Текст книги "Далёкая и близкая"

Автор книги: Карен Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

7

Открыв глаза, Флора увидела затейливо вышитого золотого дракона на алом фоне. Она недоуменно захлопала ресницами, но потом вспомнила, где находится.

Все еще не до конца проснувшись, она окинула взглядом смятые простыни. Муж сидел на краю постели, пристально наблюдая за ней. Судя по влажным волосам, он уже успел принять душ. Небрежно завязанный махровый халат черного цвета открывал взору широкую загорелую грудь. Лайм невозмутимо улыбнулся и произнес всего одно слово:

– Завтрак?

Флора машинально кивнула, хотя вовсе не хотела есть. Но такова была сила его взгляда, – отказать Лайму было невозможно.

– С удовольствием.

– Я сейчас, – спокойно произнес он и скрылся за дверью.

Откинувшись на подушки, Флора закрыла глаза. Яркие воспоминания о бурно проведенной ночи охватили ее. Похоже, они с Лаймом сделали все, чтобы сделать ее беременность еще более вероятной.

Как я могла такое допустить? – потрясенно спрашивала себя Флора. Это же такой риск! Может, во всем виновато шампанское – она выпила чуть ли не полбутылки? Хотя нет. Вино тут ни при чем. Ответственность лежит только на них двоих.

И в первую очередь на Лайме, черт его побери! Флоре никогда еще не доводилось видеть, чтобы он настолько потерял контроль над собой, даже в тот вечер, когда он устроил скандал из-за черного платья. Вчера муж вел себя так, словно это была их первая ночь. Он обладал ею с какой-то неукротимой, первобытной страстью. И она уступила, потеряв голову…

Флора нехотя встала и отправилась в ванную. Она не переставала убеждать себя, что Лайм прав – сейчас действительно только самое начало цикла, и ее шансы забеременеть ничтожно малы.

Завернувшись в халат вишневого цвета, она вернулась в спальню. Лайм еще не появился.

Флора закончила укладывать волосы феном, когда он, наконец, вошел с тяжело нагруженным подносом. Его халат распахнулся, демонстрируя обнаженное тело.

Лайм водрузил поднос на стол, подошел к Флоре и поцеловал ее. Он благоухал дорогим шампунем, зубной пастой и собственным неповторимым ароматом. Заглядевшись на него, она подумала: «Мой муж действительно самый неотразимый мужчина на свете!».

– Давай поедим, – мягко предложил он, прижимая ее к себе. – Я голоден, как волк, а ты?

– Немножко, – капризно ответила Флора.

Впрочем, услышав соблазнительный аромат свежесваренного кофе, она позволила усадить себя за стол. Горячие булочки, масло, вишневый джем и огромное блюдо свежей клубники стояли на подносе.

– Обожаю клубнику, – обрадовалась Флора, отправляя в рот сочную ягоду.

– Я помню.

Они обменялись многозначительным взглядом, за которым сразу последовало неловкое молчание.

– Послушай… – начал было Лайм.

– Не надо, – Флора покачала головой. – Ты был прав. Наверное, все обойдется. – При этих словах она машинально положила руку на живот.

– Пусть так, – согласно кивнул он, не в силах оторвать взгляд от ее руки. – Чем сегодня займемся?

– А праздничный ужин? Забыл? – спросила она.

Ежегодный праздник для работников компании был традицией, заведенной еще Тоуэллом-старшим. Честно говоря, Флора вовсе не стремилась присутствовать на этом торжестве, но понимала, что нужно поступать в интересах дела. Супруга владельца должна произвести на всех благоприятное впечатление.

Праздник, как правило, устраивали прямо в этом доме, однако на этот раз не заметно было никаких приготовлений к тому, чтобы принять две сотни человек. Флора предположила, что Лайм решил на этот раз не морочить себе голову и просто арендовать ресторан.

И тут он взглянул на часы и поморщился.

– Через час приедут представители фирмы, чтобы заняться приготовлением к торжеству.

Наверное, следует предложить свою помощь, подумала Флора. Ведь именно так должна вести себя настоящая жена бизнесмена?

– Я могу быть чем-нибудь полезна?

Лайм улыбнулся.

– Конечно. Ты будешь развлекать меня, идет? Если хочешь – пойдем куда-нибудь. Магазины, ресторан, бассейн… Выбирай, что хочешь.

Флора намазала булочку джемом и с аппетитом впилась в нее зубами.

– Выбирай сам, я на все согласна.

Лайм не возражал.

У Мирры был выходной, и он сам сел за руль – к счастью, не огромного лимузина, а маленького темно-синего «порше», который Флоре всегда нравился.

Для начала они отправились на каток. Флора, к своему стыду, совершенно не умела кататься на коньках. Когда она в шестой раз, смеясь, шлепнулась на спину, муж с сочувственной улыбкой поставил ее на ноги, взял за руку и вдруг потащил за собой с такой бешеной скоростью, что она завизжала от страха:

– Стой! Стой!

– Тебе не нравится?

– Умоляю тебя, остановись!

Флора на самом деле ужасно испугалась, однако Лайм не собирался отступать.

– Пока я с тобой, тебе нечего бояться. Ну что ты, глупышка, вцепилась в меня? Смотри и повторяй за мной.

В конце концов он все же научил ее кататься, и это занятие так понравилось Флоре, что даже жаль было уходить с катка.

– Ну, еще один круг! – умоляла она.

И они катались еще и еще…

Этот день напомнил ей беззаботное время начала их знакомства. Как давно это было!

Перекусив хот-догами и клубничным коктейлем, они пошли в кино. По ходу фильма у Флоры то и дело подкатывал ком к горлу, и она сердилась на себя за то, что в последнее время стала такой слезливой и чувствительной.

Было уже около пяти часов, когда Лайм привез ее в центр города и остановил машину.

– Теперь куда? – с воодушевлением спросила Флора.

– По магазинам.

– Зачем? – удивилась она.

– Тебе нужно вечернее платье.

– Но я же привезла с собой одежду!

– Что именно?

– Костюм лимонного цвета и…

– Он мне не нравится, – решительно перебил Лайм.

Флора бросила на него недоверчивый взгляд. Странно, ему всегда нравился этот наряд, удивилась она.

Заметив ее реакцию, он усмехнулся:

– Ладно, я пошутил. Просто мне захотелось купить тебе что-нибудь новенькое.

Вспомнив, какой скандал вызвала ее последняя покупка, Флора благоразумно промолчала, с усмешкой подняв руки вверх:

– Как вам будет угодно, мой повелитель! Я на все согласна!

Она долго бродила по магазину, не зная, что выбрать, и, в конце концов, решила оставить окончательное решение за мужем. К ее удовольствию, он выбрал именно тот наряд, что ей больше всего понравился – белоснежный, в классическом стиле.

Примеряя платье, Флора кокетливо поворачивалась перед ним. Лайм следил за ней взглядом, в котором явно читались страсть и желание.

Потом они купили туфли, белье и нитку жемчуга.

– Ты заставляешь меня забыть о своей самостоятельности, – прошептала она на ухо мужу, когда тот протягивал в кассу свою кредитную карточку.

Лайм бросил на нее такой взгляд, что ей стало не по себе.

– Разве это так ужасно? – спросил он.

Флора забеспокоилась, чувствуя какой-то подвох.

– Ну… Я не знаю… Просто я привыкла покупать себе все сама. Мне раньше не приходило в голову, что я слишком ценю свою независимость.

– Да, действительно, слишком… – мрачно согласился муж, и радостное выражение исчезло с его лица.

Они сели в машину, и, прежде чем завести мотор, Лайм включил запись скрипичного концерта. Флоре показалось, что он сделал это не без умысла, потому что разговаривать под трогательную музыку не хотелось.

Вернувшись в Престбэри, они с трудом узнали свой дом. Здание сияло огнями, точно рождественская елка. Окна его ярко светились. Ветви деревьев, тянувшихся рядами вдоль улицы, были унизаны разноцветными фонариками, а перед парадным входом появились два повязанных лентами нарядных деревца в серебристых кадках.

– Боже, какая прелесть! – восхитилась Флора.

Лайм довольно улыбнулся.

– Я знал, что тебе понравится. Но это еще не все, дорогая.

Он остановил машину, помог жене выйти и повел ее в дом. Внутри все сияло. По стенам и потолку затейливо извивались разноцветные ленты, огромные вазы с восхитительными белыми розами стояли буквально повсюду. Флора не удержалась и шепнула Лайму на ухо:

– Ты специально выбрал для меня белое платье, чтобы оно не выделялось среди этого великолепия?

Лайм весело рассмеялся:

– Твою красоту ничем не затмить, – с загадочным блеском в глазах возразил он.

Праздник должен был начаться в восемь, и в шесть они отправились переодеваться. Когда они оказались в спальне, Флора лукаво улыбнулась мужу.

Лайм немедленно отреагировал.

– Нечего смотреть на меня, как кошка на сметану, – сухо произнес он. – Я не собираюсь сейчас заниматься с тобой любовью…

– Я не…

– Не спорь, ты подумала именно об этом. Но, к сожалению, с экспромтами придется покончить. А то ты ужасно расстраиваешься. Поверь, в следующий раз я уже не повторю ошибок прошлой ночи. Избавлю тебя от твоего жуткого страха забеременеть. – Он сунул руку задний карман брюк. – Можешь больше не волноваться. Пока ты выбирала платье, я обо всем позаботился.

Флора свела брови.

– Но почему ты говоришь об этом в таком тоне?

– В каком «таком»? – воинственно переспросил он и добавил: – Я прекрасно помню выражение твоего лица при пробуждении. У тебя в глазах застыл самый настоящий ужас, ты даже во сне не могла забыть о том, что мы не предохранялись.

Флора поежилась. Когда муж сердился, ей почему-то сразу же становилось холодно и неуютно.

– Что ты выдумываешь… – начала было она, однако Лайм перебил ее:

– Именно ужас, – тихо сказал он. – Я ведь был рядом и все прекрасно видел.

Флора не знала, что сказать, она только обхватила себя руками за плечи и вся как-то поникла:

– Лайм, я прошу тебя…

– Нет, ты испугалась, потому что вспомнила о том, что произошло прошлой ночью. Единственный раз в жизни позволили себе быть безрассудными, а ты уже сходишь с ума.

Флора не нашлась, что ответить. Почему его слова звучат так, словно он обвиняет ее в холодности? Пропасть между ними, казалось, становилась шире с каждой секундой. Она неуверенно взглянула на суровое лицо мужа.

– Я не хочу снова ссориться, дорогой.

– Что ж, это утешает. Потому что я тоже, представь себе, этого не хочу. – Он холодно улыбнулся. – По крайней мере, мы хоть в чем-то сошлись. – И, подхватив полотенце, Лайм направился в ванную.

Те несколько минут, что он провел в душе, пошли им на пользу. Напряжение спало, они немного успокоились, и в страхе новой ссоры оба старались демонстрировать дружелюбие.

Помогая Флоре застегнуть молнию на платье, Лайм рассказал ей смешной случай. В прошлом году на таком же празднике жена одного из директоров нырнула в бассейн, чтобы продемонстрировать, как она замечательно плавает под водой.

– Ты шутишь? – расхохоталась Флора.

– Вовсе нет. Один из гостей не поверил тому, что эта дама в молодости была чемпионкой Англии в этом виде спорта, и, вместо того, чтобы вступать с ним в дискуссию, она просто взяла и прыгнула в воду, представляешь? Конечно, фигура у нее уже совсем не та, но плавала она действительно здорово. В результате все, кроме ее мужа, получили огромное удовольствие.

– Почему кроме ее мужа?

– А ты как думаешь?

– Но ведь у нее все получилось?

Лайм ухмыльнулся:

– Дело в том, что она сначала разделась до белья, но потом решила, что оно ей только помешает, и скинула с себя все! И это на официальном приеме.

– Обязательно познакомь меня с ней, – шепнула Флора. – Может, она и в этом году чем-нибудь развеселит гостей?

Лайм взглянул на часы.

– У нас как раз осталось немного времени, чтобы выпить по коктейлю.

Флора встретилась с ним взглядом и, как всегда, затрепетала. Его серо-голубые глаза действовали на нее магнетически. Голова ее слабо закружилась, а дыхание на секунду прервалось. Как бы ни складывались их отношения, она все еще, как школьница, замирала от блаженства рядом с ним.

– Отличная идея, – с трудом выдавила она.

Лайм нежно взял ее за подбородок, заглядывая в бездонную глубину темных глаз.

– Флора…

– Что? – пролепетала она вдруг ставшим чужим голосом.

– Я люблю тебя. Давно я это тебе говорил?

– Прошлой ночью.

– И повторяю теперь. А ты меня любишь?

Флоре захотелось плясать от счастья.

– Ты же знаешь ответ, – выдохнула она за мгновение до того, как их губы слились в обжигающем поцелуе.

Я люблю тебя, люблю, люблю, беззвучно шептала Флора, сбегая по лестнице, чтобы встретить первого гостя.

У нее было прекрасное настроение. Вся горечь и обида сейчас казались нереальными, неимоверно далекими.

Он любит меня, снова и снова повторила про себя Флора, сдерживая смех при виде представителя профсоюза, который явился на праздник в джинсах и футболке с надписью: «Смерть капитализму!»

Она встретилась взглядом с мужем и подмигнула ему, увидев такую же усмешку в его глазах. Этот миг взаимопонимания так порадовал ее, что она сразу успокоилась. Ведь это совершенно нормально, когда муж и жена расходятся во взглядах на какие-то проблемы, подумала Флора. Было бы странно, если бы они во всем соглашались друг с другом!

Вошла Мирра, сразу приковав к себе всеобщее внимание. Ее сильно декольтированное платье переливалось золотыми блестками. Флора, скрывая раздражение, заставила себя тепло поприветствовать девушку. Мирру немедленно окружили поклонники, и, глядя на толпу молодых повес, Флора порадовалась, что среди них нет ее мужа.

С непринужденной улыбкой она переходила от одной группы гостей к другой, следя за тем, чтобы бокалы у всех были полными и столики с едой не пустовали. В десять часов все должны были перейти в танцевальный зал, где уже ждал оркестр.

Изнемогая от духоты и усталости, Флора зашла освежиться в ванную комнату, расположенную на первом этаже. Она с облегчением сняла длинные белые перчатки и подставила ладони под холодную воду.

Я их больше не надену, решила она. Рукам слишком жарко.

Флора слегка смочила прохладной водой лоб, поправила волосы и уже собиралась уходить, когда за дверью раздались чьи-то голоса. Не желая стать невольной свидетельницей чьих-то разговоров, она уже собиралась выйти из ванной, когда вдруг услышала свое имя. Ей показалось, что это голос мужа.

«Подслушивающий никогда не услышит о себе ничего хорошего», вспомнила Флора, но не смогла побороть искушения узнать, что скажет Лайм. Голос его собеседника принадлежал Руфусу Мертону, одному из директоров завода.

Этот человек был одним из самых старых служащих компании. Он застал времена, когда ее владельцем был Тоуэлл-старший. И когда после смерти отца Лайм унаследовал бизнес, о котором не имел ни малейшего понятия, Мертон оказался для него просто незаменим. Он, как ангел-хранитель, направлял двадцатилетнего юношу и помогал тому войти в курс дела, а его мудрые советы всегда способствовали процветанию фирмы. Руфус очень гордился успехами Лайма и, не имея собственных детей, относился к нему, как к сыну.

Сейчас друзья уютно расположились в холле с сигаретами, и Флора понимала, что вряд ли сможет пройти мимо них незамеченной. Поэтому она села на край ванны и стала терпеливо слушать.

– Твоя жена потрясающая женщина, – говорил тем временем Руфус. – Моя Джун просто души в ней не чает. Стоит Флоре появиться, и все взгляды сразу же обращаются к ней. Ты не ревнуешь?

– М-м, – неопределенно протянул Лайм.

– Жаль, что мы так редко видим ее здесь, – продолжал тот. – Моя супруга мечтает о том, чтобы мы вчетвером как-нибудь поужинали вместе. Ты не мог бы чаще привозить жену в Манчестер?

– Вряд ли это возможно, – все так же вяло ответил Лайм. – Ты же знаешь, она вечно занята.

– Звучит не особенно обнадеживающе.

– Она никогда не согласится бросить свою работу только для того, чтобы больше времени проводить со мной, – пояснил Лайм, и Флора отчетливо представила, как он пожимает своими широкими плечами.

– И никто из вас двоих не хочет уступать?

– Увы, это так. Но я питаю надежду, что положение может измениться.

По голосу мужа Флора поняла, что он самодовольно улыбается, и насторожилась.

– Вот как? – удивился его собеседник. – Ты мне расскажешь, или попробовать самому догадаться?

– Я бы предпочел не говорить, пока не буду точно уверен.

Руфус засмеется:

– Что ж, если это то, о чем я подумал, то все мы будем очень рады. В этом доме так давно не звучали шаги крошечных ножек!

Крошечных ножек?

Флора вскочила на ноги и застыла перед зеркалом. Ее лицо казалось белее платья, а губы предательски дрожали.

– Боже, боже, – прошептала она, чувствуя себя раздавленной и опустошенной.

Нет! Не может быть! Она схватилась за раковину, чтобы не упасть. Неужели это правда? Так значит, Лайм прошлой ночью действительно хотел, чтобы она забеременела?

Флора испугалась, что сейчас ей станет дурно. Конечно, она сама виновата в том, что забыла свои пилюли. И хотя Лайм обладает дьявольской изобретательностью, это обстоятельство он никак не мог предвидеть. Но все же… Губы ее снова задрожали. Она ведь предупредила его, так почему он не остановился? Что-то не верилось, что ее муж дошел в тот момент до такого состояния, когда уже не мог себя контролировать. Не такой он был человек.

Лайм всегда делал то, что хотел.

Но даже если допустить, что в первый момент ему все же не удалось устоять перед всепобеждающим жаром страсти, то почему же он ничего не предпринял потом, ночью? Лайм не преминул использовать ее оплошность в своих тайных целях.

Флора вновь взглянула в зеркало и едва узнала себя. На нее смотрели полные обиды глаза.

Какое гнусное предательство! Как он мог? Как осмелился намекнуть на то, что у них может быть ребенок и спокойно выслушивать рассуждения приятеля о «крошечных ножках»?

А почему бы и нет?

Ведь не исключено, что ребенок действительно появится. А Лайм, похоже, просто уверен в этом! Прошлой ночью они занимались любовью даже, пожалуй, больше, чем в самый первый раз! И ей еще никогда не было так хорошо. А значит, она вполне могла забеременеть…

Она злилась, что мужу даже не пришло в голову узнать ее мнение. Ему достаточно было иметь свое. Он просто сообщил, что собирается сделать ее матерью. Причем сделал это тогда, когда было уже поздно.

Флора почувствовала себя униженной. Этот холодный расчет был равносилен предательству.

Разговор затих. Видимо собеседники вернулись к гостям. Флора осторожно приоткрыла дверь и выглянула в холл – никого. Чувствуя, как бешено колотится ее сердце, она быстро прошла по коридору. Господи, только бы не встретить Лайма!

Ей хотелось немедленно убежать наверх, в свою спальню, и там, в тишине и одиночестве обдумать свои дальнейшие действия. Нельзя же портить всем вечер и устраивать мужу скандал прямо сейчас. Да и просто уйти она не может. Торжество в самом разгаре, и внезапное исчезновение хозяйки всем покажется странным.

Потратив еще минуту на то, чтобы собраться с духом и немного подрумянить бледные как мел щеки, Флора медленно двинулась в зал, полный гостей. Ее встретил гул радостных голосов и запах вкусной еды. Она мило улыбалась, отвечала на вопросы, но мысли ее в этот момент были далеко-далеко.

Она позволила Руфусу Мертону положить себе на тарелку немного салата из омаров, но только сделала вид, что ест, и даже не притронулась к шампанскому.

Праздник тяготил ее, как тяжелая повинность. Флора казалась себе куклой-марионеткой, потому что ей постоянно приходилось кивать и дарить улыбки в ответ на слова, смысл которых даже не доходил до нее. Пару раз она встречалась взглядом с мужем, замечая его недоуменно поднятые брови, и механически улыбалась, давая понять, что все в порядке.

И все же, видимо, из нее вышла бы плохая актриса, потому что выражение лица Лайма изменилось. Он поставил бокал с шампанским на поднос услужливо подошедшего официанта и направился к ней.

Флора почувствовала себя несчастной, беспомощной, загнанной в угол. Если бы только можно было исчезнуть! Но деваться было некуда. Мило улыбнувшись, она двинулась навстречу мужу. Он нежно, но по-хозяйски твердо взял ее под руку и повлек на террасу.

– Куда ты? – возразила она, обводя рукой гостей. – Если мы сейчас уединимся, нас неправильно поймут.

– Ничего страшного. Могу я побыть минуточку наедине со своей собственной женой? – И он одарил окружающих самой обаятельной из своих улыбок.

– О, Лайм, – засмеялся кто-то. – Мы впервые увидели твою красавицу-Флору, а ты сразу же хочешь спрятать ее снова?

– Это мое право, – усмехнулся он, прекращая дальнейшие споры на эту тему. – Кстати говоря, я и сам редко ее вижу. Правда, дорогая? – Рука Лайма легла на талию Флоры, а затем, нежно скользнув по спине, осталась лежать на ее плече. – Вы ведь нас извините? – Он снова улыбнулся и решительно повел жену прочь. – Давай подышим свежим воздухом, – предложил он, направляясь к балкону.

– Но оркестр уже начал играть. Разве ты не хочешь потанцевать?

– Какие к черту танцы! У тебя такой вид, словно ты собираешься дать мне пощечину!

– Лайм, что за тон…

Но он не хотел ничего слушать.

Случилось то, чего Флора так старательно избегала – она осталась с мужем наедине.

Они вышли на балкон, и Лайм закрыл за собой дверь, приглушив звуки музыки и гул голосов в зале.

Флора повернулась к нему и, словно на стену, наткнулась на его пристальный взгляд.

– Так что случилось, дорогая? В чем дело? Почему на тебе лица нет? – резко спросил он.

Неужели он догадался, что она слышала их с Руфусом разговор?

– Д-дело? – запинаясь, переспросила Флора, краснея.

– Так что с тобой? – нетерпеливо переспросил Лайм. – Может, кто-нибудь тебя обидел?

– Почему ты так решил? – слабым голосом пробормотала она, пытаясь выиграть время.

– Потому что ты явно не в своей тарелке.

– Я просто немного устала, – возразила она, но Лайм недоверчиво покачал головой.

– Я имел в виду совсем другое, и ты это прекрасно понимаешь. Что с тобой, детка? Я хочу знать.

Флора слегка отодвинулась.

– Правда? Это странно.

– Отвечай! Терпеть не могу женщин, которые играют словами!

Не следовало ему произносить слово «женщин» в таком тоне, ясно давая понять, что он считает свою жену одной из многих. Кровь ударила в голову Флоре, сердце ее закипело от гнева. Долго сдерживаемое раздражение наконец выплеснулось наружу.

– Я слышала твою беседу с Руфусом! – выпалила она. – Что ты на это скажешь?

Лайм застыл, словно тигр перед смертоносным прыжком.

– Мне кажется, говорить следует тебе, – совершенно без всякого выражения произнес он.

Его холодное спокойствие только подхлестнуло ярость Флоры.

– А я жду твоих объяснений, – отчеканила она, и так сердито тряхнула головой, что ее прическа рассыпалась, и волосы черными волнами упали на плечи.

Лайм презрительно поднял брови.

– И что именно ты хочешь услышать?

– Почему ты прежде, чем оповестить весь свет о своем намерении иметь ребенка, не потрудился сначала узнать мое мнение на этот счет?

В глазах Лайма сверкнули молнии.

– Ах вот как?

– Можешь не притворяться, что не понимаешь, о чем я говорю, – выкрикнула Флора. – Я сидела в ванной и все случайно слышана!

– Что именно?

– Руфус Мертон спросил, почему ты не можешь чаще привозить меня сюда, в этот дом, а ты ответил, что хотел бы этого, но ни один из нас не хочет поступаться своей карьерой.

– Продолжай, – слегка изменившимся голосом потребовал Лайм.

– А потом, – уничтожающим тоном провозгласила Флора, – ты сказал, что надеешься в самом скором времени изменить эту ситуацию. И мы оба знаем, что ты имел в виду, не правда ли?! – Она бросила ему в лицо эту фразу и замолчала, чтобы перевести дыхание.

– Ты уверена?

– Ты еще спрашиваешь!

– Дальше, – поторопил он жену – Пожалуйста, продолжай. Выкладывай все начистоту, я с нетерпением ловлю каждое твое слово!

Флора была в таком состоянии, что не обратила внимания на явный сарказм, сквозивший в голосе мужа. Ее уже было уже остановить.

– Ты хочешь, чтобы я забеременела, разве нет? Именно этому ты посвятил всю прошлую ночь!

Лайм, откинув голову, расхохотался. Но это был холодный, чужой смех.

– Понятно. Мне следовало угадать причину твоего плохого настроения, детка. Тебя приводит в ужас мысль о том, что твои самые страшные опасения сбудутся? Что у нас может появиться ребенок?

Он говорил это так, словно хотел представить ее виноватой.

– Ты хочешь сказать, что я не терплю над собой ни малейшего насилия, но это неправда. И когда мне самой захочется завести ребенка…

– Вот именно, когда тебе захочется, – тут же перебил Лайм, – Так просвети меня, дорогая, – когда же настанет этот миг? В какой невообразимо далекий день? Мы ведь даже не обсуждали с тобой этот вопрос, и, по-моему, пришла пора это сделать. Как ты считаешь?

– Что же тут обсуждать? – мрачно усмехнулась Флора. – Я, скорее всего, уже беременна.

– И что, в этом виноват только я?

– А кто же еще?

– Послушай, давай-ка уточним. В чем конкретно ты меня обвиняешь?

– Ты семь раз занимался со мной любовью прошлой ночью!

– Дорогая, говори немного тише, а то все присутствующие здесь женщины сойдут с ума от зависти!

– Прекрати, мне сейчас не до шуток!

– Ну, а ты-то? Действительно забыла свои таблетки или не захотела их принимать?

– Какое это теперь имеет значение?! Разве ты не мог остановиться, когда я тебе об этом сказала?

– Остановиться? Вот это здорово! Дело в том, что ты, выбрала не самое подходящее время, чтобы сообщить о своей забывчивости. И кстати, как мне помнится, не особенно протестовала.

– А ты просто не захотел прерывать удовольствие!

– И это, по-твоему, страшное преступление? Получать от своей жены удовольствие в постели?

– Послушай, не сбивай меня с толку. Ты прекрасно понимаешь, почему я злюсь.

– Не понимаю. Ну-ка, уточни, в чем я виноват.

– В том, что заставил меня пойти на риск и радовался этому! – дрогнувшим голосом произнесла Флора.

– Да, ты права, не стану отрицать. Я радовался, потому что ни с какой другой женщиной я бы не стал рисковать! Но ты моя жена!

– И ты даже не подумал, что это принесет мне страдания?

Лайм плотно сжал губы.

– Я надеялся, что нет. И потом, разве это так ужасно – родить от любимого мужа ребенка?

– Ребенок должен быть желанным, – возразила Флора. – Беременность надо планировать!

– Естественно, – согласился он, – как и все остальное в нашей жизни. Строгий учет и контроль. Разумеется, наш ребенок не может появиться на свет в результате взрыва страсти. Это случится только тогда, когда мы сочтем нужным!

Еще никогда Флора не слышала в его голосе столько горечи. Ну и пусть.

– А я еще раз повторяю, что ребенок должен быть желанным! – выкрикнула она и чуть спокойнее добавила: – Если ты помнишь, в детстве я достаточно насмотрелась на обратное.

Лайм насмешливо усмехнулся:

– Вспомнила свою матушку? Да, у нее было много детей, их трудно было прокормить, но она их любила, несмотря ни на что. Ты не можешь простить ей, что она предпочла материнство карьере! Но разве это преступление?

– Да что ты можешь об этом знать! – взорвалась Флора. – Да нам просто не на что было покупать еду, и мы не знали, что такое сон на сытый желудок! Поверь, в нищете нет и не может быть никакой романтики! Мне ли не знать этого.

– Но тебе-то ничего подобного не грозит, – возразил Лайм.

Флора не в состоянии была объяснить ему то, в чем сама боялась себе признаться. В глубине души она знала, что является точной копией своей матери. Стоит появиться ребенку, и она забудет обо всем, и в первую очередь о карьере. Превратится в скучную домохозяйку – образ, который всегда вызывал у нее отвращение. Это будет ужасно, потому что Лайм сразу же разлюбит ее.

– Я не люблю, когда мою судьбу планирует кто-то другой, – стараясь, чтобы голос звучал убедительно, вывернулась Флора.

– Кто-то?! Я ведь твой муж, и наши судьбы некоторым образом связаны, или ты забыла об этом обстоятельстве? – язвительно заметил Лайм.

Флора подавила очередной приступ гнева.

– Пусть так… – Она понимала, что потом будет жалеть о своих словах, но уже не могла остановиться: – Я понимаю, что тебе хочется чаще меня видеть, и я тоже очень скучаю, когда ты уезжаешь…

– Прекрасно, – сухо заметил муж. – Очень обнадеживающее начало.

Флора пропустила его слова мимо ушей.

– Но я не потерплю, чтобы мной манипулировали, Даже если это будешь ты.

Это была правда, но она прозвучала очень холодно и жестоко. На скулах Лайма заходили желваки.

Наступила такая оглушительная тишина, что Флора, наконец, опомнившись, уже хотела броситься мужу на шею и умолять забыть ее слова, как увидела, что глаза его приобрели стальной оттенок, и замерла, как кролик перед удавом.

– Вот как? – подчеркнуто спокойно переспросил он. – Дорогая, поверь, меньше всего на свете мне бы хотелось манипулировать тобой.

Он подчеркнуто вежливо взял ее руку и поднес к своим губам, не спуская с нее глаз. Поцелуй Лайма оказался таким легким, что Флора почти не ощутила его. Сердце ее замерло в испуге.

– Что ж, всегда лучше вовремя расставить все точки над «i». А то будет слишком поздно. – Он отпустил руку жены и холодно улыбнулся. – А теперь, – официальным тоном произнес Лайм, – прошу меня извинить. Пора вернуться к гостям.

Он отвернулся и пошел прочь.

Неужели все вот так просто? Он оставит ее, и все?

– А… А я? – непроизвольно вырвалось у Флоры прежде, чем она успела взять себя в руки.

Лайм остановился и повернулся к ней.

– Ты? – произнес он с таким изумлением, как будто только что узнал о ее существовании.

– А как же я, Лайм? – выкрикнула она, все еще надеясь, что между ними не все кончено.

Он лениво пожал плечами.

– Поступай так, как считаешь нужным.

Флора испугалась, что вот-вот разрыдается в голос.

– Боюсь, я сейчас не в состоянии общаться с кем-либо, – прошептала она, – Извинись за меня перед гостями, а я пойду наверх, хорошо?

Лицо ее мужа хранило непроницаемое выражение.

– Конечно.

Он повернулся, чтобы уйти, но Флора снова задержала его. Закусив губу и пытаясь сдержать навернувшиеся слезы, она спросила:

– Так что же, Лайм? Это конец нашей любви?

Он усмехнулся:

– Нашей? То есть ты хочешь сказать, что у нас было что-то общее? Честно говоря, я в этом не уверен.

Больше он не произнес ни слова.

Флора с тоской смотрела ему вслед, пока он не скрылся среди толпы гостей.