыхает от пьянства, а бабушка и дедушка – религиозные фанатики. Два месяца я работала с одним Бобби, и дело сдвинулось, но сейчас боюсь, что он снова замкнется.

– Многие дети привыкают к мысли о смерти родителей.

Это звучало жестоко, но так оно было на самом деле.

– Но большинство из них не видели, как убивают мать…

Бред не поверил своим ушам.

– Убивают?

– Да. Но никто не верит Бобби. Бабушка и дедушка настаивают на том, что мать покончила с собой.

– А отец?

– Он хотел помочь Бобби и направил мальчика к одному из моих коллег, но тот обратился ко мне за помощью.

– Что говорит полиция?

– Ничего. Я не раз просила их возобновить расследование, но у них якобы нет оснований сомневаться в том, что это было самоубийство.

– Но ты в это не веришь?

– Я работала с Бобби…

Он не знал, что сказать. Но тут такси остановилось перед жилым домом.

– Мы приехали.

Кейт побледнела, и он взял ее за руку. Бред попросил водителя подождать, и они вышли из машины. Он позвонил в звонок, но никто не ответил. Кейт решила пока обойти вокруг дома. Он позвонил еще несколько раз, но безрезультатно.

Вернулась Кейт.

– Ее нет. Сосед сказал, что она в Европе. Он смотрит за ее кошкой.

– И когда она вернется?

– Завтра утром.

– Тогда мы подождем до ее возвращения, – решил Бред.

Передохнуть им обоим не помешало бы.

– Нужно перекусить, ту половинку яблока, которую ты сгрызла, принцесса, трудно счесть за полноценный обед. Берем тайм-аут и оставшуюся часть дня играем в туристов.

Они сели в такси, и Бред попросил отвезти их в ресторан. У дверей заведения толпился народ.

– Чтобы поесть здесь, нам придется ждать до вечера, – жалобно заметила Кейт.

Он покачал головой и улыбнулся:

– Доверься мне.

Широкими плечами он проложил дорогу ко входу, не обращая внимания на негодующие возгласы. И вот они уже внутри, в зале, где звякает посуда и громко разговаривают и смеются. Вдруг Кейт услышала:

– Бред, старина!

И в изумлении уставилась на огромного, сияющего во все тридцать два зуба улыбкой негра.

В порыве чувств он схватил Бреда и приподнял его так, будто тот весил не больше мухи.

Бред, в свою очередь, похлопал его по спине. Затем великан оставил Бреда в покое и протянул ей огромную лапищу. Правда, обошелся он с рукой Кейт исключительно бережно.

– Кейт Стоквелл, – представил ее Бред. – А этого громилу зовут Томми Мортон. Он мой давний друг и владелец этого злачного места.

– Кейт, – повторил Том и бросил взгляд на Бреда. Он явно не впервые слышал это имя.

– У тебя есть для нас столик, Томми?

– Для тебя – всегда.

– Столик для моего приятеля Бреда и его очаровательной спутницы! – крикнул Томми официантке, которая как раз убирала со стола.

Из кухни доносились соблазнительные запахи, и Кейт почувствовала, что страшно голодна. Когда они уселись, Томми с улыбкой протянул ей меню и лишь потом обратился к Бреду:

– Каким ветром занесло тебя в эту местность, приятель? Я думал, с Бостоном и алкоголем ты завязал.

Кейт вопросительно глянула на Бреда, тот отвел глаза. Томми удивленно поднял брови:

– О, я что-то не то сказал?

Бред покачал головой:

– Это не тайна.

Кейт недоумевала. Бред, насколько она знала, никогда много не пил. Но очевидно, знала она далеко не все.

– Как поживает твоя жена? – сменил тему Бред.

Томми ухмыльнулся:

– Она беременна. Номер три появится на свет через два месяца. Бред, это так здорово – быть отцом! Тебе тоже нужно хоть раз попробовать, пока ты еще не совсем дряхл.

Бред улыбнулся, а у Кейт враз улетучился аппетит.

– Так что привело тебя в Бостон?

– Одно дело.

– Ну да, разумеется, только дело. Кейт?

Она нехотя оторвала взгляд от меню.

– Что?

– Что бы вы хотели? – спросил Томми. – Заказывайте все, что душе угодно, не важно, есть ли это в меню. Ничего нет невозможного, если речь идет о моем друге и его очаровательной спутнице.

Томми был так искренне дружелюбен и весел, что было невозможно не заразиться его настроением. Но вот сможет ли она сейчас есть?

– Тост и капуччино.

От нее не ускользнул удивленный взгляд Бреда.

– Это несерьезно, Кейт, – вмешался он. – Мы возьмем еще яиц. Один омлет.

Томми кивнул и удалился.

– Не хочу я никакого омлета.

– Почему? Ты же любишь омлет. Томми его восхитительно готовит.

– Больше не люблю.

– С каких же это пор? – Он внимательно посмотрел на нее. – Что с тобой?

– Ничего. Я просто больше не люблю омлет. И твою манеру командовать.

Он прищурился.

– Речь идет только об омлете, принцесса.

Он вспомнил, как они жили вдвоем в крошечной квартирке. Вспомнил о воскресных днях, когда он не работал, а она рисовала.

Горячий кофе, газеты, разбросанные по постели, и омлет, который доставляли из близлежащего ресторана. Это стоило целого состояния, но он не возражал, потому что Кейт любила омлет. А Бред любил ее.

– Закажи что-нибудь другое. – Он отогнал прочь нахлынувшие воспоминания. – А то потом упадешь в голодный обморок. Что я буду с тобой делать?

Она хотела что-то возразить, но появилась официантка с капуччино для Кейт и салатом для Бреда.

Кейт склонилась над чашкой. Волосы падали ей на лицо и скрывали слезы, медленно текущие по щекам.

Проклятие, она принадлежала к миру богатых, окруженному высоченными стенами. Только стены эти были из стекла. Бред видел, как она страдала, и не мог с этим ничего поделать.

Кейт позвала официантку, чтобы поменять заказ. Вокруг шумели, только на их островке была тишина. Томми спросил, все ли в порядке, и исчез, когда из кухни донеслись взволнованные голоса.

– Вы давно знакомы с Томми?

Бред сделал глоток кофе.

– Семь лет.

– Где ты с ним познакомился?

– Здесь, в Бостоне. Одно время он был полицейским.

– Вы вместе что-то расследовали?

– Нет, – спокойно ответил Бред. – Мы повстречались с ним в баре, куда его вызвали из-за драки.

Она подняла удивленные глаза.

– Я был одним из тех идиотов, кто в ней участвовал.

Он ждал, что она поморщится, но услышал только:

– Почему?

– Потому что я был пьян, Кейт. И потерял разум, так как принял слишком много обезболивающего.

Она уронила вилку.

– Бред…

– Слушай, забудь все это. Томми всегда был хорошим другом.

– Ты никогда не выпивал больше кружки пива. И вчера вечером не стал пить…

– Я не пью, когда веду дело.

– Верно, – прошептала она, – ты занят делом, глупо было с моей стороны про это забыть.

Она бросила салфетку на стол и встала.

– Куда ты собралась?

Ей нужно было уйти. Не важно куда, главное – от него подальше.

– Я…

Он вскочил и схватил ее за плечи:

– Ты не бросишь меня, Кейт. Только не сейчас!..

Она пыталась вырваться, но он не отпускал.

– Бред…

– Все нормально?

Кейт обернулась: Томми озадаченно смотрел на них.

– Да, – ответил Бред. – Здесь где-нибудь есть более спокойное…

– Через кухню, – прервал его Томми, – вверх по лестнице.

Кейт не хотела устраивать сцен и позволила отвести себя в маленькую комнатку с письменным столом, стулом и старой кушеткой.

Бред отпустил ее и прислонился к двери.

– Я сделал тебе больно?

– Нет. Во всяком случае, не в этот раз.

Авария, они опять возвращаются к аварии. Туда, где она безвозвратно потеряла все, из-за чего стоило жить.

Его губы дрогнули.

– Что с твоими руками, Кейт?

Она вытянула правую руку. Рубцы на запястье были узкими и не слишком заметными.

– Все зажило, Бред.

Потребовались две сложные операции и целый год лечебной гимнастики.

– Здесь не было ни твоей, ни моей вины. Виноват был шофер, все просто. – Ее рука опустилась. – Авария никоим образом не повлияла на мою жизнь. Я ничего не потеряла из-за нее. – Она глубоко вздохнула. – Только тебя, – тихо добавила она.