Текст книги "Рай для Евы"

Автор книги: Карин Матч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Глава 3

Выбежав на веранду, Ева остановилась и, схватившись дрожащими пальцами за деревянные перила, набрала полную грудь свежего ночного воздуха. С некоторым удивлением, а потом и недовольством она вдруг обнаружила, что и губы ее тоже дрожат. Что это, слезы? Такое невозможно! Господи, Ева даже вспомнить не могла, когда плакала в последний раз, так давно это было. А реветь из-за этого… этого… Да никогда! Она яростно заморгала и стиснула зубы.

– На вашем месте, дорогая, я не стал бы проливать слезы из-за Джеффа, – мягко посоветовал за ее спиной чей-то голос. – Он этого не стоит, право слово, не стоит.

На секунду бешеная ярость ослепила Еву. Помотав головой, она немного пришла в себя, а когда с глаз спала застилавшая их пелена, обернулась и лицом к лицу столкнулась с Лансом.

– А я и не собиралась плакать! – крикнула Ева. – Плакать? Из-за кого?! Из-за этого придурка?!

На веранде было так темно, что она видела лишь смутный силуэт Ланса. Серебристый свет луны выхватывал из темноты лишь длинные ноги, плотно обтянутые слаксами, да время от времени ярко вспыхивал кончик сигареты.

Ни словом ни жестом не показав, что столь непочтительные слова о приятеле – «Право же, неужели Джефф его друг?» – хоть как-то задели его, Ланс спокойно курил.

– Джефф просто расцветает, бедняга, – продолжал он невозмутимо, – когда может засчитать себе еще одну победу! Точь-в-точь как скряга, подсчитывающий, сколько звонких монеток он ссыпал в этом месяце в свой сундук! Джефф весь в этом. Привык, знаете ли, что девушки толпами кидаются к его ногам. Поэтому, когда вдруг появляется такая, которой и в голову не приходит последовать их примеру, для него это вроде оплеухи. И дело даже не в том, насколько она простовата или по крайней мере считает себя такой, и даже не в том, какой ее видит сам Джефф! Просто теперь он уже не успокоится, пока не добавит ее имя к списку своих жертв. Понимаете, для него это вроде охоты!

– Вы что, и вправду считаете, что мне так уж хочется слушать, что вы тут рассказываете?! – Невероятным усилием воли Ева заставила себя говорить спокойно, хотя с трудом сдерживалась, чтобы не заорать прямо ему в лицо. Господи, да какое ей до всего этого дело? Зачем он лезет в ее жизнь, зачем терзает ее своей непрошеной жалостью?

– Просто хочу быть уверенным, что вы не падете ему в ноги, как другие, вот и все. Разве этого недостаточно? Поэтому и решил заранее предупредить вас, что мужчины его склада похожи на ветер в мае. Искать в них откровенности или постоянства так же нелепо, как рассчитывать на то, что погода еще долго не переменится. К тому же он искренне не понимает, что может быть как-то по-другому. А если уж так случится, что вы в него влюбитесь, так Бога ради, по крайней мере не дайте ему этого заметить!

Тут уж Ева не выдержала:

– Влюбиться в него? Боже правый! Может, я и неуклюжая, как слон в посудной лавке, но, что касается душевного равновесия, будьте спокойны – я незыблема, как скалы Гибралтара! И даже если бы я была способна влюбиться в мужчину – Господи помилуй! – я не выбрала бы его, будь он единственным на земле мужчиной! Ненавижу его, ненавижу!

Ланс наклонился, при этом его высокая фигура на мгновение выплыла из тьмы, и одним щелчком отправил куда-то в темноту сада окурок сигареты. Свет луны упал на лицо Ланса, и Ева оцепенела, заметив, что его твердые губы изумленно скривились.

– Думаю, не ошибусь, если осмелюсь предположить, что даже вам известна пословица «От любви до ненависти один шаг»? Но если она оправдается и в вашем случае, то проблем не оберешься.

– Да уж! – ядовитым тоном процедила Ева. – Не могу не согласиться! Особенно если учесть, как я ненавижу вас обоих! – Бросившись в сторону, она увидела, как он отшатнулся, и поймала себя на том, что невольно старается следить за собой.

Смех Ланса подтвердил, что он тоже догадался об этом. И Ева вдруг поняла, чем его смех отличается от смеха Джеффа. В нем не было и намека на насмешку или желание унизить, скорее добродушная радость оттого, что именно за ней осталось последнее слово. Это заставило ее слегка вздрогнуть.

Она уже собиралась уйти, как вдруг он шагнул к ней:

– Куда это вы убегаете? Торопитесь дописать еще одну главу вашей саги о легендарном Манг… Манг-гунг-гу?

Странное дело, стоило ему только упомянуть о ее книге, как волшебство мгновенно рассеялось. Ева съежилась, снова ушла в себя. И все же не могла не засмеяться, когда услышала, как он забавно запнулся, выговаривая непривычное для него название.

– Мангунгу, – сказала она и, обернувшись, заметила на его лице удивление. – Что? Что-нибудь не так?

– Нет, – медленно покачал головой Ланс. – Просто мне пришло в голову… Вам стоило бы почаще это делать.

– Делать чаще? – не понимая, повторила она. – Но что? Что «чаще»?

– Смеяться. У вас очаровательный смех, и, если не ошибаюсь, это первый раз, когда вы позволили мне его услышать.

Ей ничего не оставалось, как захлопать от растерянности глазами. Ее смех очаровательный?! Вот это да! Но прежде, чем Ева смогла найти в себе силы открыть рот, чтобы выяснить, что он имеет в виду, Ланс продолжал:

– А теперь объясните мне ради Бога, что я сказал такого смешного?

И очарование опять вмиг рассеялось. Слова Ланса, засевшие у нее в голове, были мгновенно забыты, поскольку разговор опять коснулся того единственного предмета, который всегда занимал ее мысли.

– Манг-гунг-гу! – с лицемерным видом передразнила она.

Ланс пожал плечами:

– Ну что же, ничего удивительного! Само собой, все эти маорийские словечки не так привычны для моего языка. Что тут странного? В конце концов, я прожил здесь всего пару недель!

– И, держу пари, услышали о существовании этого самого Мангунгу тоже пару недель назад, верно?

– Угу. Только тут вы попали пальцем в небо. Я уже давным-давно интересуюсь этой страной.

– Что ж, тогда вы с таким же успехом можете обратить свой интерес на какую-нибудь другую страну, которая этим будет только польщена, – фыркнула Ева. Точнее сказать, сердито проворчала, потому что все ее добродушие к этому времени уже улетучилось. – Нам тут, знаете ли, не очень-то по душе, когда самодовольные янки приезжают швырять свои паршивые доллары направо-налево, если это, конечно, не туристы. Мы слишком много видели таких, которые собирались скупить на корню все наши пляжи, острова – да что там! – целые куски побережья и даже озера, и все только для того, чтобы выколачивать звонкую монету из туристов, нещадно эксплуатируя красоту этой страны. Послушайтесь доброго совета: уезжайте! И постарайтесь понять – у вас нет ни малейшей надежды заработать таким недостойным образом хотя бы цент!

– Н-да… Это что-то вроде «Янки, янки, проваливай, откуда пришел! Ты нам не нужен, а вот от денежек твоих мы не откажемся»? – ухмыльнулся Ланс.

– Кто это вам сказал такую глупость? – возмутилась Ева.

– Лорел, конечно. Должен сказать, она куда более практична в таких вещах, чем вы или ваш батюшка. Но вам нечего бояться. Поверьте, далеко не каждый американец так уж мечтает выколачивать деньги из ваших прекрасных островов! Забудьте об этом. Лучше расскажите мне о книге, которую вы пишете об этом вашем Ман…

Ева терпеливо повторила по слогам трудное для него слово.

– Почти так же, как вы произнесли его первый раз, только немного быстрее, и «а» на конце немного мягче, понимаете? А то, как вы разделили его на слоги, больше похоже на китайский язык, чем на маори.

– Мне осень заль.

– Да, держу пари, – сухо согласилась она, подозревая, что теперь он над ней смеется.

– Ладно, Бог с ним! Расскажите мне о вашей книге.

Ева покачала головой:

– Вам вряд ли это будет интересно.

– А вы попробуйте, – не отступал он.

Ева с подозрительным видом уставилась ему в лицо, стараясь понять, что им движет: обычная вежливость или попытка найти способ хоть как-то рассеять скуку? А может, просто хочет удовлетворить пустое любопытство? В конце концов, искренне интересуется или нет? А впрочем, кто знает? Однако, каковы бы ни были его мотивы, она не смогла остаться равнодушной. Его интерес, настоящий или притворный, невольно растревожил ее. И все же Ева отрицательно покачала головой.

– Если вам скучно, пойдемте, я покажу, где библиотека. Поверьте, у нас с папой неплохое собрание книг… Конечно, если вы любите читать, – язвительно добавила она.

– Конечно.

– И потом, я все равно собиралась туда. Мне нужна одна книга.

Комната, которую Ева гордо именовала библиотекой, отец считал кабинетом, при этом кокетливо называя его берлогой. Именно здесь он обычно работал – занимался всякой канцелярщиной, необходимой даже человеку, живущему в сельской глуши, если он работает на ферме. Ежемесячные отчеты, записи, счета, письма, прочие документы и просто кипы чистой писчей бумаги лежали сравнительно аккуратными горками или громоздились в полном беспорядке по углам письменного стола. Полки, покрывавшие три стены комнаты, были набиты битком и порой даже гнулись дугой под тяжестью книг.

По какой-то ей самой непонятной причине Ева обожала проводить время в этой комнате. Иногда просиживала здесь весь вечер в полном одиночестве. Солнце, которое по утрам загораживали угол дома и крыша веранды, перед закатом беспрепятственно заливало комнату лучами, проникая внутрь сквозь огромное окно и растекаясь золотыми лужицами по ковру. На этом ковре, обложившись книгами, Ева любила лежать, любовно перелистывая страницы, то пожелтевшие от старости и покрытые пылью, то совершенно новые, еще пахнувшие типографской краской.

Довольно часто она же прибиралась здесь, вытирая тряпкой пыль со старых кресел и наводя порядок на отцовском столе, утопающем в грудах документов, от тяжести которых, казалось, подгибались его ветхие ножки. Ева неизменно раскладывала аккуратные стопки, ничуть, впрочем, не сомневаясь, что через день или два все здесь примет тот же самый вид.

– Очень впечатляет, – пробормотал Ланс, окинув взглядом полки, где, тесно прижавшись друг к другу, мирно уживались романы и словари, стопки «Ридерз Дайджест», классические романы и энциклопедии, географические атласы и целое собрание книг, посвященных истории Новой Зеландии.

– И мама и отец всегда увлекались книгами. Согласитесь, здесь, в тихой сельской глуши, это проще, чем в городе. Ведь там, даже если любишь читать, вряд ли найдешь для этого время, правда? Папа до сих пор член местного клуба книголюбов. Эти книги он собирал всю свою жизнь.

– Н-да… Можно запросто открыть библиотеку для местных жителей Хореке. – Он произнес «Хореке» с теми же самыми интонациями, с которыми сказал бы «Канзас».

Но Ева только улыбнулась, даже не думая его поправлять:

– У большинства из них есть свои библиотеки, причем гораздо больше этой. У нас тут принято считать книги важной, практически неотъемлемой частью жизни. Среди людей, живущих в районе Хокианги, немало писателей.

– Может, в один прекрасный день вы увидите на этих полках и свою книгу? – сказал Ланс, окидывая взглядом комнату. – А эти ваши местные писатели… Их тоже интересует история Хокианги?

«Слава Богу, по крайней мере на этот раз выговорил правильно!» – подумала Ева.

– Кое-кого – конечно, – ответила она. – Ведь Мангунгу, в сущности, очень маленькое местечко, хотя по какой-то странной иронии судьбы именно здесь происходило множество интереснейших исторических событий. И это делает его достойным стать темой исторического исследования.

– А то историческое событие, о котором вы упомянули, – Договор Вайнтанги – одно из них?

Ева кивнула:

– Да, он был окончательно подписан именно здесь губернатором Хобсоном, вождем племени маори, которое жило в этих местах, Муриваи и другими вождями Нгапуги спустя шесть дней после его первоначального подписания в Вайнтанги.

Слушая, Ланс внимательно вглядывался в карту побережья Хокианги и близлежащих районов – потрепанная, пожелтевшая от старости, она висела на стене, прикрытая от пыли стеклом.

– Вот это Мангунгу, а в четырех милях отсюда Хореке. – Ева ткнула пальцем в названия и кружки, разбросанные тут и там по карте вдоль прихотливо изрезанной линии побережья. Ее палец остановился в самой сердцевине Хокианга-Хедс, где, по преданию, высадились первые племена маори, приплывшие с Гавайских островов, и сообщила: – Эти-то первые маорийцы позже и стали называть побережье Аотеа-Роа.

Возможно, благодаря искренней заинтересованности Ланса, а может, потому, что он задавал множество вопросов, она только спустя некоторое время поняла, что каким-то непонятным образом ему удалось вытянуть из нее весь сюжет ее будущей книги. Ева рассказала о том, как в этих местах появились первые поселенцы и миссионеры, как они высадились на берег вдоль Северного побережья, омываемого Тихим океаном, и вдоль побережья Хокианга со стороны Тасмании… И как и всегда, заговорив о Мангунгу, быстро забыла обо всем остальном. При этом куда-то исчезла ее молчаливая сдержанность, слетела суровая маска, под которой она давно научилась прятать свою ранимую душу. Сейчас Ева казалась ребенком.

– Мангунгу появился на месте первой методистской миссии в Новой Зеландии, – с жаром сообщила она. – В 1863 году эта миссия, просуществовав всего тридцать шесть лет, была закрыта. Церковь тоже закрыли, а общину распустили. Раковины каури, из которых церковь была сложена, увезли и позже использовали для постройки коттеджей в Кохукоху. Это как раз на другой стороне побережья. – Она ткнула в это место на карте. – Одно из зданий миссии в Мангунгу морем переправили в Онехунга в Окленде. Говорят, оно до сих пор считается самым старым и самым известным зданием в тех местах. А здесь остались только мемориал в память методистской миссии да старый-престарый колокол, который когда-то был снят с корабля и повешен на церковной колокольне.

– И все это находится на вашей ферме?

– О да! Памятник стоит на холме, лицом к побережью. Вы не могли его не заметить, когда проезжали по дороге.

– Боюсь, не заметил. Может, как-нибудь вы мне его покажете?

– Конечно. Почему бы и нет, раз вам это интересно? – Даже толстые стекла очков не могли скрыть восторженного сияния ее глаз. Предубеждение, которое Ева испытывала при одном виде этого человека, мало-помалу исчезло.

– Мне и правда очень интересно, – заверил ее Ланс. – Ваш отец рассказывал мне, что вы расспрашивали старейших жителей в этих местах.

– Да. Знаете, сколько чудесных историй знают старики маори? Ведь многие из них ведут свою родословную от знаменитых вождей и военачальников древности, а остальные прекрасно помнят рассказы своих отцов, дедов, прадедов. Вы, может быть, не поверите, но маори замечательные рассказчики. Если хотите, я познакомлю вас кое с кем из них. То есть, – спохватилась Ева, – если вам интересно…

Но прежде, чем он нашелся, что ответить, кто-то вихрем ворвался в библиотеку. Оторвавшись от старинной карты, они дружно обернулись. Перед ними стояла Лорел. Уставившись на них широко распахнутыми от изумления глазами, она на секунду замерла, но быстро овладела собой.

– Так вот ты где, Ланс! – воскликнула Лорел. – А я-то повсюду тебя ищу! Привет, Ева! Я-то думала, ты давным-давно в постели. Хотя могла бы и догадаться, что ты не упустишь случая похвастаться перед Лансом. Должно быть, замучила беднягу до смерти своими бесконечными славословиями историческому прошлому нашего Мангунгу.

– Вовсе нет, – мягко перебил ее Ланс. – Мне и вправду интересно, так что я сам, можно сказать, завел этот разговор. И не пожалел. Ева рассказывает так, что можно заслушаться.

– О да, безусловно, когда речь заходит о Мангунгу! О нем она может говорить часами, – согласилась Лорел.

«То есть ни о чем другом я попросту не смогу связать и двух слов?» – грустно подумала Ева. И вдруг почувствовала, как ею понемногу овладевает страх. А что, если Лорел права? Вдруг со мной просто не о чем разговаривать? Даже тому, кто родился и вырос здесь, в Новой Зеландии. Что ж тогда говорить о тех, кто приехал из Штатов? Да еще из самого Голливуда – Мекки современного киноискусства!

И в ее душе снова закопошились неясные подозрения. А что, если Ланс, который не мог не заметить, с каким наслаждением над ней издевался Джефф, просто сжалился над бедной дурнушкой и решил хоть как-то вызвать ее на разговор, но, к сожалению, быстро понял, что сделать это можно, лишь заставив ее оседлать любимого конька – то есть заговорить о Мангунгу? И вот этот несчастный, умирая от скуки и проклиная свою судьбу, покорно слушал, как она заливалась соловьем.

Представив такую сцену, Ева оцепенела от стыда. В ушах раздался похоронный звон. Больше всего в эту минуту ей хотелось бы провалиться сквозь землю. Так несвойственное ей оживление вдруг куда-то пропало. Словно испуганная устрица, она захлопнула створки своей раковины и с прежней подозрительностью уставилась на Ланса Каландру. Ей показалось, что исполинская волна, поднявшись до небес, обрушилась на выходящую в море дамбу и с оглушительным грохотом рассыпалась по песчаному берегу, потом еще и еще раз, только с каждым разом все страшнее и страшнее.

– Ну что ж, раз так, может, мне будет позволено оторвать тебя от столь увлекательного рассказа и не менее пленительной рассказчицы хотя бы на несколько минут? Мне нужно кое-что тебе показать, – вкрадчиво промурлыкала Лорел.

– А подождать это не может?

– Нет, – непререкаемым тоном заявила Лорел.

– Но мы с Евой…

– Забудьте об этом! – вмешалась Ева. – Ступайте с Лорел. Тут она не ошиблась – я на самом деле чуть не заговорила вас до смерти. Ужасная привычка, но Лорел обычно не стесняется вернуть меня с небес на землю. Такая уж я уродилась – не успокоюсь, пока не получу щелчок по носу. Да и вообще, мы, новозеландцы, люди прямые и не тратим время на всякие церемонии. К тому же если честно, то я ужасно устала. Самое время отправиться в постель. – Подавив в себе желание сбежать, как она сбежала из гостиной, Ева решительно повернулась к ним спиной и направилась к выходу. Поднявшись по лестнице, вошла прямо в спальню.

Больше всего ей хотелось надавать самой себе пощечин. Боже, какая непроходимая дура!

– Впрочем, так ему и надо! – вслух проворчала она. – Сам напросился! Но больше… больше никогда! Будь я проклята, если еще хоть раз позволю кому-нибудь из этих… этих застать меня врасплох, пусть для этого придется торчать Бог знает где, пока последний из них не выкатится отсюда! Уж лучше так, честное слово!

Было всего около половины пятого утра, когда Ева проснулась, как от толчка. Пронзительный звон будильника вырвал ее из сладкой, предутренней дремоты, разорвав тишину и заставив открыть глаза. Так происходило почти каждое утро. Звонок всегда раздавался в одно и то же время, но никогда еще не случалось, чтобы он ее испугал. Рука Евы безошибочно нащупала будильник и одним молниеносным движением ладони заставила его умолкнуть. Снова воцарилась благословенная тишина. Испустив довольный вздох, Ева опять зарылась лицом в подушку. Но, позволив себе понежиться лишь пару минут, резко откинула одеяло, спустила ноги с кровати. Привычно поискала глазами старые джинсы, свитер и быстро натянула их на себя, потом нашла в шкафу чистые носки.

Одевшись, она умылась, набирая полные пригоршни ледяной воды и с наслаждением плеская ее в лицо. Затем расчесала волосы, стянула их в привычный узел на шее и сбежала вниз по лестнице, на кухню, где нос к носу столкнулась с отцом. Тот, тоже умытый и причесанный, суетился у плиты. Чайник уже весело кипел, а в духовке аппетитно подрумянивались тосты с луком и сыром.

– Доброе утро, дорогая!

Ева с удовольствием втянула носом восхитительные запахи, витающие по кухне, однако нахмурилась:

– Мне казалось, сегодня я побила все рекорды – умылась и оделась почти мгновенно, и все равно…

– Знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь об умывании, дорогая…

– Па, почему? – перебила она. – Как бы рано я ни встала, ты все равно уже здесь, успеваешь поставить чайник, сделать тосты, а после ухитряешься управиться с дойкой раньше меня и приготовить завтрак? Хоть разок проспал бы или хотя бы чуть-чуть припозднился с утренней дойкой! По-моему, я еще никогда не готовила завтрак!

Джо расхохотался:

– Не волнуйся, дорогая, сегодня твое заветное желание исполнится! У меня нет ни малейшего желания готовить завтрак для целой банды, да еще после дойки!

– И у меня тоже. – Ева вдруг вспомнила торжественную клятву, которую дала себе накануне перед тем, как отправилась в постель. – Буян с ума сойдет, если я не выведу его погулять, как обычно. И потом, я должна тебе помочь? Так что отправимся вместе.

Джо тяжело вздохнул:

– Видишь ли, Ева, сегодня у меня дел по горло. Раньше вечера я вряд ли вернусь. Сама знаешь, необходимо починить изгородь, иначе она не сегодня-завтра упадет. Впрочем, могу держать пари, Лорел и ее компания тоже не станут сидеть дома. Скорее всего, возьмут лодки и отправятся к кому-нибудь в гости.

Ева разлила кофе, пока отец извлекал из плиты противень с тостами. Горячий сыр аппетитно пузырился на поджаристых ломтиках хлеба.

– Не могу сказать, что мне по душе компания, которую Лорел притащила с собою на этот раз. Хотя, даже если бы они мне нравились, я не стала бы выплясывать вокруг них целый день. У нас других дел невпроворот…

– Послушай, дорогая, но никто же не требует, чтобы ты работала как вол! Я – это другое дело, а тебе полезно иной раз сделать передышку и немного повеселиться. А кстати, что ты имеешь против приятелей Лорел? Мне они показались славными ребятами. Веселые, умеют оценить хорошую шутку… не то что некоторые надутые индюки, которые ходят будто аршин проглотили! Вспомни тех, которые приезжали прошлый раз. Эти мне больше понравились – постарше, зато и поумнее. Ничуть не сомневаюсь, ты могла бы весело провести с ними время. Взять хотя бы этого молодого американца…

– А я думала, ты недолюбливаешь американцев. – Ева насмешливо сморщила носик. – Как ты их всегда называл? Несносные хвастуны и еще…

– Все, Ева, хватит! Достаточно!

– На сей раз ты, по-моему, неплохо поладил с этим – как его? – Лансом…

– Да. Так оно и есть.

– Он что, так сказать, исключение из общего правила? – съехидничала Ева, почувствовав, что отец хочет увильнуть от разговора.

– Не пытайся меня подловить, юная леди! И прекрати изображать из себя эдакий синий чулок, что передо мной, что перед приятелями Лорел, иначе ты у меня получишь! Поняла, дорогая? – Джо протянул ей тарелку.

– Буду вести себя как сочту нужным! – упрямо пробурчала дочь.

– Ева!

– Хорошо, хорошо, уговорил! Но это не значит, что я должна проводить с ними время, понятно? Не собираюсь служить им мишенью для острот. А если уж им так нужно делать из кого-то дурака, пусть поищут для этой цели другого!

– Девочка, ты ведь и сама знаешь, в чем твоя беда, верно? Слишком уж ты застенчивая, слишком чувствительная и вечно витаешь в облаках вместо того, чтобы твердо стоять обеими ногами на земле. Жизнь – не книги, Ева! И тебе это надо хорошенько понять, не то в один прекрасный день неминуемо упадешь с небес на землю, что, уверяю, очень больно! Постарайся ничего не выдумывать, просто живи, как живется.

– Да при чем тут мое воображение? – возмутилась она. – Этот наглец Джефф все время выбирает меня для своих дурацких шуток, а Ланс при этом жалеет до тошноты! Но, представь себе, я терпеть не могу ни когда меня выставляют перед всеми полной дурой, ни когда жалеют, словно скудоумного щенка! Это хуже всего, папа! И вообще, если хочешь знать, мне нет до них никакого дела. Вот так-то!

– Тогда из-за чего поднимать такой шум? Зачем стараться не попадаться им на глаза?

– Ох, папа, ну для чего в этом копаться, выспрашивать, зачем да почему? Честное слово, мне меньше всего хотелось бы, как ты говоришь, «шума». Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда к нам приезжают, и особенно незнакомые люди! Ради чего надо толкаться и лезть из кожи вон, стараясь их развлечь? По-моему, просто суеты будет меньше, если я буду держаться в стороне. Так что, если ты не возражаешь, я лучше потихоньку улизну и постараюсь не показываться на глаза, пока они все не уберутся отсюда.

– Возражаю. Ты уже достаточно взрослая, чтобы понять: нельзя же до седых волос чуть что убегать из дома и прятаться от людей. Впрочем, в этом я, наверное, сам виноват. Не надо было во всем тебе потакать, тогда, глядишь, ты давным-давно избавилась бы от такой ужасной привычки. Теперь тебе почти двадцать лет. Пришло время вести себя как все люди.

– Хочешь сказать… ты имеешь в виду, что не позволишь мне сегодня поехать с тобой?

– Вот именно!

– Но, папа…

– И слушать не желаю! Делай, как я сказал!

На лице Евы появилось давно знакомое отцу выражение упрямства. Было похоже, что она вот-вот вспылит. И уже открыла рот, чтобы продолжить спор, но Джо сделал вид, что ничего не замечает, и налил себе вторую чашечку кофе.

– Ну хорошо! – Ева вскочила из-за стола и трясущимися от негодования руками собрала грязную посуду. Чашки и тарелки издали протестующий звон. – Можешь радоваться, сегодня я, так и быть, не поеду с тобой! Но не рассчитывай, что я отправлюсь вместе с Лорел и ее компанией! Возьму Буяна и пойду гулять. Буду считать, что сегодня у меня выходной!

Она с грохотом опустила грязную посуду в раковину и захлопнула за собою дверь, оставив Джо размышлять, проявил ли он достаточно такта в столь деликатной ситуации. А если нет? Он поежился. Отец знал свою дочь – порой она бывала на редкость упряма.

Сопровождаемая двумя дюжими псами, Джошем и Кингом, трусившими вслед за стареньким мотороллером, который, как правило, без каких-либо проблем взбирался на склоны холмов благодаря тому, что его двигатель давным-давно сменил гораздо более мощный мотор, Ева обычно довольно быстро сгоняла коров в стадо. Вот и теперь она буквально за несколько минут собрала их в отгороженном участке, где они с отцом их доили.

К тому времени, когда последняя корова вошла в загон, почти рассвело. Погасли огоньки в Кохукоху – крохотном городишке на противоположном берегу залива. Первые лучи солнца окрасили небо в нежно-розовый цвет, и Ева, как всегда, порадовалась, что ей ничто не мешает любоваться восходом, благо, в отличие от западной, горной, части побережья, восточная простиралась равниной до самого горизонта. И вдруг из розовато-серых облаков на землю хлынул золотой дождь, исчертив сверкающими полосами берег, обрызгав листья деревьев. На один волшебный миг весь мир вокруг, казалось, застыл в очаровании.

– Сегодня мы тут не задержимся, – проговорил Джо, побренчав полупустым ведром, в которое выдаивал коров.

– Слава Богу! Когда они все разом начинают доиться, мне кажется, что я от усталости вот-вот упаду!

По губам отца скользнула усмешка.

– Неужели? А ведь после дойки еще полно и других дел, не сядешь сложа руки.

– Знаю, но я, по крайней мере, должна хоть немного перевести дух. Папа, ну почему ты не хочешь нанять кого-нибудь, кто помогал бы нам с делами?

– Послушай, Ева, сколько раз тебе повторять? У нас на это нет денег. Ты только посмотри, во что превратился коровник! Его давным-давно пора ремонтировать, да и новый доильный аппарат нам тоже не помешал бы! Это все куда нужнее, чем наемный работник.

Джо ловко смотал веревку, которой спутывал ноги коровам прежде, чем приниматься их доить, и быстро распахнул ворота. Стадо неторопливо потянулось из загона.

Ева в который раз глянула на плачевного вида коровник и пока еще работающий доильный аппарат, который мог сломаться в любую минуту. Между тем стадо увеличивалось с каждым годом, работы все прибавлялось, а управляться приходилось все той же старенькой доилкой. С каждым разом это отнимало все больше и больше времени. Конечно, что говорить, если бы у них были деньги построить новый, просторный коровник и обзавестись современным аппаратом, это сэкономило бы кучу времени.

Она постаралась не думать о том единственном решении проблемы, которое видел отец, поэтому занялась привычными хлопотами: помыла доилку, окатила водой из шланга земляной пол, продезинфицировала его и снова окатила струей воды.

Когда с уборкой было покончено, а насос вместе со шлангом убраны на место, Ева разогнула усталую спину и с наслаждением потянулась. Теперь можно было немного передохнуть, прежде чем перейти к другим делам.

– Ладно, подоим их еще раз на ночь, хотя, честно говоря, я считаю это напрасной тратой времени, – вздохнул Джо. Эти слова были своего рода ритуалом – все равно что трубка, которую он традиционно выкуривал вечером, когда с работой было покончено.

На его громоздкой фигуре, как обычно, топорщились старые-престарые брюки. На ногах кривились такие же древние ботинки, уже насквозь промокшие от росы, пролитого молока и жидкой грязи. Рукава распахнутой на шее рубашки были закатаны до локтей. Среди нескольких вещей, к которым он так никогда и не смог привыкнуть, были длинные рукава. Джо молча бесился, когда они закручивались у него вокруг запястий, и еще больше выходил из себя, когда замечал, что то же самое происходит и у других. Он искренне не понимал, как мужчины без малейшего раздражения терпят подобное неудобство.

– А завтра утром дойку можно и пропустить. Посмотрим, что будет к вечеру… Нет, ты только взгляни, чем занялись эти проклятущие псы!

Неподалеку на выгоне Джош с Кингом, захлебываясь восторженным лаем, гоняли коров. Большинство из них, стельные, не могли убежать и поэтому превратились в восхитительные игрушки для двух здоровенных псов. Ухватив зубами хвост очередной беспомощной коровы и повизгивая от радости, они принялись тянуть ее за собой.

При виде этого зрелища Ева расхохоталась. Бедняжка! Только подумать, какое унижение ей приходится испытывать! И от кого? Каких-то собак, существ чуть ли не вдесятеро меньше самой коровы! Впрочем, даже сбившись в плотное стадо, эти вечно жующие жвачку животные абсолютно беспомощны перед парой хитрых псов, быстрых как молнии и куда более их сообразительных.

Услышав резкий окрик Джо, Джош и Кинг прекратили свои издевательства и с невинным видом уставились на хозяина.

– Немедленно убирайтесь, вы, негодяи! А ну марш отсюда! Кому говорят?

Уныло повесив головы и поджав хвосты, собаки убежали.

До самого вечера Ева, как и собиралась, весьма успешно избегала общества приятелей Лорел. Проведав, что вся компания уплыла на лодках вдоль побережья, она даже решилась пойти в дом поесть. Успела подкрепиться и во второй раз, сразу после того, как было покончено с вечерней дойкой.

А теперь Джо отправился кормить свиней. Он всегда решительно отклонял все попытки дочери помочь ему и в этом деле, и где-то в глубине души Ева была отцу благодарна. Даже на почтительном расстоянии омерзительное зловоние, душным облаком поднимавшееся над хлевом, где содержались свиньи, сжимало ей горло. Еве достаточно было только увидеть, как свиньи со свирепым хрюканьем и утробным урчанием, пыхтя и отталкивая друг друга, чуть ли не по самые уши влезали в кормушку, и ее сразу же начинало тошнить.