Текст книги "Нежданный отец "

Автор книги: Карен Поттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Кристал выпрямилась и фыркнула:

– Недоброжелательность не привлекает людей, Мэттью.

– Возможно, но мы это переживем. А пока держись от меня подальше и оставь Дженни в покое.

Кристал повернулась и направилась к двери, оставив своего шокированного спутника позади.

– Прости, что тебе пришлось выслушивать это, Трев, – извинился Мэтт.

– Ничего. Было очень забавно. И поучительно. Я должен был понять, что она что-то замышляет, когда она позвонила и спросила, могу ли я сопровождать ее сегодня вечером. Теперь я вижу, почему вы расстались.

– У нас возникли разногласия по поводу отношения к семье.

– Ты отец ребенка Дженни?

– В этом вопросе есть неясность. Мы не узнаем этого, пока ребенок не родится и в больнице у него не возьмут анализы. А до того времени я... забочусь о благополучии матери этого ребенка.

– У Дженни много друзей в правлении и в сообществе. На твоем месте я был бы осторожным.

– Это предупреждение, старина?

– Я бы понял это именно так, – кивнул Трев, уходя.

Мэтт Хенсон был чудовищем, которого она никогда не простит за то, что он испортил этот особый для нее вечер.

Он стоял в углу, уставившись на нее молча и заставляя ее чувствовать, что все, что она делает, она делает неправильно.

– Впечатляет, – одобрил он позже. – Ты была прекрасна, играя роль Леди Щедрость.

– Я не играла, – Дженни остановилась, пораженная тем, что люди, которых он встретил, и то, что он слышал, не заставили его задуматься. – Фонд делает нужную работу, независимо от того, что ты думаешь по этому поводу. Люди, которых мы чествовали сегодня, постоянно помогали общине и заслужили этот вечер. Ты просто не хочешь этого понять.

– Да-а, – в его голосе была какая-то злость, которой она не понимала, – заставлять мать-одиночку ездить к врачу на автобусе действительно очень важная работа.

Дженни пришла в негодование.

– Ты не понимаешь. Вне стен твоего модного офиса, далеко от твоего запертого на все замки особняка существует настоящий мир – мир, в котором люди помогают друг другу, не думая о том, что они за это получат.

– Дорогая, я говорю о том, что вижу. И все, что я увидел, – это как вы без остановки хвалите друг друга.

Ее глаза чуть не вылезли на лоб. Злость боролась с правилами приличия, когда она думала, стоит или не стоит разбить ему нос прямо здесь. Вместо этого Дженни открыла свою сумочку, вынула ручку и листок бумаги, что-то черкнула и протянула листок Мэтту.

– Встретимся по этому адресу завтра в девять, и только посмей опоздать.

– Что это?

Увидишь. Это то, за что я борюсь. И если тебе это не понравится, ты можешь, – она пошевелила губами, словно подыскивая верное слово, – убираться.

Мэтт в шоке уставился на нее. Дженни распрямила плечи и оглянулась на гостей.

– Доктор Барнс уходит. Мне надо поблагодарить его за то, что он пришел. Попроси мистера Стедмена отвезти тебя домой. У меня здесь много друзей. Кто-нибудь из них меня не бросит.

– Подожди минуту, злючка. Я твой эскорт на сегодня, и я никуда не уйду без тебя. – Он взял ее под руку.

Дженни попыталась вырваться.

– Я не хочу больше твоего сопровождения. Ты свободен... временно.

Минуту они боролись. Когда он взял ее подбородок своими сильными пальцами и повернул к себе, она замерла.

– Я сказал не подумав, Дженни. Я не хотел смеяться над тобой.

Его извинения стучали в ее голове одновременно со стуком сердца. Слезы собрались в уголках глаз. Одна слезинка упала на щеку и скатилась вниз.

– Не плачь. Я не хотел критиковать твою работу.

– Тогда почему ты это сделал? Вот поэтому мне и не нравится быть с тобой. Ты очень нетерпим и судишь всех по себе. За одно мгновение ты становишься таким далеким, и я никогда не знаю, в чем дело.

Мэтт был поражен тем, что Дженни осмелилась высказать ему это.

– Может быть, ты права. Обычно я уравновешенный человек, но иногда меня очень легко вывести из себя. Это не твоя вина.

– Конечно, не моя. Если с твоей личностью что-то не в порядке, я не хочу об этом знать. Ты высмеиваешь людей и вещи, которых не понимаешь.

– Тогда помоги мне понять. Я хочу знать больше о благотворительности и почему она так важна для тебя.

– Я подумаю над твоей просьбой. Но не питай слишком больших надежд. Мне не нравишься ни ты, ни люди, которые тебя окружают.

Эти слова ему явно не понравились. Он угрожающе сузил глаза.

– Что Кристал тебе сказала?

– Ничего.

– Сомневаюсь. Кристал не может держать свое мнение при себе.

– Тебе видней.

– Если она сказала тебе что-то, что расстроило тебя, ей несдобровать.

– Я сообщила тебе все, что нужно знать.

– Все ли?

Дженни поразилась его проницательности. Она отвернулась.

– Тебе пора.

– Я не оставлю тебя здесь одну.

– Оглянись, Хенсон. Разве я здесь одна?

– Я имел в виду – без меня, Дженни. Я не уйду отсюда без тебя. – Его взгляд предостерег ее от споров. – Представь меня мистеру Барнсу, хорошо?

Дженни сдалась, не желая устраивать сцену, но это не конец. Мэтт должен понять, что она не та женщина, с которой можно обращаться небрежно, что она умнее Кристал Макдонах и упрямее его самого.

Домой она возвращалась, погруженная в свои мысли. Мэтт болтал, она отвечала односложно. Его нападки на ее работу очень сильно ранили ее.

И еще Кристал. Ее угрозы и обвинения заставили Дженни почувствовать себя неуверенно.

То, как Кристал обращалась с Мэттом, и то, что он позволял ей это, говорило о многом.

Как всегда, Мэтт проводил ее до двери. Дженни сжала сумочку и спрятала руки под роскошной тканью накидки.

Вечер был утомительным, и она хотела лишь одного – упасть в свою постель. А он... о боже... он смотрел на нее, словно она была вишневым пирожным.

– Ты очень красивая сегодня... очень сексуальная. Я не могу оторвать от тебя глаз.

Внезапно Дженни осознала, что его слова – лишь звуки, которые произносили его губы, чтобы получить то, что он хочет.

– Тебе нужны очки, если ты считаешь, что женщина, которая переваливается как утка, сексуальна.

– Ты не умеешь благосклонно принимать комплименты? Большинство женщин ведут себя так, словно похвала – это право, принадлежащее им по закону.

– Как Кристал?

Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.

– Я не хочу говорить о ней сейчас.

– Должно быть, она очень тебя любила, если так расстроена, потеряв тебя.

– Кристал Макдонах никогда не любила никого, кроме себя, и ничего, кроме денег.

– Как ты циничен.

Его пальцы скользнули по прядям ее волос.

– Только не сегодня.

С легким вздохом она расслабилась в его руках, зная, что не надо этого делать, но сопротивляться не было сил.

Дженни не думала об одиночестве и потребности в тепле, когда решила завести ребенка. Никаких мужчин в ее постели, никакого отца для ребенка. Никаких прикосновений, которые заставляли бы ее дрожать и гореть, страдать и вздыхать.

– Можно я поцелую тебя на ночь?

Вопрос поразил ее.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему? Мы ведь друзья? И я хочу просто поцеловать тебя.

– Ты всегда делаешь, что хочешь?

Улыбка Мэтта сказала ей все. Перевод был не нужен. «Да, я всегда делаю, что хочу, и получаю то, что хочу».

Она сделала шаг назад, а он – шаг вперед. Когда Дженни открыла рот, чтобы протестовать, он тут же завладел им.

Прикосновение его губ было таким мягким и таким нежным, что ей показалось – сейчас сердце выпрыгнет из груди. Мэтт снова посмотрел на нее тем взглядом собственника, который она запомнила с их первой встречи.

– Когда ты ела десерт, у тебя на губе осталась капелька взбитых сливок, вот здесь... – Он легко дотронулся до ее верхней губы кончиком языка. – Я готов был тут же вскочить из-за стола, чтобы слизать ее с твоих губ.

Дженни отклонилась и вздрогнула.

– Я могу зайти?

Она покачала головой.

– Не думаю, что это возможно.

– Почему нет? – потребовал Мэтт.

Слова Кристал пронеслись в ее голове. До этого Мэттью не пытался соблазнить ее, не был так настойчив. Ей надо все обдумать без него.

– Мне не очень хочется, чтобы между нами установилась какая-либо связь.

В первый раз он положил руки на ее живот. Маленькая Алексис перевернулась, и Дженни была уверена, что Мэтт почувствовал это движение.

– Тебе не кажется, что это похоже на попытку закрыть дверь стойла после того, как лошади вырвались? Мы уже связаны.

Старая отговорка, будто она не верила в то, что это его ребенок, замерла у нее на губах. Она лишь покачала головой.

Мэтт терпеливо ждал, пока ее сомнения рассеются.

– Ты знаешь, что я прав, Дженни. Скажи мне вот что. Сколько раз тебе делали оплодотворение, перед тем как ты забеременела?

Дженни была шокирована таким откровенным вопросом.

– У меня все получилось с первого раза.

Мэтт улыбнулся самодовольной улыбкой, которую она ненавидела.

– Видишь, мы так сильны вместе, даже мать-природа знает это. Мои маленькие ковбои прицелились к твоей яйцеклетке – и вот он, малыш. Слушай, а почему ты не носишь двойню?

Дженни было нечего возразить.

Но она не хотела говорить об этом. Снова возникло воспоминание о Кристал и Мэтте на вечеринке, когда красавица модель прижималась своим тонким телом к нему, а он стоял с открытым ртом.

Это доказывало, что Мэтта все еще влекло к бывшей любовнице.

Дженни знала, что не сможет состязаться с Кристал. И прекрасно понимала, что сейчас Мэтт с ней, Дженни, только из-за ребенка. Если бы Кристал захотела ребенка, Дженни никогда не встретила бы Мэтта и носила бы сейчас малыша от другого мужчины.

Он с ней из-за ребенка.

Поцелуи не настоящие, забота не настоящая. Она касалась только его ребенка.

Ее сердце вздрогнуло от воспоминаний о других разочарованиях, других оскорблениях.

– Мне холодно, – сказала она, отталкивая его рукой. – Я устала. Мои туфли жмут, и я не в настроении обсуждать чудо рождения.

– Если бы ты разрешила мне войти, я бы растер тебе ступни.

– Мистер Стедмен ждет тебя.

– Он не будет возражать. Он считает, что ты – мечта любого мужчины. Это его слова.

– Давай оставим все как есть, – сказала Дженни резко, вставляя ключ в замок.

– Завтра утром? – спросил он.

Она посмотрела на него через плечо.

В нем было что-то, что посылало стрелы желания по всему ее телу, от сосков до кожи на животе, к которой он прикасался так нежно.

Он был красив до безумия, необыкновенно уверен в себе... и очень опасен.

– Нет, – сказала она. – Я передумала.

– Действительно? – Теперь ему стало любопытно. Что Дженни может прятать на Крэндэлл-стрит, о чем она не хочет сообщать ему.

Он повернул назад и пошел к машине.

– Увидимся утром, Джиневера!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда Дженни передала ему листок бумаги, на котором был написан только адрес, и объявила, что это то, чем она занимается, Мэтт не проявил особого интереса.

Теперь, когда он стоял перед обшарпанным домом из коричневого камня, уставившись на табличку, которая гласила «Дом Надежды», он начал постепенно понимать.

Дом был полон малышей.

Директор поприветствовала его и не преминула выразить благодарность за транспорт, на котором больного ребенка отвезли в больницу.

Мэтт тут же решил извиниться перед Дженни за глупые слова, которые он произнес прошлым вечером о матерях-одиночках. Ему пришлось признать, что у нее есть свои интересы и обязанности.

Мэгги Тернер прервала его мысли:

– Я не знала, что вы интересуетесь нашей работой.

– Сказать по правде, миссис Тернер, до того как Дженни Эймс вызвала меня сюда, я не знал о вашем существовании. Конечно, я помню шумиху вокруг процесса распределения средств, но и только.

– Зовите меня Мэгги. У нас есть второй дом, для юных мам и младенцев, выздоравливающих после наркотической интоксикации. Как только малышам становится лучше и их можно выписать из больницы, а матери проходят этап лечения, они воссоединяются именно здесь. Тогда и начинается настоящая работа.

Они прошли в конец комнаты, где жили и питались матери, к книжной полке, на которой стояли энциклопедия, пара книг доктора Спока и набор книг с тестами.

– Все женщины должны посещать занятия. При этом они выполняют домашние задания и занимаются работой по хозяйству.

– Звучит так, будто они в армейской учебной части.

– Я уже слышала такое, – Мэгги рассмеялась. – Но если серьезно, этим молодым женщинам не повезло в жизни. Они не замужем, и у них нет никаких перспектив создать прочные отношения. Мы стараемся дать им образование и уверенность, что в их жизни все еще возможно.

– Сколько времени это занимает?

– У нас не существует расписания. Каждый день – борьба, когда ты так молода, а жизнь уже так тебя побила.

– Где вы берете деньги?

– Мы все делаем на пожертвования и субсидии. Некоторые от города, других штатов или государства. Некоторые от фондов, таких, как «Прескотт». У нас есть и частные спонсоры. Я надеюсь, вы станете одним из них.

Они прошли по первому этажу, миновав Дженни, которая была в яслях. Она держала на руках голубоглазого малыша. Мэтт увидел, как размеренно она ходит, поглаживая его по спинке и что-то мурлыча этому маленькому вопящему свертку, и восхищался тем, с каким терпением и любовью она это делала.

Он хотел иметь жену и своего ребенка.

Такую жену, как Дженни, и ребенка по имени Алексис.

В начале лестничного пролета Мэгги остановилась.

– Комнаты девушек наверху. Мужчинам вход воспрещен. У нас есть спальное помещение, где дети спят со своими матерями каждую ночь.

– Где они сегодня утром?

Мэгги удивленно приподняла бровь.

– Они в храме, мистер Хенсон... А откуда вы знаете Дженни?

– Она вам не говорила?

– Нет.

– Я отец ребенка, которого она ждет.

– Ребенка Дженни?

– И никакого другого.

– О! Я не хотела вырывать у вас это признание. Дженни никогда ничего не говорила... Я не знала, что она встретила кого-то.

– Мы встретились лишь месяц назад.

– Тогда как... простите... – прошептала она. – У меня так много вопросов...

– Все в порядке, но я, пожалуй, оставлю ответы на усмотрение Дженни. Мне кажется, я и так сказал слишком много.

– Не волнуйтесь. Ваши секреты останутся при мне. Я беспокоюсь о Дженни, как о дочери... или как о младшей сестре. – Она рассмеялась, и ее седые кудряшки закачались из стороны в сторону. – Я никогда не выдаю секретов. Так о чем мы говорили?

– Давно Дженни занимается благотворительностью?

– С тех пор, как открылся центр. Мы переманили ее из отделения для новорожденных при больнице университета.

– Она помогала и там?

– Она помогает всюду. Если бы все наши работники были похожи на нее... Я так понимаю, что вы еще не видели ее в работе?

– Нет. – Он только подвозил ее на машине в офис и никогда не интересовался, чем она занимается.

– Она словно вихрь. – Мэгги улыбнулась. – Или скорее как осьминог, который старается протянуть свои щупальца туда, где может помочь.

– А как я могу помочь? – Это действительно было место, где его деньги могли бы приносить реальную пользу. – Ваши самые неотложные нужды?

– Пища, подгузники и добровольцы.

– С пищей и подгузниками я могу помочь. Моя ассистентка позвонит вам утром. Вы скажете ей, что вам необходимо, и мы проследим, чтобы вы это получили.

– А что насчет добровольцев?

– Это труднее.

– А как насчет вас?

Мэтт усмехнулся.

– Когда Дженни приходит сюда?

– Каждое воскресное утро в шесть часов.

– Она не ходит в церковь?

– Гарантировать счастливое детство обездоленным малышам – вот ее религия.

Мэтт усмехнулся, чувствуя легкость, которой не ощущал уже многие месяцы.

– Тогда, надо думать, увидимся в следующее воскресенье.

– О чем ты говорил с Мэгги? – спросила Дженни Мэтта, когда они готовили обед в столовой центра.

– О центре, о детях, о тебе.

– Именно в таком порядке? – Молодая женщина рассмеялась, и он подумал, что никогда не слышал такого прекрасного смеха. – Я рада, что ты наконец понял, в чем заключается моя работа.

На мгновение он был парализован ее смехом и крохотными ямочками на щеках.

– Ну-у, – протянул он. – Ты удивила меня, это точно.

– Я не собиралась это делать. – Она наклонилась, чтобы поставить несколько детских бутылочек около раковины. Дженни разрумянилась и казалась милой и невинной. – Я никогда не думала о том, что чувствует донор спермы, после того как... ну ты понимаешь.

Мэтт замер. Значит, она все-таки допускает мысль, что он отец ребенка?

Она продолжала, явно нервничая:

– Большинство доноров в клинике «Утренняя звезда» – студенты медицинской школы при университете. Я надеялась, что это какой-то молодой альтруист.

– А я не альтруист?

– Я этого не говорила. Я не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы судить. Со мной ты очень великодушен, но есть много других людей, кто нуждается в твоей щедрости.

– И если бы я был так же великодушен с другими людьми, то нравился бы тебе больше?

– Нет. Ты бы сам себе нравился больше.

– Я не скряга, ночами считающий свои богатства. У меня есть определенные благотворительные интересы. Пару лет назад я был в правлении «Юнайтед вэй».

– Это хорошо. Но что ты делаешь с тех пор?

Мэтт нахмурился. А нужна ли ему маленькая дерзкая тыквочка, которая будет указывать ему, что делать?

– Я не критикую тебя. Я только стараюсь дать понять, что мы очень разные люди...

– Ну, я надеюсь.

– У нас совершенно противоположные цели, и мы идем к ним разными путями.

– Глупости. Ты только что признала, что не знаешь меня достаточно хорошо. – Он взял ее за руку. – Проведи со мной какое-то время, и ты увидишь, какой я. Поужинай у меня сегодня.

– Нет, – ответила она быстро.

– Почему?

– Ужин – это слишком личное. – Она опустила глаза, ее голос смягчился. – Кроме того, последний совместный ужин оказался не очень удачным.

– Если ты не хочешь приходить ко мне домой, приходи в мой офис. Завтра. Я узнал о твоей работе, теперь ты можешь узнать о моей. Встретишься с моими сотрудниками, и, может быть, они убедят тебя, какой я классный парень.

– Они считают тебя классным парнем?

– Хотелось бы так думать.

– Когда ты последний раз делал для них что-нибудь хорошее просто потому, что...

Мэтт поднял бровь.

– Потому – что?..

– Потому, что они много работают. Потому, что люди любят приятные сюрпризы. Потому, что ты можешь это сделать.

– Я не знаю. Надо подумать.

Глаза Дженни блестели.

– Если ты не можешь вспомнить сразу, значит, это было давно.

Мэтт возмущенно фыркнул.

– Когда в последний раз ты делала что-нибудь приятное Нэнси?

Ей даже не надо было задумываться над этим.

– Нэнси любит поэзию. Она может процитировать любого американского поэта, которого ты назовешь. На прошлой неделе я зашла в букинистический магазин и нашла старый томик произведений Карла Сэндберга. Он был в хорошем состоянии, с золотым тиснением на обложке. Книга обошлась мне в два доллара, а Нэнни была очень довольна.

– Ты купила ей подержанную книгу?

– Важно внимание, а не деньги.

– Ты так обо мне думаешь? Что я пекусь только о деньгах?

– Нет, не совсем. – Она поставила большую кастрюлю в раковину и пустила воду. – Деньги не главное, пока их у человека нет.

– У меня они есть, у тебя их нет, и противоположности никогда не сойдутся, так?

Дженни выключила воду и собиралась поднять тяжелую кастрюлю. Мэтт быстро подошел, взял ее и поставил на газ.

– Ты все еще не понимаешь.

Какой-то звук послышался из передней части дома, и Мэтт услышал веселый детский смех.

– Пойдем со мной, – сказала Дженни, беря его за руку. – Сейчас ты увидишь хозяйку «Дома Надежды».

Мэгги стояла в гостиной, ожидая их. Дженни оперлась на руку Мэтта, опускаясь на колени перед подругой.

– Доброе утро, моя любимая, – пропела она. Мэтт был смущен тоном, которым она говорила, и тем, что она встала на колени перед Мэгги. Но тут из-за женщины появился маленький ребенок. – Как сегодня дела у моей подружки?

Крошечная девочка, одетая в розовое платье и самые маленькие туфельки, которые он когда-либо видел, совершенно игнорировала Дженни, уставившись на Мэтта.

Мэтт улыбнулся девочке. Она наклонила голову, чтобы посмотреть на него, потеряла равновесие и опять встала прямо, только вытянув ручки. Мэтт не мог сдержать улыбку, глядя, с какой сосредоточенностью она удерживает эту позу.

Она медленно подошла к Мэтту, не отводя от него глаз. Мэтт был поражен совершенством этого миниатюрного существа.

Раньше он думал об Алексис только как о ребенке в животе матери. Он не думал о ней как о маленьком существе, которое будет делать первые шаги, говорить первые слова, пойдет в школу, будет учиться водить машину.

Ходить на свидания.

Девочка остановилась перед ним и вновь наклонила головку, чтобы лучше его рассмотреть. Она изучала его тщательнее, чем он изучал свои контракты. Когда он посмотрел в ее темные глаза, то увидел в них ум, который не ожидал увидеть у такого маленького существа.

Она подняла ручки и скомандовала:

– На лучки.

Мэтт поднял ее, и она удобно устроилась у него на руках. Каштановые кудряшки лезли ей в глаза, и она убирала их пальчиками. Такой же жест он видел у Дженни. Точно так будет делать и Алексис.

– Мэтт, я хочу представить тебе мисс Хоуп Тернер. Хоуп, это мой друг, Мэтт.

– Ма-а, – кивнула Хоуп, словно показывая, что поняла все правильно. Потом она указала на Дженни. – Нинни.

– Тернер? – спросил Мэтт, глядя поверх головки ребенка.

– Хоуп – дочь Мэгги.

Мэтт посмотрел сначала на темноволосую девочку, потом на Мэгги.

– Я удочерила Хоуп около двух лет назад, – объяснила Мэгги. – Ее бросили в больнице. Мать малышки думала, что ее дочь родилась инвалидом, потому что сама она употребляла наркотики.

– А это так? Я имею в виду, она инвалид? – спросил Мэтт, со страхом ожидая ответа.

– Нет, она здорова. Одна из счастливчиков.

Хоуп не нравилось, что на нее не обращают внимания. Она потрогала щеку Мэтта, затем указала на свои ножки.

– Туфи, – объявила она.

– Да, – согласился Мэтт. – Они очень красивые.

Хоуп кивнула.

– Касивые, – повторила она, и Мэтт растаял окончательно.

Он догадывался, что выглядит дураком, держа на руках маленькую девочку и разговаривая о ее туфельках, но не мог ничего с собой поделать.

– Ого, – сказала Мэгги, – она завоевала еще одного.

– Да, – добавила Дженни со смехом, – чем они больше, тем тяжелее они падают.

Ну хорошо, он завоеван. Он безумно полюбил детей.

Мэгги забрала Хоуп у Мэтта и пошла на кухню, а Дженни ухватилась за руку Мэтта, и он помог ей подняться. Она незаметно смахнула слезы.

В тот день, когда она начала работать в центре, Дженни пообещала себе, что никогда не будет плакать перед детьми, что они никогда не услышат недовольства в ее голосе, что они будут чувствовать только ее любовь.

Сегодня она увидела, каким отцом будет Мэтт. Она должна бы быть счастлива, но ее сердце разбивалось на тысячи осколков.

Она представляла, что это Алексис, и не понимала, как она сможет держать дочь вдалеке от него.

– Наш малыш тоже будет сильным и здоровым, – заверил Мэтт.

Дженни повернулась и положила руку на грудь Мэтту. Она чувствовала биение его сердца так же отчетливо, как и сердца ребенка внутри нее.

– И красивой.

Он поцеловал ее макушку.

– Что ты сказала?

– Алексис будет красивой.

С шумом распахнулась входная дверь. Женский смех донесся из гостиной.

– Девушки вернулись, – она отступила и улыбнулась.

Так они и стояли – замерев на месте, среди разномастных стареньких кофточек и штанишек, среди криков и воркотни малышей вокруг них. Она подняла глаза и встретила взгляд его шоколадных глаз. Дженни судорожно сглотнула.

– Ты можешь остаться на обед?

Он покачал головой:

– У меня много работы, так что я пойду. Стедмен отвезет тебя домой.

Дженни внимательно посмотрела на Мэтта.

– Все в порядке? Мне бы не хотелось, чтобы ты из-за чего-то расстроился.

– Все хорошо. – Он погладил ее по щеке. Потом наклонился вперед, чтобы запечатлеть мягкий поцелуй на ее губах. – Я горжусь тобой. Ты много работаешь, чтобы изменить наш не самый справедливый мир. Ты необыкновенная женщина.

– Я совершенно обыкновенная. Он улыбнулся.

– Для меня ты необыкновенная.

На улице Мэтт обернулся, чтобы посмотреть на центр. Старое здание нуждалось в ремонте. Он размышлял о том, есть ли поблизости строительная компания, которая могла бы произвести нужные работы.

Он понял, что его чековая книжка заметно похудеет в ближайшие месяцы, но совершенно не жалел об этом.

Мэтт знал, что надо сделать. Это будет не просто и не дешево, но оно того стоит.

Он прошел несколько кварталов к центру города, когда до его сознания стали доходить звуки улицы. Девочки в джинсовых пиджачках собирались группками на тротуарах, прыгая через веревочку. Мальчишки всех возрастов и комплекций выставляли напоказ свои навыки игры в баскетбол и катания на скейтах. Маленькие магазинчики теснились на улицах, семейный ресторанчик приветливо открыл свои двери.

На маленькой церкви висело объявление о продаже выпечки. И он пошел на аппетитный запах. Его приветствовали как знакомого, дали попробовать почти каждое изделие и оставили в покое, только когда он купил по одному пирожку всех представленных видов.

Прохладный осенний ветерок стал ледяным. Мэтт передумал идти в офис пешком и начал искать такси. Но таковых не обнаружилось, и он направился к автобусной остановке.

Когда ему пришлось поднять воротник, чтобы защитить уши от ветра, он подумал о Дженни, которая ждала автобус в своем пальто, не застегивающемся до конца.

И тут он остановился на проезжей части и почувствовал, как его замерзшие губы улыбаются.

Когда он упомянул об «их» ребенке, она не возражала.

Это прогресс.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Дженни нажала на кнопку вызова лифта. Офис Мэтта располагался на семнадцатом этаже.

Она так и не поняла, что согласилась на этот визит, пока Мэтт не позвонил ей утром и не напомнил об этом. И вот она здесь, удивленная, что он не встретил ее внизу.

Дженни постаралась вспомнить, что она знала о Мэтте. Он не делал секрета из того, что заботится о ее благополучии. Он показал свою щедрость, чем удивил ее.

Решив не спешить, она нажала на кнопку с цифрой семь, затем, как непослушный ребенок, все остальные кнопки верхних этажей. Ей надо было подумать.

Проблема заключалась в том, что она начала влюбляться в Мэтта Хенсона. Это случилось в тот миг, когда он поднял крошку Хоуп на руки и она представила, что это Алексис. Это было странно, необыкновенно, пугающе.

Каждый вечер, перед тем как пожелать Лек-си спокойной ночи и закрыть глаза, Дженни обещала себе завтра сказать Мэтту, что не может больше видеть его, что все очень сомнительно, непонятно и не надо создавать новые проблемы.

И каждое утро, когда открывала ему дверь, она вымаливала у судьбы еще один день.

И вот она в лифте, поднимающемся в логово этого повелителя женских сердец.

– Ты совсем потеряла голову, – упрекнула она себя.

Но ее это не заставило остановиться. Ничто и никогда не заставит ее остановиться.

Она закрыла глаза и прислонилась к стене. В этот момент двери открылись.

– Дженни? С тобой все в порядке? – мягкий, как шелк, голос прозвучал из темноты.

Прежде чем открыть глаза, она признала то, что оказалось неожиданным, но верным.

Она влюбилась в Мэтта Хенсона – доброго, щедрого и упрямого. Она должна довериться ему. Это будет непросто, но это очень важно для Алексис и для нее.

Он вошел в лифт и терпеливо ждал, пока она откроет глаза и ответит на его вопрос.

– Дженни?

– Мэтт.

Он шагнул вперед и обнял ее. В его движении не было заминки, словно он, как и она, решил, что время ожиданий, беспокойств и вопросов прошло.

– Как мои девочки поживают сегодня? – Мэтт положил руки ей на живот. Накидка из кашемира, которая была на ее плечах, бесшумно упала на пол.

Лифт начал медленно двигаться, увозя их наверх.

– У нас все отлично.

– Она больше не занимается гимнастикой? – спросил Мэтт.

Дженни покачала головой.

– Просто немного балета. Несколько пируэтов, но без прыжков и сальто.

Лекси шевельнула ручкой или ножкой, и Мэтт ощутил это движение.

– Мне нравится, когда она так двигается. Мне кажется, она уже узнает меня.

– Она привыкает к тебе. Как... к отцу.

И именно там, где-то между семнадцатым и двадцать четвертым этажами «Хенсон билдингс», Дженни признала Мэтта отцом своего ребенка.

Просто. Без колокольчиков или звуков труб. Простое признание того, что ее душа поняла в тот самый момент, как он впервые коснулся ее.

Мэтт рассмеялся, когда малыш повернулся снова.

Их глаза встретились. Не говоря ни слова, Мэтт поцеловал ее, дразня, разжигая внутри нее огонь, который, она знала, будет невозможно погасить.

Ее дыхание участилось. Она хотела его, ей было необходимо, чтобы он поцеловал ее еще раз. Словно поняв это, он повиновался беззвучному приказанию.

Ее руки заскользили к его шее и обняли его.

Мэтт не разочаровал ее. Он целовал Дженни, словно изголодался по ней, поучая, дразня и умоляя. Он наслаждался, проводя кончиком языка по ее губам. Он тихо застонал, когда она ответила ему. Обоих поглотила бездна желания.

Его рука накрыла ее грудь. Желание сконцентрировалось там. Она почувствовала, как ее грудь наливается с каждым прикосновением его нежных пальцев. Она задохнулась, потом мягко застонала, не в силах скрыть свое возбуждение.

Лифт двигался вверх, и она чувствовала, что летит – так высоко, как никогда. Наконец двери открылись.

Дженни моргнула, свет извне мгновенно ослепил ее.

– Где мы?

Мэтт выпрямился. Он снял ее руки со своей шеи, поцеловал их.

– Это смотровая площадка. – Он потряс головой, словно приходя в себя. – Не хочешь полюбоваться видом?

Дженни прерывисто вздохнула, голова ее кружилась, сердце громко стучало.

– Нет, спасибо. За один день слишком много невероятных ощущений.

Глаза Мэтта заблестели.

– Ты считаешь меня невероятным?

– Ну, я...

– Мне говорили, что я хорошо целуюсь, но никто никогда не говорил, что я невероятный.

– Только «хорошо»?

– Эй, я не хотел хвастаться.

– Ты не хотел? – Дженни не могла сдержать смех. – Не изображай при мне скромника, а то я не буду знать, что делать с обычным Мэттом.

– Очень смешно, мисс Эймс. – Он еще раз поцеловал ее и взял за руку. И тут дверь снова раскрылась.

Перед лифтом стояло как минимум 50 человек, что составляло сотню глаз, уставившихся на Дженни.

Мэтт сжал ее руку.

– Что скажешь, если мы займемся работой?

– И зачем я придумал позвать ее сюда? – проворчал Мэтт.

Грег, стоящий рядом с ним, улыбнулся.

– Посмотри на нее. Боже. С того момента, как она вошла в дверь, все смотрят на нее, как влюбленные щенки. – И он, Мэтт, во главе этой стаи.

Дженни улыбнулась тому, что сказал ей один из секретарей, и Мэтт почувствовал, что возбуждается. От одной ее улыбки. «Как легко повержено мое могущество, – размышлял он. – Что задумал этот Шеперд? И почему он стоит так близко от нее?»

Грег хихикнул.

– Ты знаешь, они просто умирали, как хотели ее увидеть, когда узнали о ребенке. Они ужасно любопытны.

– Не могли бы они удовлетворять свое любопытство на расстоянии? – Мэтт подавил желание закричать, чтобы они убирались. Особенно мужчины. Может быть, это было связано с тем, как они целовались в лифте, но эта женщина сводила его с ума.