Текст книги "Предсказание счастья"

Автор книги: Камилла Хенкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

2

Дженни не спала всю ночь, а с пяти утра носилась, словно заведенная, по всему городу, последовательно вычеркивая пункты из списка, надиктованного Доном Фергюсоном. Потом Карла отвезла девушку на небольшой частный аэродром и усадила в большой самолет, куда уже было погружено все необходимое: скатерти и салфетки в вакуумных упаковках, горы ножей и вилок, фужеры для шампанского и бокалы для виски, ящики с самим шампанским, вино, соусы, приправы, несколько громадных тортов, выпеченных этой ночью на заказ, и т. д. и т. п.

Непосвященному человеку могло показаться, что перед Дженнифер О'Хара поставлена абсолютно невыполнимая задача, но девушка была весела, словно птичка. Адреналин бродил в крови, спать не хотелось ни капельки.

Она всегда любила невыполнимые задания. Трудности заставляли ее расцветать. Дайте Дженни О'Хара полгода времени и тысячу помощников – она провалит все дело. Но вот если к завтрашнему утру вам надо приготовиться к приему английской королевы, Дженни О'Хара будет на коне.

Она рассмеялась своим мыслям и приникла к иллюминатору.

Под ней расстилалось бесконечное и бескрайнее зеленое море сельвы. Ничего, кроме зелени. И неба. Лишь изредка ослепительно сверкала широкая серо-желтая лента – Амазонка.

Дженни отбросила назад непокорные рыжие пряди. Удивительный край. Как же он непохож на ее родные места!

Там, где родилась Дженни О'Хара, не было ярких красок. Серые валуны, желтый песок, коричневый торф, лиловый вереск… все тона приглушены, сглажены, и ветер разносит негромкое пение невидимых птиц, превращая его в эхо настоящих песен…

Словно в отместку природе, все О'Хара были яркими и праздничными, словно фейерверк. Рыжие волосы всех оттенков солнца, сине-зеленые глазищи, осененные темными ресницами, алые губы, белоснежная улыбка – вот вам портрет династии О'Хара! Женщины, мужчины, дети, старики – все были одинаково рыжие, высокие, веселые, шумные и немного сумасшедшие.

В школе ее дразнили Коротышкой – за рост под два метра, разумеется. Дженни обладала фамильным острым язычком и могла отбрить кого угодно, но по ночам плакала. А потом привыкла. Что с того, что девяносто процентов мужчин смотрят на нее снизу вверх? Зато оставшиеся десять процентов…

Внезапное воспоминание обожгло, словно плетью по лицу.

Это было три года назад. Отец впервые доверил ей самостоятельно провести прием, и Дженни расстаралась на славу. Хозяин вечера показался ей не слишком приятным толстяком, его жена – довольно невыразительной и плохо прокрашенной блондинкой, но в целом праздник удался. Дженни чувствовала себя настоящей королевой бала. Высоченные шпильки добавляли ей росту, вечернее платье мягко струилось по фигуре, рыжие волосы искрились под хрустальными люстрами…

А потом Хьюго, хозяин дома, пригласил ее зачем-то в библиотеку… Фу, нет, не будет она вспоминать, что было дальше. Слишком противно. А тот синеглазый парень, внезапно появившийся в дверях… Господи, как же он на нее смотрел! Так смотрят на кусок дерьма, прилипший к каблуку. На портовых шлюх, вышедших в тираж. На мокриц, пауков, тараканов так смотрят… Нет, она не будет вспоминать. Это ни к чему. Что было, то быльем поросло.

Тот мерзкий здоровяк, хозяин дома, считал, что толстый кошелек может все себе позволить, а чтобы его разубедить, пришлось отправить к нему братишку, Мориса, лучшего регбиста колледжа, малыша ростом два метра десять сантиметров. О подробностях Морис так и не рассказал, но ухмылялся на редкость противно. Впрочем, у него был богатый опыт по отваживанию нахалов от старшей сестры.

Дженни сердито тряхнула головой. Все. Проехали.

Самолет медленно пошел на посадку. Закружил над бескрайним зеленым морем, а потом, совершенно неожиданно, внизу обнаружилась вполне приличная поляна. На краю поляны стоял боевого вида джип, к бамперу которого прислонился высокий темноволосый и худощавый парень в потертых джинсах, высоких сапогах – это по такой-то жаре! – и расстегнутой до пояса рубахе без рукавов. Не хватало только ковбойской шляпы, впрочем, и ее Дженни разглядела, когда самолет снизился. Шляпа тоже знавала лучшие времена, потому, видимо, и наслаждалась заслуженным отдыхом на заднем сиденье джипа.

Дженни встала, привычно одернула джинсовую мини-юбку, поймав в зеркальце восхищенный взгляд пилота, хмыкнула и направилась к выходу.

На трапе она чуть замешкалась, рыжие пряди упали на глаза, она сердито отвела их рукой и взглянула на мистера Дона Фергюсона с приветливой улыбкой…

… которая немедленно замерзла у нее на губах!

Дон смотрел на снижающийся самолет и гадал: будет ли она темноволосой малышкой с маленькой изящной грудью? Предчувствие никогда его не обманывало. Мисс О'Хара должна оказаться чем-то особенным.

Огненно-рыжая амазонка замерла на верхней ступеньке трапа, борясь с непокорными кудрями. Белый топ подчеркивал пышную грудь и тонкую талию, джинсовая мини-юбка демонстрировала роскошные длинные ноги, мускулистые и стройные, с тонкими щиколотками. Настоящая амазонка! Знающая себе цену, уверенная в себе, спокойная и прекрасная. Дон почувствовал, как сладко заныло сердце. Мисс О'Хара никоим образом не соответствовала придуманному образу темноволосой малышки, но это ничего не меняло. С ее появлением мир вокруг приобрел новые яркие оттенки.

Амазонка справилась с волосами, подняла голову и взглянула прямо в глаза Дону. Сине-зеленые, огромные, осененные темными пушистыми ресницами глаза…

Дон окаменел. Превратился в ледяную глыбу. Соляной столп. Изваяние.

Сердце, ухнув, провалилось куда-то вниз. Солнечный день слегка потускнел и стал совершенно обычным, нудным, жарким днем.

Дон Фергюсон узнал эту женщину.

Это было три года назад, в Лондоне. Дон был приглашен на вечеринку к Хьюго и Бланке Форсайтам. Бланка была его родственницей, не то троюродной теткой, не то двадцатиюродной кузиной, а Хьюго – Хьюго был ее мужем и довольно неприятным типом. Впрочем, имея шестизначный банковский счет, он плевать хотел на то впечатление, какое производил на окружающих. Дону всегда было немного жаль Бланку, не слишком умную, не слишком удачливую, да и не слишком красивую, угловатую, немного мужеподобную, с вечно растрепанной гривой безжизненных обесцвеченных волос.

Бланка подвизалась в роли манекенщицы, не очень успешно, впрочем. Однако удачное замужество давало ей возможность не слишком серьезно относиться к карьере. Мужа она, как ни странно, обожала.

С Доном они встретились совершенно случайно, Бланка мгновенно пригласила его на вечеринку, и времени придумать повод для отказа у молодого человека не было.

Дом Форсайтов был кричаще роскошен и аляповато прекрасен. Колонны, амуры, розовые балдахины, плюшевые кресла и кожаные диваны, бестолково подобранные антикварные безделушки, богемский хрусталь… Дон бродил по дому, раскланиваясь с хорошо знакомыми, малознакомыми и вовсе незнакомыми людьми, улыбался дамам в бриллиантах и мехах, а потом к нему прицепилась какая-то худосочная брюнеточка с ярко накрашенным ртом акулы. Судя по ее настрою, она готова была завалить Дона на ближайший же диван, и это молодого человека несколько встревожило.

Он спасся бегством на второй этаж. На лестнице ему встретилась Бланка. Она рассеянно озиралась по сторонам и сообщила Дону, что нигде не может найти Хью. Он с облегчением обещал ей разыскать Хьюго и устремился на поиски. На самом деле Дону хотелось укрыться в одной из многочисленных комнат, передохнуть от гвалта и выкурить в тишине сигарету.

Он наобум взялся за ручку двери – и оказался в библиотеке… а может, в рабочем кабинете? Позади в коридоре раздался пронзительный голос брюнетки, вопрошавшей, не видел ли кто Дона Фергюсона. Дон поспешно шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь.

Еще через секунду глаза привыкли к сумраку комнаты – и Дон остолбенел.

На низкой кушетке возились двое, мужчина и женщина. Поглощенные друг другом до такой степени, что не обращали на Дона никакого внимания.

Мужчина сладострастно стонал, ритмично раскачиваясь на женщине. Дон видел, как волосатые руки судорожно бродят по выгнувшемуся стройному телу.

Женщина, извивавшаяся в объятиях любовника, была великолепна. Темно-рыжая грива волос, потемневшие от страсти глаза, закушенная губа… Ее груди были обнажены, вернее, Дон видел лишь одну грудь, полную, восхитительно женственную. Мужчина жадно целовал другую грудь, и Дон с ужасом почувствовал, как эта интимная сцена возбуждает его самого…

Мужчина вскочил и повернулся к Дону. Галстук съехал на сторону, белая сорочка выбилась из непристойно расстегнутых брюк.

Это был Хьюго Форсайт. Распаленный, возбужденный до крайней степени хозяин дома. Муж Бланки.

Женщина метнулась вглубь комнаты, но потрясенный Дон успел запомнить ее лицо. Пылающее, прекрасное лицо, кровь на закушенной губе…

– Дон, малыш, это ты?

– Хью, я… прости, глупо с моей стороны… надо было постучаться…

Видя его смущение, Хью отвратительно ухмыльнулся.

– Что ж ты так покраснел, Донни-бой? Добро пожаловать в реальный мир! Ты шокирован? Понимаешь, просто я из тех, кто привык добиваться своего… Эта малышка мне приглянулась.

«Малышка» старательно отворачивалась, приводя себя в порядок, но Дон уже запомнил ее лицо.

И вот теперь она стояла перед ним. Дженнифер О'Хара. Роковая Женщина, одна из тех, по вине которых так страдала несчастная Бланка, вскоре после того вечера подавшая на развод.

Даже любя своего мерзавца-мужа, Бланка не смогла выносить его постоянных и беспорядочных связей на стороне.

Дон сглотнул горький комок в горле.

– Вы… Вижу, вы даже не прячете лицо.

– От вас? С чего бы это!

На самом деле Дженни была оглушена, шокирована этой встречей. Столько лет она старалась забыть мерзкое происшествие в доме Форсайтов, мечтая только об одном: увидеть еще раз того синеглазого парня, который с таким отвращением смотрел на нее в тот вечер… Объяснить ему, что он ошибается.

Почему-то ей казалось очень важным объяснить ему это.

– Послушайте, мистер Фергюсон, я знаю, что вы думаете, но…

– Меня это не интересует, мисс О'Хара.

Как же она хороша! До чего у нее светлая, чистая кожа, нежный румянец на скулах! Зачем ей, такой красавице, настоящей Мадонне Боттичелли грязные отношения с грязным, толстым распутником Хью? Как могут уживаться ангельская внешность и бесовское нутро?

– Вы считаете, что имеете право судить вот так, сплеча?

Дженни была готова защищаться. Рыжие ирландки с ногами двухметровой длины должны уметь постоять за себя, иначе…

– Вы же понятия не имеете, что на самом деле случилось три года назад, но уже вынесли свой приговор. Кстати, я вообще удивлена, что вы это помните.

– Вы же помните! А что до случившегося… Что-то я не помню, чтобы вы сильно сопротивлялись. Впрочем, это уже неважно. Бланка начала новую жизнь, Хьюго тоже. Он женился на бывшей стриптизерше, так что, видимо, теперь ваши услуги ему не нужны. Или вы сами больше не хотите его?

Она вспыхнула, но не от стыда, от гнева. Зеленые глаза потемнели.

– А что это вы так переживаете из-за этой истории?

– Бланка – моя родственница.

– Держу пари, вы в тот вечер помчались ей рассказывать о случившемся.

– С ума вы сошли? Во-первых, это было бы подло, во-вторых… это еще больше расстроило бы Бланку, а положение дел осталось бы прежним.

Неожиданно Дженни улыбнулась. Словно солнышко брызнуло в глаза Дону. Он почувствовал тонкий, свежий и нежный аромат ее духов.

– Знаете что, суровый мистер Фергюсон! Вам стоит начать отвыкать от скоропалительных решений. Когда-нибудь, когда вы будете готовы слушать, я расскажу вам настоящую подоплеку этой истории.

А ведь она мне нравится, чертовски нравится, и сделать с этим ничего невозможно…

– Не думаю, мисс О'Хара, что мне захочется это выслушать, да и возможность для этого вряд ли появится. Я понимаю, вы проделали долгий путь, но я вынужден принять решение… Я считаю вас женщиной, которая не может исполнять роль хозяйки торжества – в силу причин, о которых мы с вами оба знаем. Вы – женщина определенного сорта, не хочу вас обижать, но в моем доме таким, как вы, не место. Мне совершенно не хочется наткнуться на вас с одним из моих друзей или родственников в каких-нибудь кустах…

Голос Дженни источал мед и елей.

– Видимо, вас это зрелище потрясло до глубины души. Три года вы только об этом и думали. Какие-то проблемы? Детская психотравма?

Дон принял вызов.

– Я справлюсь с этим, благодарю вас. Вам понятна моя позиция?

– К счастью, мне нет нужды ее понимать. А вот вам неплохо бы кое-что себе уяснить. Согласившись приехать сюда, я приняла на себя определенные профессиональные обязательства и отложила важные дела.

– Я готов компенсировать издержки…

– Сожалею, но это невозможно. У меня есть профессиональная гордость, и для нее не существует денежного эквивалента. Вы не можете просто отослать меня обратно, и я не уеду.

– Серьезно?! Отлично. Может, отойдем в тень? Пилоту необязательно слушать, как мы спорим.

– Значит, я остаюсь?

Дон смотрел на Дженни сердито, но не без уважения. Немногие в этом мире могли на равных спорить с ним.

– Ей-богу, не знаю, что с вами делать. Мой внутренний голос подсказывает, что вы – воплощение Проблем и Неприятностей.

– Я надену очки в металлической оправе и повяжусь платочком.

– Вы носите очки?

– Нет, но могу попробовать.

– С такой-то мини-юбкой? Вас не смущают взгляды горячих латинос?

– Я не стыжусь своих ног. Кстати, вы уже закончили на них пялиться?

Дон так и подскочил на месте, а затем послушно перевел взгляд с ног повыше. На грудь.

– Вы за словом в карман не лезете, мисс О'Хара.

– В вашем голосе звучит нечто вроде одобрения, или у меня галлюцинации? Итак, мы договорились? Ладно, мистер Фергюсон, бросьте. Без меня вам не обойтись.

Дон с подозрением посмотрел на рыжую богиню раздора. Что там Карла ей напела про Эсамар? Дженни фыркнула.

– Ой, боюсь! Сейчас вы мне голову откусите! Я имела в виду лишь то, что времени в обрез, а половину работы я все равно уже сделала. Кроме того, у меня наш чек.

– А может, он и сойдет за компенсацию?

Странно, но Дон испугался, что она на это согласится…

– Нет, мистер Фергюсон, не сойдет. Я приехала, я останусь, а в утешение могу сказать, что вы б этом не пожалеете. Я умею работать.

Дон с шумом втянул воздух и выпалил:

– В таком случае… позаботьтесь об униформе. Ничего вызывающего. Что-нибудь поскромнее.

Дженни, склонив голову, оценивающе прищурилась. Очень странно. Парень хорош, как бог, сексуален до предела, но насчет женщин у него явный комплекс.

– Вы до такой степени не доверяете женщинам? Всем вообще, или только мне? У вас был неудачный жизненный опыт?

Дон едва не прикусил язык, но голос его звучал спокойно и даже насмешливо.

– Был. Один раз. Давно. С женщиной… наподобие вас. Мисс О'Хара, вы должны отдавать себе отчет в том, что ваше пребывание здесь полностью зависит от вашего поведения.

– Зовите меня просто Дженни. Или Дженнифер. Кстати, я понятия не имею, как именно ведут себя хорошие девочки.

– Например, они не уединяются с женатыми мужчинами в чужом доме.

Дженни вздохнула и шагнула прямо к Дону.

– Вы просто не понимаете. Хью меня практически изнасиловал. Вернее, попытался это сделать. Он повалил меня на кушетку и сорвал платье. Так быстро… Всего несколько секунд – и он бы меня… Огромный, сильный мужик.

– Вас тоже малюткой не назовешь.

Дон заметил, как в зеленых глазах плеснула обида и скрытая боль.

– Знаете, мистер Фергюсон, в школе меня, разумеется, дразнили Коротышкой, так что из-за своего роста я маюсь большую часть своей жизни.

Дон в это не верил. Скорее, ее должны были утомить бесконечными комплиментами.

– Знаете, мисс… Дженни? Я вам не верю ни на грош. Вы потрясающе красивы, это правда. И это – одна из причин, по которой я соглашаюсь на ваши услуги в качестве хозяйки и распорядительницы вечеринки в Доме на Сваях.

Невесть откуда прилетел сухой листок и застрял в густых рыжих кудрях. Дон Фергюсон могучим усилием воли подавил желание осторожно убрать его, коснувшись при этом золотой гривы…

Дженни тряхнула головой и задумчиво протянула:

– Простите мне мой вопрос, но… у вас разве нет подруги, которая могла бы выступить в роли хозяйки? Карла объяснила, что ваша мачеха очень нервничает из-за приема и боится не справиться, но…

– Как мило со стороны Карлы.

Дженни взяла его за руку, и Дон вторично окаменел. Это было сродни удару тока, ожогу расплавленной лавой, обжигающему прикосновению бича…

– Не сердитесь. Я вовсе не лезу в дела вашей семьи и не собираюсь никого осуждать или обсуждать. К тому же нервничать по такому поводу вполне естественно. Не всякая женщина способна хладнокровно встретить армию гостей, успеть за всем уследить, да еще и улыбаться направо и налево. Это даже физически трудно.

– А вы?

– А я, на ваше счастье, просто очень люблю это занятие.

– Так Карла вам и насчет подруги наговорила?

– Не сверкайте так глазами. Она ничего не говорила, а я ничего не спрашивала. Кстати, мистер Фергюсон, вы хоть имеете представление о том, каким устрашающим вы можете выглядеть? Слабая натура уже грохнулась бы в обморок.

– Я слова не успел сказать!

– Зато успели посмотреть. Так есть подруга, или нет подруги? Или она, как и вы, больше привыкла к непокорным мустангам и дикой сельве, чем к светским раутам?

Дон смерил Дженни убийственным взглядом и впервые в жизни ощутил неловкость из-за своих драных джинсов и сапог.

– К вашему сведению, я юрист по образованию, а мустангов объезжаю только три месяца в году. Прошу в машину!

– Мерси. На юриста вы непохожи. Скорее, на немногословного мустангера Мориса Джеральда. Кстати, не поможете перенести мой багаж?

Дон ехидно ухмыльнулся.

– Судя по длине вашей юбки, вся ваша одежда должна уместиться в дамской сумочке через плечо.

– О, мой добрый мустангер, вы и в самом деле не слишком искушены… В моем багаже найдется наряд для всех случаев жизни.

– А можно рассчитывать на что-нибудь… подлиннее?

– Знаете что, мистер Фергюсон?

– Дон.

– Хорошо. Дон. Так вот, я вам просто все покажу, а вы выберете то, что вам понравится. То, что подходит хорошим девочкам. Мы об этом поговорим, о'кей?

Дон сердито посмотрел на нее.

– Я начинаю сомневаться, с вами ли я говорил по телефону.

– Со мной, со мной.

– Ох, не зря я представлял вас совершенно другой! А багаж мы ваш брать не будем. За ним приедут мои люди.

– Да? Надеюсь, среди них нет фетишистов. Мое белье мне очень дорого. Я к нему привязана в некотором роде. И потом, Хорошая Девочка без трусов…

– Мисс О'Хара!

– Дженни. Просто Дженни. И я больше не буду… Дон.

Она легко вскочила в машину, одарив Дона лучезарной улыбкой, а он почувствовал, что расплывается в такой же улыбке в ответ.

Возможно, вполне возможно, что Дженнифер О'Хара – Роковая и Развратная Распутница. Совершенно очевидно, что на язык ей лучше не попадаться. Несомненно и то, что она редкая красавица.

Однако самое главное заключается в том, что она умна, остроумна и обаятельна. Ровно настолько, чтобы Дон Фергюсон почти влюбился в нее.

3

Разумеется, утверждение, что к Дому на Сваях нельзя подобраться иначе, как по воде, не совсем верно. На самом деле дороги здесь есть. Не совсем, правда, дороги. Скорее, колеи. Или даже – бывшие колеи…

Людям всегда хотелось завоевать леса Амазонки. Человек так устроен – ему всегда всего мало. Мало денег, мало женщин, мало счастья… Люди приходили сюда по одиночке и целыми семьями, селились по берегам, пытались мыть золото, искать алмазы и изумруды. Целые поколения сменяли друг друга, и на отмелях высились горки пустой породы, а желанное богатство в руки не давалось.

Тогда пришли новые завоеватели. Эти не рассчитывали на жалкое сито и собственные руки, да и на золотые жилы не слишком надеялись. Они привели с собой целую армию. Безжалостную, бездушную железную армию, воняющую бензином, соляркой и смертью.

Настороженные обитатели сельвы, четвероногие, двуногие, крылатые и пресмыкающиеся, укрылись в зарослях и с опаской наблюдали, как железные чудовища насилуют Амазонку, разрывают стальными ковшами и ножами ее берега, крушат вековые деревья, а потом сплавляют огромные бревна по реке.

Лес – это тоже золото.

Вслед за насильниками и захватчиками пришли другие, слабые, одинокие, большей частью очень интеллигентные и бессильные. Эти уставили берега зелеными транспарантами, приковали себя цепями к гусеницам тракторов и грейдеров, были неоднократно биты хозяевами строительной техники, после чего убрались восвояси и стали рассказывать корреспондентам о том, как умирает Амазонка…

Ил постепенно затянул страшные шрамы по берегам Реки. Влажный воздух потихоньку разъел страшные железные механизмы. Солярка и бензин ушли в землю. После того, как гигантские анаконды утащили ночью нескольких рабочих, начался массовый исход человека обратно. К цивилизации.

Через год остовы грейдеров едва виднелись из-под буйной зеленой поросли. Через пять лет никаких следов завоевателей не осталось.

Лес не терпит чужаков. Земля сама лечит свои раны. А деревья… Деревья вырастут, когда на земле не останется даже внуков тех, кто посмел однажды надругаться над сельвой.

Дон уверенно вел машину по едва приметной тропе. Старый джип потряхивало и подбрасывало на неровной дороге, но Дженни это совершенно не мешало. Она с восторгом рассматривала открывшийся перед ней живописный пейзаж. Яркие птицы с бесстрашным любопытством скакали по ветвям, повсюду бушевали невозможной яркости цветы, откуда-то из чащи доносились странные и страшноватые звуки, очень напоминавшие рычание. И зелень. Изумрудная, сочная, мясистая, почти хищная зелень сочной травы, блестящих широких листьев, гибких молодых лиан. Воздух был горячим, благоухающим и влажным, его можно было пить, словно душистый матэ.

– Как же здесь красиво! Прямо рай на земле.

– Любуетесь? Валяйте, любуйтесь, пока время есть. Дома его у вас не будет.

– Кто рано встает, тому Бог подает. Слушайте, и вы здесь выросли? Это же замечательно! Вы должны себя ощущать Властелином Леса.

Дон с подозрением покосился на опасную пассажирку. Пусть даже не пытается охмурить его! Он будет холоден, как айсберг.

– Я не столь романтичен. Да и сельва не терпит романтиков. Здесь нужно трудиться, чтобы выжить. Сюда я приезжаю не отдыхать, а работать. На всякие глупости типа флирта времени нет.

– По вашему, я это имела в виду? Властелин Леса – вовсе не сексуально озабоченный мачо, норовящий изнасиловать любую особь женского пола. Все-таки у вас была психотравма, мой суровый босс…

– Вас когда-нибудь… насиловали?

Дон сам не знал, как у него вырвался этот вопрос. Наверное, потому, что он в этот момент опять вспомнил Хьюго и его руки, суетливо лапающие Дженнифер О'Хара. Хьюго вполне был способен на изнасилование.

– Нет, до этого, слава Богу, не дошло. Меня бережет мой ангел-хранитель. Я ведь католичка. Кроме того, у меня есть отец, который меня обожает, и младший брат, который сложен как морской пехотинец, И у него черный пояс по каратэ.

– А у вас, надо полагать, полно медалей по баскетболу?

– Ничего подобного!

– Что ж, даже у прекраснейшей из женщин должны быть слабые места.

– Вы на самом деле так думаете?

Дженни было приятно слышать такое от Дона Фергюсона. То есть, что он считает ее прекраснейшей из женщин. Честное слово. Ей много раз делали комплименты, но почему-то именно в устах Дона Фергюсона комплимент хотелось читать правдой.

Дон заерзал на сиденье, и джип начал выписывать петли.

– Послушайте, мисс О'Хара…

– Дженни. Просто Дженни.

– Да, Дженни… Я не собираюсь услаждать ваш слух славословиями. Полагаю, у вас и без меня полно воздыхателей. Я же, напротив, не собираюсь слепо восхищаться вами, но буду следить за каждым вашим шагом. Одну битву вы выиграли, но это еще не победа в целой войне.

– А почему нам нужно воевать? Война – это тупик. Я предпочитаю мирное сосуществование и сотрудничество.

– Отлично! Если вы и в самом деле хотите сотрудничать, выбросьте из головы всякие попытки охмурять мужскую половину приглашенных.

– Ой, босс, вы прямо какой-то маньяк! Я и не думала ни о чем подобном… Боже мой, это и есть ваше ранчо? Какая красота! И дом – он ведь огромен! О, а вот и молодые ранчерос бегут к нам навстречу.

– Мисс О'Хара!

– Дженни. Просто Дженни.

Рейнальдо, молодой парень, помогавший обычно на конюшне, залился темным румянцем при виде гостьи, потупил огненный взор и страстным шепотом приветствовал собственные сапоги.

– С приездом, сеньорита! С возвращением, сеньор Дон.

После этого он с явным облегчением уселся за руль джипа и отогнал его в гараж. Дженни проводила его взглядом и констатировала:

– Он очень смущен.

– Ничего удивительного. Рейнальдо всю жизнь провел в сельве. Он никогда не видел таких женщин.

– Каких таких?

– Светлых. Рыжих. Высоких. Красивых. Эффектных. Хватит?

– Говорите, говорите еще! Подумать только, всего час назад я была последней дрянью, а сейчас мои акции так выросли! Стало быть, вы изменили свое мнение обо мне? Что ж, тогда вам следует извиниться.

– Я извинюсь, когда буду знать настоящую правду, вы сами обещали рассказать. Хьюго Форсайт всегда был бабником, и ему ничего не стоило иметь несколько любовниц сразу.

– Вы сейчас похожи на ярого пуританина.

– А ваше мнение меня совершенно не волнует, мисс… Дженни. Пока я верю собственным глазам, а они видели… ладно, не будем уточнять. Кстати, в доме было полно народу. Вы могли бы закричать. Могли попросить о помощи меня, если уж на то пошло. Я бы с удовольствием врезал Хью.

Дженни мрачно пробормотала:

– Я же сказала, все произошло слишком быстро. Он в одно мгновение повалил меня на ту проклятую кушетку…

– Вы не настолько хрупки, моя дорогая!

– За дорогую спасибо, а что до моих габаритов – ну знаю, знаю я! Большая девочка, что ж делать. Я честно худею раз в месяц. Сижу на одной минералке, хожу в тренажерный зал. Не помогает.

Дон неожиданно выпалил:

– А зачем? Вы же действительно красивы! Пожалуй, если выбирать между вами и супермоделью…

Дженни зарделась и затрепыхала ресницами так нахально, что Дон только махнул в отчаянии рукой и размашисто зашагал к дому.

На пороге их встретила Гвендолен, помощница Эсамар, миловидная девчушка лет восемнадцати. Дженни знала о ней только со слов Карлы и порадовалась тому, что слова эти соответствовали действительности: Гвендолен оказалась совершенно очаровательным и непосредственным существом. Она с неприкрытым восторгом уставилась на Дженни и воскликнула:

– Карла ничуть не преувеличила. Вы потрясающая!

Дженни улыбнулась и тут же подумала, что если бы эти слова произнес Дон, с той же страстью и искренней симпатией, она была бы куда счастливее.

– Спасибо, вы очень добры.

– Обещайте, что будете звать меня просто Гвенни, ладно? Эса… Эсамар сейчас выйдет. Она борется с веяниями моды. Перемерила кучу платьев и близка к обмороку. Карла сообщила, что у вас отличный вкус.

Дон немедленно уставился на мини-юбку, и Дженни хмыкнула.

– Вы очень добры, Гвенни, могу только повторить это. Некоторые гораздо более скептично настроены на сей счет.

– А я просто уверена, что вы будете великолепны абсолютно во всем.

Дон подал голос.

– Может быть, пригласим мисс О'Хара в дом?

– О, конечно. Простите, я такая бестолковая. Все смешалось в моей голове из-за этого приема. Мы ведь тут живем очень тихо и уединенно, мисс О'Хара…

– Просто Дженни. Пожалуйста.

– Хорошо. Да, так вот я и говорю, обычно у нас тихо и спокойно, никаких приемов, гостей, нарядов.

– Гвенни, детка, удели мне немного своего внимания, если можно. Что-нибудь произошло за то время, пока я встречал мисс… Дженни?

– Прости, Дон. Я совсем забыла. Звонил ветеринар, он подъедет после трех, заодно привезет почту.

– Отлично. Что-нибудь еще?

– Лена звонила. Она прилетает в пятницу, прямо с корабля на бал. Надеется, что сможет остаться на уикенд. Как я понимаю, она сама себя пригласила.

В голосе девушки прозвучала плохо скрытая неприязнь, Дженни это заметила и немедленно поинтересовалась:

– А кто у нас Лена?

Она была уверена, что это и есть предполагаемая подруга мистера Фергюсона, но голос Дона прозвучал более, чем холодно:

– Друг семьи. Извините, у меня много дел. Увидимся попозже. Гвенни все вам покажет и расскажет. Багаж сейчас привезут. Освобожусь я не раньше вечера, но вы в хороших руках. До встречи.

Дженни едва удержалась, чтобы не послать ему воздушный поцелуй на прощание. Это было бы слишком. Суровый немногословный ранчеро, привыкший отдавать приказы и выслушивать отчеты об их исполнении, не может адекватно воспринимать подобные невинные шутки. Решено: Дженни будет наслаждаться этим волшебным местом, этим красивым и необычным домом, этой восхитительной природой, а что до хозяина всех этих красот… Он весьма и весьма привлекателен, но что интересного в юристах? Которые объезжают лошадей…

Хозяйка дома, Эсамар, оказалась самым милым и самым несчастным созданием на свете. Она покорила сердце Дженни с первых секунд знакомства, воскликнув с искренним облегчением:

– Ох, слава Богу, вы здесь и вы так прекрасны! Если бы вы знали, как я рада! Карла – прелесть, но, честно говоря, я ее побаиваюсь. Рядом с ней я всегда вспоминаю, что во мне всего полтора метра росту, предки мои были индейцами, а сама я родилась в глухой деревушке в сердце сельвы. Абсолютно полноценный комплекс неполноценности. Но с вами мы поладим.

– Наверняка. Наверное, потому, что во мне почти два метра, и я тоже родилась в глухой деревушке, только под Дублином, а предки мои были ирландцами, что еще хуже, чем индейцы.

Они обе рассмеялись и чокнулись высокими бокалами с ледяным лимонадом. После этого маленькая черноволосая женщина посерьезнела.

– Нам с вами предстоит испытание, особенно вам, потому что я-то без зазрения совести спрячусь за вашу спину.

– Думаете, я могу наделать ошибок?

– Дженни, милая, конечно, нет. Ошибки – это моя прерогатива. В вас чувствуется класс. Стиль. Шик. У вас смеющиеся глаза, а значит, бесстрашное сердце. Потом, я всегда боялась красавиц, всю свою жизнь, а вот вас совсем не боюсь. Вы – хороший человек, и все у вас получится.

– Ох, Эсамар, я совсем не так безмятежна. Мой рост…

– …Прибавляет вам великолепия. Такой и должна быть хозяйка дома. Я себя никогда не чувствовала хозяйкой. Вся эта роскошь не для меня. Отец Дона, мой муж, привез меня сюда, и я первое время даже не могла спать под крышей. Боялась этого дома. Думаю, он так и не стал для меня родным.

– Но дом прекрасен. Никакой вычурности, все красиво и естественно.

– Это Дон. Он ведь тоже вырос в простых условиях. Знаете, многие, разбогатев, кидаются в крайности. Наш сосед, вы его увидите на приеме, живет неподалеку, на излучине Реки. Километров двадцать отсюда. И вот, представляете – сельва, Амазонка, а на берегу стоит кошмарное чудище из пластика и бетона. Днем жара, во время дождей по стенам ползают мокрицы, но зато античные статуи на галерее стоят, и отхожее место напичкано электроникой.