Текст книги "Интермеццо, интермеццо"

Автор книги: Кае де Клиари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– Сеньор Драгис! – Вдруг сказал испанский гранд, повернув голову в мою сторону. – Я прошу у вас руки вашей племянницы, сеньориты Анхелики!

Вот уж чего я ожидал сейчас меньше всего! По правде, такая просьба должна была относиться не ко мне, а к старине Ванхагену или даже скорее к Огнеплюю. Но был ли ещё жив Ванхаген, этого я не знал, а Огнеплюй конечно не мог раскрыть своё инкогнито! Короче, я колебался с ответом. В это время взъерошенный красный попугай свалился откуда-то сверху на плечо Анхе, и выразительно глядя мне в глаза, каркнул:

– Каррамба?!

Я проглотил комок, откуда-то взявшийся в горле, и просто сказал:

– Даю согласие!

Страшный треск сопроводил мои слова, словно поставив точку под решением судьбы. Это на нашей галере упала мачта! Увлечённые поединком, мы совсем забыли про пожар, который вовсю полыхал на двух сцепленных судах и теперь овладевал четвёртым.

– Все на борт! – Скомандовал дон Самбульо и его команда, подхватив под руки уцелевших пираний, тут же выполнила этот приказ.

Я подобрал свою пушку, выдернул акинак из тела дохлого сине-белого монстра и последовал за всеми.

– А как же мы? – Крикнул кто-то из ганзейских моряков, которые уже не думали о драке.

Дон Самбульо, скомандовавший было отход от пылающих кораблей, дал знак своим людям остановиться и вернулся на нос судна.

– Если кто из вас желает послужить княжескому дому Самбульо, – сказал он внушительно, – того я охотно приму в команду, которую считаю своей семьёй! Затаивший злобу или обиду, пусть лучше остаётся на месте, потому, что с предателями я расправляюсь вот так!

При этом он указал куда-то вверх. Я поднял голову и увидел, какой-то крупный предмет, похожий на грушу, который висел на рее. В следующее мгновение я понял, что это было, и вздрогнул от увиденного: там между натянутых снастей висел почерневший труп Лимо, неудачливого купца, стукача и лицемера! Так вот, значит, какая судьба постигла сладкоречивого мерзавца?! Поделом тебе, иудино отродье, обречённое на верёвку за патологическую склонность к подлости и предательству!

Ганзейцы явились на корабль дона Самбульо в полном составе, продемонстрировав, таким образом, что не держат ни зла, ни обиды на того кто едва не отправил их на дно морское. Мы тут же отчалили и сразу пошли полным ходом от места морского сражения. Удивительно, но никто не смотрел назад, только я кинул взгляд в ту сторону, где зажатая между двух кораблей, полыхала наша галера.

Анхе не отрывала глаз от своего рыцаря в сверкающих на солнце доспехах, и казалось, не видела больше ничего вокруг, а пираньи, (вот, кошки!), уже вовсю мурлыкали с белозубыми смуглыми головорезами под хмурые взгляды ганзейцев, держащихся особняком.

Прошло несколько часов, и мы снова сидели в каюте дона Самбульо, и пили его превосходное вино. Здесь совсем ничего не изменилось и мне даже почудилось, будто приключения последних трёх месяцев, это лишь игра моего воображения, навеянная винными парами и ритмичным биением волн за бортом. Но, увы, это не было игрой воображения и всё что с нами случилось, было на самом деле.

После того, как мы, как могли, разместились на борту корабля дона Самбульо, ранее принадлежавшего купцу Лимо, который сейчас украшал своей особой главную мачту, я произвёл поверку того, что осталось от команды «Белой Ярости» и втихаря облился слезами.

Когда мы отплывали из такой далёкой и такой мирной бухты с острова, лежащего в другом измерении, нас было тридцать шесть человек, не считая попугая, а теперь я насчитал только двенадцать пираний, половина из которых была тяжело ранена. Мы даже не смогли должным образом похоронить погибших, и их тела поглотил огонь. Впрочем, это, наверное, и было самое достойное погребение, какое можно придумать для воителей.

Среди выживших, к моей радости, оказались обе будущие мамочки, которые, каким-то чудом отделались в драке незначительными царапинами. Сейчас головорезы, так, кстати, пришедшие нам на помощь, вовсю ухаживали за девушками, проявляя при этом основательные познания во врачевании и удивительную галантность, которую трудно было предполагать, глядя на их дикарский вид. Увидев это, я невольно вздохнул и подумал, что в команде Анхе скоро будет много мамочек. Впрочем, это была уже не моя проблема.

– Когда я проснулся и не увидел вашего корабля, – рассказывал дон Самбульо, – первым делом я вытащил подлеца Лимо из его конуры и подробно расспросил его, куда могла деться галера сеньориты Анхели? И что бы вы думали? Этот плут начал лгать мне в лицо, будто он сам видел, что ночью команда «Белой Ярости» перерезала канаты, и судно скрылось в тумане! Он думал, что я новичок в морском деле, не знаю, что при такой погоде, какая стояла тогда, никакого тумана быть не могло! Кроме того, верёвки от абордажных крючьев были обрезаны человеком, стоявшим на борту нашего корабля, а не как ни со стороны галеры. Когда я поднял Лимо за шкирку над палубой и высказал ему всё это, он заверещал, что всё сделал правильно и так будет лучше, но я не дал ему договорить и швырнул через весь корабль, так, что он едва не улетел за борт. Знаете, что он тогда удумал? Натравил на меня свою команду, приказал этим мужланам связать меня и бросить в трюм! Это стоило жизни, двоим из них, а ещё нескольких я основательно потрепал, но они справились, навалившись на меня всем скопом! Не знаю, сколько я провёл в трюме среди пыльных мешков и крыс, но я поклялся, что мерзавец Лимо сполна заплатит мне за оскорбление! Дважды в день мне приносили еду и вино, причём не моё прекрасное вино, а ту кислятину, которой Лимо потчевал свою команду, пойло годное только для травли крыс! Делал это один и тот же бывший стражник, из тех, которых купчишка нанял в Амстердаме для охраны своего корыта. В конце концов, я разговорился с этим парнем и выяснил, что жирный скупердяй платит этим молодцам крайне мало, что они недовольны скверным к ним отношением и что многие непрочь сменить службу. Я предложил ему сделать это незамедлительно, а также попросил пригласить всех желающих вступить в команду, которую я намерен собрать прямо сейчас. Их не пришлось долго уговаривать и вот в один прекрасный день, а точнее прекрасную ночь, я вышел из трюма в сопровождении дюжины воинов, которых тут же привёл к присяге, ну и щедро заплатил, конечно! Мы не скрывались, и наше появление было замечено сразу. Лимо выскочил на палубу с руганью, но увидев меня, сообразил, в чём дело и призвал своих людей к оружию! Впрочем, схватка была не долгой. Большая часть команды сдалась, остальных мы побросали за борт, а негодного купчика подвесили сушиться на рее, где, на мой взгляд, он смотрится лучше, чем внизу! Как хотелось мне тут же отправиться на поиски сеньориты Анхели! Но я понимал, что врядли застану вашу галеру стоящей на том же месте, ведь прошло порядочно времени, а ещё, к такому походу требовалась подготовка, и я решил сначала заехать домой. Моё родовое поместье находится на побережье и кроме разных прочих прелестей, располагает удобной бухточкой, в которой и был произведён ремонт корабля. Прежде всего, я ликвидировал остатки той стрелковой башенки, которую вы тогда разнесли, сеньор Драгис. Затем, немного подумав, убрал и вторую. Это сделало корабль не столь неуклюжим в управлении, каким он был до сих пор. Потом я велел обшить борта листовым железом и приделать на носу таран. Таким образом, торговый корабль стал боевым! Потом я реорганизовал команду. Моряков не пригодных к морским сражениям, отпустил с миром, амстердамцев сделал арбалетчиками, благо у них это лучше всего получалось, а в качестве матросов и морской пехоты нанял местных свирров, (вы видели, каковы они в деле). Забавные ребята, эти свирры. Не цыгане, не крестьяне, а что-то среднее. Бойцы, каких поискать, но не злые, а скорее весёлые. Они попросились ещё к моему прадеду в качестве арендаторов и с тех пор живут на наших землях, так что мы с ними давно друг друга знаем и вполне понимаем. Вобщем, подготовившись, таким образом, я отправился в обратный путь и всю дорогу молил Небо о встрече! Я согласен был даже быть атакованным вами, сеньорита Анхелика, лишь бы ещё раз увидеть ваш прекрасный облик! Но вышло ещё лучше! Представьте моё удивление и восторг, когда сегодня я увидел знакомый парус с драконом! Потом вдруг ко мне прилетел ваш попугай, проорал, что-то чего я не расслышал, но при этом он всем своим видом показывал, чтобы я следовал за ним! Удивительно умная птица! Я понял, что у меня появился шанс оказать вам услугу и решил, во что бы то ни стало, этот шанс не упустить! Ну, а остальное вы знаете! А теперь, если вас это не слишком затруднит, расскажите, что с вами случилось с тех пор, как мы расстались, и как вышло, что вам пришлось сражаться с целой эскадрой?

Вопрос был задан Анхе, но я видел, что девушка, как и в тот раз, находится в прострации и решил прийти ей на помощь. Мой рассказ был долгим, и я не буду приводить его здесь, так-как вы уже знаете о наших приключениях. Во время моего повествования дон Самбульо не раз выражал своё удивление и восхищение, а в конце попытался объяснить нам кое-что, насчёт того края, где мы так вляпались в историю с монастырём. По его словам это была страна каких-то «иров», но как я не ломал голову, всё равно не смог понять, что это была за местность и что за народ мы там встретили. Впрочем, я никогда не был силён в географии Земли, а взглянуть на мир сверху, увы, не имел возможности.

Разговор затянулся до утренней зари. Взглянув на нашу пиратку, я вдруг понял, что девушка попросту спит с открытыми глазами и потихоньку сказал об этом дону Самбульо. Тот сразу же прекратил разговор, потом мы аккуратно переложили спящую Анхе на его кровать и удалились, оставив каюту в её распоряжении. Хозяин судна посетовал, что не может устроить меня подобающим образом – других кают на корабле не было, но я уверил его, что это пустяки и что я найду себе место, где-нибудь на палубе, как впрочем, это предстояло сделать и ему самому.

Не знаю, почему мне вдруг пришло в голову перед сном полюбоваться на восходящее солнце, ведь я буквально падал с ног от усталости? Я стоял у борта и смотрел, как громаду облаков, словно сияющие клинки мечей, пронзают лучи, невидимого ещё светила! Эта картина была настолько красива, что я не сразу сообразил, что кто-то уже некоторое время теребит меня за рукав. Повернув голову, я увидел Огнеплюя, сидящего на фальшборте. Казалось, он тоже любуется рассветом, но я понял, что у брата есть ко мне разговор.

– Ты должен уйти. – Сказал он мне без всяких вступлений.

– Я мешаю? – Спросил я, хоть и сам понимал, что мешаю.

– Послушай! – Продолжал он мягко и вкрадчиво, что совершенно не было похоже на то, каким я привык видеть брата раньше. – Я очень благодарен тебе за помощь! Честно говоря, без тебя я бы не справился, но теперь твоё присутствие здесь нежелательно. Пойми, их теперь двое, и третий, (дядя он или не дядя), третий – лишний! На меня не смотри – я попугай! И думаю оставаться попугаем лет пятьсот – семьсот или около того. А ты… Ты ведь хочешь встретиться со своей возлюбленной?

Я ответил утвердительно. Сердце, как сумасшедшее забилось у меня в груди, так, что я едва мог сдерживать дрожь в руках. В голове, как-то странно потяжелевшей, пронеслась только одна мысль – Неужели?!

– К сожалению, я не могу отправить тебя прямо к ней. – Поспешил разочаровать меня Огнеплюй. – Я попросту не знаю, где она. Впрочем, я даже не знаю кто она. Познакомь, когда найдёшь, мне жутко любопытно взглянуть на ту, которая сумела сделать из тебя человека. Так вот, я отправлю тебя в тот мир, где наш с Анхе остров. Там отдохнёшь, отлежишься, а потом я постараюсь тебя навестить и мы что-нибудь придумаем! Идёт?

Мне пришлось согласиться. Я чувствовал, что он прав, и другого выхода нет. Оставалось выяснить детали.

– Так! – Потёр крылья Огнеплюй, вмиг став деловитым и рассудительным. – Не будем терять времени, мы находимся, как раз рядом с таким местом, откуда можно без проблем выбраться из этого мира. Но придётся отплыть подальше от корабля, или его тоже затянет в проход, а нам этого совсем не надо. Возьми с собой все, что считаешь нужным и пошли! Там за кормой, на длинном лине привязана лодка. Я буду ждать тебя в ней. Поторопись, пока команда спит, желательно уйти незамеченными!

Что мне было брать с собой? Подумав, я взял, так хорошо послужившую мне пушку и сумку с небольшим запасом пороха, пыжами и несколькими ядрами. Больше артиллерии в этом мире не осталось. И правильно! Ей полагалось появиться здесь через триста-четыреста лет, не раньше, а то, что устроил Огнеплюй, было нарушением правил игры.

На прощание я решил ещё раз взглянуть на Анхе, которую не должен был больше увидеть никогда. Я потихонечку прошёл в каюту и обнаружил, что девушка спит, обняв подушку, и улыбается во сне. Мне захотелось сделать для неё, что-нибудь напоследок, но что я мог сделать? Разве, что оставить кое-что на память? С этими мыслями я достал вагрский акинак вместе с ножнами и положил его рядом с девушкой на койку. Пусть это будет твоей последней игрушкой, пиратка Анхели, дочь Анхеллинды и Ванхагена!

Интермеццо двадцатое

– покинутое гнездо; «Я вас потом познакомлю!»; последняя ссылка

Огнеплюй и вправду ждал меня в лодке с большим нетерпением, а когда я, наконец, сошёл в неё, он сам перекусил линь. Наше путешествие было недолгим. Солнце едва поднялось над землёй, когда покинутый нами корабль превратился в точку на горизонте.

– Пора! – Заявил Огнеплюй, и я перестал грести. – Последнее предупреждение, когда откроется портал, старайся держать лодку так, чтобы её не развернуло к нему боком. Кстати, если я долго не буду появляться, не паникуй, тебе помогут! Ещё раз спасибо и прощай!

Я не успел спросить его, что означают слова – «если я долго не буду появляться», и кто должен мне помочь, как Огнеплюй сделал движение крылом и портал открылся! На сей раз, он был похож на разрез в живой плоти, сразу приобретший форму вертикально поставленного глаза. Морские волны тотчас устремились в этот разрез, создав такое течение, что мне снова пришлось налечь на вёсла, чтобы не быть опрокинутым. Над моей головой раздалось всполошное хлопанье крыльев – это брат покинул меня. На миг я повернул голову и увидел красную точку в небе того мира, который должен был оставить, а потом повторилось всё, что мне пришлось пережить в тот раз, когда мы проходили этим путём на галере, только вышло хуже.

Легко ему было говорить, старайся, дескать, удерживать лодку, чтобы её не развернуло к проходу боком! Это удавалось мне в течение нескольких секунд, а потом меня закружило вместе с лодкой так, что я уже не соображал, где там бок, где портал, где верх, где низ! Короче, вылетел я из этого мира в другой, как пробка из гигантской бутылки! Меня крутануло, наверное, раз сто или тысячу, а затем швырнуло на песчаный берег, где я и остался лежать, в обнимку с пушкой, посреди обломков разбитой лодки.

Сколько я так лежал, не знаю. Двигаться не хотелось, сверху пригревало ласковое солнышко, успокоившееся море плескалось, где-то рядом, а с другой стороны был слышен шелест пальм. Я лежал с закрытыми глазами и думал: «Он рассчитал всё правильно. Интересно, насколько Огнеплюй знает будущее? Или он вовсе его не знает, и всё это лишь цепь потрясающих совпадений, которые и есть судьба?»

Но кое-что из будущего я мог предсказать сам. Дон Санчес Хуан Альфредо де Самбульо отвезёт Анхелику Ванхаген, бывшую пиратку по прозвищу «Белая Ярость», в своё прекрасное поместье, где они сыграют свадьбу. У них будут дети, продолжатели славного рода Самбульо, а через несколько столетий одного из их потомков назовут дон Клеофас-Леонардо-Перес Самбульо и судьба его будет нелёгкой и запутанной, а ещё через несколько столетий в семье их отдалённых потомков, носящих уже иную фамилию, родится девочка, которой дадут необычное имя – Анджелика…

Мои размышления прервала чья-то тень, заслонившая солнце. Я приоткрыл один глаз и увидел, что надо мной стоит коза и разглядывает меня с каким-то презрительным любопытством.

– Ну что, так и будешь здесь валяться в тоске и печали или может, пойдём в другое место? – Спросила меня эта коза и сплюнула в набежавшую волну.

Надо ли говорить, что я тут же сел и во все глаза уставился на эту свою новую собеседницу. С первого взгляда было видно, что коза эта старая, тощая, с сильной проседью в чёрной от природы шерсти. Но держалась она самоуверенно и задиристо, движения и слова были резкими, словно она постоянно сердилась на что-то или кого-то.

– Чернушка, сестра Козауры Менской, слышал о такой? – Представилась коза, а на мою попытку сказать своё имя, только дёрнула хвостом: Да знаю я тебя, как облупленного!

Пока мы шли вглубь острова, который я почему-то никак не мог узнать, мне вспомнились слова Анхе: «…моя коза-кормилица! Она жива, только очень-очень старая. Я вас потом познакомлю!» Это знакомство тогда так и не состоялось, а теперь я шёл куда-то вместе с этой козой-кормилицей, которая к тому же оказалась сестрой Козауры Менской. Есть от чего голове пойти кругом!

– Морковку будешь? – Предложила Чернушка, остановившись так внезапно, что я чуть было не налетел на неё.

По-видимому, мы пришли. Передо мной было некое подобие сарая, хотя это был скорее шалаш, окружённый кустами. Перед этим строением располагался огород, на сухих грядках которого торчали чахлые метёлки морковной ботвы. Вид этого овоща не вызывал у меня аппетита, и я, как можно вежливее, попытался отказаться от предложенного угощения, но в ответ услышал только: «Жри и не рассуждай!», после чего, сам не знаю как, очутился внутри шалаша.

Здесь меня ждал ещё один сюрприз: обстановка этого жилища была хоть и бедной, но совершенно не соответствовала тому, что я до сих пор знал о козах. Иными словами, обстановка эта подходила скорее людям чем парнокопытным. Посередине помещения находился стол накрытый клеенкой, на которой стояла вазочка с цветком, засохшим, наверное, несколько лет назад. Вокруг стола в беспорядке были разбросаны пять или шесть разнокалиберных стульев и табуреток. У дальней стены располагалась кровать на низеньких ножках, тумбочка с масляной лампой и шкафчик с книгами. Стена над кроватью была увешана фотографиями, которые изображали коз и не только коз.

И вот загадка – козы на фотографиях стояли на двух ногах, носили одежду, а некоторые из них даже держали кое-какие предметы в передних копытах. Но моя нынешняя хозяйка передвигалась на четырёх конечностях, как это было принято среди тех коз, которых мне, когда-то довелось сож…, то-есть с которыми я до сих пор имел дело!

Вглядевшись в снимки, я обнаружил, что заочно знаком с некоторыми из изображённых там персонажей. Быка, например, я узнал сразу, так как видел его в зеркале сооружённом падре Микаэлем и Великим Инквизитором. С Фигом дело обстояло сложнее, ведь тогда он пребывал в человеческом обличие, а на фотках был изображён в своей истинной форме, которую мы имеем удовольствие видеть сейчас. Кое-кого я знал по рассказам Анджелики, например Мена герцога Менского или Чикаду, едва различимого на снимках. Вечно чумазая козочка в замызганном комбезе, конечно была Дундой, а Рогелло Бодакулу я имел счастье знать лично. Чернушка тоже присутствовала на этих изображениях, но на них она выглядела значительно моложе.

– И на что ты там любуешься? – Спросила вдруг она, неожиданно появившись у меня за спиной.

Я хотел было ответить, какой-то остротой, но тут вдруг увидел совершенно новенькую фотку на которой узнал Анхе, улыбающуюся в объектив. Позади неё столпилась вся команда пираний, которые поглядывали недоверчиво и настороженно, а на заднем плане развалился Огнеплюй, ухмыляющийся в триста двадцать зубов. Фотка была полароидная, и сделали её, по-видимому, незадолго до моего прибытия в этот спокойный уголок неизвестного мира.

– Ну и что?.. – Начала Чернушка ворчливым тоном, но посмотрев мне в глаза, указала на один из стульев и коротко бросила: Рассказывай!

Я послушался, и моя странная хозяйка тотчас присоединилась ко мне, усевшись напротив, совершенно по человечески. На столе появилась миска, наполненная сомнительной морковкой, кувшин с водой и чашка. В последнее время у меня накопился богатый опыт в изложении собственной истории, и потому я рассказал её всю, разве что может быть не с такими подробностями, как это делаю сейчас. Чернушка несколько раз перебивала меня, чтобы задать вопрос, но, в общем и целом она была благодарным и внимательным слушателем. Конечно, прежде всего, её интересовало, где сейчас Анхе и что с ней? Когда я закончил, в дверном проёме этого шалаша-сарая было так темно, что этот мрак можно было принять за закрытую дверь, выкрашенную в чёрный цвет. Чернушка ещё некоторое время сидела, задумавшись, потом встала и по своему обыкновению сказала, как скомандовала:

– Спать будешь здесь!

При этом она указала мне на кровать и собралась выйти, но вдруг смягчилась и произнесла примирительным тоном:

– Может ты хотел о чём-то меня спросить?

У меня на языке вертелись сотни вопросов, но они в момент куда-то делись и я ляпнул невесть зачем первое попавшееся:

– Чернушка, а почему ты… А почему вы ходите на четырёх ногах, а не на двух?

Коза удивлённо посмотрела на меня, но потом рассмеялась и ответила:

– Привычка! Послужил бы ты с моё во внешней разведке Козляндии и не тому бы ещё научился!

С этими словами она подмигнула мне и скрылась в темноте. Я почувствовал себя глупо, но решил не придавать этому значения, а расспросить её обо всём утром. Приняв такое решение, я улёгся на скрипучее ложе поверх одеяла и не слишком удивился, когда услышал, где-то на улице приглушённые всхлипывания.

Не знаю, как это бывает у других, но у меня ни разу в жизни не получалось на следующий день осуществить то, что наметил накануне. Вот и сейчас, утром вместо хозяйки шалаша меня ожидала коротенькая записка следующего содержания:

«Мне пришлось уехать, буду к вечеру, располагайся, ни в чём себе не отказывай!

Ч.»

Н-да! Вот тебе и расспросил обо всём поподробнее! Ладно, попробую «ни в чём себе не отказывать»!

Правда, оглянувшись вокруг, я так и не нашёл ничего достойного внимания, кроме фотографий, но их я уже видел вчера. Оставалось только ждать вечера, но не сидеть же при этом в тесной лачуге! И я решил пройтись по острову. Странно, но остров я решительно не узнавал. Тропинка, ведущая к убогому жилищу Чернушки, отыскалась сразу. Она вывела меня на пляж, где я обнаружил оставленную вчера пушку и сумку с припасами. Обломки лодки за ночь унесло в море, только одно весло валялось ещё у кромки воды и набегающие, раз за разом, волны словно пытались дотянуться до его лопасти своими пенными пальцами. Я подобрал брошенные вещи и, сам не знаю зачем, взял в руки это весло.

На его рукояти было вырезано: «Самбульо». Почему-то в тот момент всё, что происходило со мной в течение последнего времени, показалось вдруг нереальным и только это весло свидетельствовало, что события недавнего прошлого не были плодом моего воображения. Однако это весло было мне совсем ни к чему, и я воткнул его в песок, превратив, таким образом, в ориентир.

Сейчас меня больше всего занимало то, что остров, который я в прошлый раз изучил более или менее подробно, теперь выглядел как-то не так! Что именно было здесь не так, пока оставалось неясно, и я просто решил обойти его кругом, надеясь набрести на знакомые места. Сказано-сделано, благо пляж тянулся вокруг всего острова широкой жёлтой полосой. Я шёл неторопясь, зная, что должен обойти вокруг ещё до полудня. Конечно, я задумался и, похоже, даже задремал на ходу под плеск волн, крики попугаев и собственные мысли. Тем временем становилось жарко, и я вдруг осознал, что сделал глупость – совершенно незачем было тащить с собой тяжёлую пушку и объёмистую сумку с зарядами. Надо было оставить их там, где они лежали, ведь рано или поздно я всё равно должен был прийти к этому месту! Но теперь возвращаться не хотелось, а бросать свой тяжёлый, но ценный для меня груз было тоже не правильно, и я потащился дальше.

Солнце припекало вовсю. Я поднял голову и увидел, что оно стоит в зените, а значит, наступил полдень! Как же так? По времени я должен был обойти остров вокруг и вернуться на прежнее место, но этого не только не случилось, а я ещё не дошёл до знакомой бухты, где на берегу возвышалось внушительное здание склада под золотой крышей надетой слегка набекрень. Может быть, я неправильно рассчитал скорость? С такими мыслями я прибавил шагу и стал внимательнее вглядываться в окрестности.

Так прошло ещё часа три. Я порядком устал, наполовину разлюбил свою пушку и уже поминал всякими нехорошими словами этот берег, который никак не хотел кончаться, когда вдруг заметил краем глаза нечто такое, от чего у меня буквально упала челюсть: над вулканом поднимался густой чёрный дым! Поначалу я подумал, что кто-то забрался в лабораторию Огнеплюя и хозяйничает там, но в следующее мгновение почувствовал себя таким ослом, что захотелось найти себе камень побольше и постучаться об него головой!

Это был не тот вулкан, а значит, это был не тот остров! Конечно! Этот вулкан был повыше и поуже того, давно погасшего и похожего на гигантский пень. Кроме того, он был действующим, а остров, служивший ему основанием, оказался значительно больше. С досады я бросил на землю и пнул ни в чём не повинную пушку! Боль в ноге, которую я едва не сломал, отрезвила меня. Сообразив, что в допущенной ошибке виноват я сам и что в принципе эта ошибка не имеет большого значения, я подобрал своё орудие и похромал дальше. Ещё часа через три, голодный и злой, я увидел воткнутое в песок весло и рухнул рядом с ним совершенно обессиленный. Прогулялся, значит!

– Ну и что ты тут опять разлёгся? – Раздался знакомый голос и рогатая тень, как в прошлый раз заслонила от меня солнце.

– А где тот остров, который… ну, ты понимаешь? – Спросил я вместо ответа.

– Пару часов на пироге строго на запад, если умеешь хорошо грести и сможешь поймать течение! Кстати, я сейчас оттуда. Пойдём, надо решить, как быть с твоими делами. Да, болванку свою стреляющую не забудь, а то затянет в песок и всё, тю-тю!

Я с трудом разлепил веки, которые почему-то намертво склеились, со скрипом поднялся на ноги и поплёлся за своей необычной хозяйкой к уже знакомому шалашу. Там меня ждал сюрприз – в нашей компании появился некто третий, а именно полутораметровый полупрозрачный головастик с огромными голубыми глазами не совсем человеческой формы, короче, Чикада, собственной персоной! Он парил над одним из стульев, как будто сидел на нём, а когда мы вошли, вежливо «встал» нам навстречу, чтобы поздороваться.

– Очень рад с вами, наконец, познакомиться, дорогой Драгнар! Вы не возражаете, если я буду так вас называть? – Спросил он, пожимая мне руку.

Я не имел ничего против этого варианта своего имени, но поинтересовался, чем оно понравилось Чикаде?

– Именно под этим именем вы упоминаетесь в древних хрониках! – Огорошил он меня ответом. – Впрочем, для вас в настоящее время это отдалённое будущее, которое наступит ещё не скоро!

Я уже привык к путанице со временем, которая происходит из-за того, что в каждом измерении оно течёт по своему, но то, что мне придётся попасть в какие-то хроники, было новостью, которая заставляла призадуматься, однако Чикада не дал мне этого сделать.

– Давайте поступим так, – предложил он, – вы мне зададите все вопросы, какие приходят в голову, а я попытаюсь, по мере сил, ответить на них, после чего вместе подумаем, как быть дальше!

Я был не против такого плана, но испытал то же самое чувство, что и накануне – ощущение пустоты в голове, из которой вылетели разом все вопросы. Чикада понял моё состояние и тут же пришёл мне на помощь:

– Я уже слышал вашу историю в изложении нашей хозяйки, но мне кажется, будет лучше, если вы сами поведаете мне всё с самого начала, так будет легче вычленить из цепочки событий те, которые не поддаются логическому объяснению. Они же, заметьте, как правило, бывают поворотными в человеческой судьбе!

Это звучало разумно и я начал свой рассказ с нашей встречи с Анджеликой в «мире трещин», когда я спас её от Рогеллы Бодакулы. Чикада слушал внимательно, не перебивая, пока я не дошёл до появления в моей истории Библиотекаря.

– Хотел бы я знать, кто он этот Библиотекарь? – Задал я свой первый вопрос.

– О, это личность незаурядная! – Ответил Чикада. – Он живёт и выглядит, как обычный человек, но мало кто видел его своими глазами. При этом он ухитряется пребывать во всех книжных хранилищах всех миров одновременно, и даже я не знаю, как ему это удаётся! Иными словами, он ведёт себя как дух, очень сильный дух! Сильнее меня, если по-честному. Далеко не каждый способен заставить его сделать что-то против его воли… Впрочем, у вас это получилось! Я как-то всё время забываю, что вы, так сказать, человек особенный. Чаще всего посетителю библиотеки не удается, не только увидеть, но и услышать его, поэтому, я был весьма удивлён, когда узнал, что эта девочка, я имею в виду принцессу Анджелику, не только общалась с ним, но и заключала какие-то договоры! Она, конечно, обладает особыми способностями, происхождение которых мне пока неясно. А что касается Библиотекаря, то он никогда не оставляет своих читателей без помощи, но оказывает её соответственно своему разумению! Я думаю, что вы с ним ещё встретитесь, когда он сочтёт нужным появиться!

Из этой информации я извлёк для себя маловато нового, что заставило меня усомниться в её полезности. Поэтому я предпочёл просто продолжить свой рассказ дальше. Чикаду живо заинтересовали наши приключения в «испанской трещине». Почему-то он особо заинтересовался родством Анджелики и дона Клеофаса и заставил меня припомнить в мельчайших подробностях всё, что было связано с духом метлы. Когда я закончил эту часть своего повествования, мой собеседник вытащил откуда-то объёмистый кувшин вина и предложил мне промочить горло, а сам задумался на некоторое время с кубком в руке. Вино оказалось превосходным, но молчание затягивалось, а потому я рискнул прервать размышления Чикады и спросил, указав на свою кружку:

– Козья кровь?

– О, да! Это вино из запасов самого Рогелло Бодакулы! Ах, простите мне мою бестактность! Информация, которую вы предоставили, требует отдельного исследования, а сейчас давайте продолжим!

И мы продолжили. Чикада слушал, молча до тех пор, пока я не упомянул о Великом Инквизиторе.

– Так вот, где он прятался все эти годы! – Воскликнул он, но ничего не стал объяснять и попросил меня рассказывать дальше.