Текст книги "Новая квартира"

Автор книги: Карло Гольдони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Явление третье

Кекка, Розина, потом Кристофоло.

Кекка. И знаете, пока я буду говорить с синьором Кристофоло, вы тоже подите к себе, вам не след быть тут.

Розина. Дорого бы я заплатила, чтобы послушать!

Кекка. Ну, еще бы, ведь вы воплощенное любопытство.

Розина. А вы? Ни капельки?

Кекка. Я только выслушиваю то, что стоит послушать.

Розина. А я не слушаю того, чего не стоит слушать. (Уходит.)

Кристофоло (входит). Мое почтение!

Кекка. Ваша милость, синьор Кристофоло!

Кристофоло. Нет, дорогая, уж, пожалуйста, без этих милостей.

Кекка. Не хотите, чтобы я вас почтила, как подобает?

Кристофоло. Я не нуждаюсь в почитаниях. Никогда я не был охоч до церемоний. Цену себе я знаю. Слава богу, ни в ком не нуждаюсь; а все эти титулы дарю, кому угодно.

Кекка. Ну, как прикажете. (В сторону.) По старинке живет. (Громко.) Прошу вас, простите, что я вас обеспокоила.

Кристофоло. Я к вашим услугам. Чем могу служить, приказывайте.

Кекка. Садитесь, пожалуйста.

Кристофоло. С удовольствием. Что слышно о синьоре Фортунато? Когда вы его ждете?

Кекка. Как раз вчера было от него письмо. Он должен быть здесь к концу недели.

Кристофоло. Это так. Возможно, он приедет в пятницу болонской почтовой каретой.

Кекка. Ах, если бы вы знали! Я прямо дождаться не могу!

Кристофоло. Да, когда у женщины хороший муж, так всегда хочется иметь его рядышком. Правда?

Кекка. Когда его нет, я просто как потерянная. Ничто мне не мило. Ни в театр я, ни в маскарад, ни… Да никуда, просто-таки никуда.

Кристофоло. Хорошие женщины всегда так.

Кекка (в сторону). Не знаю, с какого конца начать.

Кристофоло. Итак, синьора Кекка, что же вы мне прикажете?

Кекка. Дорогой мой, уж вы простите, что я беру на себя такую смелость…

Кристофоло. Да говорю же! Со мной вам церемониться нечего, я приятель вашего мужа, а потому свободно располагайте мною.

Кекка. Вы разрешите мне поговорить с вами об одной особе?

Кристофоло. О ком?

Кекка. Об одной особе.

Кристофоло. Только не о моем племяннике. А о ком угодно другом – извольте.

Кекка. О, до вашего племянника мне нет дела.

Кристофоло. А мне откуда знать? Я слышал, что Этот плут поселился тут под вами. Потому-то я и подумал, что вы хотите говорить о нем. И чуть-чуть не совершил невежливости – не хотел идти к вам.

Кекка. Синьор Кристофоло, вы слишком воспитаны для этого.

Кристофоло. Если бы вы знали, до чего он въелся мне в печенку своим гнусным поведением!

Кекка. А бедняжка сестра его?

Кристофоло. А сестра тоже полоумная. Когда умерла ее мать, я ведь хотел взять ее к себе, а она, видите ли, не пожелала; захотела жить у брата: там, дескать, свободнее, потом у дяди придется рано спать ложиться, по маскарадам да по театрам не разгуляешься. Ветреница! Вот и получила свое! Пусть теперь и радуется!

Кекка. Если бы вы знали, как она, бедняжка, сейчас несчастна.

Кристофоло. Все знаю. Вы что же думаете – я не знаю? Все знаю! Знаю, что он по уши в долгу, знаю, что за два года он пропустил сквозь пальцы десять тысяч дукатов; частью проиграл, частью истратил на свое сокровище – благоверную. Вот где его погибель! С тех пор как он стал бывать в этом проклятом доме, он сам на себя стал не похож. Со мной вовсе не считается, не удостаивает даже посещением. Встретится со мной на улице, так норовит ускользнуть незаметно, потому что я хожу в камзоле без галунов и не ношу манжет. Знаю, – эта ее милость, квашня надутая, говорила, что ей от меня тошно, что она меня стыдится и никогда в жизни не назовет меня дядей. Нет, врешь, это ты у меня подождешь, чтобы я тебя назвал племянницей, нахалка, дрянь, нищая!

Кекка (в сторону). Ну, тут не скоро удастся вставить слово.

Кристофоло. Простите, дорогая моя, от злости я делаюсь болтлив. Так что же вы хотели сказать мне?

Кекка. Дорогой синьор Кристофоло, чем же во всем этом виновата бедная ваша племянница?

Кристофоло. Будем говорить откровенно, дорогая синьора Кекка, для чего вы посылали за мною?

Кекка. У меня к вам дело.

Кристофоло. Ваше дело?

Кекка. Да, и мое, если хотите. Дело идет о моем кузене.

Кристофоло. О, если дело идет о вас или о вашем родственнике, я готов служить вам всячески и в любом деле; только бы это не касалось моего племянника.

Кекка. И его сестры?

Кристофоло (громко и сердито). И ее тоже.

Кекка (в сторону). Вот беда! (Громко.) Так вот, как я уже сказала, мне надо поговорить с вами о моем кузене.

Кристофоло. Кто он такой?

Кекка. Тот самый молодой человек, который приходил от меня просить вас сюда.

Кристофоло. Ага, этот!

Кекка. Вы знаете его?

Кристофоло. Никогда его раньше не видел.

Кекка. Он не так давно закончил свое образование.

Кристофоло. Очевидно, он меня знает, потому что разыскивал меня на Риальто,[7][7]
  Риальто – знаменитый в Венеции мост через Большой канал; на Риальто расположены торговые лавки.


[Закрыть] остановил и проводил сюда.

Кекка. Ну, еще бы, конечно, он вас знает!

Кристофоло. Так что же вам угодно? Какое у вас дело?

Кекка. Как вам понравился этот юноша?

Кристофоло. По-моему, приличный молодой человек.

Кекка. Да уж, прямо можно сказать, золотой малый.

Кристофоло. Видно, что натура хорошая. Что он делает? Имеет должность?

Кекка. Хотел бы получить…

Кристофоло. У меня есть связи, есть друзья, я мог бы, пожалуй, ему помочь.

Кекка. Ах, если бы!

Кристофоло. Вы меня за этим звали?

Кекка. Да, синьор, и за этим.

Кристофоло. А еще зачем?

Кекка. Должна вам сказать, что он хочет жениться.

Кристофоло. Молодец! Недурно! Еще расти не перестал, а уж собирается жениться! Должности не имеет, а намерен содержать семью! Меняю о нем мнение и не ценю его больше не то что в грош, а совсем ни во что.

Кекка (в сторону). Плохо дело! (Громко.) А если будет хорошее приданое?

Кристофоло. Ну, разве что хорошее приданое…

Кекка. И если он окажется в состоянии купить себе должность?

Кристофоло. В таком случае…

Кекка. В таком случае все наладится?

Кристофоло. В таком случае я ему вовсе не нужен.

Кекка. Но он-то очень нуждается в вас.

Кристофоло. Во мне? Не понимаю.

Кекка (в сторону). Сейчас я ему все выложу.

Кристофоло (в сторону). Путает что-то. Не пойму, куда она гнет.

Кекка. Как вы думаете, синьор Кристофоло, может ли мой кузен надеяться жениться на воспитанной девушке с некоторым приданым?

Кристофоло. Доход у него имеется?

Кекка. Небольшой есть; и если бы вдобавок была должность…

Кристофоло. Конечно, приличный малый как-нибудь устроится.

Кекка. А скажите мне, если бы у вас была дочь, выдали бы вы ее за него?

Кристофоло. Я не женат. Дочерей у меня нет. Значит, не к чему мне отвечать – да или нет.

Кекка. А скажите, племянницу свою вы бы выдали за него?

Кристофоло. Ну, вот что, синьора Кекка, вы имеете дело не с глухим и не со слепым. Я отлично понимаю, к чему вы клоните речь, и удивляюсь, что вы обращаетесь с этим ко мне. Я ведь вам сказал, что и слышать ничего не хочу об этом. И если вам больше ничего от меня не нужно, мое почтение. (Встает.)

Кекка. Послушайте…

Кристофоло. Ничего больше не слушаю!

Кекка. Ведь я вовсе не намеревалась…

Кристофоло. Об этих господах я и слышать не хочу!

Кекка. И о племяннице?

Кристофоло. Нет у меня племянницы!

Явление четвертое

Те же и Менегина.

Менегина. Ах, дядюшка!

Кристофоло (Менегине). Это что за наглость? (Кекке.) И не стыдно вам так обманывать порядочных людей?

Кекка. Где же тут обман? Как вам самому не стыдно? Что тут – на капиталы ваши, что ли, покушаются? Если я поступила так, то потому, что видела в этом доброе дело. Хотите вы или нет, но это ваша племянница, обделенная своим братом и доведенная до нищеты. А когда девушка в отчаянии, что только не придет ей в голову! Если выпадает ей случай пристроиться, то честь, жалость, родство, приличие должны заставить дядю помочь ей, дать порядочное положение, устроить должным образом. А если вам это не по вкусу – как угодно. Я действовала, как друг ее, а вы поступайте, как знаете.

Кристофоло. Вы кончили, синьора?

Кекка. Кончила, потому что решила кончить, а то наговорила бы вам еще и не того!

Кристофоло. Не беспокойтесь, я и так достаточно наслушался. (Менегине.) А вы, синьора, на что претендуете?

Менегина. Дорогой дядюшка, я ни на что не претендую. И на что я могу претендовать? Я – бедная девушка, очень несчастная. Безалаберность моего брата привела меня к беде.

Кристофоло. А почему вы не поселились у меня?

Менегина. Потому что была глупа, потому что дала брату уговорить себя. Дорогой дядюшка, простите меня!

Кекка. Честное слово, она могла бы растрогать даже камень!

Кристофоло (Кекке). Эх, дорогая синьора! Сострадание – хорошая вещь, но оно уместно, когда имеешь дело с людьми достойными, а не с такими, которые его не заслуживают.

Менегина. Несчастная я! Если вы мне не поможете, я вот-вот останусь без крова. Не буду даже знать, где переночевать.

Кристофоло. Что вы говорите? В своем ли вы уме? Ведь ваш братец нанял целое палаццо! Ведь он снял квартиру на шестьдесят дукатов дороже прежней!

Менегина. Эх дорогой дядюшка! Вы смеетесь надо мной и имеете на то право. Ведь за это палаццо еще до сих пор не внесена плата, и не сегодня-завтра наши вещи будут выброшены на улицу.

Кристофоло. Вот до чего дошел этот безобразник!

Менегина. А на той квартире опечатали его вещи, и у меня даже нет юбки и плаща, чтобы выйти на улицу.

Кекка. Не знаю, может ли быть более плачевное положение!

Кристофоло. А что же говорит наша дорогая невестка?

Менегина. Не знаю, право, синьор; знаю только, что в довершение всех моих бедствий мне приходится еще выносить от нее обиды и оскорбления.

Кристофоло. Она смеет оскорблять вас?

Кекка. И еще как. Могу вас уверить, что она обращается с нею хуже всякой мачехи.

Кристофоло (в сторону). Родная кровь, видно, не водица. Жаль мне ее! (Громко.) Так что же вы, синьора, намерены делать?

Менегина. Все, что хотите, дядюшка. Вот я здесь у ваших ног. Отдаю себя в ваши руки!

Кристофоло утирает глаза.

Кекка (в сторону). Ну вот, ну вот: сейчас все наладится.

Кристофоло. Встаньте. Хотя вы этого и не заслуживаете, я постараюсь помочь вам. Каковы ваши намерения?

Менегина. Да благословит вас бог! Я сделаю все, что вы прикажете.

Кекка. Дорогой синьор Кристофоло, она уже не маленькая девочка, и вам неудобно было бы держать ее у себя в доме. Раз тут есть случай выдать ее замуж, почему бы им не воспользоваться?

Кристофоло. Где же он, этот случай?

Кекка. Мой кузен!

Кристофоло. А на что он будет содержать ее?

Кекка. У него есть небольшой доход. Пусть купит себе должность.

Кристофоло. Посмотрим; я поговорю с ним…

Кекка. Хотите, я позову его?

Кристофоло. А где он?

Кекка. Да тут.

Кристофоло. А! Вот оно что! Теперь понимаю! Он тут! Он – тот самый, который приходил за мной! Он налицо! Он спрятан! Ждет, чтобы его позвали! Все заранее условлено, обман заранее обдуман, чтобы поймать меня, чтобы разыграть меня, как дурака! Знать ничего не знаю, ведать не ведаю! И ничего не желаю делать! (Уходит.)

Кекка. Ну, нет! Я не выпущу его, пока он не согласится.

(Убегает за ним.)

Явление пятое

Менегина, потом Розина.

Менегина. Ох, беда моя!

Розина. Синьора Менегина, не отчаивайтесь.

Менегина. Что я буду делать?

Розина. Я все видела из-за двери. Вы умница! Отлично вели себя. Повторите еще раз то же самое. Бросьтесь на колени, плачьте, кричите, делайте вид, будто рвете на себе волосы. Бедняжка Лоренцино только на вас и надеется; он прямо умирает, едва в силах сдержаться.

Менегина. Бедняжечка! Чего только я не сделаю для него! Руки буду целовать дядюшке, ноги, биться лбом об пол… (Уходит.)

Розина. Да, уж если мы, женщины, чего захотим, так добьемся своего. Клянусь, слезы наши будут посильнее всяких мечей и копий.

(Уходит.)

Явление шестое

Комната в новой квартире.

Чечилия, граф и Фабрицио.

Граф. Полноте, полноте, синьора. Не нужно так расстраиваться.

Чечилия. Ах, граф, вас это никак не затрагивает. Поэтому вам легко разводить учтивость и говорить хорошие слова. (Бросается в кресло.)

Фабрицио. Пословица говорит: все на свете поправимо, кроме горба на спине.

Чечилия. Сумасшедшая была я, дурища! Столько у меня было случаев выйти замуж за первейших людей и здешних, и чужих. И ходила бы я теперь в золоте с головы до ног. А тут связалась с человеком, от которого одни только охи да вздохи.

Граф. Увидите, что несчастье не так еще велико, как его изображают.

Фабрицио. Я уверен, что все уладится.

Граф. Где это бывало видано, чтобы из-за каких-то долгов целая семья была доведена до отчаяния?

Чечилия (встает). Да и мужу моему бедному нелегко! Скольких людей он кормил и поил, а вот пришла нужда – и хоть бы один нашелся друг, который захотел бы ему помочь! (Ходит по комнате.)

Фабрицио (тихо графу). Это она про вас.

Граф (тихо). А по-моему, про вас.

Чечилия. Ах! И все это должна терпеть я, женщина, воспитанная в неге, утопавшая всегда в довольстве, окруженная услугами, как принцесса, почитаемая, как королева! (Бросается в другое кресло.)

Граф. Вы всегда будете окружены услугами и почитанием, синьора Чечилия.

Чечилия (встает). О, дорогой граф, кто не в состоянии больше угощать обедами, того не многие удостаивают посещением. (Ходит.)

Граф (тихо к Фабрицио). Вот теперь уж она прямо про вас.

Фабрицио (тихо графу). Нет, про нас обоих.

Чечилия. И куда это провалился синьор Андзолетто? Скрылся! Ушел! Бросил меня среди этой кутерьмы! Черт возьми, хоть бы мои вещи оставили в покое. (Ходит.)

Граф. Синьора, я бы советовал вам застраховать приданое.

Чечилия. А как это делается?

Фабрицио. Мы устроим, если прикажете.

Граф. Побываем, где надо, и сделаем, как полагается.

Чечилия. Ну, что ж! Окажите мне хоть эту маленькую услугу.

Фабрицио. Покажите мне ваш акт на приданое.

Чечилия. Да разве нужен для этого акт?

Граф. Непременно. Необходим контракт, либо нотариальный, либо домашний – какой-нибудь.

Чечилия. Ну, нет, я не хочу, чтобы потом сказали, будто я разоряю мужа. Никто из моих родных этого никогда не делал; не сделаю и я. (Ходит.)

Фабрицио (тихо графу). Разве вы не знаете, что за нею нет никакого приданого?

Граф (тихо к Фабрицио). Знаю лучше вас.

Чечилия. А где моя золовка? Ушла? И она меня бросила? Никого нет! Никто не желает мне помочь! Хотят довести меня до полного отчаяния! (Садится.)

Граф. Синьора, ведь мы с вами.

Фабрицио. Да, да, мы здесь. Будь, что будет, но мы вас не бросим.

Граф. Только, ради бога, синьора, не падайте духом.

Фабрицио. Уже три часа тому назад пробило полдень. Я бы советовал вам покушать.

Чечилия. Ах, не до того мне! И без еды тошно.

Граф. Ничего, ничего. Покушаете позднее, когда придет аппетит.

Фабрицио. Мы здесь и никуда не уйдем. Все другие, явившиеся к обеду, почуяли что-то неладное и ушли. Мы самые верные, самые постоянные друзья; мы останемся с вами.

Граф. Ну, синьора, вам вредно так долго не есть. Мы заботимся о вашем здоровье!

Фабрицио. Хотите, я велю повару сварить вам шоколаду?

Чечилия (сердито встает). Ничего я не хочу! Я никогда не думала, что синьор Андзолетто способен так предать меня. Даже не сказать мне ничего! Ни разу не посвятить меня в свои дела! Уверять меня, что он большой барин! Вбивать мне в голову небылицы! Нет, нет, он не смел так поступать со мной. Он предал меня, погубил! (Бросается в кресло.)

Граф. Синьора, вы слишком взволнованы.

Фабрицио. Я бы не хотел, чтобы наше присутствие расстраивало вас еще больше.

Явление седьмое

Те же и Андзолетто.

Андзолетто (в сторону). Бедная жена!

Чечилия (набрасывается на Андзолетто). Уходите прочь отсюда! Не толкитесь тут у меня под ногами!

Андзолетто. Ну, что же! Возьмите этот нож и убейте меня.

Чечилия (берет нож и отбрасывает его в сторону). Безрассудный, бесчестный человек!

Андзолетто. Дорогая жена, вы видите, в каком я состоянии. Все меня мучают. Проявите сострадание хоть вы! Ведь вы знаете, что если я делал долги, то это было для вашего удовольствия.

Чечилия. Что? Вы смеете говорить, будто делали долги ради меня? Да сколько истратили вы на меня? Где драгоценности, подаренные вами мне? Что я видела от вас, кроме тряпок? Да вот еще наняли эту проклятую квартиру, за которую, кстати, пока даже и не заплачено! А? Что вы тратили на меня? Много вы швыряли денег ради меня? Какие это долги заставляла я вас делать?

Андзолетто. Ничего, милая! Вы правы. Ничего я не делал, ничего не тратил. Просто брал дукаты и швырял их в воду.

Чечилия. Если я когда-нибудь что-либо подобное услышу от вас, смотрите у меня!

Андзолетто. Нет, милая, я ничего больше не скажу. (В сторону.) Все равно, конец один.

Граф (тихо Фабрицио). Несчастный мученик!

Фабрицио (тихо графу). Так ему и надо! Знал, кого брал.

Андзолетто. А где сестра?

Чечилия. А я почем знаю? Я уж часа два не видала ее.

Андзолетто. Не хотелось бы мне, чтобы она пошла…

Чечилия. Куда?

Андзолетто. К дядюшке.

Чечилия. Не знаю, право, что и сказать на это. Если она пошла к нему, то хорошо сделала. Не мешало бы и вам…

Андзолетто. Мне? Не пойду я унижаться перед дядюшкой, хотя бы мне грозила тюрьма!

Чечилия. Эх милый мой, когда попадешь в такое положение, надо учиться отказываться от сладкого и глотать горькое.

Граф. Что правда, то правда.

Чечилия (графу). А вы помолчите и не путайтесь в наши дела.

Фабрицио. Синьоры, мы ваши слуги и добрые друзья.

Чечилия. Добрые друзья познаются в несчастье. В нашем положении нужны не слова, а дела.

Граф. Если моя особа вам не по вкусу, честь имею кланяться. (Уходит.)

Фабрицио. Мое нижайшее почтение. (Уходит.)

Явление восьмое

Чечилия и Андзолетто.

Чечилия. Хороши друзья?

Андзолетто. Это вы мне говорите? Ведь все это люди, с которыми я водился ради вашего удовольствия.

Чечилия. Ну, довольно об этом! Так вы не хотите обратиться к дядюшке?

Андзолетто. Нет. Не могу заставить себя это сделать. И, кроме того, я уверен, что если явлюсь, то он выгонит меня, как собаку.

Чечилия. Если бы я могла поговорить с ним!

Андзолетто. Ничего не выйдет.

Чечилия. Почему?

Андзолетто. Потому что именно на вас он сердит больше всего.

Чечилия. Поверьте, я сумею успокоить его.

Андзолетто. Вы! Успокоить! Это с вашей-то горячностью!

Чечилия. О, теперь я знаю, что горячиться не время.

Андзолетто. Да, для меня время несладкое.

Чечилия. И у вас хватает духу язвить мне, когда я и без того так расстроена? Это просто гадко!

Андзолетто. Ну, хорошо, я помолчу. Ступайте, делайте как хотите, садитесь в гондолу, отправляйтесь к нему, устраивайтесь, как находите нужным.

Чечилия. Поедемте вместе.

Андзолетто. Ни за что!

Чечилия. Да, ума у вас на это не хватит. Ну, пусть тогда хоть ваша сестра поедет со мною.

Андзолетто. Пусть едет, если согласится.

Чечилия. Должна согласиться.

Андзолетто. Надо узнать, где она. Лучетта!

Явление девятое

Те же и Лучетта.

Лучетта (за дверью). Ваша милость?

Андзолетто. Идите сюда.

Лучетта (за дверью). Сейчас.

Чечилия. Это будет хорошо, если ваша сестра поедет со мной. Во-первых, синьор Кристофоло меня не знает, ведь он никогда меня не видел. А кроме того, она тоже замолвит словечко. Уж вы предоставьте это дело мне, я ее научу по дороге, что нужно будет сказать.

Андзолетто. Где моя сестра?

Лучетта (входит, смущенно). Не знаю.

Чечилия. Как это так – «не знаю»?

Лучетта (так же). Право же, не знаю.

Андзолетто. Ну, живо, я желаю знать, где она!

Лучетта. Я вам скажу, ваша милость, но только вы уж не говорите, что узнали от меня.

Андзолетто. Нет, нет, ничего не скажу.

Чечилия. Ну-ка, ну-ка? Какие тут еще новости?

Лучетта. Она там наверху, у соседок.

Чечилия. Зачем она туда отправилась?

Андзолетто. Уж не хочет ли она рассказать там обо всем, что произошло?

Лучетта. Я вам все скажу, только, ради бога, не выдавайте меня.

Андзолетто. Обещаю, обещаю, не выдам.

Лучетта. Знаете, кто там наверху?

Чечилия. Уж верно этот проходимец Лоренцино?

Лучетта. Это и так понятно. Ну, а еще кто?

Андзолетто. Кто же?

Лучетта. Синьор Кристофоло.

Андзолетто. Дядюшка?

Чечилия. Там наверху дядюшка?

Лучетта. Да, ваша милость, но только, чур – молчите!

Чечилия (к Андзолетто). Скорей! Идемте туда!

Андзолетто. Куда?

Чечилия. Идемте со мной, говорят вам!

Андзолетто. Не пойду!

Чечилия. Идите, остолоп вы этакий, и увидите, какая у вас жена! (Хватает его за руку и уводит.)

Лучетта. Ну, раз так, надо и мне полюбоваться. Пойду и я.

(Уходит.)

Явление десятое

Комната синьоры Кекки.

Кекка, Менегина, Кристофоло и Лоренцино.

Кекка. Да здравствует Кристофоло! Да здравствует его мягкое сердце, его человеколюбие, его милосердие, и дай ему бог всего хорошего за добро, сделанное бедной девушке.

Менегина. Да, благодаря ему я прямо воскресла.

Лоренцино. И я также всем своим счастьем буду вечно обязан дядюшке.

Кристофоло (к Лоренцино). Легче, легче, синьор! Не торопитесь! Я вам еще не дядюшка.

Кекка. Ну, полно вам! Если они еще не женаты, то все равно поженятся. Если вы ему не дядя сегодня, то станете дядей завтра.

Менегина. Ну, будет вам, не мучайте меня.

Лоренцино. С меня достаточно вашего слова. Такой человек, как вы, не способен взять его обратно.

Кекка. А не лучше ли все-таки составить маленький контракт?

Кристофоло. Что я сказал, то сказал, а что мною сказано, то свято. Девушку я ему отдам, должность куплю, но прежде чем писать контракт, я хочу знать, куда девалось имущество его отца. Майорат нельзя было проесть.[8][8]
  Майорат – неотчуждаемое и нераздельное недвижимое имение, которое могло переходить по наследству лишь в порядке первородства, то есть старшему сыну в семье.


[Закрыть] Лоренцино должен получить свою долю. Если его брат заложил имение, справедливость требует, чтобы мы его выручили. Я сделаю, что могу, дам от себя, если что понадобится, но не желаю в дураках оставаться.

Кекка. Уж не знаю, право, что вам сказать. Думаю, что в этом вы правы.

Менегина. Ой-ой-ой! Кто знает, сколько это потребует времени!

Лоренцино. А разве нельзя будет заняться всем этим после?

Кристофоло. Молоды вы, ничего не понимаете. Уж предоставьте мне действовать.