Текст книги "Сбежать к себе. Часть 1"

Автор книги: Karina Winter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Питер, я совсем не знаю тот город, где он живет. Сейчас вдруг я поняла, что вообще мало что о нем знаю. Но вряд ли Джек будет прятаться у кого-то из знакомых.

– У знакомых его нет. Я проверял. И ты права, он не станет это делать.

Хелена немедленно стала вспоминать разговоры с Джеком, пытаясь мысленно ухватиться хоть за одну подсказку, но всё, что пришло в её ум – это странное молчание Лоры. Она обычно звонит, чуть ли не сто раз за неделю, а тут вдруг тишина.

Закрыв за Питером дверь, Хелена не стала спать. Она собрала сумку, вызвала такси и прямиком отправилась в аэропорт. Дорога была долгой. Уже в самолете, она в полудреме равнодушно всматривалась в медленно плывущую картинку за окном. Мягкие облака, словно ватные шарики устилали всё до горизонта. Иногда где-то в самой бездне темноты, в разрывах облаков мерцали слабые огни ночного города. И снова облака, на которых мягко отражался свет луны, не режа глаз.

Хелена закрыла глаза, вдруг вспомнив, как однажды в детстве, по лету дядюшка подарил ей велосипед. У Джека эта вещь уже была, и он лихо рассекал по дороге и прилегающим окрестностям, порой катая сестру, усадив её впереди себя. Бабушка долго не позволяла совершить подобную покупку, но всё же пришло время и Хелене освоить навыки езды на двухколесном аппарате. Опыт был вполне обычным, пара падений, разбитые коленки и вот она уже не отстает от брата. Ребята умудрялись объехать так много за день, что лишь начинало смеркаться, как их клонило в сон и уже ничто не могло изменить это. Утром, за завтраком, они вновь строили планы, прокладывая мысленно маршрут своего очередного приключения, стараясь делать это как можно тише, чтобы не услышали взрослые. Они исследовали каждый уголок берега, знали очертание чуть ли не каждого камешка. Точно помня, как звучит шум прибоя в той или иной бухте. Как-то на каникулах они вновь колесили по окрестностям. Въехав на пригорок, Хелена остановила велосипед на узенькой тропинке. Перед взором открылся пруд, где дядюшка любил рыбачить. Его лодка стояла на привязи, у небольшого пирса. Вокруг мирно шелестела листва. Царило такое умиротворение, что обоим жутко захотелось какого-то подвига.

–А что если разогнаться и попробовать перепрыгнуть эту заводь? Ты сможешь?

Джек удивленно приподнялся на пальцах, стараясь рассчитать полет и возможное приземление, но когда обернулся, чтобы выразить сомнение, сестры уже не было рядом. Она отъехала на довольно большое расстояние, затем, что было силы, оттолкнулась с места и, быстро крутя педали, с визгом взмыла в воздух. Джек незамедлительно сделал то же самое, но его приземление оказалось менее удачным. Никто не смог приземлиться на противоположный берег пруда. Джек в погоне за сестрой угодил в лодку дядюшки, от чего та бедняга набралась воды и мирно затонула. Оба велосипеда были помяты, колеса напоминали какие-то цифры. Хелена бултыхалась в воде, пытаясь доплыть до брата и оказать ему всяческую помощь. Позже оказалось, что Джек потерял два зуба, сломал руку и ещё, вдобавок ко всему, получил вывих колена. Виновница произошедшего отделалась лишь испугом за брата, поэтому всё последующее его выздоровление опекала больного, впрочем, как и раньше не отходя от него ни на шаг. Бабушка была жутко сердита и долго ещё напоминала дядюшке, что не будь подарка, не было бы проблемы. На что тот сказал, что в своем детстве тоже хотел совершить подвиг, но полет должен был состояться через колодец. Тогда он тоже не смог сделать правильные расчеты и угодил в курятник. Рассказы из детства слегка смягчали бабушкину ярость, но не избавили от наказания и за столом брата и сестру рассаживали по разным краям. Это им совершенно не мешало хихикать, понимая друг друга на расстоянии.

От воспоминаний Хелена невольно улыбнулась. Она решила, что долгий полет лучше скоротать сном. Свет в салоне приглушили. Девушка удобно устроилась, совершенно не заметив, как по щеке тоненькой полоской сбежала слеза, оставив ели заметный след. Веки стали тяжелыми, и она мгновенно погрузилась в крепкий сон.

В их семейном гнездышке всё было по-прежнему. Хелену встретили радушно, и она сама была переполнена эмоциями. Отправившись в свою комнату, чтобы распаковать сумку, она остановилась напротив двери в комнату Джека. Свет из-под неё не пробивался, но странное чувство сковало всё тело. Хелена оглянулась, прошмыгнув к себе. Позже, следуя за Лорой по пятам, она пыталась её разговорить, но ответы казались натянутыми.

– Я обещала Питеру, что буду стараться узнать хоть что-то. Всё слишком серьезно, и я даже боюсь думать о последствиях. Неужели за всё это время Джек ни разу сюда не звонил?

Женщина на миг оглянулась, принужденно улыбнувшись.

– Нет, не звонил, дорогая. Ты же знаешь его. Упрямство это у вас в крови.

– Не смотря на то, что у всех течет разная кровь?

– Да. Не заостряйся на этом. Чайник закипел, я заварю тебе чаю?

– Я бы выпила кофе, что-то разболелась голова.

– Всему виной частые перелеты.

Хелена взяла в руки чашку, с подозрением взглянув на Лору.

– Дверь в комнату Джека закрыта на ключ.

– Разве?

Из рук Лоры выпала ложка.

– Прекрати этот допрос. С чего ты взяла, что она закрыта? А возможно это сделал Митч?

– Вы что с дядюшкой в ссоре?

Лора нервничала.

– Почему ты так решила?

– Вы знаете друг о друге всё. И вдруг ты мне говоришь, что возможно дядюшка закрыл дверь? Не смеши меня, Лора. Вы что-то скрываете?

Женщина, молча достала из шкафчика сахарницу, поставив перед Хеленой.

– По-моему, ты собиралась пить чай?

– Кофе, Лора. Я собиралась пить кофе.

Хелена открыла дверцу шкафчика, обомлев от увиденного. На полочке, среди прочих специй и пряностей, стояла та самая баночка кофе, что однажды привозил Джек.

– Откуда здесь взялась эта вещь? Этот кофе, он…

В кухню вошел дядюшка.

– Хелена, ты должна кое-что услышать. Скажу даже больше, тебе придется смириться и принять то, что возможно тебе будет не под силу. Присядь, я скажу всё как есть.

Хелена покорно слушала. Сегодня люди, которых она знала всю свою жизнь, были немного другими. Они иначе себя вели, говорили и даже смотрели на неё чуточку другими глазами.

–Джек в доме уже давно. Ты права. Мы ломали голову, как же быть? Мы знали с Лорой, что рано или поздно ты узнаешь о случившемся и что-то почувствовав, приедешь сюда. Вот он и ответ на наш вопрос. И на твой, пожалуй, тоже.

– Сегодня полночи я говорила с Питером. Потерять в огромном городе одного человека – это весьма плачевно. Я не знала что делать. Заявить в полицию?

Дядюшка кашлянул, переглянувшись с Лорой.

– Хелена, Джек просил нас сделать всё, чтобы ты не узнала о его присутствии здесь. Может быть, он прав и тебе не стоит ходить к нему? Он живет уже несколько месяцев в южной пристройке. Как знал, что твой приезд неизбежен.

Дрожащей рукой Хелена поправила волосы, решительно встала.

– Даже не пытайтесь меня удержать.

Она вышла во двор, окинув взглядом ту часть двора, где и была южная пристройка. Над крышей нависал каштан, кидая тень на окна. У двери медленно колыхались высокие оранжевые лилии.

Идти до пристройки всего лишь пару минут. Хелена чуть помедлив, открыла дверь, шагнув на порог. В комнате был полумрак. Шторы занавешены, отчего всё приобретало лишь оттенки черного и серого. В темноте она разглядела силуэт Джека. Он недвижимо сидел в кресле, напротив окна. Да, это был он, спутать ни с кем не возможно.

– И кто на этот раз пропажа? Джек, на тебя это так не похоже. Зачем прятаться? В том, что ты пострадал, нет твоей вины. Зачем ты так со мной? Мне кажется, мы никогда друг другу не лгали. Или я ошибаюсь?

Она шагнула вперед, но резкий голос остановил.

– Стой!

Хелена пошатнулась.

– Я искала тебя не для того, чтобы оказаться на расстоянии. Я хочу тебе помочь. Скажи, что сделать?

– У тебя за спиной дверь. Если ты уйдешь и больше не станешь задавать вопросов, мне станет намного лучше.

– Почему я должна уйти? Я всё уже поняла. Разве последствия травмы могут изменить чувства? Я приехала издалека. Забросила все дела для того, чтобы исполнить твою прихоть? Нет уж, ты ошибаешься. Знаешь, я никуда не уйду!

Хелена двинулась решительнее прежнего вперед, но используя последнюю возможность её остановить, Джек бросил ей под ноги, первую, попавшуюся под руку, вещь. Ею оказалась небольшая мраморная ваза.

Девушка вздрогнула и остановилась. Такого она не ждала от более чем уравновешенного человека, умудряющегося все эти годы, с неизменной стойкостью и равновесием, справляться с самыми сложными ситуациями.

– Ты с ума сошел?! Что ты делаешь?

– Пытаюсь тебя остановить. Ты же слов не понимаешь. Упрямая как всегда. Уходи, прямо сейчас. Не спрашивай больше ни о чем. Не говори свое мнение и достаточно глупых разговоров. Возвращайся к своей работе. Если у тебя там всё получается, я буду этому очень рад.

– Глупыми разговорами ты называешь то, что было между нами?

– Думай, что хочешь.

Хелена хлопнула дверью, с трудом сдерживая слезы. Она уже и вправду решила уехать, но что-то не давало ей это сделать. Это слишком просто. И если она оставит Джека в такой ситуации, значит ситуация сильнее её, и допустить такое она просто не может.

Дядюшка и Лора смотрела из окна, на то, как Хелена уже прошла половину пути, вдруг остановившись, повернула обратно.

– Это не к добру, Лора. Зря она это делает. Джек и правда хочет оставаться в одиночестве. Можно его понять.

Лора была совершенно другого мнения. Она знала, что для такого, как Джек, оставаться долго в замкнутом пространстве и признавать каждый день свою немощность – самое ужасное из возможного. Переубедить Джека более чем сложно, и сделать это может только один человек.

– Если Хелене будет нужна помощь, мы должны будем это сделать. Сильные люди долго не ломаются, но и минус есть в этом тоже. Если ситуация их все же ломает, то уже навсегда.

Дядюшка надел очки, устроившись поудобнее у окна, рядом с Лорой.

– Увидим, что будет.

Хелена вновь открыла дверь, сходу щелкнув по выключателю. В комнате, загорелся свет, обезоружив того, кто прятался в тени. Убежать у Джека не получится, даже если бы он этого очень захотел. Он лишь наклонил голову, оставаясь на месте.

– Что ты не можешь делать? Чем отличаешься от обычного человека? От себя самого? Скажи мне?!

Нервно выдохнув, Джек все же поднял голову, как-то иначе посмотрев на Хелену. От веска, тянулся шрам к скулам. Кожа была деформирована, скорее всего, решила Хелена, это результат обморожения. Было видно, что травма причиняет ещё и физическую боль. Он стиснул зубы, ожидая реакции Хелены.

– Что молчишь?

Джек оперся рукой о подлокотник кресла, с огромным трудом встав.

– Я не могу дойти до двери без чьей-то помощи. Всё дается теперь мне с трудом. Посмотри, это будет тебя вдохновлять?!

Он указал пальцем на собственное лицо.

– Сколько здесь шагов? Сколько нужно сделать шагов, чтобы дойти до двери? Ты никогда не задумывалась об этом? Я раньше тоже. А теперь для меня это целый подвиг. Каждый шаг в жизни стоит так много, как мы не можем себе представить. Возможность двигаться бесценна, но хуже всего то, что это может понять лишь тот, кто лишается этой возможности.

Он оставался стоять на месте, слушая тишину и ожидая слов Хелены..

Она же в свою очередь хотела сказать многое, но не могла точно определиться, что же важнее и с чего стоит начать. Одно решив абсолютно точно, что не уедет и не бросит Джека. Хелена была готова отдать любые деньги и массу собственного времени, чтобы вернуть его к нормальной жизни. И пусть он потом снова уедет. Важно, что он будет жить.

– Если ты говоришь, что дверь из этого дома для тебя недостижимая цель, значит и я тоже. Ведь я стою от тебя на расстоянии многих шагов. Сейчас ты не можешь до меня дойти. Значит, ты сполна поймешь мои слова, если я скажу, что когда-то, и ты для меня был чем-то очень отдаленным. Мне так хотелось добиться желаемого и стать с тобой ближе. Я тратила на это все свои силы. То, что я отдала, за свою цель дорогого стоит. Могу я теперь просто уйти и забыть о тебе? Оставить здесь, в тени? Ведь моя цель – это ты. Так было всегда и так всегда будет. Пусть кто-то назовет меня одержимой или однолюбкой. Мне всё равно. Ведь это так и есть. Я буду рядом, даже если ты не хочешь. Я верну тебя обратно, в тот мир, в котором ты можешь жить. И я получаю удовольствие даже сейчас, потому что могу с тобой говорить, просто потому, что ты жив. Мое решение слишком очевидно? Не столь важно.

Хелена сделала несколько шагов вперед, протянув руку Джеку.

Следуя предписаниям лечащих врачей, оставив позади ещё несколько операций, Джек медленно возвращался к нормальной жизни. Он упорно, каждый день, через мучительную боль в теле делал рекомендованные упражнения. Спустя год он всё ещё не мог ходить один, лишь с помощью трости. Любое падение и ушиб могли свести все старания к нулю. Было важным набраться терпения и ждать момента, который станет кульминацией в его истории. Шрам на лице и многочисленные шрамы на теле, спустя три года лишь напоминали о трагедии, которая когда-то казалась последним громким событием в жизни. Потом ещё несколько месяцев в реабилитационном центре. Вера в собственные силы становилась очевидной. Помогало всё, но больше всего помогало присутствие рядом Хелены. Она не роптала, не сгущала краски и порой вела себя так, словно ничего не отделяет их с Джеком друг от друга. Будто бы они похожи. На равных. Именно так она давала ему возможность психологически справляться с трудностями, о которых он всё же предпочитал молчать. Джек уже совсем не вспоминал и о своей неудачной женитьбе. Лишь однажды сказав, что их брак с Агнесс не имел будущего, а та борьба, в которую он превратился, вряд ли может называться семейным счастьем. Агнесс, в свою очередь, вовсе исчезла из жизни Джека. Она даже уехала в другую страну и там, вполне успешно, делала свою карьеру.

Новая жизнь ждала Джека и Хелену. Они уже давно не скрывали своих чувств. Однако, чтобы избежать лишних разговоров в городке, свои отношения они лишь подтвердили одинаковыми кольцами, что подарили друг другу.

Хелена уезжала на работу в город. Она старалась не вспоминать прошлое. История не может повториться вновь. Джек вновь был предан своему излюбленному делу. Он защитил диссертацию. Участвовал в конференциях. Его карьера шла вверх. И мечта каждого была дополнена массой нежных и теплых чувств, отчего её исполнение начинало походить на сказку. В реальность возвращали поездки Джека. Они снова и снова врывались в их жизнь. Понимая, что Джеку это необходимо, Хелена лишь ждала. Ждала его возвращения, чтобы крепко обнять и сказать в сотый раз, что чувство в её сердце лишь стало сильнее.

Их цветочная лавка продолжала неизменно открывать свои двери, как и многие годы подряд. Там всё так же работал дядюшка. Он ,казалось, уже и дня не мог прожить без цветов, их аромата и множества покупателей.

Одним ноябрьским утром Хелена вернулась из поездки в город, внезапно обнаружив в доме гостью.

Лора спешно увела её в кухню, плотно закрыв дверь.

– Что она здесь делает? Лора, зачем ты её пустила?

Агнесс и Джек разговаривали в гостиной. Они сидели друг против друга. Разговор был тихим, лишенным эмоций.

– Я не могла закрыть дверь у неё перед носом и оставить на улице. В этом доме так никогда не делали. Стоит ли начинать плохую традицию?

– Я бы закрыла дверь.

– Хелена прекрати.

– В этом доме, не принято отказываться от человека и выбрасывать его из жизни, как изношенную вещь.

Лора оставалась стоять перед дверью, решив, что защелка для Хелены не преграда.

– Джек не позволит ещё раз так с собой обойтись. Стоит ли так огорчаться? И думаю, ты не знаешь всех тонкостей, а потому не имеешь право так строго судить Агнесс. Джек ведь тоже не подарок. И кому я это говорю? Сама должна понимать.

Всё тело горело от злости. Волны жара пробегалась по коже. От этого стало очень не уютно. Хелена обхватила голову руками, закрыв глаза. Всё, что было, промелькнуло перед глазами как немое кино. Черно-белые картинки, заставили сердце сжаться в комок.

Открыв, наконец, глаза, она поняла, что в кухне абсолютно никого нет. Через какое-то время вошел Джек.

– Нет смысла так волноваться.

Он прошел, наливая в кружку кипяток.

– Я не волнуюсь, и я в порядке.

– Она приехала внезапно, без предупреждения. Я сам не ожидал такой встречи. Это важный разговор, его нельзя отложить. Это всего лишь разговор.

Хелена продолжала размышлять, вдруг поняв, что Агнесс воспринимают в доме как часть жизни Джека. Она всё ещё имеет силу голоса и право на него. Значит, оставалось только покорно слушать. Джек может и вовсе не сказать, для чего она приехала.

– Где Лора?

– Она повела Агнесс в комнату. Я попросил её. Завтра утром я отвезу её к поезду, а пока она останется переночевать. Постарайся с этим смириться. Завтра ты всё узнаешь.

Он собрался было что-то добавить, но промолчал, лишь склонившись к Хелене, и поцеловал её в лоб. Вечером был ужин. Потом все снова разошлись по своим привычным местам в доме.

Ночь тянулась невыносимо долго, но уснуть Хелена так и не смогла. Они с Джеком за весь вечер так больше и не говорили. Возможно, именно это позволило ей остаться уравновешенной.

Утром с неба сыпал первый колючий снег. Было прохладно. Большинство деревьев ещё не совсем сбросили листву. Яркие плоды рябины под белой шапкой снега броскими пятнами раскачивались на ветру. Стайка птиц приземлилась прямо на перроне, оставляя забавные следы.

До отправки ещё час. Поезд, на котором Агнесс вернется домой, ещё не прибыл.

Скоротать время решили в кафе. Его большие окна выходили прямо на перрон.

Скинув пальто, Агнесс почувствовала, что слегка продрогла.

Через несколько минут принесли кофе. Она посмотрела на чашку с ореховым капучино.

– Что-то не так?

– Всё не так. Я вдруг подумала: почему так сложно устроен человек? Я с детства определилась с выбором. Люблю лиловый цвет, блюз и этот ореховый капучино. Прошло много лет, а мои пристрастия остались неизменны. Почему так не происходит с чувствами? Почему нельзя любить одного и того же человека вечно?

Она перевела взгляд на окно, потом снова на Джека.

– Или этот дар для избранных?

– Наверное, пора уже всех простить и себя в первую очередь. Никто, кроме нас самих, не решал.

– Ты счастлив с ней?

– Можно я пропущу этот вопрос?

Она пожала плечами, кутаясь в шарф.

– Так странно. Мы теперь совсем чужие. Я весь вечер смотрела на то, как вы общаетесь между собой. Вы близкие люди, хотя все друг другу совершенно посторонние. Вот так дилемма.

Она сложила руки на груди и откинувшись на спинку стула, всё оставшееся время смотрела в окно.

Поезд прибыл вовремя.

– Скажи мне что-нибудь, Джек?

– Я тебе должен сказать «спасибо».

– Мне? За что?

– За то, что когда я решил уйти, ты не стала меня удерживать. И за то, что уехала из нашей квартиры. Всё правильно сложилось. Хотя, признаюсь тебе, поначалу было очень больно. Когда я вернулся из клиники в дом, а вместо тебя застал там лишь тишину и пустоту, невиданную ранее, внутри основательно закрепилось чувство, что ты меня бросила. Как будто бы это не я, а ты сняла обручальное кольцо и разорвала наши отношения.

– Но ведь всё было не так. То есть я хотела сказать, что ты решил сделать это первым, а я…

Агнесс на секунду замолчала.

– А я должна была попытаться всё сохранить, но не стала этого делать.

– Да. Знаешь, сначала хотелось опустить руки и ничего не предпринимать. Я в какой-то момент даже решил, что жить уже не стоит. Никогда так глупо не обращался со своей жизнью. А тут вдруг захотел с ней распрощаться. Просто, я так много тратил сил, чтобы приблизиться к тому состоянию в котором был раннее, но результат всё никак не давал о себе знать.

– Ты всегда был для меня примером, ведь только ты обладал нечеловеческим терпением. Ты не мог сломаться. Я не верю.

– Поверишь, когда узнаешь, что я как-то рано утром добрался до ванной комнаты, закрылся там и набрал полную ванну. В тот миг это было единственное решение проблемы. Помню это чувство. Сердце словно становиться огромным и уже не помещается в груди. Ещё мгновение, и ты свободен, но в комнату ворвалась Хелена. Она закричала так громко, что я услышал её голос даже под водой. Граница между жизнью и смертью измерялась для меня понятием, находишься ли ты под водой или над ней. Она принялась меня вытаскивать из воды. Мне было в тот момент абсолютно всё равно. Дома кроме нас об этом никто не знает и теперь. Сейчас вот и ты. Она не стала мне рассказывать примеры, как поступают в таких случаях другие. Не принялась отчитывать. Она лишь сказала мне тогда, что ты продолжаешь жить. И что если меня не станет, ты даже не заметишь, а возможно, эта новость вызовет у тебя улыбку. И тогда я подумал, ради чего я нашел в себе силы и двое суток пытался выжить в одуряюще холодном плену? Для чего терпел ту боль, которую в принципе вытерпеть невозможно? Наверное, просто для того, чтобы жить дальше? Но я люблю Хелену не за это.

– За что же?

– Даже когда она меня ненавидит, она говорит об этом вслух. Я всегда знаю её мысли. Не всегда могу предсказать её поступок, но мысли знаю точно. Как если бы я думал сам. Хотя мы разные. Очень разные. У нас с тобой так и не получилось быть откровенными.

– Думаю, ты прав.

Агнесс смотрела на своего бывшего мужа, только теперь осознавая, что потеряла пожалуй самого верного друга в жизни. Он всегда находил компромисс, умудряясь оставаться при своем, но и её не обидеть. Он понял бы и подсказал, как поступить. Он точно не бросил бы её, так, как в свое время сделала она.

– Я уже сказал тебе вчера, что помогу и это окончательное решение. Формальности обсудим, как только бумаги будут готовы.

– А как же Хелена?

– Я знаю, что делаю. И знаю, как её уговорить. Тебе не о чем переживать.

– «Переживать»? Никому и никогда я не доверила бы то, что доверяю теперь вашей семье. Я многое вчера осмыслила и поняла. Это глупо, сломать собственную жизнь, чтобы потом вдруг ощутить, как сильно я ошиблась. Ошиблась, ломая её. Ведь всё могло бы быть иначе.

– Я тоже виноват, Агнесс.

– Ты? Не знаю.

– Большинство моих коллег и людей увлеченных тем же, что и я одиноки. Они влюблены в свою работу, да так сильно, что другая любовь им кажется лишней тратой времени. Мне говорили, что помолвка и наша свадьба лишнее. Что отношения могут продолжаться и без этого. Что быть одиночкой лучший выбор в моей ситуации. Я даже сначала согласился. Вечные поездки и отсутствие дома, какая уж там семья? Но ты заставила меня поменять это убеждение. Ты стала исключением из правил. О чем я не жалел до определенного момента. Наши постоянные разногласия и ссоры, самое ужасное, что можно пожелать, отправляясь в поездку. Я думал и надеялся, что ты поймешь это. Понимаешь, нужно было подождать. Совсем немного. Мы и сейчас были бы вместе. Я этого хотел всегда ничуть не меньше твоего. Я защитил бы диссертацию и поездки стали бы реже. Именно здесь я и сделал ошибку. Я ни разу тебе не сказал, что тоже хочу остаться дома, с тобой. Что скучаю и нужно набраться немного терпения. Мы словно пытались что-то друг другу доказать. С другой стороны, я совершил ещё раньше ошибку. Тогда, когда сделал тебе предложение. Людей нельзя приручать к себе. Мне хотелось, чтобы любовь не смешалась с привязанностью. Это пагубно для того, кого приручаешь. Я понимал это на примере Хелены, но мы выросли вместе, привязанности было не избежать. А с тобой всё иначе. Значит, правы были те, кто говорил мне, не жениться. Я понял истинный смысл их слов лишь теперь. И быть одиночкой, не всегда значит, быть эгоистом. Сейчас я бы предпочел второе.

– Твои поездки сократились?

– Да. Теперь да, но виной ещё и травма. Я, конечно, восстановился, но не полностью. Я уезжаю из дома, но гораздо реже, чем раньше.

– Хочешь сказать, что ваших отношений с Хеленой могло бы и не быть?

Джек кивнул.

– Я никогда не переступил бы ту черту, которая разделяла нас с Хеленой. И остался бы верен тебе. Только тебе. Я смог бы это сделать, но не без твоей помощи, конечно. На собственных ошибках учиться можно, но слишком обидно, когда урок окончен, а знания уже не пригодятся. Своей ревностью ты меня толкала ещё больше к ней, и это, к сожалению правило.

– Если бы можно было вернуть время обратно? Если бы можно было…

Агнесс твердила одну и туже фразу, окончательно потеряв надежду в завтрашний день. Она точно знала, что кроме обиды, теперь уже на саму себя, кроме боли и воспоминаний её ни что не ждет.

– Я бы всё отдала, чтобы иметь дом и семью. Много фотографий на полке в гостиной, фунты открыток, любимые блюда родных и их праздники. Внутри всё рвется на части от обиды. Только вот теперь я обижаюсь лишь на себя. Я часто вспоминаю твои возвращения. Когда ты приезжал, каждый раз был похож на праздник. Ты обнимал меня и вообще не выпускал из своих рук. Я помню каждый наш день, всё, что мы говорили друг другу. Память обострилась.

Уже сделав несколько шагов к вагону, Агнесс вдруг вернулась с силой обняла Джека. Она заплакала, совершенно не контролируя свои эмоции. Слов больше не хватало, чтобы высказать всё, что внутри. Виски давила боль. Сейчас ей хотелось, чтобы этот момент длился вечно. И самое ужасное, что для счастья ей не нужно было больше ничего. Просто быть рядом с Джеком.

– Я совершила такую непростительную ошибку…

Обнимал Агнесс, одной рукой Джек прикоснулся к её голове. Ладонь ощутила ту же нежность волос, что и раньше. Её белые локоны всё так же серебрились на зимнем солнце. Тот же запах, то же тепло. Когда-то он считал это всё только своим и был уверен, что так будет вечно. В душе уже не было спокойно и тихо. Сердце билось быстрее. Мысли разного рода возбуждали воображение.

Агнесс подняла голову, заплаканными глазами вымаливая прощение.

– Всё, что я сказала сегодня и вчера, всё это чистая правда, и я не преследую никакой цели. Нет больше лжи и подтекста. Только правда, Джек. Только то, что чувствую. Так даже легче. Почему я не поняла этого раньше?

Спустя время Джек вел машину по направлению к дому. Снег не прекращался, укрывая под собой полегшую траву, опавшие листья. Он думал о том, что услышал от своей бывшей жены. О разговоре, с которым она приезжала и, конечно же, о том разговоре, что ждет их всех дома. Долгожданная беседа состоялась лишь вечером. Джек искал подходящий момент и таковой настал, когда Хелена принимала ванную, погрузившись в воду с огромным количеством пены. Воздух был насыщен ароматами.

Джек вошел, сев на край ванны.

– В кинотеатре завтра новый фильм. Наверное, интересный.

– Когда ты был в кинотеатре последний раз?

– Когда? Думаю давно. И наверняка, мне не понравился тот фильм. Иначе, я бы запомнил.

Хелена отвела взгляд.

Джек с удовольствием любовался тем, как она пытается сохранять ледяное спокойствие. Но больше всего ему нравилось, как Хелена всякий раз принимая ванную, собирает волосы наверх и тогда, лишь отдельные пряди спадают на её плечи. Образ становился нежным и ещё более женственным.

– Поговорим?

– Думаю, стоит. Но если ты пришел не за этим, то разговор можно отложить.

– Как ты думаешь, зачем приезжала Агнесс?

Хелена поменялась в лице, решив ничего не предполагать.

– Я даже не представляю. Потому, что сама бы никогда не приехала. Будь на её месте.

– Ты скажешь совсем другое, когда узнаешь, что её привело. Помнишь, я говорил тебе, что у Агнесс есть младшая сестра? После нашего развода, в течении года она потеряла мать и тогда забрала сестру к себе. Вдвоем с сестрой жить вполне получалось, до того момента, пока она не узнала о своей болезни. Лечение и терапия лишь помогают отсрочить исход. Врачи не дают точных диагнозов на будущее, но она сказала, что больше не чувствует себя полной сил… Её сестре сейчас одиннадцать. Она всё видит и понимает. Это не маленький ребенок, который со временем будет думать так, как ему скажут взрослые. Здесь всё гораздо сложнее. Через несколько дней Агнесс снова ложиться на обследование. Так требует её лечащий врач. Она боится, что её сестра останется совсем одна, если болезнь начнет прогрессировать. Но больше всего боится, что девочка попадет в приют. Я спрошу у всех в этом доме, их мнение. И твоё и любое другое не маловажно для принятия решения.

Хелена долго молчала. За эти минуты она смогла вполне уяснить, что Джек уже и так всё решил. И этот разговор лишь вынужденная мера, чтобы не поссориться.

– Я сомневаюсь, что ты отпустил Агнесс и не сказал ответа. Признайся?

Мужчина опустился перед Хеленой на корточки, сложив руки на ободе ванной.

– Ты же поймешь меня?

Она молчала.

– Поймешь, если я скажу, что сестра Агнесс будет жить в нашем доме? Поймешь, если я скажу тебе, что иначе поступить не могу? Простишь такое?

– Дело только во мне? Здесь полно людей, чье мнение важнее моего.

– Они согласны.

Хелена встрепенулась.

– Ты с ними уже говорил?!

Джек кивнул, дотронувшись рукой пены.

– Да. Тебя я оставил напоследок, моя извечная проблема.

– Знаешь, это просто возмутительно. Когда ты успел?

– Ты была слишком занята днем, а у меня выдалась свободная минута. С дядюшкой я поговорил в саду, а с Лорой…

– На кухне?

– Верно.

Джек уже собрался уходить.

– Есть ещё кое-что.

Услышав это, Хелена вдруг поняла, что Джек и теперь оставил что-то напоследок. И, пожалуй, это что-что самое неприятное.

– И что же?

– Ты помнишь тот день, когда тебя привезли в этот дом? Чувство внутри?

Хелена смахнула пену с пальцев.

– Помню ли я? Конечно. Я была маленькой. Это сложно забыть. Возможно, в памяти осталось, лишь самое яркое? Я была слишком маленькой, ты же знаешь?

– Вот в этом и дело. Энди сейчас одиннадцать, как я уже сказал. Она относительно взрослая личность. У неё есть свой характер. Но дело даже не в этом. Настанет момент, когда весь её привычный мир рухнет, и вокруг окажутся совершенно посторонние люди. Думаю, любой пожелает в таком случае, чтобы рядом оказался хоть немного знакомый человек. Остаться в полном одиночестве в таком возрасте слишком страшно.

– Слишком долгое предисловие. Отвернись.

Хелена чувствовала не доброе. Обернувшись полотенцем, она встала на коврик.

–Всё что ты говоришь, абсолютная, правда, но зачем ты это говоришь?

– Агнесс часто теряет сознание. С ней такое уже было несколько раз. В эти моменты может произойти всё что угодно.

Джек обернулся.

– Я предложил ей прожить эти трудные времена здесь. Её сестра должна к нам привыкнуть.

– В доме?

Дядюшка Митч старательно взбивал в миске белки с сахаром, потому что Лора не приветствовала новшества, вроде миксера. Сама она сидела рядом за столом, просеивая муку. В этот момент наверху что-то с силой грохнуло. Старик выронил венчик, встретившись взглядом с Лорой.