Текст книги "Последствия (ЛП)"

Автор книги: Кара Ди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

КАРА ДИ 
ПОСЛЕДСТВИЯ
(серия «Последствия», книга первая)

Переводчик: Сесиль Ли

Редактор: Ася Климанова

Русификация обложки: Настёна Гунина

Глава 1

Три часа утра.

Остину не спалось. Он встал с кровати, не спеша надел новые очки в чёрной оправе и устало спустился по лестнице. На дворе стоял август, а это означало, что кондиционер работал круглосуточно, но Остин всё же предпочитал свежий воздух.

В Бейкерсфилде, который во многих списках занимал топовые позиции среди самых загрязнённых городов, подобное могло показаться нелепостью. Но после пяти месяцев, проведённых не по своей воле в подвале, ничто не могло заставить его не выйти на улицу.

Одетый только в пижамные штаны, Остин открыл дверь, ведущую в патио¹, и бухнулся в одно из кресел. И сразу же пожалел, что не захватил с собой стакан бурбона, но идти сейчас за ним было лень. Остин сидел молча, рассеянно массируя перевязанные запястья и уставившись в сторону заднего двора, освещённого только лампами в большом бассейне.

Слова жены породили внутри хаос, и казалось, что именно поэтому Остин не мог уснуть.

«Теперь нам нужно всё забыть. Всё осталось в прошлом. Мне тебя не хватает, Остин, и я хочу, чтобы ты вернулся».

Джейд, жена, не была жестокой женщиной. Иначе как бы он прожил с ней в браке пятнадцать лет? Но сказать такое… Как можно просто взять и забыть пять долгих месяцев заточения? Как можно просто взять и жить дальше? Как игнорировать период жизни, когда ты не знал, будешь ли вообще завтра жив?

Остин часто пытался поговорить об этом с Джейд, но та не хотела даже слушать. Она продолжала твердить, что прошлое нужно оставить в прошлом.

Потерев пальцами подбородок, Остин застонал и потёр плечо. То самое, которое продолжало беспокоить. С момента освобождения его и ещё шести пленников прошло около месяца, и с тех пор его обследовали и протыкали иголками столько раз, что и не сосчитать.

Глаза продолжали остро реагировать на солнечный свет. После многочисленных побоев и переломов в заточении тело восстанавливалось медленно. Преследовала головная боль, которая с каждым привычным стаканом чего-нибудь покрепче становилась только хуже. И ещё появилась тупая и раздражающая боль под рёбрами. Всё тело теперь было покрыто шрамами. За очень короткий срок Остин потерял слишком много в весе, поэтому с каждым приёмом пищи нужно было принимать протеиновый коктейль с добавками и прописанные врачами болеутоляющие. С Остином также работал физиотерапевт и психолог-специалист по травмам.

Угу, давай просто жить дальше.

Остин тихо фыркнул и, пытаясь справиться с подступившим гневом, откинул голову на спинку.

Он всегда был спокойным, довольным своей жизнью и не требовавшим многого человеком. Чувство гнева было в новинку. Но сейчас… Господи… Остин постоянно сдерживался, чтобы не наброситься на кого-нибудь с кулаками. Особенно когда молотком начинала долбить головная боль. Во время беседы в полицейском участке и одного особенно отвратительного интервью с журналистом новостей ему в порыве гнева удалось-таки уйти вовремя, не разгромив мебель и не разукрасив кое-кому лицо.

В голове без остановки крутились вопросы, на которые не было конкретных ответов. Может, жена права? Может, лучше всё похоронить, жить дальше и притвориться, что всё в порядке?

Я слышал, что Санта тоже настоящий.

– Папочка?

Остин быстро повернул голову. Видно, слишком задумался, раз не услышал, как открылась дверь патио.

– Что такое, малышка? – спросил он, прочистив горло, и подозвал к себе.

При виде десятилетней дочери сердце забилось быстрее. Он так скучал по ней в неволе. Посмотрев снова в карие глаза, на светло-каштановые волосы и лицо в форме сердечка, он подумал, что ради всего этого стоило бороться.

– Не могу уснуть, – пожала плечами Райли и, подойдя, забралась к нему на колени.

Обычно дочь звала его «папой», но после его возвращения домой она вдруг превратилась в совсем маленькую девочку, которую нужно было утешить. Но Остин не жаловался. Он прижал к себе дочь и поцеловал её тёплую макушку.

– Мне правда нужно завтра ехать к бабушке с дедушкой? – спросила Райли угрюмо.

Остин почти незаметно улыбнулся, хотя в ситуации не было ничего весёлого. Райли обожала родителей Остина – и если честно, то любила их больше, чем бабушку и дедушку со стороны Джейд, – но в последние дни оставляла отца с большой неохотой.

Хорошо, что были летние каникулы. Вдруг подумалось, что отправлять Райли каждое утро в школу будет делом не из лёгких.

– Ты же знаешь, что меня всё равно не будет дома, – пробормотал Остин. – А с бабушкой и дедом тебе будет веселее. Слышал, они собираются сводить тебя в зоопарк. – Он с трудом подавил зевок – слишком устал говорить, – но знал, что мысли всё равно не дадут уснуть.

Ещё одной причиной бессонницы была странная потребность отзвониться Кэму, с которым все эти месяцы просидел в одной напоминавшей клетку камере. За столько времени, проведённого вместе, между мужчинами установилась связь, совершенно непонятная, но от этого не менее реальная. Вообще-то не видеть друг друга каждый день казалось странным и неправильным. После возвращения на свободу встречи с Кэмом были случайными. А вчера он позвонил и сказал: «Бери ноги в руки и дуй ко мне домой».

Посторонним Кэмерон Нэш казался неприветливым и даже пугающим. Он выглядел как головорез, разговорил через губу и ходил так, что с ним вряд ли бы захотелось встретиться на темной аллее. Он не был похож на хозяина жизни… скорее на того, кто всем своим видом говорил: «Посмей, сука, только приблизиться!» Но Остин знал Кэма очень хорошо: это была всего лишь маска, которую тот надевал, чтобы защититься.

– Но к ужину ты же вернёшься? – Мягкий голосок Райли снова выдернул Остина из размышлений.

– Обещаю, – ответил он и прижал к себе дочь.

Позже, убедив её вернуться в постель, Остин задремал в кресле на улице, и тут же вернулся в яркие воспоминания прошлого вперемежку с кошмарами.

***

Оплатив бензин, Остин вернулся к внедорожнику жены с желанием наслаждаться выходным днём дальше. Прервать отдых пришлось по единственной причине: Джейд собиралась позже поехать за покупками, а она терпеть не могла заправлять машину. Кроме того, Райли хотела мороженое, так что Остин предложил семейству заехать на заправку, пополнить бак и заодно купить клубничное мороженое на палочке.

Была суббота. Термометр показывал 89 по Фаренгейту², и для начала февраля подобная жара стала настоящим рекордом. Для семейства Хантли это значило, что пришёл день купания в бассейне. По крайней мере, для Остина с Райли. Джейд обычно к бассейну не подходила, пока вода не прогреется.

Не успел Остин закрыть дверь машины, как перед глазами появилась чья-то ладонь. Пока он стоял, застыв в ступоре, незнакомец действовал, и через мгновение нос и рот уже были закрыты тряпкой. Во время короткого сопротивления Остин вдохнул тошнотворный сладкий запах какого-то химиката, отчего тело начало цепенеть, перед глазами всё поплыло, и через несколько секунд сознание куда-то уплыло.

Когда Остин пришёл в себя – кстати, не в первый раз, – то был потрясён и сбит с толку. Запястья сковывали наручники, его мутило, а вокруг царила полная тьма. Именно это пробуждение было настоящим. Все предыдущие разы, когда он приходил в себя, перед глазами появлялась мясистая ладонь, той же тряпкой закрывала ему нос и рот, и сил бороться уже не оставалось. И тогда не было тьмы. Но сейчас…

Чувствуя, как внутри начала подниматься паника, Остин осмотрелся по сторонам, но ничего не увидел. Даже собственных рук, скованных впереди наручниками. Было темно, хоть глаз выколи. Органы чувств понемногу приходили в норму, и когда Остин в следующий раз вдохнул, то от запаха пота, мочи и блевотины его чуть не вырвало.

– Т-тут есть кто? – хрипло проговорил он. Голову пронзила ужасная боль. Судя по отразившемуся от стен эху, пространство было небольшим.

А потом послышался ответ:

– Не повезло тебе, чувак.

Тело мгновенно пронзило страхом. На автомате подтянув к себе ноги, Остин приготовился защищаться и поднял руки. В этом небольшом… что бы это ни было, он явно был не один.

– Где я? – хрипло спросил Остин.

На этот раз голос отвечавшего смягчился:

– Без малейшего понятия.

Глава 2

После душа Кэм в намотанном вокруг узких бёдер полотенце мерил шагами гостиную. Он ещё не побрился, хоть и обещал себе сделать это сегодня – в голове вертелись мысли о куда более важных вещах. Остин опаздывал, и Кэма это раздражало до чёртиков.

Усевшись на край кровати, он нервно застучал пяткой по полу, а подушечкой большого пальца на правой руке принялся прикасаться ко всем пальцам по очереди. Потом то же самое проделал левой рукой. Дважды. Взгляд серебристо-серых глаз переместился на часы над плоским телевизором, и он нахмурился.

Чёрт, он у меня получит.

Кэм быстро терял терпение, хотя, похоже, нетерпение накатило в момент, когда стрелка часов прошла отметку в полдень. Потянувшись к журнальному столику, он схватил зажигалку и сигареты, вытащил одну, подкурил и сделал глубокую успокаивающую затяжку. Потом посмотрел на свои ладони и дотронулся большим пальцем к остальным четырём на правой руке. Только кончики. Снова и снова. И глубоко дышать через нос.

Это помогало снять стресс: нужно было на чём-то сфокусироваться.

В доме, который был не то что большим – одноэтажный с двумя спальнями, – постоянно открытые нараспашку окна считались обычным делом, как и повсюду горевшие светильники, которые с заходом солнца включались автоматически. Лэндон, старший брат Кэма, купил для этого целую кучу таймеров.

Поменялось ещё кое-что: теперь Кэм спал в гостиной. На месте дивана стояла кровать. В гостиной было больше открытого пространства, чем в спальне, располагавшейся дальше по коридору.

Кэму повезло. Пока он был… непонятно где, семья скинулась и оплатила счета – ипотеку и коммунальные услуги. Они сказали, что сдать дом в аренду означало бы не верить в его возвращение живым.

Завтра Кэму исполнялось тридцать четыре, и он испытывал ужас: дома должны были собраться члены семьи и коллеги. Последних он не называл друзьями, потому что давно сторонился подобных отношений. Но в автомастерской брата кроме Кэма работало ещё четверо парней, и они тоже собирались прийти.

Кэм планировал пригласить Остина, но потом передумал. Остин, скорее всего, придёт с женой и дочкой, а это означало бы ещё большую толпу. Кроме того, однажды ему уже довелось встретиться с Джейд, и этой встречи хватило.

Так что мы пойдём другим путём.

Тем не менее сегодня Кэм был решительно настроен увидеться с Остином, потому что и так прошло слишком много времени. Остин замкнулся в себе примерно тогда, когда бывшие пленники начали давать показания в полиции, и теперь Кэм собирался вмешаться.

Проверив время снова, он убрал со лба тёмные волосы – давно не мешало бы постричься – и кивнул своим мыслям. Пятнадцать минут. Остин опаздывал на пятнадцать минут. Чёртов засранец.

Кэм затушил окурок в пепельнице. В этот момент – слава богу! – позвонили в дверь, и он мигом подорвался с кровати. Поправив на бёдрах полотенце, Кэм отправился к двери и резко её распахнул.

– Блядь, у тебя что, часов нет? – спросил он раздражённо.

Было видно, как за очками Остин вопросительно поднял бровь. Кстати, очки были новыми. Кэм их раньше не видел, и они… они ему нравились. В этих очках Остин выглядел вроде как более авторитетно…

– Мне уйти? – В сухом тоне Остина послышался вызов.

Кэм только зыркнул и, развернувшись, пошёл по узкому коридору с тем расчётом, что Остин отправится следом. Пройдя гостиную, Кэм вышел в дверь, ведущую на небольшой задний двор. Травы там не было – Кэм ненавидел стричь газоны. Купив дом несколько лет назад, Кэм со своим братом пару недель мостил кирпичом зону вокруг овального бассейна и строил деревянное патио. Бассейн занимал большую часть территории и напоминал о вещах, по которым Кэм и Остин в неволе так сильно скучали…

Не желая больше об этом думать, Кэм тряхнул головой. Затем уселся в кресло в ожидании Остина. Между двумя креслами был поставлен кулер с пивом, и в зависимости от того, насколько задержится Остин, в холодильнике мариновались два стейка.

Ещё рядом стоял большой зонт для защиты от солнца.

Стейки и пиво. Значит, стоило запастись как можно большим количеством «Пепто»³. Угу, чёртов диетолог сказал питаться пока «в щадящем режиме», но если Кэм хочет съесть стейк, то он его съест.

В конце концов Остин вышел во двор и уселся рядом. Он был одет по погоде: шорты-карго и футболка. Страшно подумать, насколько важной для Кэма и, возможно, для других пленников стала одежда. Потому что многие вещи люди воспринимают как само собой разумеющееся. Как, например, надевать то, что хочешь.

Всё… то время… Кэм носил только рабочий комбинезон, который надевал в мастерской. И который больше никогда не наденет снова. Лэндон уже заверил, что Кэм может работать в любой другой одежде… конечно, когда вернётся на работу.

– Райли не захотела уезжать пораньше, – вздохнул Остин, объясняя своё опоздание. – Пришлось уговаривать.

Кэм только кивнул. О дочке Остина он слышал множество раз. И даже как-то лично с ней встретился, но встреча была очень короткой – в присутствии многих членов семей и в небольшом пространстве. Кэм не любил небольшие пространства. Никогда не любил. А теперь не любил ещё больше.

– Она совсем на тебя не похожа, – заметил Кэм безо всякого повода. Он старался успокоиться, и, возможно, в этом поможет трёп ни о чем. – Только волосы.

Кэм вспомнил светло-каштановые, такие же, как у Остина, волосы, но на этом сходство заканчивалось. Или, может, глаза тоже? Да похрен. Кэм не был уверен.

Остин не отреагировал на замечание.

– Ты принимаешь лекарства?

Кэм закатил глаза и взял банку пива.

– Ты кто? Мой, блядь, отец? Да, я принимаю лекарства.

Кэм лгал. Он ненавидел лекарства.

Остин снова вздохнул.

Продолжая волноваться и дёргаться, Кэм залпом осушил первую банку пива, а потом, напомнив себе, что Остин уже здесь, откинулся на спинку кресла. Ничего не случилось. Просто Райли не захотела расставаться с отцом.

Кэма бесило, что они жили в разных районах города. Даже на противоположных концах.

– Значит… завтра будет большой праздник. – Остин снова начал разговор.

– Не совсем. – Кэм закрыл глаза и спокойно вдохнул. – Если бы было тридцать или сорок, тогда да. Или даже тридцать пять. Но не тридцать четыре.

Если у кого и намечался большой праздник по случаю дня рождения, так это у Остина. В декабре ему исполнялось сорок. Кэм помнил, как однажды у него в той самой металлической клетке случилась паническая атака, и Остин успокаивал его, рассказывая бесполезные мелочи о бухгалтерском деле, истории детства и всякую чепуху, только чтобы Кэм отвлёкся и перестал зацикливаться на своём учащённом дыхании.

Через какое-то время Кэм открыл глаза и, наклонив голову, глянул на Остина. Тот молча за ним наблюдал. В присутствии этого мужчины Кэм чувствовал себя и расслабленно, и подавленно. Что-то в самом Остине заставляло Кэма желать большего и одновременно не приносило удовлетворения. Было ощущение, что его безжалостно дразнили, не собираясь давать желаемое.

Это раздражало. Сильно. И Кэм отказывался копаться в этом глубже, потому что знал, к чему всё приведёт.

– У тебя странные глаза, – нахмурившись, пробормотал он.

В зависимости от угла падавшего света глаза Остина могли быть карими, зелёными или вообще голубоватыми. Странно. Сейчас они отсвечивали смесью зелёного и золотистого. Но опять же, рядом стоял жёлтый зонт. Вздохнув, Кэм снова прикрыл веки и принялся касаться подушечкой большого пальца поочерёдно кончика каждого пальца. Указательный, средний, безымянный, мизинец. Повторить.

– Ты в порядке? – спросил Остин тихо.

– Да. Вообще-то этот вопрос я должен задать тебе. – Ответ Кэма напоминал скорее бормотание, потому что тот наконец-то по-настоящему успокоился. Дыхание замедлилось и веки потяжелели. – Ты вообще спал?

– Немного, – признался Остин, и в его голосе послышалась сильная усталость.

– Мозгоправша же выписала тебе снотворное?

– Угу. Но мне оно не нравится.

Кэм понимал. Ему таблетки тоже не нравились. От них он медленно соображал, что в свою очередь создавало ощущение потери контроля над собой и собственным телом. А контроль, чёрт побери, был очень важен. Жизненно необходим. За контроль Кэм боролся, начиная с момента своего появления на свет, но никогда не чувствовал себя таким бессильным, как в течение пяти месяцев, проведённых в сыром подвале.

_____

Остин не знал, сколько времени прошло, но понял, что находится в доме Кэма довольно долго, потому что его хозяин уснул в шезлонге.

Кэм тоже страдал от кошмаров и флешбэков, поэтому пришла мысль, что его стоит разбудить. Остин внимательно посмотрел на молодого мужчину, тоже потерявшего вес. У обоих ещё оставалась небольшая мускулатура, хотя за счёт узких бёдер Кэм выглядел более худощавым, но было заметно, что оба лишились нескольких килограммов жира и мышц.

Тело Кэма местами было изрядно разукрашенным, а местами девственно чистым. По груди поднимались чернильные виноградные лозы, вплетаясь в колючую проволоку и стихи из песен, и заканчивались у самого плеча. С этого места правую руку покрывали бесчисленные татуировки. Изображение ангела на спине с чёрными крыльями, скелет, в котором Остин позже узнал талисман одной известной рок-группы, ещё стихи из песен, винтажный автомобиль, несколько элементов мозаики в тёмных тонах, имена, даты, старомодный микрофон, пара перекрещённых барабанных палочек в виде буквы «Х», снежинка и два слова, которые с момента, как Остин их увидел, не выходили у него из головы. Вдоль шнура старомодного микрофона, который тянулся вниз и перемежался с другими татуировками, было выбито «устроен иначе». Эти два слова снова и снова всплывали по всей длине шнура.

Хорошие воспоминания о месяцах, проведённых в камере, можно было пересчитать на пальцах одной руки. И время, когда Кэм рассказывал Остину истории, скрывавшиеся за его татуировками, было одним из таких.

Сейчас Остин вернулся туда мыслями по собственной воле. В отличии от Кэма, у которого не было выбора. Попав в ловушку кошмара, его затянуло обратно в ту самую камеру. Разве что с единственным отличием: он видел не беседу о татуировках.

***

Ублюдок, три дня назад выкравший Кэма, когда тот возвращался с работы, обычно оставлял слабые флуоресцентные лампы включёнными, но иногда заставлял своих жертв находиться в полной темноте. И сейчас был как раз такой случай. Без окон не удавалось определить время и направление, но брошенный вчера в его клетку мужчина спал урывками, значит, возможно, уже наступила ночь.

Остин – так назвался новый похищенный – был одет только в штаны с логотипом местной строительной компании и футболку. И Кэм лениво предположил, что тот был строителем, как и ещё пара попавших сюда парней. Тут также находились слесарь, водитель автобуса, бармен, два безработных и почтальон. Все мужчины. В возрасте от двадцати трёх до сорока четырёх.

С момента своего заточения Кэм боролся с паническими атаками, звал на помощь, пытался управлять своим чёртовым дыханием и запоминал имена ещё восьми попавших сюда придурков. Оказалось, что всех распихали в небольшие камеры по двое: Виктор и Чейз, Ланс и Джеймс, Тим и Шон, Пит и Крис. А теперь ещё Кэм и Остин.

Имена, которые запомнились сами по себе, потому что в тот момент Кэму было на них плевать. Волновал только факт, что десять с виду крепких и здоровых мужчин позволили себя похитить. И как потом выяснилось, это сделал всего лишь один человек. Другими словами, всё выглядело охренеть как фигово.

Кэм, конечно же, читал газеты и знал, что первый парень исчез за неделю до его собственного похищения. То похищение стало большой новостью на весь штат, а сейчас количество пропавших людей увеличилось до десяти. Менее чем за две недели.

Хотелось бы сказать, что во время похищения Кэм боролся за свою жизнь. Но это было бы неправдой. После работы по дороге домой он остановился купить чего-нибудь поесть, и тут-то его и застал ублюдок. Наверное, он использовал хлороформ. Но это не имело значения. Кэм свалился через несколько секунд, потому что до этого шок уже сделал своё дело. Кэм потерял возможность двигаться, до неприличия облегчая сукину сыну задачу.

Кэм надеялся, что с его драгоценной «камаро» ничего не случилось. Лэндон, скорее всего, сразу догадался, что что-то не так: свою «малышку» Кэм никогда не оставлял без присмотра.

Приглушённое бормотание и ворчание в других клетках резко смолкло, когда послышался звук открывающейся тяжёлой двери, звук теперь настолько знакомый, что все уже узнавали входившего.

Каждый раз, когда дверь открывалась, Кэм клялся, что при малейшей возможности будет бороться. Он обещал себе, что будет драться, хоть выполнить своё обещание в наручниках казалось довольно сложным делом. Но чёрта с два он так просто сдастся. И всё же когда в клетку забросили Остина, Кэм не сопротивлялся, потому что похититель со спрятанным за чёрной маской лицом направил на него пистолет.

– Доброе утро! – Голос у Психа просел, будто все эти дни он не просыхал от виски. – Раз все рабочие места заняты, думаю, будет справедливо сообщить, кто ваш наниматель.

В подвале установилась оглушительная тишина. По отсутствию окон и иногда доносившимся сверху шагам пленники предположили, что их держали в подвале. На этом предположения заканчивались.

Сумасшедший ублюдок продолжил:

– Обращаться ко мне вы будете «сэр» или «мистер Стоун». Я ваш босс и скоро раздам каждому его расписание.

Кэм услышал, как на другой стороне маленькой клетки Остин судорожно вдохнул.

– Сукин сын. Выпусти нас отсюда, грёбанный ты ублюдок! – выкрикнул мужчина из клетки чуть дальше. Он говорил с сильным нью-йоркским акцентом. Кэм ещё ни разу его не слышал.

– Молчать! – раскатисто скомандовал Псих.

Глава 3

Кэма разбудили, когда он был в чистилище. Дезориентированный и готовый биться за свою жизнь на смерть, он взвился в кресле и бросился на Психа, коснувшегося его руки. Перед глазами ещё стоял туман, но он вцепился Психу в горло, и оба рухнули на пол…

– Кэм!

Какого хрена?

Голос Остина заставил притормозить.

– Твою ж мать. Кэм! – рыкнул Остин и с силой, которой сложно было противостоять, перевернул того на спину.

Деревянные доски патио больно врезались между лопаток. Чёрт. Патио. Он был дома. Не в аду. Не в металлической клетке. И рядом был Остин. Они были в безопасности.

Кэм постарался спокойно вдохнуть и расслабиться под тяжестью тела Остина.

Тот это сразу заметил и ослабил хватку, но не встал. Теперь он удерживал Кэма, но не для того, чтобы защититься, а чтобы успокоить. Взяв его лицо в ладони и опустив голову, Остин упёрся лбом в лоб Кэма. Так они уже делали раньше, и это работало.

Когда Остин снова заговорил, то его голос звучал уже мягче:

– Кэм, поговори со мной. На тебя больно смотреть.

Большими пальцами он погладил залёгшие под глазами друга тени.

– Мне жаль, – пробормотал тот сдавленно. – Чёрт… Я не…

Я не знаю, что со мной происходит.

Вообще-то он догадывался, но не хотел углубляться. Мозгоправша рассказала всем о посттравматическом стрессовом расстройстве, и Кэму не хотелось добавлять к и так бесконечному списку ещё одну проблему. ПТСР было состоянием, которое, казалось, никогда не пройдёт… и этого Кэму хотелось в своей жизни меньше всего. Но подобное случалось всякий раз, когда кто-то его будил, ненамеренно пугая, так что Кэм знал, что проблема существовала и её нужно было решать.

Первый раз это случилось в больнице. Тогда был брат. Потом ещё раз, через несколько дней после освобождения – он тогда завис с одной постоянно названивавшей цыпочкой. После очень посредственного секса Кэм уснул у неё дома, а когда подружка его разбудила, получила кулаком в лицо.

Сказать, что он чувствовал себя в тот момент хреново, значило ничего не сказать. Саванна оказалось понимающей. Она даже попыталась успокоить Кэма, пока тот вёз её в травмпункт, чтобы разобраться с её разбитой губой. А затем предложила отвезти его к мозгоправше. Кэм отказался, извинился сотню раз, а потом закончил их свободные отношения.

Он не собирался испытывать судьбу ещё раз с Ким или Брайаном, с которыми тоже зависал время от времени. С ними Кэм тоже порвал. Ким плакала, напоминая, насколько доставучими могут быть женщины – даже если это только случайный трах, – а Брайан как-то странно притих.

Для запланированного расставания с Брайаном имелась ещё одна причина, которая лежала сейчас на Кэме сверху. Свидания с парнем заставили бы Кэма думать о вещах, уходивших далеко от обычных дружеских отношений с Остином, мужчиной, без которого теперь он не мыслил свою жизнь.

– Ты говорил об этом с Гейл? – спросил Остин, медленно сползая с Кэма. Они ходили к одному психологу. Все выжившие парни. – Нужно было бы. Возможно, это ПТСР.

– Угу, – буркнул Кэм и поднялся. Затем подал руку Остину и помог ему встать. – Прости, что накинулся. – Кэм поправил полотенце на бёдрах.

– Переживу.

Двое мужчин стояли друг напротив друга на расстоянии касания и смотрели в глаза. И Кэму стало интересно, считает ли Остин их отношения странными. Потому что подобная близость была для них естественной, как дыхание. Как и прикосновения. Обычно Кэм крайне трепетно относился к соблюдению личного пространства, но с Остином…

Остин прочистил горло, разрушив будто окутывавшие их чары, и плюхнулся обратно в своё кресло. Потом из бокового кармана шорт достал флакон с обезболивающими таблетками, и Кэм вопросительно выгнул бровь.

– Голова болит, – ответил Остин. – Нужно время, чтобы привыкнуть к этим очкам. Ещё и солнце… – Он покачал головой и вздохнул: – Ты же знаешь.

– Они тебе идут, – отметил Кэм не подумав. Чёрт. Он уселся в своё кресло и закатил глаза: надо же было сморозить такую фигню. – Не хватает только костюма, мистер Эм-Би-Эй⁴.

Неплохо выкрутился, придурок.

– Ну ты и мудак, – ответил Остин, снимая очки и потирая глаза.

– Может, переместимся внутрь? – Кэм вскочил на ноги. У него тоже были проблемы с солнцем, но не настолько серьёзные, как у сидевшего рядом. – Пошли. Уверен, что по телику сейчас показывают какую-нибудь игру. Ты голоден?

– Не очень, но игра – это хорошо. – Остин вошёл в дом следом. – Может, расскажешь, почему кровать стоит здесь? – обвёл он рукой гостиную.

– У меня крошечная спальня, – пробормотал Кэм. Это была ложь. Комната была отличной, но Кэм до сих пор чувствовал, будто заперт в клетке. – Если предпочитаешь что-то другое, то вон стоит кресло. Я только схожу за закусками, – и тыкнул пальцем в сторону кухни. – Хочешь ещё чего-нибудь кроме пива? Колу, воду… Джулс вроде оставляла холодный чай без кофеина.

– Только колу. Спасибо, – кивнул Остин и подошёл к стенке с телевизором и аппаратурой, а Кэм направился на кухню. – Джулс – это жена твоего брата?

– Ага, – отозвался Кэм, открывая дверь холодильника. Он ещё не избавился от новоприобретённой привычки с жадностью выбирать еду по собственному желанию. Даже просто смотреть на еду было приятно. – Бесячая до чёртиков, но, думаю, она тебе понравится. Через несколько месяцев у них будет двойня. – Кэм достал из холодильника гарнир для сэндвичей.

Его брат Лэндон был бледнокожим, с выразительными чертами и серыми глазами, как у Кэма, а Джулс внешностью пошла в свою мать-мексиканку. И ещё она была очень миниатюрной, поэтому с животом, напоминавшим большую шишку, выглядела забавно. И это когда до срока оставалось довольно много времени.

Вернувшись после похищения к семье и увидев у Джулс живот, Кэм был почти шокирован. Он знал об ЭКО, но не предполагал, что Лэндон с Джулс пройдут ещё один курс в… когда? в январе? Но как бы то ни было, вскоре шок перерос в радость за брата и его жену.

Остин что-то промычал, на секунду замолк, а потом начал тихо смеяться:

– А твой тайник с порнухой найти оказалось совсем не сложно.

Кэм тоже рассмеялся, поняв, что Остин догадался по запертому на ключ шкафчику в стенке под телевизором.

– Решил не шокировать маму. Отец с Лэндоном посоветовали запирать.

Вообще-то отец тогда сказал: «Давай не будем давать твоей матери ни единого повода».

– Ты же не думаешь, что Лили никогда в жизни не видела порно? – фыркнул Остин.

Кэм был впечатлён. Короткой встречи с родителями в больнице, видимо, Остину хватило, чтобы составить вполне точное мнение о Лили и Джонатане Нэшах. Ну, по крайней мере о Лили, беззаботной и очень беспечной ирландке-хиппи из Сан-Франциско, влюбившейся в архитектора-консерватора. Правда, с тех пор в отце Кэма консервативного мало что осталось. Теперь он был тем, чей голос заставлял Лили угомониться и держаться земли. Лили же в свою очередь делала всё, чтобы Джонатан не забывал значение слова «веселиться».

Улыбаясь самому себе, Кэм забрал еду с напитками и вернулся в гостиную.

– Но точно не порно, в котором только парни, – ответил он, ставя на кровать колу, пиво, чипсы и сэндвичи. – Ладно. Давай глянем, что там у нас показывают.

Усевшись на край кровати, Кэм взял пульт. Большой плоский экран ожил. Тем временем рядом сел Остин. Он выглядел немного сбитым с толку.

– Парни?

Кэм искоса глянул на него.

– Угу. – Он оставил всё как есть – прояснять что-либо он не собирался, – и, уставившись в телевизор, быстро нашёл спортивный канал. – Не против, если я…?

Кэм показал на сигареты и пепельницу на журнальном столике. Все окна и дверь в патио были открыты, но Кэм не знал, нормально ли будет чувствовать себя Остин.

– Валяй, – пожал тот плечами.

Казалось, Остин находился не рядом, а где-то за тысячи километров отсюда. И Кэм волновался, потому что знал, чем всё невольно заканчивалось, прекрати только контролировать мысли.

***

– Какого хрена? – Кэм почесал заросший подбородок и сердито уставился на листок бумаги. – Тут написано, что я нищеброд и отребье, который прячется за улыбкой.

Это же просто кошмар, да?

– Это не расписание. – Остин изучал собственный листок, рассеянно проворачивая обручальное кольцо на пальце. Как в старых фильмах про тюрьму, в двери была встроена маленькая дверца. Именно через неё похититель доставлял все послания. Чтение у Остина вызывало головную боль, потому что очков с собой не было. Он носил их только на работе или когда читал по утрам газету. – Это сценарий.

В слабом свете дневных ламп мужчины уставились на то, что явно походило на указания для актёров. Написанное ничем не напоминало «расписание». Там перечислялись черты характера, хобби и давались какие-то туманные описания.

– Он точно невменяемый, – тихо сказал Кэм, опасливо поглядывая по сторонам.

В небольшой камере их окружал сплошной металл. Только задняя стенка отличалась – она была из гипсокартона, усиленная металлическими пластинами. Даже в грязный пол была вмонтирована металлическая сетка. Наверное, чтобы предупредить подкоп.