Текст книги "Бегство из-под венца"
Автор книги: Карен Кинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Глава 10
Леди Хелена разбирала утреннюю почту: несколько приглашений и адресованная ей записка. Не узнав почерка, она отложила записку, написанную на почтовой бумаге какого-то отеля, в сторону. Наверное, от кого-нибудь из ее многочисленных знакомых. А вот и приглашение от Шеридана, он всегда открывал светский сезон парадным обедом, за которым следовал небольшой бал.
Хелена села за письменный стол, чтобы ответить, что они с матерью принимают приглашение, и извиниться за отца, сославшись на его недомогание. Она задумалась. Удалось ли Тревору связаться с Шериданом? И можно ли попросить Фелисити пригласить Тревора вместо ее отца?
Хелена пожевала кончик ручки и подумала, что это может далеко завести. Обратиться с такой просьбой равносильно тому, чтобы объявить всем о своем интересе к мистеру Хамилтону. Она может, правда, вскользь упомянуть, что направила его к майору Шеридану. Хелена торопливо добавила постскриптум, упомянув о своем знакомом и о том, что майор мог бы помочь мистеру Хамилтону в его деликатном деле.
Вспомнив о записке из отеля, Хелена вдруг сообразила, что, возможно, это послание от Тревора.
Сломав восковую печать, она развернула листок.
Одна наспех написанная строчка.
«Ждите меня на Роттен-роу в пять».
Ни подписи, ни цветистых комплиментов, ни признания в вечных чувствах.
И все же сердце Хелены забилось быстрее. Она перевернула листок. Да, записка адресована ей. Хвала небесам, что мать поручила ей некоторые домашние дела, вроде ответов на письма. Год назад ее матушка не допустила бы, чтобы подобная записка попала в руки дочери.
Такая решительная команда могла прийти только от Тревора. Любой лондонский джентльмен в подобном письме польстил бы ей, уговаривал и по крайней мере Поставил бы росчерк или инициалы. Эта же записка была откровенна, касалась только сути дела и означала тайное свидание.
Хотя в указанный час в общественном парке всегда бывало много посетителей, Хелена предпочла бы отправиться туда с горничной или с конюхом. А может, лучше незаметно ускользнуть из дома?
В комнату вошла мать, и Хелена вздрогнула.
– Тебе нездоровится, милая? Ты что-то разрумянилась. – Леди Кейн подошла к стоявшему около письменного стола креслу и взяла с него свою вышивку.
– Я хорошо себя чувствую, мама, – ответила Хелена, посетовав в душе, что ее нежная кожа так легко краснеет, выдавая эмоции. – Как папа?
– Завтракает. У него сегодня была тяжелая ночь. Вид матери говорил о том, что и у нее была трудная ночь.
Хелене хотелось облегчить матери бремя забот. Правда, она мало что могла, ну хотя бы следить, чтобы домашнее хозяйство шло своим чередом.
– Я написала мистеру Шеридану, что мы с тобой принимаем его приглашение.
– Хорошо. Уэдмонт там будет, он всегда бывает у Шеридана. Ты должна воспользоваться этой возможностью привлечь его внимание.
– Он все еще в трауре. – Хелена незаметно сунула записку под приглашение Шеридана.
Леди Кейн снова отложила вышивку.
– Да, Хелена, но у тебя мало времени.
Ее отец так болен? Хелене никогда не приходило в голову, что он может и не поправиться.
– Папе сегодня хуже?
Мать поджала губы и покачала головой:
– Нет, он все в том же состоянии. – Она положила рукоделие на колени. – Мне в последнее время снятся сны, и, кажется, вещие.
Хелена заморгала от неожиданности. Ее мать всегда отличалась здравомыслием и не верила в приметы и предзнаменования. Должно быть, сны действительно тревожные, если мать обратила на них внимание.
– Что тебе снилось?
Леди Кейн, не поднимая глаз от вышивки, укладывала стежок за стежком.
– Что-то о гибели и смерти.
– Про папу? – спросила Хелена.
– Нет, ничего конкретного. Я просто подумала, что это предупреждение, Хелена. Ты должна выйти замуж как можно скорее или навсегда останешься в старых девах. Я так тревожусь за твое будущее.
– Мама, а если я решусь выйти за простого человека?
– Ну, если он предполагаемый наследник и никто не сможет оспорить его прав, то это вполне приемлемо. У тебя есть кто-то на примете?
Хелена покачала головой.
– Я просто спросила.
– Тогда считай, что это абсолютно невозможно.
Хелена нащупала лежащую под письмом записку.
Приняли бы Тревора ее родители? Что произошло бы, узнай они о выходке его сестры? Хелена знала ответ на эти вопросы – очевидно, что для ее родителей Тревор был неприемлем. И сейчас им меньше всего надо непослушание дочери. Хелене придется заигрывать с графом Уэдмонтом и сказать Тревору… что их отношения закончены. Но дело-то в том, что они и не начинались. Она должна сказать ему, что… не может поощрять его ухаживания.
Она встретится с ним в парке и скажет это. Но оставшиеся несколько часов она может мечтать о том, что цель встречи с ним весьма далека от решительного отказа.
Виктор, как всегда в минуты волнения, провел рукой по волосам. Няня увела Реджину, снова оставив его наедине с Эмилией.
– Мы можем перейти… в другую комнату, – сказала Эмилия.
Он подумал, что она имеет в виду свою спальню, где их, по-видимому, никто не потревожит.
– Нет. Я лучше пойду.
– Ты не хочешь меня, потому что я беременна? – Голос Эмилии дрожал.
Виктор уронил руки и взглянул на свою прежнюю возлюбленную. Она стояла у окна, глядя на потоки дождя. Голова опущена, плечи поникли. Это было совсем не похоже на Эмилию.
Он поднялся, подошел к ней, встал за спиной и обнял, положив ладони на ее живот.
– Не могу представить тебя более красивой.
Эмилия погладила его руки своими дрожащими пальцами. Ее слова о том, что Джорджа тревожит ее беременность, не выходили у Виктора из головы.
– Я не могу остаться, Эмилия. Из-за Реджины, а не из-за тебя. Она и так плохо думает обо мне, я не хочу, чтобы ее мнение еще ухудшилось. Почему она вдруг решила, что я собираюсь убить тебя?
– О, это все из-за Джорджа. Когда он узнал, что Мэри-Фрэнсис мертва, то сказал нечто подобное, – не задумываясь, произнесла Эмилия.
– Что?!
– Он не это имел в виду.
– Что он сказал?
– Он сказал, что, вероятно, ты погубил ее. Пожалуйста, не обращай внимания. Это пустая болтовня, он сказал это только для того, чтобы досадить мне.
– Я только что стрелялся из-за более мягкого заявления.
Если его друзья так дурно думают о нем, чего же ожи – дать от других? Но выяснение отношений с Джорджем может задеть Реджину, а этого Виктор допустить не мог.
Эмилия повернулась в кольце его рук и положила голову ему на грудь.
– Я так одинока.
Виктор погладил ее по волосам.
– Нет, ты не одинока. Ты всегда можешь рассчитывать на меня как на друга, но время, когда мы были любовниками, ушло. Я не хочу причинять боль ни тебе, ни Реджине, ни Джорджу.
– Кин даже не смотрит на меня. Он слишком влюблен в Софи.
Былая ярость всколыхнулась в душе Виктора, но с годами ее сила утихла.
– Ты знаешь, как уколоть, Эмилия.
– Я не хотела… я только… В отношении меня и Кина ты можешь быть спокоен. Я давно знаю Кина и уверена, что он так же деликатен, как ты. Я не… Прости! – Она ухватилась за лацканы его сюртука, словно испугавшись, что Виктор уйдет.
– Что произошло между тобой и Джорджем?
– Он… он не хочет спать со мной, пока не родится ребенок, мы страшно ссоримся из-за этого. Я не могла придумать ничего другого, кроме как вернуться в город.
Как Джордж мог отказаться от любви на долгие месяцы? Почему он отвергает Эмилию, эту, как Виктору известно, столь страстную женщину?
– С ним что-то не так?
– Он считает, что такие отношения нужны лишь для продолжения рода, а все остальное – грех. – Эмилия прижалась щекой к его груди.
– В этом он солидарен с отцом Софи, – чуть усмехнулся Виктор.
Эмилия стукнула его маленьким кулачком, что совсем не вязалось с ее обычной благовоспитанностью, и он рассмеялся.
Высвободившись из ее объятий, Виктор взял Эмилию за руки.
– Я это улажу.
– Нет. Ты не сможешь. Как ты это сделаешь?
– Это моя забота. Я знаю Джорджа.
Она выглядела такой обрадованной и умиротворенной, что у него заныло сердце. Такое впечатление, что это он пообещал спать с ней.
– Ах, Эмилия, я никогда не был у тебя на первом месте. Ты всегда ставила меня ниже Джорджа и Кина.
Ее голубые глаза затуманились от слез.
– Неправда, – прошептала она. – Ты был моей первой любовью, но… ты много раз говорил, что не можешь жениться на мне.
– Эмили!
Тогда финансовое состояние Виктора не позволяло дать жене достойное положение, к тому же Эмилия никогда больше не искала его любви, оставив его в уверенности, что он потерпел неудачу. Он не знал, что она носит его ребенка, пока не родилась Реджина.
Деньги его жены поправили положение Виктора, но теперь прежняя бедность не казалась ему столь ужасной. У них с Эмилией могло быть общее будущее, если бы он тогда знал о ее чувствах, если бы она сказала ему о ребенке. Но то время давно прошло, теперь все изменилось. Эмилия вышла замуж за Джорджа, а он влюбился в девушку, имени которой не знает.
– Я люблю Джорджа, он образец того, какой я усиленно стараюсь быть.
– А со мной ты становилась бы не лучше, а хуже.
Виктор поцеловал ее в лоб. Наверное, он может исправить ошибку, которую совершил. Во всяком случае, может попытаться.
– То, как я поступил с тобой, непростительно, и я сожалею об этом.
Дождь лил как из ведра. Хелена прокралась по лестнице для слуг и выбежала в сад. Ворота вели к конюшне и начинавшейся позади дома аллее. Тревора наверняка здесь нет, но Хелена все же огляделась. Она не хотела упустить ни единой возможности увидеть его. В обычный день горничная или конюх сопровождали бы ее на прогулке, но никому и в голову не пришло, что она отправится в парк в такой ливень.
Большую часть дня Хелена тихо провела за пяльцами в гостиной. Отец дремал в шезлонге, а мать сидела за секретером, составляя перечень дел для подготовки к сезону. Хелена то и дело поглядывала на часы. Минуты текли мучительно медленно. Наконец она не выдержала.
Хелена сказала матери, что из-за дождя у нее разыгралась мигрень и что лучше ей полежать у себя в комнате, положив на лоб компресс с лавандовой водой. Мать кивнула и отослала ее из гостиной, взяв слово, что к обеду у Шеридана Хелена поправится. Леди Кейн захлопотала около мужа, укрывая ему ноги пледом. Оно и к лучшему, это занятие отвлекло ее от долгих нотаций.
Опустив голову, чтобы капор защищал ее от тугих струй дождя, Хелена заторопилась к Гайд-парку. Если Тревор не придет, то она только испортит свои башмаки и испачкает подол платья, как во время охоты за дикими гусями. С той только разницей, что глупой гусыней окажется она сама.
Хелена всегда гордилась своим здравым смыслом, и нынешний ее поступок был самым нелогичным за всю ее жизнь. Как она ни старалась, ей не удавалось найти разумного объяснения своей призрачной надежде.
К концу аллеи она уже стремительно бежала. Какое безрассудство! Она сошла с ума, и это делает ее весьма подходящей женой для Уэдмонта.
Когда она бегала в последний раз? Наверное, в детстве. Но сейчас, когда она шлепала ногами по лужам, ей хотелось смеяться. Наверное, это истерика. Когда же Она выходила из дома одна, без горничной или лакея, стерегущих каждый ее шаг?
Проехавшая мимо карета забрызгала ее длинный плащ грязью. Хелена понимала, что ей следует повернуть назад, но парк был уже совсем рядом. Она пересекла улицу и поспешила на Роттен-роу. Обычно здесь было множество карет, всадников, прогуливающихся пар, но сейчас парк оказался совершенно пустым. Хелена бежала по усыпанной гравием дорожке. Камешки цеплялись за подол ее платья.
Ей нужно будет спрятать испорченную одежду, иначе о ее отлучке станет известно. Хелена сознавала, что нужно вернуться домой, что бегать под дождем одной, без сопровождения – совершеннейшая глупость. Раскат грома заставил ее вздрогнуть. Хелена остановилась, приказывая себе вернуться, но широкая, обсаженная деревьями Роттен-роу манила ксебе.
Она подняла голову и огляделась. Впереди, под деревом, виднелась фигура. Мужчина стоял, прислонившись к стволу и упираясь в него согнутой ногой. Его светлые волосы потемнели от дождя, хотя на нем было пальто с капюшоном.
Хелена сделала по направлению к нему шаг, другой… Ее капор совсем промок, вода ручейками стекала по волосам, лилась за воротник. Она смахнула с лица струйки дождя и ускорила шаг. Мужчина оттолкнулся от дерева, выпрямился и шагнул ей навстречу.
Тревор раскинул руки, но Хелена остановилась в трех шагах от него. Она смотрела в его голубые глаза и кляла свою ненужную скромность, удержавшую ее от того, чтобы бросится к нему в объятия. Ну почему она не могла этого сделать? Неужели лишь потому, что ей всегда внушали, что подобные поступки неприличны?
Он медленно опустил руки. Что ж, значит, не получилось, она пришла сюда, чтобы дать ему отставку.
– Я не думал, что вы придете.
– А я думала, что вы не придете, – проговорила она, с трудом переводя дыхание.
Хелена бежала так быстро, что задохнулась.
Тревор мягко улыбнулся.
Она могла бесконечно всматриваться в его лицо. Морщинки в уголках небесно-голубых глаз, появившиеся за мгновение до того, как его красиво очерченные губы изогнулись в улыбке, высокие скулы, широкий лоб – прежде Хелена не замечала всех этих подробностей. Но сейчас, когда его влажные волосы были откинуты назад, она впитывала в себя каждую черточку его лица.
– Где же ваши слуги?
Хелена взглянула через плечо, словно ожидая погони, потом опустила взгляд на забрызганный грязью плащ.
– Дома.
Тревор шагнул вперед, сокращая расстояние, которое она по глупости оставила между ними. Высокий, в пальто, которое делало его плечи еще шире, он казался неукротимым. Сердце затрепетало у нее в груди. В душу закралось чувство, близкое к страху. Хелена немного отступила, но только совсем немного.
– Вы без шляпы? – спросила она, чтобы что-то сказать.
– Я привез с собой только одну и не хочу ее испортить.
– Одну?
Любой человек, обходящийся менее чем дюжиной шляп, вызывал у нее удивление.
– Мы не собираемся долго задерживаться в Англии.
Тупая боль ударила ее в сердце. Капельки дождя текли по лицу, словно слезы. Хелена стряхнула их мокрой перчаткой.
– Вы здесь только затем, чтобы найти сестру?
Тревор смотрел поверх ее головы в пустой парк. Хелена боролась с желанием обернуться и проследить за его взглядом.
– Я здесь, чтобы попытаться вернуть… другую женщину.
Что он имеет в виду?
Тревор с нежностью взглянул на нее.
– Я вызвался привезти Лидию домой. Понимаете, я не должен был приезжать в Лондон.
– Так почему же вы это сделали? – Хелена вытерла залитое дождем лицо.
Он пожал плечами, и она на мгновение перевела взгляд на его широкую грудь. Она могла бы припасть к этой мощной защите, сделай чуть раньше три шага к распахнутым ей объятиям. Сейчас Хелена проклинала свой характер, который удерживал ее от страстных порывов, и утешилась лишь тем, что станет благословлять свою сдержанность, когда узнает, что Тревор снова покидает Англию.
– Почему вы попросили меня прийти сюда? – спросила она, желая услышать нечто большее, чем слабый намек или пустую отговорку.
– Чтобы увидеть, придете ли вы. В последнее время я думаю о том, чтобы открыть в Лондоне контору судоходной компании, расширив семейное дело.
Хелену охватил ужас. Ее родители, особенно мать, едва ли примут Тревора даже в круг знакомых. Для этого ему следовало быть незапятнанным торговлей и достаточно богатым, чтобы жить на проценты. Она понимала, что на ее лице отразился испуг, и снова сделала шаг назад.
– Если бы у меня была хоть какая-то причина остаться в Англии!
Струйка холодной воды потекла за шиворот, и Хелена передернула плечами. Тревор посмотрел поверх ее головы и грустно улыбнулся.
– Но, думаю, ее нет. Почему вы пришли в парк в такой ливень, Хелена?
Неожиданно Хелена разразилась слезами. Тревор взглянул на нее, обнял за плечи и притянул под крону дерева.
– Встаньте здесь. Ветки защищают от дождя.
– Едва ли это поможет, я сама уже превратилась в водопад, – всхлипнула она.
– Ш-ш-ш… – прошептал он, стирая слезы с ее лица подушечкой большого пальца. – Что случилось?
Хелена пыталась овладеть собой, но ей лишь удалось немного сдержать поток слез.
– Я пришла сказать вам, что не могу… поощрять вас. Понимаете, я действительно должна выйти замуж в этом сезоне. Мой отец болен, он сказал, что собирается продать имение в Ковентри, которое предназначалось мне в приданое. Последние несколько лет потребовали больших расходов, и мои родители решили, что я должна проявить благосклонность к графу Уэдмонту.
– А что, этот граф Уэдмонт стар и уродлив? – Тревор все еще держал руку на ее щеке. Собственно, на щеке уместилась только ладонь, а пальцы лежали на краю капора. Таким большим, сильным рукам можно доверить все: и ее котенка, и младенца. Хелена покачала головой:
– Наоборот, он скорее красавец и очень молодой вдовец. Ему слегка за тридцать.
– Но вы не хотите выходить за него?
– Не хочу. Но должна. – Слезы снова брызнули из ее глаз и потекли по щекам. А она-то думала, что способна управлять своими эмоциями! – Не знаю, почему я вам это рассказываю.
Тревор снова стряхнул слезы с ее щеки.
– Откровенно говоря, я удивился, узнав, что вы не замужем.
– Да, но…
Когда Тревор был здесь в прошлый раз, она держалась так, словно ждала принца. Какими глупыми казались теперь эти амбиции. Хотя ее родители до сих пор считают, что она достойна лучшей доли, чем выйти замуж за простого человека. Хелена не могла представить себе обстоятельства, при которых ее родители приняли бы Тревора.
Он провел пальцем по ее нижней губе. Она ощутила соленый привкус собственных слез. Интимность его жеста поразила ее. Это меньше, чем поцелуй, но гораздо, гораздо больше, чем ничего.
Тревор взял ее за подбородок, отклонил ее голову назад и нагнулся к ней. Он колебался лишь одно мгновение, его намерения ясно читались в его голубых глазах, но он оставлял ей шанс запротестовать и уклониться. Но Хелене сейчас меньше всего на свете хотелось удержать Тревора.
Его губы коснулись ее рта нежным, поцелуем. Когда он втянул в рот ее нижнюю губу, ресницы Хелены затрепетали. Легким движением Тревор превратил поцелуй в нечто, доселе ею не изведанное. Его большой палец прошелся по ее подбородку, завязкам капора, спустился к шее, остановившись у ямки между ключицами.
Какой вихрь эмоций вызвал у нее простой поцелуй! Сила ее желания сбросить плащ, чтобы для его пальцев не осталось препятствий, поразила Хелену. Она нащупала узел и развязала ленты капора.
Тревор переключил внимание на ее верхнюю губу, давая ей возможность повторить прежнее движение. Она чуть прикусила его нижнюю губу и, услышав вырвавшийся у него стон, испугалась, что сделала что-то не так, но он притянул ее к себе. Его язык прошелся по ее губам.
Хелена вздохнула, удивленная новым для нее видом поцелуя, пораженная жаром, вспыхнувшим у нее в груди и ниже, в средоточии ее женской сущности.
Она почувствовала, что Тревор улыбается и молча призывает ее ответить.
Неужели он смеется над ее неумением?! Острое сожаление, что ей не дана бурная страстность, заставило Хелену вздрогнуть. Возможно, ее неловкость и позабавила Тревора, но он не остановился. Хелене хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
Казалось, Тревор давал ей время успокоиться, чтобы, продолжать дальше. Он оторвался от, губ и прижался ртом к ее шее. Хелена запрокинула голову, капор ее съехал, но Тревор успел подхватить его.
Дрожь волна за волной накатывала на нее. Тревор такой умелый. Он чуть отпрянул, но Хелена устремилась к нему.
Он повесил ее капор на дерево, завязав ленты вокруг ветки.
– Вы совершенно мокрая.
Да, ее плащ оказался плохой защитой, к тому же ее обрызгала карета.
– И грязная, – добавила Хелена. Тревор распахнул пальто:
– Позвольте, я вас укрою.
Она заколебалась. Тревор ждал, раскрыв полы пальто. Оно выглядело таким соблазнительно теплым! Не желая, чтобы он промок, Хелена стащила мокрые перчатки и сунула их в кармане Почти в отчаянии она расстегнула застежки, сбросила плащ и шагнула вперед.
Тревор подхватил плащ и перекинул его через ветку, прежде чем заключить Хелену в объятия.
– Хелена! – прошептал он, и снова их губы слились в поцелуе.
Дождь лил не переставая, но она чувствовала себя тепло и уютно в коконе его кожаного пальто. Она оживала в его объятиях. Оживала, покоренная силой его поцелуев.
Теперь руки Тревора скользнули по ее спине, опустились ниже талии, обхватили изгиб ягодиц и прижали к себе. Что-то жесткое уперлось ей в живот, мешая полностью Прильнуть к нему. Хелена подумала, что это какая-то часть его одежды, которую нужно отодвинуть в сторону. Но когда ее пальцы сомкнулись вокруг чего-то твердого, она поняла свою ошибку.
– Боже милостивый! – вырвалось у него.
Это не било частью одежды, это было под одеждой и пульсировало у нее в руке.
– Что это? – ошеломленно прошептала она. Хелена попыталась убрать свою руку, но Тревор так прижал ее к дереву, что она не могла даже шевельнуться. Силы небесные! Что же она делает?!
