Текст книги "Гордая женщина"

Автор книги: Кара Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Кара Уилсон
Гордая женщина

1

– Ты устала, тетя Зено? – Семилетний Дэвид сжал руку Зенобии Дрискол, едва она откинулась на мягкую спинку кресла и закрыла глаза. В голове мелькнула мысль: как это похоже на семейство Аристидисов – обеспечить полет первым классом даже ей, кого они не больно-то жалуют.

– Нет, милый, не устала, – ответила молодая женщина. – Просто рада, что отделалась, наконец, от таможенников, и мы летим. – А про себя подумала: не стоило оставлять любимую работу, чтобы на три месяца вернуться туда, откуда бежала три года назад.

Зен внимательно поглядела на сидящего рядом Дэвида. Рослый не по возрасту, темноволосый и темноглазый, он стал для нее смыслом жизни. Шеймус Дейр, близкий ее друг, частенько повторял, что она чересчур привязана к мальчику, но и сам не избежал чар Дэвида.

– Мы вернемся обратно в Дублин? – спросил Дэвид с легким ирландским акцентом. Зен взглянула на ребенка с глубокой нежностью. Вот уже три года Ирландия была для него домом, с тех пор как она привезла его в эту страну четырех лет от роду. Как только Зенобию официально утвердили опекуном Дэвида, она воспользовалась шансом получить работу в Дублине у Диадри Кейбэла, всемирно известного дизайнера женских шерстяных тканей и одежды, и покинуть Соединенные Штаты и семью Аристидисов.

– А Дэниэл помнит меня, тетя Зено? – Дэвид дернул ее за руку и залез с ногами на соседнее сиденье.

– Да, конечно, помнит. – Зен постаралась придать голосу большую уверенность, чем чувствовала на самом деле.

– А бабушка София тоже меня вспомнит? И дядя Дэймон? – упрямо допытывался Дэвид.

– Конечно помнят. Я им послала твои фотографии, как только получила от них карточки Дэниела.

– А-а – все еще хмуря брови, Дэвид кивнул. – Робби говорит, что если у меня есть брат, то он должен жить со мной.

У Зен защемило сердце. Робби прав, подумала она, откинув темную прядь волос со лба Дэвида.

– Потому мы и летим в Америку, чтобы ты повидался со своим братом-близнецом Дэниелом. – Зен пыталась избавиться от комка в горле, пока Дэвид, насупив брови, сосредоточенно размышлял. Наконец лоб его разгладился и он улыбнулся.

– И тогда мы сможем забрать Дэниела с собой в Ирландию, и он тоже будет играть с Робби, – с явным облегчением сделал он вывод.

При этих словах в памяти Зен возник Дэймон Аристидис в тот самый день, три года назад, когда он поджидал ее при выходе из зала суда, где она добилась права забрать Дэвида с собой в Ирландию. Смуглые, приятные черты лица Дэймона, в тени, казалось, приобрели нечто сатанинское.

– Это еще не конец! – бросил он ей сердито. – Не рассчитывай, что когда-либо сможешь забрать и Дэниела.

– Не смей угрожать мне! Не я, а ты затеял эту судебную тяжбу! – крикнула она в ответ. – Как опекун Дэвида, я имею право взять его с собой в Ирландию.

София, мать Дэймона, подошла к ним и стала уговаривать быть сдержаннее и проявить взаимопонимание. Но Зен только отрицательно качнула головой и поторопилась уйти, понимая, что взорвется, если скажет кому-нибудь хоть слово.

Она и Дэймон расстались с чувством горечи, оставив многое недосказанным, не желая признать, как много они значат друг для друга. И вот теперь, три года спустя, сильно изменившаяся Зен летит обратно на Лонг-Айленд, в поместье Аристидисов, откликнувшись на просьбу Дэймона приехать домой. София, по его словам, мечтает увидеть Дэвида.

Зен размышляла, найдет ли София, что она изменилась. Вращаясь в мире моды, молодая женщина приобрела некоторую утонченность и уверенность в себе, что делало ее совершенно отличной от прежней Зенобии. Зен заметно преуспела в работе, и имя ее становилось все более известным. Создание новых рисунков и расцветок тканей отвечало ее эстетическим запросам, а забота о Дэвиде утоляла потребность в любви. Да, она могла быть довольна жизнью в Дублине.

– Мы сможем забрать Дэниела с собой в Ирландию или нет? – снова начал донимать ее Дэвид, потянув за рукав и прервав ее воспоминания.

– Ах, нет, дорогой, сомневаюсь, что нам это удастся, – сказала Зен.

– Даже просто погостить! – Дэвид выпятил губу и насупился. – Ему же захочется увидеть Дублин и Робби и поиграть в футбол!

Зен улыбнулась мальчику.

– Мы спросим, – сказала она, но сердце ее мучительно сжалось при одной мысли, что придется обратиться с такой просьбой к Дэймону. Зен отогнала эту мысль и сосредоточилась на сидящем рядом мальчике. Она гордилась его здоровым, жизнерадостным видом, приятными чертами лица. Дэвида уже приняли в футбольный клуб в группу мальчиков. Его приятель Робби Парнел часто бывал у них в квартире, которую Зен снимала у своей компании.

– А мама с папой любили тебя и дядю Дэймона? – спросил Дэвид, пристально глядя ей в глаза.

– Твоя мама Элен была моей старшей сестрой, – объяснила Зен, – а твой папа Дэйвос – младший брат Дэймона.

– Так вот почему ты заботишься обо мне, а дядя Дэймон и бабушка – о Дэниеле! – гордо заключил Дэвид. – Я так и сказал Робби, но он ответил, что близнецы должны жить вместе.

Зен видела в глазах мальчика пока только вопрос, но в один прекрасный день она может прочесть в них осуждение! Зен попыталась заглушить чувство неловкости, возникшее у нее в душе. Не ее вина, что мальчиков разлучили.

– Ты любишь дядю Дэймона? – продолжал выпытывать Дэвид, играя пряжкой пристежного ремня и поглядывая в иллюминатор.

Любит ли она его? Мысли мешались в голове Зен. Вряд ли одним словом «любовь» можно назвать ту беспорядочную, непреодолимую связь, которая возникла между нею и Дэймоном Аристидисом. Зен старалась избавиться от воспоминаний о том дне, когда она впервые встретила Дэймона на свадьбе Элен и Дэйвоса, где оба они были почетными гостями. Ей было тогда двадцать лет, и в один миг жизнь ее изменилась раз и навсегда.

– Я восхищаюсь деловой хваткой и проницательностью твоего дяди, – правдиво ответила Зен.

– Что такое «деловая хватка»? – спросил Дэвид.

– Это означает, что твой дядя стал известным судовладельцем и знает, как лучше командовать огромной флотилией кораблей. А еще ему принадлежит авиакомпания, которая называется «Олимпик Лимитед», – объяснила Зен, начиная уставать от вопросов.

– А этот самолет тоже его, тетя Зено? – не унимался Дэвид, глядя через иллюминатор на расстилавшуюся под ним белесую пелену облаков.

– Этот нет, но другие, такие же, да. – Зен подавила вздох. Ей надоели разговоры о великом Дэймоне Аристидисе – американце греческого происхождения, который, по ее мнению, хоть и проницателен, но придерживается устарелых взглядов на женщин.

Зен изо всех сил старалась не думать о нем, но память предательски перенесла ее в тот день, день свадьбы Элен и Дэйвоса, когда Дэймон взял ее под руку и они сопровождали невесту с женихом на Лонг-Айленд. Весь оставшийся день Дэймон так от нее и не отходил. Уже на следующий день Зен вернулась в колледж, в северную часть штата Нью-Йорк в полной уверенности, что никогда больше не увидит его. Но выбросить Дэймона из головы она так и не смогла.

По настоятельной просьбе сестры Зен осталась у Элен и Дэйвоса на время каникул. Поскольку других родственников у них не было, сестры были очень дружны.

Каждый раз, когда Зен гостила у Элен, ее постоянно навещал Дэймон, приглашая то на шоу, то на танцы. И хотя Зен отчаянно хотелось, чтобы их отношения вышли за рамки чисто дружеских, Дэймон не целовал девушку и не прикасался к ней. Однажды, вскоре после того как ей исполнилось двадцать лет и незадолго до получения диплома, Зен отправилась кататься с Дэймоном на яхте. Бросили якорь, купались, затем спустились в кабину переодеваться. Их отношения всегда были сдержанными, но на этот раз, по-видимому, что-то сломалось в Дэймоне. Его прорвало, как плотину, – он потерял контроль над собой и сгреб девушку в объятия, лаская ее. Дальше все исчезло в потоке сладостных ощущений, радости любви, которую он ей подарил. Задыхаясь от восторга, она отдалась ему, наслаждаясь физической близостью.

При этих воспоминаниях Зен заерзала в кресле. О, как они ссорились! Сколько раз она убегала, чтобы вновь вернуться к примирению. Какими неуемно-страстными были их чувства. А как он утешал ее в тот страшный день, когда Элен и Дэйвос погибли во время плавания на яхте. Их близнецам тогда было три с половиной года. Она и Дэймон стояли рядом, когда оглашали решение суда, из которого они узнали, что должны совместно заботиться о мальчиках. Зенобия назначалась опекуном Дэвида, Дэймон – опекуном Дэниела, а в случае женитьбы становились законными родителями обоих детей. Они поддерживали друг друга в общем горе.

Но однажды Дэлия, тетка Дэймона, сообщила Зен, что у него в Нью-Йорке есть другая женщина, которая живет в его квартире. Зен готова была рассмеяться ей в лицо, но сдержалась, заметив, как покраснела при этом мать Дэймона, стоявшая рядом.

– Это правда, миссис Аристидис? Вы были подругой моей матери. Как ее дочь, прошу, скажите мне правду! – взмолилась Зен.

София ответила молчанием.

– С какой стати она должна тебе все рассказывать? – вмешалась Дэлия. – А что до твоей матери, то знай, она вышла замуж за человека, который был ниже ее по положению за какого-то художника из Гринвич-виллидж, даже не грека.

Возмущенная Зен набросилась на Дэлию.

– Мой отец был преуспевающим художником. Родители жили счастливо и сделали нашу жизнь удивительной, – Зен с трудом сглотнула. – Они летели в Париж на выставку отцовских работ, когда самолет разбился. Деньги от продажи картин отца пошли на оплату моего и Элен обучения.

Сейчас в памяти Зенобии отчетливо возникла картина: молоденькая, потрясенная услышанным, она пулей вылетела тогда из комнаты и в тот же вечер потребовала от Дэймона объяснений.

– Ты содержишь любовницу? – крикнула она.

– Зен, ты часто дуешься на меня, сторонишься, – сказал он. – Могу ли я в это время обходиться без женщины? – Дэймон высокомерно взглянул на нее. – Мы не живем вместе, и тебя не должно касаться, чем я без тебя занимаюсь. – Он весь напрягся от гнева.

– Будь ты проклят, Дэймон Аристидис! – Зен стремительно повернулась и убежала.

Она перестала отвечать на его звонки, отказывалась выходить к нему, когда Дэймон появлялся у нее на квартире. Когда же Диадри Кейбэл предложил ей работу, Зен обратилась в суд за подтверждением своего опекунства над Дэвидом и вскоре отправилась в Ирландию.

– Что сейчас делает Шеймус, тетя Зено? – спросил Дэвид, прервав ее горестные мысли. Он зевнул и сонно заморгал, – начинало сказываться утомительное путешествие.

Женщина взглянула на часы и ответила невпопад:

– Предполагаю, что скоро будет обед.

– Я люблю дядю Шеймуса. Он знает, как играть в футбол. А еще он сказал, что хотел бы иметь такого мальчика, как я, – с гордостью произнес Дэвид.

– Он тебя любит, миленький. – Зен обняла племянника, который тут же прижался к ней. Зен радовалась его трогательной привязанности.

– А Шеймус полюбит Дэниела? – Дэвид притих в ожидании ответа.

– Не сомневаюсь в этом, – заверила она его.

– Тогда, если вы поженитесь с Шеймусом, Дэниел сможет приехать и жить с нами, да? – Эта идея прочно засела в его головке.

– Радость моя, мы еще не говорили с ним о женитьбе. – Зен отметила волевое очертание подбородка у Дэвида, такое же, как у его отца и дяди.

– Но если ты поговоришь, он же согласится, правда? – не отставал Дэвид.

– Да, возможно, и согласится.

– Хорошо! Мне бы хотелось, чтобы мой товарищ по игре жил рядом.

– Я знаю, что тебе этого хочется. – Зен поцеловала его в щеку. Мальчик в ответ доверчиво улыбнулся.

Путешествие оказалось долгим и утомительным. Дэвид уставал все больше и начал капризничать. К тому времени, когда они приземлились и прошли паспортный контроль, он беспрерывно и громко жаловался:

– Мне здесь не нравится, – Дэвид выпятил нижнюю губу и насупился, когда они добрались до таможенной секции, где выдавали багаж.

– Скоро мы будем на месте. Ты почувствуешь себя лучше, когда отдохнешь, – рассеянно проговорила женщина, вглядываясь в движущуюся ленту транспортера в ожидании багажа.

Дэвид вырвал у тетки свою руку и встал на ленту.

– Не хочу отдыхать. Хочу вернуться домой и играть с Робби.

– Послушай, молодой человек, – Зен наклонилась, чтобы схватить племянника за руку, но он отскочил в тот момент, когда она заметила свой чемодан.

– Дэвид, сейчас же вернись, или...

– Ну разве ты можешь управляться с ним без крика? – прервал ее низкий мужской голос в ту самую минуту, когда она стаскивала чемодан с ленты транспортера. Резко развернувшись, женщина угодила чемоданом прямо в живот Дэймона Аристидиса. Он согнулся от боли побагровев.

Какое-то время Зен в отчаянии взирала на него, но затем весь ее так долго сдерживаемый гнев на Аристидиса вырвался наружу.

– Так тебе и надо! Не будешь пугать меня! – сказала она задыхаясь. – Между прочим, это получилось случайно!

Дэймон выпрямился с лицом, искаженным от раздражения.

– Это всегда случайно. Ты самая опасная женщина для тех, кто находится поблизости.

Зен глубоко вздохнула и нагнулась, чтобы схватить чемодан племянника, который в тот самый момент проплывал мимо нее на транспортере.

– Только для тебя, – ответила она на одном выдохе. – Дэвид, пожалуйста, присмотри за своим чемоданом, пока я буду ловить остальные.

– Ради бога, дай мне эти! – прервал Дэймон. – Янос, возьми вещи! – приказал он через плечо шоферу в униформе.

– Это дядя Дэймон? – спросил настороженным голосом мальчик. – Это его ты не любишь?

Зен вспыхнула от смущения. Она никогда ни с кем не обсуждала своего отношения к членам семьи Аристидис. Оказалось, что дети более проницательны, чем думают взрослые. Она в тревоге посмотрела на Дэймона. Его лицо вновь побагровело, но уже от гнева, а глаза потемнели.

Он выглядел более крупным, более грозным в сравнении с тем Дэймоном, которого она помнила: весь черный, как Брайен Бору, герой ирландского фольклора, – волосы, глаза, брови, даже завитушки волос на руках, выбившиеся из-под манжет. Дэймон был высокий и широкоплечий, с резко очерченными скулами и стальными мускулами. У него тело борца, подумала Зен с бьющимся сердцем и попыталась собрать все свое мужество. Будь она проклята, если даст себя запугать!

Сердце женщины мучительно сжалось при виде седины на его висках, но все же волосы были, как и прежде, черными, жесткими и густыми. Рядом с ним, таким огромным, она казалась хрупкой, а его волосы, смуглое лицо резко контрастировали с ее волнистыми, светлыми, слегка рыжеватыми волосами, карими глазами и белой кожей.

Боже, он рассердился! Лучше попробовать объяснить:

– Дэвид имел в виду...

– Знаю, знаю, что он имел в виду. – Хриплый голос Дэймона заставил ее замолчать. – Ну так как, поедем? Янос отнесет багаж в машину.

– А он случайно не забудет мой футбольный мяч? – Дэвид стоял, раздвинув ноги, задиристо поглядывая на человека, который до сих пор еще не сказал ему ни одного слова.

Дэймон изучал мальчика некоторое время, затем опустился на корточки прямо перед ним, выказав полное равнодушие к ослепительно серому кашемировому костюму, который облегал его так, словно был сшит на заказ.

– Ты играешь в футбол, ведь правда? – спросил он мягко. – Я тоже играл.

– В самом деле? – Лицо Дэвида просветлело.

– Да. Возможно, вдвоем нам удастся заставить играть и твоего брата. – Он замолчал, дотронувшись пальцем до щеки мальчика. – Ты похож на Дэниела, но думаю, что ты чуточку повыше. Знаешь, ты же старше его на целых три минуты.

– Я знаю. Тетя Зено говорила мне. – Дэвид выпятил грудь. – Я большой, почти как Робби, а он самый высокий мальчик у нас в команде.

– Это здорово. – Дэймон выпрямился, держа руку парнишки в своей. – Не беспокойся о своем мяче. Янос очень внимателен.

Он направился к выходу, но Дэвид остановился и с беспокойством оглянулся на родственницу.

– Ты тоже иди, тетя Зено, – в его голосе послышалась дрожь.

– Я следую за тобой по пятам, милый. – Женщина старательно избегала пристального взгляда Дэймона.

– Это хорошо. – Мальчик взглянул на мужчину. Он не высвободил руку, но на лице вновь появилось упрямое выражение. – Я живу с тетей Зено. Она заботится обо мне.

– Вижу, – сказал Дэймон, переводя взгляд с мальчика на гостью, стоявшую чуть поодаль. – Пошли, тетя Зено!

Дэвид повеселел. Не глядя на Дэймона, Зен подошла к мальчугану с другой стороны и взяла его за руку.

В лимузине Дэвид беспрерывно болтал, задавая бесконечные вопросы, перемежая их рассказом о себе. Он громко повторял названия деталей автомобиля и заставлял Яноса объяснять, как они работают. Зен скоро запуталась в своих мыслях. Один вид Дэймона оживил воспоминания, которые она считала преданными забвению.

– Как ты? – краткий вопрос Дэймона заставил ее вздрогнуть. Она, заморгав, взглянула на него. – Нет смысла притворяться испуганной, – проворчал он низким голосом.

– Я не боюсь ни тебя, ни твоей семьи, – отрезала она, сразу насторожившись, – просто думала кое о чем. – Слова прервались – она и сама не знала, о чем думала.

– Ах, да, о дружке, – в его мягком голосе послышались стальные нотки.

– Почему бы нам не договориться не затрагивать личных тем? – ледяным тоном предложила она, стараясь, чтобы раздражение не звучало в ее голосе.

– Как можно их не касаться, когда мой племянник живет под твоей крышей?

– И мой племянник – под твоей, – парировала она.

– Верно. И так как в ближайшем будущем я собираюсь жениться, моя мать считает, что я смогу обеспечить лучшие условия для...

– Никогда в жизни! – Ярость клубилась в душе Зен, как дым лесного пожара. – Если дойдет до этого, я выйду замуж за Шеймуса, – она произнесла имя, не задумываясь, – и смогу создать дом для Дэниела и Дэвида.

– Шеймус? Это тот мужчина, с которым ты путаешься? – Вопрос Дэймона оглушил, как взрыв бомбы.

– Мы с этим человеком не путаемся, как ты изволил выразиться, но Дэвид любит его, и я тоже.

– Не смей впутывать Дэвида в свои отношения с любовниками! – Каждое слово Дэймона походило на копье, брошенное в нее.

– Тогда я остановлю выбор на Шеймусе, – сказала Зен с подчеркнутым спокойствием, желая, чтобы Дэймон прекратил разговор на эту тему.

Дэвид обернулся к тете с радостной улыбкой на лице.

– Ты собираешься замуж за Шеймуса? Вот здорово! Тогда я снова буду жить в Дублине, и Дэниел сможет жить с нами... может быть. Я люблю Шеймуса, – добавил он задумчиво, прежде чем снова наклониться вперед и спросить Яноса о том, как быстро может ехать автомобиль.

Зен не смотрела на Дэймона, но вздувшиеся желваки на его скулах говорили о ярости.

– Ты не должен слушать Дэвида.

– Не говори мне о том, что я должен и чего не должен, – задыхаясь, произнес он.

Зен бросила на него испепеляющий взгляд, затем отвернулась и уставилась в окно невидящими глазами.

Дэвида, по-видимому, не встревожило напряженное молчание тетки и дяди. Мальчик продолжал атаковать Яноса вопросами. Пожилой водитель терпеливо отвечал.

– Этот автомобиль не самый быстрый, но...

– Тогда зачем ему двенадцать цилиндров? – не отставал Дэвид.

К тому времени, когда они достигли поместья Аристидиса, огромного серого каменного дома на северном побережье Лонг-Айленда, Зен вся извелась. С усилием она подавила охвативший ее трепет, похожий на страх, при виде Софии Аристидис, стоящей на ступеньках, выложенных полукругом, рядом со слегка уменьшенной копией Дэвида – Дэниелом. Рука Софии по-матерински лежала на его плече.

Пока автомобиль подъезжал, Зен притянула племянника к себе.

– Вон там стоят твоя бабушка и брат Дэниел, – прошептала она, крепко взяв его за плечи.

– Ох, – не по-детски вздохнул Дэвид, сразу притихнув.

Они вышли из машины и в нерешительности остановились на дорожке. На какой-то миг Зен ощутила жгучее негодование, так как София стояла, возвышаясь над прибывшими на ступеньках, с видом королевы, принимающей своих подданных. Гостья закусила губу, старательно скрывая охватившее ее волнение. Внезапно, при взгляде на Дэниела, она почувствовала прилив нежности к этому мальчугану.

– Здравствуй, я твоя тетя Зенобия. Но ты можешь называть меня тетя Зено, как меня называет Дэвид. – Женщина замолчала, рассматривая мальчика. Он очень походил на Дэвида, однако между ними была небольшая разница. Дэвид унаследовал характерные черты, присущие мужчинам семейства Аристидис, тогда как Дэниел был изящней, с более светлой кожей и ростом чуть ниже Дэвида, он больше походил на Элен. Да, подумала Зен, в нем больше от нас с сестрой, чем в Дэвиде.

– Здравствуйте! – Улыбка Дэниела произвела впечатление солнышка, выглянувшего из-за туч в дождливый день.

Ответ Дэвида не заставил себя долго ждать:

– Привет! – Мальчик взлетел по ступенькам. – Ты любишь футбол? – спросил он с легким ирландским акцентом.

– Да, – тихо ответил Дэниел, – я был на матче нью-йоркского «Агата».

– Хм, а они участвуют в мировом чемпионате, тетя Зено? – спросил явно смущенный Дэвид.

– Нет, дорогой! Припомни, я же говорила тебе, что здесь футболом называют другую игру.

– Я забыл, – важно ответил мальчик, однако в его глазах появились лукавые искорки, когда он сбежал по ступенькам и взял тетушку за руку.

Зен повернула его обратно.

– Сейчас же вернись и поздоровайся с бабушкой!

– Ох... верно! – Дэвид побежал и схватил Софию за правую руку. – Здравствуй, бабушка! Надеюсь, ты здорова, – выпалил мальчик так, как Зен его учила. Он засмеялся, глядя в ее строгое лицо с детской непосредственностью. – А ты меня сейчас поцелуешь?

Строгое лицо Софии смягчилось, но она тут же взяла себя в руки. Наклонившись, женщина поцеловала Дэвида в щеку.

– Ты не слишком вежлив, я вижу. Ты говоришь на греческом языке? Твой брат Дэниел говорит.

– Мама, – сказал Дэймон мягко, но убедительно, – зачем мальчику знать греческий, если они оба будут говорить по-английски.

– За этим дело не станет. Я научу Дэвида говорить по-гречески, – предложил Дэниел с рассудительностью, не свойственной его возрасту.

– Ладно, – сказал Дэвид, пожав плечами. – Только не сейчас. – Зен заметила, как он окинул взглядом просторную лужайку с подстриженной травой, слегка покатую в сторону побережья. – Мы сможем играть в фут... или как он тут у вас называется – на этом вот газоне. Здесь достаточно места.

– После того как переоденешься... После того как зайдешь к бабушке... После того как отдохнешь, – сказала Зен.

– Тетя Зено, – взмолился Дэвид, – у меня не останется времени поиграть. – Он выпятил подбородок и с мольбой посмотрел на тетку, но она оставалась непреклонной. – Хорошо! – сдался он. – Но мне этого не хотелось бы. – Он опустил голову и потоптался на ступеньке, затем, нахмурившись, обратился к брату: – Тетя Зено – хорошая, но когда что-то решит, приходится подчиняться! – От огорчения ирландский акцент Дэвида стал гораздо заметнее. Затем вместе с Дэниелом он вошел в просторный дом следом за дворецким.

Зен внимательно посмотрела на седые волосы Софии, на черные, похожие на пуговки глаза и решила, что за три года она почти не изменилась. На ее властном лице добавилось несколько морщин, но осанка осталась прежней.

– Здравствуйте, миссис Аристидис, – сказала Зен. – Сколько воды утекло! – Она удивилась, с каким трудом даются слова. Ей было трудно стоять лицом к лицу с миссис Аристидис.

– Здравствуй, Зенобия! Ты выглядишь неплохо... похорошела. Прежде ты не делала такую прическу и не носила туфли на высоких каблуках. Ты стала выше.

– Мне уже двадцать восемь, – сказала Зен, словно защищаясь.

София продолжала ее рассматривать в наступившей паузе.

– Апрельский ветер несет простуду, – произнесла она наконец. – Почему бы нам не войти в дом? – Женщина величественно повернулась и медленно пошла к двери.

Последовав за ней, Зен очутилась в полумраке и после яркого солнечного света какое-то мгновение ничего не могла разглядеть. Она чуть оступилась и неожиданно почувствовала чью-то руку у себя на талии. Вздрогнув, она отшатнулась и подняла глаза.

Лицо Дэймона казалось высеченным из гранита.

– Было время, когда ты от меня не шарахалась, – сказал он мягко, но в его голосе улавливались жесткие нотки.

– Это было в другой жизни, – Зен отступила на шаг и повернулась к нему. – Я не марионетка, которой ты можешь управлять, как кукловод! – Ее испугало сердитое выражение на его лице, и она невольно отступила еще на шаг.

– Ты... – Он остановился, затем жестом приказал слуге отнести наверх вещи гостей.

Избегая пристального взгляда черных непроницаемых глаз Дэймона, Зен поспешила в гостиную, откуда доносились голоса ребят.

Чай уже принесли, но, не обращая ни на кого внимания, дети стояли на персидском ковре друг против друга. Дэвид перебрасывал с руки на руку плотный шерстяной клубок, а его бабушка, сидя на кушетке, наблюдала за ним.

Зен раскрыла рот от удивления, увидев, как ловко Дэвид подбросил клубок в воздух и отбил его головой, будто футбольный мяч.

– А теперь попробуй ты, – предложил он брату. Дэниел подбросил клубок вверх и нырнул под него, нагнув голову. Он промахнулся и врезался в стол, опрокинув стоявшую на нем лампу.

Зен бросилась вперед, вытянув руку, чтобы поймать лампу, когда на ее пути неожиданно возник Дэймон. Она оцарапала ему щеку, еще до того, как он ловко подхватил и водрузил лампу на место.

– Зен! – пророкотал он, поднимая руку к щеке. И в этот миг, споткнувшись, она рухнула ему на грудь. Он покачнулся и, не устояв на ногах, вместе с ней упал на стул. Теперь Зен беспомощно барахталась на коленях у Дэймона. Его руки крепко обхватили ее, пока они оба переводили дыхание.

– Ой, тетя Зено, взгляни, что ты сделала с лицом дяди Дэймона! – раздался в притихшей комнате громкий голос Дэвида. – Она никогда дома такого не делает, – добавил он брату, разинувшему рот от изумления. Затем улыбнулся бабушке. – Хотя иногда тетя Зено играет со мной в футбол.

– Вижу. – София Аристидис уже была на ногах и с неодобрением взирала на узел из рук и ног на стуле с высокой спинкой и шелковой обивкой. – Дэймон, поднимайся! Зенобия, закрой ноги! – Мальчики захихикали, а Дэймон вполголоса выругался.

– Мама, – начал он, пытаясь поставить Зен на ноги, – я думаю, тебе следует напоить чем-нибудь мальчиков. – Его лицо вспыхнуло от гнева, когда он поднялся и заметил на лице матери загадочное выражение.

– Мне не верится, что чай или шоколад отвлекут мальчиков от захватывающего зрелища: как дядя с тетей дурачатся в гостиной, словно дети. – Не обращая внимания на раздувшиеся ноздри и стиснутые зубы сына, София взяла мальчиков за плечи и направила их к сервировочному столику, накрытому для чая. – Здесь домашнее печенье и бисквиты. – Она осеклась, заметив, как Дэвид зевнул, прикрывая рот рукой. – После чая я хочу отдохнуть перед обедом. Ты можешь подняться и поговорить со мной, Дэвид. А Дэниел, возможно, захочет поболтать с тетей Зено.

Дэниел застенчиво улыбнулся Зен. И она, забыв про гнев, ощутила, как ее сердце переполняет любовь к нему. В этот момент он так был похож на Элен.

Зен выбрала стул напротив Софии и ближе к Дэвиду, который уселся, скрестив ноги, на пуфик и стал уплетать бисквиты, намазанные земляничным вареньем.

Когда сел и Дэймон, оба мальчика уставились на царапину на его щеке. София также разглядывала царапину, но молча. Смущенная тем, что натворила, негодуя на Дэймона, которому ни на миг не доверяла, Зен, опустив глаза, изучала рисунок на дамасской салфетке.

Через какое-то время в комнату вошла немолодая полная женщина с черными с проседью волосами. Она тепло улыбнулась мальчикам и предложила им пойти с ней. Зен узнала экономку, которая всегда, сколько она помнила, жила у Аристидисов.

Дэвид смутился и взглянул на Зен.

– Не смущайтесь, молодой господин, – сказала женщина. – Меня зовут Лона, и я собираюсь показать комнату, которая будет вашей, а затем можно пойти в комнату бабушки или куда заблагорассудится.

– Хорошо, но я хочу спать рядом с тетей Зено. Иногда ей снятся плохие сны... и я успокаиваю ее, – заявил Дэвид.

У Зен душа ушла в пятки. Она знала, что Дэвид за этими словами пытается скрыть собственное беспокойство, но ее пугала возможная реакция Дэймона на это откровение. Лона наклонилась к Дэвиду и заверила, что он будет находиться недалеко от своей тети. Мальчики вышли рука об руку, Лона шла впереди.

Тишина обволокла комнату будто саваном.

София откашлялась, и даже этот звук показался громким в напряженном безмолвии.

– Так... у тебя бывают кошмары, Зенобия?

Зен нервно повела плечами.

– Да... несколько раз. – У нее не было желания обсуждать дурные сновидения, ставшие причиной многих бессонных ночей.

– Неудивительно! После того как ты трагически потеряла сестру, – рассудила София.

Зен кивнула, дав себе слово никому и никогда не говорить о причине своих кошмаров... и о том, как долго она боролась, чтобы избавиться от них.

– Еще чай, кофе? – Голос Софии был спокойным, будто они вели речь о погоде.

Дэймон протянул чашку; его лицо ничего не выражало.

– Расскажи мне о своей работе, Зенобия. – Миссис Аристидис налила ей чаю.

– Я ассистентка у художника Диадри Кейбэла – наверное, слышали – в Дублине. Иногда моделирую костюмы или платья, но в основном занимаюсь тканями. Работаю напрямую с ткацкими фабриками. Мне нравится моя работа, получаю я достаточно для нас с Дэвидом. – Она перевела дыхание. – Недавно дали отпуск на три месяца.

– Ты не замужем?

– Нет.

– Дэймон собирается жениться, возможно, в следующем году на Мелиссе Хэруэл.

– Это не греческое имя, – отрезала Зенобия и, спохватившись, прикусила губу.

Дэймон обжег ее взглядом.

– Меня не волнует ее происхождение, и тебя это не должно трогать, – сказал он. – Ее семья живет в этой стране со времен первых переселенцев.

– А... ты имеешь в виду, что она происходит от авантюристов и отщепенцев, первыми заселивших страну.

Дэймон уставился на нее.

– Не искажай моих слов, Зен!

– Странно, что я не видела ее портрет в «Нью-Йорк Таймс», – продолжала Зен, пропустив замечание мимо ушей. – Я получаю эту газету в Дублине. – Она сделала глоток чаю.

– Мы еще не давали объявления. – Дэймон скорчил гримасу, увидев, как мать спокойно положила два куска сахара в его кофе.

– Мама, я никогда не кладу сахар!

– Возможно, миссис София полагает, что в тебе слишком много желчи и немного сладкого не помешает, – съязвила Зенобия.

– Ты не изменилась, Зен, – упрекнул он ее. – Все тот же острый язычок, что и прежде. – Он сделал глоток кофе и поперхнулся. – Мама, налей другую чашку.

– Конечно.

Зен отставила свой чай.

– Хочу подняться и посмотреть, как там Дэвид.

– Успеется. Лучше расскажи мне о том, за кого ты собираешься замуж?

– Мама, Зен не говорила, что собирается замуж, – холодно сказал Дэймон.

– Думаю, что для нее было бы лучше сделать это. Трудно одной растить ребенка. Конечно, когда ты женишься, – София повернулась к сыну, – ты будешь иметь право забрать обоих детей.