Текст книги "Последствия (ЛП)"
Автор книги: Кара Ди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Но опять же, разве Остин не был таким? Возможно, не напряжённым, но он находил свою жизнь довольно спокойной и размеренной. В то же время он не мог вспомнить, чтобы жаловался на нехватку экшена. Он вёл безопасную жизнь. Довольную и комфортную.
Кэм, наверное, добавил бы ещё «до чёртиков скучную».
– Я бухгалтер, – пробормотал Остин и сел на свою койку.
– Вот как, – тихо рассмеялся Кэм. – Ну, теперь всё сходится. – Он усмехнулся и почесал лоб. – Уверен, ты постоянно в костюме.
Остин бросил на него косой взгляд:
– Вообще-то вряд ли можно считать нормальным, если управляющий партнёр будет расхаживать по офису в гавайской рубахе.
– Партнёр, значит? – Кэм кивнул. – Круто.
Остин скромно пожал плечами. Он всегда легко управлялся с цифрами. Ему нравилось решать возникавшие тут и там случайные задачи. И поскольку налоговое законодательство постоянно менялось, приходилось непрестанно оставаться в курсе. Проведённых в колледже лет было недостаточно. Всегда появлялось что-то новое, требующее изучения.
Страсти к работе Остин давно не испытывал – она умерла много лет назад, – но в структуре и порядке находил определённый комфорт.
– Вообще-то нет, – в конце концов ответил Остин. – Головной офис компании находится в Лос-Анджелесе, а в Бейкерсфилде только региональное отделение. – И только один клиент: муниципалитет округа Керн. – В любом случае… – Остину захотелось сменить тему. – Что насчёт тебя? Механик? – Он кивнул на рабочий комбинезон Кэма.
Оглядываясь назад, мужчины теперь с уверенностью могли сказать, что их дружба началась именно в тот момент. После нескольких месяцев, проведённых взаперти, они начали узнавать друг друга. Чтобы как-то скоротать время, они делились воспоминаниями и рассказывали друг другу о своих семьях и увлечениях.
Особенно Остин любил слушать истории, связанные с татуировками Кэма, в основном теми, которые рассказывали о его расстройстве. Среди них была снежинка, потому что говорили, что люди с аутизмом и синдромом Аспергера похожи на снежинки – такие же уникальные, единственные в своём роде. Два слова «устроен иначе» как никогда точно описывали Кэма. Они тоже были частью цитаты о синдроме Аспергера. Кэм как-то сказал: «Мы не глупые. Мы просто устроены иначе». Ещё было несколько тёмных фрагментов пазла, которые отображали понятие аутизма. На коже Кэма красовались тексты песен, ноты и инструменты… и каждая татуировка сопровождалась анекдотом, воспоминанием или какой-то причиной.
***
Из кошмаров Остин плавно перешёл в более приятные воспоминания и некое осознанное состояние. Слишком расстроен, чтобы найти покой, слишком измучен, чтобы полностью проснуться и встать, слишком потрясён, чтобы понять всё крутящееся подобно фильму перед внутренним взором под закрытыми веками.
В одном сне он легонько касался пальцами татуировок Кэма. В другом он был на полу камеры и жёстко трахал сокамерника, чего, конечно же, никогда не происходило в действительности. Потом вместо вымысла Остин увидел групповые занятия с Гейл, где они все вместе пытались понять мотивы похитителя. Даже с привлечённым к делу профайлером из ФБР можно было только эмпирически предполагать, почему безумец их похитил.
Но спустя какое-то время сон снова превратился в кошмар. Пытки всегда возвращались.
Пытки и смерть.
***
Крис молчал в своей камере два дня, пока парни не обнаружили, что он покончил с собой так же, как Джеймс – вскрыв вены и проглотив лезвия.
Теперь одна камера пустовала. Крис и Пит были мертвы. Ланс после смерти Джеймса остался в камере один.
Их тюремщик, вытаскивая тело Криса из подвала, насвистывал весёлую мелодию, и уже собираясь исчезнуть, объявил, что запланировал встречу со «Скоттом» по поводу его «аттестации».
Настоящее имя Скотта было Шон, и он сидел вместе с Тимом в камере рядом с Кэмом и Остином.
Все знали, каким будет итог.
И с этим ничего нельзя было поделать.
Для уверенности Остин в энный раз принялся обыскивать камеру, и теперь Кэм ему помогал. Неужели нет никакого выхода? Разве возможно, чтобы один-единственный человек удерживал в заложниках десятерых? Хотя уже семерых…
– Думаешь, мы до сих пор в Бейкерсфилде? – спросил Кэм тихо, проверяя болты унитаза. Он попытался его расшатать, но цельный хромированный унитаз не сдвинулся ни на миллиметр.
– Без понятия, но у меня более интересный вопрос. – Остин лежал на спине на полу и разглядывал нижнюю часть своей койки. – Думаешь, нас до сих пор ищут?
– Чувак, лучше им нас искать.
***
На периферии зрения возникали имена и размытые лица; кошмары держали Остина в заложниках так же надёжно, как и тот сумасшедший. Кэм, Эван, Остин, Сэм, Чейз, Реми, Шон, Скотт… имён было слишком много, и только половина из них принадлежала парням в заточении.
Другие имена… что ж, они получили ответы на свои вопросы.
Но почему безумный ублюдок не пытал настоящего Сэма? Почему не избил до бесчувственного состояния настоящего Эвана вместо Кэма? Зачем разыгрывать представление с невинными людьми?
***
Спустя несколько часов почти бессознательного Шона вернули в его камеру.
Остина поразило, насколько горько Шон плакал по своим детям, пока Тим обрабатывал его раны.
Сидя на полу, Остин подтянул к груди колени и уронил на них голову. Он хотел, чтобы Шон прекратил – заткнулся и страдал молча. Потому как всё, что тот сейчас делал, вызывало у Остина желание заплакать по своей дочери.
Хоть он и скучал по жене тоже, но, когда речь заходила о дочке, всё становилось иначе. Только с рождением Райли Остин понял слова матери о нерушимой связи между ребёнком и его родителем. Друзья могут уйти, жёны и мужья развестись, страсть угаснуть, но любовь к своему ребёнку остаётся навечно.
Мэгги редко упоминала о младшем сыне, умершем от лейкемии, когда Остину было десять, но это не значило, что его забыли. Она регулярно приходила на могилу Райли, фотографии всегда оставались на стенах, и она любила умершего сына так же, как если бы он до сих пор был жив.
В день, когда родилась дочь Остина и он объявил, что назовёт её в честь младшего брата, Мэгги не грустила, а гордилась.
– Чувак, нельзя терять надежду, – сказал Кэм, садясь рядом. – Продолжай надеяться, что скоро её увидишь.
Остин был благодарен, что Кэм ничего не обещал. Не было уверенности, что ему хватит сил слушать заверения, которые не мог выполнить ни один человек.
– Кажется, я пропустил её день рождения, – пробормотал Остин, сдержанно наклоняя голову, чтобы вытереть о плечо выступившие слёзы.
– Когда?
– Пятого мая.
Когда Кэм снова заговорил, в его голосе послышалась улыбка.
– Дитя мексиканского праздника, да? – Он осторожно обнял рукой Остина за плечи.
– Ага. – Остин шмыгнул носом и сумел слабо улыбнуться, но продолжил смотреть вниз. – Мексиканскую еду она тоже обожает. И день рождения не считается, если не будет пиньяты.
Вообще-то Райли только недавно выяснила, что праздник Синко де Майо не имел к ней никакого отношения. Это был очень печальный день, который сразу стал веселее, когда Остин пригласил Райли в ресторанчик попробовать чипсы, сальсу и кесо. От кесо дочка была в восторге.
Вспоминать об этом было больно, особенно из-за непокидающего чувства, что одной ногой он уже стоял в могиле.
В момент беспомощности и отчаяния Остин отклонился назад и, отыскав плечо Кэма, положил на него голову. Свернувшись калачиком, он почувствовал себя маленьким и слабым.
И даже не подумал, что это было раненое плечо Кэма. Но Кэм не произнёс ни звука. Он молча потянул Остина, чтобы тот прислонился к нему и устроился наконец поудобнее, а затем прижался щекой к его макушке.
***
Конечно, Остин пропустил десятый день рождения Райли. Он не знал, что именно делал в день, когда дочке исполнилось десять лет, потому что мужчины в том подвале времени не ощущали. Время только забирало их жизни. Оно лишало их надежды, силы, достоинства и человечности.
Так было, пока ситуация не изменилась, и одежда с профессией не стали играть крайне важную роль. Наконец случилось то, что дало мужчинам возможность всё обдумать. Причины, мотивы… и вызвало ещё больше вопросов.
Прозвище Остина, которое дал ему Кэм, тоже возникло тогда…
***
– Завтрак! – завопил мистер Сумасшедший.
– Я бы хотел увидеть меню, – пробормотал Кэм, поднимаясь с койки и ожидая, когда откроется дверца. – Богом клянусь, если когда-нибудь выберусь из этого места, никогда в жизни не буду есть куриный бульон.
Он распрямил бицепс, потянул плечо и сморщился, чувствуя непроходящую боль. Но, по крайней мере, ему становилось лучше. Медленно, чёрт подери, слишком медленно, но чего можно было ожидать без надлежащего медицинского ухода?
– Думаю, я уже и забыл, какая на вкус пицца, – вздохнул Остин и вылил воду из ведра в унитаз.
Одежду уже выстирали, насколько это было возможно, и теперь комбинезон Кэма и порванные штаны Остина сушились на полу. Последние дни они обходились без мыла. Последний выданный кусок уже смылился, а нового они не получили.
Зубная паста тоже закончилась, но у них ещё оставались зубные щётки.
– Даже моё дерьмо пахнет курицей, – заметил Кэм.
Остин не знал, поддеть сокамерника или рассмеяться.
– Нет, не пахнет. – Прихрамывая, он подошёл к Кэму – правое бедро до сих пор адски болело, – и посмотрел на него искоса. – Поверь мне. Курицей оно точно пахнет.
Кэм хмыкнул:
– Да пошёл ты.
Остин ухмыльнулся и повернулся к двери в момент, когда Псих открыл дверцу.
– Эван. Сэм. – Безумец гадко заулыбался. – Похоже, вы неплохо восстанавливаетесь. – Остин поднял пустое ведро, и мистер Сумасшедший начал наполнять его из садового шланга. – Это хорошо. Значит, скоро я смогу запланировать наши следующие встречи.
Кэм стиснул зубы и не мигая уставился на Психа, стараясь не показывать свой страх. Ещё один поход в комнату наверху наверняка его убьёт.
– Думаю, одной встречи вполне достаточно, – решительно заявил Остин, ставя ведро на пол.
– О, только не с необразованными простаками. – Мужчина рассмеялся и протянул две тарелки дымящегося куриного бульона. – Я тут босс, парни. И сам знаю, что для вас лучше. В конце концов, я бы не получил эту должность, будь дураком.
Кэм взял тарелки и тихо фыркнул:
– Нет, всего лишь сумасшедшим преступником.
– Угу, а я-то думал, что со степенью МВА Университета Дьюка меня больше не будут называть необразованным простаком, – произнёс Остин с подчёркнутой медлительностью так, чтобы услышал только Кэм.
Но, похоже, фраза была сказана недостаточно тихо.
– Что и откуда? – рыкнул вдруг их похититель. В поросячьих глазках, вцепившихся в Остина, появилось кровожадное выражение.
Кэм напрягся.
Остин нахмурился, но прежде чем успел что-то ответить, дверца захлопнулась, и в подвале послышались яростные крики о разрушенных планах и том, что только образованные люди заслуживают жить.
– Что, чёрт возьми, только что произошло? – Он повернулся к Кэму с растерянным выражением на лице.
– Ты меня спрашиваешь, мистер Эм-Би-Эй? – Кэм фыркнул и покачал головой. – Иногда мне трудно понять людей даже в здравом уме.
***
Во сне Остин всхлипывал. Из глаз неосознанно катились слёзы. Тело напряглось от гнетущего напряжения.
В промежутках между очередными кошмарами члены семьи задавали вопросы, на которые Остин не мог ответить. Если бы ему дали выбор, он вернулся бы в прошлое и надел бы костюм, спасаясь тем самым от похищения? Этот вопрос задала жена. Мать спросила, будет ли оно того когда-либо стоить. Дочь только плакала, плакала и плакала. Остин пытался до неё дотянуться, но образ Райли, рыдавшей так, что разрывалось сердце, исчез.
***
Прошло целых двое суток, а безумец так и не появился. Это означало двое суток без еды и воды. Двое суток, проведённых в вышагивании по камере, томительной тревоге в грязи и скуке, и придумывании теорий о мотивах похитителя.
Остин был расстроен, его одолевало чувство, что стоит взглянуть на всё под правильным углом, и они получат больше информации.
Практически все они были на одном уровне, так было с самого начала. Но со временем вскрывалось всё больше разных подробностей. Изначально каждому была назначена своя роль, и мужчины достаточно быстро поняли, что все персонажи представляли кого-то из реальной жизни мучителя. Отец, два родных брата, старый босс, заклятый враг из старшей школы, друг, который, по-видимому, предал его, парень, который, похоже, женился на давней любви похитителя, дядя и два кузена.
Всё очень походило на месть, вот только она вершилась не над теми людьми. Вместо того, чтобы выместить свой гнев на тех, с кем он вырос или жил, этот ублюдок похитил десять невинных незнакомцев.
В течение последних двух суток те немногие, кто остался в живых, развивали свои теории. Мужчины рассматривали случившееся с разных сторон, сначала ища то, что связывало бы их друг с другом и семьёй похитителя. Это не возраст. Точно. Потому что убитый выстрелом в голову Пит, которому похититель назначил роль своего отца, был лет на десять моложе сумасшедшего ублюдка.
Они предположили, что ему было около пятидесяти лет, а Питу – тридцать шесть. Фактически все мужчины, скорее всего, были моложе Психа, как Кэм прозвал его несколько месяцев назад.
Крис, который не так давно покончил с собой, был среди них самым «старым» – ему было сорок четыре года, – и всё равно был моложе похитителя.
– Где вы все росли? – спросил Чейз, и все продолжили строить догадки вместе. Один вырос в Нью-Йорке, многие были из Бейкерсфилда, парочка – из Лос-Анджелеса, а один парень – из Портленда.
Никакой связи, разве только это как-то связано с семьёй и друзьями похитителя.
– Чёрт, наша работа! – выпалил Кэм, нахмурившись. – Да, давайте подумаем. – Он щёлкнул пальцами. – Кто чем занимается?
Но тут, не дав больше никому возможности размышлять дальше, в подвале появился безумец.
– Внимание, миньоны! – крикнул он. – Похоже, у нас появилась проблемка, и я, как хороший босс, пришёл, чтобы её решить.
Остин с Кэмом обменялись настороженными взглядами, сели на своих койках, наклонились вперёд, упёрлись локтями в колени и внимательно прислушались.
– Кто учился в колледже? – нетерпеливо спросил безумец.
Все недолго помолчали, потом один заговорил.
– С какого хрена мы должны отвечать, ты, сукин…
Но мистер Хрен-его-знает-как резко оборвал:
– Захотел пулю в лоб? Так я устрою, жалкий безмозглый слизняк!
В подвале повисла тишина, на этот раз напряжённая.
Потом мужчины начали отвечать – один за другим, нерешительно. Большинство в то или иное время учились. Одни проходили двухлетние программы в местных колледжах, чтобы получить дипломы младших специалистов, другие имели бакалаврские степени. Когда Кэм тихо объявил, что он тоже бакалавр, Остин с любопытством спросил, в какой области.
И был более чем удивлён, услышав ответ Кэма.
– Теология, – пробормотал тот, выглядя немного смущённым. И уже через секунду расправил плечи, будто готовясь защищаться.
Но Остин не собирался нападать. Он просто был удивлён и заинтригован. Кроме того, безумец ждал его ответа. Так что Остин вздохнул и проговорил:
– Учился в Маршалльском Университете Южной Калифорнии, потом получил МВА в Университете Дьюка. – В его дни Школу бизнеса Маршалла так не называли, но сейчас её знали именно так. Отчего он почувствовал себя немного старым.
Последним ответил Тим:
– Мне остался год, чтобы получить степень магистра в инженерной области.
И это по какой-то причине вызвало у безумца настоящий взрыв.
– Чёрт, но ты же почтальон! – проревел он. – Ты носишь униформу!
Остин посмотрел на рабочую одежду Кэма и подумал: «Интересно, все носили какую-то униформу?» Но потом вспомнил, что двое парней были безработными, так что тут тоже не было ничего общего.
Хотя… какого чёрта этот сумасшедший так прицепился к работе и образованию?
– Это чтобы платить за учёбу, идиот, – буркнул Тим. – Когда у меня появилась семья, я решил сменить работу. Нужен был доход. Чёрт бы тебя подрал.
За пределами камер послышались звуки яростных шагов, глухих ударов ногами о что-то и кулаков в стену.
Кэм весь напрягся и застыл.
Остин почувствовал себя обессиленным. С ними забавлялись, как с игрушками, и у Остина оставалось совсем мало сил до того, как он сломается. Или сдастся. Прошло уже несколько месяцев без намёка на проблеск свободы.
– Похоже, придётся кое-что переделать, – решительно заявил их тюремщик. – Замена всех вас займёт слишком много времени, но… – Казалось, он разговаривал сам с собой, и Остин не знал, как воспринимать услышанное. – С Сэмом и Фрэнком покончено, это ясно. – Ублюдок говорил о персонажах Остина и Тима. От его слов оба мужчины пришли в ужас, не говоря уже о Кэме, если судить по выражению его лица. – Потом… степени бакалавра… конечно, хорошо, но многие потом провалились. Всё же… образованные… – Он громко рыкнул. – Нужно начать сначала. Нельзя делать всё через жопу.
И прежде чем уйти, Псих объявил:
– Спасибо за сотрудничество, но на этом всё. У меня осталась ещё одна встреча – с Сэмом и Фрэнком, – а потом проект будет закончен. – Он сделал паузу. – Под проектом я имею в виду вас. Всех. – В конце в его голосе послышалась улыбка. – Как вы относитесь к огню?
***
Остин рывком сел в кровати и начал хватать ртом воздух. По лицу катились слёзы.
Он точно был уверен, что чувствует запах бензина.
Глава 13
Кэм уже подходил к дому после прогулки с Бурбоном и покупки двух буррито, когда увидел мужчину, собиравшегося позвонить в дверь. Остин спал, поэтому Кэм ускорился.
– Я могу чем-то помочь? – спросил он раздражённо.
Он смутно признал в мужчине соседа, который жил ниже по улице. По возрасту он был как Кэм, может, на несколько лет моложе, не очень высокий, стройный, с тёмными волосами, которые были намного короче по бокам и длиннее на макушке, с многочисленными татуировками и пирсингом, и по виду напоминал смесь скейтбордиста и панк-рокера.
– Простите, – ответил парень, засунув руки в карманы мешковатых хлопчатобумажных брюк. – Не хотел вас беспокоить. Я пытался до вас дозвониться.
Кэм поднял бровь. Может, это был тот самый анонимный абонент? Тогда всё становилось ясно. Домашний номер телефона Кэма, к сожалению, значился в телефонной книге, но мобильного там не было. Значит, если звонил этот парень, то он не мог получить номер от тех, кто был в чёрном списке.
– Я живу ниже по улице, – продолжил сосед неловко. – И пытаюсь связаться с Чейзом Галлардо…
– Не интересует, – резко оборвал Кэм. Чёрт, когда люди оставят их в покое? В надежде взять интервью идиоты постоянно пытались связаться со всеми уцелевшими и ни во что не ставили предупреждения. Парни – обычные люди, которые хотели жить своей жизнью.
Нельзя было утверждать, что Кэм близко общался с остальными выжившими, в том числе и с Чейзом, но он виделся с ними раз в две недели на групповом занятии с Гейл.
– Пожалуйста, подождите, – произнёс парень почти умоляюще. – Мне нужно с ним поговорить… Я хочу извиниться.
Услышав эту фразу, Кэм повернул голову. Застыв с одной рукой на дверной ручке, он внимательно посмотрел на парня, который, казалось, с трудом сдерживал слёзы. Он прятался за каменной маской гнева, но Кэм видел под ней ещё и чувство вины с отчаянием.
– Пару недель назад со мной связалась полиция, – пояснил сосед, путаясь в словах. – С несколькими членами моей семьи. Но некоторые подробности расследования были обнародованы лишь вчера. – Кэм не интересовался делом, потому что не видел причин следить за гадским расследованием. Суда всё равно не будет. Сейчас все пытались собрать пазл воедино, и неважно, насколько правдоподобной выглядела каждая теория, никто никогда не предоставит убедительных доказательств. – Я узнал, какую роль дали Чейзу Галлардо, когда вас похитил… – Парень рвано выдохнул. – …мой единокровный брат.
Кэм стиснул зубы, заставляя себя успокоиться. В его глазах, наверное, отразилась ярость, потому что парень сделал шаг назад.
– Вы, собственно, кто такой? – спросил Кэм пугающе спокойным голосом.
– Меня зовут Реми, – ответил парень так, будто носить это имя было преступлением. – Реми Шталь.
Кэм коротко кивнул. В подвале Чейза называли Реми. Он был младшим братом Психа. – Единокровный брат?
– Да. – Парень, Реми, дёрнул пирсинг в губе и опустил глаза. – У моего… нашего… отца был роман с моей мамой. – Возможно, это объясняло разницу в возрасте, потому что Реми не выглядел старше тридцати, а Психу было где-то в районе пятидесяти, к тому же у него был ещё и старший брат. – Послушайте, я пришёл сюда не за неприятностями. Со своей семьёй я практически не общаюсь, но я хотел бы извиниться перед Чейзом… – Он замолчал. Парень всё также выглядел виноватым.
Кэм подумал, что это похоже на чувство вины, которое появляется у выживших, вроде так его называют.
– У меня нет его номера, – проговорил он. – И где Чейз живёт, я тоже не знаю. Но… – На какой-то миг Кэм заколебался. – Я увижу его на следующей неделе. – Во вторник планировалось групповое занятие. Он мог бы рассказать Чейзу о парне.
Реми кивнул и выдохнул:
– Я пойму, если он не захочет меня видеть. Нормально, если я оставлю для него письмо?
Кэм не видел в этом ничего плохого.
– Думаю, да.
***
Бурбон быстро побежал на кухню попить, и Кэм тоже направился к холодильнику. Прогулка длилась всего пару часов, но из-за того, что Кэм нормально не поел – яичница, которая на вкус была полным дерьмом, не в счёт, – сейчас он умирал с голоду.
Оставив буррито Остина на кухне, он взял своё и пошёл в патио. Но когда дошёл до гостиной и увидел пустую постель, замер на месте. Его не было каких-то пару часов, а значит, Остин спал мало. Совсем.
– Остин? – позвал он. Ответа не последовало. Тогда Кэм прошёл дальше по коридору и возле ванной комнаты услышал звук работающего душа. – У тебя всё в порядке?
– Да. – Голос Остина за звуком льющейся воды было почти не различить. – Я скоро выйду.
Кэм нахмурился, но потом сказал себе, что волнуется на пустом месте, и вышел на улицу.
Сидя за столиком в тени зонта, он молча ел и обдумывал странную встречу с Реми Шталем. Но поняв, что не знает, как расценивать случившееся, просто отодвинул мысли в сторону. Возможно, если бы он был ближе с Чейзом, у него и сложилось бы какое-то мнение. О Чейзе Кэм знал немного: ему было тридцать шесть, он работал барменом, по характеру был спокойный и сдержанный.
– Гадство. – Кэм потёр грудь – слишком быстро ел. Снова. Теперь придётся пить «Пепто».
Стянув футболку через голову, он бросил её на стул рядом и выудил из кармана сигареты. В это же время к нему присоединился Остин в одном замотанном вокруг бёдер полотенце. Кэм сказал, что на кухне его ждёт еда, и Остин исчез на минуту, чтобы в следующую появиться уже с буррито.
– Спасибо, – тихо проговорил Остин и поцеловал Кэма в макушку. Потом уселся с другой стороны стола, и Кэм за очками Остина заметил глаза, налитые кровью. – Что? У меня что-то на лице?
Кэм поджал губы и слегка покачал головой:
– Не получилось поспать?
Теперь настала очередь Остина качать головой.
– Кошмары. – Он распаковал свой буррито и, казалось, пытался дышать ровно.
– Ты можешь поговорить со мной о них, – осторожно предложил Кэм.
– Последняя ночь, – прошептал Остин, не отрывая взгляда от еды. – Постоянно мерещится запах бензина.
Кэм с трудом сглотнул и перевёл взгляд на крытый бассейн.
Последняя ночь в заточении была во многих отношениях самой худшей.
***
Кэм не представлял, что его последней едой будут обычный куриный бульон, чёрствый хлеб и тёплое молоко. Хотя это не имело значение. Аппетита не было абсолютно.
Этому не помогал и новый запах, появившийся в подвале. Недавно Псих разлил по полу бензин, который медленно просачивался внутрь камер. Его испарения вызывали у всех головокружение и тошноту.
– Тебе нужно поесть, – пробормотал Остин автоматически.
Сидя на койке, Кэм покачал головой и уставился в тарелку. После вчерашнего объявления Психа желудок мог принимать только воду.
– Кэм…
– Он сожжёт это место к чёртовой матери, – прошептал Кэм, не поднимая глаз и боясь посмотреть другу в лицо. – Мы сгорим заживо.
До сих пор Псих выполнял каждое своё обещание. Он не боялся использовать оружие, и, похоже, испытывал удовольствие, когда пытал других. Не было причин полагать, что это всего лишь тактика запугивания. Во всяком случае тяжёлый запах бензина только доказывал, что Псих собирался всё тут поджечь.
– Не хочу об этом думать. – Голос Остина был хриплым. – Кроме того… – он попытался говорить веселее, но безуспешно, – …во-первых, у меня встреча, которую я с нетерпением жду.
Кэм опустил тарелку с бульоном. Он ни за что на свете не сможет его съесть. У Кэма болел желудок, и после нескольких месяцев заточения с пытками всё тело тоже.
– Думаешь, он заберёт тебя с Тимом вместе? Он говорил только об одной «встрече». Потому что, если обоих… – Он хватался за соломинку, но что ещё оставалось делать? – Может, вы сможете его одолеть?
Губы Остина скривились, и на лице появилась лёгкая гримаса.
– Кэм, мы с тобой пробовали, и это не сработало. – Он вздохнул. – Я не собираюсь отказываться от возможности, если она появится, но сильно на неё не рассчитываю. Псих всегда слишком скрупулёзный. Чтобы притащить нас сюда, он использовал наркотические препараты, чтобы усмирить – заковал в наручники… он кормит нас ровно настолько, чтобы поддержать в нас жизнь, и свой пистолет он использовал не единожды. – Оба подняли глаза и встретились взглядами. – Если честно, я не знаю, на сколько меня хватит. Я чувствую постоянную усталость и… – Он замолчал и отвёл глаза. – Я не знаю. Не думаю, что осталась надежда.
Кэм выдавил из себя улыбку:
– Даже не знаю, как на это реагировать. – Как известно, он питал отвращение к проявлению слабости. Но Остин доказал, что перед ним Кэму не нужно прятаться. Остин не относился к нему по-другому только потому, что знал о его расстройствах. По крайней мере, это не бросалось в глаза. Возможно, Остин был чуть более терпелив и внимателен, чем обычно, но не обращался с Кэмом как с фарфоровой куклой и до сих пор не реагировал на его дерьмо.
– У меня только одно предложение. – Остин отставил тарелку в сторону. Потом встал и жестом попросил Кэма встать тоже. Они сократили разделявшее их расстояние, Остин закинул закованные в наручники руки Кэму за голову, взял его шею в ладони и прислонился к его лбу своим. – Думаю, пришло время для пустых обещаний.
Кэм сдержано выдохнул и кивнул в ответ, наслаждаясь чувством комфорта и одновременно ощущая, как сердце захлёбывается от боли из-за столь очевидной капитуляции. Неужели это всё? Неужели они настолько разуверились в своём спасении, что должны лгать друг другу, чтобы найти силы продолжить дышать?
– М-мы выберемся отсюда живыми, – прохрипел он. – Ты снова увидишь жену и дочь, а я опять буду копаться под капотом какой-нибудь винтажной тачки. – Кэм грустно улыбнулся, но не собирался показывать это Остину и склонил голову. – Всё будет хорошо. – Кэм мазнул носом и губами по внутренней части предплечья Остина.
Воздух между ними, казалось, потрескивал от напряжения, настолько сильно оба нуждались хоть в какой-то близости. Это привело их в замешательство, но долгое время ни один не решался отстраниться.
Рвано выдохнул, Остин уронил голову на плечо Кэму. Тот почувствовал, как Остин едва слышно прикоснулся губами к его коже. По спине сверху вниз медленно, но верно прокатилась волна сильной дрожи, заставляя весь внутренний жар подняться на поверхность.
– Я попробую… – Голос Остина был тусклым и почти неслышимым. – Если увижу шанс, то буду бороться изо всех оставшихся сил.
Эти слова Кэма и успокоили, и напугали.
– С пистолетом или без?
– С пистолетом или без.
***
Кэм закрыл глаза и прислушался к внутренним отголоскам «пустых» обещаний.
Им удалось выбраться живыми, но в тот момент никто из них не верил в возможность побега.
– Эй. – Остин схватил руку Кэма, которая лежала на столе. – Я не собирался взваливать на тебя своё дерьмо.
– Перестань. – Кэм тряхнул головой и переплёл их пальцы. – Это круто. Я в порядке. Я просто думал… – Что Остин получил то, чего хотел: вернулся к жене и дочери.
И чёткое непонимание, что именно между ними происходит, заставило Кэма дёрнуться. Он доверял Остину свою жизнь и знал, что тот говорил правду – для него это были не шуточки. Но реальных ответов всё равно не было. Остин всегда будет ставить Райли на первое место, и хотя Кэм мог это понять – чёрт, да и не могло быть иначе, – всё равно задавался многими вопросами. Например, останется ли Остин с Джейд ради Райли?
Даже если нет, то как далеко готов зайти Кэм? Они только недавно обрели свободу; их судьбы изменились навсегда. Кто знает, сколько ещё придётся собирать себя из осколков, чтобы вернуться к нормальной жизни. Кэму нужна была его рутина; ему нужна была его стабильность. Но с другой стороны, Остин ему тоже был нужен. Он хотел ночевать с ним в одной чёртовой постели.
Прошло всего несколько часов, как он позволил Остину себя трахнуть. И это было… потрясающе – другие слова просто не подходили. Кэм редко был снизу, но это не означало, что он предпочитал быть сверху. Ну, вообще-то нет, он бывал, но считал, что нижняя позиция более интимная. И не для случайных перепихонов. А это означало, что он не был снизу со времён колледжа. Именно тогда у Кэма в последний раз был постоянный партнёр. Их отношения не закончились драматически, никаких разбитых сердец или чего-то подобного, но Кэм тогда решил, что для него всё же лучше случайные встречи. Ему сложно было открыться другому человеку, и для доверия требовалось много времени. Но с Остином?
Кэм готов был сделать для этого мужчины всё что угодно.
Чёрт, похоже, я влюбился в этого засранца.
Остин уже собирался что-то сказать, но тут Кэм услышал, как в доме зазвонил телефон. Рингтон был не его, поэтому он решил, что это телефон Остина.
– Твой телефон звонит, – произнёс он и почувствовал, как от осознания своих чувств всё внутри сматывается в тугую пружину.
Неужели правда? Неужели он запал на Остина?
– О-о. Это, наверное, Райли. – Остин встал и пошёл внутрь.
Кэм тяжело вздохнул, зажёг сигарету, а потом большим пальцем начал касаться всех пальцев по очереди.
***
Взяв с журнального столика телефон, Остин с удивлением увидел, что звонили с домашнего номера.
Жена с Райли должны были вернуться из Делано от родителей Джейд только завтра.
– Алло? – ответил он на звонок, но сразу же отвёл телефон от уха, потому что в трубке послышались громкие рыдания дочери. – Райли, что случилось? – Остин уже спешил по коридору, собираясь надеть то, в чём был прошлым вечером. – Малышка, поговори со мной.
– Пап, я не хочу переезжать! – заголосила Райли.
– Что? – В замешательстве Остин нахмурился и натянул джинсы. – Я не понимаю. Можешь объяснить?
