Текст книги "Город Жемчуга"
Автор книги: Карен Трэвисс
Жанр:
Космическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
Рано или поздно все тайное становится явным. И чем дольше оно остается тайным, тем больше вызывает подозрений.
– Думаю, Эдди, ты неправильно сложил два и два.
– А я так надеялся, что я прав. Ведь дела обстоят именно так, как я сказал, а, Шан?
– Ты даже понятия не имеешь, в чем тут дело. Знаю, как это выглядит со стороны, но ты и в самом деле не понимаешь, что тут происходит.
– Прямой ответ помог бы разобраться. На чьей вы стороне?
– Ты знаешь, какой потенциал будет имеет эта история?
– Тогда, выходит, я прав.
– Так вот: я не собираюсь ничего продавать. Ни за какую цену. Я знаю, что ты не поверишь моим словам, но по крайней мере прекратишь копать в эту сторону.
Связь оборвалась. Он перестанет копать. Она сказала журналисту то, что говорить вовсе не следовало.
Но это было все же лучше, чем сообщить ему правду.
Tayberriesдоходили до груди, разросшиеся по краям полей небольшими кучками, словно пунктирная линия, проведенная по периметру. Шан взяла секатор и начала срезать длинные стрелки, а потом, крепко придерживая кончиками пальцев, аккуратно отбрасывала их на тачку, стоявшую рядом. Это многократно повторяющееся действо успокаивало.
Каждый раз, когда она находила ягоду, пропущенную при сборе урожая, она съедала ее. Ягода лопалась во рту, сладкая и бархатистая… Шан и вообразить себе не могла более приятного времяпрепровождения. Она была полностью очарована ритмом этого действа. Когда подошла Кристина Хагель, Шан даже не услышала ее шагов.
– Укрепляете организм? – поинтересовалась Хагель.
– Скорее прочищаю мозги.
– Для такой работы вам необходимы перчатки. Посмотрите, в каком вы состоянии.
Шан опустила взгляд на свои руки и внимательно осмотрела их. Вдоль правого предплечья вниз протянулась глубокая царапина, повсюду были следы уколов с навернувшимися капельками крови. Это были те самые царапины, которые всегда получаешь, возясь с колючими кустами, и которые в один прекрасный момент перестаешь замечать, если погода достаточно прохладная. Шан вздохнула и потерла руку.
– Я должна обработать царапины, – заявила Хагель. Шан закатала вниз рукава. Значит, Эдди поговорил с Хагель.
Она что-то знала. Проверить факты – несомненно, сама идея исходила от Хагель. Или, возможно, Шан уже и выглядела не как человек, только сама не замечала этого.
Но даже если Хагель что-то знает, это не конец света. Прежде всего, чтобы получить какие-то результаты, они должны были сделать анализы.
– Нет, – коротко обрезала Шан и продолжала возиться с кустами. – Это ерунда. Тем не менее вы же искали меня не из-за этого?
Хагель пожала плечами.
– Вы не собираетесь возвращаться вместе с нами.
– Мне здесь понравилось.
– Я никогда не интересовалась, какие цели вы преследуете, участвуя в этой миссии, но о вас ходят самые чудовищные слухи.
Шан инстинктивно отступила, подняла секатор, установив его как барьер между собой и Хагель. Могли ли они возродить паразита, взяв капельки крови со стеблей кустарника? Если так, то она сожжет кусты. Она не могла рисковать.
– Крис, я никогда не думала, что вы станете собирать сплетни.
– Вы понимаете, о чем я говорю?
– Вы пытаетесь пересказать мне статью из бульварной газетенки Эдди, что-то там о бессмертных инопланетянах? Я слышала об этом. – Сказав это, Шан почувствовала себя не в своей тарелке. Несправедливо было дискредитировать Эдди. Он всего
лишь делал свою работу, и делал ее хорошо. – И если вы решите, что это правда, вы станете одной из тех, кто придет к инопланетянам и попросит выдать несколько субъектов для вивисекции?
– Разве я нуждаюсь в этом? Разве нет источников ближе к дому?
Шан отступила еще дальше. Она приготовилась в случае необходимости использовать секатор как оружие. К тому же теперь она могла бегать по пересеченной местности много быстрее любого человека – разношерстное собрание генов Араса делало свое дело.
– Если даже нечто подобное существует, вам никогда не добраться до этого, – объявила Шан, направляясь назад к поселению.
– Что за игру вы ведете? – крикнула Хагель ей вдогонку. А потом быстрым шагом направилась вслед за Шан. – Вы ведь окончили технический колледж? Кто оплатил ваше обучение? Американцы? Синдикаты?
Шан заметила, что Хагель пошла быстрее.
– Вы не знаете меня, Крис. Вы не можете судить.
– Вы несете в себе это. Вы – настоящий клад и знаете это. Шан остановилась и обернулась. Даже не сознавая, что она делает, она сняла секатор с пояса и нацелила острие в грудь Хагель. Потом обе они замерли в ужасе и удивлении, которые казались взаимными.
– Вы оставите меня в покое, – приказала Шан. – Я не вернусь. Я не стану заключать никаких сделок. Я не буду раздавать образцы. А теперь убирайтесь.
Какое-то время Хагель внимательно смотрела на Шан.
– Вы понимаете, что вы носите в себе.
– В лучшем случае что-то вроде чумы.
– И вы собираетесь упустить шанс дать человечеству новый толчок в развитии?
– Пожалуйста, Крис, не надо. Не заставляйте меня ранить вас. Я никого не обманываю… Вам лучше уйти.
Хагель мгновение поколебалась, потом повернулась и быстро пошла прочь, то и дело спотыкаясь. Шан опустила свое оружие. В другой раз она не станет колебаться. С'наататтут же отрегулировал количество адреналина в крови. А может, в эти дни она стала бы чувствовать себя поспокойнее, заколов кого-нибудь.
По крайней мере теперь все открылось, и единственное, что ей оставалось, так это поддерживать контакт со своими людьми и постараться сделать так, чтобы миссия как можно быстрее покинула планету. У нее еще осталась последняя нераскрытая карта – сведения о том, где можно найти паразита, обосновавшегося в ее теле, и эту карту она должна была сохранить вне зависимости от цены, которую придется заплатить.
Она никогда не считала себя принципиальной. Но в последнее время ее сны слишком часто были нарушены мыслями о тех правилах, которые она нарушила и продолжала нарушать. По большей части она обвиняла во всем постэффект подсознательного брифинга, но время от времени она задавалась вопросом, а не было ли это результатом того, что она и ранее слишком часто нарушала правила.
То ли способность порою заходить слишком далеко, то ли неспособность остановиться на краю бездны… но Шан оказалась в неприятном положении. А ведь она могла походить на остальных. Могла делать все правильно, потому что ей лично это было целесообразно. А то, что произошло… Это можно было бы назвать коррупцией души. Реальное зло было не в том, что Шан как хотела крутила законами, чтобы удовлетворить правосудие. Зло всегда действовало, исходя из мелкой личной целесообразности, теряя из виду общую большую картину так часто, что порой пути назад просто не оставалось.
«Пиралт, – подумала Шан. – Она отлично знала меня и великолепно понимала, что делает».
Шан вновь опустила взгляд на свои руки. Ее ногти уже, без сомнения, стали когтями. Пока перемена была не столь заметна, но тем не менее… А сами руки… Они были красными от сока и от капелек ее собственной крови.
Суперинтендант знала, что со временем смоет все это…
Глава 30
Они процветали – те, кто поутру сжигал письма, которые писал ночью.
Адмирал Рональд А. Хопвуд, СВ. «Законы военно-морского флота»
Эдди представил себе, как выстрелила антенна, установленная на крыше здания, и не стало ни исенджи,ни их строений. Только ржаво-красное море. От этого мурашки поползли у него по коже…
– Ничего себе, – пробормотал Бекен. Вебстер тем временем подстроил самодельный экран, по которому члены экспедиции могли наблюдать живые новости с Земли – любезность «Актеона». Сейчас морские пехотинцы и ученые, невзирая на ранги и различия, сгрудились у экрана.
– Они вообще вышли из главной лиги. Боже мой! А ведь они возглавляли ее, когда мы улетали.
Спорт. Футбол.
Неприятные новости о растущей напряженности между странами Тихоокеанского побережья и китайскими штатами заставили всех разом замолчать, но вскоре все опять ожили. Даже ученые, которых Эдди считал более серьезными, казалось, больше интересовались тем, кто же займет пост премьер-министра Европы, а не текущими делами. От этого Эдди чувствовал не просто разочарование, он был оскорблен в лучших чувствах.
Футбол, футбол, футбол. Хорошо хоть он не изменился на этой Земле, которая теперь стала им чужой.
– А мы можем вести интерактивный диалог? – поинтересовался Чампсиаукс. – Вон там иконка в углу экрана. Я хотел бы, например, узнать, сколько денег накапало мне за эти годы.
Его замечание встретили дружным смехом. Как только новизна мгновенного контакта с Землей чуть приелась, все тут же пожелали напомнить своим работодателям, что они до сих пор живы, и стали интересоваться своими банковскими активами.
За семьдесят пять лет накапали немалые проценты. И это несмотря на зарплату. Теперь все они были достаточно богаты, однако эйфория, вызванная проверкой банковских счетов, постепенно проходила. Эдди отметил, что он не имел никаких существенных поступлений на свой счет с 2299 года. Это потому, объяснили ему в отделе кадров Би-би-си, что он долгое время находился «не у дел». И что самое главное, профсоюз признал правомочность данного решения.
Нет, некоторые вещи никогда не менялись.
Точно так же, как и Шан Франкленд…
Эдди открыл свой экран, чтобы проверить текущее сообщение. Это было совсем не то, чего он ожидал.
От Службы информационной поддержки канала Би-би-си Эдди Мичаллату. Мы выполнили вашу просьбу, хотя и без удовольствия. Присылаем список всех активов Франкленд. (Информация полностью конфиденциальна, если у вас ее обнаружат, вы вляпаетесь в большую кучу дерьма.) Тут заработок, ее текущий счет и деньги на пенсионном счету. Сберегательного счета у нее нет. Мы можем еще что-нибудь для вас сделать?
А ведь Эдди был уверен. Все казалось ему столь очевидным. Но он ошибся. Он подошел с обычными нормами к женщине, которая сама по себе была неординарной, и игнорировал очевидное – Шан Франкленд забот ило больше, что она думала о себе, чем заработок или попытки покрасоваться перед другими.
«Выходит, мне нужно перед ней извиниться, – подумал Эдди. – Я в долгу перед ней». И еще он очень жалел о том разговоре с Крис Хагель. Но, с другой стороны, то, до чего он докопался, нельзя было стереть словно Мджат.
Месеви подсела к нему.
– Выглядишь несчастным. Тебя что, никто не ждет дома? Эдди криво усмехнулся с профессиональным добродушием.
– Я останусь на «Актеоне». Не упущу шанс, ведь я единственный журналист в этом регионе.
– Я тоже единственный специалист в своей области в этой части Вселенной.
– Но на «Актеоне» ботанику делать нечего.
– Нет, я думаю не об «Актеоне», а о Константине. Я обнаружила здесь много интересного и, думаю, могла бы даже остаться жить тут. Я остаюсь.
Эдди было жаль, что он не мог с такой же легкостью скользнуть в архаичный, идеальный мир. Ему нравилось в колонии. Но жизнь Константина лежала вдали от людских дел и забот. Фактически он ожидал, когда колонисты перестанут месить грязь в прямом и переносном смыслах, «приберутся» и стартуют в новую жизнь.
– Разве для того чтобы остаться, тебе не нужно разрешение вес'хар?
Месеви выглядела расстроенной.
– Нет. Я поговорила с Джошем Гарродом.
Эдди знал, что ботаник – женщина отчасти религиозная, но не подозревал, что это зашло так далеко. А почему бы и нет? Тут у нее была настоящая работа, к которой не имели никакого отношения толстосумы сельского хозяйства. Она будет жить среди добрых людей, которые станут ценить ее и заботиться о ней. Нет, это определенно имело смысл.
– Я рад, – вздохнул Эдди. – Надеюсь, ты тут будешь счастлива.
Он сказал это так, словно согласился с тем, что в «эмиграции» Шан таилось отчаяние, согласился с тем, что она пошла на это неохотно, а не исполняя часть тайного плана. А ведь Райат считал, что Шан получает удовольствие, занимаясь интригами и политикой. Но Эдди теперь понял, что Шан всего лишь одинокая женщина, которая старается поступить правильно.
Он мог так никогда и не узнать, почему Шан хочет, чтобы все во Вселенной делалось так, как надо. Да его это особо и не интересовало. Единственное, чего он хотел, так это чтобы Шан и в самом деле оказалась героем.
Все нуждались в героях. И Эдди в том числе.
Глава 31
Если бы всем нам предложили бессмертие, то кто бы из нас не принял этот печальный дар.
Жан Жак Руссо
Ночь четвертого ноября, по словам Джоша, ничем не отличалась от остальных ночей. Шан лежала в кровати в запасной комнате Джоша, прислушиваясь к рыданиям своей ближайшей коллеги.
Линдсей вызывала ее раз десять за день, желая поговорить, но Шан так и не отозвалась. Проклятый Эдди Мичаллат и его длинный язык. И дело не в том, что он попытался перехитрить и обмануть ее. Он подкинул Линдсей идею, что, если бы повернуть время вспять, был бы шанс спасти ее сына.
Рыдания Линдсей звучали приглушенно. Но Шан отлично все слышала, и не важно, виной тому с'наататили нет. Если она слышала ее рыдания, находясь на верхнем уровне палат Константина, то во временном лагере все слышали эти рыдания и подавно.
– Ты, сука, не сможешь вечно прятаться от меня.
В этот раз Шан отлично расслышала слова Линдсей. Ни один порыв ветра не заглушал ее слов.
– Слишком много…
Остальное Шан не разобрала. Прикинув, она решила, что Линдсей скорее всего находится возле первой группы крыш-пузырей, с южной стороны, почти у нее над головой… Но вот голос Линдсей стих. Почти час она хранила молчание.
А следующие полчаса – наверное, самые долгие полчаса в жизни Шан – суперинтендант слушала ее захлебывающиеся рыдания. Легко быть жестким со злом. Гораздо труднее перенести чужую боль, особенно если это боль друга.
В конце концов, слишком много всего легло на плечи Шан. Глупо, это ничему не поможет, но Шан все-таки решила, что нужно выйти и встретиться с Линдсей лицом к лицу. Набросив шинель, Шан выскользнула из дома Джоша и по лабиринтам коридоров стала пробираться к поверхности. В одном из коридоров она почувствовала легкую вибрацию защитного щита. Впервые подобное случилось с ней в подземной деревне. Прежде щит никогда не реагировал на нее. Да и сейчас он не остановил ее, просто проверил, а не исенджили она.
Наверху гулял приятный ночной ветерок. Несколько мгновений Шан разглядывала Линдсей, прежде чем та заметила ее. Командор стояла на коленях в траве, и плечи ее сотрясались от рыданий.
– Что я могу тебе сказать? – обратилась к ней Шан. – «Извини»? Так должно было случиться.
Линдсей прекратила рыдать и поднялась.
– Должно?.. – Голос ее звучал хрипло, ломался. – Я только хочу знать: это правда?
– Воображаю, что Эдди наплел тебе.
– Эдди ничего не говорил. Крис сказала, что в твоем распоряжении была одна из биотехнологий вес'хар,которая могла бы спасти Дэвида. Я только хочу знать: это правда? Я хочу знать, кто нанес мне удар в спину: одна из частных компаний или правительство. А может, все дело в пресловутом подсознательном брифинге?
Все оказалось хуже, чем подозревала Шан. «Это работа, никаких чувств, – напомнила она себе. – У меня нет выбора».
– Лин, я не сделала ничего предосудительного. Я инфицирована, и эта инфекция позволяет мне выжить после сильных травм и отравлений. Я понятия не имею, остался бы жив Дэвид или нет. – Ложь, ложь, ложь. – Но инфицируй я его – и в Константине вспыхнул бы бунт…
– Я отлично поняла, о чем говорили Крис и Эдди. Эта инфекция позволила тебе остаться в живых.
– Если бы существовала возможность спасти твоего ребенка, я непременно ею воспользовалась бы.
Линдсей выпрямилась и с решительным видом направилась к Шан.
– Сука! – закричала она. – Набожная, упрямая корова! Выходит, я для тебя всегда была пустым местом!
– Ничего подобного. Все дело в личной ответственности. Без сомнения, Шан была в безопасности. Она видела, что
Линдсей не вооружена. Все, что могла сделать командор, так это накричать на нее. Но вреда от этого никакого.
Да и слушать Линдсей больше не имело никакого смысла. Шан повернулась и направилась назад, твердя про себя то, что обычно говорила себе, когда только пришла в полицию. Неприличная брань. Ни на кого лично не направленная. Эти слова не могли кому-то повредить. Нанести вред могли только оружие или кулаки.
Рыдания и проклятия Линдсей стали тише. Шан вернулась в свою комнату в доме Джоша и закрыла дверь.
С'наататхорошо излечивал физические повреждения, но не мог ничего поделать с ранами сердечными.
На следующее утро звонок на шебу Шан был лишь один, но звонивший перешел в ждущий режим, ожидая, когда она откликнется. А суперинтендант тем временем искупалась в маленьком бассейне и потом привела себя в порядок, стараясь не упустить ни одной мелочи. Никаких особых изменений заметно не было, однако Шан стала шире в плечах. Да и лицо ее едва заметно изменилось, и теперь создавалось впечатление, словно Шан постоянно пытается Сосредоточиться на чем-то важном, но всякие мелочи типа мигрени отвлекают ее. До тех пор, пока она не станет напоминать вес'хар,она справится.
Наконец, решившись, она обратилась к компьютеру:
– Что еще, Эдди? Чего тебе надо?
– Не был уверен, что вы ответите мне.
– Если ты позвонил, чтоСы в чем-то обвинить меня…
– Ни в коем случае.
– Хорошо.
– Мне жаль, что все получилось именно так, Шан. Я поступил неправильно.
– Я говорила тебе об этом.
– Но порою все ошибаются. Я же не использую людей, я лишь говорю им правду.
– А я – нет.
– Если бы я мог все изменить, я бы сделал это. Вы понятия не имеете, насколько мне жаль.
– Это ты, Эдди, рассказал обо всем Лин?
– Нет. У меня кишка тонка. Вероятно, Крис Хагель сказала ей, что смогла бы создать устойчивый вид, убрав некоторые побочные воздействия с'наатат.Например, отрегулировав продолжительность жизни.
– Ты серьезно думаешь, что, получив образец, какая-нибудь фармакологическая фирма, занимающаяся биотехнологиями, стала бы изменять паразита, который моментально прекращает кровотечение, или стала бы вырабатывать антитела, чтобы его уничтожить? Если ты так думаешь, то ты ничего не знаешь о корпорациях. Я – офицер СиДиЗОка. Даже не спрашивай меня, что я повидала.
– Я знаю. Можете мне подробно не объяснять.
– Нет. Ты не знаешь. Клонирование человека запрещено, но всем на эти запреты плевать. Этими генами разрушения все еще торгуют, несмотря на всемирный запрет. Если это возможно сделать, это будет сделано. И один Бог знает, что их может остановить.
– Шан, я видел след Юмеха. Это – без с'наатата.Думаю, что я смог бы посчитать…
Он вновь говорил как прежний Эдди. Однако почему он завел этот разговор?
– И чего ты теперь хочешь? Интервью?
Какое-то время было слышно лишь тяжелое дыхание Эдди.
– Я позвонил сказать, что Ларошфуко
[42]
[Закрыть]был прав.
И связь оборвалась. Шеба защебетала, принимая повторный вызов.
Шан понятия не имела, кто такой Ларошфуко, но занесла это имя в память, чтобы потом навести справки.
В течение ближайших двадцати четырех часов команда «Фетиды» должна была отправиться домой, по крайней мере перебраться на земной космический корабль. Еще оставалось вдоволь времени, чтобы разобраться с мотивами, которые двигали Эдди.
Шан настроила шебу таким образом, чтобы она фиксировала все сообщения, уходящие с «Актеона», чтобы узнать, что Эдди собирался рассказать миру о ней или о паразите. В распоряжении Эдди были только мифы. Но мифы становятся очень правдоподобными, попади они в умелые руки.
Время от времени Шан заглядывала в шебу. Про себя она отметила, что этот день Эдди посвятил алуату,тому, как на все сто процентов, без отходов, использовать урожай сои и мастерству умельцев Константина. Ни слова о Шан.
Он не использовал ее интервью, касающееся событий, участники которых давно канули в Лету. Даже в радиоинтервью с исенджи с'наататбыл помянут лишь косвенно. «История войны, разыгравшейся на этой планете, ныне обросла многими легендами, пропитана пропагандой и дезинформацией, впрочем, как и история любой войны, происходившей на Земле», – звучал голос Эдди за кадром. Внешне выглядело так, словно он старался преуменьшить значение с'наатата,а то и вовсе обойти скользкую тему. Но какой материал он убрал из своих репортажей?
Щелкнув шебой, Шан набрала «Ларошфуко». Плазменный экран, словно мыльный пузырь, натянутый между едва различимыми нитями, высветил длинную биографию и список работ.
Французский классик XVII века, известный своими эпиграммами, где в резкой форме в краткой манере излагал парадоксальную правду. В первую очередь в любом человеческом поступке Ларошфуко видел проявления эгоизма, лицемерия и слабости.
И не надо было тыкать ей в нос этого мертвого французского интеллектуала, чтобы научить ее этому. Она и сама все умела. Но только начав просматривать отобранные компьютером цитаты, Шан начала понимать, насколько плохо знала она Эдди Мичаллата. Еще она припомнила, что как-то сказала ему, что их работа в чем-то похожа.
Высшая доблесть состоит в том, чтобы совершать в одиночестве то, на что люди отваживаются лишь в присутствии многих свидетелей (Из Ларошфуко).
Шан свернула экран и застыла, прижав руку ко рту, крепко закрыв глаза.
– Мичаллат, я должна извиниться перед тобой, – громко объявила она.
