Текст книги "Пепел к пеплу (ЛП)"

Автор книги: Карина Хелле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– О, не знаю. Думаю, Декс хочет произвести хорошее впечатление.

– Он тебе это сказал?

Она замерла и принялась за присохшее пятно.

– Вкратце. Но он тут ради тебя, Перри. Он хочет, чтобы все было хорошо. И чтобы твоя семья приняла его. Он знает, что бой будет проигран, но ты знаешь Декса. Он не отступит, если что-то решил.

Я даже сейчас сомневалась в Дексе, но слышать такое было приятно. Обнадеживало. Я могла лишь надеяться, что дядя хорошо воспримет его слова.

Они вернулись через пять минут. Дядя Ал вошел первым, лицо было красным от вина или гнева. Декс – следом, его банка почти опустела, болталась в руке. Дядя ушел в гостиную, где близнецы смотрели фильм с Мардой, а Декс задержался на кухне. Он не смотрел мне в глаза, выдвинул стул и сел.

Я взглянула на Ребекку, она посмотрела на Декса с сочувствием и отвернулась к тарелкам.

– Декс, – тихо сказала я.

Он поднял голову, лицо было открытым, но что-то тревожило в его глазах. Они были мрачными.

– Ты в порядке?

Он улыбнулся, но до глаз это не дошло.

– Да, порядок. Изжога.

– Наверное, от пива, – предположила Ребекка.

В ответ он допил банку и встал. Он пошел к входной двери. Я опустила тарелку, которую вытирала, и побежала за ним, остановив его с ладонью на ручке.

– Куда ты? – мне вдруг стало не по себе от перемены его настроения.

– Замерз, – он оглянулся на гостиную за мной. – Лето еще не настало. Я оставил куртку в машине. Я вернусь, – он нежно поцеловал меня в щеку и вышел в ночь.

Я вернулась к тарелкам, но не удивилась, когда Декс вернулся, когда мы закончили и смотрели не лучший фильм с Беном Стиллером с остальными. На диване рядом со мной не было места, и он сел на пол и вытянул ноги перед собой. Он даже не смотрел фильм, а пялился на точку на ковре.

Я ощутила на себе взгляд, подняла голову и увидела дядю Ала в другой части комнаты. Я все вложила в свой хмурый взгляд на него. Я пришла, надеясь наладить отношения хоть с кем-то в семье. Я не знала, чем думал дядя, но то, что он услышал от родителей, повлияло на него. Если он чем-то расстроил Декса, то и ко мне он относился не лучшим образом.

Я выждала конец фильма и решила напасть на него.

– Надеюсь, ты не против дивана, – сказала Марда Ребекке, превращая диван в кровать.

– Мы с Перри можем занять диван, если Ребекка хочет гостевую спальню, – сказал Декс. Я хотела поговорить лично с Дексом. Но пока они спорили, я смогла спросить у дяди, есть ли чай для сна.

Он с любопытством посмотрел на меня, но прошел на кухню, и я – за ним. Он выдвинул ящик и принялся рыться среди коробок.

– Марда обожает чай. Уверена, что не хочешь вина? Мне всегда помогает.

– Нет, – я прислонилась к стойке. – От вина сонное тело, но не разум.

– Проблемы со сном?

– Разве я виновата? – спросила я прямо.

Он замер, не сразу передал мне пачку чая с ромашкой.

– Боюсь, это самый расслабляющий чай из всех, что у нас есть. Могу спросить у Марды.

Я поймала его за руку.

– Нет, не тревожь ее. Ромашка подойдет, – я все еще слышала спор из гостиной насчет дивана. Ребекка, похоже, побеждала, ее голо звенел. – Я надеялась поговорить с тобой. Как племянница с дядей.

Он вздохнул.

– Да. Я так и думал. И я тоже хотел поговорить.

Интересно. Я кивнула.

– Давай.

Он скривил губы, напоминая папу в режиме поучений.

– Ты первой спросила. Стол твой, – он указал на него, и я села. Он поставил чайник греться и подвинул ко мне коробку печенья. – Ешь. Тебе не помешало бы.

Я старалась не смеяться. Итальянцы думали, что толстые люди недоедали? Но я взяла одно и грызла шоколадную глазурь, пока придумывала вопрос.

– Интересно, – медленно начала я, говоря тихо, чтобы не слышал весь дом, – что сказали мои родители. Если сказали. Если ты знаешь, что случилось.

Он сел напротив меня и потер лоб.

– Я знаю, что случилось.

– И что же? Что они сказали?

– Я говорил с твоим отцом. Твоя мама почти не говорила. Она редко говорит, если честно, Перри.

– И со мной тоже.

– Они очень тебя любят. Ты ведь знаешь это?

Слезы жалили глаза.

– Не знаю, – честно сказала я. – Думаю, любят, как родители.

– Родитель не обязан любить детей, Перри. Это сознательное решение. Они любят тебя просто так, а не потому, что ты их дочь. Они просто не понимают тебя. Переживают. Они боятся за тебя, боятся, что ты ошиблась с выбором.

Я застыла.

– Не ошиблась. Это единственный выбор.

Он выдохнул.

– Они считают, как твой отец сказал, что ты была больна… психически. И этого хватает, чтобы они переживали.

Это еще мягко сказано. Я была одержима!

– И потом тебе стало лучше, ты пошла на поправку и решила оставить их и жить с тем, из-за кого в ужасном состоянии и оказалась.

– Они не знают Декса, – во мне вскипал гнев. Я старалась говорить тише. – Они не знают его, но если бы знали, то поняли бы, что только он безоговорочно любит меня. Он всегда был рядом.

– Кроме моментов, когда не был.

Я открыла рот, готовая плеваться ядом, но он поднял руку, и я замолкла.

– Перри, нельзя делать вид, что этого не было. Нельзя делать вид, что он не разбил тебе сердце, как я говорил.

Я покачала головой.

– Разбил. Но все ошибаются. И заслуживают второй шанс.

– Ты права. И я согласен с тобой, – он строго посмотрел на меня, словно пытался заморозить на месте. – Но не когда ты не в порядке.

– Я в порядке. Я еще не была счастливее.

– Я это вижу, – просто сказал он.

– Перри? – я услышала голос Декса и развернулась. Он вышел из гостиной и заглянул на кухню, пока дядя Ал наливал мне чай. – Я иду спать. Бекс выиграла. Ты долго? – он посмотрел на дядю и на меня со странным загнанным видом.

Я покачала головой.

– Только выпью чаю. Я скоро приду.

Он смотрел на меня пару секунд.

«Не переживай за меня», – подумала я, стараясь передать ему. Не знаю, сработало ли. Он резко кивнул и пожелал нам спокойной ночи.

Дверь комнаты закрылась, дядя Ал опустил чай напротив меня.

– Осторожно, горячий.

Я долго дула на него, а потом сделала горячий глоток.

Дядя склонился на стуле.

– Что еще ты хочешь знать?

Разговор меня смущал, и я заерзала.

– Не знаю. Я хотела бы знать, что они сказали. Наверное, что я уехала к Дексу, потому что сумасшедшая.

– Перри, они хотят, чтобы ты вернулась домой.

– Мне двадцать три. Мама долго хотела, чтобы я уехала, как они могут хотеть это?

– Они думают, что знают, что для тебя сейчас лучше.

Я чуть не ударила рукой по столу, но сдержалась.

– Я знаю, что для меня лучше. Я не безумна. Было пару мгновений, но в прошлом.

– Да?

Я прищурилась.

– О чем ты? Конечно, да.

– И ты продолжаешь ставить себя в эти условия.

– Какие?

Он скрестил руки на столе.

– Брат говорил, что вы с твоей сестрой называли это одержимостью демоном. Дэниел отмахнулся, это его право. Но ты знаешь мою веру. Ты знала, что я чувствовал насчет маяка. Я не сомневаюсь, что если ты и дальше будешь открываться этой… своей работе, ты будешь рисковать только сильнее.

Я не могла поверить ушам.

– Ты веришь, что я была одержима? – тихо спросила я. Не знаю, можно ли было доверить дяде Алу правду. Мы все делали вид, что я бредила от лихорадки, чтобы родители не боялись, что я пошла по стопам Пиппы и не заперли меня. А если дядя Ал хитрил? А если он расскажет потом родителям правду?

Я кашлянула и продолжила, не дав ему ответить:

– Я не была одержима. Я бредила. Родители раздули проблемы. И я не хотела жить в этом. С Дексом жить идеально, и я не жалею ни минуты. Хотела бы я, чтобы они видели, что я знаю, что делаю.

Он смотрел на меня пару секунд, пожал плечами, словно на них был груз мира. Я знала, что он не верил, но не оставила ему выбора.

– Так им и скажи, когда их увидишь.

Я сделала глоток чая, обожгла язык, сонной себя не чувствуя. Жар во рту прошел, и я спросила у него:

– О чем ты хотел поговорить?

– Часть мы уже обсудили, – сказал он, посмотрел на пустой коридор за мной. – Перри. я твой дядя, а не отец. Это не мешает мне дать тебе совет, так что я просто буду говорить. Можешь слушать или нет, не важно. Я хочу тебе счастья. И в дальнейшем тоже. Подумай о будущем.

– Ладно, – растянула я, думая, что он звучал так, словно хотел чем-то наградить.

Он вздохнул, взял печенье и покрутил в руках.

– Я просто не хочу, чтобы ты поступала глупо.

Я вскинула брови.

– Это размыто.

– Декс – это глупости, – быстро и резко сказал он. – Ты думаешь, что любишь его, я верю в это, и в то, что он тебя любит, но… отойди от этого на миг и попробуй посмотреть с другой стороны.

Я сглотнула, огонь разгорался в груди.

– Со стороны родителей?

Они старше, они были там, как и все мы. Ты живешь с человеком, которого едва знаешь, который разбил тебе сердце и разрушил тебя.

– Едва знаю? – выдавила я. – Я знаю Декса. Я знаю его больше всех в мире.

– Перри, – его голос звенел от нетерпения. – Когда ты была тут в прошлый раз? Подумай?

Я глупо моргнула.

– В сентябре?

– Да. В сентябре. Ты пришла сюда с Дексом в сентябре. Какой месяц сейчас?

– Май, – горло сжалось.

– И сколько месяцев прошло?

Я не хотела считать.

– Не знаю.

– Восемь. Ты знаешь его восемь месяцев.

Черт, это так? Я встретила Декса всего восемь месяцев назад? А казалось, что я знаю его годами, вечность. После всего, через что мы прошли… каждая серия все сильнее соединяла наши души, несмотря на время.

– А ощущается дольше, – вяло сказала я. Он и родители не выиграют в этом споре. Я выпрямилась и посмотрела в глаза дяде. – Но что с того? Многие пары начинают быстро жить вместе. У всех по-разному. Ничего такого.

– Будет проблемой, когда ты привязываешься к тому, кого не знаешь. Я не просто так развелся. Я тоже когда-то думал как ты.

Я посмотрела на него с усмешкой.

– Я живу с Дексом, дядя Ал. И все. Мы не женимся. Мы и будущее толком не обсуждали. Успокойся.

Его глаза расширились на миг.

– Ему тридцать два. Тебе двадцать три.

– Возраст не важен.

– Важен порой. И то, что ты не думаешь о будущем, не значит, что этого не делает он.

Я чуть не рассмеялась. Дядя Ал не знал Декса.

– У него только закончились длительные отношения. Он не думает об этом.

– А ты?

Я смотрела на пар над чашкой чая. Ох, я не знала, о чем думала большую часть времени. Я не собиралась говорить ему о доме в Бостоне или у океана, о разговоре о чем-то после шоу. Я не собиралась говорить ему о пробуждающемся материнском инстинкте, когда я видела, как он нянчится с Жирным кроликом.

– Я… – начала я. – Импровизирую.

Он тряхнул головой.

– Ты влюблена, Перри. По уши. Ты рискуешь сердцем. Как всегда.

– А что мне сказать? Если я скажу, что думаю о будущем с ним, ты разозлишься, а если не скажу, назовешь вруньей.

Его взгляд смягчился, он коснулся моей ладони на столе.

– Не надо. Я не злюсь. Я просто хочу, чтобы ты отошла от этого и посмотрела с другого угла. Многое в жизни делает нас счастливыми недолгий срок. Например, это печенье, – он указал на поднос. – Но через время они навредят.

– Может, мне надоело, что все говорят, что мне будет плохо, – едко сказала я, скрестив руки.

– Может, мы переживаем, потому что тебе всегда вредят, – сказал он. – И потом вред начинает разрушать человека.

– Альберто, ты идешь спать? – Марда появилась на пороге в шелковом ночном халате и с маской для сна на лице.

– Минутку, милая, – он улыбнулся ей.

– Больше никакого печенья, – она погрозила пальцем. – Помни о сердце.

Она ушла, он посмотрел на меня и вздохнул.

– Я не хотел тебя расстроить. Я просто забочусь о тебе, как всегда. Разве я не угадал о Сиэтле? Когда ты оставалась с ним и его девушкой?

Я буркнула, что угадал.

– Но тут ты не прав. Я люблю Декса. Я знаю его.

– Ты знаешь его, насколько это возможно за восемь месяцев, – сказал он. – Не забывай этого. И не забывай, что почти все это время он был с другой, – он встал и оставил меня с этой отрезвляющей мыслью.

Он поцеловал меня, пожелал спокойной ночи и ушел к себе. Я сидела и пила чай, пока он не кончился, думая теперь, как смотреть на Декса. Я ненавидела, что дядя – и мои родители заодно – все еще могли поселить во мне сомнения.

Я знала моего Декса, моего Деклана Форея меньше года? Мы были парой только последние два месяца. И началось все сразу после его трехлетних отношений. Конечно, родители были против. Мы казались безумными для всего мира, кроме тех людей, которые знали нас, как Ребекка, Дин и Ада.

Но разве это было новым?

Я глубоко вдохнула, успокаивая нервы. Я опустила чашку в рукомойник. Хотелось поговорить с Ребеккой, но свет в гостиной не горел. Я пробралась в ванную, а потом в гостевую спальню.

Я осторожно забралась в кровать, не зная, спал ли Декс. Я хотела поговорить с ним, узнать, о чем он говорил с дядей Алом, было ли это так жестоко, как со мной. Но он тихо похрапывал после пива, и я решила приберечь разговор на другой день. Я отвернулась от него, наши попы соприкасались, но тела сверху были порознь.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Я была на утесе с видом на море. Я не знала, как оказалась там. Под ногами была прохладная трава, ветер над океаном был соленым и холодным.

Я была тут раньше. Это сон?

Я посмотрела на себя и увидела, что была босиком и в простой ночной рубашке. Дежавю ударило с новой силой, перенеся меня в сентябрь. Но я была не рядом с маяком, тут были только обломки и куски фундамента.

Это был сон. У меня не было такой ночной рубашки, только один раз в кошмаре. Я ожидала, что появится сморщенное лицо старика Родди, чтобы напомнить мне о случившемся здесь, о начале, что было всего восемь месяцев назад.

Но он не пришел. Не явился. Я была одна. Только я и темное пространство Тихого океана, что манило, как раскрытый рот.

Я смотрела на океан, обсидиановые волны бились о берег внизу, и я не знала, все ли это. А потом я поняла, что это лишь начало.

Детский смех прозвучал за мной, стук резинового мяча. Я повернулась, но там были лишь развалины маяка и трава в росе, что тянулась к густому лесу. Ни ребенка, ни мяча. Но это ничего не значило.

Я вдруг услышала быстрые шаги за собой, кто-то пробежал мимо, задев мои ноги. На моих глазах из воздуха появился ребенок – девочка – бегущий за мечом. Она вопила, желая поймать мяч, и больше ничего.

Так казалось, пока она не добралась до него и не пнула в лес. Девочка замерла, и я смогла разобрать ее черты, длинные темные волосы, аккуратный бант на спине, простое платье и блестящие туфли. Она была призраком – бледная и немного просвечивающая – но я не знала, вижу ее, или это в моей голове. Мои сны всегда были пророческими, но после появления Пиппы на днях было сложно понять, реальны ли они.

Конечно, родители переживали, что я схожу с ума. Это не закончилось, да?

Девочка-призрак склонила голову, ее глаза были черными камнями, бездушно впивались в меня.

– Ты можешь принести мой мяч? – спросила она с акцентом, но разборчиво.

Я сглотнула и покачала головой. Я была в лесу раньше, в реальности, и он был жутким. Адским.

– Но мне нужен мяч, – тон девочки стал тверже. Я заметила, что ее ладошки сжались в кулачки, она стала плотнее.

– Прости, – вяло сказала я, голос разносился эхом. – Я не хочу туда идти.

Девочка хмуро посмотрела на меня, перебросила волосы через плечо и пошла прочь.

– Ты пойдешь туда и заберешь мяч.

Она замерла в паре ярдов, и я заметила большое пятно крови на ее груди, медленно расцветающее, как роза.

– Ты ведь еще не здесь, да? Пока нет?

Я нахмурилась, не зная, что сказать.

Девочка шагнула вперед, прижимая руки к животу.

– Или нет? Ты пришла поиграть с нами?

Порыв ветра без предупреждения ударил меня в спину, волосы закрыли лицо. Когда я убрала их с глаз, Пиппа встала между мной и девочкой. Как во сне, она была уставшей и бледной, ее тонкое тело скрывал плащ. Она смотрела на девочку.

– Ты уйдешь отсюда, – сказала ей Пиппа. – Ты оставишь ее. Она не твоя.

– Но она меня видит, – сообщила девочка, холодные черные глаза опасно мерцали.

– Уйди, – сказала Пиппа, ее голос был громким, почти звериным. Девочка высунула язык, но пошла за мячом, пропала в воздухе перед деревьями. Пиппа повернулась ко мне с уставшим видом. – Они все еще находят тебя?

– Не понимаю, – сказала я. – Это сон? Или реальность?

– Сон, но он реален, – сказала она. – Это самый безопасный способ нашей связи. Тонкая Вуаль слишком опасна.

Я махнула на лес.

– Тогда кем была та девочка?

Она слабо улыбнулась.

– Не я одна могу так до тебя добираться. Ты это знаешь. Твои сны всегда были очень сильными, Перри, всегда. Ты видела и испытывала то, что потом случалось с тобой. Каждый день твоей жизни и принятия себя ты раскрываешься все больше.

– Так что о том, что ты говорила… опасаться?

– Я не думаю, что ты должна быть здесь, Перри.

– Во сне?

– Делать шоу. Не сейчас. Просто мне кажется…

– Я не могу жить так, как тебе кажется. У меня своя жизнь.

Она сжала мою руку. Ее ладонь была тонкой и холодной.

– Знаю. Но ты в плохом месте. Ты сильнее всего, когда сильна, но сейчас ты слаба. Ты поддаешься тревоге и сомнениям.

– Я такая девяносто девять процентов времени.

– Милая, прошу. Я хотела бы поведать не только о предчувствиях, но ты должна послушаться. Уезжай домой. В Сиэтл. Будь с Дексом и живи там.

– Но шоу сейчас моя жизнь. Это лишь пара дней съемки, мы делали это уже миллион раз. А потом мы уедем в Сиэтл. Но сначала заглянем к моим родителям. Мне нужно многое объяснить.

Ее глаза расширились, она поджала губы.

– Нет, не делай этого.

Мое сердце забилось в груди от перемены ее тона. Она уже пугала меня.

– Нет? Что это значить? Это моя мама. Твоя дочь. Я не видела ее, папу и Аду месяцами.

Она покачала головой.

– Нет. Не знаю, почему, но это плохая идея. Это… слишком. Это просто. Все в одном месте, в одной корзинке.

Она уже звучала как Жуткая клоунесса.

– Не понимаю.

– Я знаю, это звучит странно. Но это неправильно. Это плохо.

– И шоу, съемки здесь, уже не проблема?

Она качала головой, кудри разлетались. Она заламывала руки.

– Нет. Все неправильно. Тебе нужно домой.

– Просто назови причину! – воскликнула я, чуть не топнув ногой.

– Я не знаю! – заорала она в ответ. Она опустила взгляд на землю.

Я начала догадываться.

– Боишься, что мы с мамой помиримся?

Она долго молчала, смотрела на траву под нами. Ветер ударил по моей ночной рубашке.

– Боишься, что если мы помиримся, ты потеряешь во мне союзницу? Что я буду против тебя? – спросила я, разглядывая ее лицо. Я шагнула вперед. – Ты знаешь, что я никогда не забуду, что мама сделала с тобой.

Я попыталась коснуться ее, но она отпрянула и испуганно посмотрела на меня.

– Не ходи. Слишком много в одном месте.

Она все еще не была понятной, но это не было важно. Она переживала, что мы с мамой помиримся. Боялась, что я прогоню ее, или что мама поступит со мной как с ней. Это объясняло ее испуг.

– Пиппа, – медленно сказала я, надеясь убедить ее не переживать. Я знала, что так было лучше для меня. Но бабушка уже пропадала передо мной.

– Слишком много, слишком просто, – хрипела она, говоря все тише, становясь тенью. – Слишком много. Слишком просто.

И она пропала.

* * *

Я проснулась от теплой руки Декса под моей футболкой, дразнящей нежное место под грудью. Я улыбнулась и расслабилась, сразу забыв обо всем. Я прогнала мысли о дяде Але, его предупреждения, мой сон и все остальное из головы. Они хотели, чтобы я думала о них и тревожилась, но я не сдамся.

Я отдамся только голому мужчине рядом со мной.

– Доброе утро, солнышко, – прошептал он в мою шею, нежно скользя губами к моей ключице.

Я лениво потянулась и провела рукой по его густым волосам.

– Доброе, детка, – я оглянулась на часы, но увидела лишь плакаты из фильмов ужасов. Видимо, комнату украшали близнецы. – Который час?

– Не знаю, – сказал он, задел зубами край моего уха, и я поняла, что это не важно. – Думаю, все уже встали. Как и я, – он обхватил мою ладонь и направил под одеяла на его член. Конечно, он был твердым и горячим. Он застонал в ответ, самый сладкий звук.

Я хитро посмотрела на него, надавила, сжав его пальцами. Но я тихо сказала ему:

– Не думаю, что это хорошая идея. Дверь не заперта, и любой может вот-вот зайти.

Он привстал и прижал ладонь к моему затылку, удерживая меня. Его глаза пылали.

– Мне плевать, увидят нас или услышат. А тебе важно?

Я сглотнула, удивляясь его напряжению. То, как горели его глаза, было связано с тем, что рассказал ему вчера дядя Ал. И почему я не додумалась устроить ему такой ответ?

Я покачала головой.

– Нет.

– Хорошо, – прорычал он и поцеловал меня влажно и страстно, языки сплелись. Мое тело расслабилось под его руками, снимающими мою футболку и трусики. Он отбросил их, уложил меня на спину, прижимаясь ко мне твердым телом. – Это реальность, – сказал он тихо и хрипло, и я затрепетала. – Реальность. Ты и я. Мы. Ты же это знаешь?

Я кивнула.

– Знаю.

– Перри, я люблю тебя, – сказал он и посмотрел на мои губы. – Я не… – он замолчал. – Я здесь. Я остаюсь с тобой. Это не просто двое вместе. Это намного больше.

– Декс, – сказала я, пальцы скользили по его лицу. – Ты в порядке?

Он смотрел на меня пару ударов сердца, а потом закрыл глаза.

– Да. Прости. Я в порядке, просто… я твой мужчина. И все. Это не изменится, – он посмотрел на меня и улыбнулся, волосы упали ему на лицо. – И теперь я буду трахать тебя, пока мы не смутим друг друга.

Я не успела ничего сказать, его губы накрыли мои, его пальцы скользнули мне между ног. Он издал стон, ощутив, какая я влажная. Он исследовал меня лишь минуту, а я уже была близка к оргазму, и я выбралась из его хватки и развернулась, чтобы мой рот оказался у его члена. И моя попа была у его лица.

– Вот это да, – выдохнул он, я прижала ладони к его стволу, он сжал мои бедра и притянул меня к своему лицу. Мы с Дексом были довольно изобретательны в отношениях, хотя ничто не могло сравниться с той ночью в отеле в Новом Орлеане. Но шестьдесят девять было для меня новинкой.

И пока я вылизывала его, ласкала ртом, руками и языком, как могла, он пытался довести меня до оргазма. И хотя я была из тех редких женщин, которые заводились во время минета (помогало и то, каким идеальным там был Декс), было сложно продолжать, когда его язык скользил по приятным местам и заставлял забыть, где я. Если вкратце, поза не работала. Это заводило обоих и мешало продолжать. Прекрасное поражение.

– Черт, – я отпустила его и развернулась. Я оседлала его бедра и направила его в себя.

– Ты сегодня за главную, – он смотрел на меня лихорадочно. Он прикусил губу, когда я начала раскачиваться, и застонал.

– Лучше не шуми, – прошептала я, зная, что дядя Ал, Марда, кузены и Ребекка в паре комнат от нас.

– Лучше молчи и продолжай, – ответил он с ленивой улыбкой.

И я так и сделала. Я мягко раскачивалась на его члене, сидя прямо, длинные черные волосы ниспадали с плеч, и Декс любовался. Я знала, что была не самой красивой и худой, особенно теперь, но он всегда смотрел на мое тело, как на тарелку спелых фруктов, и я должна была соответствовать. Я играла с собой, приближая оргазм, а потом он убрал мою руку и заменил своим большим пальцем.

– Не лишай меня работы, – прошептал он и притянул меня к себе, мои ладони прижались к его сильным плечами, груди раскачивались перед его лицом. Он свободной рукой направил мой сосок в свой рот и засосал так, что я завопила от сладкой боли.

Он убрал рот и посмотрел на меня.

– Это настоящее. Это мы. Всегда мы.

Я могла лишь тяжело дышать, его большой палец двигался все быстрее.

– Да, сотри меня, – он сжал мои бедра и заставил двигаться на нем быстрее, мы выровняли темп, и я откинула голову в экстазе. – Покажи, как сильно ты любишь это.

Я пару раз вскрикнула, содрогаясь от оргазма, и он не сдерживался, бормотал ругательства, стонал, и спинка кровати билась о стену.

Я рухнула на его грудь, мы тяжело дышали, тела были потными и уставшими, я медленно спускалась с седьмого неба… в дом дяди Ала. Мое лицо запылало от осознания.

Я посмотрела на Декса.

– Я была громкой, да?

Он погладил меня по голове.

– Ты всегда громкая, малыш.

– Блин.

– Я говорил смутить нас. Это смутило тебя, а не меня.

– Это точно, – я убрала волосы с его лица. Я любила смотреть на него после секса. Все чувства к нему обострялись, и он был еще красивее и уютнее.

Через пару мгновений, пока мы наслаждались обществом друг друга, в дверь тихо постучали.

– Ребята? – это была Ребекка.

– Мы сейчас, – громко сказала я и выбралась из кровати.

– Простите, что прервала, я ждала, пока вы закончите, – шепнула она, ее каблуки простучали по коридору.

Я повернулась к Дексу, он улыбался мне. Отлично.

Да, весь дом слышал наши утренние проделки. Хорошо, что мы уезжали в спешке, но Мэтт и Тони ухмылялись как безумные, когда прощались с Дексом.

Мой дядя выглядел так, словно хотел убить меня. Я обняла его и сказала, что на связи. Он не был рад, хотя, когда я уходила, он сжал мою ладонь.

– Будь осторожна, Перри, – сказал он. – Я серьезно.

Я смогла лишь кивнуть. Переживал он за мое сердце или жизнь, я не знала, но я буду осторожна.

– Это было не так плохо, – сказала Ребекка с заднего сидения, оглядываясь на дом, пока мы выезжали на шоссе 101, чтобы отправиться на юг.

– Это тебе, – сказала я. – Ты была очаровательной англичанкой. Тебе не пришлось слушать недовольство дяди Ала, – я посмотрела на Декса за рулем, очки скрывали его глаза. – Кстати, что дядя Ал сказал тебе? О чем вы там говорили?

Было опасно спрашивать, когда мы были не одни, но Ребекка порой казалась частью нас, и было ясно, что что-то случилось, просто гормоны с утра помешали выяснить.

Он склонил голову, пожав плечами, словно это был пустяк.

– Ничего толком. Я просто хотел ему сказать, что ты теперь в порядке. Я не хотел, чтобы он или твои родители переживали о тебе.

– Не вышло, да? – спросила Ребекка с сочувствием.

Он взглянул на нее.

– Не вышло. Он не ненавидит меня, но и не фанат. Думаю, первое впечатление всегда сильнее.

– Честно говоря, Декс, – отметила я, – большая часть твоего очарования в твоем члене. Потому ты бесишь половину населения.

– Ха, – фыркнул он. – Я пытался. Ну его, этого дядю Ала. Прости. Правда, Перри. Знаю, он твой дядя, но его одобрение не важно, он не знает всего. Это лишь вызывает желание доказать, что он не прав.

– Насчет чего? – спросила я.

Он прикусил губу, а потом сказал:

– Что мы не друг для друга. Что мы с тобой равны катастрофе, – он опустил голову и посмотрел на меня поверх очков. – Он тебя так чувствовать не заставил?

«Он напомнил, что мы знаем друг друга всего восемь месяцев», – подумала я, но смысла озвучивать не было. Декс знал это. Он знал. Мы все знали. Но не могли слушать других людей, даже членов семьи. Я хотел думать об этом, добиться одобрения. Но это не было важно. Если у нас с Дексом был шанс стать парой, это не было важно. Нам нужно было делать то, что правильно для нас.

И это ощущалось хорошо.

– Не важно, что он думает, – я понизила голос, хотя Ребекка тоже участвовала в разговоре. – Важно твое мнение. И Бекс, конечно.

– Спасибо, – сказала она. – Кто знал, что дядя Ал такой упрямец? Думаю, теперь ты сомневаешься, стоит ли заезжать к родителям.

Я издала смешок.

– Пожалуй, да. Я все равно увижусь с ними и разберусь, когда наступит время. А пока… нам нужно снять детей-призраков.

– Я не хочу тебя сбивать, – сказал Декс. – Но помнишь, когда на нас в прошлый раз нападали дети?

Остров Дарси. Призрак убитой Мадлен, прокаженный ребенок, нам хватало кошмарных детей оттуда.

Я подавила дрожь.

– Я помню. Ты о чем?

– Последние несколько дней ты была так занята семьей и всем, что творится в твоей сексуальной голове, что не подумала о безумии всей ситуации.

Он был прав.

– Да, я не успела подумать.

«Кроме снов», – сказал голосок во мне, и я отогнала его, не готовая думать об этом.

Декс оглянулся на Ребекку.

– Ты готова?

– Глупый вопрос, – ответила она, махнув рукой. – Ты ведешь себя так, словно я не ваш менеджер.

– Но ты готова к… детям? Младенцам из ада? Детям без риталина?

Она скрестила руки и отклонилась.

– Я готова к тому, что вы, как обычно, будете пугаться того, что я не виду. А потом я отойду, и вы справитесь с остальным. К этому я готова. Есть там призраки или нет, плевать, пока вы их видите. Если не видите, тогда нужно хотя бы снять что-то годное.

Я развернулась и посмотрела на нее.

– Ты знаешь, что мы видим все, что снимаем. Мы не врем.

– Перри, я знаю, – сказала она. – Но с деловой точки зрения это не важно. Шедевр можно сделать и из бумажного пакета. Делайте, что хотите, лишь бы были съемки.

Я посмотрела на Декса.

– Она начинает напоминать тебя.

Он улыбнулся и потер щетину на подбородке.

– Что сказать? Мы оба знаем, что делает шоу хорошим, и оба любим пироги.

Я закатила глаза.

– О, Декс, – сказала Ребекка. – Только не меняйся.

– И не думал.

Мы ехали по берегу, я опустила окно, и ветер океана трепал мои волосы. Вода была движущимся листом металла, солнце сияло, заполняя меня радостью, хотя ко времени, когда мы приехали к городку Рокэвэй Бич, появился туман. Мы завернули за угол и проехали табличку с надписью «Гэри, население 779», и нас окутало серое облако.

– Не лучший прием, – отметила я, глядя в окно. Я едва видела что-то за краем дороги, но знала, что океан еще там, только туман все закрывал.

– Нет, – сказала Ребекка. Она постучала по моему плечу и передала мне небольшую камеру. – Но это отличная заставка для эпизода. Перри, снимай. Декс, развернись и прокатись тут еще раз.

Мы с Дексом переглянулись, Ребекка была в роли менеджера.

– Началось, – пошутил он низким и зловещим голосом.

Он повернул джип, подрезав семью в минивэне, и когда я перестала держаться, чтобы не вылететь, я стала снимать в открытое окно, пока мы ехали мимо.

– Стерегись, город Гэри, – сказала я как рассказчик. Ребекка заставляла меня озвучивать все потом. – Выглядишь ты не очень.

Я ощущала ее хмурый взгляд, но она не могла спорить. Выглядел город жалко. Хоть почти наступило лето, сосны на склоне горы были выгоревшими, почти коричневыми. Дома были обветренными и простыми, многие – в один этаж, окруженные полумраком из-за деревьев или с маленьким двором с оградой из решеток и бетонной дорогой. Шторы были сдвинуты, и я не видела толком сады или другие признаки жизни, как детские игрушки на дорогах или кормильцев птиц.

Город был не лучше. Я не могла понять, была ли тут зона перед водой (должна быть, мы ведь у залива), и к ней точно не было дороги. Там был мотель в виде маяка, несколько магазинов для рыбалки и магазин на углу. Только там не было табличек «Аренда», и окна были открыты.

Мы только приехали, а место уже печалило.

– Мы остановимся в мотеле у маяка? – спросил Декс у Ребекки.

Она хмыкнула.

– Я не бронировала номера. Директор пригласила нас остаться у них. Школьная медсестра живет там, где раньше жили медсестры, и там есть пара кроватей.

Я чуть не перестала снимать.