Текст книги "Сбежать к себе. Часть 1"
Автор книги: Karina Winter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
– Определиться с выбором бывает сложно. Важно, чтобы этому ничто не препятствовало.
– Абсолютно с тобой согласна.
Они оглянулись на, всё ещё спорящую, парочку.
– Гора номер один, гора номер два и так далее. Вот и всё, что я могу себе позволить, Джек. Не хочу запоминать их. Они ведь похожи. Ты что нарочно?
– Они не похожи. Это, так же как и мы с тобой.
– Мы похожи!
– Мы не похожи.
Энди всё это время сидела за столом, перекидывала взгляд с одного спорящего на другого, постукивая пальцами по столу. Всё это она уже видела и слышала тысячу раз. Куда больше её волновало всё, что связанно с Митчем. Поступок Джека казался ей странным, но, в то же время правильным. Девчонка обернулась, встретив взгляд нового жителя на себе. По коже побежали мурашки. Казалось, что к спине прислонили что-то холодное. Чувство, окутавшее её полностью, было не знакомо. Но больше всего её удивляли манеры этого человека. Точнее несоответствие этих манер с внешними данными. Даже сейчас, он беседует с Лорой, помогает ей. При этом делает всё непринужденно, совершенно искренне и легко. Конечно, нельзя заглянуть в душу и узнать мысли другого человека. Но Энди ещё при первой встрече с Митчем уяснила для себя, почему может ему полностью доверять. Его глаза. Их выражение, глубина. Этот взгляд так и мелькал у неё в мыслях, вынуждая постоянно думать о новом персонаже в своей жизни.
Вечером Лора сделала короткую запись в свою тетрадь:
«Сегодня в нашем доме, на одного человека стало больше. Мне кажется, Митч, ты бы одобрил выбор Джека. Это милый парень. Его глаза полны смысла и, кажется, в жизни ему пришлось ни мало пережить. Так что нового садовника зовут, Митч».
***
Большое количество людей в доме вдруг сменяла тишина. Это происходило всякий раз, когда Джек и Хелена возвращались к работе, а Энди к учебе. Но теперь у Лоры не было причины опасаться. Она оставалась в доме не одна, а в компании.
Митч вел машину в город. Старенький Шевроле уверенно держал дорогу, поблескивая на солнце идеальной полиролью. С появлением в доме Митча, друга приобрел ещё и этот автомобиль.
Лора с довольным видом сидела рядом, на переднем сидении. Она держала на коленях свою излюбленную попутчицу в походах по магазинам, плетеную корзинку.
День выдался солнечным. В верхушках деревьев шелестела листва. В кабинку автомобиля, залетал свежий ветерок. Он как коктейль, был наполнен ароматом луговых цветов, травы. Настроение от этого поднималось само собой. По радио играла музыка.
Уже на въезде в город, по встречной на своем микроавтобусе, промчался Джош Ричардсон, громко посигналив, и махнул рукой в окошке.
Лора несколько раз взглянула на своего водителя. Её внимание привлекли солнечные блики, что играли на его груди, поверх майки.
– Что за кольцо ты носишь на шее? Часто обращаю на него внимание, но всякий раз что-то мешает спросить. Это ведь не секрет?
Митч сбавил скорость.
– Нет. Это память.
Он помолчал.
– Кольцо моего отца. Его отдали тете сразу после катастрофы, в которой он погиб. Она передала мне. Другой памяти нет.
– Всё понятно. Спасибо, что рассказал.
– Не за что. Это ведь и правда, не секрет.
– Память бывает разной, Митч.
– Верно. Но, как правило, это то, чего уже нет в реальности. Смысл скрывать?
Лора улыбнулась.
Машина свернула с основной дороги, и, чуть погодя, они уже ехали по городу.
– Куда мы едим?
Женщина поспешно вынула их корзинки блокнот.
– Прежде всего, мне нужны специи.
– Я понял.
Митч выкрутил руль и через пару минут припарковался у лавки братьев Дарк. Здесь можно было купить не только все возможные специи, привезенные из разных уголков мира, но и свежее мясо, а так же сопутствующую продукцию, изготовленную по многолетним рецептам с высшим качеством. Братья держали коптильню, и порой за их товаром приезжали из соседних городков. Если вернуться назад на несколько десятков лет, то можно было бы удивиться такому постоянству. Однако, на этом же месте стоял бы тогда и этот самый дом, а на первом этаже, так же как и сегодня, размещалась бы мясная лавка.
Лора приветливо здоровалась со всеми, кто выходил из магазина ей навстречу. Сложно не знать этих людей, если живешь на одном месте всю свою жизнь. Она с удовольствием поболтали бы с кем-то из них часик другой, но дела не позволяли стоять на месте. Кэтрин Рид с дочерью остановились, перекинуться парой слов. Девушка расплылась счастливой улыбкой, поглядывая на Митча.
Уже сев в машину, Лора поинтересовалась:
– В который раз оказываюсь с тобой в городе и наблюдаю одну и ту же ситуацию. Ещё ни одна девушка не пропустила тебя взглядом. Они так и светятся своими улыбками, а ты абсолютно никак не реагируешь на них. Словно ты не замечаешь ничего. Не могу понять, в чем проблема?
Митч захлопнул за Лорой дверцу и обойдя машину, сел за руль.
Машина поехала по улице вперед, следуя запланированным маршрутом. Спустя пару часов они вернулись домой. Лора скупила бы половину увиденного и даже больше, но её останавливал лишь тот факт, что в самое ближайшее время в доме не намечаются праздники, гости и какие – либо события. Стало быть и затраты можно смело сократить.
Взрываясь от переполняющих эмоций, она ощущала румянец на собственных щеках.
– Всё! С меня довольно! Я так больше не могу. Если ты промолчишь ещё минуту, я что-нибудь сделаю. Ещё не решила, что, но точно это будет ужасная вещь.
Митч засмеялся, посмотрев на часы.
– Два часа и двенадцать минут.
– Что значит это время?
– Ровно столько длится твое терпение, Лора.
Ярость этой женщины всегда и у всех в доме вызывала лишь улыбки. Сейчас ситуация не была исключением.
– Не смей надо мной подшучивать. Помни об «ужасной вещи».
– Хорошо, я сдаюсь. Что я должен сказать?
Парень сел на стул, перед Лорой.
Она подошла к разговору творчески, глубоко вдохнув и пытаясь оставаться предельно ясной.
– В городе сполна хорошеньких молодых девушек. Они так и вьются вокруг тебя. Но мне не понятно твоё спокойствие. Разве так бывает? Разве так должен вести себя молодой парень? В чем же дело?
– Лора, а ты не хочешь спросить у меня, почему они так одинаково улыбаются при встрече? Разве это тебе не кажется странным?
Женщина сделала неопределенный жест рукой.
– Это тоже я заметила. Ну же, говори.
– Просто со всеми из них, я уже встречался.
– О-о, нет! Со всеми абсолютно?!
– Да. Нет никакой мистики. Каждый остался при своем.
Лора приподняла брови, медленно выдвигая стул, чтобы присесть рядом.
– Если так, то ты и с дочерью Кэтрин Рид знаком?
– Ты о Холли? Мы ведь сегодня их встретили. Да. И с ней и со всей её семьей. Ещё до того, как устроиться на свое последнее место работы, я работал у отца Холли. Всё было бы ничего, но они как-то всерьез мной заинтересовались. Я не собирался под венец. Вот и всё. Важно, суметь всё правильно объяснить и не обидеть.
– И теперь?
– И теперь мы с ней хорошие знакомые.
Лора наконец-то села на стул.
– Правда говорят, что мать Холли по утрам мажет лицо каким-то жутко пахучим кремом зеленого цвета?
Митч опять засмеялся.
– Лора, я не собираюсь распускать слухи.
– Слухи? О чем ты? Где ты видишь слухи? Нет. Я всего лишь спрашиваю, а ты всего лишь отвечаешь. Обещаю, все, что ты скажешь, умрет вместе со мной.
Она умоляюще смотрела в глаза собеседнику, не умело скрывая природное любопытство.
– Это, правда. Каждое утро она ходит по дому, с этой зеленой штукой на лице. Я сам испугался, когда первый раз увидел. Потом привык.
– Я так и знала. Не бывает такой удивительно белоснежной кожи без усилий. А ещё говорит всем, что это у неё от природы. К чему такой обман?
– Это не обман, это её секрет. Каждый имеет право на секрет.
Лора подняла вверх указательный палец.
– Ты немного ошибаешься, Митч. Секрет и то, о чем мы говорим сейчас – разные вещи. Это женские штучки. Логика здесь бессильна.
В комнате повисла минутная пауза.
Митч думал о том, как бы найти причину и избежать дальнейшего выманивания информации со стороны Лоры. Он знал, что ни одна женщина не остановиться на достигнутом, и если есть возможность узнать то, что раньше было тайной, она её использует.
Лора же в свою очередь, потерялась в массе вопросов, что вдруг возникли в её голове.
«Бог, мой, – думала она. – Ему улыбались почти все девушки в городе. Вечера определенно не хватит».
Женщина высыпала на стол множество пакетиков со специями, что буквально пару часов назад купила в городе. Затем поставила на середину стола деревянную подставку, округлой формы. За её невысокими бортиками ютилось множество пузатеньких баночек, хранящих в себе не что иное, как специи.
– Нужно всё это пересыпать по емкостям. И важно, чтобы этикетки совпадали с надписями на банках. Иначе будешь есть суп с ванилью и десерт с молотым перцем. Поможешь?
Митч развел руками.
– Всё это? Я застряну на кухне на весь вечер. Лора, ты что нарочно?
– Ну, да. Я этого и добиваюсь. Разве ты ещё не понял?
Они стояли рядом, перед столом, слаженно выполняя общую работу. Вечер продолжался. Из открытой двери на кухню в дом проникал их смех и болтовня. Лора по крупицам выпытывала всё из своего собеседника. Митч лишь кивал головой, отвечая на её вопросы. Женщина часто улыбалась, когда общалась с Митчем. Ей, в этом парне, было всё в новинку: и его стиль в одежде, и внешний вид, и манера говорить. Однако, подобная разница была скорее плюсом, чем минусом. Митч стал абсолютно неотделимой частью семьи и уже никто даже не вспоминал, когда и по какой причине он появился в доме?
***
Часто, не справляясь с собственным формирующимся характером, Энди устраивала забастовки, отказываясь то от ужина, то от завтрака, а порой и вовсе закрывалась в комнате без видимой на то причины. Потом, молча, бродила по дому или шла в сад, чтобы уединиться на скамье под раскидистым каштаном.
Сегодня Митч задерживался в городе дольше обычного. Солнце скрылось за крышей дома. По небу ветер размазал тонкие перья-облака. Они ещё отражали яркие всполохи заката. Медленно плыли. Ветер подул сильнее, и стало прохладнее прежнего.
Девчонка то и дело поглядывала в окно, помогая Лоре на кухне. Она о чем-то думала, протирая тарелки, тщательно, до блеска. Затем осторожно составляла их в стопку, а Лора, уже после, выставляла их на свое привычное место. Обеим было о чем поразмышлять.
Лора думала, как сложно предугадать следующий ход судьбы. Что она готовит и сможет ли семья с этим справиться? И возможно ли, что когда-нибудь в их дом вновь придет равновесие? Женщина мимолетом взглянула на свою помощницу, улыбнувшись. Возможно, она просто не умела ни на кого злиться, и была с рождения лишена чувства ненависти. Ей было лишь жаль Энди, за то, что жизнь так сурово обошлась с ней ещё в самом начале. С Хеленой отношения оставались натянутыми. Энди абсолютно никак не воспринимала её мнение, однако, умудрялась всё же набраться терпения и выслушать все до последнего слова. Хелена же в свою очередь старалась конфликтов избегать, доверив общение Джеку, а чаще Митчу. Именно с этими людьми Энди могла оставаться собой.
Наконец за окнами мелькнули огни фар. Митч дважды посигналил, как делал это каждый раз, возвращаясь из города.
– Ну, вот он и приехал. А ты волновалась. Всё с Митчем в порядке. Я весь вечер твердила тебе, что всё хорошо, а ты меня не слушала. Сейчас буду вас кормить. Уверена, он объяснить причину задержки.
Она коснулась Энди.
– Уже можно перевести дух и успокоиться.
Энди сжала губы, быстро выйдя из кухни.
Лора выглянула за дверь, но её уже и след простыл. Она не захотела общаться даже с тем, кого так беспокойно ждала уже несколько часов подряд.
Митч вошел в дом, поставив на стол корзину, с которой обычно Лора ездит в город за покупками. Плетеная крышка плотно прилегала к основанию.
– А где Энди? Я привез ей кое-что.
Лора положила полотенце себе на плечо, позвав Митча за собой на кухню.
– Не для кого в этом доме не секрет, что Энди всё ещё сложно смириться с потерей семьи, и она знает, чуточку больше, чем положено ребенку в её возрасте. Уж не знаю, что говорила ей Агнесс о причине развода с Джеком. Может быть, всё это со временем пройдет, а возможно и нет?
Митч расстегнул ветровку, ощутив прилив жара на собственной коже.
– Это ты к чему, Лора?
Женщина слегка запнулась.
– Митч, я очень тебя прошу, не огорчай её. Такое возможно?
– Не огорчать?
– Именно. Ты не виновен ни в чем, так уж случилось. Я в отсутствии Хелены или Джека жутко боюсь за эту крошку. Так понимаешь? Здесь уже росла одна взбалмошная девчонка, которая любила удирать из дома, уж конечно, не предупреждая об этом никого из нас. Но Хелена была нам…
Лора вдруг замолчала, понимая, что её собственные слова довели ей до крайности, о которой в семье никто не любит вспоминать.
– Что это я разболталась?
Митч положил руку на плечо собеседнице.
– Я уже всё понял, Лора.
– Я не хотела сказать то, что почти сказала.
Парень засмеялся.
– Такое бывает. И я бы не поверил, если бы не знал, что назло ты не способна.
Он снял ветровку, повесив на спинку стула. Лора внимательно вчиталась в надпись на его футболке.
– Что это значит? Слова на твоей одежде. И на каком они языке?
Митч провел рукой по надписи.
– Я не умею читать иероглифы. Мне эту вещь подарила девушка. Она часто приходила в тот магазин, где раньше я работал. Потом однажды подошла ко мне и вот я уже с подарком. Не думаю, что это что-то плохое: она не была похожа, на отчаявшуюся.
Лора сняла очки, положив на стол.
– Ты не думал, что возможно эти иероглифы означают, к примеру, признание в любви? Слышала, что надписи на одежде, возможно, сделать на заказ. Может быть, девушка пыталась так выразить свои чувства? Привлечь твое внимание?
– Если речь о чувствах, зачем об этом писать на японском? Я не знаю этот язык. И вообще, что за конспирация? Я испанский-то в школе еле выучил.
– Ах, ты ещё молод. Не понимаешь элементарного.
Она отмахнулась, затем как-то плавно сделала несколько шагов в сторону собеседника.
– Раньше о любви вообще не принято было говорить вслух. Её выражали танцем, движениями, красивыми жестами. Это такая тонкая вещь. Ты понимаешь, о чем я?
По радио, что неустанно информировало присутствующих на кухне обо всем происходящем в мире, вдруг зазвучала красивая лирическая музыка. Это было очень кстати. Лора протянула собеседнику руку:
– Не стоит упускать момент, я думаю?
Митч принял предложение, подыгрывая Лоре.
Они медленно танцевали, точно чувствуя музыку и наслаждаясь этим.
Спустя несколько минут Лора вдруг вспомнила про корзину, что стоит в гостиной на столе.
– А что ты привез из города?
– Я задержался в магазине, потому что с последним покупателем в двери вбежал щенок. Он был испуган и сразу же кинулся в подсобку. Целый час пытался его найти, а после, ещё час гонялся за ним по теплице.
– Полагаю, поймал?
– Да. Он оказался симпатягой. И ещё до ужаса голодным. Принялся жевать луковицы тюльпанов. Не оставлять же его там? В общем, я решил, что Энди придется такой подарок кстати. Или нет?
Ещё немного и танец был окончен. Мелодию в эфире сменила болтовня ведущих и, сделав чуточку, потише, Лора открыла окно.
– Подарок прекрасный. Если он не понравиться Энди, подари его мне.
Митч согласился, всё же отправившись в комнату к человеку, которому в этот момент было грустнее всех. Энди обычно закрывала дверь на щеколду, но не в этот раз. Мягкий теплый свет от торшера проливался на пол коридора.
– Ты ещё не спишь?
Энди злилась, и это было очевидно. Она сидела у окна, на стуле без спинки, съёжившись от одиночества.
Митч искренне жалел её, но в силу обстоятельств не мог, кроме как на словах иначе выразить свои чувства. Он тоже вырос один, без близких людей и чувство, что беспокоит душу подростка, ему было понятно.
– Ты когда-нибудь слышала об анималогии?
Энди удивленно посмотрела на гостя, совершенно не предполагая такого вопроса.
В этот момент Митч точно для себя отметил, что потрясение от потери матери и сестры слишком глубоко ранило эту девочку и засело в её сердце основательно. Тот взгляд, которым одаривала его молчаливая собеседница пугал своим возрастом. Так тоже бывает, когда взгляд имеет свой возраст и не сочетается с возрастом человека, которому принадлежит. Энди смотрела напрямую, словно пронзая холодом.
– Прости, я вынуждено задержался в городе. Так было необходимо.
Девчонка молчала, сжимая нервно пальцы.
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
– Если и ты уйдешь, у меня совсем никого не останется.
Митч опустился на колени перед стулом, на котором сидит хрупкая, беззащитная девочка, опустив голову и слегка дрожа от волнения.
– Обычно, в таких ситуациях что-то говорят на красивом философском языке. Я так вряд ли смогу. Скажу как есть. Ты сейчас, наверное, думаешь, что из близких у тебя совсем никого не осталось? Что люди в этом доме лишь притворяются и играют роли? Но это совсем не так.
– Откуда тебе знать?
– Ну да, ведь я здесь недавно.
– Я говорю о другом. Откуда тебе знать, что они чувствуют?
– Я тебя понял. Знаешь и сама, я тебе абсолютно посторонний человек, но далеко к тебе не равнодушный. Зачем мне это? Не знаю. Я жил долгое время и не подозревал, что есть ты. Что есть дом, такой как этот. Но познакомившись со всеми вами, я понял: пустоту, которую я до этого называл свободой, заменило приятное чувство. Название ему я пока ещё не подобрал. Это просто чувство связи на расстоянии. Я знаю, что есть люди, которые обо мне помнят. Я часть их жизни, они моей. Нас никто не заставляет быть ближе, чем мы можем. Просто дай волю своим чувствам. Всё произойдет само собой. И тогда станет проще. Ты поймешь мои слова. Поймешь, что можно жить иначе. Упадет камень с души. Человек не может быть не привязанным к чему-то всю жизнь? Нужно обязательно найти пристанище. Прилипнуть душой.
Энди слушала молча, а внутри ей хотелось всё же поспорить с Митчем, но не запоминая слова, а просто улавливая интонацию его голоса, девочка еле сдерживалась. И вот по её щекам всё же потекли слезы. Она вздрогнула и соскочив со стула, вдруг уткнулась собеседнику в грудь.
Это оказалось слегка неожиданным и для Митча. Он медлил, затем осторожно обнял, прижимая к себе.
– Ты живешь в своем мире. Наверное, в нем никого нет, кроме тебя и твоих мыслей. Так может продолжаться всегда, но зачем тебе это? Открой свой мир хоть кому-нибудь и впусти туда этого человека. Быть одиночкой не лучший вариант. Я испытал это на себе. Мы с тобой в какой-то степени похожи.
Энди вытерла слезы, сев рядом с Митчем на пол.
– Как это?
– Ну, я тоже рос без родителей. Матери своей я не помню, а отец рано умер. Осталась лишь тетка. Но вот кто точно меня не любил, так это она. Я сбежал из дома, решив, что моя жизнь только мне принадлежит. Блуждал в соседнем городе. Потом она меня нашла, но возвращаться мне совсем не хотелось. В доме, где я провел детство, меня никогда не жалели. По утрам никто не суетился на кухне и не приносил мне в комнату горячий чай, если я вдруг заболел, а о моей душе и вовсе забыли. Как будто бы её и нет. Если жить в таком доме долго, то можно и правда, поверить, что ты бездушное существо, а потом страдать от самого себя и причинять боль другим.
Митч поправил густую челку Энди, что сбилась и торчала вверх.
– Здесь всё совсем иначе. Позволь людям это доказать. Им никто не вручит за это медали и не станет усыпать похвалой. Они делают это, потому что, наверное, по-другому не могут. Потому, что это их желание. Тебя могло бы здесь и не быть. И меня тоже. Хотя бы ради меня стань чуточку сговорчивее?
Энди внимательно смотрела на своего собеседника, решив, что на всей планете нет человека, лучше понимавшего её мысли, чем Митч.
– Мы можем дружить?
– А разве мы ещё не друзья? Даже если и так, дружбу начать никогда не поздно. Почему нет? Если ты этого захочешь, я буду рад.
Энди оживилась, всё же с опаской поглядывая на Митча.
– Я младше тебя.
– Это не проблема. Мы можем найти общий интерес. Подумай над этим.
Девчонка встала, засунув руки в карманы джинсов.
– А что такое анималогия? Почему ты спросил?
Митч уже и сам забыл о своем вопросе.
– Сегодня в книжной лавке, по соседству появилась новая книга. Знаешь, я полистал, очень интересная штука. Называется «Анималогия. Новый взгляд на жизнь». Думаю, тебе будет интересно. Если хочешь, мы можем завтра поехать вместе в город, и ты сможешь её посмотреть. Понравится – я тебе её подарю.
Энди взглядом провожала Митча до двери. В сердце стало тепло, будто бы на кожу попал горячий луч солнца, прогревая насквозь.
– Ты не хочешь спуститься со мной вниз? Я привез тебе подарок.
– Мне?
Девочка побежала следом. Остановившись перед столом, на котором по-прежнему стояла корзина, она впервые за последнее время, улыбнулась.
Митч приоткрыл крышку, и она заглянула в внутрь.
– Ты когда-нибудь такое видела?
Энди поднялась на пальчики. На её лице расплывалась блаженная улыбка. На дне корзины, застеленном цветной тряпкой спал ушастый щенок. На его морде расположились разноцветные пятна, от рыжего до черного, вперемешку с белым и коричневым. Спина и живот раскрашены так же, а хвост чисто белый.
– Это мне?
– Конечно. Только сегодня я впервые понял, что означает фраза: «Гоняться за подарком».
Митч обернулся. Лора наблюдала за ними в дверях кухни, держа в руках миску с молоком.
– Энди пес понравился. Значит, твой подарок, Лора, ещё предстоит найти.
– У меня отличная память, Митч. Ловлю тебя на слове.
С этого дня у Энди появилось сразу два друга. По утрам она просыпалась, обнаружив, что пес спит на её постели, в ногах. Ей это очень нравилось, и в доме никто не протестовал. Уезжая на учебу, она каждый раз делала фото своего любимца, оформляя в рамку, и вешала в комнате над постелью. А по возвращению обнаруживала, что пес вновь вырос и увеличился в размерах. Тогда на стене становилось одним фото больше.
Митч в свою очередь, старался с тех пор не задерживаться, а при случае брал Энди с собой в магазин. Общий интерес появился незаметно. Они часами могли ковыряться в земле, занимаясь рассадой, подвязками. Энди неутомимо делила всю работу с Митчем, совершенно не признавая своей усталости, а после, возвращаясь вечером домой, она мирно сидела рядом, на переднем сидении, почти засыпая. Митч позволял ей кататься нам переднем сидении, хотя Лора была категорически против.
В доме теперь был человек, который заставлял Энди становиться другой. Более сговорчивой, понимающей и откровенной. Однако, был у этой ситуации и свой подтекст. Энди становилась покладистой лишь с ним. Этот факт слегка удивлял, но другого решения проблемы не появлялось. Их часто можно было найти болтающими на пороге дома, а ещё чаще в гараже. Они проводили часы за разговорами, и казалось, другого собеседника для Энди не отыскать. Неизменным фактом оставалась большая разница в возрасте, однако к странностям в этом доме были все готовы. Энди не любила времена, если им приходилось подолгу не видеться. Она ждала момента, когда возвращаясь с учебы, сядет в поезд и окажется на знакомом перроне. Когда Митч, а никто другой, встретит её и повезет домой. Он обязательно подарит ей маленький букетик полевых цветов, если лето. Он будет ждать вечера, чтобы расспросить её об успехах в школе, сверстниках и о том, что за этот отрывок времени произошло в её жизни и душе? Она будет говорить, что открывает для себя жизнь, которая не была бы для неё столь яркой, если бы не мысль о том, что дома, за сотни миль её ждут и помнят.
Учеба давалась Энди легко. Она не тратила много времени на то, что другим было не по силам. Её оценки были весьма успешными, и всё словно начинало устраиваться.
По дому с веселым лаем бегал уже выросший Эрнест. Почему-то Энди выбрала своему другу именно это имя и почему-то оно ему безупречно подходило. Лапы скользили по паркету, пес порой не успевал затормозить, и тогда становилось на одну разбитую вещь больше. Все в доме решили, что Эрнест немного отличается от того, каким его представляли, увидев впервые. Лора часто сравнивала его с пони. И размером и аппетитом пес напоминал именно это животное. Но зато как с ним было весело и надежно вовремя долгих прогулок к морю.
***
Возвращаясь из города, Джек притормозил на середине пути. В нескольких шагах от дороги, тянулась ограда. Когда-то давно здесь был загон для лошадей. Теперь об этом напоминали лишь ссохшиеся деревяшки, по которым вьется плющ. Вдалеке, неизменно на своем месте, шумит листвой огромный дуб. Переходя с места на место, в высокой зеленой траве пасутся лошади. Узнав в них своих питомцев, Джек решил, что где-то здесь и Митч. Парень сидел на земле, сложив руки на коленях, и сразу не заметил, что уже не один. Он о чем-то думал. На лице четко проявилась грусть.
– Не помешаю?
Джек снял солнцезащитные очки.
Митч сделал жест рукой, щурясь от солнца.
– Нет.
–Я был уверен, что ты отправишься в город? У тебя ведь выходной сегодня? Кинотеатр или что-то ещё?
– Нет. Что-то не хочется. В любой другой день, но только не сегодня. Ровно одиннадцать лет назад не стало отца. Большой срок. Ровно столько лет я жил, зная, что он есть у меня и я не одинок. И столько же я теперь живу один. Когда-то мне так сильно хотелось независимости. Теперь принадлежу лишь себе.
–Но ты же этого хотел? Неосторожным мечтам иногда судьба сбыться.
Митч кивнул.
– Возможно, я бы считал, что мне повезло, если бы не мысль о том, что отца не стало по моей вине.
Джек сел рядом. Он давно хотел спросить подробнее историю жизни Митча. Однако, всякий раз останавливал себя, надеясь на то, что обстоятельства сами сложатся и подкинут нужный момент для разговора. Похоже, этот момент настал.
– Я не помню свою мать. С отцом прожил до десяти лет. Он работал в порту. Каждый вечер приезжал домой и почти всегда был пьян. Не знаю, почему он пил.
Митч помолчал.
– Точнее, тогда не знал. Мы жили слишком скучно. Он почти никогда не ехал сразу домой. Нет. Не помню такого. Сначала заезжал в бар, а уже после вспоминал о доме, обо мне. Жизнь казалась мне однородной, тягучей массой, не имеющей ни запаха, ни цвета. Всё, что у нас было – это дом. Одноэтажный, маленький, с прогнувшими ступенями и вечно скрипящей дверью.
Ветер подул чуть сильнее, оставаясь теплым.
– Я решил, что какой-то интерес мне просто необходим. Однажды попал в гости к своему приятелю из класса. Никогда до этого не был у него дома. Мы о чем-то говорили, а потом его отец позвал нас с собой в свою мастерскую. Там я впервые увидел гончарный круг. Конечно, я слышал о нем, но никогда не был до этого в мастерской. Везде, и на полу, и на полках, стояли сделанные его руками всевозможные вещицы. В общем, всё, что может сделать мастер своего дела. Он сдавал их в местную лавку. Там им придавали должный вид, а потом продавали.
Митч развел руками.
– Меня с тех пор было просто не вытащить оттуда. Отец приятеля начал давать мне уроки гончарного дела. Он отнесся ко мне как-то слишком серьезно, будто к собственному ребенку. Или мне так хотелось думать? Не знаю. Но всё было абсолютно искренне и просто.
Джек слушал рассказ, всё лучше понимая, то, что раньше слегка не складывалось. Он смотрел на Митча. Это современный парень. Его сверстники обычно слегка другие. У них иные интересы и круг общения тоже другой. Этому же парню можно доверять. Качество, которое слишком важно в общении с человеком, живущим в твоем доме. Это стало понятно буквально сразу. Он серьезен и, что немало важно, умеет ценить то, что посылает судьба. Наверное, лишь те, кто раннее испытывали какое-то лишение, могут верно оценить подарки жизни?
Митч продолжал свой рассказ.
– Спустя несколько месяцев я почти полностью овладел этим искусством. На всё требуется время, но мне хватило времени. Мне удавалось добиться желаемого, и воплотить в жизнь свой замысел. Это круто. Чувство удовлетворения так и взрывается внутри. Дает силы идти дальше. Вот я и не стал останавливаться. Мы как-то даже приняли приглашение поучаствовать в конкурсе. Правда, для этого нужно было ехать в соседний штат. Я надеялся, что отец меня поймет и отпустит. Ведь я всё равно ему не нужен. Стал вечером ему рассказывать, а он только отмахнулся, и лег спать. Я тогда не размышлял, не думал. Просто собрал всё необходимое и решил, что должен ехать. Конечно, мы выиграли. Такого успеха я не ожидал. А отцу моего приятеля вручили ещё и благодарность, за то, что он воспитывает ученика. В городке, где я жил, потом ходили целые истории об этом. Я совсем тогда забыл, что в школе в тот день у меня был зачет. Важный зачет, ведь предыдущий я провалил. Директор школы позвонила отцу на работу.
Митч взглянул на Джека.
– Тогда он приехал домой сразу, поездка в бар была отложена. Но это был единственный раз. Я выбежал к машине, хотел встретить его ещё во дворе, похвастаться грамотой и кубком…
Всё чаще в рассказе стали появляться паузы. Не долгие. Длиной в несколько секунд, но этого хватало, чтобы справиться с возвращающейся из прошлого болью, и, вдохнув, продолжить.
– Он мне тогда здорово всыпал. Запретил ходит к приятелю, а потом пошел в сарай, где я хранил все, что сделал за это время. Он ругался и кричал вслух, всё, что думал, а между словами разбивал все мои поделки. Я всё это видел... Эта картинка потом ещё долго мелькала перед глазами. Весь вечер я просидел в комнате. Было странное чувство. Ни ненависть. Нет. Что-то другое. Потом я вдруг понял, в чем проблема. Проблема не в отце. Проблема – это я. Не будь меня, он бы мог вполне устроить свою жизнь. Он мог бы и не пить вовсе. Но всё, что его окружало изо дня в день – это обуза, которой я являлся. Он ни с кем не встречался, хотя неплохо выглядел тогда, для своего возраста. Стало даже как-то легче. Так всегда бывает, когда понимаешь в чем проблема. Потому что проще найти решение. Моё решение было – уехать. Я уезжал от своих проблем. Мне казалось, я спасаю отца, помогаю ему. Конечно, я понимал, что ему придется меня искать, хотя бы для того, чтобы у полиции не было вопросов. Шериф и без того частенько заглядывал к нам. Проверял, как мы с отцом живем. И всякий раз предупреждал, чтобы он не садился за руль, если выпьет. Отец его не слушал. Он вообще никого не слушал. Я уехал. Добрался до другого города.
Парень внезапно усмехнулся, продолжая исповедь.
– О чем я тогда думал?.. Я долго ходил по чужим улицам, смотрел на дома, как живут другие люди. Мне было всё в новинку. Абсолютно всё. Город мне показался очень светлым и красивым, не хотелось из него уезжать. Это было летом. Я остался на ночлег в парке. Отсиделся тогда за высокими кустами, ждал пока патрулирующий полицейский уедет. Меня, конечно же, нашли спустя три дня. Это и не сложно было сделать, но я не думал тогда, что меня ищет уже не отец, а его сестра.
