Текст книги "Последствия (ЛП)"

Автор книги: Кара Ди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Отличное обслуживание, – пробормотал Остин, больше улыбаясь глазами, чем губами.

– Не стоит привыкать, – гнусаво засмеялся Кэм и покачал головой. Он вытер Остина, бросил полотенце в корзину с грязным бельём, а потом вернулся в постель. – Кстати… – подавил он зевок и скользнул под одеялом в объятия Остина, – если проснёшься утром с сожалением, то ты знаешь, где чёртова дверь.

Фраза прозвучала шутливо, но Кэм чувствовал, что говорил вполне серьёзно.

– Тебе не о чем беспокоиться. – Остин целомудренно его поцеловал, будто это было совершенно нормально, и обхватил за талию. – Обещаю.

К сожалению, Кэм не был так уверен. В голове уже крутились всякие мысли. Да, Остин был пьян, но не в хлам. И он действительно хотел сделать то, что сделал. Но, может, он был под впечатлением, и довольно сильным, чтобы игнорировать очевидные и готовые вот-вот случиться последствия? Учесть нужно было слишком много вещей. Точнее, людей. Жену Остина. Райли. Их дружбу, в конце концов.

Кэм, конечно, не был какой-то там ноющей дамочкой, что заморачивалась по любому поводу, но ему и вправду требовалось обозначить всё чётко и ясно. Произошедшее сегодня нельзя недооценивать. Потому что случившееся охренеть как всё меняет.

А Кэм ненавидел перемены.

Глава 10

Проснувшись следующим утром, Остин ожидал найти Кэма рядом. Даже приготовился успокаивать его на случай, если тот нападёт, как на прошлой неделе в патио. Но Кэма рядом не было. Он оказался на кухне – оттуда доносился звон кастрюль со сковородками, переставляемых с явно излишней силой. Хлопали дверцы шкафов с посудой. Потом дверь холодильника. Или морозильника.

Со вздохом Остин перекатился на спину и уставился в потолок. Он не знал, что думать – что чувствовать – по поводу прошлой ночи, по поводу этой недели… чёрт, по поводу всей своей жизни. До безобразия просто было бы спустить всё на тормозах и включить игнор – на некоторое время, – но это не могло продолжаться вечно. В конце концов, он должен понять, чего хочет.

Размышления о Джейд не помогали справиться с гневом, хотя особого выбора-то и не было. Остин ненавидел факт, что формально он изменил собственной жене, но… Но у него было ощущение, что, сказав те самые слова, она его предала. Да Джейд фактически выдвинула ультиматум. С другой стороны, Остин не понимал, действительно ли ему есть до этого дело. Как и до их брака. И до неё.

Потому что то, что начиналось как сильное желание находиться рядом с Кэмом из-за чувства комфорта, превратилось в неясное влечение.

Вчера Остин был не в состоянии себя контролировать. Он думал о Кэме слишком много, а потом соединил все пазлы про Брайана и Кэма в одну картинку и… превратился в жуткого ревнивца, которому во что бы то ни стало нужно пометить свою территорию. Потому что почувствовал угрозу.

Остин не жалел о случившемся прошлой ночью, но он мог бы сделать всё по-другому. Например, после того как собрал бы себя в кучу. А не тогда, когда он был пьяный, без пяти минут разведённый, уставший, озадаченный и слабый.

Остин и сейчас чувствовал себя слабым. На самом деле, было ощущение, что он вот-вот сломается. Слишком много всего навалилось. И когда одна часть сознания готова была вырубиться и превратить Остина в робота, вторая часть пронзительно закричала. Дыхание участилось. Голова закружилась. У него было слабое похмелье. Где-то внутри зарождалась головная боль. Остин не знал, что случится сегодня. Он не знал, что оставил позади.

Не было никакого контроля.

Если жить изо дня в день не получается, живи из часа в час. Чего ты хочешь, Остин?

Вопрос Гейл звучал в голове снова и снова, и Остин тоже себе его задавал. Чего он хотел?

Было слишком рано спрашивать, чего именно он хотел от Кэма, но ответ уже был и укладывался в одно единственное слово: Кэм. Остин хотел Кэма – Кэм был ему нужен. Точка. Но Остин понятия не имел, что это означало. Комфорт, близость… интимные отношения? Остин тихо застонал и снова перекатился на живот, зарывшись лицом в подушку, которая пахла Кэмом.

Остин слишком стар, чтобы проходить через всё это дерьмо.

Возможно, ответ придёт, если какое-то время провести в одиночестве. С одной стороны, поддержка – это, конечно, хорошо, но развивать зависимость от другого человека не было разумно. Остин не мог рассчитывать, что Кэм будет его постоянно спасать, хоть и хотел, чтобы тот всегда оставался рядом. Остин вроде как уже и полюбил это место, хотя и пробыл тут совсем недолго. Дом у Кэма был не слишком большой, но уютный. Не такой показушный, как его собственный на другом конце города. Дом, который выбрала и украсила Джейд.

Чёртова Джейд.

Ему нужно с ней поговорить. Чем больше Остин думал об этом, тем больше утверждался в мысли, что жена использовала его нынешнее состояние как предлог уйти. Может, в прошлом он что-то упустил? Вполне вероятно. В конце концов, у них были свои проблемы.

Час за часом, напомнил он себе. Да. Час за часом. Он разберётся со всем; он должен. С пистолетом или без. Невзирая на последствия, препятствия или реакции других, он сделает это. И начнёт с завтрака с Кэмом.

Усилием воли подняв себя с постели, Остин натянул одолженные штаны, пошёл в ванную, помочился, освежился, а затем тихим шагом отправился на кухню. Наступая на ногу, пострадавшую во вчерашней драке в баре, Остин почувствовал тянущую боль и немного поморщился.

Было ещё кое-что… Остин никогда не был бойцом. Но вчера он обезумел от ярости. Он раз за разом впечатывал в ублюдка кулак, получая совсем слабый отпор, пока их не разнял вышибала.

М-да, я в полном дерьме. Ладно.

Кэм стоял у плиты спиной к Остину, и судя по плечам, был сильно напряжён.

– Доброе утро, – осторожно проговорил Остин. Внезапно он распереживался, что о прошлой ночи будет жалеть именно Кэм.

Тот коротко кивнул. И не обернулся.

С пистолетом или без. Остин собрался с духом и сделал то, что хотел: подошёл, мягко положил ладони Кэму на бёдра и мягко поцеловал в плечо.

Кэм замер и уронил голову. Его плечи резко опустились. То ли от бессилия, то ли от облегчения, Остин не знал. Хотя и надеялся, что от последнего.

– Что, никаких грёбаных сожалений?

Остин медленно покачал головой и снова поцеловал в плечо, на этот раз дольше.

– Я же говорил. – Чёрт, как же хорошо находиться близко к Кэму. Остин прямо начинал чувствовать себя свободным. Слегка толкнув Кэма локтем, Остин молча потребовал, чтобы тот обернулся. Кэм подчинился, и как только оба оказались друг к другу лицом, Остин склонился и прикоснулся к его губам. – Ты думал, что я пожалею, – пробормотал он в перерыве между легкими поцелуями.

– Я думал, что ты решил послать всё на хрен, – поправил его Кэм и обнял Остина за талию. – Я думал, что всё это дерьмо выглядит довольно странно, и потом… – Он смолк, спрятав лицо в изгибе Остиновой шеи, а затем поцеловал местечко за ухом. – Мы оба знаем, что иногда ты можешь быть идиотом.

Остин ухмыльнулся.

– Идиотом, с которым ты нарушил своё правило.

– О, ради бога, – простонал Кэм и оттолкнул Остина. – Так и знал, что ты припомнишь и при возможности укусишь за задницу. – Он покачал головой. – Теперь проваливай с глаз моих. Видишь, я готовлю яичницу. Засранец.

Остин с облегчением рассмеялся и направился в патио, где Бурбон играл с игрушкой. Ведомый лёгкой тревогой за щенка, Остин подошёл к бассейну и слегка пнул пластиковое покрытие. Оно оказалось достаточно прочным, так что Остин успокоился. Это значило, что Бурбон мог спокойно по нему бегать и не провалиться.

***

Некоторое время спустя Остин с Кэмом сидели в патио, пили кофе и ели яичницу. Кофе на вкус был немного пережжённым, а яичница пригоревшей.

– Я никогда не говорил, что хорошо готовлю, – заметил Кэм небрежно.

– Я не привередлив. – Остин отхлебнул кофе и посмотрел вдаль поверх бассейна. – Есть планы на выходные?

– Никаких. У тебя?

– Вообще-то не особо. – Остин нахмурился, подумав, что всё же должен сделать хоть что-то. Не мог же он просто сидеть и ничего не делать. – Наверное, мне нужно кое-что обдумать.

Не отрывая глаз от своей тарелки, Кэм задумчиво кивнул:

– Я бы с удовольствием стал твоей жилеткой для поплакаться, но обычно это твоя работа. – Он натянуто улыбнулся.

– Угу, потому что ты никогда меня не утешал, – заметил Остин сухо. Господи, такое ощущение, что им обоим нужна мамочка.

Гейл постоянно говорила, что нежелание обоих мужчин принимать помощь и утешение ненормально, но это мало изменило убеждение Остина. Заливаться по-детски слезами – удел слабаков. Нет, никто этого ему не говорил. Остин просто так чувствовал. Хотя так он думал только в отношении себя. Кэма он не считал странным, когда тот начинал тревожиться или был подавлен. Остин понимал его состояние и каждый раз, когда Кэма накрывало, хотел быть рядом.

И снова в голове всплыл вопрос Гейл: чувствует ли он ответственность за Кэма? Остин наконец-то знал ответ. Нет, Кэм не был его ответственностью. Ничуть. Остин просто чувствовал, что должен защищать.

Остин о нём заботился. Очень.

– Помнишь, когда я заболел? – пробормотал Остин, немного помолчав. Кэм кивнул лишь подбородком. – Ты следил, чтобы я ел.

***

Через неделю – по крайней мере, они думали, что прошла неделя, – во всём подвале стояло ужасное зловоние. Тело Пита в камере Криса начало гнить, и некоторые парни по очереди бегали к унитазам, выблевывая всё чуть ли не до кишок.

Остин почувствовал, как желудок скрутило в тугой узел, и упал на пол рядом с унитазом. Остин был совершенно опустошён, слаб и на грани срыва. Скользкий от холодного пота, он попытался восстановить дыхание.

Остин с трудом сейчас мог поднять руку, чтобы взять стоявшую рядом кружку с водой.

Мистер Круэл, как ублюдок теперь велел себя называть, продолжал оставаться безучастным каждый раз, когда приносил еду и воду. Остин, слишком слабый, позволял Кэму забирать еду обоих. Тот с момента их последней драки на прошлой неделе начал вести себя немного лучше.

– Ешь! – Кэм сел на пол рядом и протянул тарелку с супом и ложку.

Пока Кэм смывал воду в унитазе, Остин заставил себя сесть, прополоскать рот водой с небольшим количеством зубной пасты, а потом взял тарелку. От куриного бульона снова захотелось блевать, но нужно подкрепиться. Более того, телу Остина была нужна вода. Он сдерживал слёзы по единственной причине: ему требовалось сохранить малейшие капли жидкости, оставшейся в организме. Инстинкты выживания работали в полную силу, но это не значило, что Остин был достаточно силен духом, чтобы не поддаться отчаянию.

Неважно, сколько они ждали, никто из мужчин не увидел ни единой возможности справиться с похитителем и выбраться на свободу. Даже пару дней назад, когда ублюдок «вызвал на деловой разговор» ещё одного мужчину, Виктора, наверх.

Виктор, которого безумец называл Фредом, играл роль старшего брата. Его сначала избили, а потом столкнули с лестницы. Со скованными за спиной руками. С кляпом во рту. С простреленным бедром. И многочисленными переломами. Мужчина сильно мучился, но никто не мог ничего сделать.

– Господи. – Кэм наклонился к унитазу, не уверенный, будет ли снова блевать. Но было заметно, что Кэма сильно тошнило. – Убил бы за глоток свежего воздуха и пару чизбургеров.

Остин застонал – живот опять скрутило.

– Чувак, ростбиф. Холодное пиво, немного проклятого солнечного света, запечённый картофель и бассейн.

– О да. Пицца.

– Жареная курочка…

– Чёртов буррито.

– Тако.

– Остин, мы мазохисты.

– Однозначно.

Уныние, охватившее всех, стало тяжелее, чем обычно.

Остин всегда был из тех, кто страдал молча, но вообще-то он не считал это страданием. У него никогда не было завышенных требований. Пока имелась крыша над головой, какие-то удобства, еда на столе и пока дочь была счастлива, всё было в порядке. Да, несколько лет назад они с женой застряли в рутине, но Остин не жаловался. В жизни нельзя иметь всё. Но в этот момент были вещи, которые Остин хотел бы заполучить даже ценой собственной жизни. Элементарные вещи: свежий воздух, безопасность, хорошая еда и душ… о господи! Как же хотелось принять душ. Хотелось остаться в воде и отмокать несколько дней. Впервые в жизни Остин хотел чего-то настолько сильно, что ему было даже физически больно.

Больно ещё и оттого, что он ужасно скучал по своей малышке. Никто не умел его успокаивать так, как Райли. А успокоения хотелось до отчаяния. И ещё близости. От воспоминаний об объятиях Райли пронзала тупая боль.

– Слушайте сюда! – прогудел голос снаружи. – После того, как вы закончите с едой, я немного поболтаю с Сэмом.

Остин вскинул голову, и его широко открытые глаза встретились с такими же округлившимися глазами Кэма.

Сэмом звали персонажа Остина.

***

– Теперь мы можем есть, что захотим, и всё равно вынуждены иметь дело с этим дерьмом. – Кэм оттолкнул тарелку. – Я заказываю чёртову пиццу. Ты будешь?

Остин облокотился на стол и пальцами помассировал виски. Затем отрицательно покачал головой – всё, на что был способен. Не часто флешбэки затягивали так сильно, как этот; Остин обычно мог вспоминать без тошноты и рвотных позывов. Не было никаких приступов тревоги, только ненависть к похитившему их ублюдку. Но сейчас… блядь. Остин чувствовал себя открытым и уязвимым.

И тут его накрыл ещё один флешбэк.

***

– Подожди, – быстро зашептал Кэм. Он положил закованные в наручники руки на плечо Остина и оттянул того от двери. – Нужно попробовать.

– Попробовать? – поднял Остин бровь. – О чём ты?

Кэм глянул на него с нетерпением.

– Мы попробуем его победить. Вместе. Прямо сейчас. С пистолетом или без… Нужно рискнуть.

– Даже со скованными за спиной руками?

– Да. – Кэм подошёл ближе и понизил голос: – Врежься в него. Ударь там плечом в живот. Чёрт, я не знаю… Представь, что ты играешь в футбол. Блокируй его. Я выйду следом и попытаюсь забрать пистолет.

Предложение было слишком заманчивым, чтобы отклонить, даже если Остин чувствовал ужасную боль и два дня болел. Наверное, они оба пробыли здесь достаточно долго, чтобы потерять любые признаки страха перед тем, что в мгновение ока могло оборвать их жизни. Пистолет, которым похититель любил размахивать – и пользоваться, надо заметить, – больше не казался опасным.

– Окей. – Остин сделал вдох и кивнул. – Ладно.

Оба мужчины собрались с духом и встали плечом к плечу, ожидая, когда ничего не подозревавший дьявол снаружи откроет дверцу.

– Снимите друг с друга наручники.

Остин и Кэм знали процедуру. Они избавились от своих пут, только чтобы сновать сковать друг другу руки, теперь уже сзади, и выкинули ключи ублюдку. Затем дверь начала открываться, и Остин с Кэмом быстро переглянулись.

– С пистолетом или без, – одними губами произнёс Кэм.

Эта фраза в будущем станет их девизом.

Остин слегка кивнул – с пистолетом или без – и напряг мышцы. Сделав последний глубокий вдох, он увидел открытый проход и кинулся вперёд как раз в момент, когда Псих поднял пистолет.

С силой врезавшись в похитителя, Остин застал его врасплох, и тот почти выронил оружие. Почти. Они свалились на грязный пол, и Остин оказался сверху. Несмотря на жжение в руках и невозможность их использовать, он сражался как дикарь. Выплюнув проклятие, он прижал коленом грудь ублюдка. Послышались шаги – это к ним приближался Кэм, – и тут раздался выстрел.

– У-у, сука! – вскрикнул Кэм.

Не задумавшись ни на секунду, Остин повернулся в сторону Кэма и тут же побледнел. Кэм… проклятье, Кэма подстрелили. В плечо. «Плечо, – пронеслась мысль. – С пулей в плече можно выжить». И с этим заключением Остин повернулся, собираясь пробиваться дальше на свободу. Но слишком поздно. Крошечной секунды, потраченной на Кэма, Психу хватило, чтобы вернуть себе контроль.

И вместо коричневых поросячьих глазок Остин теперь смотрел прямо в дуло пистолета.

– Слезь. С меня, – прорычал сумасшедший.

***

– Кэм, – выдавил Остин и согнулся в кресле пополам. Раз за разом хватая ртом воздух, он пытался наполнить лёгкие. Фоном Остин слышал, что Кэм ему что-то быстро говорил, но совершенно не мог понять, что именно. Всё, что он видел, слышал и чувствовал, находилось в той металлической клетке. Запах смерти и отчаяния, вся боль и скорбь, гнев и безысходность…

Если в человека выстрелили, то ты, как правило, реагируешь. Звонишь 911, пытаешься помочь, уделяешь этому человеку максимум внимания. Но Остин и Кэм дошли уже до точки, когда хорошее здоровье не имело значения. Сломанные кости, кровоподтёки и резня… всё это ничего не значило, пока существовала возможность выбраться отсюда живым. В теории всё казалось вполне правдоподобным, но на самом деле опуститься до предела, когда такой способ мышления становился вполне естественным и люди превращались в дикарей… тогда что странного в том, что только Кэм мог понять Остина? Чёрт, и что странного в том, что он не мог найти общий язык с Джейд?

Остин до сих пор частично оставался дикарём. Он до сих пор изо всех сил старался снова стать человеком. Обращайся с человеком как с животным, и он им станет. Но в отличие от Кэма, Остин умел прилично притворяться. Не мастерски, но прилично. Когда в действительности он хотел только одного: залезть в какую-нибудь глухую нору и остаться там разваливаться на части.

– Остин!

Остин чувствовал ладони Кэма на теле, на щеках, на лбу, но не мог сфокусироваться. Голова кружилась, тошнило и невозможно было дышать. Лёгкие горели.

– Приди в себя. Поговори со мной, детка. – Кто-то его удерживал и тряс. – Остин! Ну же!

***

Как и предполагалось, Остин оказался на первом этаже в комнате, знакомой по описаниям Кэма. Но его не посадили за стол, как Кэма. Вместо этого он обнаружил, что прикован к цепи, свисавшей с крюка в потолке. Обеими ногами Остин по-прежнему крепко стоял на полу, а руки были скованы наручниками за спиной, но двигаться он не мог.

Толстая двухдюймовая цепь словно змея опутывала всё тело. Она окольцевала ноги, талию, грудь, руки и даже чёртову шею. Как только Остин пытался шевелиться, цепь защемляла кожу, и стоило ему лишь слегка наклонить голову, как появлялось ощущение, что он дышит через соломинку.

– Сэм, я считал тебя своим другом.

От боли Остин застонал и попытался сфокусироваться.

– Ме… меня зовут Остин, – задыхаясь, произнёс он. Господи, звенья буквально врезались в тело и выкручивали руки – цепь стягивала слишком туго. – Остин Хантли. Не Сэм.

– Молчать! – послышался пронзительный окрик. – Сейчас, – глубокий вдох, – я говорю. – Я считал тебя своим другом, Сэм. – Мужчина медленно направился к Остину, в руке у него был нож. – Потом ты стал мистером Звезда бейсбола и забыл обо мне. Из-за тебя мои годы в старшей школе превратились в ад. – Он плюнул Остину в лицо. – Ты не обращал на меня внимания в коридорах, ты смеялся, когда Кирк и другие прикалывались надо мной, и ты…

– Я не Сэм, больной ты ублюдок!

За эту фразу Остин заработал удар кулаком в живот, и это было только начало. Его избили, не пропустив на теле ни одного дюйма. Нож рассёк кожу в нескольких местах – глубоко, но не настолько, чтобы Остин умер.

Это была пытка. Буквально.

Кровь стекала по рукам Остина, подбородку, ногам и волосам.

Он закричал: горячая ослепляющая боль пульсирующими волнами разошлась по телу, когда, резко дёрнув вверх, ему выкрутили руки и вывихнули левое плечо.

Затем с места выдернули и второй плечевой сустав.

– Ты… ты… – Остин закашлялся и зашипел: он прокусил язык, и кровь медленно наполняла рот, забивая рецепторы медным привкусом. – …чёртов т-трус! – Он метнул свирепый взгляд на коротышку. – Тебе не хватает смелости драться честно. Ты д-даже прячешь своё лицо!

С одной стороны, Остину нужно было перестать провоцировать ублюдка.

Но, с другой стороны, если ты считаешь, что пришло время умирать, то перед уходом хочешь сохранить хоть немного чёртовой гордости, так? А Остин верил, что его конец совсем близок – вот он. В памяти всплыли воспоминания, жизненные моменты, которые Остин больше всего лелеял. День, когда родилась дочь, день, когда он окончил школу и родители сияли от гордости, момент, когда Джейд объявила о своей беременности…

– Сэм, тебя я убью последним. И знаешь почему? Хочу продлить удовольствие. Потому что считаю, что предательство – самое тяжкое преступление.

Глава 11

Время, что Остин приходил в себя, для Кэма показалось целой вечностью. Если во время панических атак он был таким же, то вообще непонятно, как его семья – включая Остина – с этим справлялась. Потому что видеть бывшего сокамерника в настолько подавленном и отстранённом состоянии было офигеть как больно.

Интересно, воспринимал ли Остин своё окружение: знал ли он, что оба сейчас находились на земле в патио? Остин практически упал, и Кэм, поддержав, оказался вместе с ним внизу. Сейчас Кэм сидел, привалившись спиной к стене дома. Между ног полулежал Остин, припав головой к его обнажённой груди. Раз за разом Кэм бормотал слова, которые для Остина ничего не значили, но надеялся, что тот его слышит. Они не вернулись в ад. Они были здесь. В безопасности. Вместе. Никто не будет их пытать.

Кэм не понимал, восхищён ли он Остином или разочарован в нём. Даже в самый разгар приступа паники и тревоги Остин молчал. Он плакал, но не издавал ни звука. Рвано и поверхностно дышал, но о помощи не просил.

– Ты в безопасности, – прошептал Кэм и поцеловал Остина в макушку. Затем, дотянувшись до его ладони, переплёл их пальцы вместе. – Если слышишь, сожми, пожалуйста, мою ладонь или сделай что-нибудь. – Кэм чувствовал необходимость, чтобы Остин был в порядке, чёрт бы всё подрал. Прямо сейчас. Ждать он не собирался.

Ещё Кэм бесился, что жена Остина – настоящая сука, которая вряд ли поможет. Нельзя сказать, что Кэм сильно хотел её помощи, но фактически… это была её обязанность. Да, Кэму нравилось ощущать себя полезным – особенно с этим мужчиной, – и ещё он испытывал странное удовлетворение, что Остин обратился именно к нему. Но Кэму ужасно не нравилось, что у Остина не было других вариантов.

– Слава богу, – пробормотал он, когда Остин слабо сжал его ладонь. Слёзы продолжали увлажнять его грудь, но сейчас Кэм чувствовал только облегчение. Видимо, это было нужно Остину, так что Кэм настроился до конца оставаться сильным. – Я здесь, – пробормотал он, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Не из-за Остина, просто проявление нежности не относилось к его сильным сторонам. Он хотел иметь чёткие указания, как помочь, а сейчас приходилось действовать вслепую, не зная, что работает, а что нет.

– П-прости, – прохрипел Остин спустя несколько минут.

Кэм закатил глаза – подумаешь, тоже мне, большая проблема. Причин для извинений не было.

– Заткнись и плачь дальше, или что ты там делаешь. – Он поморщился, сожалея, что выбрал такие слова. – Я серьёзно. – Он прочистил горло. – Я здесь… для тебя. И хм… тебе не нужно оставаться сильным всё время. – Фуф. Он выдохнул. Так немного лучше. Он на это надеялся. Потом в памяти всплыли слова мозгоправши о том, что всё нужно отпускать, что это нормально и полезно для здоровья. И, кстати, Остин тоже заставлял Кэма это делать. – Тебе нужно выговориться, – произнёс он тихо. – Что ты вспомнил? – Остин прерывисто выдохнул и начал садиться, но Кэм не отпустил. – Похрен. Оставайся на месте. – Он обнял Остина за плечи. – Если не ради себя, то тогда хотя бы ради меня.

Остин, казалось, почувствовал облегчение, потому что обмяк в объятиях Кэма. Он явно не привык полагаться на других, ни в прямом, ни в переносном смысле. Он не просил о помощи – чёртов мазохист. Но опять же, разве Кэм лучше? Чёрта с два.

М-да, охрененная из них вышла парочка.

– Тебя подстрелили… – пробормотал Остин. Этого оказалось достаточно, чтобы Кэм понял, в каком моменте тот застрял. – Чёрт, мы были такими беспомощными.

Кэм подавил начавшую подниматься внутри тревогу и сосредоточился на Остине. То время в камере оказалось самым ужасным, и Остин прав: они были беспомощны. Они ничего не могли сделать, чтобы избежать пыток и смерти. И всё из-за одного бешеного психа.

***

Кэм зашипел от боли, когда наконец-то добрался до своей койки. Ему потребовался час, чтобы преодолеть несколько футов, а потом дотащиться до места, где можно прилечь. Плечо горело, тёплая кровь не переставая сочилась из раны спереди. Одна струйка означала, что рана не сквозная. Пуля до сих пор оставалась в теле.

Глаза щипало от пота и молча проглатываемых слёз, и Кэм мечтал избавиться хотя бы от грёбаных наручников. Но к чёрту его страдания – он больше волновался за Остина. После того, что они натворили, Кэм чувствовал, что Псих Остина так просто не отпустит.

– Ты как там, в порядке? – спросил Чейз.

– Просто зашибись, – проскрипел Кэм.

Все уже знали, что случилось, но новость о неудачной попытке побега быстро отошла на задний план.

Потому что вскоре настал черёд Остина падать по неровным ступеням, и Кэм задержал дыхание, по какой-то неизвестной причине явно расстроившись при мысли, что его сокамерника пытали. Раздражённый, Кэм попытался проморгаться и убрать из глаз слёзы, но они текли по щекам не переставая. Чёртов слабак. Он ненавидел показывать слабость.

Сначала открылась дверца, внутрь заглянул Псих и заметил Кэма на койке. Потом дверь распахнулась, и Псих самолично затащил в камеру тело Остина. Он бросил на пол два ключа и большую аптечку и сказал: «Подлатайте друг друга. С вами я пока не закончил, так что рано ещё увольнять вас из компании», – и ушёл.

***

При воспоминании о безжизненном теле Остина сердце Кэма сжало будто железными тисками.

Наверное, от того факта, как один единственный человек умудрился причинить десяти сильным мужчинам столько боли, что те испытывали злость до сих пор. Задета была не гордость, нет. В ярость его приводило неверие. Несмотря на тюремные условия, наручники, оружие, психологические игры и пытки, трудно было поверить, что один человек мог обладать такой огромной властью.

И, похоже, Остин из-за этого пострадал больше всех. Он чувствовал постоянную нужду оставаться полезным и по какой-то причине не мог понять, что без него Кэм точно бы умер. Он даже не понимал, насколько сильно помог.

Кэм с трудом выдохнул и уткнулся носом в волосы Остина.

– Ты всегда меня «чинил». Не забывай об этом. – Не говоря уже о бесчисленных случаях, когда Остин поддерживал Кэма во время панических атак.

– Ты помог мне выжить, – прохрипел Остин. – Я был слишком слабым.

– Ты… Господи, Остин. Ты не был слабым. – Кэм подавил накатившую раздражительность. – Ты хоть помнишь, каким ты был избитым?

Кэм об этом никогда не забудет.

***

Делом первостепенной важности было снятие наручников. Потом Кэм разбудил Остина, побрызгав ему в лицо водой, и тот оставался в сознании достаточно долго, чтобы каркающим голосом сообщить, где болит больше всего. И, ох, Кэм семь раз пытался вернуть плечевые суставы Остина на место. Он чувствовал себя плохо, но он же не чёртов врач!

В любом случае, Остин тогда от боли вырубился, и это привело их туда, где они находились сейчас. Сняв с Остина одежду – разодранные штаны и грязную футболку, – Кэм обработал ножевые раны. А когда закончил с лицом сокамерника, решил порезать обе их футболки на полосы, потому что повязок из аптечки для двоих не хватило бы.

Требовалось зашить четыре раны, поэтому Кэм был рад, что Остин продолжал лежать на полу в отключке. Без анестезии или даже самого слабого болеутоляющего это было бы охренеть как больно. Но важнее всего – закрыть порезы и максимально всё продезинфицировать. Алкоголь, которым Кэм щедро поливал, наверное, жалил не хуже ос.

Немного он оставил для себя: когда закончит с Остином, нужно будет вытащить пулю из своего плеча.

– Какого хрена он с тобой сделал? – прошептал Кэм, не ожидая ответа. Он аккуратно промокнул смоченным в спирте ватным тампоном лоб Остина, прямо на линии волос. Пластырей должно хватить.

Кэм заметил, что Остин начал приходить в себя: тот всхлипнул и по виску скатилась одинокая слеза.

– С тобой всё будет в порядке.

– Больно, – выдавил Остин, не открывая глаз.

– Знаю, – заплетающимся языком пробормотал Кэм. – Можешь сказать, где что сломано?

– Я… м-м. Я не знаю…

Кэм кивнул и вернулся к своему занятию. Остин остался в одних только чёрных боксерах, и Кэм мог видеть все повреждения, которых было просто до фига. К зашитым ранам на бёдрах и икроножных мышцах он приложил стерильные прокладки, а потом разорвал футболки на полоски и перевязал ноги Остина.

Пока Кэм обрабатывал руки сокамерника, вернулся Псих и, не дав мужчинам запаниковать, объявил, что пришёл «забрать мертвеца». Пита. Гниющий труп. Пита, невинного человека. Того, кого Псих называл папой. Чёртов безумец.

– Остин, теперь надо, чтобы ты проснулся, – заявил Кэм. Он не понимал, почему, но видеть Остина таким было просто неправильно. Именно этот мужчина помог, когда Кэм вёл себя как последний мудак. Да. Так что нужно, чтобы Остин проснулся и снова стал прежним. – Больше я ничего не могу сделать. – Он внимательно оглядел тело Остина. – Я смыл кровь, наложил швы, я-я не думаю… э-э… я не думаю, что есть большой риск заражения. Как плечи?

Остин тихо и болезненно застонал, и всё стало понятно.

– Ну, по крайней мере, ты дышишь, – пробормотал Кэм, затем поморщился, когда случайно пошевелил больным плечом. – Проклятье, нужно было выпить.

***

Кэм сильнее обнял Остина, глаза защипало от непролитых слёз. Тот дрожал. Ладонями Кэм скользнул по открытой коже Остина – слишком много шрамов. Некоторые уже сходили. Некоторые были слишком глубокими, чтобы когда-нибудь исчезнуть.

В кармане шорт завибрировал телефон, но Кэм его проигнорировал. Утром, до пробуждения Остина, кто-то звонил на телефон Кэма с незнакомого номера много раз, но он не ответил.

– Остин, ты со мной? – пробормотал Кэм. Он надеялся, что не съедет с катушек, когда Остин притихнет.

– Да…

Кэм сдержано выдохнул.

– Вставай. Давай войдём внутрь. – Солнце было уже в зените. Даже Бурбон спрятался в тени на другой стороне бассейна, где увлечённо грыз кость. Высокий деревянный забор, окружавший задний двор, дарил уединение, но если в полдень ты сидел не в бассейне, то оказывался как на раскалённой сковороде. – Мы немного поговорим и отдохнём, а потом закажем пиццу. – Кэм любыми способами собирался вернуть Остина в норму.

Ради этого он даже, подавив отвращение к медикаментам, принял чёртову пилюлю, которая помогала противостоять паническим атакам.

***

Остин не устал, он был полностью опустошён. Казалось, он плакал не пару часов, а несколько дней подряд. Голос охрип и при разговоре дрожал. Глаза опухли. Но Кэм продолжал давить. Мягко. Настойчиво. Он следил, чтобы Остин говорил о том, что вспомнил.

– Нет. Открой глаза. – Кэм поцеловал его между бровей. – Мне нужно услышать, что было дальше, потому что я ни хрена не помню.