355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Карен Рэнни » У дьявола в плену » Текст книги (страница 18)
У дьявола в плену
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 06:04

Текст книги "У дьявола в плену"


Автор книги: Карен Рэнни



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава 28

Прошло еще два дня. Два бесконечных дня. Ахерн не смягчился, и Давина страшно беспокоилась за Маршалла.

Ночью она спала, утомленная ожиданием. Она ела, потому что не хотела упасть в обморок. Но она очень редко разговаривала с Джимом и Норой. Ее внимание было приковано к окнам Черного замка, словно она надеялась увидеть Маршалла.

Утром пятого дня она, как обычно, сидела на выступе скалы недалеко от двора. Джим и Нора были рядом. Люди во дворе разыгрывали шуточные баталии, нападая друг на друга с копьями и ножами. Давина наблюдала за ними почти безучастно. Ее мысли были заняты Маршаллом.

Ее терпение было на исходе, но когда к ней неожиданно подошел улыбающийся кучер, она встрепенулась в надежде на хорошие новости.

– Ваше сиятельство, прибыла повозка с продовольствием для замка.

– Слава Богу, – улыбнулась Давина.

– Что прикажете делать, ваше сиятельство?

– Перехватите ее.

Джим и Нора в недоумении переглянулись.

– На войне – как на войне, – сказала Давина. – Мы не пропустим в Брэннок повозку с провизией для мистера Ахерна. Я покажу ему, насколько серьезны мои намерения.

Потом, не говоря больше ни слова, она направилась к Черному замку.

А спустя несколько минут она уже стояла перед Ахерном, который выглядел так, будто с ним сейчас случится удар.

– Меняю вашу провизию на своего мужа, – спокойно сказала Давина.

– Вы даете себе отчет в том, что ваша выходка может повредить вашему мужу, мадам?

– Мой муж предпочел бы умереть, но не оставаться в тюрьме, мистер Ахерн. Могут ли семьи других ваших пациентов сказать то же самое?

– Эти люди больны. За ними нужен уход.

– Так заботьтесь о них. Их семьи не могут за ними ухаживать, потому что они далеко. А я здесь, и я позабочусь о своем муже. Отдайте его мне, и вы получите свою повозку с провизией.

Его крысиные усики задергались.

– Так вы не собираетесь уходить, ваше сиятельство, не так ли?

Давина лишь улыбнулась.

Ахерн повернулся и вышел, оставив ее одну в зале, который когда-то, очевидно, был большим залом Брэннока. Она постояла с минуту и поняла, что Ахерн не собирается возвращаться и ей придется уйти.

Шаги на лестнице заставили ее обернуться. На верхней площадке она увидела чью-то фигуру. Когда человек оказался в луче света, падавшего через смотровую щель в стене, она услышала голос, назвавший ее по имени.

Давина узнала бы этот голос где угодно. Она моргнула, но видение не исчезло. Наоборот, оно материализовалось.

– Маршалл? – Слезы градом катились по ее щекам.

Он был в той рубашке, которую она передала через Ахерна, но она была мятой. Брюки тоже выглядели так, будто он в них спал. Он был небрит и босиком, с растрепанными волосами. Никогда еще он не выглядел таким невероятно красивым.

Однако самым большим счастьем было то, что его глаза были чистыми, незамутненными, а во взгляде не было неуверенности. Слабая улыбка играла на его губах.

Он спустился вниз, и она бросилась в его объятия. Она обняла его за шею и прижала к себе.

– Давина. – Никогда еще его голос не был таким глубоким и теплым. – Давина…

Она зарылась лицом в его грудь, позволив себе в первый раз с тех пор, как она приехала в Брэннок, дать волю своим чувствам.

Она привыкла сдерживать себя, но теперь в этом не было необходимости. И она поцеловала его.

Потом отстранилась, чтобы получше разглядеть его.

– Ты здоров? – дрожащим голосом спросила она, отчаянно желая услышать утвердительный ответ.

– Здоров. – Он обнял ее за талию.

– Они ничего с тобой не делали?

– Нет.

Она нежно приложила пальцы к его вискам.

– А твои видения?

– Их больше нет. Исчезли так, будто их никогда и не было.

– И я искренне надеюсь, что такого больше никогда не будет, ваше сиятельство. Теперь вы снимете осаду с замка Бреннок? – Из тени вышел мистер Ахерн. Его крысиное лицо выражало недовольство.

– Да, – только и сказала она, и сейчас он показался ей не таким противным. Но ведь мир прекрасен, не так ли?

Маршалл был рядом.

* * *

Они вместе вышли во двор, и не было ни одного человека из Эмброуза, который не приветствовал бы его одобрительными возгласами.

Маршалл остановился, потрясенный.

– Тебя удивляет количество людей, Маршалл? – спросила она. – Или их преданность тебе?

– Неужели ты была готова начать войну?

– Я все еще готова.

– А против кого ты будешь воевать?

– Сначала против Доменика Ахерна. Потом, наверное, против тебя, – мило улыбнувшись, ответила она.

Он внимательно на нее посмотрел, словно хотел навсегда запомнить ее лицо. Она была такой красивой и такой решительной. Он вдруг оробел.

– Против меня? Почему?

– Я умная женщина, Маршалл. К тому же Господь наградил меня любознательностью. Я знала, что у тебя есть секреты, которых ты стыдишься. Ты ведь не Бог, а всего-навсего человек. Живое существо. Но разве это означает, что ты недостоин любви?

Он не ответил.

Она совершенно забыла о людях, которые ждали их.

– Ты любишь меня?

Он не знал, хватило ли бы у него смелости задать ей этот вопрос, а она задала ему.

– Когда-то я считал, у меня слишком много грехов, чтобы я был достоин любви.

Она схватила обе его руки в свои.

– Почему ты так сурово себя наказываешь? Почему ты устанавливаешь для себя особые правила и считаешь, что обязан быть лучше других? Сильнее? Смелее?

Он посмотрел вдаль. Ему казалось, что говорить гораздо легче, если тот, к кому обращены его слова, не стоит рядом с ним.

Где-то глубоко в его груди бушевали эмоции, которые, судя по всему, слишком долго были заперты, а теперь вдруг вырвались на свободу, словно из сундука со ржавыми петлями.

Давина замерла, но он чувствовал, как она напряглась.

– Я сказал, что когда-то считал себя недостойным любви. Но с тех пор, как ты вошла в мою жизнь, я отринул эту мысль.

Она наклонила голову и не спускала глаз со своих стиснутых рук. Он не хотел обнаруживать, как дрожат его собственные руки, иначе он поднял бы ее голову за подбородок и заглянул бы в ее блестящие от слез глаза.

– Вернись со мной в Эмброуз. Живи там со мной. Люби меня, и я буду любить тебя с такой силой, на какую только способен. Отказаться от тебя, отказаться от любви было бы настоящим безумием.

Она поднесла его руки к своим губам. Она поцеловала его в ладонь так нежно, что поцелуй был похож на благословение.

Если бы они были в другом месте, он прижал бы ее к себе и поцеловал. Но их окружали люди Эмброуза в килтах, с пиками, саблями и кинжалами в руках.

– Какое поразительное зрелище – видеть всех этих вооруженных людей. В Эмброузе, вероятно, вообще не осталось оружия?

Она улыбнулась и кивнула.

– Боюсь, в Эмброузе сейчас много чего недостает. Включая миссис Мюррей, – вздохнула она. – Эта дама уехала с поразительной быстротой. Не то чтобы я об этом жалею. Я скорее рада.

В голове Маршалла пронеслось несколько картинок. Миссис Мюррей с неизменным графином вина. Миссис Мюррей смотрит на него нежным взглядом, напоминая ему о прошлых днях. Миссис Мюррей с ее непомерным раболепием.

– Все дело было в вине, – сказал он, неожиданно прозрев. Все встало на свои места.

– В вине?

– Она что-то добавляла в вино. С тех пор как я здесь, я не выпил ни капли, и у меня больше нет галлюцинаций.

Эта мысль поразила его как внезапно прогремевший гром.

До свадьбы он обычно сидел вечером в библиотеке и размышлял о том, почему не может спать. У него вошло в привычку выпивать бокал-другой вина. Он никогда не связывал вино со своими видениями, но ведь он никогда не читал дневников своей матери.

– Она обычно давала лекарства моей матери. Ей было легко проделывать то же самое со мной.

– Миссис Мюррей? Так это она Лианна? Она была компаньонкой твоей матери?

Он кивнул.

– А каким образом она стала экономкой Эмброуза? Ты чувствовал вину за то, что соблазнил ее?

– Она не хотела возвращаться в Эдинбург.

– Разумеется, не хотела. Она была влюблена в тебя.

– Сомневаюсь, что дело было в этом.

– Тебе не кажется, Маршалл, что для профессионального дипломата ты невероятно доверчив?

Он мог бы и обидеться на нее за такое утверждение, если бы не тот неопровержимый факт, что она привела сюда целую армию, чтобы спасти его.

– Мои галлюцинации никогда не были связаны с тобой. Разве что один раз. Когда я вернулся в свою комнату и выпил бокал вина. Но я до этого плотно поужинал, и, видимо, поэтому мои видения были не такими страшными.

После женитьбы он стал реже бывать в библиотеке, где всегда стоял графин с вином. Вместо этого он проводил время с Давиной, будучи очарован ее умом и страстностью. Когда Давина уехала в Эдинбург, он вернулся к своим привычкам. И только тогда опять стали возвращаться призраки близких людей, уговаривавших его присоединиться к ним.

Она смотрела на него в недоумении.

– Почему это ни разу не пришло нам в голову?

– Тебе приходило, – напомнил он ей.

– В то время я сказала бы что угодно, – призналась она. – Я отчаянно искала ответ на свой вопрос. Я не хотела, чтобы ты был подвержен галлюцинациям.

– Но зачем Лианна делала это? Неужели она травила меня из-за отвергнутой любви?

– А как еще подчинить тебя себе? Сделать тебя сумасшедшим. – В ее голосе чувствовалось раздражение. – А может, это была месть… Ты погубил ее честь, Маршалл?

Он понятия не имел, но решил промолчать.

– Почему она отправила меня в этот приют? Это было ее решение?

Они переглянулись.

– Думаю, что настало время поговорить и с моим дядей.

– Я искренне надеюсь, что миссис Мюррей уехала очень далеко отсюда.

– Иначе у тебя появилось бы искушение догнать ее?

– Меня лишили войны, но я уверена, что небольшая стычка не помешала бы. И я бы с большим удовольствием сразилась с миссис Мюррей. Интересно, она действительно была замужем, или титул «миссис» служил ей прикрытием, чтобы добавить респектабельности?

– Не знаю, – сказал Маршалл.

Он протянул ей руку. Она не колеблясь взяла ее. Ее глаза сияли. А ему захотелось поцеловать ее, крепко прижать к себе и держать так долго-долго, пока он не привыкнет, что она рядом.

Он повел ее через двор. Несколько человек протолкнулись сквозь толпу в первый ряд. Он поздоровался за руку с каждым. Других он время от времени похлопывал по плечу и благодарил.

Один человек поразил его больше других. Он даже глазам своим сначала не поверил.

– Джейкобс?

– Ваше сиятельство!..

На его камердинере были килт и серая рубашка. В руках он держал шотландский кинжал – и более чем обычно, был похож на воинственного бурундука.

– Рад тебя видеть, Джейкобс.

– А я – вас, ваше сиятельство.

В следующую секунду он поднял кинжал и бросился вперед.

Маршалл вскинул руки, чтобы защититься, и почувствовал, как лезвие кинжала проскользнуло сквозь рубашку ему в руку.

Он сделал обманное движение влево, а когда его камердинер сделал то же самое, Маршалл пригнулся и нанес плечом сильный удар Джейкобсу в живот. Джейкобс упал на землю, а нож откатился в сторону.

– Черт побери, в чем дело? – взревел Маршалл, пригвоздив Джейкобса к земле. Из его руки сочилась кровь. К счастью, кинжал проник не глубоко и рана была не опасной.

– Вы убили его, – прохрипел Джейкобс. – Я знаю. Я слышал, как вы это говорили.

Спрашивать, кого имел в виду Джейкобс, было лишним. Единственным человеком, за которого Джейкобс был готов убить, был его внук Дэниел.

– Я послал его с вами в Китай, а вы убили его.

Маршалл внимательно посмотрел на человека, которого знал всю свою жизнь.

– Я не убивал его, Джейкобс.

Сколько раз он произносил эту банальную фразу? Сколько давал заверений в своей жизни дипломата? Слишком много. Если не для говорящего, то для слушающего эти слова всегда что-то значили. Джейкобс почему-то верил, что Маршалл может распоряжаться жизнью и смертью и что, будучи графом Лорном, он мог уберечь Дэниела от пыток и преждевременной смерти.

Если бы Маршалл мог спасти Дэниела, он бы это сделал.

– Прости, Джейкобс. Он был под моим началом, и я должен был его защитить. Я буду до конца своих дней сожалеть, что я этого не сделал. Не смог сделать.

– Сожалеть? И я должен с этим примириться?! – Джейкобс смотрел на Маршалла с ненавистью. – Вы должны были умереть вместе с ним!

– И ты постарался разделаться со мной, не так ли? – сказал Маршалл. – Лианна не была единственной, кто знал, что моя мать пользуется китайскими травами, которые помогали ей избавиться от болей.

Два человека подняли Джейкобса на ноги.

– Вы должны были страдать и заплатить за то, что сделали.

– Я и страдал, даже без твоего вмешательства, Джейкобс.

Маршалл повернулся и направился к Давине, но увидел, что ее лицо вдруг исказила гримаса ужаса.

– Маршалл!

В одно мгновение земля ушла у него из-под ног, а в следующее – он полетел через выступ скалы вниз. Однако земля оказалась пологой, и это спасло его. Он упал и начал сползать, отчаянно цепляясь руками и ногами за все, что попадалось на пути, чтобы удержаться.

Джейкобс, очевидно, вырвался из рук поднявших его мужчин и, держась обеими руками за большой валун, ударом ноги столкнул Маршалла со скалы.

Он слышал, как Давина кричала, звала его, но он успел взглянуть на нее лишь мельком. Она была бледна как полотно, в огромных глазах плескался ужас.

Только не сейчас. Он только-только начал верить в будущее. Если он не встретил свою смерть в Китае или за последний год, он не может умереть сейчас. Не здесь. Не сейчас.

Ему спустили веревку. Она ударила его в лицо и повисла рядом. Он слышал ободряющие возгласы его людей наверху, но голос Давины был громче всех.

Неожиданно Маршалл почувствовал, как задрожала земля, и услышал какой-то странный звук. Валун, за который держался Джейкобс, пришел в движение. Джейкобс не кричал. Падая, он не произнес ни звука. Он просто исчез, будто растворился в воздухе.

Маршалл схватился за веревку обеими руками. Из раны, нанесенной Джейкобсом, хлынула кровь. Но Маршалл усилием воли превозмог боль и дюйм за дюймом стал подниматься, пока руки стоявших наверху мужчин не вытащили его.

Спустя минуту он уже лежал на коленях у Давины, прижавшись лицом к ее груди.

Потом он сел, обнял Давину за талию и обратился к своим спасателям:

– Кажется, вы уже дважды спасли мне жизнь.

Но люди Эмброуза смотрели на Давину, и он понял, что они хотели услышать. Он встал, хотя его ноги немного дрожали, и протянул ей руку.

Этот день должен был ей запомниться прозрачностью утреннего света, теплым дуновением ветерка, серо-коричневой корой вековых деревьев, белизной облаков, плывущих у нее над головой.

Давина шла размеренным, спокойным шагом, и никто не замечал, что она еле идет – так у нее дрожали ноги, а сердце было готово вырваться из груди.

Она опять чуть было его не потеряла.

Когда они наконец оказались в карете, Давина уже не думала о приличиях. Ей было все равно, что Джим и Нора видят ее слезы или что они считают, что она слишком открыто выражает свою любовь к Маршаллу. Разве на свете есть лучшее слово, чем «любовь»?

Ее тете это вряд ли понравится. Маршал почти лежит у нее на коленях, а она, вместо того чтобы ругать его, обнимает его и плачет, уткнувшись ему в шею.

– Давина, все в порядке.

– Я чуть было не потеряла тебя опять. – Она с ужасом посмотрела на его окровавленную рубашку. – Я уже дважды чуть было тебя не потеряла…

– Ты никогда меня не потеряешь. Обещаю.

– Надо что-то делать с твоей рукой.

– Когда мы приедем в Эмброуз, ты можешь стать моим врачом.

Он обнял ее раненой рукой и прижал к себе.

– Все в порядке, любовь моя. Правда.

Она кивнула:

– Я знаю. У тебя были раны и похуже. Ты столько вынес. Но я не хочу, чтобы ты страдал.

Ей действительно было все равно, что Джим и Нора слушают их с большим интересом.

– Обещаю быть с этой минуты очень осторожным, – с улыбкой сказал Маршалл.

Прежде чем Давина успела ответить, он несколько раз страстно ее поцеловал.

Прямо на глазах у слуг.

О Господи!..

Эпилог

– Ты уверен, что миссис Мюррей в чем-то виновата? – спросила Давина, переводя взгляд с Маршалла на свою тетю.

Ей показалось, что они над ней посмеиваются, но сейчас, когда Маршалл был жив и здоров, это не вызвало у нее раздражения.

Со времени осады Черного замка прошло две недели, и теперь Маршалл был совершенно здоров. В комнате Джейкобса они обнаружили запас порошка коричневатого цвета и догадались, что именно он был источником галлюцинаций Маршалла.

Что касается миссис Мюррей, то она исчезла не окончательно. Из Эмброуза она доехала в карете до Эдинбурга, а оттуда – поездом до Лондона.

– Единственный грех миссис Мюррей был в том, что она, получив от одного из твоих свадебных гостей предложение работы, уехала из Эмброуза без предупреждения, – сказала Тереза.

– Все же стоит пересчитать серебро, – вздохнула Давина.

– У Джейкобса вполне могла быть возможность отравить Маршалла, – заявила Тереза. – То, что Маршалла увезли из Эмброуза, на самом деле спасло ему жизнь.

Давина на минуту задумалась. В словах Терезы было много правды.

– Ладно, она сделала что-то хорошее, но случайно.

Маршалл сжал ей руку. Они сидели в гостиной Терезы. За окнами бушевала гроза.

Тереза только что вернулась из Лондона и выглядела усталой.

Давина еще не поняла, как ей отнестись к новости, касавшейся Гэрроу. Он, конечно, должен быть наказан за свои ужасные дела, но он все же был дядей Маршалла.

Она взглянула на Маршалла. Сейчас они действительно стали мужем и женой. Она спала у него каждую ночь. Матрасы в его спальне были сняты со стен. Давина узнала, что Маршалл обладает прекрасным чувством юмора, любознательностью и… обожает самые пахучие сыры.

Маршалл отдал распоряжение привезти тело Джейкобса в Эмброуз и похоронить его на кладбище соседней деревни. Они присутствовали на короткой церемонии прощания, а потом Маршалл заплатил за надгробный памятник, который должны были установить на могиле.

Он ни разу ни словом не обмолвился о поступке Джейкобса. Только когда Давина заговорила о нем, он сказал:

– Он очень горевал. Горе и боль иногда заставляют человека совершать глупые поступки. Если бы он поговорил со мной о Дэниеле, я бы знал, что он так и не простил меня. Но он очень редко упоминал имя внука.

Могла бы она быть такой понимающей и такой чуткой? Вряд л и… Ведь Джейкобсу едва не удалось то, что он задумал убить Маршалла.

– Гэрроу должен быть наказан уже зато, что отдал приказ отправить тебя в Черный замок, – заявила Давина.

– Полагаю, его судьба решена, – ответил Маршалл. – Китайцы позаботятся о том, чтобы Гэрроу получил сполна за свои преступления.

– Как ты можешь так говорить? Ты был у них в плену. Ты знаешь, что они с ним сделают.

Маршалл отвернулся, глядя куда-то в пространство, словно видел прошлое.

– Да, знаю. Но я также знаю, что если человек делает свой выбор, он должен быть готов принять последствия того, что он делает.

– Ты говоришь, как настоящий дипломат, – сказала Тереза с улыбкой. – И как мудрый человек.

– Я сомневаюсь, что Гэрроу предполагал, что его выдадут китайцам. Вряд ли он заглядывал так далеко вперед.

– Так кто же виноват? – спросила Тереза. – Англичане, которые верят, что рабство ужасно? Или Гэрроу, который был таким жадным и при этом слишком ограниченным, чтобы предвидеть последствия своих действий?

– Виноват Гэрроу, – сказала Давина. – Он продавал живых людей, будто это были вещи. – Она вздохнула. – Ну мы и семейка. У меня репутация распутницы, у Маршалла – что он сумасшедший, а Гэрроу из нас – самый ужасный.

– Ты забыла про меня, – сказала Тереза.

Давина лукаво взглянула на тетю.

– Я думаю, что ты самая неожиданная и удивительная из нас. Ты рассказала нам историю о том, как удалось уличить Гэрроу в его преступлениях, но я уверена, что в этой истории есть много такого, о чем мы никогда не узнаем.

Тереза лишь загадочно улыбнулась.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю