Текст книги "Сбежать к себе. Часть 1"
Автор книги: Karina Winter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Ты в аэропорту?
– Да…
Не дослушав ответ до конца, Джек бросил трубку, поспешил на улицу, ловить такси.
Вокруг было шумно, как обычно это бывает в аэропорту. Рейсы вылетали один за другим, о чем оповещал голос по микрофону. Оба искали друг друга в огромной стремительной толпе. Наконец Хелена подняла руку вверх. Через несколько мгновений она уже стояла рядом с Джеком.
– Только не называй меня пропажей. Иногда я всё же нахожусь.
– Всё реже и реже. А я сегодня думал о тебе. И вчера, тоже. Я уже решил, что совсем тебя потерял.
Хелена ещё больше похорошела, выглядя чуть старше прежнего.
– Как всё меняется. Раньше я ждал тебя в аэропорту. Теперь ты меня. Кто бы мог подумать, что всё будет именно так?
Хелена теребила ворот пальто, всеми силами сдерживая желание заплакать. Она и сама не понимала, причину этих нахлынувших эмоций. То ли от радости, что видит Джека. Толи от неизбежной разлуки.
– Ты сам говорил, жизнь непредсказуема.
Джек кивнул.
– Я только цитировал. Это кто-то сказал до меня. Ты сказала, что уезжаешь? Где это и зачем? У тебя ведь и сейчас всё неплохо складывалось?
– Меня пригласили по контракту, и я не вижу повода отказываться. Новая страна, новый город, новый опыт. Может быть, и жизнь станет слегка новой? Я очень в это верю.
– Ты не права.
– Думаю, на этот раз не прав ты, Джек.
Объявили посадку на рейс. Хелена испуганно взглянула на табло.
– Твой рейс?
– Да. Ну, вот, теперь ты знаешь город, куда я направляюсь. Глупо было прятаться в аэропорту... То есть, я хотела сказать... Я не думала, что ты приедешь сюда.
Впервые она так явно ощутила, что стоящий рядом с ней мужчина смотрит на неё таким взглядом, как ей хотелось этого последние несколько лет. Взглядом, не лишённым чувств и желаний. Она почти читала его мысли, просто потому, что думала то же самое.
– Не улетай. Слышишь?
Джек прикоснулся рукой к её щеке, говоря почти шёпотом.
– Не знаю, что ещё сказать. Ты не должна просто так исчезнуть. Мы и так слишком много времени тратим на расставания, потом на поиски. Хелена, мы семья. Какой бы она не была. Я не могу тебя отпустить. Останься, и мы что-нибудь придумаем.
Хелена подняла голову вверх, глубоко вздохнула.
– Всё свое детство, с первого дня как я попала в дом, я называла тебя своим братом. Конечно, я понимала, у нас разные матери. Не могу передать тебе словами, какую гордость я испытывала, когда находилась с тобой рядом. Когда мы шли по школе вместе. И когда ты заступался за меня. В моем сердце было так много разных чувств. Одного я не могла понять. Почему мне так трудно дается разлука с тобой. Ну, кто бы мог подумать, что ответ так прост? Джек, ты и представить себе не можешь, как я мучилась, пряча свое чувство в самый потаенный уголок души. Помнишь, перед своей свадьбой ты приехал ко мне на новую квартиру? Я была на седьмом небе от счастья, что мы встретились. А когда ты уехал, я места себе не находила. В комнате пахло тобой, твоим одеколоном и даже подушка, на которой ты так и не смог уснуть, ещё долго хранила в себе этот запах. Всё будоражило моё подсознание. Я терялась в догадках. Получается, все эти годы я просто любила тебя. Но ведь я не знала, что можно. А узнала, когда ты был уже женат. Ради собственного счастья я пошла бы на многое. Но я знаю, что такое боль. Ведь я живу с ней уже давно. Не хочу причинять её Агнесс. Такое счастье не будет длиться вечно. Бабушка учила меня не завоевывать что-то путем обмана или причинения боли. Я запомнила её слова. Никогда бы не поверила, что такое возможно и взаимоотношения людей могут так круто измениться. Что за глупый подарок преподнесла мне жизнь? Я ведь даже не могу им воспользоваться.
Джек прижал Хелену к себе, вдыхая запах её волос, ещё раз понимая, что ближе и роднее не будет уже никого.
– Слишком мало времени. Почему ты не позвонила раньше? Я не успею тебя переубедить, а ты точно не останешься. Скажи мне свой адрес. Где ты будешь жить? Хоть что-нибудь?
– Джек, я позвоню. Только позже. Ну, что я говорю? Честно? Я хочу уехать совсем. Мне так тяжело, что порой хочется сбежать от самой себя. Раньше никогда не понимала эту фразу.
– Не бросай меня.
Хелена нервно взглянула на часы.
– Самолет улетит без меня, а ведь меня там ждут. Не стоит портить репутацию в самом начале карьеры. Ведь так? Джек, пообещай, что будешь счастливее меня? И самое главное, всегда возвращайся из своих поездок.
– Позвони Лоре.
– Конечно. Всё. Больше не говори ничего.
Хелена поднялась на носочки, прикоснувшись губами к щеке Джека. Это было внезапно, даже для неё самой. Но желание оказалось настолько сильным, что противоречить не было сил. Она затаила дыхание, виновато посмотрев ему в глаза.
– Прости.
Ещё мгновение, и она быстро скрылась за стеклянной перегородкой.
Дорога домой была долгой и лишенной всяческого смысла. Сегодня случилось так много всего. Джек ехал в метро, потом трамваем, сев у окна, и долго кружа по кольцевой. Пейзажи за окном менялись, а мысли были одинаковы. Только о Хелене. О ней одной. Сегодня он посмотрел на неё впервые другими глазами: взглядом мужчины на женщину. Это было особенное чувство. Это была совсем не та встреча, к которой он готовился мысленно всё это время.
Самолет набрал высоту, начав свой долгий и монотонный полет. Хелена откинулась в кресле, отрешенно глядя в иллюминатор. Странно, она могла сегодня всё изменить, но не сделала этого. Она даже не дала возможности совершить необходимую глупость Джеку. Почему? Ответ очевиден: «Нежелание быть второй. Отсутствие возможности быть единственной». Где-то внутри она по-прежнему хранила обиду на Джека. Ведь он действительно предал её, тогда, несколько лет назад, когда решил жениться. Но тогда она не понимала, в чем он виноват. Личная жизнь продолжала оставаться пустой. Лишь мечты и одиночество во всех уголках дома и души. Она осмотрелась вокруг. Салон наполовину пуст. Немногие совершают поездки накануне Рождества. Хелена была твердо убеждена, что в праздники в поездку отправляются лишь люди, точно знающие, что на другом конце маршрута их кто-то ждет. Про себя она такого сказать не могла. Конечно, что касается бизнеса и людей в этом участвующих, здесь не может быть компромиссов. А вот куда едет одинокая, молодая девушка с камнем в душе? На этот вопрос она затруднялась ответить. Может быть, все-таки можно от себя убежать? Хотя бы на мгновение, почувствовать, что твое сердце бьётся свободно и легко. Что не давит боль и грусть. Хелена улыбнулась. Сейчас она поняла, что никогда, с тех пор, как стала жить в их доме легкости и свободы не чувствовала. Она вообще не знала, что такое жизнь без мыслей о грустном. Чувство недосказанности, недопонимания ютилось где-то рядом все эти годы. Она путалась в мыслях, словно плутала в лабиринте. По-прежнему, когда станет невыносимо трудно, она будет тешить себя воспоминаниями. А сейчас она учиться жить по-другому!
Смеркалось. Загорелись вечерние огни. Воздух становился густым и наполненным запахами.
Нельзя по одному только желанию разрушить прежнюю жизнь и построить на её обломках новую. То, что получиться возвести, будет порядком отличаться от иллюзии.
Джек остановился перед домом. Он ещё не принял никакого решения, но что-то уже точно было не так, как сегодня утром.
В гостиной ель по-прежнему стояла наряженной лишь наполовину. На полу валялось несколько разбитых игрушек. В полумраке сидела Агнесс. Она держала в руке бокал шампанского.
– Ты не представляешь, как медленно тянется время, когда ждешь. А когда ждешь неизвестности, оно будто замирает.
Она усмехнулась.
– Не оказалось свободного билета? Она не позвала тебя с собой? Представляю, как ты огорчен. А я решила, что есть повод открыть эту бутылку. Помнишь, мы оставили её со дня свадьбы на особенный день? Он явно настал. Только вот не знаю, что в нем такого особенного. То, что ты вернулся домой или, что расстался со своей Хеленой? А может быть то, что она вдруг о тебе вспомнила? Ты ждал большего? Большего не будет. Вы ведь оба эгоисты. Ты держишь на расстоянии её, а она тебя. Думаю, вам это досталось по наследству…
Агнесс встала, слегка пошатнувшись.
– Что скажешь? Мы свободны? Или будут ещё звонки и встречи?
Джек только молча смотрел на жену.
– Молчишь?
Она подошла ближе.
– От тебя несет её духами. Это никогда не закончится. Из года в год так и будет продолжаться извечная мука. Ты думаешь о ней постоянно, даже если ты не говоришь, ты всё равно о ней думаешь. Мне всё равно, что чувствуете вы. Я знаю, что не хочу больше чувствовать сама. Я не хочу быть где-то сзади, второй, последней, следующей! Я не хочу быть преградой, которую нужно сломать! Но отпустить тебя, значит сдаться? Значит, она победила? Не-ет, это уже слишком. Что же сделать, чтобы всем стало легче?
Агнесс развела руками, вопрошающе подняв брови.
– Не знаешь? А я знаю. Я знаю. Нужно, чтобы ты уехал в свою очередную командировку и больше не вернулся. Некого будет делить. Возможно, тогда настанет покой.
Агнесс швырнула бокал в сторону и что есть силы, одарила Джека пощечиной.
– Уезжай, как можно скорее.
Потом она пошла в спальню, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Спустя немного времени в дверь позвонили. Это был Питер. Он поднял руки вверх, в одной держа пакет с закусками, в другой бутылку Мартини. Галстук был развязан, и верхняя пуговица рубашки расстегнута.
– Не вижу радости на лице! Я что не вовремя?!
Он шагнул вперед, оглядевшись?
– Где злостная ненавистница снега и командировок?
Джек улыбнулся.
– Она решила, как следует выспаться.
– Да? Ты что подмешал ей снотворное?
Питер скинул пальто, поежившись.
– Зверский холод на дворе.
– Вместо снотворного было шампанское. Бутылка в одиночестве, слишком большая доза.
– Значит вот как? Вы что поссорились?
Мужчины остановились посреди гостиной, рассматривая беспорядок, что царил вокруг ели. На полу осколки бокала и игрушек, в углу гирлянда, и полное отсутствие праздника дополняло картину как нельзя хорошо.
– Вот до чего довели твои поездки. И эта мечта… А я говорил.
Питер открыл Мартини.
– Но ты хотя бы женился, а вот я никак.
Джек ушел на кухню, вернувшись с двумя бокалами под мартини.
– Это ведь у вас не впервой. Помиритесь. Всё уляжется.
– Мне так не кажется.
– О-о.
Питер вручил наполненный бокал другу.
– А ты знаешь, что скоро поездка?
Джек потер щеку.
– Да.
Гость присмотрелся, сощурившись.
– Она что дала тебе пощечину? Дело серьезнее, чем я предполагал, дружище. С этим нужно что-то делать.
– Да.
Питер потянулся к гирлянде.
– Не работает?
Он включил её один раз, потом снова и снова, но увы, лампочки так и не загорались.
– Нет, не работает. Я починю сегодня. Не хочу её выбрасывать.
– Купи новую?
– Этой вещи уже почти восемь лет, Питер. Не хочу, чтобы она закончила свой век где-то на городской свалке. Увезу её в дом. Пусть лежит там. На чердаке полно места для таких вот вещиц.
Приятели соединили бокалы, каждый подумав о своем.
– Я завтра поеду к родителям. Хочу это Рождество провести с ними.
Джек взял в руки елочную игрушку, повесив её на ветвь ели.
– Как будто бы прежде было иначе?
Питер принялся подавать ему игрушки, доставая их из коробки.
– Ну, знаешь, ты в эту поездку поедешь тоже с камнем в душе. Как будто бы у тебя когда-то было иначе?
Оба переглянулись, на миг остановившись.
– Что это мы застряли там где, не получается жить, так как хочется? Знаешь, это Рождество, оно какое-то... Я тоже хочу взять и что-то изменить. А ты? Ты со мной?
Питер подтолкнул приятеля в бок.
– Помнишь, как давно, ещё в школе ты позвал меня за собой? Я ведь тогда согласился.
Джек закачал головой.
– Да уж, помню. Пытаешься меня уговорить?
– Надоело созерцать в экспедициях, твою кислую физиономию.
– Ну, на счет физиономии, это ты осторожнее.
Питер повесил одну игрушку сам.
– Мало того что кислую, так ещё теперь и красную с одной стороны.
Мужчины засмеялись.
Спустя какое-то время гостиная полностью преобразилась. На столе горела свеча, тихо играла музыка, ель блистала, как роскошная красотка на малолюдной вечеринке. Джек и Питер сидели у окна в креслах, беседуя.
– Как там Хелена? Она где в это Рождество? Дай-ка угадаю, разгребает сугробы с дядюшкой?
– Нет. Я проводил её сегодня днем. Хелена улетела. Далеко и, кажется навсегда.
Питер пожал плечами.
– Вы странные. Так как у вас случилось, происходит не часто и не у многих. Это как толчок, который подталкивает людей навстречу друг к другу. А вы, почему – то, пятитесь всё дальше и дальше. Не понимаю.
– Питер, всё не так просто.
– Объясни?
– Что здесь объяснять? Весь городок считает нас братом и сестрой. Нотариус не из болтливых, и он оставил всё в тайне. Как ты себе представляешь, если вдруг мы станем жить вместе?
– А что, у вас появятся надписи на лбу?
Джек встал.
– Твоя откровенность меня с ног сбивает. Причем здесь надписи? Конечно, они не появятся.
– Тогда, что мешает?
Питер тоже встал.
– Давай представим, что у тебя появился выбор? Ты можешь вычеркнуть Хелену из своей жизни. Просто взять и удалить. Нет её. И не было никогда. И ты остаешься в этом доме, с этой женщиной, с этой работой. Проблема исчезнет? Твои плечи и мысли больше ничто не станет тяготить?
Джек задумался, и вдруг, всё оказалось настолько элементарно решаемым.
– Нет, проблема не исчезнет, – ответил он.
– Бинго! Проблема не в Хелене. Когда ты это поймешь?
Уже под утро, вызвав такси Питеру, Джек вновь остался один. Он заснул в кресле, до последнего думая над словами друга.
На дворе опять начался снег. Он полностью стер все вчерашние следы. Улицы, мосты и дороги были спрятаны под слоем белоснежного чуда. Открывающаяся утром из окна картина, напоминала чистый лист бумаги. Что написать на нем сегодня, решит каждый сам. По дому разнесся запах свежезаваренного кофе. Гирлянда на еле напоминала о том, что через два дня наступит Рождество. Добрый, светлый и волшебный праздник. Когда не знаешь что делать дальше, хочется верить, что выход из сложившейся ситуации найдется сам. Значит, мы все рано или поздно верим в волшебство.
Агнесс вошла на кухню, кутаясь в махровый халат.
– Я сварил кофе. Тебе налить?
– Доброе утро.
Джек кивнул.
– Да, конечно. Доброе утро.
– Я слышала ночью разговор. Что Питер приезжал? Или мне приснилось?
– Приезжал. Заехал поздравить с Рождеством. Он уезжает из города. Хочет оказаться у родителей.
Агнесс приподняла брови.
– А я думала, что он встретит праздник в иной компании.
– Чем плоха его компания?
Агнесс поменялась в лице.
В воздухе висело напряжение.
В чашке дымился крепкий и бодрящий напиток. Агнесс обняла ладонями кружку, спасаясь от озноба.
– Ты все же украсил ель? В детстве я любила Рождество. Потом случилась моя первая большая неприятность в жизни и как раз накануне. Много лет прошло, а ассоциация никуда не исчезла.
Джек слышал, что говорит жена, но мысли не отпускали. Он смотрел, как падает снег, как преобразился двор и улицы. Когда-то одержимый только одной мечтой, теперь он не мог избавиться от наваждения уже давно попавшего в кровь. Он никогда бы раньше не поверил и уж точно не согласился бы с тем, что чувства могут так сильно им овладеть. Слабость? Этого нельзя допускать, но как же быть?
– Скажи, что вчера случилось?
Агнесс первая задала вопрос.
– Я с тобой согласен. Нужно закончить разговор. Принять правильное решение. Поверь, я искренне хотел, чтобы у нас была семья. Настоящая семья. Не только мы вдвоем. Не только все праздники эгоистично наедине. Я и сейчас этого хочу. Взаимно ли мое желание?
– Ты не ответил на вопрос.
– А ты меня всё равно не слышишь. Ну, хорошо. Вчера я приехал в аэропорт. Мы говорили, а потом объявили посадку. Я поехал бы туда в любом случае. Чтобы с нами не происходило, я должен знать, что с ней, и как она живет. Знаю, тебе неприятно это слышать. Эта встреча была не такой, как предыдущие. Но она закончилась ровно в тот момент, когда объявили посадку. Это даже хорошо, что ты вчера была откровенна.
– Многое из сказанного не правда, а об остальном не стоит вспоминать.
– Ты как-то по-новому трактуешь отношения. Я должен считать, что это любовь. А ведь это всего лишь гонка, в которой твое основное желание – не уступить Хелене. Хватит обмана. Я и так половину своей жизни думал одно, а оказалось совсем другое. Так уж вышло, что ситуация из прошлого решила за нас. Но прошлому не предъявишь обвинения. А вот своей жене возможно.
– Я была вчера пьяна. Зачем всё ворошить? Не время принимать решения. Нужно просто подождать и всё уляжется.
– У меня было достаточно времени, чтобы подумать. Я хочу откровенности, доверия. Того, чего не хватает нашим с тобой отношениям.
Он договорил, сняв обручальное кольцо и положив его на край стола.
– Через несколько дней у меня поездка, но я уеду раньше. Ты можешь быть абсолютно спокойна. Я ухожу сам. Ты не проиграла. Просто ты забыла, что решения принимаешь не только ты.
Агнесс в недоумении развела руками.
– Вы сговорились с ней вчера? Или Питер подсказал?
Джек предвидел такой вопрос.
– Как тебе объяснить, что я не играю роль? Что, дорожа свободой, я всё же выбрал тебя. Мне было это не просто необходимо. Я хотел возвращаться к тебе. Раз за разом. Знать, что ты ждешь. Что ты помнишь обо мне и любишь. Но всякий раз я понимал одно: ты ведешь борьбу, и заинтересована лишь в выигрыше. Ты всегда во всем ищешь подтекст. В каждом слове, действии. За этим ты забыла, что можно просто любить. Ты лишь напоминала мне о том, что и без подсказок всегда было рядом. Но рядом не значит близко. И дистанцию можно было сохранять всю жизнь. Можно было. Но я больше не хочу. Возможно, придет тот день, когда то, что сложно сейчас, станет очевидным. Я хотел бы в тот день с тобой встретиться.
Джек собрал необходимые вещи, отправившись в аэропорт, решил больше не ждать. Не ждать следующего дня, в надежде, что всё измениться. Не ждать, когда Хелена сломает в себе стержень гордости и позвонит сама. Возможно, его кто-то и не поймет. Сейчас это уже не важно. Узнать адрес Хелены оказалось не простой задачей. Лора долго не сдавала позиции, но она безумно желала, чтобы и Хелена и Джек в это Рождество не были по разные стороны от счастья и не были одиноки.
В городе, куда уехала Хелена, шел мокрый снег. Он, то таял, то белыми пятнами на тротуарах напоминал о себе прохожим.
Эхо от шагов в абсолютно пустой квартире звучало убедительно: не поверить в полное одиночество невозможно. В большом окне виднелся весь город до горизонта. Хелена прошлась вдоль зала, затем села в кресло, поджав под себя ноги, и принялась отрешенно смотреть в огромное окно.
Стук в дверь ей показался выдумкой собственной фантазии. Когда постучали опять, она удивленно привстала.
О лучшем подарке к Рождеству Хелена и не мечтала. На пороге стоял тот, кого она была рада видеть всегда. И зная наперед, все его слова и поступки, ей всё же необходимо быть с ним. От радости, она, взвизгнула, бросившись в объятия.
– Вчера в аэропорту я была уверена, что ещё очень долго тебя не увижу. Я всё ещё не верю, что это ты.
– Я сам не очень верю в то, что сделал. У тебя ведь есть рождественские каникулы?
Хелена отпрянула.
– Да. Мне вчера по приезду вручили ключ от этой квартиры и ровно три дня, чтобы встретить Рождество.
– Значит я вовремя?
– Вовремя, как никогда.
Она обнимала Джека, осыпая поцелуями.
– А если меня на работе спросят, с кем я встретила праздник?
– У нас есть три дня. Что-нибудь придумаем.
Хелена рассматривала Джека так, словно последняя их встреча была много лет назад.
– Три дня так мало. По сравнению с тем, сколько пришлось ждать. Ты потом снова уедешь?
– Да. Но всего на неделю.
– Счастье длиной в семьдесят три часа.
Хелена провела ладонью по щеке Джека, снова поцеловала.
– Мы будем вместе каждый раз, как только будет это возможным, а потом ты всё здесь бросишь и уедешь со мной.
Девушка пожала плечами.
– Ты эгоист, которого я люблю.
– А ты так и не научилась считать.
– Почему?
– Трое суток это семьдесят два часа.
– Какой кошмар!
Хелена обхватила Джека за шею, и оба потеряв равновесие, повалились на рядом стоящее кресло.
Хелена была рада услышать от Джека предложение уехать с ним, но она основательно для себя решила, что ближайшие пару лет, останется здесь и закончит начатое. Она долго шла к этому этапу в своей профессии, было бы глупо всё разорвать.
Завтрак был скромным: две чашки кофе и коробка горького шоколада, что Хелена давно хранила в шкафу, каждый раз собираясь открыть и каждый раз не находя повода это сделать. Они разместили все это на перевернутой коробке из-под телевизора.
Пустота в комнатах, наличие кровати, кресла и большого телевизора, висящего на стене, было намеренным. Хелена просила ещё до прилета сюда, чтобы её будущая квартира была именно такой. Ей хотелось сделать здесь всё по – своему, а потому ремонт был в проекте.
– Джек, ты не расскажешь своим друзьям о таком вот Рождестве и этом завтраке? Я хочу начать здесь всё с ноля. По – своему.
Она опустилась на колени, попробовав шоколад.
– Я редко рассказываю о своей жизни кому-либо. И кроме Питера мне рассказывать не кому. А он и сам-то не святой. Кстати, вчера гостиная у меня дома тоже не очень напоминала о празднике.
– Почему?
– Так бывает, когда всё потихоньку рушиться.
– Это из-за меня?
– Нет. Питер передавал тебе привет.
Хелена улыбнулась.
– Я его уже сто лет не видела.
Девушка улыбнулась, ощутив прилив тепла внутри. Она с трудом смотрела Джеку в глаза, чтобы не думать о том, что их поцелуй в аэропорту был самым ярким событием, и что он не имел продолжения.
– О чем ты думаешь, Джек?
Она вдруг стала серьезнее, придвинувшись ближе.
– Ты всегда первой задаешь вопрос.
– Что уж тут поделать? Отвечай.
– Со мной такое редко бывает. Когда говоришь одно, а думаешь совсем другое. Могу сейчас говорить о чем угодно. О работе, о погоде, а мысли всё равно сводятся к тебе.
– Я думала, ты думаешь о моём ремонте?
Джек засмеялся, продолжая держать кружку с горячим кофе на весу.
– О ремонте? Ты бы видела выражение своих глаз? В них нет места краске и обоям.
– Ты перевел всю тему разговора на меня. Кажется, я первая задала вопрос?
– И каким же бы твой вопрос? Постой, что-то припоминаю, ты спросила, о чем я думаю?
Он дотронулся рукой до плеча Хелены, поправив бретельку её топа.
– Я думаю о тебе. Когда нахожусь рядом или на расстоянии. Когда у меня всё получатся и когда возникают сложности. Это по-детски наивно, но если мне что-то вдруг нравится, я тут же пытаюсь понять, понравится ли это тебе? Иногда мне кажется, что от меня это уже не зависит. Моему разуму нравится думать о тебе. Просто так, даже без причины. Наверное, это случилось очень давно, и я упустил возможность контролировать собственные мысли.
Хелена почти перестала дышать, слушая и не веря в то, что всё же возможно такое счастье, как сейчас.
– Твоя очередь.
Она решила, что говорить бесполезно. И в аэропорту при их прошлой встрече она сполна наоткровенничалась. Она ответила поцелуем, которого кажется, ждали оба. Останавливаться не хотелось, было лишь дикое желание слиться с тем, кто тебя обнимает и целует. Стать одним целым, дышать в унисон и полностью ощущать лишь то, что чувствует твоя половина. Ей было безумно приятно в эти минуты. Словно воздух вокруг приобрел цвет, аромат.
Стянув с Джека футболку, Хелена прикоснулась рукой к его груди. Под ладонью стучало сердце, сильно, с уверенностью. Ощутить, что в этом сердце есть место только для тебя высшая мера блаженства. Ты внутри любимого, течешь по его венам, растворяешься в мыслях и словно бальзам проливаешься вновь на бьющееся сердце.
– Сегодня на одну глупость в нашем списке станет больше?
Джек улыбнулся.
– Может быть. Я с тобой понял одну интересную вещь. И грехи и глупости тоже делятся на плохие и хорошие. Так что не за всё, нами совершенное, мы будем наказаны.
– Ты не поверишь, но мне сейчас всё равно. Лишь бы только быть с тобой. Это глупость или грех?
– Больше похоже на крайность.
Джек поцеловал Хелену. Невзначай намекнув, что заумные разговоры можно отложить на потом.
Хелена в свою очередь склонилась над его лицом, прошептав на фразу, ставшую впоследствии для неё, жизненно важной:
– Я не отдам тебя больше никому. Буду держать так крепко, как только смогу. До тех пор, пока что-то более сильное не заберет тебя. Потеряю, но не отдам. Другой разлуке не бывать.
Странные рождественские каникулы окончились. Джек уехал вновь. Он несколько раз звонил, потом пришло его письмо с открыткой.
Хелена ощутила успокоение. Всё складывалось как нельзя лучше. Они решили, что когда Джек вернется, обязательно поедут домой и попытаются как-то объясниться с Лорой и дядюшкой. Предстоял весьма неожиданный разговор, но его никак не избежать.
Подсчитывая дни до возвращения Джека, Хелена с удовольствием начинала каждый день. Она знала, что вновь будет праздник, который каждый раз приносит огромную радость. Праздник, когда тот, кого ты ждешь, стучит в дверь и стоит на пороге, невредим. Когда позади плохое, но вы говорите о нем, значит это плохое возможно пережить и победить.
Из поездки Джек вернулся в дом, где они жили с Агнесс. Он позвонил и сообщил об этом без утайки. Хелена попыталась понять, будучи уверенной, что есть причина и, решив её, Джек окажется рядом. Однако минуло уже три месяца. Звонки прекратились. Джек словно канул в воду. Хелена подолгу крутила телефонную трубку в руках, решаясь набрать его номер. И вот позвонив, однажды так и не дождалась ответа. Она решила, что это совпадение и нет причины огорчаться. Но и последующие звонки так же оставались без ответа. На глазах всё чаще стали появляться слезы. Хелена вновь погрузилась в печальные вечера и ночи одиночества. Дни ожидания и месяца разлуки. Она забросила мысль о ремонте так далеко, что смирилась и уже почти не замечала голые и безликие стены. Не хотелось ничего менять. Дни начали тянуться долго, а точнее сказать бесконечно. За унынием вдруг появилось беспокойство. Оно началось в тот вечер, когда в дверь постучали. Хелена побежала открывать, но на пороге стоял не Джек, а его приятель и коллега Питер. Он сдержанно улыбнулся.
– Здравствуй, Хелена. Я не смог до тебя дозвониться и вот решил приехать.
– Ты звонил?
– Да, нашел в записях Джека твой телефон. Верно, он старый, и я звонил в никуда?
Хелена взглянула на автоответчик.
– Сообщений нет. Скорее всего, ты прав. Туда где ты звонил, меня нет.
– Я этого не знал и Джек ни разу не обмолвился, что у тебя теперь другой номер. Да это и не важно, теперь.
Они прошли в комнату, сев напротив друг друга.
– Может быть кофе? У меня закончился чай, а на улице так слякотно. Всё никак не выберусь в магазин.
– Нет, спасибо. Не волнуйся. Я не хочу что – то ничего. Хелена, послушай, я знаю, что вы с Джеком очень связаны и первый человек, которому я обязан сообщить любую новость – это ты. Сегодня новость не очень хорошая.
Хелена сорвалась с места, убежав на кухню. Она ужасно боялась любого слова, что дальше произнесет Питер. Ведь говорит он, а не Джек. Значит, Джек не может. Она стояла перед окном, закрыв уши руками и зажмурившись.
Реакция Питеру показалась весьма понятной. И даже в какой-то момент почувствовал умиление, ведь Хелена всегда была такой. С годами ничего не изменилась и эта выходка ему вполне знакома. Он осторожно прошел следом, прикоснувшись к плечам Хелены.
– Нужна твоя помощь и боюсь… Нужно выслушать.
Девушка опустила руки, вслушиваясь в тишину.
– То, что ты скажешь, возможно, пережить?
– Хелена, Джек жив... Но он исчез. Я не могу его отыскать, как не пытался. Звонки без ответа. Я уже в какой-то момент решил, что ты вместе с ним. Так было бы на много спокойнее, но ты здесь. А где он, ума не приложу.
– Что значит потерялся? А как же его работа? Там ведь его тоже потеряли?
– Не совсем. Успокойся, и я постараюсь всё объяснить.
Питер усадил хозяйку дома за стол на кухне, поставив перед ней стакан с водой.
– Такое иногда бывает. Хотя мы и обеспечены нужной информацией и снабжены новейшей аппаратурой, всё же природу порой трудно предугадать. Особенно, если речь идет о лавине. Это страшная вещь. Всё начинается с маленькой трещинки, от неосторожного звука. И всё... На спасение остается несколько секунд. Порой человек словно столбенеет от ужаса. От того, что видит. Колоссальная сила движется на тебя так быстро, что ты не успеваешь осознать, то что перед твоими глазами. В случае с Джеком всё было немного иначе. У них был выбор. Либо быть погребенными заживо под толщей снега, либо укрыться в расщелине. И то и другое оказалось не самым лучшим вариантом. Сила снега и его масса обрушились на головы. Высота была тоже впечатляющей. При падении, Джек повредил ноги и ещё получил массу увечий. Однако, самое страшное в том, что с маленьким запасом кислорода им пришлось провести двое суток. Обычно этого нужно опасаться как самого опасного врага... Двое суток в ледяном плену. Я приехал к нему в госпиталь, как только смог и первое о чем он меня попросил, ничего не сообщать семье. Это была даже не просьба, он взял с меня обещание. Я сдержал его сполна. Он звонил тебе из госпиталя, говорил, что много работы и что с ним всё в порядке. Я был свидетелем этого обмана, но что можно сделать? Ты же его знаешь. Лечение слегка улучшило его состояние, но не полностью. Нужны ещё несколько операций. Он всё ещё не может полноценно передвигаться. Это его отдаляет от работы на смертельно большое расстояние. А Джек ведь без этого не может.
Хелена почувствовала прилив ярости. Она вдруг поняла, что Джек снова ей манипулировал. Играл, как кошка с мышкой. Обманывал.
– Но я не пойму, он всё же вернулся домой или нет?
– Он вернулся домой. Но его жена, Агнесс, она к тому времени там уже не жила.
– Агнесс уехала?
– Да. Джек говорил, что у неё случилась в семье неприятность. Что-то с родителями. Я старался его навещать, как только появлялась свободная минутка. Он сильно злился, когда всё сыпаться из рук. Ему слишком сложно признавать собственную немощность и слабость. Понимаешь, о чем я?
Хелена продолжала смотреть на собеседника, ожидая окончание истории.
– Потом всё стало хуже. Джек перестал отвечать на телефонные звонки. Несколько раз не открыл. Я говорил с ним через дверь. Разговором назвать это трудно. Так, несколько поверхностных фраз. Знаешь, Хелена, я не удивлен такому поведению. Я всегда знал, что Джека может сломать только одно, привязанность к одному месту. Для него это страх. Хуже чем смерть. Когда я приехал вновь, соседи мне сказали, что в квартире уже никто давно не живет. Тогда я стал звонить тебе. Вижу, ты тоже не знаешь, где он. Найти его необходимо.
