Текст книги "Нежданный отец "

Автор книги: Карен Поттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Он был бы счастлив стащить с нее свитер, уложить ее и исследовать каждый уголок этого потрясающего тела.

Казалось, прошли часы с того момента, как они покинули лифт, но его тело все еще дрожало, как натянутая струна.

Кажется, она тоже не преуспела в возвращении в обычную жизнь. Сексуальное напряжение читалось в каждом ее движении.

Не раз он ловил на себе ее взгляд. Она потягивала напиток или заправляла волосы за маленькое ушко и смотрела на него.

А потом краснела.

Если бы не его работники, он бы затащил ее обратно в лифт, закрыл дверь и позволил бы матери-природе вырваться на свободу.

– Это потому, что она интересуется их работой, – объяснил Грег, прерывая его размышления. – Она даже меня спросила, нравится ли мне работать с тобой.

– Это я интересуюсь их работой.

– Но интересуешься ли ты ими по-человечески?

– Ты говоришь в точности как она. Я принес им печенье. Притащил его с самой Крэндэлл-стрит.

Смех преобразил обычно кислое лицо адвоката.

– Хорошее начало, но, я думаю, твои работники захотят большего. Видишь ту женщину, с которой она разговаривает? Ты знаешь, как ее зовут?

– Маргарет.

– Маргарет, а дальше?

Мэтт на секунду задумался.

– Не помню.

– Наверняка ты не знаешь и того, что у нее два сына в армии. Один служит в Афганистане, один в Ираке. Ее муж – военный, вышедший на пенсию. Он получил Пурпурное сердце за службу во время войны в Заливе. Тот парень, на которого ты так убийственно смотрел, – Шеперд, – оплатил обучение своего брата в юридической школе и колледже.

– Зачем ты говоришь мне все это?

– Чтобы ты увидел живых людей, а не автоматы.

Мэтт нахмурился. Поговорка «правда глаза колет» подошла как нельзя лучше.

– Я настолько невыносим?

– Приятель, ты обречен.

Мэтт знал, что Грег прав. Может, он и не придавал большого значения работе, но это не значило, что он не заботится о людях, которые работают на него. Он следовал заветам своего отца, который был и хорошим работником, и заботливым родителем. Мэтт тоже хотел стать таким же.

И вот теперь Дженни Эймс.

Их отношения вышли на новый уровень. Он почувствовал это вчера, когда обнимал ее, а она плакала. Он почувствовал это сегодня, когда она возвращала его поцелуи со страстью, которую, он понял, она еще ни с кем не делила. Она была невинной, несмотря на беременность. Каждая ее реакция была искренней.

Даже до того, как поцеловал ее, Мэтт почувствовал, как обмякло ее тело, словно она решила больше не бороться с ним.

Он в предвкушении потер руки и повернулся к другу с хищной улыбкой.

– Обречен, говоришь? Видишь эту женщину? Она все изменит.

– Как? – спросил Грег с сомнением в голосе.

– Она сделает меня отцом. Она, я и наш малыш станем одной семьей.

Мэтт прекратил всю эту череду знакомств и проводил Дженни в свой офис.

Она упала в мягкое кожаное кресло, сравнивая его с тем старьем, в котором сама сидела каждый день.

Старье явно проигрывало.

– Мне нравится Харриет. Тебе повезло с секретарем.

– Она великолепна. Она была секретарем и моего отца. Мне было тяжело расти без него. Пока я рос, она была моей советчицей.

– Ты поэтому так решительно настроен быть отцом?

– Точно. Даже несмотря на то, что он много работал, для меня он всегда был свободен. Я бы никогда не стал тем, кто я есть, без него.

– А я бы никогда не стала тем, кто я есть, если бы мои родители были со мной, – просто сказала Дженни. – Быть хорошим отцом двадцать четыре часа семь дней в неделю и так много работать при этом очень непросто.

– Я могу попытаться.

– А если у тебя не получится? Хотя у тех, кого я знаю, не больше времени, чтобы быть родителем, но они все успевают.

– Грег тоже говорит, что у меня не получится, но я не обращаю на него внимания.

– А может, тебе следует прислушаться к нему?

– Ты плохо знаешь меня, Дженни, если думаешь, что я когда-нибудь кого-то слушался.

Дженни рассмеялась.

– Ты от скромности не умрешь.

– Ты сразила меня наповал, – сказал он. – Ладно. Так каков вердикт? Что ты думаешь о моей команде?

– Они замечательные люди и любят тебя, – признала она. – Они говорят, что ты справедлив и честен.

– Но счастливы ли они?

– Так вот для чего ты привел меня сегодня сюда? Узнать, счастливы ли твои работники? Разве ты не можешь спросить их сам?

– Они не скажут мне, Дженни. – Он подмигнул ей. – Они любят меня.

– Ты так гордишься этим, – сказала она, качая головой. – Неужели Отдел кадров работников не следит за всем, что им необходимо?

– Этот отдел следит за условиями работы, наймом и увольнением. Они управляют доходами и действуют в рамках жестких правил. У них нет времени на мелочи. А мне эта информация нужна для создания нормальной обстановки и увеличения производительности труда.

– Ты хочешь сделать их счастливее, чтобы они больше работали? – спросила она с насмешкой.

– Разве одно не порождает другое? – удивился он в ответ.

Дженни вздохнула.

– Да, пожалуй.

– Итак, если бы работала здесь, что бы ты посоветовала мне сделать для улучшения условий работы?

– Хорошо. Ты сам напросился, – сказала она. – Во-первых, ваши еженедельные собрания.

– Они сказали тебе о собраниях коллектива?

– Без деталей, – ответила она, не обращая внимания на его удивленный взгляд. – Я мало знаю о твоем бизнесе, чтобы использовать полученную информацию.

– Хорошо. Но что насчет собраний?

– Ты назначаешь их на восемь часов утра в понедельник. Твоя команда вынуждена приходить до рассвета, чтобы подготовиться к ним. Если повестка собрания большая, это может длиться часами.

Мэтт сжал губы.

– Рекомендации?

– Перенеси собрание на девять. Дай людям время. Если собрание захватывает время ланча, накорми их. Они, знаешь ли, не роботы.

– Заказать ланч в офис?

– Почему бы и нет? Я знаю прекрасного повара. Если бы она готовила здесь, я не была бы похожа на дом. – В доказательство она погладила свой живот. – Знаешь, Мэтт, во время беременности я поняла, как важно поддерживать свой организм. Если я голодна, то падаю. Если я перекусила, то могу работать, как зайчик в рекламе батареек «Энерджайзер». – Словно в доказательство ее слов, у нее заурчал желудок.

Мэтт поднялся.

– Ты голодна? Почему ты мне не сказала? Ты что, собираешься снова упасть в обморок?

Дженни рассмеялась.

– Не волнуйся. У меня это получилось не специально.

– Крошка, я не волнуюсь. Я только делаю свою основную работу.

– Работу? Какую?

– Забочусь о моих девочках!

На мгновение ее сердце остановилось, затем забилось с удвоенной силой. На миг она представила себе их семью, как они стоят у колыбели, в которой только что заснула малышка. Она почувствовала тепло от этой картинки. Потом картинка стерлась, вытесненная образом ее родителей, и мечты о счастливой жизни улетучились как дым.

– Чего бы тебе хотелось? – спросил Мэтт. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он говорит о еде, а не о ее тайных мыслях. – Как насчет сэндвича?

Дженни кивнула.

Она молча наблюдала, как он снимает телефонную трубку и делает заказ.

Дженни была поражена чувством неловкости, которое вдруг сковало ее.

Неужели Мэтт привел ее сегодня сюда, чтобы показать всем, какой он хороший парень?

«Стыдись, Дженни Эймс. Это и есть настоящий Мэтт, не какой-то похититель детей, а человек, которого любая особа, не такая застенчивая, как Дженни, будет просто счастлива видеть рядом с собой».

– Твой обед уже в пути, – сообщил Мэтт, прерывая ее мысли. – Есть в твоем списке пожеланий еще что-нибудь?

– Да. Я думаю, тебе следует организовать какую-нибудь детскую службу в дневное время, когда твои сотрудники на работе. Если родители не будут беспокоиться о своих детях в течение дня, это также повысит эффективность работы.

– Звучит очень дорого.

Дженни улыбнулась. Бедный Мэтт. Бедный бумажник Мэтта.

– Нет, если ты хочешь добиться хороших результатов.

– И ты все это просчитала?

– Может быть. Когда речь заходит о женщинах и детях, мой мозг работает очень быстро.

Несколько секунд она наблюдала, как он тоже что-то обдумывал.

– Я ничего не обещаю, хорошо?

– Хорошо, – согласилась Дженни, но по его глазам она поняла, что дело сделано.

Посещение «Дома надежды» оказалось полезным. Раньше она могла только догадываться, что у Мэтта есть сострадание. Теперь она знала это наверняка.

Чувство выполненного долга приятно грело ее изнутри.

– Что ты собираешься делать, когда Алексис родится? – Небрежность, с которой он произнес эту фразу, встревожила ее.

– Я буду работать на дому первые шесть недель, – сообщила Дженни осторожно. – Потом буду брать переносную кроватку с собой в офис.

Он снял крышку с бутылки содовой и предложил ей напиток. Она отказалась.

– А если тебе придется ходить на совещания?

– Я найму сиделку. Некоторые из бабушек, проживающих по соседству, уже предложили мне свою помощь.

– А как насчет того, чтобы иногда оставлять ее здесь?

– Нет.

Мэтт нахмурился. Дженни поняла, что он готовится к словесной схватке.

– Ты когда-нибудь думала, что я тоже захочу внести свой вклад в заботу о ней?

– Нет.

– Почему?

Дженни решила, что справедливее всего не прятаться за слова, а сказать правду.

– Я думала, ты к тому времени уйдешь.

– Подумай еще раз, Дженни, – он начал разворачивать свой сэндвич, кроша его в руках, дрожащих от гнева. – Чем быстрее ты поймешь, что я не собираюсь бросать вас, тем лучше.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Не надо так смотреть на меня. – Сэндвич, который ей заказал Мэтт, она съела за минуту.

– Как так? Не секрет, что я считаю тебя очень красивой.

Она фыркнула. Звук получился грубым и несколько ироничным. Что с ней происходит?

Мэтт заявил, что не исчезнет из их жизни. Ее мнение о нем начало меняться, она не могла этого отрицать. Но сама мысль, что он может забирать Лекси даже на короткий промежуток времени, пугала ее. Взволнованная, она вскочила на ноги.

– А как ты смотрел на нее! – произнесла она со злостью.

– О чем ты, черт подери, говоришь?

– О Кристал. На вечеринке. Она так и льнула к тебе, и тебе это нравилось!

– К вашему сведению, мисс Мнительность, – сказал Мэтт с явным сарказмом, – я сказал ей в тот момент, чтобы она исчезла.

– Но она еще хочет тебя, это очевидно.

– Но я не хочу ее.

– Она сказала...

– Ага, вот мы и подходим к сути. Что конкретно сказала тебе Кристал?

– Она сказала, что ты стремишься к ней, как бабочка к огню.

Мэтт сжал губы.

– Продолжай.

– Она сказала, что рано или поздно ты найдешь доказательства того, что ребенок твой.

– И?..

Неожиданно весь гнев ее улетучился.

– Прости. Мне не следовало ничего говорить тебе.

– Что она сказала?

Дженни закрыла глаза, чтобы удержать слезы.

– Что ты заберешь у меня Лекси, – прошептала она.

Мэтт встал и подошел к ней. Взяв за подбородок, он повернул ее лицом к себе.

– Посмотри на меня.

Когда она открыла глаза, слезы, которые она так старалась сдержать, хлынули по щекам.

– Ты поэтому убегала от меня и старалась меня запугать?

– Я не знала твоих планов. Мы с тобой слишком разные. При тебе я чувствую, что не могу сама распоряжаться собой. Я не хочу обидеть тебя, но думаю, не смогу дать тебе то, что ты хочешь.

– Я не собираюсь забирать у тебя ребенка, слышишь. – Мэтт положил руки ей на плечи. – Но это не значит, что я не хочу знать, мой ли он. Ты не имеешь права не подпускать меня к моей малышке.

– Я знаю и не хочу быть несправедливой. – Дженни судорожно вздохнула. – Я разрешу сделать анализы, когда Алексис родится.

– Спасибо. Он легко коснулся ее щеки подрагивающими пальцами, потом осторожно поцеловал ее. – Я знаю, что иногда меня слишком заносит, но обещаю, что никогда намеренно не обижу тебя.

– Я хочу верить тебе, но мы так плохо знаем друг друга...

– Нет ничего, что заставило бы меня бросить вас.

Она посмотрела на него, раздумывая над его странной репликой. Потом скрестила руки на груди и с нескрываемым подозрением спросила:

– Ты знаешь об Австралии, так?

Он кивнул.

– Я так и думала. Одна моя соседка рассказала о странном человеке, который расспрашивал обо мне. Это было вскоре после того, как мы встретились, и я предположила, что именно ты мог мною заинтересоваться. Знаешь, она обратилась к властям.

Мэтт застонал.

– Полиция прислала ко мне детектива поговорить о том инциденте, но я попросила их не беспокоиться. Я была очень смущена.

– Спасибо, что сохранила мой секрет.

– Какой секрет? То, что ты иногда действуешь как полный идиот?

Мэтт сухо рассмеялся.

– Что-то вроде того. – Его голос смягчился. – Тот человек в Австралии обидел тебя?

– Ты хочешь спросить, не изнасиловал ли он меня? – Дженни повернулась и медленно подошла к окну. – Нет. Он не сделал этого.

Стоя позади нее, Мэтт резко выдохнул.

– У меня были сильные ушибы на руках и груди, там, где он хватал меня. Я очень испугалась.

Она вспомнила того монстра, который не тронул ее девственность, но лишил невинности. Он вонял потом и несвежим пивом и, кажется, думал, что родители отправили ее сюда для того, чтобы развлечь его.

– Когда я закричала и начала бороться, он разорвал мою блузку и бросил меня на свою постель. – Она содрогнулась. Эти воспоминания заставляли ее чувствовать одновременно стыд и гордость. – Я вложила в удар всю силу и умудрилась сломать ему челюсть. Он отпустил меня, я убежала и спряталась в кустах. Ты не поверишь, но мой отец сначала отвез этого подонка в больницу и только потом вернулся за мной. Я подождала, пока они позвонят в полицию, и только тогда вышла.

– Молодчина.

– Но худшее было впереди. Мои родители обвинили во всем меня. Они привезли меня в аэропорт и ушли, не попрощавшись. И даже не сообщили, увижу ли я их вновь. Удивительно. Я в первый раз говорю об этом с кем-нибудь, кроме полиции и социальных работников. Моя бабушка... она вела себя так, словно ничего не случилось, словно это было недостойно обсуждения. – Дженни посмотрела Мэтту прямо в глаза и сжала зубы.

– Почему ты не рассказала мне об этом?

Она рассмеялась.

– Ты хочешь сказать, что для этого есть еще какая-то причина, кроме того, что меня это вообще-то не касается?

– Да. Я не люблю об этом говорить. «Привет, меня зовут Дженни, и на меня напали, когда мне было шестнадцать». Слишком душещипательно.

– Это не смешно, – сказал он просто.

Дженни видела, что его кулаки сжаты, а плечи напряжены. Она вздохнула.

– Я ничего не рассказала тебе, так как боялась, что ты можешь использовать это, чтобы забрать у меня ребенка. Такое бывало, когда мужчина использовал прошлое женщины, чтобы причинить ей страдания. В том, что случилось, не было моей вины. Я не сделала ничего предосудительного.

– Я никогда так и не думал.

– Меня послала к нему моя мать, – продолжала Дженни. – С каким-то фильмом о подводном плавании, который они сняли на Большом Барьерном рифе. Он затащил меня в дом, я этого не хотела.

– Я знаю, дорогая. Ты была очень молода и не могла знать об опасностях, с которыми столкнулась. Я думаю, ты очень смелая и честная.

– Но я все еще лишь на пути к тому, чего ты хочешь.

– Ты не знаешь, чего я хочу. Я хочу помочь тебе, если смогу, хочу защитить тебя и ребенка, если понадобится.

– Спасибо, но, думаю, это не понадобится. Я – ее защита. И если кто-нибудь когда-нибудь причинит Алексис боль, я убью того человека своими руками.

Мэтт подошел к Дженни и обнял ее.

– Моя сладкая, – прошептал он – Мой маленький воин. Я обещаю, что, если кто-нибудь когда-нибудь причинит Алексис боль, я тоже встану на ее защиту.

Дженни прижалась к груди Мэтта. Она не думала, что он такой добрый. Как он нашел самые верные слова, которые помогли ей почувствовать себя в безопасности? Никто и никогда за всю ее жизнь не был так близок ей, как он сегодня. Она даже не знала, как благодарить его.

Прислонившись к подоконнику, Мэтт притянул ее к себе, взял ее ладони в свои и прижал их к губам. Ее пальцы переплелись с его пальцами.

Когда он наконец поймал ее взгляд, Дженни увидела, что его глаза полны нежности.

Она чувствовала, как быстро бьется его сердце. Оно билось так же быстро, как сердце Лекси, когда доктор дал ей послушать его через фонендоскоп.

Дженни вдруг безумно захотелось заняться с ним любовью. Словно почувствовав ее минутную слабость, Мэттью заговорил мягко, голосом нежным и соблазнительным, как тягучая карамель.

– Мы знаем друг друга не очень давно, но между нами возникло что-то... особенное.

– Не говори этого, Мэтт.

– Послушай меня, хорошо? – Он сжал ее руки. Я очень осмотрительный человек, который не принимает решения, предварительно их не обдумав. Когда я узнал о ребенке, то сначала жутко разнервничался. У меня были определенные планы на будущее, и вдруг в течение одного-двух дней мой мир перевернулся. Я был доволен, что запугал тебя до полусмерти в нашу первую встречу, но после не раз корил себя за резкость.

– Я поняла это. Может быть, не сразу.

– Я рассказывал тебе, почему расстался с Кристал? – неожиданно спросил он. Она увидела боль в его глазах, но, к счастью, не сожаление. – Она сказала мне, что боится забеременеть, потому что это может навредить ее карьере. Я мог ее понять. Она тоже много работала, как и я. Я хотел быть справедливым. Мы согласились, что я сдам донорскую сперму и потом сделаю вазэктомию. Кристал боялась случайности. В день операции я передумал. Когда я пришел к ней, чтобы сообщить об этом, то подслушал, как она рассказывала подруге, что подговорила меня сделать операцию. Единственное, что ей было нужно от меня, – это деньги.

– Мне жаль.

– Не надо, не сожалей. Ведь это обстоятельство свело нас. Я не жалею ни о чем, потому что ты носишь моего ребенка.

Дженни задохнулась от гнева. Неужели он не видит, что этими словами он обижает ее, намекает, что ему нужен от нее только ребенок?

– Но дело не только в ребенке, – быстро спохватился он. Она могла поклясться, что он читает ее мысли. – Я счастлив, что встретил тебя. Я начинаю понимать, где я могу приносить пользу обществу. И все это благодаря тебе.

– Я очень рада за тебя, Мэтт. Ты все равно бы нашел свое место в этом мире. Никто не может скрываться за стеклянными стенами и железными воротами вечно.

– Я знаю, но все равно рад, что именно ты была моим гидом.

Мэтт отвел взгляд от ее лица и сконцентрировался на округлившемся животе. Он осматривал всю ее – от груди до бедер. И этот взгляд вызывал внутри нее огонь.

Напряжение между ними все возрастало. Дженни знала, что надо что-то предпринять, чтобы нарушить эту тишину, но не чувствовала в себе сил. Страх или любопытство удерживали ее, она не знала. Его глаза, словно пальцы, гладили ее тело, пробуждая в ней желание заняться сексом, которого у них не было, когда зачинался их ребенок.

Он наблюдал за каждым ее движением, слышал каждый ее вздох и все больше распалялся от желания.

Она провела много времени в общении со своим еще не родившимся ребенком и понимала, что отец тоже имеет на это право.

– Можно мне к ней прикоснуться?

Она поймала его руку и потянула к своему животу. Тепло его тела проникало через толстый свитер и тонкую ткань брюк. Ощущения были такими приятными, что она не могла сопротивляться.

В ее голове звучали сигналы тревоги, но она отмахивалась от них.

Мэтт приподнял свитер и ослабил бандаж. То, как он резко втянул воздух, заставило и ее задержать дыхание. Решил ли он, что она уродина? Это уж точно был совсем не плоский, подтянутый живот фотомодели.

Он посмотрел на нее, в его глазах отражались восторг и удивление.

– Так красиво. – Потом прикоснулся пальцами к ее коже. Будто ожидая этого, Лекси повернулась долгим, ленивым движением из одной части живота на другую. – Это действительно чудо. – Он нежно погладил ее живот.

Мэтт целовал кожу ее живота, заставляя Дженни верить в невозможное. Она рассмеялась и положила руки на его голову, стремясь задержать его еще на мгновенье.

В жизни Дженни появлялись все новые и новые радости. То, как Мэтт обожал ребенка внутри нее, – это было одним из ликов любви.

Черт! Когда же наконец придет ее очередь?

Ее глаза наполнились слезами, и она отступила назад.

– Прости, Мэтт, я не могу... – Она резко опустила свитер, и ему пришлось убрать руки.

Она обошла его, направилась к креслу, взяла свою сумочку, отчаянно пытаясь не разрыдаться. Мэтт, на лице которого было написано явное смущение, указал ей на маленькую туалетную комнатку в углу его большого офиса. Дженни кивнула и направилась к ней, опустив голову, чтобы не показать смущения.

Мэтт остался наедине со своими мыслями. Что произошло? Прикосновения к ее животу были одними из самых важных и запоминающихся событий в его жизни. Сначала ей нравились его прикосновения, но потом случилось что-то, чего он, вероятно, не узнает никогда.

Настойчивый звонок телефона прервал его мысли. Звук раздавался из портфеля Дженни. Он выудил оттуда ее сотовый.

– Мэтт? – спросила Нэнси, когда он ответил на звонок. – Где Дженни? С ней все в порядке?

– Все хорошо, Нэнси. Просто сейчас ей немного нездоровится. Я могу помочь?

– Ты не мог бы передать ей, что мои родители рано приезжают из командировки и я должна встретить их в аэропорту? Я собиралась пойти с ней на курсы предродовой подготовки, но я не смогу.

– А почему она не попросила меня?

– Может быть, потому, что вы еще не были знакомы, когда она записывалась на них.

– Когда начались занятия?

– На прошлой неделе было первое.

– Значит, еще не слишком поздно и я смогу догнать всех.

– О боже, она убьет меня за то, что я тебе рассказала.

– Не беспокойся, я все улажу.

– Я пошутила. Она не такой человек. Если ты стал другом Дженни, то это навсегда.

– Приятно слышать. Я все передам ей. – Он ухмыльнулся. Хорошие новости.

Дверь ванной комнаты открылась, и на пороге появилась Дженни.

– Звонил телефон? Я просила Нэнси звонить, если понадоблюсь.

– Это была она. Просила передать тебе, что не сможет пойти сегодня с тобой на курсы.

– О! – Дженни потянулась за портфелем.

– Когда ты собиралась мне сказать?

– Я думала показать тебе сертификат об окончании курсов.

– Очень щедро с твоей стороны. Где ты будешь рожать?

– В больнице университета.

Мэтт состроил гримасу. Общественная больница?

– Кто будет принимать роды?

– У меня еще нет врача.

– Что значит – у тебя еще нет врача?

– Я искала. Но пока не нашла.

– Странно. Кому ты звонила?

– Каждому врачу, который был у меня в списке.

– Ты звонила Дэну Уилсону?

– Самому знаменитому гинекологу Огайо? Ты шутишь? Да у меня не хватит денег, чтобы заплатить ему.

– У меня хватит. Кроме того, он мой сосед и должен мне как минимум одну услугу. Я позвоню ему после обеда и сразу заеду за тобой.

– Заедешь за мной?

– Чтобы ехать на курсы. Ты же не думаешь, что теперь, когда знаю об этом, я не буду ходить с тобой.

– Это плохая идея.

– Почему?

Поставив портфель обратно на кресло, Дженни нахмурилась.

– Подготовка к рождению ребенка – очень интимный процесс. Тебе надо будет... м-м... касаться меня, и мне надо будет... ну... ложиться на тебя и позволить тебе держать меня.

– Как мы это только что делали?

Губы Дженни округлились, и он подавил желание поцеловать ее.

– Тебе кажется, что я не подхожу? – спросил он с усмешкой. Он поднял руку, согнул ее в локте и напряг мускулы. – Потрогай.

Вместо того чтобы сделать то, о чем он ее попросил, она скрестила руки на груди. Они только что касались друг друга.

Это было прекрасно.

И совершенно недопустимо.

Как она может что-нибудь решать, когда он стоит так близко, что ей даже трудно дышать?

Мэтт медленно подошел и обнял ее. Она замерла.

Он наклонился вперед и завладел ее губами. Этот поцелуй не был похож на нежный поцелуй в лифте, он требовал ответа, и Дженни знала, что ответ, который был ему нужен, – это «да». Да, бери, что хочешь, Мэтт. Да, ты получишь то, что хочешь.

– Мне брошен вызов, Дженни.

Она почувствовала, как кровь прилила к щекам.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – прошептала она.

Мэтт придвинулся ближе и наклонился к ее ушку.

– У меня не получаются поглаживания? – спросил он Низким голосом, от которого у нее по спине побежали мурашки. – Тебе больше понравилось, что я делал в лифте?

– Там было слишком много других людей.

Казалось, он понял ее неуверенность и на миг отступил.

– Послушай, – продолжил он медленно, – я попрошу Стедмена отвезти тебя домой, чтобы ты смогла отдохнуть. Я приду позже, и ты решишь, пойдем мы на эти курсы или нет.

Дженни неуверенно кивнула.

– Подумай об этом, хорошо?

– Хорошо, – ответила она, чувствуя, что ее бунтарский дух вот-вот вырвется наружу.

Никаких больше сильных эмоций и безумных поцелуев. Никакого балансирования между страхом и подозрениями и доверием... и... пошло все к черту!

Если человек говорит правильные вещи, это еще не значит, что он сама правота.

То, что ты влюбилась в него, не значит, что он полюбит тебя.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Ох, малышка. – Дженни рассмеялась и обхватила живот руками. – Давай ты будешь заниматься тэквондо, когда появишься на свет, хорошо?

Она провела остаток этого чудесного дня, сидя на крыльце в кресле-качалке и разговаривая с Алексис о ее отце.

– Знаешь, Лекси, я думаю, нам будет лучше вдвоем. Твой папочка очень славный, и было здорово кататься в его большом лимузине, но, говоря по правде, мне кажется, что меня заманили в ловушку.

Дженни перестала качаться и прислушалась, не протестовала ли малышка. Все было тихо. Она оттолкнулась от пола. Качание в кресле всегда помогало ей расслабиться.

Она сказала Мэтту, что ей нужно подумать. Именно этим она теперь и занималась.

Дженни думала о нем. Она вздохнула – ее разум и сердце были сейчас полем битвы.

Мэтт был уверен, что получит все что угодно, если постарается, а сейчас он хотел быть отцом Лекси.

По наблюдениям Дженни, семей, состоящих из отца, матери и беззаботного ребенка, в реальности не существовало. Отцы в конце концов уходили из семей, бросали жен и детей. А те, кто оставался, переживали бесконечные разочарования.

Дженни достала семейный альбом и все больше убеждалась в своей правоте, листая его. Там были ее бабушки в свадебных платьях, улыбающиеся, с надеждой на счастье в глазах. На фотографиях, сделанных через несколько лет, они были одни, и на лицах их читалась горечь.

Затем шли фотографии ее родителей. Вот они улыбаются в камеру у церкви, а вот их медовый месяц на солнечном острове. Больнее всего было смотреть на снимок, где мать Дженни была беременна и отец положил ей руку на живот. На лицах обоих застыли вымученные улыбки.

На последних снимках была Дженни – на первом курсе, потом на втором, и так далее, до момента окончания колледжа. Ее прабабушка умерла вскоре после этого, и Дженни завела свой собственный альбом. На всех фотографиях она была запечатлена одна, если не считать последних снимков – их сделала Нэнси на вечеринке. Когда-нибудь Лекси увидит эти фото и поймет, что ее никто не бросал и она была желанным ребенком. Но тем не менее участие Мэтта в ее зачатии было случайным. Да, сейчас он полон энтузиазма, но что будет, когда ребенок появится на свет?

Легко посылать шоферов и повара, очень просто позвонить в магазин и заказать сэндвичи. Но кто будет кормить ребенка по ночам и сидеть у его кроватки, если он заболеет?

Дженни разрывалась между предчувствием, с одной стороны, и желанием – с другой. Она хотела быть с Мэттом, рядом с ним она чувствовала себя так уверенно. Но стоит ей на минутку забыть о своих страхах, как дурные воспоминания снова преследуют ее. Прошлое упорно твердило, что впереди ее ждут разочарование и одиночество.

Если она скажет о своем решении Мэтту, он может потребовать, чтобы его назначили опекуном. Она боялась этого и поэтому не рвала с ним отношения. Но чем дольше он был рядом, тем больше она чувствовала опасность.

Опустив голову, Дженни глубоко вздохнула.

Все в жизни человека зависело от родителей.

Мэтт боготворил своего отца. И хотел во всем быть похожим на него. Он ни разу не упоминал о матери, но Дженни могла поклясться, что эта женщина была святой.

Своих родителей Дженни ненавидела. Возможно, «ненавидела» – слишком сильное слово, но она не испытывала к ним большой любви и была не в восторге от их родительских качеств.

Она уже давно решила, что они никогда не увидят Алексис.

Ее мысли снова вернулись к Мэтту.

И тут появился он сам. Молодая женщина услышала шум его машины. «Кадиллак» сверкнул в лучах заходящего солнца и остановился перед крыльцом.

Мэтт выскочил из машины. Он был в узких джинсах, вязаном свитере и кожаной куртке. И в этот момент Алексис легонько ударила ее, словно говоря:

– Эй, мам, а вот и папа.

Алексис была права. А вот и Мэтт. Почему бы не насладиться счастьем, пока оно есть?

Дженни улыбнулась и помахала ему рукой. Даже издалека она заметила, как радостно заблестели его глаза. Он пробежал по дорожке и легко запрыгнул на крыльцо. Оказывается, он хорошо двигался. Тем лучше. Спортивный отец, спортивный ребенок.

Мэтт не поцеловал ее. Не бросился ее обнимать. Он не спросил, как поживают его девочки.

Дженни была разочарована.

Как она сможет наслаждаться, если уже сейчас все идет не так?

А дальше все еще больше запутается.

– Привет, – кивнула Дженни. – А где мистер Стедмен?

– У него сегодня выходной. Как дела? Ты отдохнула?

– Нет. Мы сегодня слишком активны.

– Танцует?

– Скорее боксирует. Думаю, она как минимум станет чемпионкой школы и заработает нам немного денег.

– Насчет денег она может не беспокоиться.

– И ты не беспокойся. Я открыла для нее счет, когда забеременела.

Мэтт опустил голову и долго смотрел на свои ноги. Дженни показалось, что он покраснел. Интересно, он узнал об этом из того же источника, который сообщил о ее несчастьях?

– Скажи, есть хоть что-нибудь, чего ты обо мне не знаешь?

Мэтт поднял голову и в замешательстве посмотрел на нее.

– Мы можем поговорить об этом позже?

– Можем вообще не говорить. Я не расстроюсь.

– Правда? – Он был удивлен.

Мэтт прошелся по крыльцу, посмотрел на усыпанную листьями лужайку и повернулся к Дженни.

– И каково будет твое решение?

– Решение?

– Я говорю про занятия для будущих мам.

– А как ты сам думаешь? Как будто я смогу тебя удержать, если ты решишь что-то сделать.

– Это звучит как «да».

– Думаю, да. Но предупреждаю: это не традиционная предродовая подготовка. Это новые методы. Много расслабляющих упражнений и упражнений, тренирующих дыхание.

– Прекрасно. Что бы ты ни предложила, я согласен. Пойдем.

– Занятие займет не пару часов, а больше.

– Может, заскочим куда-нибудь поесть?

– Я поела у тебя в офисе.

Мэтт взглянул на свои часы.

– С тех пор как ты ела, прошло три часа и сорок семь минут. Довольно давно.

Глаза Дженни сузились.

– Ты даже за этим следишь? А тебе не стоит заняться своим делом?

– Я им и занимаюсь. Чего мне сейчас не хватает, так это знания о родах по методу Ламаза.

Дженни откинулась назад в кресле-качалке.

– Я думала...

– Я тоже думал. И мне не слишком-то нравятся наши отношения. С тех пор как мы познакомились, я только и делал, что спорил с тобой. Ты даже плакала из-за меня. Но мы никогда не делали ничего приятного.