Текст книги "Уродливые небеса (ЛП)"

Автор книги: Карлтон Меллик-третий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Земля открывается, и из сферы рядом с ними поднимается лифт. Выходит мужчина. Очень высокий, с курчавой черновато-фиолетовой кожей и длинной синей бородой. В белых шортах с верёвкой на поясе.

Он видит Дерево и щёлкает тремя пальцами.

– Вот ты где, – говорит мужчина, вытаскивая блокнот из своей кожи и передавая его Дереву. – Подпиши здесь.

– Что это? – спрашивает Дерево.

Мужчина скрипит головой.

– Рабочий приказ.

Дерево пожимает плечами.

– Ты не отправлял рабочий приказ? – спрашивает он.

Синяя Борода оборачивается и видит, что Лебедь и Лосось зевают и просыпаются.

– Подожди минутку… – говорит он. – Кто вы, люди?

– Кто ты? – спрашивает Лебедь.

– Здесь должен был быть какой-то беспорядок, – говорит мужчина, крутя бороду. – Мне поручили убрать его. Боже, как они будут удивлены, когда узнают, что за беспорядком стоит семья из трёх человек.

Он не понимает, что Лосось не их ребёнок.

– Откуда вы вообще взялись? – спрашивает Синяя Борода.

Дерево указывает на гигантский пульсирующий желудочный мешок.

Лицо мужчины сжимается в шар. Он шепчет:

– Оттуда?

Дерево кивает.

Синяя Борода рассматривает их. Замечает дополнительные тени, отсутствующую ногу Дерева, розовую кожу Лосося, рану на животе, где они появились.

– Вам лучше пойти со мной, – говорит он, мягко указывая им на лифт.

Лебедь и Лосось помогают Дереву встать на ногу. Он использует их как человеческие костыли.

– Только не позволяйте никому вас видеть, – говорит Синяя Борода.

Лебедь сжимает руку Дерева, снова взволнованная и счастливая.

* * *

Внутри сферы находится другой мир. Город построен вокруг внутренних стен, а из центра сияет маленькое солнце.

Лифт прибыл в этот мир в горизонтальном положении. Все четверо лежали на спине, сбившись в кучу, и смотрели на солнце.

Лосось ослеплён яркостью, набрасываясь на неё, как осы.

– Что это за место?

– Небесная Земля, – говорит Синяя Борода, тыча пальцем в пупок и обратно. – Гравитация здесь обратная. Вместо того, чтобы притягивать к центру, она выталкивает наружу.

Дерево не может долго смотреть на солнце, но Лебедь смотрит прямо в него, совершенно загипнотизированная.

– Я совсем забыла о солнце, – говорит она. – Как я могла забыть о чём-то подобном?

Дерево отводит глаза и наблюдает, как Синяя Борода тычет себя в пупок. Нет, не в пупок. В дыру. По его груди и животу проходят отверстия для воздуха. Он засовывает пальцы внутрь и наружу, как будто играет на флейте.

Они находятся внутри маленькой белой комнаты со стеклянным потолком. Она широко открыта и чиста со свежим лимонным ковром. Волокна ковра кажутся пластиковыми татуировками между пальцами Дерева, когда они выползают из лифта и выходят на улицу.

Лебедь раскрывает свои объятия теплу, пока Лосось и Дерево осматривают окрестности: это воссоздание пригородного района 1950-х годов, окутанного солнцем. Всё слишком красочно. Почти подделка. Как будто они внутри гигантской модели или детского игрового набора. Всё из пластика.

По дороге мимо них проезжает машина, медленная и бесшумная. Она кажется лёгкой, без двигателя. Больше похоже на заводную игрушку, чем на автомобиль. Дерево не видит водителя, но ему кажется, что он мог бы оторвать ярко-красную машину от земли и опрокинуть её, если бы захотел.

– Закройте свои лица и ни с кем не разговаривайте, – говорит Синяя Борода. – Посторонние не допускаются по экологическим причинам. Просто следуйте за мной.

Они следуют за Синей Бородой по окрестностям, мимо разноцветных людей. Некоторые носят причудливые шляпы, солнцезащитные очки, шарфы, но в остальном обнажены. Никто не обращает внимания на то, что Дерево прыгает на одной ноге.

– Мы пытаемся вернуть дух наших прошлых жизней, – говорит Синяя Борода, ведя их по окрестностям. – Мы не знали, как превратить Небеса обратно в Рай. Технология слишком сложна для нашего понимания. Но мы узнали достаточно, чтобы превратить этот резервуар в собственный автономный мир, основанный на воспоминаниях о нашей прошлой жизни. Мы создали счастливый американский городок.

Чем дальше они идут, тем более искусственными кажутся постройки. Они завораживающе красочные. Дома вокруг них кажутся такими чистыми и идеальными, как будто в них на самом деле никто не живёт. Некоторые двери и окна кажутся почти нарисованными по бокам домов, как будто они просто украшение и на самом деле не открываются.

– Не все здесь были в прошлой жизни из Америки, – продолжает он. – Некоторые даже не из эпохи автомобилей и телевидения. У нас есть телевизоры. Есть только один канал, но его интересно смотреть. У нас есть и бейсбол.

– Как ты помнишь, как всё было раньше? – спрашивает Дерево. – Я ничего не помню.

– Пилюли памяти, – говорит Синяя Борода. – Мы разработали лекарства, которые возвращают воспоминания.

– Могу ли я получить их? – спрашивает Дерево.

– Конечно, – говорит он.

– Когда? Скоро?

– Хоть сейчас, если хочешь. Я всегда ношу с собой немного. Воспоминания – моё любимое хобби. Я был космонавтом, – он роется в карманах. – Вот, – он бросает пять голубых пилюль в форме яйца в руку Дерева. – Я могу принести тебе больше позже.

Они подходят к маленькому домику с красным забором и садовыми гномами. Синяя Борода открывает пластиковые ворота и гладит гномов.

– Это мой второй дом, – говорит он. – Вы можете остаться здесь на некоторое время. Никто не узнает, что вы тут находитесь.

Лебедь улыбается, сжимая руку Дерева.

– Не могу поверить, что здесь действительно есть цивилизация, – шепчет она Дереву.

Синяя Борода открывает входную дверь. Замка нет. Вводит их внутрь.

Лебедь говорит:

– Я всегда искала такое место! Спасибо!

Она слишком взволнована, чтобы понять… разницу.

После того, как они входят в дом, цвета исчезают. Дерево это чувствует. Он знает, что что-то не так. Внутри не так красочно, как снаружи. Внутри дом серый и пепельный. Стены потрескались и почернели. Пусто, если не считать плавящейся мебели и старой куклы, наполненной панцирями жуков.

Такое ощущение, что это могила.

Синяя Борода открывает рот, чтобы сказать что-то Лебедю, но его голос стихает. Она не может его понять. Он становится прозрачным.

Окно и мир за дверью чернеют. Синяя Борода разбивается на кусочки головоломки и рассыпается. Всё, что осталось, это холодная мёртвая тьма, наблюдающая за ними снаружи.

Лебедь захлопывает дверь, задыхаясь, прислоняясь к ней всем своим весом, чтобы ничто не могло проникнуть внутрь.

* * *

– Что не так? – спрашивает Дерево. – Что происходит?

– Это случалось со мной раньше, – говорит Лебедь. – Это старые руины.

– Что?

Она качает головой.

– Я не знаю.

Лосось смотрит в окно. Солнце выжжено. Дома по соседству тёмные и безжизненные.

– Этот город мёртв, – говорит Лебедь. – Как и всё остальное на Небесах.

– Но где все? – спрашивает Лосось.

– Они были просто призраками, – говорит она. – Я знала, что это не может быть по-настоящему.

Дерево оттаскивает её от двери и выпрыгивает наружу, прислоняясь к выцветшему красному забору. Сейчас здания старые и гнилые. Трава давно умерла. Тротуар треснул. Сфера даже рушится сама по себе. Большая дыра открылась на восточной стороне и вынесла целый квартал.

– Похоже, он был заброшен на протяжении веков, – говорит Дерево. – Но он выглядит слишком современным, чтобы быть построенным много веков назад.

– На Небесах время другое, – говорит Лебедь. – На каждый год, проходящий на Земле, здесь проходит сотня. Это место могло умереть пять тысяч лет назад.

– Так что же нам теперь делать? – спрашивает Дерево.

Лебедь пинает щебень по двору.

– Я думаю, мы должны остаться, – говорит Лосось. – Это место не так уж плохо.

Он садится в шезлонг, но тот рассыпается под ним.

Лебедь смотрит на мёртвое солнце. Сейчас оно похоже на луну. Оно отражает призрачный электрический синий свет, исходящий из отверстия в сфере.

У Дерева всё ещё есть таблетки, которые ему дал Синяя Борода.

– Как это возможно? – спрашивает он Лебедя, показывая ей таблетки.

Лебедь просто закрывает глаза и кладёт голову ему на плечо. Её нос трётся о его кожу, как у морской улитки.

Дерево обнимает её и проводит пальцами по её колючей шее.

* * *

Дерево и Лебедь прогуливаются по холодным руинам, тротуар трескается под их ногами, как песчаные доллары, Дерево использует плечо Лебедя как костыль.

– Я искала Рай в течение многих лет, – говорит Лебедь, – пытаясь найти доказательства существования Бога.

– Не повезло?

– Я убеждена, что он мёртв.

– КЛОТТА и Ровак не говорили, что он мёртв.

– Они не знают. Им нравится думать, что он где-то в одном из мёртвых городов. Остался там. Но они никогда не исследовали эти города. У них нет доказательств.

– Откуда они знают о мёртвых городах, если они никогда их не исследовали?

– Они не знают. Люди исследовали мёртвые города давным-давно, но это было задолго до того, как КЛОТТА попала на Небеса. Всех этих исследователей сейчас нет. Умерли или исчезли тем или иным образом. Но я путешествовала по этим городам. Год назад я ходила из города в город. Все они одинаковые. Обломки на обломках. Как это место. Тысячи лет мёртвые. В конце концов я сдалась и вернулась в город КЛОТТЫ. Но, к сожалению, я была на три тени тяжелее, и они послали меня под землю.

– Ты не выглядишь в четыре раза злее других людей, – говорит Дерево.

– Количество теней не измеряет зло человека. Тень КЛОТТЫ, наверное, в два раза злее, чем все шесть наших теней, вместе взятых. Они просто ленивы. Они хотят судить о людях по чёрно-белому. Человек с более чем одной тенью – злой. Человек с розовой кожей раздражает.

– Человек с жёлтой кожей – творческий.

– Правильно. Она ни в чём не уверена. Она просто делает предположения. КЛОТТА знала только одного жёлтого в прошлом. Девушка, которая оказалась хорошей певицей и танцовщицей. Теперь она думает, что все жёлтые будут замечательными артистами. То же самое и с розовыми. Розовые не раздражают людей, просто они раздражают КЛОТТУ.

– Кажется, она тебе не очень нравится.

– Ты даже себе не представляешь.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Пауки-кальмары сочатся по задней части бедра Дерева.

– Ты не зашит, – говорит Лебедь.

Она отводит его в соседний дом призраков, находит в ванной несколько иголок и ниток. Туалет ещё цел. Он по форме напоминает нечто среднее между земным унитазом и унитазом-ведром Небес.

Лебедь прислоняет Дерево к стене и сшивает стенки его задницы вместе, стирая пауков-кальмаров со своего пути.

– Почему из меня выходят жуки? – спрашивает Дерево.

– Здесь круговорот жизни, – говорит она. – Когда ты ешь, твоя пища перерабатывается в новую жизнь. Она может поступать в виде приготовленного мяса, но на выходе получается колония насекомых.

– Такого раньше не было.

– Сначала обычно этого не происходит, но как только твоя пищеварительная система разовьётся, ты будешь выделять все виды живых существ. К этому нужно привыкнуть.

– Как давно ты на Небесах?

– Не так уж и долго. Может быть, лет пять. Я до сих пор не привыкла. Здесь всё так же запутано, как и в первую неделю.

– Ты видишь какие-нибудь новые цвета? У тебя есть новые чувства?

– Если бы я осталась со своим наставником, я бы уже знала три новых цвета. Он учил меня сосредотачиваться, подключаться к новым чувствам, исследовать новые пределы зрения, вкуса и звука. Но я не очень хороший ученик, – Лебедь заканчивает шить и кусает нить. – Но я всё ещё ребёнок. Прямо как ты.

* * *

– В чём смысл? – спрашивает Лебедь.

Дерево, Лосось и Лебедь лежат на дороге и смотрят на другую сторону города. Здания похожи на уродливые облака.

– Смысл чего? – спрашивает Лосось.

– Продолжения, – говорит она. – Бог мёртв. Все Небесные города мертвы. Кажется, что мало людей когда-либо пересекают границу. И вот оно. После того, как мы умрём здесь, мы уйдём навсегда.

– Откуда ты знаешь, что мы умрём навсегда? – спрашивает Лосось.

– Наши души теперь во плоти. Как только наши души умрут, мы умрём.

– Кто это сказал? – Лосось скрещивает ноги. – КЛОТТА и Ровак верят в это. Кто сказал, что мы не отправимся в другую загробную жизнь после этой? И ещё одну после следующей?

Лебедь качает головой.

– Это возможно, – говорит Лосось. – Я не верил в Небеса и посмотри на меня сейчас.

Он поворачивается к жёлтому человеку.

– Как ты думаешь, Дерево?

Дерево хрипит.

– Я даже не знаю, верю ли я, что мы действительно на Небесах.

– Почему нет? – Лосось расставляет ноги.

– Я не знаю, какими должны быть Небеса. Я даже не знаю, каким я должен быть. Я вообще ни в чём не уверен.

– Ну, с таким же успехом можно просто верить в то, что делает тебя счастливым, – говорит Лосось. – Тогда, по крайней мере, ты счастлив, пока не будет доказано обратное.

Лосось качает головой из стороны в сторону, лёжа между Деревом и Лебедем с широкой улыбкой на лице.

* * *

Лебедь находит для Дерева старую ногу в одном из заброшенных домов.

– По крайней мере, ты сможешь ходить, – говорит она.

Нога больше похожа на металлического паука. Только челюстей нет. Лебедь щёлкает рычагом сбоку, и она оживает. Нога крутится в воздухе рядом с ними.

– Вот, – говорит она.

Шар паука раскрывается, обнажая сверкающую спираль кости, которая вонзается в нижнюю часть лодыжки Дерева. Боль похожа на бананы на гриле.

Она фиксируется на месте. Новая нога Дерева представляет собой набор крошечных металлических ножек насекомых.

– Попробуй, – говорит Лебедь.

Дерево делает шаг. Паук ловит его. Он не чувствует сопротивления земли, но его поддерживают ноги. Это неудобно и неустойчиво.

– Это работает, – говорит Дерево. – Я думаю.

Лебедь хлопает в ладоши и морщит губы.

Паучья лапка подбрасывает лодыжку Дерева вверх и вниз.

* * *

Дерево кладёт пять таблеток на бетонный стол, который Лосось сделал из стен другого дома. Огонь горит в углу комнаты и излучает ощущение ржавой сливы.

– Как мы должны разделить их? – спрашивает Лосось.

– Я ничего не хочу, – говорит Лебедь.

– Почему нет?

– Я им не доверяю, – говорит она. – Кроме того, я не хочу вспоминать никого, по кому буду скучать.

– Я должен попытаться, – говорит Дерево.

– Ты можешь взять три, – говорит Лосось жёлтому человеку. – Твоя память важнее для тебя.

Лосось берёт две таблетки и кладёт одну в рот.

Он почти мгновенно падает на пол и теряет сознание.

– Он умер? – спрашивает Дерево.

– Нет, – говорит Лебедь. – Спит.

Дерево улыбается девушке-рыбе с шипами и целует синюю таблетку, прежде чем съесть её. Он может лечь перед тем, как потерять сознание.

* * *

Дерево затягивается в прошлое. В его старую человеческую кожу. Он понимает различия. Теснота человеческой плоти. Гладкая бесцветная кожа. Зуд. Одежда. Волосы. Потливость. Яички. Всё возвращается к нему.

Память его в больнице. Он работает здесь. Он отличный хирург. Может быть, один из лучших в этой области. Он не знает этого на самом деле, но он это чувствует, он видит это по тому, как люди смотрят на него, когда он идёт по коридорам. Он кто-то важный. Он занимается спасением жизней. Они все восхищаются им.

Он эксперт со скальпелем.

Дерево, или кем бы он ни был раньше, входит в операционную с пухлыми медсёстрами и птичьего вида стариком, который тихо ждёт, когда его разрежут мастерские руки. Хирург Дерево получает право на это. Ему не нужно концентрироваться. Для него всё просто. Он надевает на руки резиновые перчатки и срывает тонкое лезвие с маленького металлического столика. И, как художник, он молниеносно проводит ножом по перекрещивающимся узорам. Раны открываются на пациенте ещё до того, как он его коснётся.

С помощью своих точных разрезов он может разобрать старика на мелкие кусочки, а затем снова собрать из него что-то лучшее. Его работа всегда чёткая. Его руки двигаются быстрее, чем могут видеть глаза, но Дереву хирургу не нужно смотреть на то, что он делает. Он просто смотрит прямо перед собой, поверх выпуклых плеч медсестёр. Проверка времени на часах и подсчёт плитки на потолке.

Когда механические конечности Дерева вызывают взрыв крови в воздух, образуя торнадо, от которого язык старика прижимается к задней части его широко открытого рта, медсёстры заливаются аплодисментами и кивают головами с величайшим уважением.

* * *

Дерево просыпается от того, что Лосось склоняется над ним, выдёргивая его из памяти.

– Что? Что? – Дерево кричит.

– Ты помнишь? – спрашивает Лосось.

Лосось морщит жёлтую кожу на груди Дерева.

– Я помню что? – Дерево шлёпает свои маленькие ручки и ищет Лебедя, но её нет в комнате.

– Нас, – говорит Лосось.

– Ты прервал мою память, – говорит Дерево. – Я наслаждался этим.

– Какое у тебя было воспоминание? Был ли я в нём?

– Нет. Я был на работе. В больнице. Я был знаменитым хирургом на Земле. Я думаю…

– Значит, ты не знаешь?

– Знаешь что?

– Мы были…

– Да?

– Влюблёнными, – шепчет Лосось. – Мы были женаты.

– Женаты? Ты был женщиной на Земле?

– Нет, мы геи. Ты меня любишь. Разве ты не помнишь?

– Я ничего не помню о том, чтобы я был геем.

– Но ты гей. Ты мой муж, – Лосось кладёт лицо на грудь Дерева.

Дерево толкает его и пятится.

– Мы родственные души, – говорит Лосось. – Вот почему мы прибыли на Небеса в одно и то же время. Нам суждено быть вместе навсегда.

– Я не верю в это, – говорит Дерево. – Меня к тебе ничуть не влечёт.

– Ты просто не помнишь меня. Я чувствовал то же самое, когда мой разум был пуст, – Лосось хватает таблетку со стола. – Вот, прими ещё одну таблетку. Ты будешь помнить меня.

Лосось пытается открыть рот Дереву, но Дерево отталкивает его.

– Да отвали ты от меня!

Дерево выходит из гнилого дома и бежит по заплесневелым улицам.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Дерево бродит по серым руинам города, мимо вплавленных в землю машин, мимо почтовых ящиков, засыпанных пылью.

Он слышит, как Лосось зовёт его, поэтому идёт в направлении, противоположном голосу.

Должно быть, это ложь. Как Лосось мог узнать его в земной коже? Он должен быть сбит с толку. Это должен быть другой человек из его прошлого, чем-то похожий на Дерево. В случае с Лососем Лебедь была права. Ужасно вспоминать кого-то, по кому будешь скучать. Возможно, он так скучает по своему возлюбленному, что убедил себя, что Дерево – его муж в новой форме.

Дерево возвышается над центром города. Он хочет выкинуть розового человечка из головы, чтобы сосредоточиться на своём новом воспоминании.

Хирург…

Должно быть, он был блестящим человеком.

* * *

– Помоги мне, – говорит Лебедь из-за здания в центре города.

Дерево не понимал, что она зашла так далеко. В городской части полно микронебоскрёбов и троллейбусных путей. Здесь не очень безопасно, всё готово рухнуть на них в любой момент.

Лебедь несёт ящики в продуктовую тележку. Она полна жестяных и стеклянных банок с едой.

– Там внизу есть какое-то убежище, – говорит она. – Бóльшая часть еды хорошо сохранилась.

Дерево просматривает провизию. Банки упакованы, как еда с Земли. Даже с коммерческими логотипами. Но бóльшая часть еды незнакома. Он не понимает написанного, но на некоторых банках есть изображения синих и красных черепах-угрей. И фотографии терпкого картофельного сока на других.

– Как ты думаешь, что с ними случилось? – спрашивает Дерево.

– Вымерли, наверное, – говорит она. – Как и всё на Небесах.

– Ты действительно думаешь, что мы единственные, кто остался на Небесах? – спрашивает Дерево.

– Помимо городка КЛОТТЫ и существ, которые живут в этом ландшафте, да. Я думаю, что мы совсем одни.

Дерево стряхивает бетонную пыль с плеча Лебедя, а затем помогает ей загрузить ящики.

* * *

Дерево и Лебедь в подземном метро, ​​сидят на покрытых коркой сиденьях старого вагона метро, ​​едят маринованные яблоки-лобстеры и пинают ногами.

– Так чему научила тебя таблетка? – спрашивает Лебедь.

– Раньше я был врачом, – говорит Дерево. – Специалистом.

– Молодец, – говорит она, как будто её раздражает, что он что-то вспомнил о себе.

– Бьюсь об заклад, люди пересекали весь земной шар только для того, чтобы получить от меня лечение. Должно быть, были процедуры, которые только я мог выполнить должным образом.

– Ты, должно быть, был богат, – говорит она.

– Я ещё не вспомнил, что был богатым. Просто одарённым.

– А как насчёт Лосося? Кем он был раньше?

Дерево съёживается.

– Он не сказал.

– Он не рассказал тебе о своей памяти? – спрашивает она.

– Ну, он сказал, что мы знали друг друга в прошлых жизнях.

– Правда?

– Он сказал, что мы любовники. Может быть, даже поженились.

Лебедь смеётся.

– Ты был гомосексуалистом?

– Не знаю. Он так говорит. Я ему не верю.

– Почему ты ему не веришь?

– Это невозможно. Он меня не привлекает.

– Теперь он выглядит по-другому. Возможно, ты найдёшь его человеческую форму привлекательной?

– Я не знаю, был ли я геем на Земле, но сейчас я точно не гей.

– Почему это?

– Потому что меня влечёт к тебе.

Лебедь ухмыляется.

– Я это заметила.

– Ты заметила? – спрашивает Дерево.

– Я чувствую такие вещи, – говорит Лебедь. – На самом деле это не новое чувство, это больше похоже на расширение зрения, но я могу видеть эмоции, исходящие от тебя. Это то, что естественным образом развивается в первый год твоего пребывания на Небесах.

Дерево краснеет.

– Не стесняйся, – говорит Лебедь. – То, что ты чувствуешь ко мне, прекрасно. Немного неожиданно для такого сильного чувства, но мне нравится, как оно вырывается из твоей плоти. Как солнечные персики и лужи ртути, плывущие по воздуху.

Дерево наблюдает, как она следует за невидимыми потоками в воздухе. Её сверкающие глаза захватили их внутри себя.

Она хихикает.

– Теперь ты возбуждённый.

– Возбуждённый? – спрашивает он. – Как я могу возбудиться? Мы не можем заниматься сексом на Небесах. У нас нет половых органов.

– О чём ты говоришь? – спрашивает Лебедь. – Конечно, мы всё ещё можем заниматься сексом на Небесах.

– Как? – спрашивает Дерево.

– КЛОТТА не отводила тебя к себе в постель?

– Нет.

– Обычно она спит со всеми новичками.

– Я был там всего один день.

– Ну, тогда мне придётся показать тебе, как это делается, – говорит она.

Лебедь выгибает спину, чтобы толкнуть свою остроконечную грудь ему в лицо. Ухмылка растягивается на её болотно-зелёных губах, как будто она собирается развратить невинного, и идея состоит в том, чтобы выпускать облака расплавленного фиолетового стекла из пор на её коже.

* * *

Дерево понятия не имеет, что делать. Он действительно не помнит, как занимался сексом как человек. Он просто помнит, что для введения требовался пенис и отверстие.

Он пытается следовать её примеру. Она целует его, всасывает в рот его золотые губы. Её язык скользит по его плечу. Дерево смотрит ей в рот. Она беззубая. Есть гребни хрящей, но они больше похожи на рыбьи, чем на человеческие. Весь её рот представляет собой вытянутый язык, который выкатывается из её губ и массирует заднюю часть шеи Дерева.

Она взволнованно улыбается языку-многоножке Дерева. Его сотни ног больше похожи на тонкие щупальца. Они пробегают по щеке Лебедя и щекочут её ухо.

Лебедь прижимается губами к многоножке и закрывает глаза. Когда её гигантский язык скользит в рот Дереву, она начинает дрожать. Он скользит в его горло и обратно в рот.

Она отталкивается от него и смотрит глубоко в его глаза.

– Тебе нравится это? – спрашивает она.

Дерево кивает.

Она засовывает язык обратно ему в рот и на этот раз проникает глубже в горло. Он чувствует, как язык щекочет внутреннюю часть его груди. Он на вкус ржаво-нечёткий.

Она начинает трахать его горло своим языком. Ощущения в горле, как во влагалище, но более интенсивные, его нервы сплетаются в сложную паутину чувственности. Дерево пытается засунуть язык ей в горло, но его подавляет массивный стержень мяса девушки-морского конька. Он задаётся вопросом, кончит ли её язык внутрь него, как пенис?

Лебедь бросает Дерево на пол вагона метро. Её язык хлопает перед ним нервным хвостом. Прежде чем Дерево понимает, что происходит, зелёная девушка вытаскивает лезвие из его руки и разрезает ему живот от промежности до грудной клетки. Дерево задыхается от шока, когда она оседлала его бёдра. Её губы надулись, глядя на него, глаза светились, когда она раздвигала новую разорванную плоть на его торсе и скользила пальцами внутрь.

Дерево взрывается новыми ощущениями, когда она исследует его липкие внутренности своими извивающимися пальцами. Оранжевая слизь вытекает из Дерева, как сгустки крови. Она сжимает что-то внутри него, внутри его груди, что заставляет всё его тело болеть и корчиться.

Она натягивает это, вытаскивает из его туловища и показывает ему. Орган размером с лёгкое, но пульсирует как сердце. Он напоминает Дереву водяной шар, сделанный из резиновой медицинской перчатки, с несколькими толстыми белыми трубками, которые соединяют его с внутренней частью его груди.

Лебедь открывает рот вокруг органа и сосёт одну из его извивающихся трубок. Конечности Дерева успокаиваются и затихают. Такое ощущение, что всё его тело находится внутри её рта. Язык игуаны высовывается из её тёмно-зелёных губ и обвивается вокруг пульсирующего органа. Кровавые комочки стекают по бокам, цепляясь между её пальцами и вкусовыми рецепторами.

Затем дыхание Лебедя становится учащённым. Она слизывает оранжевую слизь с ножа Дерева и быстро, нетерпеливо, небрежно врезается в собственный живот. Она стонет, выдавливая из себя, из-за шипастых грудей, такой же мясной шарик и держит его. Она делает паузу. В каждой руке по одному органу. Задерживает дыхание. Рот широко открыт, язык высунут, когда она медленно прижимает их друг к другу.

Дерево видит, как трубки органов скручиваются друг вокруг друга, а затем пустеют. Чувственная перегрузка. Его взгляд становится белым, все звуки исчезают, запахи стираются. Всё, что он может чувствовать, это космическое сдавливание его души-плоти в душу Лебедя. Всё его тело тает в ней, трётся о каждую молекулу её существа. Бесконечный оргазм.

Они поглощаются друг другом. Переваривают друг друга.

На мгновение они полностью сливаются. Становятся единым сознанием. Дерево забывает, какая душа его, какие частицы его, какие мысли.

Она ближе всех, с кем он когда-либо был, даже ближе самого себя.

* * *

Дерево просыпается мокрым и колючим в вагоне метро. Его голова на груди Лебедя. Несмотря на остроконечность, её грудь удивительно удобна. Их животы всё ещё открыты, из них на пол проливается шипящая жидкость. Но Лебедь поместила половые органы обратно в их первоначальные контейнеры.

– Что случилось? – спросил он.

– Ты потерял сознание как раз перед тем, как мы достигли кульминации, – она вытирает жир с его лба. – Я ожидала, что ты это сделаешь. Никто не достигает кульминации в первый раз. Особенно кто-то такой новый.

– Ты не говорила мне, что так будет, – говорит Дерево.

– Нет, наверное, не говорила, – произносит она с широкой зелёной улыбкой.

– Сколько раз ты делала это?

– Десятки, – говорит она. – В основном с КЛОТТОЙ. Она была лучшей. Старшие души могут творить удивительные вещи. Я даже не могу это объяснить. Это был первый раз, когда я была лидером. Было забавно. Ты должен попробовать это с Лососем.

Дерево качает головой.

– Я так не думаю.

– Возможно, когда-нибудь ты вспомнишь, что любил его, – говорит Лебедь.

– Если я это и сделаю, это ничего не изменит. Это была другая жизнь. Теперь я другой человек.

– Посмотрим, – говорит Лебедь.

Змея пудинговой слизи выползает из её живота и спускается по спине Дерева.

* * *

С задней части метро Лосось наблюдает, как Дерево и Лебедь лежат вместе, животы раскрываются друг перед другом. Он держит в руке пожарный топор, сжимая его ладонями. Угол лезвия топора вонзается в его розовое бедро. Это лишь немного облегчает его боль.

* * *

Дерево и Лебедь толкают по пригородному тротуару старые разбитые тележки с продуктами. Тележки готовы сложиться внутрь, колёса готовы развалиться, а тротуар слишком неровный и каменистый, но они пытаются пройти как можно дальше, прежде чем тележки рухнут.

– Возможно, мы сможем остаться здесь на некоторое время со всеми этими вещами, – говорит Лебедь.

– Да, мне бы этого хотелось, – говорит Дерево.

Они улыбаются друг другу. Их глаза светятся в полумраке.

Их животы зашиты свежими нитками. Лебедь нашла всё, что им нужно, в убежище под городом. Она даже нашла дополнительные ножи, чтобы снова вспарывать им животы.

* * *

Они находят новый дом. Крепкий, в лучше сохранившейся части города. Им даже есть где поспать, старый матрас, рассохшийся до груды мягкого наполнителя.

Прижавшись друг к другу на заплесневелой насыпи, Лебедь засыпает глубоким сном в объятиях Дерева. Он почти засыпает рядом с ней, когда призрачная фигура рывком будит его.

– Получай! – говорит Лосось.

Он наклоняется над кроватью, маленький мальчик с топором, его кулак протянут к Дереву.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Дерево, потом замечает топор.

– Я не хочу причинять тебе боль, – говорит Лосось. – Но я собираюсь расколоть тебе череп пополам, если ты не примешь эту таблетку.

– Это была другая жизнь, – говорит Дерево. – Даже если бы я был твоим любовником на Земле, этого не будет на Небесах. Теперь я другой человек.

– Я просто хочу, чтобы ты помнил то, что помню я, – говорит Лосось. – Мы вдвоём были счастливы вместе. В любви. Если ты просто вспомнишь, я буду доволен. Даже если ты не захочешь быть со мной здесь.

– Я тебе не доверяю, – говорит Дерево. – Зачем тебе этот топор?

– Я обещаю, что не причиню тебе вреда, если ты примешь таблетку, – говорит Лосось.

– Я буду без сознания. Если ты причинишь ей боль, пока меня не будет, я разрежу тебя на куски.

– Я не хочу никого обидеть. Я просто хочу, чтобы ты принял таблетку.

Он роняет её на грудь Дерева.

– Я серьёзно, – говорит Дерево. – Я порежу тебя на куски.

Он кладёт таблетку себе в рот.

Когда Лосось опускает топор, Дерево сглатывает.

Лосось взволнованно наблюдает за его лицом, когда он теряет сознание.

Дерево выпрыгивает из кровати рядом с Лососем. Нож выскальзывает из его руки и прижимается к тонкой шее розового человека.

Лосось кричит, Лебедь просыпается.

– Что происходит? – кричит Лебедь.

– Ты обещал, что примешь таблетку, – ноет Лосось.

– Замолчи! – говорит Дерево.

– Ты обещал!

– Сукин ты сын! – кричит Дерево.

– Я просто хотел, чтобы ты вспомнил.

– Ты чёртов кусок дерьма! – продолжает кричать Дерево.

– Почему ты просто не принял её? – говорит Лосось. – Это всё, чего я хотел.

– Я принял.

– Правда? Ты помнишь? Какими мы были?

– Ты убил нас, больной ублюдок! – кричит Дерево.

– Что? – Лосось плачет.

Лебедь держится на расстоянии.

– Ты эгоистичный ублюдок! Ты убил нас обоих!

Дерево бьёт розового человечка коленом в живот и выбрасывает его из комнаты.

– Держись от меня подальше, – говорит Дерево.

Голова Лосося бьётся об жёлтого человека. БУМ! Дерево кричит.

Лосось выбегает из дома и бежит по улице.

Он продолжает бегать вокруг сферы города, а затем снова и снова. Он продолжает бежать, пока его ноги больше не могут двигаться. Затем он находит тёмную комнату, чтобы рухнуть в неё. Он заползает в угол, сворачивается в клубок и кусает себя за колени. Потоки слёз пропитывали его лососевую кожу.