Текст книги "Посчитай до десяти"

Автор книги: Карен Роуз

– Это неважно. Парнишку арестуют уже через месяц после выхода из Центра.

Брук охватило негодование.

– Как ты можешь так говорить? Как ты можешь разочароваться в нем?

Девин сделал официанту знак принести еще бокал пива и снова повернулся к Брук. В его глазах читалось сожаление.

– Я не разочаровывался в нем. Он сам в себе разочаровался. Я бы все отдал за то, чтобы изменить это, но я слишком часто с таким сталкивался. Тебе это тоже предстоит.

– Я не хочу становиться такой же измученной, как… – Она взяла себя в руки и замолчала на полуслове.

– Как я? Ладно. Но будь осторожна, Брук. Эти мальчики опасны. – Он поднял взгляд к телевизору, висевшему над стойкой бара. – Похоже, завтра будет снег.

Тему он сменил резко, но эффективно. Брук взяла сумочку.

– Прости, Девин. Я не должна была так говорить.

Он вздохнул.

– Нет, ты права. Я и правда измучен. К сожалению, либо ты учишься равнодушию, либо они выводят тебя из равновесия. Я разрываюсь между желанием спасти их и запереть раз и навсегда. Иногда они до чертиков меня пугают. – Он заметил, что она взяла пальто. – Ты не останешься посмотреть игру?

Она умирала от голода, но покупка подарков на Рождество пробила солидную брешь в ее бюджете. Никаких кафе до января.

– Нет. Мне нужно идти домой и готовиться к урокам на завтра.

К ее удивлению, Девин встал и помог ей надеть пальто.

– На улице темно, а район не самый благополучный. Я провожу тебя до машины.

Понедельник, 27 ноября, 19:45

Рид хрюкнул от неожиданности, когда в живот ему врезался чей-то острый локоть. Он сердито уставился на сестру, и та ответила ему таким же сердитым взглядом. Он поставил тарелку обратно в раковину.

– Больно же!

– Так тебе и надо. Сядь, пока я окончательно не рассердилась. – Лорен передразнила его свирепый взгляд. – Мы заключили договор. А ты свою часть не очень-то хорошо выполняешь. Сядь, Рид.

Он сел.

– Ты вовремя оплачиваешь квартиру и заботишься о Бет. Этого достаточно.

– Мы договаривались о низкой плате за квартиру в обмен на работу няни и уборку. Заткнись, Рид.

Низкая плата за пользование второй половиной двухэтажного дома Рида позволяла Лорен работать неполный рабочий день и посещать лекции в университете. Ее гибкое расписание означало, что Риду не приходилось беспокоиться о том, кто присмотрит за Бет, когда его в очередной раз вызывали на работу в ночь. С его точки зрения, это было гораздо больше, чем просто выгодно. Но Лорен была гордой женщиной.

– Бет попросила тебя поехать с ней за покупками?

Лорен рассмеялась.

– Неужели такой крупный мужчина испугался нескольких стоек с одеждой?

– Ты видишь стойки с одеждой. А я вижу чудовища с ценниками вместо клыков. Так ты поедешь?

– Конечно. Если хочешь, я даже выберу пару вещичек, которые ты сможешь положить ей под елку.

Рождество.

– Я еще никогда так не откладывал поход за подарками. Я просто не знаю, что ей теперь нравится. – И понимание этого заставляло его ощущать… что-то вроде потери.

– Она больше не маленькая девочка, Рид.

– Ты постоянно мне это говоришь.

Он перевел задумчивый взгляд на потолок. Еще несколько месяцев назад ничто не могло отвлечь Бет от вечернего матча по понедельникам. Но теперь она всегда уходила к себе сразу после ужина, заявляя, что ей нужно делать уроки.

– Я никогда не думал, что взросление означает, что она перестанет любить все то, чем мы обычно с удовольствием занимались вместе.

Лорен бросила на него сочувствующий взгляд.

– Тебе очень повезло с ней, поэтому раньше все было просто. У тебя была дочь, которая боролась, прыгала и играла в шахматы не хуже любого мальчишки. Но девчонки-сорванцы однажды вырастают и начинают интересоваться рюшами и оборками.

Выражение «девчонка-сорванец» заставило его вспомнить о Мии Митчелл и ее «удобной» шляпе.

– Это касается не всех девчонок-сорванцов. Тебе обязательно нужно познакомиться с моим новым напарником.

Лорен удивленно распахнула глаза.

– Твой отдел нанял женщину?

– Нет, она детектив из Отдела расследования убийств.

Лорен поморщилась.

– Фу, какая гадость!

Рид представил себе Кейтлин Барнетт, лежащую в морге.

– Ты ничего не понимаешь.

– Так объясни. Какая она, твоя новая курочка?

Рид наградил ее суровым взглядом.

– Если бы я назвал ее курочкой, ты бы меня опять ударила.

Лорен усмехнулась.

– За это я тебя и люблю. Ты такой умный! Просто душка.

– Она женщина спортивная. – Которая сумела правильно отреагировать на каждый вызов, брошенный ей в тот день, будь то горюющий отец, стокилограммовый псих или высокомерный юрист-малолетка. Она со всем справилась. Очень профессионально, надо отдать ей должное. – Это все.

Лорен закатила глаза.

– Это все. А зовут ее как?

– Митчелл.

Она снова закатила глаза.

– Я не о фамилии.

– Миа. – Он неожиданно понял, что ему нравится, как звучит ее имя. Оно удивительно ей подходит. – Та еще штучка.

– А дальше? Она блондинка, брюнетка, рыжая? Маленькая, высокая?

Настала его очередь закатить глаза.

– Блондинка. И маленькая. – Она едва доставала макушкой ему до плеча. Его плечо дернулось, когда он представил, как к нему прислоняется ее белокурая головка. Словно это могло однажды произойти на самом деле.Почему-то он не мог представить, чтобы Миа Митчелл за свою жизнь хоть к кому-то да прислонилась. И то, что такая мысль вообще пришла ему в голову, его очень беспокоило. Даже не думай о том, чтобы рискнуть, Соллидей. Она не для тебя.

Лорен посерьезнела.

– Слишком маленькая, чтобы прикрывать тебе спину?

Перед ним возник образ: Миа укладывает Дюпри на асфальт.

– Она справится.

Лорен внимательно наблюдала за ним.

– Очевидно, она произвела на тебя впечатление.

– Лорен, она мой напарник. Это все.

– Это все, – передразнила она. – У меня больше не будет племянниц и племянников.

У него отвисла челюсть.

– Что? А с чего ты вообще взяла, что они у тебя появятся? – Он покачал головой. – Рожай собственных детей. Только не я. Увольте. Я слишком старый.

– Ничего ты не старый. Ты просто ведешь себя как старик. Когда ты в последний раз ходил на настоящее свидание? А не на встречу с учительницей Бет или к стоматологу.

– Спасибо за напоминание. Нужно записаться на удаление зубного камня.

Ее кулак вылетел из мыльной пены и врезался ему в руку.

– Я серьезно.

Он потер ушибленное место.

– Ой! Сегодня вечером ты так и норовишь меня ударить.

– Это потому, что ты меня постоянно злишь. Когда, Рид? Когда ты в последний раз ходил на свидание?

На которое он ходил с удовольствием? Шестнадцать лет назад, когда он пригласил Кристину на кофе после урока классической поэзии, которого он боялся до того самого вечера, как познакомился с ней. Потом она читала ему свои стихи, ему одному, и он влюбился в нее в то же мгновение.

– Лорен, я устал. У меня был тяжелый день. Оставь меня в покое.

Но она не сдавалась.

– Ты не ходил на свидание с тех пор… Да, с Рождества три года назад.

Он вздрогнул.

– Не напоминай. Бет ее ненавидела.

«И я тоже».

– Поддержка Бет важна. Но ты молодой мужчина. Со дня на день Бет окончательно вырастет, и ты останешься один. – Уголки ее рта поползли вниз. – Я совершенно не желаю тебе одиночества.

Ее слова шокировали его: образ Бет – взрослой, уходящей от отца – показался ему слишком реальным. Но Лорен не хотела обидеть его – она хотела помочь. И потому Рид проглотил уже готовый сорваться с языка совет не лезть не в свое дело и поцеловал сестру в макушку.

– Лорен, такая жизнь мне нравится. Купи Бет джинсы, в которых она не выглядела бы на двадцать пять, хорошо?

И он ушел, чувствуя, как ее свирепый взгляд буравит ему спину.

Он поднялся на второй этаж, и из-за дверей комнаты дочери его ударила по ушам какофония музыки. «Наверное, – решил он, – как и все остальное, это часть ее взросления». Но он все равно жалел, что взросление происходит так быстро. Он постучал в дверь.

– Бет!

Музыка резко смолкла, раздалось тявканье щенка.

– Что?

– Я хотел бы поговорить с тобой, милая.

Дверь приоткрылась, и в щель высунулись две головы, одна над другой: темная – Бет, ниже – щенячья.

– Что?

Рид растерянно заморгал, внезапно осознав, что понятия не имеет, что хотел сказать. Она вопросительно приподняла брови и нахмурилась.

– Пап, ты чего?

– Я просто подумал, что мы уже давно ничего не делали вместе. Может, сходим на выходных… в кино, например, или еще куда?

Она подозрительно прищурилась.

– Зачем?

Он коротко рассмеялся.

– Может, затем, что я по тебе соскучился?

Ее глаза озорно блеснули.

– Меня подружка пригласила в гости с ночевкой, и как раз на выходные.

Он попытался не выдать своего разочарования.

– Какая еще подружка?

– Дженни К. Ты познакомился с ее мамой в прошлом году, когда в школе проводили День открытых дверей. В сентябре.

Рид нахмурился.

– Не помню. Мне придется встретиться с ней еще раз, прежде чем разрешить тебе остаться у них на ночь.

Бет закатила глаза.

– Замечательно! А еще мы с ней вместе делаем научный проект для школы. Можешь отвезти меня к ним завтра вечером. Тогда и с мамой ее познакомишься.

– Могу тебя отвезти?! А как насчет «пожалуйста, папа»? И не смей закатывать глаза, когда я с тобой разговариваю! – рявкнул он, когда она именно так и поступила. Рид вздохнул. Он пришел сюда не для того, чтобы ругаться с дочерью, но, похоже, в последнее время так получается все чаще. – Ладно, познакомлюсь с ней завтра.

Хмурый взгляд Бет смягчился.

– Спасибо, папа.

Она закрыла дверь, замок тихо щелкнул, а Рид еще какое-то время постоял там, прежде чем уйти в свою спальню.

Войдя к себе, он остановился и снова вздохнул: на чистых простынях по-прежнему красовались грязные отпечатки собачьих лап. Рид постелил свежие простыни, сел на кровать и взял с тумбочки фотографию Кристин. Кристин была… идеальной. Он скучал по ней. «Но мне нравится моя жизнь, какая она есть». Какой он ее сделал. Хотя иногда он действительно жалел, что не с кем поговорить, когда он остается один. И конечно, признался он себе, есть еще и определенные потребности тела. С тех пор как он в последний раз был с женщиной, прошло уже довольно много времени. Уж об этом Лорен не было никакой необходимости ему напоминать.

Он никогда не искал замену Кристин. Да и какая женщина смогла бы ее заменить? Она несла красоту в его мир, насыщала его духовно. Но у тела тоже есть потребности. Он думал, в первые годы после смерти Кристин, что сумеет… благоразумно изливать эту потребность на женщин, не заинтересованных в долгосрочных отношениях. Однако очень быстро выяснил, что подобных существ на этой планете просто нет. Каждая женщина, изначально соглашавшаяся на связь без обязательств, рано или поздно начинала их требовать. И каждая испытывала боль, потому что Рид был человеком слова.

К сожалению, отсутствие и обязательств, и боли означало отсутствие секса. Так что секса у него не было уже давно. Неприятно, конечно, но это не конец света, что бы там ни говорили. В конце концов, есть такое понятие, как самодисциплина. Уроки, полученные в армии, явно пошли ему на пользу. Ему нравилась его жизнь. Его тихая жизнь. Но сегодня вечером эта тишина показалась Риду более напряженной, чем обычно.

Он поставил фотографию Кристин на место и открыл ящик тумбочки, где в течение одиннадцати лет хранил книгу, спрятанную под пачкой поздравительных открыток в честь дня рождения и Дня отца. Рид осторожно достал ее из тайника и подушечкой большого пальца нежно погладил обложку. Размером книга была не больше ладони. Но так полна ею!Книга раскрылась на той странице, которую он читал чаще всего. Она назвала стихотворение просто – «Мы».

 
Бледный росток золотисто-зеленого цвета,
податливый стебель и робкие листья
слишком свежи и потому осторожны.
Их крепко держит кулак отвесной скалы,
дающий убежище тени,
крепко держит корни ангельских волос,
отбивает порывы ветра,
смягчает капли дождя
до поцелуя.
Прижавшись к щетинистому лицу скалы,
она распускает свои ветви,
впитывая утренний свет.
Питаясь его минеральным ядром,
она расцветает в жизни, дарованной им,
пока уже нельзя сказать, кто кого спас.
Ее полог стал крышей над его головой.
Его каменистая расщелина – ее основой.
 

От тихого стука в дверь у него участился пульс. Он убрал книгу под открытки, чувствуя себя очень глупо: это ведь всего лишь книга. Нет никаких причин прятать ее, словно позорную тайну.

Нет. Это не просто книга. Это память. Моя память.

– Войдите!

В дверь заглянула Лорен, вид у нее был несчастный.

– Прости меня, Рид. Я зашла слишком далеко.

– Ничего страшного. Давай больше не будем об этом.

– Ну, тогда… спокойной ночи.

Она закрыла дверь, и Рид вздохнул.

И тут же засмеялся; из ниоткуда перед ним возник образ Мии Митчелл, стоящей на цыпочках перед высокомерным мальчишкой-адвокатом. «Драчун по имени Драко, который хочет стать твоим лучшим другом», – пробормотал Рид. Почему-то он подозревал, что чтение стихов не соответствует ее представлениям об идеальном свидании. Миа Митчелл наверняка предпочла бы сходить на спортивные состязания: футбольный или хоккейный матч, например. «Если бы я пригласил ее, мы бы точно пошли на матч», – подумал он, но тут же покачал головой, удивившись, в какие дебри зашли его мысли. Он никогда не пригласил бы ее на свидание.

С Мией Митчелл у него не будет никакого первого свидания. Она определенно не его тип женщины. Он задумчиво посмотрел на фотографию Кристин: а вот она была его типом женщины. Его жена была изящной и элегантной, и в ее глазах появлялся озорной огонек, когда она капризничала или веселилась. Митчелл же дерзкая и смелая; в каждом ее движении чувствуется сдерживаемая энергия, а каждое слово совершенно лишено каких-либо нюансов.

Его взгляд переместился на ящик, где хранилась заветная книга. Написанные в ней слова были сердцем Кристин. И его собственным. Он не мог представить себе, чтобы такая женщина, как Миа Митчелл, могла оценить тонкое равновесие слов и чувств. Не то чтобы из-за этого он считал Мию плохим человеком. Вовсе нет. Просто она – не его тип женщины.

Не то чтобы это имело значение. Их отношения все равно временные. И деловые. Когда он найдет убийцу Кейтлин Барнетт, то вернется к нормальной жизни. Которая – единственная! – его устраивала. Он будет менять постельное белье. Будет загружать стиральную машину в перерывах между таймами. Футбол, остатки пиццы после выходных и пиво. Хорошая жизнь.

Понедельник, 27 ноября, 20:00

Бет Соллидей сняла банный халат, который поспешно набросила, услышав стук в дверь, и подошла к большому зеркалу. Она окинула свое отражение критическим взглядом, оценивая сочетание цвета и стиля в наряде, который выбрала для выходных. Дженни К. заказала для нее одежду онлайн. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы отец узнал о ее покупке. Она два месяца отказывалась от обедов в столовой, чтобы скопить денег, но наряд того стоил.

Она набрала номер Дженни.

– Это Бет. – Она широко улыбнулась. – То есть Лиз.

– Все в силе?

– Фундамент уже заложен. Я сказала ему, что он познакомился с твоей матерью осенью прошлого года.

– Прекрасно. Я скажу маме, что они уже знакомы. Она никогда ничего не помнит.

– Хорошо. Увидимся завтра вечером.

– Товар не забудь.

– Не волнуйся!

Положив трубку, Бет в последний раз покрутилась перед зеркалом, затем переоделась в пижаму и спрятала новую одежду. Скоро она выйдет в свет. Познает жизнь. Она больше не маленькая девочка.

Глава 6

Понедельник, 27 ноября, 20:00

Миа махнула значком перед лицом медсестры.

– Я приехала к Эйбу Рейгану.

– Время приема посетителей истекло, мэм.

– Я приехала, чтобы обсудить огнестрельное ранение детектива Рейгана. У нас появилась зацепка.

Медсестра прищелкнула языком.

– Разумеется. Что у вас в сумке, детектив?

Миа посмотрела на пакет из промасленной коричневой бумаги, где лежала пахлава – одно из любимых лакомств Эйба. Потом подняла взгляд на медсестру и, не моргнув глазом, заявила:

– Фотографии подозреваемого.

Медсестра кивнула, подыгрывая Мии.

– Палата третья с конца. И предупредите больного, что, если давление после поедания этих фотографий у него снова подскочит, я подберу для него особенно крупную иглу.

– Господи, какие вы тут все злые! – пробормотала Миа и услышала, как за спиной у нее сдавленно хихикнула медсестра.

Она медленно шла к палате Эйба, и у нее сосало под ложечкой. Подойдя к двери, она остановилась и едва не поддалась соблазну удрать – но ведь она дала слово! Она тихонько постучала.

– Уходите! Я не хочу ни фруктового желе, ни яблочного пюре, ни чего-то еще из вашего меню, – прозвучал сварливый голос, и, несмотря на внутренний трепет, Миа не смогла сдержать улыбки.

– А как насчет этого? – входя в палату, спросила она и подняла пакет.

Эйб сидел в кровати и смотрел футбольный матч по телевизору. Он приглушил звук и уставился на вновь прибывшую настороженным взглядом, при виде которого улыбка моментально сползла с лица Митчелл.

– Зависит от того, что там.

Он заглянул в пакет и снова поднял голову, но выражение его лица оставалось непроницаемым.

– Можешь остаться.

Миа смущенно сунула руки в карманы и принялась украдкой разглядывать его. Эйб похудел. Вид у него изможденный. Ее сердце пропустило один удар, поскольку в ней снова вспыхнуло чувство вины – пусть на этот раз и по другому поводу. Он ничего не говорил, просто сидел и выжидательно смотрел на нее. Она сделала глубокий вдох и выпалила:

– Прости.

– За что? – ровным тоном уточнил он.

Она отвела взгляд.

– За все. Что позволила им тебя ранить. Что не навещала тебя. – Миа пожала плечами. – Что из-за меня тебе сегодня введут лекарство особенно крупной иглой, если ты съешь то, что находится в пакете.

Он хрюкнул.

– Досужие байки медсестер. Им меня не напугать. Садись.

Она села, но все не осмеливалась встретиться с ним взглядом.

Она как могла долго выдерживала молчание и наконец выпалила:

– Вот… А где Кристен?

– Дома, с Карой. – С дочерью, к которой Эйб относился как к настоящему сокровищу, что, впрочем, было вполне оправданно. – Миа, посмотри на меня. Пожалуйста.

В его синих глазах не было и намека на гнев. Вместо этого там плескалась печаль – такая глубокая, что Миа не знала, сумеет ли выдержать ее. Она вскочила на ноги, но Эйб схватил ее за руку.

– Сядь, Миа. – Он подождал, пока она подчинится, и вполголоса выругался. – Неужели ты могла подумать хоть на одно мгновение, что я и правда виню во всем тебя?

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Я считала, что именно так ты и должен думать. Но понимала, что ты так не подумаешь.

– Я не знал, что с тобой случилось. Миа… – Он тяжело сглотнул. – Я думал, ты их преследуешь, – хрипло произнес он. – А меня не было рядом, я не мог прикрывать тебе спину.

Она грустно рассмеялась.

– Я действительно бросилась в погоню, но не смогла их найти.

– Не поступай со мной так больше. Пожалуйста.

– Как именно? Не позволять тебя ранить?

– И это тоже, – сухо кивнул он. – Кристен рассказала, что нанесла тебе новую рану сегодня утром.

– Надеюсь, мне никогда не придется выступать против нее в суде. У меня было такое чувство, словно я от горшка два вершка.

– Не пожалей она тебя, ты превратилась бы в слой слизи на полу. Ты ей сказала, что в тот вечер была рассеянной. Почему? – Она начала было возражать, но он перебил ее. – Не надо. Мы слишком долго ходим в напарниках. Я чувствовал: тебя что-то тревожит.

Она тяжело вздохнула.

– Скорее всего, из-за папы и похорон… Все так неожиданно навалилось.

Он недобро прищурился. Похоже, не купился. Впрочем, она и не надеялась, что купится.

– Все настолько плохо, что ты даже не можешь мне сказать?

Она закрыла глаза и увидела надгробный камень рядом с могилой отца. Устремленный на нее взгляд незнакомки.

– Если я скажу «да», ты обидишься?

Он задумался на секунду, потом тихо спросил:

– Миа, у тебя неприятности?

От удивления она широко открыла глаза и прочитала на его лице беспокойство.

– Нет. Ничего подобного.

– Ты заболела? – Он поморщился. – Ты беременна?

– Нет. И нет, конечно!

Он облегченно вздохнул.

– И дело не в мужчине, потому что у тебя давненько уже никого не было.

– Спасибо, – саркастически хмыкнула она, и он улыбнулся. – А то я чуть не забыла.

– Просто хотел помочь. – Улыбка исчезла. – Если тебе нужно будет поговорить, ты ведь придешь ко мне, правда?

– Да. – Она обрадовалась, что допрос окончен. – У меня для тебя новости. Помнишь Геттса и Дюпри?

– Смутно припоминаю, – ответил Эйб. Его тон снова стал сухим.

– Ну, похоже, ты успел всадить пулю в Дюпри, прежде чем Геттс всадил пулю в тебя.

Он прищурился, его взгляд сфокусировался.

– Хорошо. Надеюсь, этому сукину сыну очень плохо.

– Сейчас Дюпри еще хуже. – Она принужденно растянула губы в улыбке. – Сегодня я его достала. Где он прячется, я узнала от Джоанны Кармайкл. – Он удивленно распахнул глаза, и Миа мрачно кивнула. – Я тоже просто в шоке была, правда. Похоже, ее бесконечное висение у меня на хвосте наконец-то начинает приносить дивиденды. Но… Геттс ушел.

– Вот черт! – только и сказал Эйб.

– Прости.

– Миа, ты идиотка! Он ведь и тебя ранил. А теперь он знает, что ты в курсе, где он зависает. Ты затолкала в кутузку его приятеля. Он либо заляжет на дно, либо выйдет на тропу войны.

– Держу пари, он заляжет на дно.

– Пока ему не удастся застать тебя врасплох. Я не видел их лиц, ни одного, ни второго, но ты-то видела. Ты – единственная, кто может опознать Геттса. Мы уже разыскивали их за убийство. Теперь к этому добавляется покушение на жизнь полицейского. Как ты считаешь, он очень обрадуется тому, что тебя носит недалеко от его берлоги?

Ей это тоже приходило на ум.

– Я буду осторожна.

– Скажи Спиннелли, что тебе нужен напарник, который смог бы прикрыть тебе спину. Пока я не вернусь.

– Он уже выделил мне напарника. Временно, – торопливо добавила она, увидев, как он удивленно приподнял брови.

– Серьезно? И кого именно?

– Меня одолжили ОРПП. Для расследования дела о поджоге и убийстве. Его зовут Рид Соллидей.

Эйб наклонился вперед.

– И какой он? Старый или молодой? Салага или человек опытный?

– Опыта ему не занимать. Он немного старше тебя. Достаточно старый, чтобы воспитывать четырнадцатилетнего ребенка. – Она преувеличенно резко вздрогнула. – Просто помешан на чистоте обуви.

– Его следует выпороть.

Она засмеялась.

– Сначала он показался мне жутким занудой, но, похоже, с ним можно иметь дело.

Эйб открыл пакет, и она поняла, что прощена.

– Ты ведь не хочешь присоединиться, нет?

– Я съела свою порцию по пути сюда. И если медсестра спросит, в пакете были фотографии преступника.

Он бросил осторожный взгляд на дверь.

– Она идет сюда?

Губы Мии дрогнули.

– А я-то думала, что медсестрам и их досужим разговорам не испугать тебя.

– Я соврал. Ночная медсестра – настоящий антихрист. – Он схватил кусочек десерта и снова откинулся на подушку. – Введи меня в курс дела о поджоге. Расскажи все, до последней детали.

Понедельник, 27 ноября, 23:15

Пенни Хилл дома не оказалось. Почему она до сих пор не вернулась?Он посмотрел на часы, затем перевел взгляд обратно на дом, который так тщательно осмотрел вчера вечером. Вчера она здесь была, и в одиннадцать часов уже пошла спать. Он вернулся сегодня вечером, готовый ворваться к ней, а она взяла и не пришла. Он не сводил глаз с ее окна, невидимого с улицы из-за густых зарослей вечнозеленых растений. Во всем доме ни души, не считая красивой большой собаки, спящей на полу гостиной. Он скрипнул зубами.

Он может выбирать из трех вариантов. Первый: вернуться сюда завтра вечером. Второй: поджечь все в ее отсутствие. Третий: набраться терпения и подождать. Он обдумал их все. Риск остаться здесь, риск быть замеченным. Наслаждение охотой. В прошлый раз он, взбудораженный пожаром, просто поддался соблазну убийства. Сегодня вечером он хотел большего. Он вспомнил миниатюрную Кейтлин, и по его телу прошла дрожь удовольствия. Он вспомнил, как в его жилах пульсировала чистая энергия. Вспомнил невероятное возбуждение.

Он снова хотел испытать это. Ощутить полную, абсолютную власть над жизнью и смертью.

И боль. Он хотел, чтобы эта сука почувствовала такую боль! Чтобы она молила о милосердии.

Он хотел, чтобы Пенни Хилл заплатила. Его губы изогнулись в волчьем оскале. Он подождет. У него есть время. У него полно времени. А вот у нее – нет. Она досчитает до десяти и отправится в ад.

Понедельник, 27 ноября, 23:25

Миа поднялась по лестнице к своей квартире. Она надеялась, что часовая пробежка избавит ее от бурлящей внутри энергии, но все, чего она добилась, – это взмокла от пота и вернула боль в раненом плече. В ту же секунду, как дверь в квартиру открылась, Миа почувствовала: что-то изменилось. Воздух в помещении был теплым, и он пах… Арахисовым маслом?

– Не стреляй. Это всего лишь я.

Миа шумно выдохнула.

– Черт возьми, Дейна, я ведь и правда могла тебя застрелить.

Ее лучшая подруга сидела за столиком кухонного уголка, подняв руки.

– Я заменю арахисовое масло.

Миа закрыла дверь в квартиру и задвинула дверной засов.

– Ха-ха. Никто не любит мертвого комика. Когда вы вернулись? – Дейна с мужем возили своих приемных детей на восточнее побережье Мэриленда, чтобы провести День благодарения со старыми друзьями Этана.

– Вчера, около полуночи. Я получила такое удовольствие сегодня утром, когда будила детей в школу! Мы с Этаном запихнули их в школьный автобус и вернулись в постель.

Миа достала из холодильника две банки пива.

– Ложиться в постель с Этаном – такая мука!

Дейна улыбнулась.

– Ничего, переживу. – Она отрицательно покачала головой и поморщилась, когда Миа предложила ей пива. – Нет, спасибо. Оно с арахисовым маслом не сочетается. – Дейна подождала, пока Миа не устроится в кресле в своей любимой позе. – Ты так и не ответила на мои звонки. Я волновалась.

– Присоединяйся к хору недовольных. – Увидев, что в глазах Дейны мелькнуло раздражение, Миа тяжело вздохнула. – Прости. Боже, я сегодня просто заевшая пластинка. Все время это «прости, прости, прости…»

Дейна приподняла бровь.

– Закончила?

– Ага.

Прозвучало это неприветливо и ребячески. Собственно, именно так Миа сейчас себя и ощущала.

– Хорошо. Слушай, я просто хотела навестить тебя. Удостовериться, что ты не умерла, что с тобой ничего не случилось. Никто не любит мертвых нытиков. В общем, что ты там с собой делала последние две недели, Миа, помимо того, что избегала встреч со мной и, очевидно, со всеми остальными?

Миа сделала добрый глоток из бутылки, затем подошла к шкафчику и достала оттуда… его величество ящик. Это был обычный деревянный ящик, ничем не украшенный, не имеющий никаких наклеек. Просто невероятно, что в таком маленьком ящике могло храниться столько боли. Миа торжественно поставила его перед Дейной.

– Та-даммм!

– Почему я чувствую себя Пандорой? – пробормотала Дейна и сняла крышку. – О, Миа… – Она подняла глаза, она поняла. – По крайней мере, теперь ты знаешь. Во всяком случае, о мальчике.

– Я нашла этот ящик в кладовке Бобби, когда подыскивала ему одежду для похорон. Я открыла его, только когда вернулась домой с кладбища. Хотела положить туда его значок.

Значок этот с большой помпой вручили ее матери прямо у могилы Бобби Митчелла вместе с флагом, которым накрывали его гроб. Аннабель Митчелл, чье лицо осунулось и постарело, повернулась к дочери и протянула значок и флаг ей. Слишком ошеломленная, чтобы как-то отреагировать, Миа приняла их. Сложенный втрое флаг сейчас прикрывал тостер. Скорее всего, в его складки уже набились хлебные крошки, но это ее совершенно не беспокоило, если не считать того факта, что она пятнает американский флаг.

Миа ткнула бутылкой в сторону ящика.

– И я обнаружила вот это.

Дейна достала из ящика фотографию.

– Вот черт, Миа! Он просто твоя копия на детских снимках.

Миа неискренне рассмеялась.

– У Бобби были удивительно сильные гены. – Она подошла к Дейне и через ее плечо посмотрела на щекастого мальчика, сидящего в детском кресле-качалке и сжимающего в кулачке игрушечный красный грузовик. Мальчика, которого она никогда не видела, хотя теперь знала, как его зовут. Знала день его рождения. И день смерти. – А чему удивляться, что фото похоже на мои? Это ведь наше кресло, мое и Келси. Бобби и нас в нем фотографировал.

– Какая пошлость! – Тон Дейны остался мягким, но ее губы сжались в тонкую линию. – Но, в конце концов, мы всегда знали, какой он.

Знала это только Дейна. Дейна и еще Келси. И, возможно, мать. Миа не могла с уверенностью сказать, что именно было известно ее матери. Она не сводила глаз с лица мальчика на снимке.

– У него светлые волосы Бобби и синие глаза, точно такие, как у меня. И как у нее,кем бы она, черт возьми, ни была.

– Ты провела последние две недели, пытаясь найти ее. Я так и думала.

Онабыла той незнакомкой, которую Миа заметила на похоронах отца. Молодая женщина со светлыми волосами и круглыми синими глазами… «Точно такими же, как у меня». На один краткий миг Миа словно заглянула в зеркало. Затем женщина опустила глаза и исчезла среди полицейских, отдающих последнюю дань своему товарищу. После панихиды Дейна внимательно разглядывала толпу, оставив Мию принимать соболезнования ото всех, кто пришел на похороны.

Это оказалось самой тяжелой частью представления. Скорбно кивать каждому человеку в форме, пожимавшему ей руку и приглушенно говорившему, что ее отец был хорошим полицейским. Хорошим человеком. Каким образом абсолютно все в этом чертовом мире могли принимать желаемое за действительное?

Когда последний полицейский ушел и Миа с матерью оказались одни, она посмотрела на Дейну, но та лишь покачала головой. Женщина исчезла. Один взгляд на лицо матери сказал ей все, что нужно было знать. Аннабедь Митчелл тоже видела ее. Но, в отличие от Мии, ее мать, похоже, ничуть не удивилась. И, как случалось очень часто, она просто закрыла глаза. Она не желала обсуждать ни женщину, ни маленького мальчика. Ни проклятый надгробный камень. «Лайам Чарльз Митчелл, любимый сын».

– Я рада, что ты ее тоже видела. Иначе я сейчас, возможно, лежала бы на кушетке у психотерапевта.

– Ты не придумала ее, Миа. Она была там.

Миа сделала большой глоток пива.

– Да. Я знаю. И тогда, и потом.

Дейна изумленно распахнула глаза.

– Она возвращалась?

– И не один раз. Она никогда не разговаривает, просто смотрит на меня. А мне никак не удается подобраться достаточно близко, чтобы схватить ее. Клянусь, Дейна, это буквально сводит меня с ума! И я знаю, что моя мать знает, кто она.

– Но она тебе не скажет.

– Нет. Добрая старая Аннабель. Впрочем, мне таки удалось разговорить ее по поводу мальчика. – Она поставила бутылку на стол: у пива неожиданно появился горький привкус. – Я должна сказать Келси. Она должна знать.

Последний раз она говорила с сестрой в день смерти их отца, и разговаривали они через плексигласовую перегородку – как всегда. Миа никогда не просила установить для нее особый режим посещений. Ведь если другие заключенные узнают, что сестра Келси Митчелл – полицейский, это скажется на их отношении к Келси, причем далеко не в лучшую сторону.