Текст книги "Красная Армия в освещении современников
(Белых и иностранцев 1918-1924)"

Автор книги: К. Скерский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Решение эвакуироваться в Сибирь обусловливалось стремлением продвинуться возможно дальше в направлении к Дальнему Востоку, где по слухам и имевшимся сведениям, – крепли элементы, выступившие на борьбу с большевиками».

Как известно, академия генерального штаба и была переведена в Екатеринбург, при чем эвакуация была закончена к июлю 1918 года. Но необходимые меры были приняты еще в июне: «с ведома конференции мною в конце июня 1918 г. был командирован в Москву во французскую миссию – член конференции генерального штаба подполковник С., который уполномочен был заявить, для доведения до сведения маршала Фоша, что академия имеет непреклонное решение… приложить все усилия к тому, чтобы содействовать успехам чехословаков и сибирских войск, уже надвигавшихся на Урал, – и при первой к тому возможности перейти на их сторону. Вместе с тем подполк. С. должен был передать разработанную профессором генералом Иностранцевым записку с планом создания фронта при помощи союзников на территории России против Германии и ее пособников – большевиков».

Больше сказать, кажется, нечего. Сказано все. Интересно лишь отметить, было ли выполнено данное поручение.

«Подполковник С. выполнил данное ему поручение в Москве в июле 1918 г., передав все сказанное во французскую миссию генералу Лаверн и полковнику Корбель».

Как опять-таки известно, академия полностью перешла на сторону чехословаков частью в Екатеринбурге, частью в Казани.

Тысяча девятьсот девятнадцатый год

1919 год был годом тягчайших испытаний для Красной армии и Советской России. Но начинался он, казалось, вполне благоприятно.

На восточном фронте 31 декабря, накануне нового года, красными войсками после упорнейших боев была занята Уфа. С занятием Уфы оборонительная линия белых распадалась на два участка: северо-восточный с центром в гор. Перми и юго-восточный с центром в Оренбурге. Наступая на оренбургском направлении, красные войска 22 января занимают Оренбург, 24 января– гор. Уральск. Белые прилагали все старания сдержать наступление красных, но успеха не имели: весь февраль месяц на сарапульском, челябинском и оренбургском направлениях планомерно развивались наступательные операции Красной армии.

Для белых эти победы Красной армии представлялись удивительными, непостижимыми. От их внимания ускользали те черты порядка и организованности, на которых покоилась сила красных частей.

Газета «Сибирский Стрелок» следующим образом рисовала[51]51
  В № от 21 февраля 1919 г. Цитирую по газ. «Вестник врем. правительства Северной области» № 145.


[Закрыть] своим читателям быт и организацию революционной армии:

«Главное ядро Красной армии в настоящее время составляют мобилизованные…

Настроение мобилизованных в запасных частях определенно антибольшевистское. Солдаты уклоняются от несения караульной службы, чистки железно-дорожных путей и др. назначений, мотивируя свой отказ отсутствием продовольствия и обмундирования. Советские правители реагируют на это арестом виновных и наложением на родителей их контрибуции, как на противников советской власти.

Дезертирство, вызванное, главным образом, голодом, носит массовый характер; перед рождеством в некоторых частях оставалось от 1/3 до 1/5 списочного состава. В последнее время советские власти принимают в отношении дезертиров суровые репрессивные меры вплоть до расстрела; с этой целью образована чрезвычайная комиссия по борьбе с дезертирством.

Занятий в ротах никаких не производится, солдаты целыми, днями валяются на нарах или бродят толпами по городу. Дисциплина отсутствует; командный состав формирует части и заведует распределением войскового довольствия; говорить о повиновении ему солдат не приходится.

Ни о каком „спасении революции от приспешников капитала“ здесь никто не думает, каждый погружен в свои личные расчеты и выгоды; только давление комиссаров и аресты немного поддерживают порядок в частях…

Вообще, среди мобилизованных чувствуется скрытое недовольство, которое не обнаруживается в форме открытого восстания только благодаря небывалому шпионажу. Рано или поздно взрыв произойдет; продовольственный кризис ускорит неизбежную развязку».

Недовольство среди мобилизованных, правда, тогда имело место: трудно было быть «довольным», когда приходилось драться без сапог, без обмундирования и продовольствия. На борьбу с этими недочетами местами уходила вся энергия командного состава и рядовых бойцов. Краски в этой заметке, конечно, сильно сгущены. Но и командный состав этих удивительных войсковых соединений Революции, почему-то ухитрявшихся одерживать победы над войсками противника, по мнению белых, оставлял желать очень многого. По словам газеты «Военные Ведомости»[52]52
  № 35 от 4 января 1919 г.


[Закрыть], в красных частях: – «командный состав набран, можно сказать, с бору и с сосенки. 4-м камским полком командует унтер офицер Плешкин. Среди командиров полков много бывших полковых писарей.

Впрочем, за последнее время в связи с мобилизацией офицеров, заметно стремление передать командование в опытные руки. Так, среди захваченных на пермском направлении полков оказались части, имеющие командирами офицеров, от прапорщиков до полковников включительно.

Но ужасом веет от их показаний. Семьи их под надзором и отвечают за действия главы; фактически они заложники. Сами офицеры в постоянном подозрении, за каждым шагом их следят, в каждом распоряжении дается отчет политическому комиссару. И за всем тем, при малейшей ошибке, следует кровавая расправа».

Тем не менее, успехи Красной армии на восточном фронте продолжались. Ее упорство, настойчивость увеличивались с каждым днем; черты порядка выступали все яснее и яснее, а всем и всегда понятные принципы наглядного обучения заставляли белых наблюдателей более внимательно присматриваться к своему победоносному противнику.

«Силы противника, развернутые против армий западного[53]53
  Речь идет об армиях нашего восточного (колчаковского) фронта.


[Закрыть] фронта, определяются в 200–250 тысяч бойцов, снабженных многочисленной артиллерией. Руководство операциями Красной армией за последние месяцы, по-видимому, от бывших самоучек-товарищей перешло в руки опытных специалистов, в числе коих называют имена, пользовавшиеся известностью в нашем прежнем генеральном штабе.

Независимо от такого улучшения в отношении руководства операциями, Красная армия, насчитывающая в своем составе не мало доброкачественных инородческих элементов, со времени летней кампании сделала немаловажные успехи в смысле упорядочения организации, поднятия дисциплины и снабжения удовлетворительным составом младших начальников из числа бывших офицеров, по-видимому уже не отказывающихся в массе служить у большевиков»[54]54
  Анонимный «Отчет о командировке из добровольческой армии в Сибирь в 1918 г.». Составлен в феврале – марте 1919 г., представлен ген. Деникину в апреле того же года. См. т. IX – «Архива русской революции», стр. 282.


[Закрыть].

«Как армия, как боевая часть, – читали в № 11 от 2 июля обязательные подписчики „Бюллетеня Осведомительного Отдела Штаба Верховного Главнокомандующего“, – Красная армия, конечно, существует. В ней есть новые красные внутренний, гарнизонный, дисциплинарный уставы (строевой пока старый). Красноармейцы в глаза бранят своего начальника площадной бранью, с бранью же исполняют его приказания. Комитеты расстреливают местных жителей, своих товарищей красноармейцев, потому что знают, что в противном случае они сами будут расстреляны. На дисциплину обращено серьезное внимание…

Командные должности в последнее время, по настоянию Троцкого, заняты исключительно русским офицерством. Во главе полка – командир полка – офицер, над которым контроль политического комиссара (рабочий коммунист, партийный работник), без соответствующего разрешения которого ни одно оперативное и административное распоряжение не может быть отдано.

Кроме политического комиссара, существуют в полках коммунистические ячейки, заведывающие культурно– просветительной работой и являющиеся своего рода полковым верховным трибуналом, в которых решаются только серьезные дела.

Литературой (беллетристической, газетной, агитационной) войска снабжены довольно хорошо. В Москве существуют специальные бюро агентов, отправляющихся ежедневно на фронты с вагонами литературы.

Хозяйственная часть не налажена. Обозы функционируют плохо. Громадный падеж лошадей (нет корма, болезни). Телефонной связи почти нет за отсутствием аппаратов, довольствие плохое. Обмундирования недостаточно. Гарнизоны ходят, кто в старом солдатском платье, кто в своем, – но перед отправкой на фронт по возможности стараются снабдить всех новым обмундированием.

Боевого снаряжения, патронов и снарядов в городах очень мало. Все на фронте. Смазочных средств совершенно нет. Винтовки, пулеметы, орудия в невозможном состоянии. Оружие старого запаса, нового не видно. Резервов в стране мало.

Настроение Красной армии угнетенное. Недовольство общей разрухой и гражданской войной растет.

Кое где открыто бунтуют, так было в Вятке, Туле, Смоленске и др. городах. Ленин очень удачно определил Красную армию: это – морковь, по краям красная, по середине белая. Дезертирство громадное. Борьба с ним – исключительно расстрелы, но на ряду с этим миллионы воззваний».

Наконец, внимание Красной армии сочла необходимым уделить и газета «Русская армия», передовиком в которой был уже знакомый нам генерал А. И. Андогский, писавший под псевдонимом А. И. Волховского.

B № 164 от 2 августа 1919 г. передовая газеты задается вопросом:

«Чем же держится Красная армия, – порою заставляя наши войска отходить?»

«Прежде всего своею численностью. И вот там, где красноармейцы сосредоточиваются в силах, превышающих наши войска раз в 6–8, понятно, они давят своей численностью. Там же, где число их не более как раз в 5 превышает нашу численность – наши войска отлично справляются с ними и бьют на голову…

Во-вторых, в Красной армии встречается порою хороший командный состав из партийных работников, а равно из немцев и австрийцев[55]55
  Курсив подлинника.


[Закрыть], которые тепло устроились в Красной армии.

В-третьих, – среди красноармейцев введена жесточайшая палочная дисциплина, а расстрелы за малейшее неповиновение десятками и сотнями составляют обычное явление, обостряя лишь, в конечном итоге, ненависть мобилизованных к коммунистам (ядру), но сдерживая людей в Красной армии до первого удобного случая свергнуть иго большевиков. За последний месяц введено для красноармейцев наказание плетьми[56]56
  Курсив подлинника.


[Закрыть].

В-четвертых, – темные элементы удерживаются в Красной армии потаканием низменным, разбойничьим инстинктам толпы со стороны советских руководителей. Широко практикуется подкуп, потворство грабежам и насилиям над мирным населением и буржуазией».

«Однако, на таких устоях – резонерствует газета – создать прочную армию, могущую долго поддерживать большевиков, нельзя.

Прежде всего, Красная армия, как видно из вышеизложенного, представляет организм, оторванный от народа, чуждый и враждебный народу…[57]57
  Курсив мой. Нет, конечно, нужды доказывать, что здесь нет ни грамма правды… Превращение казармы в школу, а красноармейца в инструктора по приведению в жизнь приемов и методов советского строительства среди своих односельчан уже дало конкретные результаты в виде, хотя бы, селькоровского движения. Кто, как не бывшие красноармейцы, были первые селькоры, положившие начало этому движение, все значение которого для дальнейшего успеха и торжества революции еще предстоит оценить?..


[Закрыть]. Рано или поздно элементы населения, удерживаемые террором в рядах Красной армии, разобьют сдерживающие их оковы.

Вот почему для советского правительства вскоре явится грозный вопрос – невозможность увеличивать далее численность Красной армии. Соотношение коммунистов и принудительно мобилизованных вскоре будет таково, что последние легко справятся с первыми и, сорвав ненавистные оковы, перейдут на сторону возрождающейся России.

Такая вооруженная сила долго существовать не может. Распадение ее начнется скоро, а с тем вместе– скоро пробьет и последний час владычества советской власти».

Дальше следует обычный припев «не преувеличивать нынешние временные местные военные успехи большевистских войск», которые в то время овладели районом Екатеринбурга и сражались под Челябинском.

Приведя эту передовицу, мы считаем излишним задерживать внимание читателя комментариями по поводу «палочной дисциплины», «наказания плетьми» «потакания разбойничьим инстинктам толпы» и пр. Все это – яркая иллюстрации свойственной белым изобретательности по части лжи и чудовищных нелепостей.

На этом мы пока расстанемся с восточным фронтом, чтобы бросить беглый взгляд на то, какое впечатление производила Красная армия на провинциалов гражданской войны – белых руководителей армии временного правительства северной области.

Линия соприкосновения красных частей с войсками архангельского правительства к январю 1919 г. после ряда боев, явившихся результатом неудачной для белых попытки похода на Москву, проходила от р. Оби до Онежского озера; причем в руках белогвардейцев находился район р. Ухты и города Пинега и Повенец.

В течение всего 1919 г. верховное командование красных не имело возможности, да в конце концов и необходимости, заняться северным фронтом. Все операции на участке 6 армии носили глубоко пассивный характер. Наши части быстро ликвидировали попытку белых предпринять наступление в направлении Сердоболь – Лодейное поле, успешно отбрасывали белые части, не раз пытавшиеся прорваться на Волгу и Урал для соединения с тамошними белогвардейцами.

Утомленные продолжительным периодом затишья и стояньем на одном месте красные войска иногда сами предпринимали частичные активные действия, иллюстрацией коих может служить известный стремительный захват гор. Шенкурска, в панике оставленного белыми, не успевшими вывезти оттуда богатые запасы военного имущества.

Но в общем и целом операции носили пассивный характер, времени и досуга для изучения противника было достаточно. Тем не менее в белых газетах северной области того времени почти не встречается сведений о Красной армии, если не считать сообщений, представлявшихся отрыжкой международной пропаганды и обычно перепечатывавшихся белыми газетами из американского издания «Американский Часовой», предназначавшегося для солдат американского и английского десантов. Так, в феврале месяце белые газеты в перепечатанном из № 9 «Американского Часового» «Военном обзоре за неделю» воспроизводили следующие строки[58]58
  «Вестник временного правительства северной области» № 35 от 15 февраля 1919 г.


[Закрыть].

«По случайным сведениям, дошедшим до главного штаба, оказывается, что большевики направили против нас на р. Ваге китайские или маньчжурские отряды, которые до этого времени находились в резерве. Число желтых солдат в большевистских войсках довольно значительно.

Союзники тоже пользуются китайцами, но только в рабочий батальонах. Согласно сведениям из прибалтийского края, большевики послали их для расстрела пленных».

Лишь в № 145, от 4 июля 1919 г., того же «Вестника временного правительства Северной области» впервые появились «некоторые данные о Красной армии», характеризующие ее, как вооруженную силу организованного порядка, а не банды.

«Вооруженные силы совдепии состоят из 14 армий… Общая численность армий около 500 тысяч.

На фронте северной области действуют: у Ладожского и Онежского озер олонецкие отряды, далее на восток – 6 армия под командой генерала генерального штаба Самойло (бывшего в Архангельске перед бегством большевиков начальником штаба у ген. Огородникова, в 18 дивизии) и отряды Мандельбаума. Армии, по-видимому, подразделяются на дивизии (корпусов нет), дивизии на полки, составом около 500 человек. В армии входят пехота, артиллерия, конница и пр. рода войск.

Во всех воинских частях (армиях, дивизиях, полках, ротах и проч.) высшей властью является не командир, а совет, в который непременными членами входят комиссар и командир.

Комиссар руководит общим направлением деятельности части и на его обязанности лежит наблюдение за командным составом. Дисциплинарная власть принадлежит комиссару, а не командиру, почему воинская дисциплина отсутствует.

Красная армия комплектуется добровольцами-коммунистами и мобилизуемым населением. Главное ядро армии – это мобилизованные рабочие и крестьяне, которых большевики считают далеко ненадежным элементом…

Занятий в частях почти не производится и солдаты большую часть времени бродят по городу.

Несмотря на такие отрицательные явления в деле организации и обучения войсковых частей, большевики террором достигают того, что их армия является не только боеспособной, но даже преимущественно прибегающей к активным действиям. Тактические приемы у нее вполне правильные и современные. Для достижения намеченной цели употребляются все рода войск, согласно современным требованиям.

В боях Красная армия проявляет очень большую настойчивость. Атака, в случае ее неудачи, немедленно и многократно повторяется. Нередко упорные наступательные бои Красной армии продолжаются без перерыва несколько дней, и красные не только принимают штыковой бой, но и сами бросаются в штыки. В оборонительных боях они оказывают упорное сопротивление.

Вышеприведенные данные указывают, что под давлением сзади поставленных пулеметов и прочего террора, применяемого к личному составу воинских частей и к их семействам, Красная армия представляет весьма серьезного неприятеля, который требует с нашей стороны не только огромного напряжения сил, но и в высшей мере вдумчивого и внимательного отношения при проведении боевых операций. Пренебрежение этим, как это всегда бывает на войне, неминуемо повлечет за собой весьма печальные результаты. (Арбюро)»[59]59
  Курсив подлинника.


[Закрыть].

Небезынтересно привести здесь сообщения, относившиеся к этому, примерно, времени и распространявшиеся за рубежом.

«Познанские газеты, со слов офицера русской службы, поляка, насильно мобилизованного большевиками к службе и находившегося более 8 месяцев в числе офицеров главного красного штаба, передают[60]60
  Цитирую по «В-ку врем. п-ва Сев. обл.», № 169, от 3 августа.


[Закрыть] подробности организации Красной армии, откуда офицеру– поляку удалось благополучно бежать и добраться до Варшавы.

Вся организация армии держится на основе самой строгой дисциплины, и за самые незначительные проступки, вроде самовольной отлучки, существует одно наказание: расстрел.

Во время строя всякий начальник, форма одежды которого не разнится от формы рядового, обязан носить красный бант на рукаве. Во время службы офицер не имеет права разрешить подчиненному отнять руку от козырька. Старым уставом это разрешалось, но Троцкий, введя отдание чести, запретил.

Вне службы всякое чинопочитание отменено, и начальник не вправе носить никаких отличительных знаков своего положения. Характерно, что восстановлен институт денщиков, при чем право пользования денщиками расширено с прежним уставом.

Строгая дисциплина, следует оговориться, соблюдается только лишь в центрах: вне их часто происходят волнения, бунты и неподчинение власти. Сообщение газет о бунте 5 полков, посланных на уральское направление и отказавшихся выступить на фронт, – совершенно справедливо.

В числе убитых во время бунта комиссаров находился личный секретарь Троцкого – Линдов. Троцкий лично приезжал расследовать дело о бунте, и по его приказу в мятежной роте, поднявшей восстание, было расстреляно более половины состава…

Так проводится система власти в армии. Продовольственное положение армии относительно хорошее. Форма Красной армии – однообразные хаки с черным воротником, и красной нашивкой… Обязательная воинская повинность фактически введена лишь с 22 марта. Срок обучения – шестинедельный.

Численность состава Красной армии безусловно преувеличивается заграничной печатью. Вооружения хватает далеко не для всех, ибо оружейные заводы проявляют минимум деятельности, несмотря на введенную в них систему наград за повышение продуктивности (Арбюро)».

И в этих сообщениях то же непонимание белыми Красной армии и причин ее наступательного порыва и дисциплинированности. Лишь изредка появлялись у них намеки на некоторое понимание.

«Для гражданской войны нужна какая-то особая, железная сверхдисциплина. Это хорошо поняли большевики. Но они поняли ее своеобразно и решили, что одной дисциплины мало, что нужна внутренняя спайка, цемент, который не позволял бы разваливаться зданию от первого же ничтожного дождя, – они этим цементом, вкрапленным в мельчайшие воинские единицы, поставили комячейки. Благодаря последним, они держали в своих руках солдатскую массу. Но держали ее не только наружной спайкой, но и внутренней»[61]61
  Д-р Борис Соколов. «Падение Северной области». «Архив русской революции», т. IX.


[Закрыть].

Партийная организация Красной армии не могла не заинтересовать и не броситься в глаза белым наблюдателям, хотя бы потому, что внешние проявления, так сказать, результаты существования и жизнедеятельности таковой были для них всегда слишком чувствительны и болезненны. Но внутренняя сущность ее, основы этой «внутренней спайки» оставались для них глубоко чуждыми и до конца существования белого движения ими не понятыми.

До какой чудовищной степени извращенности в своих представлениях они доходили. – показывает следующая выдержка:

«Нами[62]62
  «Вестник врем. пр-ва Сев. обл.», № 167, от 1 августа, ст. «Демократическая Красная армия».


[Закрыть] получены некоторые сведения об организации полковых и ротных коллективов в Красной армии.

Принявшее огромные размеры дезертирство из Красной армии заставило Советскую власть предпринять исключительные меры борьбы с угрожающим ее существованию злом: стоявшие часто в оппозиции к власти ротные и полковые комитеты были упразднены, в частях установлены суровая военная дисциплина, действие дисциплинарного устава, единоличное командование, поднят престиж командного состава, образованы исключительные суды с неограниченной юрисдикцией, вплоть до применения смертной казни за воинские преступления и т. д.

Особые надежды Советской властью возлагаются на так называемые ротные или полковые „коллективы“, – не так давно созданные своеобразные органы для наблюдения за состоянием умов в воинских частях и для проведения и укрепления на местах „внутренней“ политики центральной власти.

Деятельность этих коллективов к настоящему времени определилась весьма ярко… сущность ее сводится к следующему: коллективы, вербуемые исключительно из коммунистов, состоят на особом положении в смысле служебных преимуществ и довольствия; составляют как бы касту, недоступную для непосвященных красноармейцев; вновь принимаемые члены коллектива подвергаются тщательной фильтрации.

Пользуясь почти неограниченной властью, коллективы развели сложную сеть шпионства в частях в целях уловления всякой оппозиции, подавляемой самыми суровыми и решительными мерами, до расстрелов включительно; в результате чисто животный страх перед коллективами и ненависть к ним, во вне выражаемые лишь переходом на нашу сторону при первой возможности или дезертирством на родину, так как других средств борьбы с новым злом и придумать невозможно, – красноармейцы, выслеживаемые членами коллективов, боятся друг друга, скрывая намерение дезертировать даже от ближайших друзей, ибо свободное появление (очевидно, выявление. К.С.) мысли и чувства задавлено в корне—„рты закрыты“».

«Перебежчики и пленные, рассказывая подробна и охотно о деятельности коллективов, вместе с тем не могут дать никаких показаний о внутреннем их устройстве и статуте, так как это дело держится в строжайшей тайне».

Весьма любопытно и пикантно это обвинение «коллективов» в «разведении сложной сети шпионства» за… дезертирами. Чудаки эти белые: ведь не было еще армии, в которой бы дезертир так или иначе, готовясь к бегству, «не скрывал своего намерения даже от ближайших друзей» и не испытывал вечного страха за дезертирство! Надо было бы выдумать что-нибудь более остроумное и удачное.

Описав далее на основании «захваченных в одном из боев» «совершенно секретных» документов коллектива Ижемско-Печорского советского стрелкового полка, «датированных маем и июнем текущего года», схему парторганизации в полку, архангельский отдел печати (А. О. П.) приходит в статье к следующим выводам.

«Из изложенного видно, насколько основательны упомянутые выше страх и ненависть мобилизованных красноармейцев к коллективам; последние, представляя в солдатской массе значительное меньшинство держат в своих руках свыше 1000 человек мобилизованных красноармейцев.

Таким образом, новая организация коллективов представляет для советской власти величайшую ее поддержку в армии и, по-видимому, единственную и действительную мощную поддержку (А. О. П.)»

Выше, в начале главы, мы назвали девятнадцатый год годом тягчайших испытаний и для Красной армии и для пролетарской революции, причем отметили, что начинался он, казалось благоприятно.

Действительно, боевое счастье сопутствовало в начале года красным знаменам не на одном только восточном фронте. Минуя северный фронт, как уже описанный, и переходя прямо к западному, можно сказать, что молодые революционные войска проявили себя в начале года в следующем.

Наступавшие на бывшем северном фронте (7 армия) красные части энергично продвигались к Валку и Ревелю, к которому в начале января они подошли на 30 верст. Один из болтливейших белых журналистов по этому поводу замечает[63]63
  Г. Кирдецов. «У ворот Петрограда» (1919–1920). стр. 19.


[Закрыть], что – «Красные дивизии, подошедшие 5 января 1919. г., (т. е. через месяц после ухода германцев) к Ревелю на расстояние тридцати верст, были отброшены с большими потерями отрядами ревельских… гимназистов, которые наспех были организованы местными общественными группами от социал-демократов до народников (к. – д) включительно».

Но эти строки – не что иное, как беспардонная болтовня, так как напор красных частей был настолько стремителен, что эстонцы, не рассчитывая с ними справиться единолично, обращались за помощью к финнам.

По крайней мере, ген. Родзянко, будущий командующий северо-западной армией, определенно свидетельствует[64]64
  А. П. Родзянко. Воспоминании о северо-западной армии, стр. 17.


[Закрыть], что в это, примерно, время, кроме сосредоточенных на Карельском перешейке 48 1/2 тысяч финнов, «на эстонском противобольшевистском фронте находились весьма успешно оперировавшие финские добровольческие отряды».

Несколько дальше Родзянко – в своих «Воспоминаниях» дает вполне ясную характеристику операций красных частей на эстонском фронте.

«В конце февраля месяца противник стал теснить эстонские части, занял линию железной дороги у станции Печоры. У Раппина обозначилось большое сосредоточение его сил, а вместе с тем по всей линии эстонского фронта большевики начали проявлять активные действия. Эстонские части на нашем правом фланге были очень неважные и при первом же натиске большевиков начали весьма поспешно отходить.

Большевики повели энергичное наступление довольно значительными силами от Нового Раппина и вдоль по линии железной дороги Псков – Валк и на Мариенбург, с очевидным намерением разрезать эстонскую дивизию на две части. Положение делалось серьезным, и прорыв эстонского фронта мог стать угрожающим для городов, Юрьева и Верро»[65]65
  А. П. Родзянко, стр. 24.


[Закрыть].

Таким, образом, положение недавно создавшихся частей Красной армии можно было считать в это время на участке эстонского фронта достаточно прочным.

Действовавшая южнее эстонских красных частей – в районе Валк, Гайнаш, Рига, Виндава, Шавли, Двинск, – латвийская Красная армия занимает в январе Поневеж, Митаву и Ригу, в феврале Шавли, а в середине февраля – Виндаву. Красные части, следовательно, выходят непосредственно к Балтийскому морю, захватив один из важнейших портовых городов.

Еще южнее, в районе Ковно, Гродно, Брест-Литовска, Смоленска действовали части западной армии, стремившиеся под давлением превосходных сил противника к активной обороне, к захвату сильного естественного рубежа – р. Немана с крепостями Ковно и Гродно и рек Шары, Ясельды и Припяти; к середине февраля продвижение частей западной армии достигло наибольшего развития, завершившись захватом переправ на Немане в районе Ковно – Олита.

И, наконец, на южном фронте красные части встретили новый —1919 – год на линии, совпадавшей с границами Донской области и остававшейся неизменной до перехода наших войск в общее наступление, начавшееся 4 января 1919 г. Результаты этого наступления определились уже 21 января, когда выяснилось, что воронежская группа донцов отступает, сломлено сопротивление на балашовском участке и нет успеха у белых в царицынском районе. А к половине февраля воронежской и царицынской групп противника – не существовало. На очередь ставилась ликвидация добровольцев на правом фланге южного фронта и захват Ростова и Новочеркасска.

Успехи наши на южном фронте оставались устойчивыми дольше, чем на других фронтах и продолжались до 16 мая. Мы овладели большей частью донецкого бассейна, вышли в тыл донецкой группе войск противника, прервали ее сообщения с Ростовом и подошли на 40 верст к этому городу.

С этой датой—16 мая – связано окончание успехов и начало периода длительных неудач революционного оружия, определившихся то раньше, то позже на всех, кроме северного, фронтах гражданской войны.

На восточном фронте адмирал Колчак сосредоточил значительные силы под Уфою и в начале марта перешел в энергичное наступление. В марте им была занята Уфа и к середине апреля красные войска откатываются на линию в среднем на 50 верст восточное Оренбурга, Самары, Симбирска и Казани. Волжская артерия вновь оказывалась под непосредственной угрозой сибирской контрреволюции. Красное командование напрягало все усилия, чтобы вырвать инициативу из рук белогвардейцев и произвести благоприятный для нас перелом. Пополнения шли из центра, снимались с других фронтов, где только была малейшая для того возможность.

На западном фронте поляки внимательно следили за перипетиями гражданской войны и чутко учитывали обстановку. В марте они начинают сосредоточение на пинском, слонимском и лидском направлениях; на сарненском и коростельском направлениях их деятельно поддерживают петлюровцы, левый фланг – в ковенском и олитском направлениях – обеспечивают бело-литовские части. 15 апреля поляки по всему указанному фронту переходят в наступление и заставляют ничтожные по численности части Красной армии очистить 16 апреля Лиду и Барановичи, а через три дня боев 19 числа – Вильну. С прибытием в июне м-це из Франции дивизий Галлера, поляки возобновляют свое продвижение и, последовательно оттесняя красные части, занимают 5 июля – Молодечно, 10 – Лунинец, 8 августа – Минск, 10 – Слуцк, 28 – район Бобруйска.

Уже упоминавшийся выше «Бюллетень осведомительного отдела штаба верховного главнокомандующего» (в Омске) в статье «Близкий конец» запечатлел августовское положение Красной армии следующими строками[66]66
  № 55 от 24 августа.


[Закрыть]: «Красная армия терпит поражения и от поляков и от эстонских войск и на севере у Архангельска, где соединенный отряд русско-английских войск разбил на Северной Двине 6 большевистских полков, взявши в плен 1000 человек и захвативши 12 орудий…

Красная армия расходует старого запаса патроны и, израсходовав их, должна будет сражаться камнями и палками, ибо новых патронов получить большевикам неоткуда.

Неизбежный, скорый конец большевиков не за горами»…

Острота положения усугублялась еще более чрезвычайно интенсивным наступлением войск ген. Деникина. Обстановка на южном фронте еще в мае круто изменилась не в нашу пользу. 19 мая добровольцы энергично атаковали правый фланг нашего расположения на южной окраине донецкого бассейна. В образовавшийся прорыв была брошена белая конница и уже через четыре дня линия фронта откатилась более чем на 100 верст к западу от прежней. 24 мая последовал второй прорыв у ст. Каменской, куда тоже была брошена конница. Нашим частям, занимавшим позиции по Н. Донцу, Дону и Манычу пришлось начать отступательный марш.