Текст книги "Оставьте это профи (СИ)"
Автор книги: Камила Дани
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Касаются, дрянь! Ты мне жизнь испоганила, накинула на шею чужого ребенка, а сейчас морозишься? Так не будет! Все отдашь, что я потратил на тебя и нагулян… – хватаю за курточку и оттаскиваю этого подонка от женщины. Врезаю кулаком в челюсть и сразу прячу Ксению за свою спину.
Меня не на шутку разозлил его тон и манера общения с женщиной. Догадываюсь, кто он такой, но это не дает ему права так себя вести.
– Значит, я был прав, – выпрямляется в полный рост этот урод и продолжает дальше, – это же из-за него ты развелась. Не устраивал я тебя? – рявкает, заглядывая мне за спину.
Прожигает Ксению злым взглядом. Потом брезгливо оглядывает меня.
– Не стар для тебя? Смотри, даже седина есть. Потянуло на дедушек?
– Пасть закрой, – не выдерживаю наглого тона.
– Иначе что? – провоцирует.
– Арендую твои зубы на протезы.
5. Ян
– Дедуля, – упырь прищуривается, оскалив зубы. – Отвали, пока кости целы, я… – врезаю еще раз в челюсть, под ребра. Мужчина сгибается вдвое, а за спиной слышно всхлипывание.
Злость с новой силой сжимает желудок. Ловлю урода за волосы и резко оттягиваю так, чтобы он посмотрел мне в глаза.
– Первое и последнее предупреждение: еще раз увижу тебя рядом с Ксенией – урою, – шиплю сквозь зубы. Поворачиваюсь к женщине, хватаю за локоть и тяну в сторону своего автомобиля. Мокрые щечки девушки забирают у меня все равновесие и чувство реальности, желание вернуться к уроду и врезать ему еще раз, только усиливается.
– Жди меня в машине, – на пути к машине открываю центральный замок. Ксения не спорит, садится на пассажирское кресло, громко всхлипывая. Замечаю ее дрожь, даже пробегает мысль обнять женщину.
Хлопаю дверью, на всякий случай блокирую центральный замок. Знаю я ее способности, не успею вернуться – ни слуху ни духу. Черт, сколько лет прошло, а меня, как магнитом, тянет к ней.
В этот раз я буду держать себя в руках, просто помогу и все, так будет лучше для меня и для нее тоже. Не надо лелеять напрасных надежд, тем более, что женщина давно уже сделала свой выбор. Восемь лет назад она не захотела быть со мной, просто убежала, когда ничего не было. Сейчас у нее есть даже больше, чем у меня, и я более чем уверен, что не вписываюсь в ее планы.
– Куда ехать? – сажусь за руль и намеренно смотрю в лобовое стекло. Сжимаю кожаный чехол руля до скрипа. Громкое всхлипывание женщины разрывают душу. Рваное дыхание отнимает последние силы, чтобы сдерживаться.
– Довези до остановки, дальше я сама.
– Ксения, – поворачиваюсь всем корпусом, – давай без героизма. Я не предлагаю тебе замуж за меня выходить, а помочь забрать ребенка со школы. Как ты собралась в таком виде забить дочку? – опускаю зеркало перед ней. Ксения смотрит в зеркало и резко отводит взгляд, накрывая лицо ладонями. – Говори уже адрес! – нужно ехать, иначе не удержусь и сгребу ее в охапку.
Проклятие! Я думал, что обида синее грусти. Наверное, у меня какая-то маниакальная любовь к этой женщине. Как ни странно, но я хочу заключить ее в свои объятия и не отпускать, оградить от всех проблем и особенно от того упыря.
«Черт, Ян, тебе уже тридцать восемь лет! Опомнись! У тебя за плечами вагон кредитов после развода. Мало?!» – подбадриваю себя. Прокручиваю в голове несколько раз фразу, но это не слишком помогает.
– Проспект победы двадцать четыре, – шепчет. На меня не смотрит, прячет взгляд.
Завожу двигатель, поворачиваюсь снова к Ксении и наклоняюсь как можно ближе. Девушка интуитивно вжималась в сиденье, глядя на меня большими карими глазами. Молча достаю ремень безопасности, фиксирую. Взгляд не могу отвести. Карие глаза притягивают магнитом и, кажется, не было долгих восьми лет разлуки.
– Это ведь твой муж… был? – нужно избавиться от этой магии. Выезжаю на дорогу в ожидании ответа. Молчит. Отворачивает голову, перебирает пальчики на руках, сложенных на коленях.
– Извини, но я не хочу обсуждать то, что произошло, – конечно, кто же я такой?.. Проклятие! Почему меня это пожирает изнутри? Молчанка меня бесит и это ее «не хочу обсуждать» желчью обжигает внутренности.
– Как хочешь, – холодно отвечаю.
Арина мне много чего интересного расскажет, а судя по тому, что Ксения таскает ее на работу, я найду время пообщаться с малышкой. И вообще, какая мне разница? Пусть сама разбирается. Я помог, когда она в этом нуждалась. От дальнейшей помощи отказывается… Дискомфорт, правда, есть в районе груди от ее упрямства, как и желание вытрясти из Ксени всю правду.
– Буду ждать вас здесь, – паркуюсь напротив школы.
– Мы автобусом вернемся, – упрямится.
– Но могу пойти с тобой, или у тебя еще есть желание снова встретиться со своим мужем. Если так, говори, – откуда эта ревность, никак не пойму. Не отвожу глаз от женщины. Ксения отвечает, молча: боль в глазах, уныние и мольба.
– Хорошо, – дергается за ручку и выходит на улицу. Переходит дорогу по пешеходному переходу, даже не оглядываясь. Я ведь не могу отвести взгляда. Снова чувства возвращают меня на много лет назад и идея, держаться от женщины подальше, не кажется такой уж и удачной, как десять минут назад.
Настоящую любовь трудно забыть. Не уверен, что любил свою жену, возможно, поэтому мы так и не смогли построить крепкую семью. Я никогда не давал повода сомневаться в своих чувствах. Да, сначала была какая-то симпатия, и я очень надеялся, что когда-нибудь она перерастет в крепкую любовь, или хотя бы привычку. Ошибся. Наверняка, Катя чувствовала мою любовь к другой женщине, как бы я ни пытался ее скрыть. Мало того, до сегодняшнего дня я думал, что похоронил свою любовь в обиде от бегства, и тут снова ошибся. Теперь будто среди пустыни: пойду направо – погибель, влево – тоже. Нет, я не буду делать попыток повернуть все вспять, пусть идет все своим чередом. Две недели – за этот период я уверен, что смогу разобраться в себе и узнать правду, которая много лет была только предположениями и догадками.
Через минут десять Ксения возвращается с Ариной. Пока они приближаются я пытаюсь разглядеть лицо девочки. Мало похожа на Вадима, это заметно: густые кудри явно не от Ксении, только улыбка и карие глаза.
– Пливет, – устраивается на заднем сиденье. – О, у вас нет детского клесла?
– Привет, – поворачиваюсь к малышке. – У меня нет.
– Плохо, – надувает губки, – клестная Велун говолит, что мне нельзя ездить в машине без специального клесла.
– Буду иметь в виду, а пока пристегнись, – радостно кивает. Такое маленькое солнышко за две минуты отогнало от меня злобу. Улыбка появилась на лице, но в сердце поселился осадок от слов, услышанных от ее настоящего отца.
Возможно, нужно просто поговорить с Вадимом, чтобы одумался, ведь заметно, что малышка – его дочь, а ребенку нужен отец. От таких мыслей становится мучительно больно. Но это верный путь. Необходимо помочь мужчине понять свое счастье. Ведь, дети это истинное счастье, я бы отдал все на свете, только чтобы иметь честь носить почетное звание отца.
– Арина, помнишь, о чем я тебя просила? – Ксения садится рядом с малышкой.
– Спасибо, – смешно закатывает глаза.
– За что? – вливаюсь в поток транспорта.
– Мами говолила, что не успела на автобус, а вы ее подвезли, чтобы я не боялась. Здесь, – немного наклоняется между сиденьями ближе ко мне, – стлемный лайон.
– Тогда нужно найти другую школу, – ловлю недовольный взгляд Ксении в зеркале. Она накрывает ладонь дочери, прося умолкнуть.
– Нужно, но пока мы живем у Велун, мы не можем себе этого позволить, – тяжело вздыхает, пожимая плечами.
– Арина! – возмущается Ксения. Объясняет что-то на ушко, под недовольные взгляды малышки. Кажется, Арина унаследовала от Ксении не только красоту, но и характер, точная копия мамаши. Послушала и сделала свое.
– А у вас есть девушка? А квартила? Машина у вас классная, мне нлавится, – идет напролом. Ксения давится воздухом и начинает кашлять. У меня же прямолинейность малышки вызывает только восхищение, смех и понимание.
– У меня нет девушки, – плавно останавливаю машину на красный свет светофора.
– Чудесно! – хлопает в ладоши, со страхом поглядывая на маму.
Щечки Ксении начали покрываться красной краской. Она продолжает шептать что-то ребенку на ушко. От чего она отмахивается или просто недовольно машет головой.
– Сколько тебе лет? – начинаю спрашивать, чтобы Ксения не сгорела от стыда. Девочка охотно рассказывает о себе до самой больницы и даже Ксеня иногда смеется от рассказа дочери.
– А почему вы в халате?
Паркуюсь и глушу двигатель.
– Чтобы не тратить время на переодевание, – я сам забыл, что в халате.
– Спасибо еще лаз.
– Пожалуйста, – нежный взгляд малышки порождает еще большую грусть. Даже мелькнула мысль пройти еще раз лечение, но вовремя вспомнил, что я разведен.
– А можно что-то поплосить? – уже перед дверью в лагере ловит меня за руку Арина.
– Попробуй, – тянет вниз, заставляя встать на корточки.
– Пока мама не слышит, – шепчет на ушко, – плигласи нас сегодня на ужин, – стеснительно отводит взгляд.
– Тебе нравится Макдональдс? – в маленькой пуговичках сразу загорелось счастье.
– Очень! Мами, – оставляет меня, подбегает к Ксении, – Ян нас плигласил сегодня в Макдональдс.
Хм, что-то не припомню, чтобы называл свое имя.
6. Арина
Арина
– Солнышко, – гладит ладошкой по щечке, обожаю, когда она так делает. – Сегодня наша очередь готовить ужин, ты забыла? – о, нет! Неужели Верун другую инструкцию мне дала?
Вчера мы с крестной разработали план. М-м, мне очень понравился, но я никак не могла запомнить. Верун написала шпаргалку. Я ее зубрила три урока, на всякий случай. И, кажется, таки ошиблась.
– Понятно, – блина. – Мами, а Велун же сегодня вечелом не будет, она уехала на какой-то консиликиум, – завтра ли? О, я совсем запуталась.
– Разве не завтра?
– Нет, – уверенно машу головой. Простите, святые яйца, я не хочу лгать, но… Нет, нет, нет! Лучше считать, что это не ложь, а просто плохая информированность или дырявая память… Ха! Все-таки уроки крестной не прошли зря.
– Посмотрим, – это мне нравится. – Раздевайся и начинай делать уроки. Я отойду ненадолго: у нас есть прооперированный, мне необходимо его посетить, и уже тогда сделаем общий осмотр, вместе.
Ура! Обожаю обходить пациентов! Самое главное, можно многое узнать и еще потискать животных. Поддержать. Они все ощущают, я знаю.
Моя мами лучший врач. Я, когда вырасту, тоже буду ветеринаром. Мне кажется, что она расстроена. Но почему? Ян здесь, почему же расстроилась? Тяжело вздыхаю. Наверное, я где-то ошиблась, или же крестная была права, нужно время, чтобы они помирились. Интересно, почему поссорились? Хм.
– Садись за уроки, – строго приказывает. Оставляет нас вдвоем с Яном, который готовит себе напиток у кофеварки.
Да, теперь нужно как-то прочитать инструкцию, чтобы не путать. И крестной позвонить, сообщить коррект… коррект… блина, изменения, одним словом.
– Что? – Ян как-то странно смотрит на меня.
– Откуда ты знаешь мое имя?
Да-а, у взрослых память, как у курицы.
– Утлом, когда я Мелфа колмила, вы сами сказали, – кладу на стол учебники. Он тихо улыбается, подходит поближе и присаживается рядом на кресло.
– Сколько тебе лет?
– Семь, будет, скоро, – широко улыбаюсь в ответ. Лучшее оружие – улыбка! Крестная не солжет, это точно.
– А вам?
– Тридцать восемь, – ого! Так, если моей маме тридцать пять, ему тридцать восемь, тогда это идеально. Хорошо помню лекцию «идеальный мужчина» – возраст, рост, вес.
– А сколько вы весите? Какой у вас лост? – нужно все расспросить и проверить, чтобы не было проколов.
– Восемьдесят шесть килограммов, метр восемьдесят девять, – заглядывает в мои учебники. – Это собеседование? – пьет кофе. Закатываю глаза и выпрямляюсь на стульчике.
– Нет, плосто интелесно, – я ведь не могу сказать правды. Хочу, но пообещала Верун, что не расскажу, пока она не разрешит.
– Можно вопрос? – откладывает стаканчик. Прищуривается, как моя мама, когда пытается схитрить.
– Ага.
– Почему вы живете у крестной?
Опускаю голову. Сказать стыдно и сердечко болит. Я люблю папу, но мою мами люблю намного сильнее.
– Мама лазвилась с папой, вот поэтому, – открываю тетрадь и начинаю писать домашнее задание. Больше не смотрю на Яна, ужасно хочется плакать, но я же женщина, как говорит моя крестная Верун: «женщине можно плакать только когда никто не видит».
– Я пойду работать, – киваю, не поднимая голову.
Снова вспомнилось, когда я еще ходила в сад, мами пришла за мной. Уже было тепло, а она одела куртку. На мой вопрос, почему так оделась, ответила, что на улице холодный ветер. Когда мы вышли во двор, ветра вообще не было, и это меня удивило. Мы гуляли дотемна, а по возвращению домой, мама сняла куртку и я увидела синяки на руках. Подумала, может, ударилась, у меня тоже такое бывает, я же невнимательная. Но в ту же ночь случайно увидела, как папа ударил маму по лицу. Было очень страшно, я долго плакала, а потом мама сказала, что хочет развестись. Я не спорила. Сначала немного скучала по папе, но когда он начал наведываться к нам в новую квартиру и говорить всевозможные гадкие слова поняла: он не любит мою мами.
Я уже достаточно взрослая, чтобы понять, почему папа так делает и, кажется, все из-за меня. Мами всегда меня целует, обнимашкает, хвалит, иногда, правда, ругает ни за что. А папа никогда так не делал, даже не хотел со мной поиграть. Говорил, много работы и у тебя есть мама, не мужское это дело с детьми нянчиться. Теперь я знаю, что это ложь, ведь часто вижу, как мои одноклассники играют со своими папами.
Блина! Надо крестной позвонить… Инструкция! Быстро достаю из тайного кармана рюкзака аккуратно сложенный лист бумаги и телефон.
– Пливет, – шепчу. Бегу к двери, открываю, осмотрев коридор, тихонько прикрываю.
– Моделька, как дела?
– Не знаю, – вздыхаю. – Я сказала Яну, чтобы нас плигласил на ужин, – в трубке слышу громкий смех.
– Моя умничка, но это план третьего дня! – хохочет. Так и знала, что перепутала. – Проехали, главное – результат. Что сказал?
– Плигласил в МакДональдз.
– Бомба! Идите, но ты будь вежливой, записывай все на камеру.
– Какую камелу? И как я могу снимать? – пожимаю плечами.
– Сладенькая моя, «снимай на камеру» означает – запоминай все. – Я поняла, почему Настя, моя одноклассница говорит, что не хочет становиться взрослой – они говорят загадками. Неужели нельзя сказать прямо?
Рассказываю, как все было крестной, предупреждаю об ужине. Она немного расстраивается, но ради такого случая не злится. Только после нашего разговора берусь за уроки.
Ох, как же я уже жду, когда мы поменяем школу. Сегодня со мной даже никто не разговаривал. Яна, самая популярная девочка в классе, конечно, это она так думает, потому что ее отец крутой бизнесмен, вообще обозвала оборванкой. Обидно. Возможно, я не меняю каждый день новый рюкзак и каждый месяц новый телефон, но это же не главное. Самое важное это – хорошие поступки, доброе сердце.
Мами, как и обещала, провела со мной осмотр.
– Жду вас возле машины, – подмигивает Ян. Мами недовольно поджимает губы. Я специально долго собиралась, ждала, когда появится Ян.
– Оки! – подмигиваю.
– Доченька, – мами ждет, чтобы мужчина вышел. Кажется, я сейчас получу на орехи. – Можешь мне помочь? – киваю головой. – Давай откажемся от ужина, – у мамы снова грустные глаза, – я очень устала.
И что сказать? Наверное, Ян ее тоже обидел. И сейчас она не желает его видеть. Блина, и почему я раньше об этом не подумала.
– Холошо, – застегиваю куртку и забрасываю на плечи рюкзак. Даже настроение пропало, опускаю голову низко и шагаю вперед.
Жаль, но огорчать еще больше мами я не хочу, она и так натерпелась. У нее есть только я. Ну, еще Верун, но ведь она когда-то может выйти замуж, и…
– Арина! – отец. Испуганно поднимаю голову. Сердце сильно-сильно стучит в груди и я делаю шаг назад.
– Я здесь, – отвечает Ян и сразу берет меня за руку. – Не бойся, – прижимает к себе.
Почему папа здесь? Неужели снова пришел кричать на мами и требовать деньги. В прошлом месяце он просто забрал из маминой сумки кошелек и забрал все деньги. Я никогда не буду пить водку, как это делает мой папа! Это ужасная вещь: он сначала делает глупости, а потом просит прощения, но мами плачет, ей больно.
– Где мама? – кричит. Становится действительно страшно, боюсь, что он может скандалить здесь, а потом мою маму выгонят с работы и тогда как быть…
– Я вижу, ты мало получил сегодня, хочешь добавки? – так вот почему мами выглядела расстроенной: отец уже наведывался сегодня, а не из-за Яна.
– Дочень… – мами останавливается при виде отца.
– Ничего, рано или поздно, тебя бросит любовник, вот тогда и поговорим, шалава! – уходит от нас, быстро скрывается среди людей.
Такие слова я много раз слышала. Верун объясняла мне их значение, у мамы не решалась спросить, не хотела огорчать еще больше.
– Пошли, – берет меня за руку Ян.
– Ян Васильевич, мы, наверное, поедем домой, – неуверенно говорит мами. Я же крепко сжимаю ладонь мужчины.
– Конечно, домой, только ко мне! – кажется, Верун права. Никакие препятствия не могут убить любви, и, кажется, Ян еще очень любит мою маму.
7. Ксения
Ксения
– Простите, но нет! – мне даже тяжело смотреть ему в глаза.
Безумный день! Проклятье, когда же он закончится. С самого утра дрожу, как лист на ветру. Трудно поверить, что на замену Вере пришел никто другой, как мужчина, который восемь лет жил в моей памяти.
– Ксения, – давит голосом. – Лучше не спорь.
Арина внимательно наблюдает за нами, и я сдаюсь. Не хочу, чтобы она что-то поняла, иначе не отступит, пока все не узнает. В этом плане они с Верой сестры близняшки: как пиявки прицепятся.
– Давайте в МакДональдз, а потом каждый по своим домам, нас ждут. Да и вас, наверное, тоже, – твердо заявляю. Неуверенно поднимаю взгляд и натыкаюсь на лед. Ледяная зелень сверкает гневом. От взгляда даже холодно становится. Чувствую, как покрывается мурашками каждый уголок моего тела.
– Как скажете, – скрипит сквозь сжатые зубы. Сразу вспоминаю нашу первую встречу, он так же дерзко меня выгонял из домика. Помню, как вчера тот день, когда все изменилось…
В тишине направляемся к автомобилю. Мужчина помогает устроиться нам на заднем сиденье, галантно закрыв за нами дверь.
– Мам, а почему ты отказалась? – удивленно шепчет дочь. – Мы же ищем квалтилу?
Действительно, почему бы не поехать? Стоп! Что за мысли?
– Потому что Яна, наверное, кто-то ждет, – замолкаю, как только мужчина садится за руль.
Арина сразу затихает, пристегивает ремень безопасности и поворачивает голову в окно. Солнышко мое! Протягиваю по вьющимся волосам ладонью. Только она помогает мне держаться. Жаль, что не знает отцовской ласки. Вадим всегда относился к ней, как к падчерице.
В этом есть и моя вина. Я совершила большую ошибку, рассказав бывшему мужу о беременности. Нужно было тихо родить и воспитывать дочь в мире и спокойствии. Я не понаслышке знаю, как это расти без родителей и просто не хотела, чтобы дочурка чувствовала себя брошенной, как когда-то я. Думала, вытерплю. Понимала, что придется работать за двоих, но просто хотела, чтобы у моего ребёнка был отец. Боже, как же я ошибалась и сколько раз пожалела о том решении!
Первые годы мы жили, можно сказать, относительно нормально: пока платили декретные деньги, жили на них, а потом я вышла на работу. Спасибо Вере, снова помогла.
Знала, что Вадим мне изменял направо и налево, да и интимной жизни, как таковой у нас не было. Я не была не против. Не любила его. Смирилась и шла вперед ради дочери. Пока однажды не получила оплеуху. Уже даже и не помню за что. Но побои только увеличивались, и я просто не выдержала, подала на развод. Его безосновательные обвинения во всех земных грехах до сих пор пластинкой крутятся в голове. Особенно когда на сердце болит, думаю, возможно, он действительно прав.
Мы с Аринкой начали все сначала. Благодарю Бога, что дочь меня поняла и поддержала, а с остальными проблемами я справлюсь. Ее поддержка, улыбка – лучшее, самое ценное, что у меня есть. Она скучает по отцу. Я вижу, но она очень мужественно держится.
Первые недели ее отвлекала Вера, чем очень помогла. Я, хоть и не любила Вадима, но привычка тоже разъедала душу. Теперь, думаю, возможно, это моя вина, наверняка, Вадим чувствовал мое безразличие. Долгие годы в сердце живет только один человек, которого я бросила без объяснений. Чувствовала вину, да и вправду сказать, и сейчас чувствую. А сегодня, кажется, вообще получила двойную дозу стыда.
Конечно, благодарна Яну за помощь и спасенный кошелек. Но, блина, кажется, скоро сгорю от позора. Еще до сих пор чувствую, как горят мои щеки.
Неуверенно поворачиваю голову и украдкой рассматриваю профиль мужчины. Почти не изменился: все те же черные волосы, немного седины на висках, зеленые, выразительные глаза и неглубокие морщинки у висков.
Ян ловит взгляд в зеркале, и я сразу отворачиваюсь. Блина! Стыд-то какой. Только бы не ляпнул ничего лишнего! Моя Арина это точно не обойдет вниманием.
– Ян, а тебе нравится картошка фри? – мое золотце опережает все события и начинает говорить об интересующей ее теме.
– Да, но моя мама говорит, что нельзя есть много жареного, – улыбается. С уважением отвечает, не злится, не кричит, как обычно ворчал к доченьке Вадим.
Именно сейчас вспомнились слова Яна, что он не сможет воспитывать чужого ребенка, но почему именно в этот момент меня терзают сомнения. Мне кажется, что я совершила страшную ошибку много лет назад. И только сейчас осознала.
Уверена, он женат, но даже если нет, не думаю, что я ему еще нужна. Слишком много воды убежало.
Блина, что за фигня?! Он только помог, любой нормальный мужчина поступил бы так же. Я видела, сколько в его глазах презрения. И вряд ли мне простят импульсивный поступок.
– Мами? – толкает меня локтем в бок. Я полностью погрузилась в мысли, даже разговор не услышала.
– Что, солнышко? – глажу красненькую щечку. Искренний взгляд моей модельки греет душу. Ради нее нужно отбросить все и идти вперед. Мне никто не нужен. Теперь самое главное – наладить повседневную жизнь, а Ян скоро исчезнет так же неожиданно, как и появился.
– Ну, мами! – скулит. – Нам нужно уже сейчас опледелиться с заказом, чтобы потом не заделживать очеледь.
– Я буду только колу, – в горло ничего не лезет.
– Не волнуйся, маленькая принцесса, я сам выберу для твоей мамы, что-нибудь вкусненькое.
Припарковывает автомобиль, глушит двигатель и выходит на улицу. Открывает нам дверь, а я, как дура, неотрывно наблюдаю за его движениями. Арина выходит на улицу, мне тоже нужно сделать хоть что-то, но проклятие, я совсем не могу пошевелиться.
Несколько долгих секунд смотрит, тогда наклоняется в салон, оказываясь слишком близко.
– Ксению, – хмыкает. Мои глаза слишком близко, его губы в нескольких миллиметрах от моих. Чувствую горячее дыхание на щеке, аромат парфюма, тот самый незабываемый. Сердце галопом! Пульс зашкаливает, еще несколько минут такой близости не выдержу. – Вижу, тебе понравилось в автомобиле, может, сразу тебя отвести к себе? – говорит с лукавинкой в глазах. Проклятье!
– Арина, – игнорирую наглый тон. Быстро выбираюсь из авто и догоняю доченьку. В груди вибрирует от острого воздуха. Он, как никогда, разреженный и очень тяжелый. Сзади слышу довольный смех и шаги.
Беру за ручку доченьку, чтобы не потерялась, обычно здесь много людей, но сейчас это больше нужно мне, чтобы не потерять связь с реальностью. Надеюсь, что места не будет и на этом наш ужин закончится.
Проходим внутрь, сразу понимаю, что мои надежды напрасны. В зале достаточно свободных столиков и даже на балконе. Блина, сегодня все против меня!
Не то чтобы я боялась Яна, но не хочу снова чувствовать боль. Первые недели после побега, я не просто плакала, рыдала по ночам, не могла успокоить ни сердце, ни душу. После рождения моего солнышка стало легче, правда, день своей свадьбы я никогда не забуду. Как же хотела бросить все и уехать обратно в горы, рассказать Яну правду, но не смогла. Гормоны свирепствовали не на шутку, я это понимала.
– Мама, я буду хеппи мил, – отдает мне рюкзак, – я пойду, – показывает на вывеску туалета, – а вы – заказывайте.
– Помочь? – доченька, не бросай свою мами на растерзание льва, умоляю! Он же будет расспрашивать!
– Ну, ма-а-ам, – хмурится, – я уже большая! – отдает легкую куртку, фыркает.
– Боишься меня, – сразу начинает Ян, как только дочка отходит на довольно солидное расстояние.
– С чего бы это? – рентген, блина!
– Супер, тогда вопрос: почему ты тогда убежала? Только не надо рассказывать о большой любви к Вадиму, – ловит меня за локоть и притягивает к себе. Выбивает из-под ног землю одним взглядом, прибивает своей уверенностью, настойчивостью, харизмой.
– Давай лучше сделаем заказ, – стараюсь сделать шаг вперед.
– Ты узнала о беременности! Да? – сверлит зелеными глазами. Не выдерживаю и опускаю взгляд.
– Да, – мямлю под нос.
– Ты действительно – дура! – отпускает меня и уверенно подходит к окошку делать заказ. Резко разворачивается и добавляет: – Напрасно я рассказал тебе правду, так хоть был шанс! – снова притягивает к себе, глядя по сторонам. – Шанс, что ты бы отдалась мне и выдала чужого ребенка за моего…
8. Ксения
Звон громкой пощечины. Несколько секунд ативного дыхания и ладонь жжет огнем. Ян стиснув зубы, не отводит от меня глаз, а я чувствую, как слезы подкрадываются все ближе.
– Придурок! – бросаю на прощание. Сжимаю ремни рюкзака Арины и направляюсь в туалет. Меня всю колотит: сердце стучит о ребра, боль душит за горло. Проклятье, неужели он такого мнения обо мне? Я похожа на авантюристку? Или лживого человека? Я бы в жизни даже не подумала о таком, а еще я очень хорошо помню его слова о чужих детях.
– Солнышко, к сожалению, нам придется перенести ужин. Вера звонила, нам нужно срочно домой, – глотая слезы, подхожу к умывальнику, где Арина старательно моет руки.
Главное, чтобы вопросов не ставила, не уверена, что смогу ответить. Конечно, лгать не очень хорошо, я всегда стараюсь объяснить правильно и сказать правду, но сейчас просто нет никаких сил.
К счастью, золотце не спорит, только внимательно наблюдает за моими нервными движениями. Поджимает губки, одевается без единого звука.
Умничка моя! Все понимает без лишних слов. И уверена – чувствует. Прячет глазки, опускает плечи и нахмуренная идет к выходу.
В зале не пытается искать Яна, выходит на улицу и берет меня за руку.
– На автобус? – тепло улыбается.
– Сегодня поедем на такси, – присаживаюсь на корточки. Целую мое солнышко в румяную щечку и благодарю Бога, что наградил меня доченькой.
– Окей.
Оглядываюсь, вижу, как в нашу сторону направляется Ян с хеппи мил в руках. Быстро поднимаюсь, останавливаю, взмахом руки такси, и мы быстро садимся сзади.
– Поехали, поехали, – подгоняю водителя, наблюдая за Яном, который так и остался перед выходом из заведения в недоумении.
Целую дорогу моя моделька молчит, только время от времени вздыхает, и крутит в руке мобильный. Уже дома, переодевшись, Арина направляется в комнату Веры. При виде пустого помещения, крепко закрывает дверь.
– Пойду учиться, – бормочет.
– Доченька, – останавливаю, – извини, я сказала неправду. Но причину я не могу рассказать… Пока. Мне нужно немного времени.
– Я понимаю, – поднимает на меня грустные глазки.
– Обещаю, скоро мы пойдем в МакДональдс.
– Я не хочу, мами, – опускает низко голову. Мгновенно оказываюсь рядом и обнимаю. Прижимаю к себе, чувствуя, как рвется сердце. – Хочу, чтобы все было холошо, и ты больше не плакала.
– Солнышко мое, – целую в макушку, – я очень счастлива, потому что у меня есть ты. Мами крепко-крепко тебя любит.
Предательские слезы бегут по щекам. Все то дерьмо, что осело на душе от встречи с Яном, бескомпромиссно рвется на свободу.
– Все, моя хорошая, ты учись, а я приготовлю что-нибудь вкусненькое, – смахиваю слезы. Кнопочка моя интенсивно кивает, не поднимая головы, направляется в свою комнату.
На кухне сразу берусь за приготовление. В таких случаях делаю лазанью: долго, но эффективно. Бешамелла у меня всегда получается нежная, и такое впечатление, что она закрашивает черную пустоту. Конечно, это просто предположение, но сам процесс отодвигает мнения на второй план. Всегда волнуюсь, удастся ли сделать вкусной для дочери. Она неприхотлива. Еще ни разу не роптала, поэтому каждый раз стараюсь еще больше.
Несколько раз приходит доченька, показать выполненное задание, и только когда я разрешаю посмотреть мультики, меня прорывает: слезы текут ручьями, и я даже не успеваю их вытирать. Перед глазами этот ужасный день, кажется, это наказание за необдуманные поступки. Вадим… Ян… И если с бывшим все понятно, то чего хочет Ян?
Он не знал, возможно, специально пришел. Боже! Сколько вопросов! Но зачем это ему. Я уверена, что за все годы он не был одинок.
Хватит думать!
Критикую сама себя. Такие мысли только будоражат воображение и фантазию. Надо прекратить об этом думать иначе с ума можно сойти. Остается только надеяться, что он уедет после сегодняшнего инцидента.
Ужинаем вдвоем. Вера, которая мне обещала не задержаться и провести «терапию», выключила телефон и до нее вообще не дозвониться.
– Мами, а ты мне ласскажешь? – входит в комнату Арина уже в пижаме. Не очень хочу, но нужно. Стоит рассказать все сначала, чтобы ребенок понимал, что происходит.
Сейчас дети понимают даже больше нас, развиваются быстро и я уверена, что моя моделька поддержит и поймет все мои поступки.
– Конечно, – тепло улыбаюсь. – Иди в постельку, я только одену пижаму и сразу же к тебе.
Переодеваюсь медленно, размышляя о том, как лучше начать. Не могу же я рассказать всю правду?! Хотя, почему не могу? Это, ведь, правда. Я понимаю, что ребенку в семилетнем возрасте трудно понять измену, но таков мир: суров, жесток.
Окончательно решаю все рассказать. Объясню, как можно ласковее. Уверена, Вера бы меня отговорила, но ее здесь нет, а значит, нужно делать так, как велит сердце. Однажды я послушалась голоса разума, проигнорировав крик души и жалела об этом долгих восемь лет.
– Готова? – захожу в комнату. Сразу ложусь на кровать рядом с дочкой, которая устраивается на моем плече. – Эта история и горькая и смешная, но я решила рассказать тебе всю правду. – ну, почти всю. Я же не могу сказать, что была беременна и потому покинула Яна. Моя дочурка может неправильно понять. – Это было восемь лет назад…
Восемь лет назад…
Говорят, что можно смотреть вечно на три вещи: огонь, воду и, как твой парень удовлетворяет какую-то блондинку на твоём собственном диване.
Неправда: десять минут больше не могу.
– Кхе-кхе, – кашляю, чтобы привлечь к себе внимание.
Оба испугались. Девушка прикрывает грудь блестящим катраном, мирно стоявшим на спинке дивана. А вот мой суженый падает на пол и, открыв рот так, словно черта увидел, прикрывает руками обнаженное место ниже пояса.
