Текст книги "Неопознанная"

Автор книги: Ками Гарсия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 14
Кирпичи и известь

– Я хочу увидеть могилу Джона Хэнкока, – заявила Элль, топая по мокрому снегу.

– Ты уже достаточно увидела, – огрызнулась Алара и застегнула куртку на молнию, ежась от холода.

Бостон располагался в полутора часах езды от дома моей тети, но, казалось, нам понадобилась вечность, чтобы добраться до кладбища. Улицы заполонили люди – участники какого-то фестиваля, и мы сорок пять минут простояли в пробке, прежде чем подъехали сюда и припарковались. А потом более часа бродили по снегу, и настроение Алары стремительно портилось.

Когда мы вошли в ворота кладбища, Алара осталась на главной аллее под ледяным ветром, лишь бы не забираться в лабиринт из заросших боковых дорожек.

Джаред покосился на экскурсовода, наряженного в костюм эпохи Войны за независимость.

– Думаю, мы ошиблись в расчетах. Вряд ли бы Фэйт что-то прятала здесь. Местечко выглядит слишком людным.

За пятнадцать минут мы встретили уже второго экскурсовода.

– Чью могилу мы ищем? – спросила Алара, поглядывая на Бира, топавшего рядом с ней.

– Пол Ревир единственный из них состоял в обществе и франкмасонов, и иллюминатов, – напомнил Прист.

Элль остановилась:

– Похоже, мы его нашли.

Из снега торчал скромный указатель, засыпанный камешками и монетками «на счастье». Рядом – небольшой надгробный камень, который украшали два американских флага. Кто-то оставил перед надгробием трех маленьких плюшевых медведей, одетых в мундиры, с крошечными барабанами. Позеленевшая табличка на прямоугольном надгробии гласила:

ПОЛ РЕВИР

родился в Бостоне

в январе 1735 года

умер

в мае 1818 года

Джаред присел на корточки перед могилой:

– Если твоя тетя не оставила что-то в медведях, вряд ли нам повезет.

– Думаешь, она это захоронила? – Прист снял наушники.

Из них звучала песня «Head Like a Hole» группы «Nine Inch Nails».

Алара брезгливо поморщилась:

– Пойди и проверь, а я не собираюсь копаться на кладбище. Это уж точно не к добру.

Я смотрела на промокших плюшевых мишек. Я знала свою тетю всего двадцать четыре часа. И понятия не имела, что мы ищем и почему она хотела, чтобы это оказалось у меня.

Тупик.

Лукас снова уставился в карту кладбища.

– У Ревиров есть фамильный склеп. – Он показал на ряд склепов, окруженных вечнозелеными деревьями. – Там.

Все пошли за Лукасом через кладбище, кроме Алары. Она осталась на аллее с Биром.

Прист подтолкнул меня локтем и кивнул в ее сторону:

– Опять по телефону болтает!

– С кем она говорит? С сестрой? – спросила я.

– Никто не станет так часто звонить сестре, – возразила Элль. – Говорю тебе, это парень!

Мы дошли до фамильного склепа, и Джаред рукавом смахнул с камня свежевыпавший снег. Наверху была выбита надпись: «РЕВИРЫ».

– Вот.

Углы сооружения осыпались, нижнюю часть опутали корни деревьев. Но на основных камнях виднелось лишь несколько тонких трещин.

Лукас наклонился и рассмотрел фундамент:

– Здесь ничего не спрячешь.

Прист открыл рот, собираясь что-то сказать, но я вскинула руку:

– Забудь! Внутри мы искать не станем.

– Тем более что это бессмысленно, – поддержала меня Элль. – Посмотрите на корни! Они переплетались не одно десятилетие. Если твоя тетя спрятала таинственный предмет меньше двадцати лет назад, здесь его быть не может.

– А ты откуда знаешь? – удивился Джаред.

Элль уставилась на него из-под капюшона куртки с леопардом.

– Из курса ботаники, который я прослушала после курсов биологии и геологии. Не все хорошенькие девушки глупы.

– Она права во всех отношениях. – Прист включил электронный детектор и обошел склеп.

– Ты ищешь призраков на кладбище? – Я представления не имела, как работает аппарат Приста.

– Только в склепе. – Прист выключил детектор. – Стрелка едва шелохнулась.

Алара наконец направилась к нам, осторожно лавируя между засыпанными снегом могилами. Если верить карте кладбища, здесь имелось около двух тысяч склепов и надгробий, но на самом деле было захоронено более пяти тысяч тел. Но у меня не хватило духу сказать Аларе, что она, возможно, наступила уже на несколько скелетов.

– Опять с дружком болтаешь? – поддразнил ее Лукас, когда Алара приблизилась.

Она ответила ему мрачным взглядом:

– Сегодня утром пропала еще одна девушка.

Меня затошнило, и я представила ряд фотографий на стене моей спальни.

– Как ее звали?

Алара удивленно посмотрела на меня:

– Люси Кляйн. А что?

– Ничего, интересно…

Я добавила это имя к своему списку. Потом посмотрю на ее фотографию и нарисую портрет в альбоме.

– Может, они живы, просто спрятаны? – предположила Элль.

Я ждала, что кто-нибудь с ней согласится, но все промолчали.

Прист был уверен, что Фэйт спрятала то, что мне предстояло найти, в Доме собраний Юга, и убеждал всех отправиться туда.

– Сыны свободы проводили в Доме собраний публичные дебаты и голосования, – настаивал он. – Из него же подали сигнал к началу Бостонского чаепития. Сыны свободы вышли из этого здания и повели колонистов к портовым складам.

Когда мы добрались до кирпичного дома с высокой пирамидальной крышей и дверью, выкрашенной в красный цвет военных мундиров, снег опять превратился в холодный дождь.

Перед зданием стояла группа туристов с зонтами. Экскурсовод, одетый как Пол Ревир – даже коричневую треуголку не забыл, – показывал на красную дверь.

– Они серьезно? Еще один? Кто ходит на экскурсии в такую погоду?

– Интересно, у них есть скидки на шляпы? – пробормотал Прист, когда мы проходили мимо туристов.

– Угловой камень здания, имеющий значение краеугольного камня, был важным символом у франкмасонов вроде Пола Ревира и Джона Хэнкока. – Голос экскурсовода донесся до нас сквозь дождь.

Прист остановился на ступенях:

– Погодите секунду.

Гид показывал на старый серый камень, который выделялся среди красных кирпичей, и туристы вытянули шею, чтобы посмотреть на него.

– Для ранних масонов угловой камень, он же замковый, представлял собой первый камень, который закладывается в фундамент, и на нем часто выбивали дату и инициалы строителя, – продолжал гид. – Франкмасоны считали этот камень символическим элементом и продолжали традицию, но обычно они встраивали его в дома снаружи. Не считая разве что патриота и франкмасона Бенджамина Франклина.

Алара сердито посмотрела на Приста:

– Слушай, Прист, а ты не мог бы сходить на экскурсию потом? Я бы предпочла взглянуть на росписи.

– И вот что важно, – бубнил гид. – Бенджамина Франклина куда больше заботило то, что находилось внутри замкового камня, чем то, что нацарапано снаружи. В дневниках Франклин писал, что спрятал важные документы «Сынов свободы» за угловым камнем своего дома.

Пухлый коротышка в пластиковом дождевике поднял руку, как на уроке в начальной школе:

– Но если документы были так важны, почему он открыто не указал, где их спрятал?

– Отличный вопрос, сэр! – Гид радостно принялся излагать подробности. – Франкмасоны были известны тем, что работали безупречно и без швов, частенько они прятали ценности в своих строениях. И до спрятанного можно было добраться, лишь использовав рычаг под строго определенным углом.

Лукас повернулся ко мне:

– Дай еще раз взглянуть на записку.

Прист тоже всмотрелся в листок бумаги в моей руке, потом обратился к Лукасу:

– Ты думаешь о том же, что и я?

Лукас одарил его кривой улыбкой:

– Возможно.

Элль втиснулась между ними, пытаясь спрятаться от дождя.

– А можно уже подумать о том, что спрятано внутри музея?

Прист натянул капюшон:

– Нужно вернуться на кладбище.

– Но мы там ничего не нашли! – застонала Алара.

Лукас схватил ее за локоть и потащил за собой:

– Не там искали.

– Что же означают эти числа? – спросил Джаред, спеша за Лукасом.

– Думаю, это углы, – ответил его брат.

Я окинула мысленным взглядом записку Фэйт, лежавшую в кармане куртки.

И пусть ангелы руководят тобой.

Там было написано «углы», а не «ангелы».

Прист оглянулся:

– Нужно зайти в аптеку.

Алара замерла посреди дорожки, скрестив на груди руки. Бир сел рядом с ней.

– Что ты делаешь? – спросил Прист.

– Жду, когда мне кто-нибудь объяснит, что происходит, – сообщила Алара.

Прист показал на аптечный магазин в дальнем конце улицы, что вела к кладбищу.

– Может, объяснимся внутри, где сухо?

Алара помчалась в сторону аптеки.

Это было согласием.

Впятером мы стояли в проходе между полками, загруженными всякой ерундой для школьников, рассматривали товары, а с нас на дешевое напольное покрытие капала вода. Джаред остался снаружи с Биром.

Прист нашел компас и масштабную линейку, а Лукас снова развернул записку.

– Если я прав…

– Если мы правы, – уточнил Прист.

Лукас показал на нижнюю часть листка:

– Если мы правы, эти два числа обозначают углы.

– Откуда ты знаешь? – недоумевала я.

– Гид говорил, что угловой камень Бена Франклина можно сдвинуть, только если воспользоваться рычагом под правильным углом. – Лукас постучал по цифрам на записке. – Но здесь два числа. Думаю, пересечение этих углов и есть точка, что откроет угловой камень, за которым Фэйт спрятала нечто.

Элль распечатала упаковку бумажных полотенец, которые прихватила по дороге между полками, и вытерла лицо.

– Снова туда? Откуда тебе знать, что Фэйт не спрятала таинственную штуковину за угловым камнем Дома собраний?

Лукас пожал плечами:

– Не знаю. Но Дом собраний стоит на людной улице. Я не представляю, как Фэйт перелезла бы через изгородь, сдвинула камни исторического здания и осталась незамеченной. А кладбище Гранари больше подходит для создания тайников.

– Если он ошибся, дождемся темноты и вернемся к Дому собраний, – подвел итог Прист.

Элль аккуратно стерла расплывшуюся тушь под глазами.

– Да уж, ребята, умеете вы проводить время с девушками.

Лукас обхватил Элль за плечи:

– А как насчет того, чтобы осквернить могилу?

Глава 15
Призрачные видения

Три мокрых плюшевых медведя по-прежнему стояли в ряд, когда мы проходили мимо могилы Пола Ревира. Когда же добрались до его фамильного склепа, Прист внимательно исследовал фундамент.

– Замковый камень где-то здесь.

На северном углу в камне были вырезаны буквы «П. Р.».

Лукас расположил компас под углом в девяносто градусов к основанию углового камня.

– Эта точка будет нулевой. – Он очертил дугу, обозначая тридцать девять градусов. – Какое второе число?

Я заглянула в записку:

– Сто тридцать три.

Прист отмерил второй угол и начертил арку, пересекавшую первую.

– И таким образом что-то откроется? – спросила Алара, державшая над Лукасом зонтик.

Джаред порылся в телефоне:

– Если верить Интернету, от удара по точке, где пересекаются линии, угловой камень должен сдвинуться.

Прист достал из заднего кармана отвертку и толкнул Лукаса:

– Отойди. Тут нужен математический гений.

– А вы понимаете, что собираетесь ограбить могилу? – Алара нервничала.

– Успокойся. Мой детектор не засек духов.

Прист приставил отвертку к точке пересечения линий и схватил обломок кирпича, чтобы ударить им по ручке отвертки, как молотком.

Алара отступила, показывая духам родственников Пола Ревира, что она не одобряет действий друзей.

Лукас показал на камень:

– Аккуратнее, бей строго в точку пересечения!

– Все понял.

Прист постучал по рукоятке отвертки кирпичом.

Элль крутилась за его спиной.

– И ничего не происходит.

– Погоди минутку. Это же не цирковой фокус.

Прист постучал еще раз. Угловой камень сдвинулся, слегка повернулся в нашу сторону. Прист осторожно вытащил камень, и за ним открылось темное пространство.

– Кто сунет туда руку?

Алара спрятала руки за спину и попятилась:

– На меня не смотрите. Я не расхитительница гробниц.

– Но мы ничего не собираемся красть у умерших, – напомнил ей Джаред. – Что бы там ни лежало, оно принадлежало Фэйт, а она хотела передать это Кеннеди.

Я подтянула рукав:

– Я сама.

И просунула руку в дыру, стараясь не думать о противных вещах или дохлых животных, что могли оказаться внутри. Я осторожно продвигала пальцы вперед, пока не наткнулась на гладкую прямоугольную поверхность.

– Нашла.

– И что это? – спросил Прист.

Костяшки моих пальцев задели камни, когда я потащила вещицу наружу.

– Похоже на коробку.

Но из дыры появилась книга, чьи страницы защищал покрытый серебром переплет. На гравированных символах и надписях на обложке осела пыль.

Алара подошла и держала надо мной зонт, защищая книгу, которую я осторожно открыла. И хотя бумагу подпортила вода, я с одного взгляда на первую страницу поняла, чтó именно держала в руках.

Дневник моей тети.

Алара улыбнулась:

– Поверить невозможно!

Прист подтолкнул ее локтем:

– Что ты теперь скажешь о разграблении могил?

– Ты ведь знаешь, что это означает, да? – Лукас выжидательно смотрел на меня. – Твоя тетя передает факел.

Мне хотелось в это верить, но я уже столько раз разочаровывалась.

– Но Фэйт и говорить не желала о том, чтобы я ее заменила. Вы слышали.

– Может, это была проверка. Она хотела понять, действительно ли ты этого желаешь, – предположила Алара.

– Не уверена.

Я провела с тетей всего лишь сутки, да и то неполные, и узнала ее не лучше, чем мои друзья.

Элль втиснулась между мной и Аларой:

– Если Фэйт не выбрала тебя для замены, зачем бы ей загадывать эту жуткую математическую загадку и оставлять тебе свои записи? Разве это не означает, что ты следующее поколение?

Алара уставилась на Элль так, словно та доказала, что Земля круглая.

– Ты серьезно? До сих пор казалось, что тебе все это неинтересно. А на самом деле ты была очень внимательна?

Элль самодовольно улыбнулась:

– Интеллект не измеряется запоминанием названий электронных гаджетов, определяющих присутствие духов.

Алара покачала головой:

– То есть все почти завершено…

– «Почти» не считается, – возразил Прист. – Следующая паранормальная сущность, с которой мы столкнемся, принадлежит Кеннеди. – Он повернулся ко мне. – Мы отойдем в сторонку, пока ты начертишь символ и уничтожишь ее. И получишь свою метку.

Я потрогала запястье.

Неужели у меня все еще был шанс?

Джаред коснулся губами моего уха.

– Я всегда знал, что ты часть Легиона, – прошептал он.

Не позволяй себе надеяться раньше времени.

Но я держала в руках записи Фэйт и ощущала себя частью целого.

– Может, она оставила тебе письмо? – предположила Элль.

Я просмотрела первые страницы, на которых излагался план вызова Андраса. Он совпадал с записями отца Фэйт слово в слово. Но выглядела история иначе, когда я смотрела на почерк Фэйт на старом пергаменте.

А одна строка заставила меня замереть.

Среди вас нет невинных.

Эти слова сказал Константину ангел – ангел, который не мог бы противостоять людям. Я перевернула страницу и увидела две строки в центре.

Пусть черная голубка всегда несет тебя.

А белая голубка освободит тебя.

– Вы, ребята, никогда не упоминали о белой голубке, – насторожилась я.

– Я о ней никогда и не слышал. – Лукас посмотрел на Приста и на Алару. – А вы?

Алара покачала головой.

– Я тоже не слыхал, – ответил Прист.

– Но она что-то означает. – За последние месяцы я усвоила, что все имеет смысл.

Лукас вернул угловой камень на место. Он смахнул с него крошки кирпича, и камень точнехонько встал на прежнее место.

Я просмотрела еще несколько записей. Моя эйдетическая память фотографировала страницы и складывала их в некое хранилище. Потом я обратила внимание еще на одну страницу.

– Фэйт говорила правду о защитном барьере.

Установление барьера

Только когда все пять членов Легиона соединят руки и произнесут эти слова как один человек, они смогут возвести барьер и удержать его:

«Пусть узы крови и метки, что мы носим, защитят нас.

Пока несут нас крылья черной голубки».

– Да… – В голосе Приста звучало разочарование. – Мы можем создать силовое поле.

Алара посмотрела на новую группу туристов, что двигалась в нашу сторону во главе с очередным, похожим на Пола Ревира экскурсоводом.

– Мы можем обсудить все и в машине.

Я спрятала книгу под куртку и вспомнила о маме. Дневник на шаг приблизил меня к уничтожению демона, повинного в ее смерти. Я старалась не думать о другом человеке, с которым меня связывали эти страницы, или о том, где он был все это время.

Когда мы шли под дождем по слякотным улицам, я прижимала книгу к груди и делала вид, что «другой человек» меня не заботит. Но тень отца все равно маячила в глубине подсознания, как некий призрак.

Насквозь промокшие, мы добрались до джипа.

– Я поведу, – сказал Джаред.

Лукас бросил ему ключи, и я забралась на пассажирское сиденье рядом с Джаредом. Алара и Бир снова устроились в третьем ряду, чтобы Прист поместился рядом с Лукасом и Элль.

Элль сняла ботинки и потерла ноги в мокрых носках.

– Подозреваю, что мои подошвы превратились в одну огромную мозоль.

– Если бы у тебя были настоящие ботинки, а не модные подделки, ты бы не чувствовала себя такой несчастной, – фыркнула Алара, стягивая с себя куртку.

Элль достала из огромной сумки щетку и провела ею по волосам.

– Не все же закупаются на армейских складах.

– Не каждому это и удается, – огрызнулась Алара.

– Эй, прекратите кошачьи схватки хотя бы на время, – с несбыточной надеждой в голосе попросил Прист.

– Мы все очень устали, – сказал Лукас. – Я за то, чтобы поскорее найти отель. Хочу побольше узнать о девушке, которая исчезла…

– Люси Кляйн, – подсказала я.

Она заслуживала того, чтобы кто-то помнил ее имя.

Лукас бросил на меня настороженный взгляд.

– И еще хочу заглянуть в Интернет и попытаться рассчитать, где этот чертов Андрас находится сейчас.

Прист вытер насухо наушники и МР-3 плеер.

– Я бы, пожалуй, проверил оружие и боезапасы, достаточно ли их у нас.

– Меня вам уговаривать не нужно, – отозвался Джаред. – Я жутко замерз и умираю от голода.

– Я тоже. – Элль кашлянула, и ее кашель прозвучал нехорошо. – Кажется, я заболеваю.

– А почему ты до сих пор здесь? – спросила Алара.

– Не поняла? – обиделась Элль.

– Перестань, Алара! – рявкнул Лукас, опередив меня.

– Успокойся, Ромео! – фыркнула Алара. – Я ничего дурного не имела в виду.

Лукас покраснел.

– Я лишь хотела сказать, что тебе незачем оставаться с нами, – объяснила Алара Элль. – Если бы я могла уйти, я бы так и поступила.

Прист обернулся к ней:

– Ушла бы из Легиона?

– Я сказала: если бы я могла уйти. Например, если мы завтра прикончим Андраса и все закончится.

Прист нахмурился, – казалось, он никогда не задумывался о такой возможности.

Алара наклонилась, оперлась локтями о спинку сиденья между Элль и Пристом.

– Если мы завтра разберемся с Андрасом, я заберу свои вещички и отправлюсь на год в Европу. А может, и на два. И в Азию. Буду целыми днями сидеть в разных кафе и пить кофе и гулять по Великой Китайской стене. У меня будут штампы на каждой странице заграничного паспорта. А ты, Лукас, что бы сделал?

Лукас подумал.

– Наверное, поступлю в колледж.

– В какой? – с любопытством спросила Элль.

Лукас застенчиво улыбнулся:

– В технический университет в Виргинии. Моя учительница математики постоянно твердила, что я смогу поступить, если перестану пропускать уроки.

– Когда это она тебе говорила такое? – удивился Джаред.

– Когда ты был на других занятиях, – хмыкнул Лукас.

– И какую бы ты выбрал специализацию? – поинтересовалась я.

– Прикладная математика. Но это не важно, потому что меня все равно заберут в систему обороны или внутренней безопасности, я взломал их защиту еще в младших классах.

Прист поерзал на сиденье.

– Хочешь сказать, после того, как выпустят тебя из тюрьмы, куда ты попадешь за угрозу национальной безопасности?

– В тюрьму сажают только за реальную угрозу. А в других случаях хакеров приглашают на собеседование и предлагают работу. Могу поспорить, половина парней, что там работают, прежде были хакерами. А ты, Прист? – спросил Лукас. – Ты мог бы сразу поступить на факультет механики и инженерии в Гарварде и окончить его с блеском, даже не заглядывая в учебники. И получил бы докторскую степень еще до того, как я получил бы диплом.

Прист сжал губы в тонкую линию:

– Мне неинтересно учиться в пафосном университете и зарабатывать ученую степень, которая мне совершенно не нужна.

Алара обняла его за плечи:

– Я на твоей стороне! Плевать на систему! Отправляйся прямиком в НАСА или соверши революцию во всей индустрии своими изобретениями!

– Да, как тот парень, что изобрел звезду для рождественской елки, которая разбрызгивает воду над деревом, если оно загорается, – вставила Элль.

– И ты наверняка станешь работать по выходным диджеем в клубе, – продолжила Алара. – А я буду там появляться время от времени, чтобы распугивать девчонок, которые посмеют за тобой гоняться.

Прист смахнул руку Алары со своего плеча:

– Если я изобрету что-нибудь достойное упоминания, это будет для Легиона. Мы не можем все оставить, даже если уничтожим Андраса. Как насчет мстительных духов и паранормальных сущностей, которые уже расплодились из-за него? Кто-то должен защищать людей, и это наша работа.

– Наша работа – защитить мир от злобных духов, попавших под влияние Андраса, и не позволить ему найти дорогу в этот мир. – Алара неловко посмотрела на меня. – Я хочу сказать… было так. А теперь мы обязаны уничтожить его. Если мы это сделаем, все закончится. Я не собираюсь всегда быть охотницей за призраками.

Прист поморщился при ее словах, и его взгляд обежал членов Легиона.

– Вы все так думаете? Сбежите потом?

Алара покрутила колечко в брови, а Лукас подбросил серебряную монетку.

– Джаред? Неужели и ты? – спросил Прист.

Джаред потер шею. Он, похоже, чувствовал себя так же неловко, как Прист.

– Я не знаю, что бы делал, если бы не стал частью Легиона. Но я не хочу сражаться с мстительными духами, будь у меня выбор.

Прист молча уставился на него. Потом надел наушники и натянул на голову капюшон.

– Рад все это узнать. Не думал, что я единственный, кто действительно верит в наше предназначение. Что мы собрались ради долгой охоты.

– Больше двух сотен лет – вполне долгая охота, – возразила Алара. – И я не хочу потратить остаток жизни, балансируя на грани.

– Да-да, я понял! – рыкнул Прист и включил музыку.

Лукас потянулся к Присту и сжал его плечо:

– Эй, брось! Это ведь чисто теоретический разговор. Мы даже не знаем, где искать Андраса, не говоря уже о том, как его уничтожить. Вряд ли наш оркестр разбежится завтра.

Прист слегка расслабился, но ничего не ответил.

А я даже представить не могла, что кому-то хочется жить так всю жизнь, особенно если появится шанс вернуться к нормальному существованию. Но для Приста, наверное, Легион стал нормой. Приста воспитывал дед, и он тренировал внука с самого детства. Учился Прист дома. Я не знала, были ли у него друзья до того, как он встретился с Джаредом, Лукасом и Аларой, а это случилось меньше полугода назад.

Прист хотел быть частью группы.

И это я понимала лучше, чем кто-либо другой.