Текст книги "Далёкая и близкая"

Автор книги: Карен Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

9

Он поставил чемоданы на пол в прихожей, закрыл дверь и повернулся к жене.

– Тебе сделать чай? Бергамотовый с лимоном, как обычно?

– Спасибо, – буркнула она, и Лайм насмешливо улыбнулся:

– Не стоит дуться, детка. Беременным женщинам противопоказаны волнения и отрицательные эмоции, так что разговаривай со мной полюбезнее!

Когда их взгляды на мгновение встретились, в них не было ни гнева, ни раздражения.

– Большое спасибо, – проворчала Флора, и оба улыбнулись.

– Ну, пойду, поставлю чайник, – сказал Лайм и отправился на кухню.

Она смотрела ему вслед, пока он не исчез в конце коридора, а потом огляделась. Почему-то ей показалось, что комната изменилась, – впрочем, так бывает всегда, когда человек после долгого отсутствия возвращается в знакомое место. В этой квартире было по-прежнему красиво и уютно, и Флора снова ощутила себя как дома. Жаль, что она задержится здесь ненадолго – это же только временное пристанище на период беременности.

Флора вдруг почувствовала себя падчерицей в доме мачехи и удивилась, что согласилась переехать к Лайму. Ведь их былую любовь уже не воскресить. Просто муж, зная, что она должна родить ребенка, будет заботиться о ней, как о курочке, несущей золотые яйца. Ему нужен мальчик, наследник, а вовсе не она, Флора!

Но что изменит появление младенца? Их с Лаймом отношения станут еще сложнее – только и всего. Каждый начнет тянуть малыша в свою сторону… Что в этом хорошего?!

Внезапный приступ тошноты застал Флору врасплох. Она не сумела подавить его и стремглав бросилась в ванную. Там ее вырвало второй раз за сегодняшнее утро. На лице и шее выступил обильный пот, и она застонала.

– Все в порядке, – раздался за ее спиной ласковый голос.

Несмотря на головокружение и слабость, Флора почувствовала, как муж осторожно убирает волосы с ее лица и гладит по голове. Она без сил оперлась подбородком на холодную эмаль раковины.

– Все хорошо, – повторил Лайм.

– Ничего не хорошо, – обиженно всхлипнула она. – Мне плохо, плохо и уже никогда не будет хорошо!

– Все пройдет, дурочка. Ну, потерпи немножко.

Он приложил к ее бледному лицу смоченное холодной водой полотенце, словно угадав, что она только об этом и мечтает.

– Я не… – начала было Флора, но тут ее снова вырвало.

Лайм, словно ребенка, умыл ее и поцеловал в висок. Можно было подумать, что ему не раз приходилось ухаживать за беременными женщинами. Он на руках отнес ее в спальню, уложил в кровать и поставил рядом тазик.

– Уйди! – не выдержала Флора.

– Нет.

Он приложил холодный влажный тампон к ее вискам, и ей стало немного лучше. Вдруг она глубоко вздохнула.

– Что? – тут же встревожился Лайм.

– Все хорошо, – успокоила его Флора. – Где ты научился всему этому?

– Когда в школе у меня болела голова, то холод всегда помогал.

– А ты часто болел? – с любопытством спросила она и вдруг покраснела, осознав, что ее голова покоится на его руке.

Трудно представить, что такому человеку, как Лайм, могло быть плохо. Она привыкла, что ее сильный и уверенный в себе муж не мог испытывать слабости, присущие обычным людям.

Он одним ловким движением сменил примочку на более холодную.

– Впервые у меня стала болеть голова, когда я приехал в школу. Доктор сказал, что это из-за перемены обстановки. Я болел все время, пока учился.

– Ты был несчастлив?

– Очень, – Лайм усмехнулся, вспомнив свое детство. – Мне ужасно не нравилась школа, и я очень тосковал после смерти мамы.

– Ты никогда мне о ней не рассказывал, – с упреком произнесла она.

Их взгляды встретились, и на мгновение Флоре показалось, что она видит маленького мальчика, которым когда-то давно был ее муж. Но он тут же снова стал самим собой.

– Она долго и тяжело болела, и мы с отцом понимали, что потеряем ее, но когда это случилось, нам было очень тяжело. Думать о том, что мама умерла, что мы больше никогда не увидимся, оказалось выше моих сил, и я постарался заставить себя забыть о ней. После ее смерти отец сразу сильно сдал.

Флора подавила очередной приступ тошноты. Не хватало еще, чтобы ее вырвало в такой момент!

– Уйди, Лайм! – простонала она. – Пожалуйста!

– Почему?

– Неужели тебе не ясно?!

Он покачал головой.

– Нет.

– Ну что тебе за радость сидеть рядом, когда меня тошнит!

– А что тут такого? Я вообще удивляюсь, как это у тебя получается, ведь ты ничего не ешь.

– Меня постоянно мутит.

– Потерпи, родная. Это же должно когда-нибудь закончиться? Многие женщины страдают токсикозом во время беременности. Кстати, я слышал, что это верный признак того, что родится мальчик.

Флора сердито взглянула на него.

– А я хочу девочку.

– Ты говоришь это назло мне. Хочешь рассердить меня, чтобы я ушел? – Лайм ласково вытер полотенцем пот с ее лба. – Так лучше?

Флора кивнула.

– Да.

– Ну-ка, сядь. – Он осторожно взял ее за плечи, приподнял и положил под спину подушку.

Флора застонала, злясь на свою беспомощность.

– Что такое?

Она покачала головой:

– Ты будешь смеяться.

– Тем более скажи. В последнее время у меня не было поводов веселиться.

– Я подумала, что такая реакция организма – расплата за гормональные таблетки, которые я принимала.

Лайм действительно засмеялся и заботливо укрыл ее одеялом.

– Вряд ли. Ведь противозачаточные средства придумали гораздо позже, чем женщины начали испытывать тошноту при беременности. Так тебе удобно?

– Да.

– Очень хорошо. – Он подал ей чашку крепкого сладкого чая и внимательно проследил, чтобы она выпила все до конца.

И вдруг, подняв глаза, Флора вздрогнула. Лицо мужа было полно решимости.

– Еще раз прошу: пожалуйста, без фокусов. Ты будешь жить здесь. По крайней мере, до рождения ребенка.

И снова эти проклятые слова! Он дает понять, что уже не любит ее, подумала Флора. И она явственно представила себе, как, забрав малыша, уезжает из этой квартиры.

Забрав? А вдруг Лайм захочет оставить ребенка себе, а ей просто укажет на дверь? При этой мысли Флора похолодела.

– Нет, я не хочу, – собравшись с силами, возразила она. – Зачем мне оставаться?

– Это очевидно. Я хочу и буду о тебе заботиться…

– Не обо мне, а о своем наследнике.

– И о нем тоже. – Лайм серьезно посмотрел ей прямо в глаза. – Я понимаю, что ты хочешь меня обидеть, но у тебя ничего не выйдет. Ты и ребенок сейчас одно целое. А вдруг тебя толкнут в метро или автобусе? Или ты упадешь в обморок? Ну, нет, дорогая моя, тебе нельзя жить одной. В конце концов, должен же быть рядом кто-нибудь, кто принести чашку чаю, когда тебе снова будет плохо.

– И долго это будет продолжаться? – Губы Флоры предательски дрогнули. Если бы не эта чертова слабость! Она из последних сил пыталась сдержать слезы, готовые вот-вот хлынуть из глаз. – Да, а когда родится ребенок, тебе сразу надоест растолстевшая и подурневшая жена!

Лайм покачал головой.

– С чего это ты решила, что станешь толстой? Соблюдай диету, следи за собой, и все будет в порядке. – Она вздохнула и натянула одеяло до подбородка. Лайм улыбнулся. – Ты мне такой даже больше нравишься…

– Какой «такой»? – испугалась Флора.

– Ты теперь не самостоятельная и неприступная, а…

– Беспомощная?

– Нет, я хотел сказать «трогательная», – ласково поправил он ее.

– Не понимаю, как приступ тошноты можно назвать «трогательным», – проворчала Флора, но не смогла сдержать улыбку.

И все-таки одна слезинка выкатилась из ее глаз, оставив влажный след на щеке. Лайм тоже улыбнулся и губами осушил соленую каплю.

– Успокоилась?

– Уходи, – всхлипнула она и попыталась объяснить: – Мне очень плохо, Лайм.

Он протянул ей белоснежный платок. Осушив слезы, Флора обнаружила, что муж внимательно смотрит на нее. Ведь он еще ни разу не видел меня плачущей, осенило ее. Все это время она играла перед ним роль, и вот пришло время показать свое истинное лицо!

– Нет, Лайм, нет! Не тешь себя иллюзиями, – ничего не выйдет, – зарыдала она. – Я не собираюсь возвращаться и жить с тобой, наблюдая, как умирают последние остатки твоей любви ко мне!

– Черт побери, да что ты несешь?

– Я говорю правду! Правду о наших отношениях. Я не была честной с тобой, Лайм!

Он недоуменно нахмурился.

– Как это понимать?

Флора всхлипнула.

– Я ведь знаю, почему ты на мне женился!

– Очень интересно!

– Да, знаю! Ты видел перед собой целеустремленную деловую женщину, которая к тому же совершенно не стремилась выходить замуж, разве не так? Наверное, это и сыграло решающую роль в твоем решении жениться на мне. Я отличалась от других женщин тем, что не торопилась подставить палец под твое обручальное кольцо! Меня нужно было завоевать – это-то тебя и привлекло.

Лицо Лайма было невозмутимо.

– Продолжай, – спокойно произнес он.

– Теперь я поняла, почему ты мной увлекся. Я изображала из себя деловую женщину. Но только изображала, Лайм. На самом деле я не такая. Чем дольше мы жили вместе, тем меньше мне хотелось оставаться независимой и свободной. Как видишь, я изменилась. Я все сильнее хотела, и в то же время боялась, стать именно такой, какие тебе не нравились, – вешаться тебе на шею, не отпускать тебя одного ни на шаг. И эта женщина внутри меня – ревнивая и беззащитная – оказалась сильнее!

– Что ж, очень приятно слышать, дорогая, – вдруг радостно произнес Лайм.

– Не лги! Смотри мне в глаза! – выкрикнула Флора и так сжала одеяло, что костяшки пальцев побелели. – Смотри, какая я слезливая и капризная! Да, я мечтаю о том, чтобы не ходить на работу, а сидеть дома и печь пироги! Хочу лопать шоколад, лежать на диване с книгой и возиться с малышкой! Гулять с ней… Да, я такая!

– С ней? – с любопытством уточнил Лайм.

Флора смутилась.

– Мне кажется, что это будет девочка, – мечтательно произнесла она и подняла на него блестящие от слез темные глаза. – Так что ты на это скажешь, Лайм Тоуэлл? Наверное, рад до смерти, что я не собираюсь тебе навязываться? Поверь, я предлагаю самый легкий выход из ситуации!

– И, надо полагать, ты хотела бы воспитывать ребенка одна?

Это было трудно, но Флора нашла в себе силы ответить утвердительно. Лайм покачал головой.

– Если это, по твоему определению, самый легкий выход, то советую тебе хорошенько подумать, прежде чем принимать решение.

– Но ты…

– Пожалуйста, не перебивай. Я же дал тебе возможность высказаться, теперь моя очередь. Хочешь узнать, почему я на тебе женился?

– Я уже…

– Говорю же, не перебивай! Ты высказала свою точку зрения, а я скажу правду. И, как всякая правда, она будет предельно проста. Я женился на тебе, потому что влюбился. Влюбился в тот самый момент, когда услышал твой голос, распекающий секретаршу. А потом, увидев тебя, я сразу же понял, что заставляет поэтов писать стихи. – Его глаза блеснули. – Конечно, не буду кривить душой, твоя неприступность разожгла меня еще сильней. Я привык принимать вызов. Но неужели тебе не приходило в голову, что одной красоты и неприступности недостаточно для того, чтобы между людьми установились более серьезные отношения! Женятся по более веским причинам! Где же твоя безупречная логика, детка? Я женился на тебе по любви! – Лайм улыбнулся, но эта улыбка была грустной. – Конечно, я мечтал о том, чтобы мы все время были вместе, но считал, что ты тоже имеешь право на независимость, и надеялся, что твоя карьера и мой бизнес не помешают общему счастью.

Глаза Флоры казались огромными на бледном лице.

– Но из этого ничего не вышло, – упавшим голосом констатировала она.

Лайм отрицательно покачал головой.

– Это не так. Просто наш брак не стал идеальным, – поправил он.

– Я могла бы подыскать себе работу в Манчестере, – неожиданно предложила Флора и удивилась, что так легко высказала мысль, которую все это время тщательно гнала от себя. – Но очень боялась, что если мы все время будем вместе, то когда-нибудь я тебе наскучу.

– Почему?

Она растерянно пожала плечами.

– Ты такой сильный и властный! В Манчестере у тебя своя жизнь… А меня ценят здесь, в агентстве. На новом месте мне пришлось бы заново отстаивать свою индивидуальность…

Лайм покачал головой.

– Но ты ведь даже не пробовала.

– Я была слишком упряма.

– Мы оба такие, Флора. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что своим упрямством мы можем разрушить самое ценное, что у нас есть. Да какой бизнес может стоить того, чтобы убить любовь? Я продал недвижимость в Нью-Йорке, чтобы мы с тобой больше никогда не расставались. Хотел сделать тебе сюрприз.

– А я все испортила, – воскликнула Флора, но муж перебил ее:

– Ничего подобного. Знаешь, я ведь действительно хотел, чтобы ты забеременела. И при этом еще получил ни с чем не сравнимое удовольствие. – Он довольно хмыкнул.

Флора не могла позволить ему взвалить всю вину на себя.

– Я тоже получила удовольствие. Разве ты не помнишь?

– Мне надо было остановиться, но я не захотел, – покаянно признался он. – Я стремился крепко привязать тебя к себе и покончить с твоей так называемой независимостью.

Флора вздохнула:

– Наша самая большая беда была в том, что мы никогда не говорили о таких вещах откровенно, – а ведь это самое главное. Мы увлеклись делами, переговорами, проектами… и забыли о своей любви. Какими же мы были неосторожными! – И неожиданно Флора снова разрыдалась. – О Лайм! – простонала она. – Да что со мной происходит?

– Нервы, голубушка. У тебя идет перестройка организма, – с довольным видом ответил он. – И это чудесно!

Флора закрыла лицо руками:

– А что, если дальше будет хуже?

Лайм усмехнулся:

– Куда же хуже?

– Если я действительно буду валяться целый день в кровати и есть шоколад?

Он мечтательно посмотрел на ее пока еще плоский живот.

– Сейчас тебе можно все. Но не надо этим злоупотреблять, иначе у ребенка может быть аллергия. А вот свежий воздух и витамины тебе просто необходимы.

– Я скоро буду толстой!

– Конечно, как все беременные женщины, – хитро улыбнулся Лайм, наградив ее многообещающим взглядом.

Флора вспомнила, что не сказала о самом главном.

– Послушай…

– Что?

– А если я больше не захочу работать?

– Как твоя мама?

– Да.

– Видишь ли, то, что она бросила живопись, не сделало ее ущербной! Просто твоя мать применила свой талант в другой области. Она ведь не перестала творить, только вместо картин создавала семью. И в этом нет ничего плохого.

– Да?

– Стань домохозяйкой, если хочешь. Или продолжай свою карьеру. Я все равно буду тебя любить, – мягко произнес он.

– Но если я вернусь на работу, нам придется нанять няню.

– Не вижу здесь никакой проблемы.

– И ты не будешь возражать?

– Мы найдем лучшую няню в мире.

Только не молодую и не блондинку, подумала Флора. А то я опять буду ревновать.

На лице Лайма играла загадочная улыбка.

– Тебе здесь удобно?

– Очень, – ответила она, откидываясь на подушку.

– А для меня найдется местечко?

Флора протянула к нему руки.

– Всегда!

Он покачал головой.

– Боюсь, что нет. Думаю, скоро наступит время, когда тебе будет безопаснее спать одной.

– Ударить тебя или поцеловать? – задумчиво произнесла Флора.

Лицо Лайма неожиданно оказалось совсем рядом.

– А что бы ты хотела?

– Угадай!

– Какая ты у меня красавица! – темпераментная Лючия Холл порывисто обняла дочь.

Флора отошла от зеркала и повернулась к матери.

– Ты действительно так думаешь?

Миссис Холл всплеснула руками.

– Ты неотразима, поверь мне.

– Приятно слышать, – Флора еще раз с удовольствием окинула себя взглядом. – Сегодня мне хочется выглядеть особенно привлекательной. И знаешь, для кого? Для Лайма. – Она засмеялась.

– Ему очень повезло, – философски заметила миссис Холл.

– Мне тоже улыбнулась удача. Еще бы, подцепить такого мужа! – Флора провела яркой помадой по губам и убрала ее в сумочку. – Последний штрих…

– Не буду спорить. У тебя прекрасный муж и замечательный сын. Хотя, наверное, иногда вы все же ссоритесь…

– А ты бы хотела, чтобы мы ворковали, как голубки?

– На это трудно рассчитывать. Когда сталкиваются два таких сильных характера, как у тебя и Лайма, разногласия неизбежны. Но милые бранятся, – только тешатся!

– Еще как тешатся! – весело засмеялась Флора.

Они с Лаймом и четырехлетним сынишкой Майклом уже две недели жили в Италии, у родителей Флоры, дела которых наконец-то пошли в гору.

Картины Стивена Холла совершенно неожиданно привлекли внимание богатого американца-коллекционера. Он купил все, что увидел, и заказал несколько портретов членов своей семьи. В результате родители Флоры смогли купить уютный домик в Италии, нанять няню для младших детей, и миссис Холл получила возможность применить свою неиссякаемую энергию в организации выставок современной живописи.

– Знаешь, мама, – тихо призналась Флора, – все эти годы мне казалось, что вы с папой несчастливы.

– Знаю, – недовольно кивнула мать. – Но теперь, надеюсь, ты изменила свое мнение?

– Пожалуй, – согласилась та.

Все эти две недели она не могла отделаться от ощущения, что живет с молодоженами, настолько открыто ее родители проявляли свои чувства друг к другу. Почему же раньше ей казалось, что их жизнь не удалась?

– Но ведь вы жили в такой нищете. Это было ужасно, правда?

Миссис Холл покачала головой:

– Конечно, мы были бедны, но с точки зрения чувства твой отец дал мне все, о чем только можно мечтать. С ним я стала самой счастливой женщиной на свете. – И она смахнула с глаз слезы. – Ну вот, тушь потекла!

– Ничего страшного, – возразила Флора, поправляя шляпку на чуть тронутых сединой роскошных волосах Лючии. – Ты выглядишь просто потрясающе, именно такой и должна быть мать невесты!

– Пресвятая Дева, который час? – спохватилась миссис Холл и посмотрела на часы. – Боже! Уже половина третьего, а ты до сих пор не готова…

– Как не готова? – раздался громкий голос за дверью, и в комнату вошел Лайм.

При виде мужа глаза Флоры засияли. Он был великолепен в черном смокинге и белоснежной рубашке. Черноглазый малыш, одетый в крошечную копию костюма отца, крепко держал его за палец.

– Мама! – радостно закричал Майкл, бросаясь к Флоре. – Мама, я нарядный?

– Очень! – засмеялась она и заметила в зеркале устремленный на нее взгляд Лайма. Они одновременно подмигнули друг другу.

– Осторожно, милый! – забеспокоилась миссис Холл. – Не испорти мамино платье! Пойдем со мной, поищем дедушку! Куда же он запропастился?

– Чао, малыш! – Флора чмокнула сына в затылок и еще раз обняла его, прежде чем отпустить к бабушке.

Оставшись вдвоем, Флора и Лайм посмотрели друг на друга.

– Наверное, мы сошли с ума, – вдруг сказала Флора.

– Почему? – не понял Лайм.

Она пожала плечами:

– Играем свадьбу сегодня, когда на самом деле поженились давным-давно!

– Но не с точки зрения церкви и твоих родителей. И даже, – он хитро посмотрел на нее, – и даже не с твоей точки зрения. Я прав, любимая?

На Флору нахлынули воспоминания. Она вновь увидела себя в алом платье, идущей под руку с женихом. Он купил букет роз по дороге. О, это было чудесное время, – но тогда они еще совсем не знали друг друга.

Теперь Флора была уверена и в своей, и в его любви. И такая уверенность стоила того, чтобы отпраздновать ее со всей пышностью и торжественностью в церкви, в присутствии родителей и родственников. Именно для этого они втроем и приехали в Италию.

– Все-таки не следовало мне надевать белое, – задумчиво произнесла Флора, примеряя на голову изящный венок из роз. – Ведь у нас уже есть сын!

– Но платье вовсе не белое, – резонно заметил Лайм, – Оно скорее цвета слоновой кости! И ты в нем просто ангел!

Слышать эти слова из уст мужа было особенно приятно.

– Правда? – переспросила она, не скрывая, что хочет услышать подтверждение.

– Клянусь богом! – горячо повторил Лайм и положил руки ей на плечи. Флора тут же почувствовала, как загорается в сердце огонек желания.

– Ох, не надо, – слабо запротестовала она. – Я только что уложила волосы!

В глазах Лайма явно читалось нескрываемое вожделение.

– Ладно, придется отложить, – со вздохом согласился он, но не удержался и поцеловал жену в шею.

На ее глазах блеснули слезы.

– Что стряслось, любимая? – встревожился Лайм.

– Я так счастлива, – улыбаясь, прошептала Флора. – Я люблю тебя, я люблю нашего сына! – Она всхлипнула и вытерла глаза. – Мне нравится целыми днями сидеть дома и играть с Майклом! Хотя… – Она на мгновение задумалась. – Хотя твоя идея купить рекламное агентство, когда Майкл пойдет в школу, просто замечательна. Нашим детям оно не помешает.

И Флора припудрила кончик носа, чтобы он не блестел.

– Детям?

Флора не смогла удержаться от смеха. Как ей нравились те редкие мгновения, когда на лице ее невозмутимого мужа можно было увидеть удивление!

– Майкл так, просит сестричку, ты не будешь против, дорогой? – И она положила руку на живот.

Ответом ей был счастливый взгляд Лайма, сияющий нежностью и любовью.