Текст книги "Пепел к пеплу (ЛП)"

Автор книги: Карина Хелле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Ладно, стой там, лицом к камере, и выгляди испуганно, – сказал Декс, поправляя настройки. Ребекка озарила меня светом.

Я стояла посреди желоба смерти. Я уже была напугана.

Они составили план съемок на остаток пребывания в санатории, после этого мы подогрели еду в микроволновке. Мы с Дексом принялись скрытно пить виски в комнате отдыха, когда все в школе разошлись.

Мы могли заскучать, ожидая, пока уйдет охранник Карл, но развлекали себя картами. Декс нагло мухлевал, но мне было все равно. Ребекка дулась, улыбка сменилась ледяным выражением. Так было весь вечер, и я не понимала, что с ней. Было ли шоу для нее важнее, чем мы думали, или проблема была в другом?

Карл ушел, и мы взялись за дело. Мы не могли пойти по лестнице, не выдав себя Дейвенпорт, и пришлось вернуться в туннель для тел.

К счастью, в плане на вечер не было ничего страшного. Декс отметил, что хотя Олдмен сказал, что туннель шел до старой почты, он видел в окно небольшую горку травы за школой, похожую на выход из туннеля. Катафалки должны были куда-то приезжать, они не забирали тела у почты.

Я подняла голову, Декс оценивал мое испуганное лицо.

– Так лучше, – он улыбнулся мне. Клянусь, если бы он не был таким сексуальным, я бы била его часто и сильно. Хотя ему и это могло понравиться.

– Уверена, через пару минут я буду кричать, – проворчала я, Ребекка подошла и прикрепила беспроводной микрофон к моей куртке.

– И все будут кричать, – пропел он. Его взгляд был восторженным и опасным, как всегда перед съемками. Ох, этого мне будет не хватать. – Ладно, Перри, нам нужно пойти в другую сторону по туннелю и поискать дверь. Ребекка придержит эту дверь, и мы с тобой обойдем детскую площадку, надеясь встретить мертвых малышей. Звучит?

Я нахмурилась.

– Не очень.

Он кивнул на дверь, ведущую в освещенный коридор первого этажа.

– Мы можем оставить вот так, – сказал он. – Если закроется, откроем как раньше.

Не лучший вариант, но ладно.

Я вздохнула, вытерла потные руки о джинсы. Мне было сразу холодно и жарко.

– Начнем?

Декс вскинул бровь от моего тона. Я должна была звучать спокойнее, зная, что это последний эпизод, но он хотел, чтобы мы ушли с треском, и я надеялась, что это в хорошем смысле.

– Хорошо, малыш. Мы готовы, – он поднял камеру на плечо и сделал рукой пистолет. – Вперед.

И мы пошли. Я посмотрела в камеру под хорошим углом и сказала:

– Мы вернулись в желоб смерти в санатории. И да, для зрителей, у меня тоже играет в голове днями песня «Металлики».

Декс широко улыбнулся за камерой. Я продолжила:

– Прошлой ночью мы исследовали первый этаж и обнаружили странные явления, как горящий свет там, где нет электричества, и тени людей. Этой ночью мы исследуем желоб и детскую площадку, где играло много детей.

Я поманила камеру за собой, словно это была моя идея, и мы принялись спускаться, тьма ждала ловушкой впереди. Когда я думала, что делаю это для шоу, играю роль ведущей, было немного проще. Я была ведущей Перри Паломино, и ничего плохо не могло со мной случиться…

Мы прошли пару ярдов, больше, чем я думала, и было слышно только наше дыхание в холоде ночи и шорох шагов на ступеньках, пока мы не нашли коридор справа от меня. Ребекка посветила туда, но конец терялся в темноте.

– Думаю, это здесь, – сказала я, Декс вручил мне камеру, и я пропустила его к двери. Он толкнул, и дверь открылась со стоном во влажную прохладу ночи. После обеда погода испортилась, вернулся туман, решивший удушить нас всех.

Декс первым вышел в белый туман, поманил меня идти за ним и снимать. Было поздно оценивать, но мне нравилось, как мы поддерживали друг друга, словно делили обязанности в шоу.

Я пошла за ним по мокрой траве, Ребекка встала у двери и не давала ей закрыться. Она кивнула нам, что в порядке.

Декс подошел ко мне. Мы огляделись.

Санаторий был жутким и снаружи, особенно сзади. Туман закрыл все слоем движущейся марли, здание сияло, пронзенное лунным светом. Я едва видела площадку перед нами, все предметы на ней выделялись как обгоревшие скелеты в тумане.

Мило.

– Итак, – шепнул он в стороне от микрофона, – попробуем вызвать тут Элиота или других детей.

– Я так не умею, – прошипела я.

Он посмотрел на меня и сказал:

– Ты себя недооцениваешь.

Он подтолкнул меня, и я пошла перед камерой, озираясь.

– Элиот, – сказала я, чтобы слышал он и камера. Я пошла к турникам, замерла у горки. – Элиот, если ты нас слышишь, подай знак. Мы знаем о тебе, но хотели бы поговорить лично. Мы не хотим вреда и понимаем, что и ты тоже.

Мы ждали, задержав дыхание, стараясь услышать что-то необычное, увидеть что-то во тьме.

Ничего.

Я попыталась снова, говорила, что мы хотим поздороваться. Но Элиот, предупреждавший меня прошлой ночью, на площадке отсутствовал.

Я посмотрела на Декса, растерявшись. Два дня были продуманы. Мы могли побыть тут дольше, если нужно, и таким был изначальный план, но мне хотелось уехать как можно скорее. Как Гэри Олдмен, я не хотела рисковать. Это был последний эпизод, но чем скорее мы уберемся, тем лучше для нас.

Я решила притвориться, что меня не снимают, перестала звать призраков. Я прошла к краю поля, где клумбы в горшках заросли полевыми цветами, а среди них росли деревья.

Я вдыхала влажный воздух, пронзающий легкие.

И тут я услышала смех.

Я застыла и медленно огляделась. Декс был посреди поля, снимал меня издалека, в стороне была Ребекка в винтажном пальто, она все еще придерживала дверь желоба.

Я уловила движение на площадке. Я прищурилась, глядя на качели. Одна раскачивалась сама по себе.

Ох, блин.

Я указала Дексу повернуться и снимать. Я хотела подойти к нему, но услышала смех за собой.

Я повернулась и увидела рядом мальчика.

Крик застрял в горле.

– Ты друг Джоди, – сообщил мальчик. Кроме прозрачного вида, он казался настоящим, его волосы блестели, на носу были веснушки, а мишка в его руках казался пушистым. Он сжимал шляпу так, словно просил милостыню.

Я сглотнула, стараясь обрести голос.

– Я встретила сегодня Джоди. Ты, должно быть, Элиот.

Он смотрел на меня, оценивая, и в этот миг я вспомнила, как мимолетен промежуток между жизнью и смертью. Он смотрел на меня, словно я была реальной, и я старалась так на него смотреть, но мы были разными, мы не принадлежали одному миру.

– Элиот, – начала я, уловив идею. – Зачем ты здесь?

Он задумчиво выпятил нижнюю губу.

– Зачем ты здесь?

– Ты знаешь, где ты?

– В санатории.

– Ты знаешь, который год?

Он затрепетал передо мной, словно терял свет. Я запаниковала. Взглянув на Декса, я поняла, что он снимает меня, хотя держится в стороне.

– Элиот, – быстро продолжила я, – чего ты хочешь?

Он посмотрел на шляпу в руках.

– Я хочу увидеть семью. Я хочу домой.

– А что мешает? Отыщи их. Они хотят тебя увидеть. У тебя нет причины быть здесь.

Он посмотрел мимо меня на качели. Я оглянулась и увидела, что они покачиваются.

– Не могу, пока она не отпустит, – его глаза были большими от страха. Я посмотрела на качели, а потом Элиот пропал. Я звала его, но слышала лишь шорох хвои из леса. Деревья, казалось, хотели укутать меня своей тьмой.

Я развернулась и побежала по полю к Дексу.

– Ты это снял? – выдохнула я.

Он настороженно улыбнулся.

– Да. Но камера уловила не все, – сказал он, похлопав по ней. – Выглядело так, словно ты говорила с собой. Прости, малыш.

– Но ты его видел, да? Элиота?

– Конечно.

Я кивнула, словно важным было только это. В какой-то степени так и было. Пока я казалась Дексу адекватной, все было не так плохо. Я посмотрела на качели.

– Они все еще двигаются. Элиот так туда смотрел, будто там кто-то есть.

Я пошла к ним, сердце знало, что там Шона. Она была мертвой, невзлюбила меня, и я боялась ее, но это пришлось отогнать.

– Шона, – осторожно сказала я, приближаясь, цепи блестели в свете камеры. – Шона, ты здесь?

Качели замедлились. Остановились. Гравий под ними двигался, хрустя под невидимым весом.

Он остановился передо мной.

Я задержала дыхание. Я ощущала, как пальчики сжимают мою ладонь и переворачивают. Казалось, зубы задели татуировку якоря.

Я охнула и отдернула руку. Воздух заполнил жестокий смех, а потом рычание и щелканье.

Я завопила, шум пробрался в мои кости, и я отшатнулась к Дексу.

– Держу, – хрипло сказал он, оглядел площадку, заметил движущийся гравий. – Эй, зараза, хочешь выйти и поговорить со мной?

Я прижала руку к себе и покачала головой.

– Декс, не дразни ее.

Он посмотрел на меня пылающими глазами.

– Может, мне не нравится, что они липнут к тебе. Потому нам и нужно закончить это шоу.

– Так мы и сделаем, – сказала я.

Он прижал меня к себе и опустил камеру.

– Терпеть не могу, что я снимаю, а тебе все кошмары. Ненавижу это. Я ощущаю себя бессильным.

– Не хватает внимания?

– Это не смешно, Перри, – сказал он.

Я выдавила улыбку.

– Мы можем остаться здесь и искать что-то еще или вернуться и попробовать нечто другое.

– Я бы лучше вернулся в комнаты и продолжил завтра, – признался он. – Материал есть, даже качелей хватит, особенно с ночью на фоне.

Я посмотрела на него.

– А я и Элиот?

– Это казалось личным. Хоть камера и не сняла его, он там был. Думаю, лучше не втягивать ребенка.

Я кивнула, очарованная заботой Декса.

Мы повернулись к зданию, когда увидели Шону между нами и дверью.

И Ребекка уже не придерживала ее.

Декс сжал мою талию, я услышала, что он задержал дыхание. Он тоже ее видел.

– Я просила тебя поиграть со мной, но ты отказывала, – мелодично сказала Шона. Она потянула за простое белое платье, словно пыталась выглядеть слабо. Я не верила.

– Где Ребекка? – спросила я.

Она посмотрела на меня.

– Не знаю, о чем ты, – она шагнула вперед, трава казалась черной рядом с ее белыми туфельками. – Почему ты не играла со мной?

Она говорила со мной. Я облизнула губы и сказала:

– Ты была в моем сне.

– Та женщина прогнала меня, – отметила она, вскинув бровь. – Кто она?

– Никто, – быстро сказала я, но Декс смотрел, ожидая объяснений. – Она была частью моего сна.

– Мне не понравилось, как она говорила со мной, – сказала она, повысив голос. – Как медсестры. Ты знаешь, что они делали, да?

Мы с Дексом покачали головами. Я ощущала себя слабой и глупой.

– Думаю, они пытались забрать мою душу, – голос Шоны стал ниже, влажным. Не как у человека. Она посмотрела на грудь, где вдруг появилось красное пятно и принялось расти. – Думаю, у них получилось.

Блин. Мы с Дексом могли лишь смотреть на нее, на дыру в ее груди, где сгорела ткань, а грудная клетка осталась открытой. Ее легкие двигались, словно она дышала.

– Твою мать, – охнул Декс.

– Это со мной сделал отец, – ее голос стал милым. – Он пытался дать мне новые легкие. Но это не сработало, – ее черные глаза стали щелками. – Может, стоит забрать ваши.

Она шагнула вперед, вытянув руку, ногти выглядели как когти, и мы с Дексом отпрянули, держась друг за друга. Она замерла и опасно улыбнулась.

– Я всегда могу спустить свое существо. Он будет лучше в этом. Он у меня в долгу за свободу.

Она оглянулась на здание, туман там поднимался. Плохое выбралось в окно, и мы смогли увидеть его целиком.

Я хотела вырвать себе глаза.

Существо было жутким, как мне и показалось в тенях. Оно напоминало человека, но кожа была черной и блестела, а голова напоминала арбуз. У него не было носа и других черт, кроме бреши с острыми зубами и белых глаз, торчащих из лица. Оно сползло по зданию, как огромный паук, тянулось тонкими конечностями и длинными пальцами, треща, напоминая таракана.

Я застыла, могла лишь смотреть, а существо пропало в кустах у здания. Я медленно перевела взгляд на Шону, а та широко улыбалась, обнажив клыки.

– Что это? – прошептала я.

– Он ест ненависть, – сказала она. – Поглощает страх. Он многое обещал мне.

Кусты у здания зашуршали, длинная рука выбралась, пальцы впились в траву.

За ней другая рука.

– Ребята! – вдруг прозвенел голос Ребекки.

Мы посмотрели на Ребекку у двери, она убирала камень, которым подперла ее вместо себя.

– Мы можем уйти? Мне нехорошо.

Она не видела Шону перед нами. Если бы я так не боялась, я бы смутилась.

Шоне было все равно. Но на белом лице появилась улыбка, она пошла к кустам, кровь из груди стекала на траву. Мы смотрели, а она ушла в кусты. Руки плохого пропали, и они исчезли из виду.

– Ты это снял? – шепнула я Дексу, боясь говорить громче.

– Нет, – медленно сказал он. – Я забыл снять все, кроме последней части. Ребекка побьет меня.

Мы посмотрели на нее, она махала.

– Если не поторопитесь, – крикнула она, – я уйду внутрь и запру вас здесь.

Нет уж. Мы поспешили к ней. Вблизи она была бледнее обычного, помада пропала.

– Ты в порядке? – спросила я.

Она покачала головой и скривилась.

– Меня стошнило за углом. Может, из-за еды. Что вы делали?

– Не видела девочку или создание на стенах? Демона? – спросил Декс.

– Вы видели демона? О котором говорил историк?

Мы кивнули. Она резко выдохнула носом.

– Твою мать. Что случилось?

Я указала на открытую дверь.

– Лучше обсудим это внутри.

– Точно, – сказала она. Мы вернулись в проход, и туннель смерти почти казался безопасным. По сравнению с площадкой, где еще могли быть Шона и плохое существо. Похоже, скоро не останется безопасных мест.

Если они вообще существовали.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Мы сняли снаружи и ушли в комнату отдыха, чтобы посмотреть материал, описывая Ребекке увиденное. Когда появилась Шона, Декс забыл о съемке. Я не могла винить его – в тот миг я тоже думала не о шоу. Я больше переживала, чтобы, не знаю, из меня не вырвали легкие.

Но когда Ребекка позвала нас, мы вернулись в реальность, и Декс начал снимать. Он поймал мой вопрос «Что это?», и хотя Шоны не было видно, шар света миновал камеру, послышался искаженный шепот:

– Он питается ненавистью, – и хотя я была там, когда Шона сказала это, от снятого стало страшно.

Даже Ребекка была впечатлена. Она хотя бы на миг забыла о тошноте. И в конце было видно капли крови, остающиеся на траве за Шоной. Это было не все, что мы видели, но годилось как доказательство призрака. Мы обрадовались, что шоу начинало выглядеть неплохо.

И, конечно, мы немного грустили. Декс принес остатки виски, и мы повеселились за столом, радуясь друг другу и не думая об ужасах на других этажах.

Когда было пора спать, я захотела выспаться, а не свисать с края кровати, так что отправилась к средней кровати. Хотя перегородки между кроватями мешали их видеть, оставляя лишь силуэты, посередине я ощущала себя в безопасности. Декс был ближе к двери, и я подперла ее стулом на всякий случай.

Я проспала пару часов, это не удавалось до этого в этом жутком месте. Когда я проснулась, не увидев сны, то услышала похрапывание Декса с его кровати.

Лежал на спине. Обычно я тыкала его в бок, чтобы он перевернулся и затих.

Я лежала, глаза привыкали к свету, я натянула одеяло до подбородка, ощущая холод. Я повернула голову в сторону Ребекки.

Она сидела на кровати. Я видела ее силуэт за перегородкой.

– Не спится? – прошептала я.

Голова Ребекки повернулась, словно ко мне. Она молчала.

– Ты не спишь? – прошептала я. Может, она села во сне. – Ребекка?

Я ощущала ее взгляд через занавеску, она молчала.

Она начинала меня пугать.

Я медленно выбралась из постели и прошла к ней, пытаясь не шуметь, не зная, почему. Я отодвинула шторку.

Ее кровать была пустой.

Там никого не было.

Я сглотнула, кожу головы покалывало.

Я услышала всхлип и рыдания. Это звучало как Ребекка. Она редко плакала, я видела это только после расставания с Эмили. Она даже плакала изящно.

Я прошла по комнате, взглянув на Декса по пути. Он похрапывал, глаза были закрыты. Я решила не трогать его. Стул был убран от двери, и я вышла в коридор. Всхлипы звучали из туалетов.

Я не хотела слез Ребекки, но надеялась, что это она, а не проделки Шоны. Я старалась унять сердце, шагая по коридору, свет надо мной трепетал.

Я замерла перед женским туалетом и глубоко вдохнула. А потом открыла дверь и заглянула.

Было пусто, рыдания прекратились.

Блин.

– К-кто тут? – голос Ребекки донесся от кабинок.

Я выдохнула с облегчением.

– Это я, – сказала я.

– О, – и она заплакала снова.

Я бросилась к ее кабинке и постучала.

– Можно войти или ты, кхм… – как выразиться вежливее насчет туалета?

Дверца медленно открылась, Ребекка сидела в шелковой пижаме на крышке унитаза, вытирала слезы салфеткой.

– Что такое? – спросила я, голос смягчился.

– О, я… не могу даже сказать, – всхлипнула я. – Ты меня осудишь.

– Я? – воскликнула я. – Тебя? Ребекка, ладно тебе. Это Перри. Я не могу никого судить, не имею права. Поверь, и я там была.

Она печально посмотрела на меня.

– Надеюсь, ты права, – она вздохнула.

– Ну? Что такое? Что-то случилось с тобой?

– Случилось. Недавно. До поездки сюда.

Я склонила голову, не понимая, о чем она.

– Ну? Можешь мне рассказать. Я слушаю. Я твой друг.

– Я знаю, – тихо сказала она. – Я еще никому не рассказывала.

– Даже Дексу? – я знала, что с ним она была ближе, чем со мной.

Она покачала головой, слеза упала на ее штаны. Она вытерла ее рукой.

– Нет. Я не могу ему рассказать.

– И я не расскажу. Что такое?

Она глубоко вдохнула, задержала дыхание и выдохнула. А потом посмотрела на меня с сожалением и сказала:

– Я беременна.

Ого-го. Я была потрясена.

– Беременна? Как?

Она смотрела на салфетку в руках.

– Это было почти месяц назад. Я пошла в клуб с Дином и Себом. В тот вечер, когда вы пошли на курсы кулинарии. Я напилась… не хотела быть одна. И все завязалось, – она замолчала, – и привело к сексу с парнем.

– Не знаю, что сказать, – я все еще была в шоке. – Как?

Она с ухмылкой посмотрела на меня красными глазами.

– Показать?

– То есть, зачем? Ты лесбиянка. Зачем тебе спать с мужчинами? – может, вопрос был глупым, но я не знала.

Она утомленно выдохнула.

– Это был не первый раз. Так было и раньше. В схожих обстоятельствах. Много выпивки, проблемы в отношениях…

– Ого, – я медленно обдумывала это. – Я не знала. У тебя есть типаж мужчин? Похожие на девушек или…?

Я ждала, что она едко ответит, но она смотрела на меня, хмурясь с тревогой.

– Нет, – мрачно заявила она. – Перри, кое-что давило на меня. Обещай, что не будешь злиться.

Мои глаза возмущенно расширились.

– Если так начинать, я точно буду злиться.

Они кивнула пару раз, облизнула губы.

– Хорошо. Не злись на Декса.

Разговор шел не туда. Мне было не по себе от этого, учитывая начало беседы. Я покачала головой.

– Только не говори то, о чем я думаю.

Она криво улыбнулась.

– Я все еще не умею читать твои мысли.

– Тогда молчи, – попросила я.

– Хочешь это? – спросила она, но было поздно. Она вывесила приманку, и я клюнула. Я не могла оставить так то, из-за чего могла разозлиться на Декса. Я так ей не сказала и смотрела на нее.

Она вытерла салфеткой нос, глубоко вдохнула и посмотрела мне в глаза.

– Помнишь нашу первую встречу? Наш первый обед?

Я едва кивнула.

– Я говорила тебе, что, когда Декс пришел в «Крохи с вином», он до Джен предлагал мне встречаться, и я отказала ему, помнишь?

О боже. Нет. Нет. Нет.

Она продолжала:

– И я сказала, что он – не мой типаж, что мы просто флиртуем, и вообще я – лесбиянка.

Я не могла дышать.

– Так и было. Но… – она отвела взгляд, скользнула им по потолку, словно там было что-то интересное. – Одной ночью, где-то на первой неделе съемок шоу… кхм… кое-что произошло.

Этого не было. Меня тут не было. Я не была посреди ночи в санатории с призраками, не сидела в туалете с лучшей подругой, боясь ее слов.

– Что именно? – спросила я, едва дыша.

Она возмущенно посмотрела на меня.

– В тот раз я хотя бы не забеременела.

Я прижала ладонь ко рту, охнув.

– Все было так серьезно?

– Прости, – она сглотнула. – Мы не говорили тебе, потому что забыли об этом.

– Ты спала с Дексом! – заорала я, мой голос удивил меня.

Она скривилась.

– Ох. Да, но не злись. Все не так, как ты думаешь.

– Как мне думать? – кричала я, сжимая кулаки. – Я думаю, что стоит ударить тебя по лицу, ты в курсе?

Ей было не по себе.

– Понимаю. Но, Перри, ничего такого не было. Это была моя вина. Я напилась, там был Декс. Я знала, что у него симпатия ко мне, и это произошло, – я не сдержалась и охнула снова. Теперь уже подташнивало меня. – Это ничего не значило, и мы не говорили об этом. Это просто… было плохое время, хотя Декс считал себя идеальным.

Я прижала ладонь ко лбу, закрыла глаза и подавляла головную боль.

– О, просто молчи.

– Нет, ты должна знать, – сказала она, встав с крышки унитаза. – Ты должна знать, что это осталось позади, как глупость. Я не люблю члены. И Декс понял.

– Ох, – буркнула я. – Зачем ты все еще говоришь?

– Нам лучше было друзьями, мы оба знали это. И через пару дней он занялся Джен. Это было очень давно.

Я вскинула голову и посмотрела на нее.

– Ты можешь замолчать? Зачем это рассказывать, если это ничего не означало? Слушай, прошлое не изменить, но… Ребекка, все теперь из-за этого стало странным.

– Знаю! – воскликнула она дрожащим голосом. – Я знаю, и потому это давило на меня. Потому что ты не знала. И это оставалось бы забытым, но я подумала…

– Что? – я скрестила руки. – Что если у тебя плохой период, и ты беременна, то и мне нужно все испортить? И Дексу? Поверь, если ты думаешь, что я не устрою ему из-за этого сцену, ты ошибаешься!

– Перри, прошу, послушай.

– Я послушала. С меня хватит.

– Я просто подумала… что у вас уже не должно быть секретов друг от друга.

– Не должно? – повторила я. – Это не твое дело, кстати. И почему уже? Все это лишь показывает, как мало я знаю о Дексе. Ты решила, что мне было мало слов дяди Ала, что мы с ним знаем друг друга всего восемь месяцев?

– Я не этого хотела, – сказала она, зло убрав волосы за уши. – Даже наоборот. Вы уже долго вместе. Вы это знаете.

Я застонала и отвернулась от нее. Я не могла это терпеть. Декс и Ребекка спали вместе. Вдруг все его намеки на секс втроем показались не милой шуткой, ведь он уже знал ее в постели. Это мне не нравилось. Я это ненавидела. Это изменило мое мнение о них навсегда. Я не могла поверить, что они все это время молчали об этом.

– Перри, – сказала она, ее голос дрогнул.

Я прошла к двери и оглянулась через плечо.

– Мне жаль, что ты беременна и все такое, – сказала я. – Но мне нужно обдумать это.

Я хотела подумать. И у меня было время посреди ночи. Но я не хотела быть рядом с Дексом. Я не могла вытерпеть это. Но и ходить по первому этажу не хотелось. Я могла снова увидеть Шону, и в этот раз она нападет.

– Я переночую в учительской, – сообщила я. – Ладно?

Она всхлипнула, выглядя жалко, но кивнула.

– Ладно.

Я пошла прочь, но она окликнула меня.

– Если ты не спишь, возьмешь камеру? На всякий случай. Это последнее шоу и…

Я вздохнула. Хорошо, что Ребекка была лесбиянкой, потому что они были слишком похожи.

Я пошла по коридору, быстро шагая, глядя на пол, не желая видеть тени людей на стенах. Я забрала в комнате одеяло и камеру.

– Что происходит? – сонно спросил Декс с кровати. – Ты собралась биться подушками или когтями?

Кровь кипела в моих венах, я включила лампу у его кровати и повернулась к нему.

– Подушками? Тебе бы понравилось, да? – оскалилась я.

Он вскинул бровь, щурясь.

– Вопрос с подвохом. Лучше я не буду отвечать.

Я хмуро посмотрела на него.

– Ребекка беременна.

Его рот раскрылся.

– Что?

– О, не переживай, не от тебя. Уверена, ты был в презервативе, когда отымел ее много лет назад.

О, да, вот оно. Обреченный вид на лице Декса. Его большие глаза смотрели на меня, словно его поймали фары, и я почти видела, как его мозг пытается понять, как отбиться.

Он лишился дара речи.

Он облизнул губы и сказал, склонив голову:

– Перри…

Я закатила глаза и отошла к своей кровати за одеялом.

– Я буду спать в учительской.

– Перри, – сказал он резче и схватил меня за локоть. – Серьезно, не уходи. Останься. Мы поговорим. Я все расскажу.

Я вырвалась из его хватки.

– Я уже все знаю. Ребекка рассказала… даже больше, чем я хотела знать.

– И зачем она тебе это рассказала?

– Не знаю. Потому что она сошла с ума от гормонов?

– О, ладно тебе, – он свесил ноги с кровати. – Понимаю, ты злишься, но это в прошлом.

– Что еще у тебя в прошлом? – зло спросила я, схватив одеяло. – Что еще скрываешь? О чем я должна знать? О каких секретах?

Он вздрогнул и раздраженно провел руками по лицу.

– Детка, даже не думай об этом, – сказал Декс. – Серьезно. Никогда. Я никогда не думаю о женщинах, с которыми спал. Ты думаешь о мужчинах, с которыми спала? – его голос стал тверже в конце.

– О тех двоих? Нет, Декс, не думаю.

Его ноздри раздувались, он шумно выдохнул.

– Не будем тут ссориться. Мы можем поссориться в Сиэтле, но не в этом месте. Оно уже издевается над нами, и это последнее шоу.

– Я буду ссориться, где хочу, если это нужно, – желудок сжался, словно его пронзил горячий нож, но я сдержалась.

– Это опасно, – предупредил он. – Прошу, останься со мной. Или я пойду в комнату отдыха, а ты можешь оставаться здесь.

– С Ребеккой? Нет, спасибо. Я не хочу вас видеть.

Я попыталась уйти, но он преградил путь, напряженный и со стальным взглядом.

– Ты никуда не идешь.

– С дороги, Декс, – сказала я, не уступая ему в силе взгляда.

– Простите, – мы услышали Ребекку, Декс повернулся к ней, замершей в тенях на пороге. – Я не хотела вызвать ссору, – она посмотрела на Декса. – Я подумала, что ей стоит знать.

Я протиснулась мимо Декса и вышла в коридор.

– Перри, – окликнул меня Декс, но я спешила. Я не слышала Ребекку, миновала ее и пошла к комнате отдыха. Я слышала, как он кричал на Ребекку. – Зачем ты это сделала? Что такое?

Ребекка кричала ему что-то про чистый путь, а потом я не хотела слушать. Я ушла в комнату, включила свет и тут же закрыла за собой дверь. Я прислонилась к ней, глубоко вдохнула носом. Я буду в порядке. Тошнота пройдет, и все будет хорошо. Я хотела быть из тех людей, которые не поддавались беспокойствам, ничего не чувствовали. Мой разум знал, что случившееся между Дексом и Ребеккой в прошлом, что это не имело значения для лесбиянки и извращенца. И все же. Я не скоро перестану представлять их секс, тем более думать о том, что они это скрывали от меня.

Хотя я понимала причину. Завтра будут неловкие съемки. Будто нам было мало проблем в этом адском месте. Часть меня хотела быть менее упрямой, чтобы не запираться в комнате отдыха одной.

Я вздохнула и отошла от двери. Я опустила одеяло на диван, подвинула его к стене, чтобы край прислонялся к столу. Если я и буду спать, то за мной не должно быть пространства, и я должна ясно видеть дверь. Я села на диван и огляделась, ощущая себя относительно безопасно. Я поставила камеру на стол над моей головой, вытащила из холодильника два пива, которые Декс оставил там. Только пиво могло помочь этой ночью.

Я вернулась на диван, укуталась в одеяло и пила, глядя на дверь, словно ждала, что она откроется, и слушала приглушенный вопли Декса и Ребекки. Я не хотела их ссоры, но их ругательства успокаивали, напоминали, что я не одна.

Я пила, пока их голоса не утихли.

А потом я закрыла глаза и уснула.

И увидела сон.

* * *

Все было холодным. Воздух пронесся мимо меня, тихо свистя. Я открыла глаза, но уже знала, что в другом месте.

Я открыла их осторожно, готовясь к тому, что увижу. Передо мной были белые завитки, что поднимались с земли в призрачном вальсе на фоне ночного неба. Шел небольшой снег, воздух был с мирным шумом снегопада, и я стояла посреди пустого моста. Только это был не простой мост, а Бруклинский, и за снегом виднелся сияющий горизонт Манхеттена.

– Нью-Йорк, – сказал голос за мной.

Я развернулась, волосы пролетели вокруг меня, словно замедлившись, и я увидела Пиппу на стуле в паре ярдов от меня. Она сидела посреди моста, провода обрамляли ее, бросая скрещенные тени на ее лицо.

Ее лицо. Ох, она выглядела хуже, чем в прошлый раз. Она горбилась в пальто, ладони на коленях казались ломкими прутьями, ноги были костями под длинной юбкой.

– Пиппа? – мягко сказала я.

«Не нужно говорить, – вяло сказала она. – Мне нужно беречь энергию».

«Почему мы в Нью-Йорке?» – спросила я, обнимая себя от холода. Было удивительно, что, хоть я знала, что это сон, ощущалось все как реальность. Влажный запах снега, холод ветра.

«Все началось здесь, – сказала она. – Все. Для вас обоих».

«Для меня и Декса?» – спросила я.

«И меня».

Пиппа переехала в Нью-Йорк, покинув Швецию, и стала няней для Декса и его старшего брата Майкла, но я не знала, при чем тут я.

Она посмотрела на меня уставшими глазами.

«Ты тут, потому что тут я увидела тебя, Перри. Когда я впервые использовала Вуаль, чтобы посмотреть на твою жизнь. Тут родились Декс и Майкл. Тут мы с Дексом выделялись. Тут началось много ужасов. Тут они, наверное, и закончатся».

Я нахмурилась и вытерла холодные снежинки с лица.

«Закончатся? О чем ты?».

«Не знаю. Это чувство».

«Знаешь, что? – зло сказала я и пошла по снегу к ней, холод проникал в мои ботинки. Я остановилась перед ней так близко, что можно было сосчитать снежинки на ее редеющих волосах. – Мне надоели твои предчувствия! Почему нельзя быть в чем-то уверенной? Почему всегда намеки? Это не настоящее».

«Потому что я не настоящая, дорогая, – сказала она. – И я не могу быть ни в чем уверенной. Я лишь чувствую и боюсь, и это лучше, чем ничего».

«И что мне делать? – я сунула руки в задние карманы, чтобы согреть. – Я ухожу из шоу, не слышала? Не ощутила?».

«Слышала, – она робко улыбнулась морщинистыми губами. – И я рада».

«Тогда в чем дело?».

«В том, чего ты не видишь. Проблема явится в виде того, кто кажется хорошим. И когда он придет, он принесет тебя сюда. Где все закончится, – она выдохнула медленно, словно легкие болели. – И все пройдет по кругу».

«Он?» – повторила я.

Она смотрела на меня тусклыми глазами.

«Будет смерть. Я не могу тебе помочь».

«Смерть?!» – завопила я.

«Мир меняется, а я слабею. Смерть ждет и меня».

– Ты уже мертва, – я старалась звучать вежливо.

Она склонила голову, ее глаза заискрились, как у девушки.

– Смерть – не конец, а переход. Я пыталась оставаться тут, в Вуали, сколько могла, наблюдать за вами с Дексом. Но время тут истекает. Ничего не поделать. Как и время в твоих руках. И когда я уйду, мы вряд ли свяжемся снова. Так что я передам тебе все, что могу, даже если это предчувствия. Пока я могу.

Слова утомляли ее. Она глубоко вдохнула носом, снег посыпался сильнее, и она пропала, а я видела лишь белизну.