Текст книги "Бегство из-под венца"

Автор книги: Карен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 9

Наверное, никогда в жизни Виктор не действовал так быстро. Положив девушку на постель, он бросился к готовой распахнуться двери.

Прищурив темные глаза, Кин пристально смотрел на тяжело вздымавшуюся грудь Виктора и беспорядок в его одежде.

– Что здесь происходит? – произнес он сквозь зубы, в его голосе сквозили изумление и ярость.

– Не то, что ты подумал, – ответил Виктор. Скрестив руки, Кин не сводил с него глаз.

– Подожди минуту. – Виктор захлопнул перед ним дверь и повернул ключ.

Он прислонился спиной к двери и взглянул на гостью. Предложив ей кров и обещав сохранить ее невинность, он поставил на карту свою честь. Джентльмен, чье слово ничего не стоит, сам не стоит ничего.

Дверь содрогалась под ударами Кина.

– Выходи сейчас же!

– С вами все в порядке? – шепнул Виктор.

Свернувшаяся калачиком девушка выглядела испуганной, ошеломленной и чертовски соблазнительной. Она подняла на него свои ясные голубые глаза и кивнула. Ему хотелось успокоить ее, но он не смел прикоснуться к ней, особенно в нынешнем своем состоянии.

– Ленард, вы там? – крикнул Кин. – У вас все нормально?

Виктор отпер замок и, открыв дверь, уперся ладонью в грудь Кина, отталкивая его назад.

– Хоть ты и мой старший брат, у тебя нет права врываться в мою спальню.

– Черт побери, но ты прежде врывался к нам с Софи.

– Гораздо чаще я стоял на страже у дверей. – Виктор прислонился к дверному косяку и упер руки в бока, пытаясь выровнять дыхание и обрести контроль над своим своенравным, непредсказуемым телом. Очевидно, его сводный брат догадался, что происходило в спальне. – Слава Богу. Какое счастье, что ты здесь!

Кин изумленно уставился на него.

– Это не то, что ты подумал.

– Это ты уже говорил. Но тогда потрудись объяснить, почему у тебя такой вид, словно тебя застали в разгар… э-э… амурного приключения.

– Какое изысканное выражение. – Виктора позабавило, что Кин старательно подбирал подходящие слова.

Он направился вниз по лестнице в библиотеку, надеясь, что по дороге ему в голову придет более или менее правдоподобная история. Виктор сам не понимал, почему так беспокоится. Ведь какую бы историю он ни придумал, правда все равно выйдет наружу.

– Ты намерен объясниться? – Кин следовал за ним по пятам и смотрел на него как на развратное чудовище.

– Не здесь.

Кин не слишком ошибся в своих предположениях.

О чем Виктор думал? Нет, он не думал, он чувствовал. Чувствовал страстное влечение, которое он подавлял годами, желание обладать женщиной и утешать ее. «Да, здесь все ясно», – с сарказмом сказал себе Виктор. Желание познать ее в библейском смысле этого слова едва ли вязалось со стремлением защитить и утешить женщину.

Черт возьми, она ранена, находится под воздействием лекарств и немного безрассудна. А он чересчур безрассуден, хоть у него больше опыта.

Они вошли в библиотеку, и Кии с треском захлопнул дверь.

– Ты наконец объяснишь, что происходит?

– Мне бы не хотелось, – ответил Виктор, взяв графин с бренди.

Он поднял глаза, словно мог сквозь потолок видеть свою гостью. Наверное, она все еще дрожит в постели, как испуганный кролик.

Угрызения совести и чувство вины терзали его. Почему он всем приносит одни несчастья? Он едва не лишил свою гостью невинности лишь потому, что стосковался по женской ласке.

Виктор поднял графин и всматривался в янтарный напиток.

– Ради благополучия мистера Холла я обязан спросить… – Кин замялся, – обязан спросить. Ты злоупотребил его доверием?

Виктор вертел в руках графин. Он не хотел пить. Он больше не хотел притуплять чувства и боялся, что под воздействием алкоголя не сможет контролировать себя. Черт, он едва владеет собой, даже будучи трезвым.

– Можно и так сказать, только… это… не он, а она. – Стойло ему лишь взглянуть на бренди, и он заговорил так, словно был вдрызг пьяным.

– Что? – прошептал Кин.

– Это девушка. Ленард оказался женщиной.

– Ох! – выдохнул Кин и тяжело опустился в одно из стоявших у камина кожаных кресел. – Налей мне бренди.

Виктор выполнил его просьбу.

– Когда ты это узнал?

– Как только расстегнул рубашку, чтобы осмотреть рану.

Кин вздрогнул.

– У меня была такая же реакция, – заметил Виктор. – Хотя, должен признаться, я вздохнул с облегчением.

– С облегчением? – слабым эхом повторил Кин.

– Мои чувства к мнимому юноше были странными, почти непристойными. Я думал, что потерял разум.

Кин взглянул на него.

– Понятно. Ты, вероятно, испытывал влечение, еще когда считал ее мужчиной. Отсюда твое фанатичное желание отправить мистера Холла из Англии?

– Именно так. Поскольку я не представлял себе, как будут развиваться события, если юноша станет моим любовником. Каюсь, когда выяснилось, что этой проблемы нет, я обрадовался.

Кин то ли фыркнул, то ли кашлянул. Наверное, его это позабавило, хотя смеяться тут было не над чем.

– Твое поведение показалось мне странным. Хотя первой моей мыслью было, что ты смертельно ранил мальчишку и не хочешь, чтобы мы это поняли.

Виктор вздрогнул от неожиданности. Ему не приходило в голову, что он мог убить соперника.

– Ее рана не опасна.

– Хирург сказал нам об этом. Шеридан, кажется, весьма заинтересовался подробностями его… э-э… ее ранения.

О Господи! Значит, Шеридан понял, что Пенни женщина? Тони обладал сверхъестественными способностями открывать правду. Виктору следует нанести визит Шеридану и принести извинения его жене Фелисити. Но прежде всего ему нужно защитить свою гостью от самого себя.

– Думаю, тебе было бы лучше остаться здесь, пока не приедет ее горничная, – усмехнулся Виктор. – Тогда девушка будет защищена от моего излишнего внимания.

– Наоборот, мне, наверное, следует уйти, – хмыкнул Кин. – Пей до дна. – Он поднял бокал и осушил его.

– Нет, черт побери. Ты этого не сделаешь. Я не могу погубить ее. Хирург дал ей настойку опия. Голова у нее затуманена. И я не собирался… Я только… – Любое объяснение казалось Виктору неверным и жалким. – Я потерял контроль над собой. Ты пришел как раз вовремя.

– Мне вовсе не показалось, что ты насилуешь ее, – возразил Кин. – Я не слышал от девушки ни одного звука протеста. Она лишь вскрикнула, увидев меня на пороге.

Виктор дрожащей рукой откинул со лба волосы.

– Я не посмею лишить ее невинности. – Он приносил беду всем, с кем имел дело.

– А она невинна?

– Похоже, да.

Виктор прошелся по комнате, слишком взволнованный, чтобы усидеть в кресле. Он почувствовал желание девушки, но ее неловкие движения и застенчивость вряд ли были напускными. Создавалось впечатление, что она внутренне готова принять и повторить любое его движение, не зная, как действовать самой.

Кин подался вперед.

– Тогда осмелюсь предложить, чтобы ты покончил с этим.

– Поверить не могу, что ты даешь мне такой совет. В отношении Мэри-Фрэнсис ты меня так не поощрял.

Справедливости ради стоило заметить, что жена Виктора отнюдь не горела любовным желанием. Кин сердито посмотрел на него.

– Мы оба знаем, что Мэри-Фрэнсис была для тебя сущим наказанием, но деньги ее отца оказались настоящим благом. Помнится, я уложил Софи в постель через десять минут после того, как встретился с ней, но я был слишком хорошо воспитан, чтобы довести дело до конца. Я больше заботился о ее невинности, чем она сама. – Кин произнес слова «воспитан» и «невинность» так, словно это были ругательства. – Тем, что я не тронул ее тогда, я избавил нас обоих от боли и муки.

– Но ты… ты это… пришел, чтобы сделать ей предложение.

– Тогда я не испытывал по этому поводу ни малейшего восторга. Отец заставлял меня жениться. Последний раз я видел Софи девочкой. Она сидела на дереве и плевалась вишневыми косточками. В ту пору мы все были очарованы Эмилией, Софи же была полной противоположностью этой благовоспитанной особе. Откуда мне было знать, что Софи окажется пределом моих мечтаний.

Виктор не понимал, какая связь между коротким ухаживанием Кина за Софи и его взаимоотношениями с гостьей. Почему все-таки девушка решила поощрить его намерения? Невинным созданием редко движет стремление получить удовольствие.

Кин понизил голос:

– Я знал только, что она распаляет меня и что я хочу переспать с ней. – Он продолжал говорить о своем.

– Да, но девушка находится под моей защитой, и я не могу обидеть ее. – Виктор развел руками. – Я даже не знаю ее имени.

– Строго говоря, того, что она находится в твоем доме, уже вполне достаточно, чтобы погубить ее репутацию.

– Но никто не узнает, кто она на самом деле.

– А ты не думаешь, что твой поступок, когда, ранив юношу на дуэли, ты забрал его к себе в дом, сочтут странным?

– Это не более странно, чем наша с тобой дружба или то, что Шеридан и Бедфорд после дуэли жили под одной крышей.

Кин пожевал нижнюю губу.

– Ты мог бы оставить девушку со мной и Софи.

– Нет!

Отрицание сорвалось с губ прежде, чем он успел о чем-нибудь подумать. Виктор даже на время не хотел лишиться общества своей гостьи.

Кин улыбнулся:

– Тогда доведи дело до конца.

– Ты невыносим. Я не могу этого сделать. У меня все-таки есть какое-то понятие о чести. Девушка находится под моей защитой.

Кин должен бы понимать разницу. Софи тогда находилась под защитой отца. И достаточно было одного ее крика, чтобы слуги прибежали ей на помощь. У его же гостьи не было никаких заступников.

– Ты никогда не слушаешь моих советов. Но знаешь, по-моему, тебе нужно жениться на ней.

Слова Кина подействовали на Виктора словно ушат холодной воды. Нет, ему ни в коем случае нельзя этого делать. И ради нее тоже.

– Именно этого я хочу избежать всеми путями. Я больше никогда не женюсь. Сама мысль об этом приводит меня в ужас. – Виктор с такой силой ухватился за спинку стула, что костяшки пальцев побелели.

Кин поднял бокал, жестом попросив налить еще бренди.

– Ее происхождение, возможно, не хуже, чем происхождение Мэри-Фрэнсис.

– Дело не в этом. – Виктор взял у Кина бокал и пошел к буфету. – Я никогда не видел, чтобы брак приносил людям что-нибудь, кроме страданий. И не хочу причинить горе ни себе, ни женщине.

– Мой брак едва ли можно назвать несчастливым, – возразил Кин.

– Мне довелось видеть тебя в полном отчаянии, когда Софи вылезла на крышу. Так что не уверяй меня, что все прекрасно.

– За отчаянием следует головокружительный восторг. Так что оно того стоит.

– Наверное, ты бы не сказал этого, если бы она сорвалась и разбилась насмерть, – заметил Виктор, подавая ему бокал.

– Ты прав. – Кин сделал глоток и отвел взгляд. – Наши с Софи разногласия и вызваны-то главным образом моей боязнью потерять тех, кого я люблю.

– Я не думаю о потерях, однако умудряюсь испортить людям жизнь. То, что в Мэри-Фрэнсис пощадила болезнь, разрушил я. Я приложил руку к тому, чтобы погубить тебя, а мое вмешательство в жизнь Эмилии и Джорджа едва ли делает мне честь.

– И все же из этого не следует, что ты должен противиться браку, все время перебирая в памяти страдания, выпавшие тебе на долю с Мэри-Фрэнсис.

– Вряд ли тебе удастся назвать много счастливых супружеских пар, а обратных примеров сколько угодно, начиная с принца-регента, который нынче правит Британией.

– Вспомни Тони и Фелисити.

– Первый ее брак был несчастливым, а сейчас у нее едва остается время для Тони. Если бы не сын, не знаю, что стало бы с их семьей. А что хорошего можно сказать о браке Джорджа и Эмилии? А наша сводная сестра Маргарет и Бедфорд? Да и жизнь нашего отца с моей матерью… Я видел, что отец разбил ее сердце и раньше времени свел ее в могилу, так же как и я поступил с Мэри-Фрэнсис. Нет, я не в состоянии вкладывать столько сил в то, что самой природой обречено скорее на провал, чем на счастье.

– Ты ещё не оправился от случившегося, – тихо заметил Кин, словно удивившись.

Первым порывом Виктора было отрицать это, но Кина не проведешь, он знал своего сводного брата лучше многих.

– Прошло только три месяца.

– Я думал, Мэри-Фрэнсис умерла для тебя задолго до ее физической смерти. Вряд ли ты повинен в том, что она снова бросилась в огонь, после того как один раз ты ее вытащил. Все дело в ее безумии.

Виктор повернулся к камину. Он знал, в чем его вина. Он настаивал на том, чего Мэри-Фрэнсис была не способна ему дать.

– Я пытался спасти наш брак и хотел… хотел иметь сына, ребенка, которого мог бы воспитывать, Для нее это стало последней каплей.

Кин положил руку ему на плечо.

– Эта молодая девушка сможет родить тебе сыновей.

– Нет, я больше не позволю своим страстям погубить хоть одно человеческое существо. Я причинил достаточно страданий. Я ничего не хочу. Мне ничего не нужно. Я получил достаточно, но мне нечего отдать. Нет, я больше никогда не женюсь.

Лидия забилась под одеяло и подтянула колени к подбородку. Так что же произошло?

Виктор поцеловал ее, и не только поцеловал, но сделал, нечто большее. Он прикасался к таким местам, что ее бросало то в жар, то в холод. Ее грудь все еще покалывало иголочками там, где, лаская, прошлись его длинные пальцы.

Лидию удивило ее собственное стремление ощутить тепло тела Виктора. Это было так просто и в то же время опьяняюще. Она повернулась на бок. Боль От раны в плече отозвалась во всем теле.

Ее всегда учили бежать прочь от того, что только что произошло. Благовоспитанная женщина не должна позволить себе так низко пасть. Лидия была обескуражена отсутствием контроля над собой, собственным порывом, тем, что она способна получить удовольствие от такого примитивного действия. Она знала, что мужчинам это нравится, а от женщин лишь требуется пережить первый контакт и терпеливо сносить остальные. Супружеское слияние предназначено лишь для того, чтобы доставить мужу радость. Разве не так?

Лидия снова легла на спину, но это положение тоже оказалось неудобным. Плечо болело все сильнее, в горле пересохло. Она попыталась сесть, чтобы ослабить давление наложенной на рану повязки. Двигаясь очень медленно, чтобы не разбередить рану, она поправила подушки.

Когда она откинулась назад и натянула одеяло до подбородка, дверь в спальню открылась. Виктор, на ходу поправляя рукава рубашки, подошел к шкафу.

– Прибыл врач. Я пошлю его к вам. – Он вынул из гардероба сюртук и жилет, не глядя в ее сторону. – Ваша горничная отказалась покинуть квартиру без ваших личных указаний. Напишите ей записку. Она умеет читать? Узнает ваш почерк?

О Господи, что там Дженни задумала? И почему Виктор отводит взгляд? Лидии хотелось с головой залезть под одеяло и спрятаться ото всех.

– Ваш слуга сказал ей, что вы ранили меня? – Виктор повернулся к ней, но не отрывал взгляда от жилета, пуговицы которого застегивал.

– Не знаю. Но нужно, чтобы ваша горничная была здесь.

Он выглядел раздраженным и недовольным. Судя по его настроению, ее поведение ужаснуло Виктора не меньше, чем ее самое.

Он прошел через комнату, выдвинул ящик комода, достал галстук и повязал его.

– Лидия положила подбородок на колени. Голова у нее кружилась от боли и смущения. Почему мужчина, которого она обманывала с первого мгновения их встречи, все-таки хочет иметь с ней дело?

– Вы сердитесь на меня или на мою горничную? – Он с грохотом задвинул ящик.

– Главным образом на себя.

Виктор подошел к изножью кровати, и Лидия не могла отвести взгляд от его мускулистых ног, от его бедер, обтянутых черной тканью.

– Мне не следовало так поступать. Я должен извиниться перед вами за поцелуи.

Его извинение ударило ее, словно брошенный в грудь камень. Она этого не ожидала. А как же все остальное?

– И за остальное тоже, – продолжил Виктор, словно прочитав ее мысли. – Вы находитесь под влиянием лекарств и не слишком отдаете себе отчет в своих поступках.

Лидия уткнулась лицом в колени и зажмурила глаза. Дело не в нем. Просто он считает ее поведение неприличным.

– Даю вам слово, что никогда… не притронусь к вам. И, предоставив вам приют, позабочусь о вас. Я ничего не ожидаю в ответ. Вы поняли?

Она покачала головой, не поднимая ее от коленей. Его голос смягчился.

– Если вы считаете, что должны расплатиться за мое гостеприимство своим телом, то ошибаетесь.

– Понятно.

Лидия вовсе так не считала. Но возможно, это единственная причина, которая пришла ему в голову в ответ на ее энтузиазм.

– Несмотря на мой промах, я намерен обеспечить вам безопасность, пока вы не выздоровеете. Я не причиню вам никаких неприятностей. Кроме того, Кин предлагает вам пожить у них. Если вы сочтете, что это для вас лучше; Софи станет для вас подходящей компаньонкой.

Лидии показалось, что Виктор снова хочет избавиться от нее, и это болью отозвалось в ее сердце.

– Мне кажется, вы этого хотите, – с тоской проговорила Лидия.

– Так будет лучше для вас.

Она подняла глаза и увидела, что Виктор судорожно сжимает столбик кровати. Он хочет, чтобы она осталась?

Виктор провел рукой по волосам, и, задаваясь вопросом, как это он оказался у дома Эмилии, взялся за дверной молоток. Он отправился прогуляться, в надежде сжечь бушевавшую в нем энергию, попал под дождь и теперь промок насквозь. Что ж, это тоже способ остудить его пыл.

В его постели спала гостья. Ему же хотелось прилечь рядом и охранять ее сон, но Виктор знал, что не остановится на этом. Он мечтал закончить начатое раньше. Ему хотелось заниматься с ней любовью весь дождливый день и всю темную ночь напролет. Если она сводила его с ума в мужском обличье, то, явившись женщиной, окончательно сломила его волю.

Его тело трепетало от желания. Кровь кипела в жилах. Виктор словно очнулся от долгой спячки и вновь почувствовал запах дождя, прохладу ветерка, шевелившего его волосы, увидел тяжелые серые тучи на небе. Он давно – месяцы, а может быть, и годы – не ощущал в себе полноты жизни.

После того как хирург ушел, снова дав девушке большую дозу настойки опия, Виктор отправился за ее горничной. У нее он рассчитывал узнать подлинное имя своей гостьи, однако служанка отказалась сообщить ему хоть какую-нибудь информацию. Правда, поняв, что Виктору известна тайна ЛеНарда, горничная согласилась привезти одежду своей хозяйке. Дженни поселилась в маленькой прихожей перед спальней Виктора. Во всяком случае, теперь рядом с девушкой находилась ее горничная. Ей это было необходимо.

Когда лакей открыл дверь, Виктор отряхнул цилиндр и вошел внутрь. Он ждал в холле, пока лакей отправился узнать, «дома ли госпожа».

Скорее всего Эмилия дома. Но чем дольше Виктор ждал, тем больше сомневался, что нашел подходящий выход. Чем объяснить, что долгие годы брака он обходился без физического союза, а проведя под одной крышей с незнакомкой всего лишь неделю, он едва не обезумел от страсти?

Ему нужно освободиться от наваждения. Эмилия всегда к его услугам. Она не та женщина, которая ему нужна, но это самое разумное. Займись он любовью со своей гостьей, это испортило бы жизнь ей и значительно осложнило ему.

Виктора проводили в гостиную, и Эмилия поднялась ему навстречу. Чем ближе она подходила, тем больше ему хотелось сбежать.

– Виктор, я так рада тебя видеть. – Она потянулась и прижалась прохладными губами к его щеке.

– Здравствуй, Эмили.

Неужели Эмилия такая маленькая? Рост его гостьи не создавал помех для поцелуев, к ней Виктору не нужно было наклоняться.

– Сегодня такой унылый день, и мне так скучно, – сказала Эмилия. – Я велю подать чай.

Он пришел не за чаем.

– Пожалуй, я пойду.

– Нет, останься, ну хоть на четверть часа. Хотя бы из вежливости. Может, погода улучшится. – Эмилия указала на окно, за которым хлестал дождь. – Не думаю, что какие-нибудь визитеры помешают нам в такой ливень.

Она взяла его за руки.

У Виктора возникло смутное чувство неловкости оттого, что Эмилия поняла, зачем он пришел. Ее руки были холодными, и он с опозданием заметил, что она без перчаток. Они лежали на подлокотнике софы. Эмилия никогда не появлялась в гостиной без перчаток, она снимала их, только когда слышала, что он поднимается к ней в комнату. Можно перейти к ней в спальню. Или воспользоваться софой?

Пожалуй, софа подойдет. Эмилия занималась с ним любовью в карете, и мысль о постели казалась ему банальной.

Может, запереть дверь? Виктор оглянулся.

– Пожалуйста, не уходи. Что-нибудь случилось? – спросила она.

– Я ранил Ленарда.

– Виктор! – воскликнула Эмилия и отшатнулась. – Он серьезно ранен?

Она снова протянула к нему руки, но он проигнорировал ее порыв.

– Он… С Ленардом все будет в порядке. Я не думал, что могу ранить… его. – Прищурив глаза, Виктор смотрел на Эмилию.

– А чего же ты ожидал, когда направил на него оружие и выстрелил? – удивилась Эмилия. – Ты же вызвал его на дуэль.

Виктору сейчас не были нужны укоры и назидания. Ему было необходимо избавиться от обуревавшей его страсти. Он увидел в темно-синих глазах Эмилии тревогу.

– Я не хочу говорить об этом. Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать Ленарда.

Виктор пристально смотрел на нее. Эмилия была красавицей, но он не испытывал ни малейшего желания обнять ее.

– Прости. Мне пора.

– Виктор, пожалуйста, останься. Наверное, я плохая хозяйка. – Она взяла его под руку. – Просто я нервничаю. Мне это так непривычно.

Эмилия прижалась к нему. Виктор старался хоть что-нибудь почувствовать, но не ощутил ничего. Хотя нет. Он почувствовал. Через платье с высокой талией выступал живот.

– Ты ждешь ребенка.

Эмилия опустила глаза и положила руку на живот.

– Да, через две недели все это поймут.

Как он раньше этого не заметил? Почему не обратил внимания, когда целовал ее в своем доме?

– Мы с Софи ухитрились сделать это одновременно, хотя, думаю, я ее опередила. – Эмилия подняла на него подернувшиеся влагой глаза. – Тебя это волнует? – прошептала она.

Ее слова отозвались в душе Виктора бурей эмоций – в последнее время он стал слишком чувствительным. Эмилия вызывала у него острую жалость. Он любил эту женщину, но с годами страсть остыла. Виктор положил руку на нежную выпуклость ее живота. Первая беременность Эмилии, причиной которой был он, прошла без его участия.

– На этот раз ребенок не мой.

– Да, это ребенок Джорджа, – подтвердила она.

– Я хочу быть крестным отцом.

– Джордж… – начала Эмилия.

– …будет возражать, я знаю. Но я хочу иметь тесные связи с твоей семьей.

«И со своей дочерью», – про себя добавил Виктор. Эмилия положила свою ладонь на его руку и слабо улыбнулась.

– Джорджа беспокоит моя беременность.

– Почему? Ему следовало бы радоваться. Я…

Виктор не стал заканчивать фразу о том, что Мэри-Фрэнсис не подарила ему детей. Ему показалось кощунственным упрекать в чем-то покойную и в то же время было странно, что он не пережил близко ничьей беременности и этого уже никогда не произойдет.

– Знаю. – Эмилия обняла его лицо ладонями. Виктор поцеловал ее, и она прижалась к нему. Он не испытывал к ней страсти, но не отстранился, полагая, что если получит хоть толику удовлетворения, его гостья будет в большей безопасности. Он надеялся подбодрить и утешить Эмилию, обойтись с ней со всей нежностью, обмануть себя убеждением, что он снова может полюбить ее. Но неожиданно перед его мысленным взором возник образ его гостьи.

Он усадил Эмилию на софу, подложив под голову и плечи подушки.

– Все будет в порядке, – шепнула она, когда он прилёг рядом и спросил, выдержит ли она в ее положении его вес.

Виктор вздрогнул, ему не хотелось, чтобы она разговаривала. Эмилия не обладала соблазнительным, глубоким голосом, как мнимый Ленард. Но он сам задал ей вопрос. Он закрыл ей рот поцелуем, подумав, что у его гостьи совсем иной вкус, и вспомнив, что тогда его обуревало желание. Он приподнялся.

Эмилия обвила его шею руками.

– Я не причиню тебе вреда? – спросил он.

Она отрицательно покачала головой. Он накрыл ее своим телом. Когда он закрыл глаза и вспомнил, как его гостья смотрела на его шрам, то достаточно воспламенился, чтобы продолжить. Но, черт возьми, он хотел «Ленарда». Ему хотелось разделить ложе со своей гостьей, он чувствовал себя ужасно по отношению к Эмилии, словно обманывал ее.

– Нет! Что вы делаете с моей мамой?

Топот маленьких ног напомнил Виктору, что он забыл запереть дверь.

– О Господи! – прошептала Эмилия, когда детские кулачки замолотили Виктора по спине.

– Не обижайте мою маму! – Удары маленьких кулачков снова градом обрушились на него. – Не убивайте мою маму!

Виктор обернулся и схватил девочку за руки.

– Реджи, успокойся. Я не обижал твою маму. И никогда этого не сделаю.

– Реджина, прекрати сию же минуту, – произнесла Эмилия не терпящим возражений тоном и села на софе. – Отправляйся к няне.

Стоявшая перед Виктором девочка всхлипнула, и у него упало сердце.

– Подожди. Она же ничего не поняла.

– Я не могу поощрять подобное поведение. – Голос Эмилии дрогнул от возмущения. – Она не должна бить людей. Я этого не потерплю.

– Эмилия, она еще ребенок.

Его дочь, дрожа, стояла перед ним, но когда подняла на него темно-карие – его глаза, в них был вызов.

– Вы обидели мою маму. Вы хотели ее убить, – упрямо повторила девочка.

– Нет, милая. Я никогда не обижу твою маму. Знаешь, почему? Я никогда не сделаю ничего, что может огорчить тебя.

– Виктор! – предупреждающе воскликнула Эмилия. Он жестом остановил ее.

– Я никогда не делал ничего, что могло бы повредить тебе, Реджи. Я скорее умру, чем сделаю это. Я слишком тебя люблю.

Взглянув в ее прелестное личико, он понял, что никогда не причинит ей горя. И хотя мечтал, чтобы она узнала, что он ее отец, сознавал – это принесет ей больше страданий, чем радости.

– Я никогда не сделаю ничего, что может огорчить тебя, – повторил он.

Произнося эти слова, Виктор знал, что говорит правду. Девочка подняла на него глаза. Теперь в них была неуверенность. Он отбросил с ее лица упавшие на лоб пряди. Ему хотелось сказать Реджине, что он всегда будет рядом, если ей понадобится помощь, но знал, что это бы только смутило девочку.

Почему все его действия причиняют боль тем, кого он любит? Почему Реджина не пришла на полчаса позже?