Текст книги "Влад (ЛП)"
Автор книги: К. Уэбстер
Соавторы: Кер Дьюки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
КЕР ДЬЮКИ, К. УЭБСТЕР
ВЛАД
Серия: Игры В #1
Группа: vk.com/yourbooks12
Переводчики: Виктория К.
Редактор: Виктория К.
Вычитка и оформление: Виктория К.
Обложка: Виктория К.
⚠Специально для группы Y O U R B O O K S.
Список персонажей «Игр В»
(в порядке власти и влияния)
ПЕРВЫЕ СЕМЬИ:
Семья Васильевых (организатор «Игр В» – наркотики/торговля людьми/торговля оружием)
Юрий – отец (52 года)
Вера – мать (45 лет), ушла вскоре после рождения близнецов.
Влад – старший брат (22 года)
Вика – сестра-близнец (18 лет)
Виктор – брат-близнец (18 лет)
Семья Ветровых (торговля людьми/легальная недвижимость и застройщики)
Егор – отец (59 лет)
Анна – мать (45 лет), скончалась.
Вениамин «Вэн» – старший брат (28 лет)
Нико – второй брат (18 лет), умер.
Руслан – третий брат (17 лет)
Семья Волковых (владельцы «Volkov Spirits» и других различных предприятий)
Леонид – отец (55 лет)
Ольга– мать (46 лет)
Диана – старшая сестра (24 года)
Ирина «Тень» – младшая сестра (18 лет)
Василий – сын горничной (18 лет)
Антон – телохранитель Дианы (51 год)
Семья Воскобойниковых (нефть и газ)
Иосиф – отец (61 год)
Вероника– мать (55 лет)
Иван – старший брат (30 лет)
Артур – младший брат (28 лет)
Алена – младшая сестра (19 лет)
ВТОРЫЕ СЕМЬИ:
Семья Орловых (крупные наркоторговцы)
Аркадий – старший сын (28 лет)
Семья Козловых (мелкие торговцы оружием)
Степан – единственный сын (19 лет), новый ученик Влада в «Играх В».
Семья Егоровых
Другие персонажи:
Олег – торговец оружием Влада
Дарья – девушка в подвале
Рада – служанка Васильевых
Данил – покупатель женщин Влада
Пролог
Игры В
Родители воспитывают своего ребенка и формируют его личность по мере взросления, чтобы он мог войти в мир как человек, обладающий потенциалом стать великим. Они делают это, давая хорошие советы, поощряя и направляя.
И самое главное: любовь.
По крайней мере, так мне говорили.
Когда ты Васильев, ты не входишь в мир с потенциалом стать великим, ты и есть великий. Ты лучше, чем великий. Ты, блядь, лучший.
Потому что этого требует отец.
Гениальный. Хитрый. Дикий, но благородный.
Под руководством отца вы научитесь не только играть в игры, но и выигрывать без поражения. Женщины, власть, деньги – все у вас под рукой, если вы будете следовать его строгим инструкциям.
Среди Василевых нет слабаков.
Васильевы никому не поклоняются.
Васильевы – короли.
Отцовские правила, отцовские игры, отцовский мир.
И поскольку мы разделяем его кровь, все тоже принадлежит нам.
– Удачи, сопляк, – бормочу я своему брату, нежно сжимая его шею сзади.
Виктор переводит на меня взгляд. Его янтарные глаза мерцают в предвкушении. В восемнадцать лет он будет участвовать в «Играх В». Сильный. Умный. Мастерский игрок. Мой брат выиграет игры и еще больше укрепит власть нашей семьи в Казани.
Васильевы не проигрывают.
– Удача для слабаков. – Озорная ухмылка преображает его молодое лицо. – Удача для ленивых людей, которые не хотят работать ради достижения своей цели. – Несмотря на игривость в его голосе, я не могу не заметить, насколько Виктор похож на отца.
Высокомерие – это черта Васильевых, с которым хорошо справляется только наш старик, испытавший многое на своем веку.
Но высокомерие глупо для парня, едва превратившегося в мужчину.
Может, он и мой младший брат, но именно у меня сформирован родительский инстинкт, а не у нашего отца. Мне хочется схватить Вика за плечи и хорошенько встряхнуть. Ему нужна доза реальности. Гадюки в нашем мире подстерегают, жаждут украсть золотые яйца, над созданием которых мы так усердно трудились.
– Будь осторожен, – говорю я, качая головой. – Выдохни и не игнорируй то, что находится прямо перед тобой, думая, что ты можешь справиться со всем, кто подкрадывается к тебе исподтишка. Ты должен быть начеку и смотреть в оба – как на арену, так и за ее пределами. – Я протягиваю кинжал, подаренный мне моим отцом. – Вот. Тебе это понадобится.
Он берет кинжал из моей ладони и осматривает герб, выгравированный на лезвии. Наш фамильный герб. Императорский двуглавый орел. Когда Виктор завершит «Игры В», трофей пополнится еще одной головой.
Власть.
Непоколебимость.
Жестокость.
Трое мужчин, которые укрепят будущее нашей семьи, управляя неконтролируемым миром, используя похоть и разврат людей против них самих. Выдуманное королевство, где в буквальном смысле нет ни королей, ни подданных. Мир, созданный моим отцом, чтобы им управляли его сыновья.
Васильевы способны пробудить самые потаенные и мрачные желания людей. Мы удовлетворяем их потребности, предоставляя дьявольскую игровую площадку, названную «Игры В». Все, что мы делаем, – это поощряем их тьму. Мы преподносим это им как сосуд, полный героина, ожидающий инъекции. И все, что им нужно сделать, это нажать на спусковой крючок.
Виктор кивает мне, его глаза пылают непоколебимой решимостью. Высокомерие отходит на второй план, когда адреналин полностью поглощает его. Теперь вместо мальчишеского выражения я вижу серьезный взгляд, напоминающий взгляд нашего отца.
Он победит.
Я обучал его так же, как мой отец обучал меня.
Ярость. Смерть. Грубость. Хитрость.
Только победа.
Мы думаем на много-много-много шагов вперед.
Это путь Васильева.
– Добро пожаловать на «Игры В»! – грохочет диктор по внутренней связи.
Арена, полная зрителей, ревет по другую сторону дверей, когда адреналин вливается в мои вены.
А через двадцать четыре часа та же арена будет залита кровью, разить сексом и будет завалена трупами.
Останься в живых, брат.
Когда двери открываются, звуки толпы становятся оглушительными. Стиснув зубы, я смотрю, как мой брат медленно выходит на арену. За ним закрываются двери, и весь кислород выходит из моих легких.
– Ему нравится побеждать, Влад, – мурлычет Вика, моя сестра и близнец Виктора, становясь рядом со мной. Сладкий шлейф ее духов душит любого, к кому она приближается, в том числе и меня. Я уверен, что это игра власти. Она женщина, а женщины Васильевы играют совсем иную роль, чем мужчины. Они пешки в нашей игре – их выдают замуж для укрепления связи между семьями, которые нам необходимы. Я пытаюсь задержать дыхание, но мои глаза слезятся от ее тошнотворного цветочного запаха. От нее разит отчаянием и слабостью. В последнее время Вика теряет свою привлекательную невинность, используя этот хитрый ход. Я видел, как она флиртует и соблазняет окружающих нас мужчин, чтобы они заметили, как она расцветает.
Проблема Вики в том, что у нее никогда не было матери или какой-либо другой женщины, которая показала бы ей, как правильно себя вести в обществе, и, похоже, она подражает шлюхам нашего отца, которые приходили и уходили на протяжении многих лет. Она думает, что освоила эту игру, но ошибается. Милый и невинный образ послужил бы ей гораздо лучше, чем этот – отчаянный.
– Васильевы всегда так делают, – говорю я ей спокойно, без интонации в голосе, несмотря на мое желание утешить ее в этот момент. Привязанность к женщинам может быть использовано как оружие, особенно такой хитрой, как наша дорогая сестра.
– Ты говоришь совсем как отец. – Она прищуривает глаза.
Я выпячиваю грудь, продемонстрировав небольшую демонстрацию доминирования.
– Я приму это как комплимент.
Она ощетинивается, и я сдерживаю ухмылку. Чего моя сестра не понимает, так это того, что она носит нашу фамилию, но Вика – еще одна гадюка, жаждущая золотого яйца. Двуличная и заботящаяся только о себе. Я люблю ее, но я не глуп. Она тайком общалась с моим некогда лучшим другом Нико Ветровым, думая, что у нее есть власть определять свою собственную судьбу. Она родилась Васильевой, так что жажда превосходства у нее в крови. Однако так будет не всегда. Сестра выйдет замуж, и ее фамилия изменится. Вика не подозревает, что ее поймали на том, что она борется за внимание старшего брата своего бойфренда Нико – Вениамина. Она желает заполучить именно его. Более влиятельного. Несмотря на то, что из-за нее я почти разрушил нашу с Нико дружбу. Меня раздражает, что моя сестра устроила такой беспорядок, чтобы добиться своего.
– Где Нико? – спрашивает она, словно читая мои мысли, смотря на меня своими светло-коричневыми глазами. Ее взгляд светится удовлетворением. И Вика отчаянно пытается найти какие-либо признаки моей слабости – способ подобраться ко мне.
У нее ничего не выйдет.
Отец хорошо меня научил.
– Возможно, тебе следует позвонить ему, – говорю я, улыбаясь ей. – Он твой парень, не мой.
Ее ноздри раздуваются, и она скрещивает руки на груди. Сестра хочет, чтобы я раскололся. Огрызнулся на нее и обвинил в том, что, как мы оба знаем, она натворила. Вика хочет чувствовать, что все под ее контролем, но это мои игры.
Я мог бы сказать, что, ей, возможно, следует проверить комнату Виктора, так как именно там находится Нико – просто чтобы разозлить ее. Но это было бы совсем по-детски. То, как играю я, намного, намного мрачнее.
Привязанность Нико к моему брату не является тайной, даже если он пытается это скрыть. Вот почему их с Викой совокупление стало шоком. Ее планы использовать Нико, чтобы добраться до Вэна, настолько самонадеянны и очевидны, что это видят все – особенно я.
Однако она наивна, и в ее арсенале продуман только один большой шаг.
И хотя сестра может думать, что выиграла в краткосрочной перспективе, у меня уже продуман каждый ход до дня ее смерти. Это часть моего долга. Наш отец настаивает на этом. Она – шахматная фигура, которую можно по необходимости использовать, поэтому пока мы позволяем ей играть в свои игры. Она выйдет замуж за Нико. Вика сделала свой ход, и теперь ей придется жить с последствиями.
Однако ей не победить в финальной игре.
Ее будущее уже предопределено, и я держу руку на пульсе.
Глава 1
Неделю спустя…
Эта одежда вызывает скуку и раздражение. Пустую трату времени. Мои пальцы так и чешутся записать в свой дневник все разочарования, кипящие внутри меня. Я находилась в ожидании, когда кто-нибудь встряхнет меня, как банку газированной воды, и понаблюдает за взрывом хаоса. Но вместо этого чернила отобразят мои мысли, написанные быстрым подчерком, как только я вернусь домой и брошу это платье обратно в шкаф моей сестры, где ему и место. Почему я должна присутствовать на этих мероприятиях, мне до сих пор не понятно. Обычно я есть, но меня нет – я становлюсь невзрачной тенью моей потрясающей сестры Дианы.
Откровенно говоря, я счастлива быть тенью, если больше никем не могу стать.
Мой мозг немеет, и я вот-вот окажусь в небытие, если этот парень продолжит говорить о том, какой Виктор идеальный – был – и как печальна и несправедлива его ранняя смерть… была.
Виктор был таким же целеустремленным и жестоким, как и остальные члены семьи Васильевых. Его смерть стала неожиданностью, но находиться здесь и говорить, что он умер, совершив что-то героическое, – это слишком.
Он мне нравился. Я, конечно же, никогда не была объектом его внимания, но вокруг него существовала завораживающая аура. Он обладал гипнотическим очарованием. И было глупо с его стороны думать, что он, восемнадцатилетний парень, должен доказать свою состоятельность, вступив в такую порочную, унизительную, садистскую игру. Но еще глупее оказалось то, что его отец вообще допустил подобное. Поощрял Виктора к действию.
Игры – это прочный фундамент империи нашей семьи. Именно они удерживают нас на вершине пищевой цепочки. Дайте богатым возможность подпитывать свои желания и пороки, и благодаря им ваши кошельки останутся толстыми, а ваше влияние – масштабным.
Мой отец является спонсором, и, без моего ведома, до смерти Виктора, он также надеялся приобрести партнерство через брак. Не его, конечно. Именно для этого воспитывают дочерей.
Ублюдок.
Достав фляжку из внутреннего кармана пиджака и осторожно открыв крышку, я подношу бутылку к губам и делаю большой глоток. Жжение прокладывает теплую дорожку по моему горлу и оседает в желудке. Пожилая дама, сидящая рядом со мной с левой стороны, смотрит на меня, брезгливо поджимая губы в трубочку.
Пошла ты, леди.
Уже вторые похороны на этой неделе, на которых мне приходится присутствовать. Виктор был верен делу семьи. Васильевы – это долбаные игры во всеуслышание. Мой отец дал понять, как сильно он верит в Виктора, поставив большую сумму на его участие в соревнованиях.
Теперь эти деньги пропали. Кто-то нанес удар по Виктору, это многим известно, но кто является заказчиком, возможно, мы никогда не узнаем. Да поможет им Бог, если виновник найдется. Правило гласит, что смерть, совершенная на арене, не может быть отомщена, но наш отец, хитрый Леонид Волков, не играет ни по чьим правилам, кроме своих собственных, и Васильевы, черт возьми, тоже.
Он вне себя от ярости.
И когда дорогой старый папа сердится, он обязательно поквитается. Держу пари, что через несколько месяцев у него будет план, как свести счеты. Я съеживаюсь при одной мысли о том, что это может быть.
Ликер скапливается в моем желудке, побуждая меня съесть что-нибудь, чтобы не захмелеть.
Выпивка не в моем характере, но мятежная молодая женщина внутри меня кричит, чтобы ей позволили взять вверх на некоторое время.
Она мне нравится.
И как только ей даешь свободу, то затолкать обратно внутрь становится очень трудно.
Тихий шелест ветра, колышущий церковные двери, напоминает мне, почему я никогда не ношу платья. Если бы не алкоголь, согревающий мою кровь, я бы попросту обледенела. Церковь заполнена, но в атмосфере царит странная пустота, отчего по мне пробегает дрожь.
Я пристальным взглядом смотрю на него. Влада Васильева. Сильного. Грозного. Красивого. Его темные волосы уложены гелем в модную прическу, отчего мне хочется запустить пальцы в его волосы и взъерошить их. Мысль о том, что у него хоть раз в жизни будут растрепанные локоны, вызывает у меня крайне неуместный смешок.
Может быть, мне стоит успокоиться, потягивая из фляжки.
Я позволяю своему взгляду остановиться на его челюсти. Весь юмор рассеивается, когда я замечаю, как время от времени напрягаются мышцы его шеи. Интересно, какой он на вкус. Он сидит в ряду, расположенном впереди, на сидении справа от меня. Если я наклонюсь вперед, то, вероятно, почувствую запах шампуня, которым он пользуется. Держу пари, это что-то поистине мужское.
Я выпрямляю спину и сжимаю бедра. Дама рядом со мной шевелится, и я замечаю, что она наблюдает за мной, пока я разглядываю Влада. Игнорируя ее едва сдерживаемый презренный взгляд, продолжаю свою деятельность. Не часто мне удается быть так близко к нему и беззастенчиво рассматривать.
Костюм, который он носит, облегает его широкие плечи, как вторая кожа, ни единой складки или ворсинки не видно. Его безупречный вид подобен броне – он отпугивает людей, даже едва приблизившихся к нему. Я, конечно, никогда этого не делала.
Доминирование, деньги и господство исходят от него фибрами, подобно силовому полю, которое он создает одним усилием воли.
Я наблюдала за ним со стороны с тех пор, как научилась ходить. Изучала, анализировала и тосковала, несмотря на то, что мой мозг всячески хотел выбросить его из головы. Но это было невозможно. Влад – моя любимая зависимость.
Я вдыхаю его запах в легкие, как воздух, и дышу.
Влад выглядит скорее сердитым, чем грустным, судя по тому, как он стискивает зубы и насколько напряжена его поза. Судя по всему, эти придурки в бешенстве от того, что Виктор не выжил, а не оплакивают потерю любимого человека.
В день смерти Виктора моя сестра открыла мне один секрет – секрет, который перевернул всю мою жизнь с ног на голову. Она была обещана Виктору. Отец уже вел переговоры об их договорном браке, и Диана должна была стать его женой – вдовой, если бы «Игры» состоялись полгода спустя. Еще одна причина, по которой мой отец был в ярости. Это эквивалентно с тем, если бы он обвинил Юрия Васильева в смерти своего младшего сына для предотвращения их союза.
Всю мою жизнь моя мать обещала, что наша жизнь не будет похожа на ее. Что наши браки будут нашим выбором, а не тем, что принесет пользу семье.
Я почти поверила ей.
Однако когда она не смогла произвести моему отцу на свет сына, он начал обучать нас с сестрой семейному бизнесу. Убедился, что мы свободно владеем пятью языками, и оплатил частные школы и репетиторов, чтобы расширить наши знания. Он зашел так далеко, что заставлял нас путешествовать по миру, чтобы получить образование в культурах тех стран, которые, по его мнению, были важны. Он подчеркнул, что только потому, что мы женщины, это не уменьшает нашей ценности или власти, когда дело доходит до бизнеса, даже если мы этого не хотим.
В наши обязанности не входило бы делать мужа счастливым, пока он управлял империей, потому что у нас была бы собственная империя и любовь. Долг не будет управлять нашей судьбой.
Ложь. Ложь. Ложь.
Мое сердце разбилось в тот день, когда моя сестра сообщила мне о плане отца выдать ее замуж за Виктора. Ему было всего восемнадцать, как и мне. Диане двадцать четыре, и, к моему удивлению и разочарованию, она намеревалась пойти на это. Слова «это будет хорошо для нашей семьи» сорвались с ее губ как цианид, отравляя все мое уважение и восхищение к ней, которые я испытывала всю свою сознательную жизнь. Она говорила точь-в-точь как отец.
И если он планирует выдать ее замуж, то это означает, что я буду рядом с ней, и бизнес, который мы учились вести вместе с тех пор, как смогли говорить, будет объединен с семьей Васильевых. Это хорошая бизнес-стратегия, но она укрепляет больше Васильевых, чем нас. От нас с сестрой будут ожидать, что мы будем лежать и производить на свет наследников для наших мужей, как в восемнадцатом веке.
Интересно, грустит ли Диана, что ее жених ушел, или она втайне счастлива…
Размышляя над этим, я делаю еще один вдох, отчаянно желая большего, и рукой провожу по черному платью, собранному слоями на моих бедрах. Материал чешется, и по моим ногам пробегает сквозняк.
От резкого толчка в мое бедро я чуть не расплескиваю ликер во фляжке.
Я шиплю и морщу нос, глядя на свою сестру, сидящую справа от меня. Ее губы приподнимаются в коварной усмешке, затем ее выражение лица быстро приобретает отчужденную маску. Только моя сестра может выглядеть утонченно с красной помадой на похоронах.
Она рукой скользит по моей, забирает фляжку и закрывает крышкой.
Зануда.
Я пытаюсь выхватить алкоголь обратно своими уже замерзшими руками, но из-за своей неловкости фляжка вываливается из моих рук и с грохотом падает на церковный пол, закатываясь под скамью передо мной. Я внутренне съеживаюсь и начинаю крутить серьгу, чтобы успокоить нервы.
Глаза моей сестры расширяются от ужаса, когда Влад поворачивается к нам. Это почти как в замедленной съемке для моего скачущего сердца.
Бум. Бум. Бум.
У меня перехватывает дыхание, когда его темно-янтарный взгляд устремляется в мою сторону. Пристальный. Раздраженный. Свирепый.
Бум. Бум. Бум.
Черт, у меня внезапно закружилась голова, будто я выпила ликер тысячелетней выдержки, а не восьмидесятилетней.
Без моего ведома мои веки трепещут, а желудок сжимается в узел. Это первый раз за всю мою жизнь, когда он смотрит прямо на меня, как будто видит во мне нечто большее, чем какого-то ребенка. За восемнадцать лет никто ни разу не повлиял на меня одним взглядом.
Мои внутренности сжимаются, а легкие сражаются за воздух. Я парализована. Если бы взглядом можно было испепелять, я бы сейчас превратилась в дым.
Его раздражительность злит и возбуждает меня одновременно. Я чувствую шевеление своих губ, несмотря на то, что сестра пытается в предупреждении сжать мою руку.
Я хочу заставить его удержать свой гнев, свой взгляд, и все свое внимание на мне. Купаться в нем – позволить ему впитаться в мою кожу, чтобы я могла вспомнить, каково это на ощупь.
«Почему гроб закрыт?» – хочу спросить я. Любопытная кошка внутри меня задавалась этим вопросом с момента объявления о смерти Виктора. Вместо этого я успокаиваю свою сестру и отца, которые непременно рассердились бы, если бы узнали, что я пила и помешала похоронам одной из Первых семей.
– Извини, – говорю я, заикаясь и пожимая плечами, но он уже отвернулся от меня, и мои слова уходят в пустоту. Я обхватываю себя за талию и снова отступаю на задний план, обратно в Ирину – в тень, которой я всегда была.
Я не бунтарка – не такая женщина, которая могла бы быть с таким мужчиной, как он.
Я просто девушка, дочь Волкова, которая будет делать все, что ей скажут, и жить, словно птица, с поврежденным крылом, так сильно желающей улететь и проложить свой собственный путь, но так и оставшейся в клетке.
Я тихоня.
Моя сестра идет вперед, а я скромно плетусь позади, изучая обстановку. Чей-то плач привлекает внимание большинства гостей, и я, следуя их любопытству, наблюдаю, как Вика, сестра-близнец Виктора, рыдает и цепляется за Вениамина Ветрова. Он поддерживает ее одной рукой, даже не глядя на ее согнутое, безвольное тело, прижавшееся к нему, как тающее мороженое. На ней розовое платье, которое не подходит даже для клуба, не говоря уже о церковных похоронах.
Влад притягивает мой взгляд. Снова. Я хочу увидеть его эмоции, как он сочувствует своей сестре. Вместо этого он опускает голову, снова напрягая свою челюсть.
Я достаю из кармана блокнот и позволяю карандашу порхать по бумаге. Мой разум проясняется, и пространство уменьшается, пока не остается ничего, кроме темноты – ничего, кроме стоящего передо мной Влада.
Спокойствие охватывает меня, когда я изучаю его черты, темную загорелую кожу, впечатляющее тело. Сильная линия подбородка. Аккуратный, прямой нос. Пушистые веера черных ресниц рассыпались по темным, проницательным глазам. Когда он пригвоздил меня ими несколько мгновений назад, это было похоже на солнечную корону во время затмения. Вы знаете, что вам следует отвернуться, чтобы избежать опасности, но это такое редкое зрелище, что вы не можете не смотреть прямо на него.
Я ослеплена им.
Движение вокруг меня снова возобновляется, расширяя пространство и возвращая меня в настоящее. Все уходят. Я стою, кладу блокнот обратно в карман и слежу за фалдами пальто моей сестры.
От внезапного захвата моей руки я останавливаюсь. Разворачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу со стальной стеной по имени Влад. Он возвышается надо мной, но я избегаю взгляда с ним, потому что боюсь оказаться раскрытой своими чувствами. Ожидаемо для меня, его парфюм дорогой и сугубо мужской. Что-то горьковато-пряное, как аромат розового дерева, и согревающее до глубины души. Отпустив мою руку, Влад отодвигает лацканы моего пиджака и кладет фляжку во внутренний карман, задевая мой сосок тыльной стороной ладони. Не намеренно, но я чувствую несущийся импульс по всему телу. Он заставляет уплотняться воздух вокруг меня, и мои легкие сжимаются от нехватки кислорода.
Давай, дыши.
Его баритон поражает меня, как оружие, когда он говорит:
– Мы должны пообедать завтра.
Бум. Бум. Бум.
Я приоткрываю рот, а мое сердце колотится, словно в клетке. Я не знаю, что сказать, но этого и не нужно, потому что я слышу ответ сестры, произнесенный лирическим тоном:
– Конечно, Влад, я все устрою и отправлю тебе подробности по электронной почте.
Подняв взгляд, я наблюдаю за тем, как Влад обходит меня стороной, смотря и разговаривая с моей прекрасной сестрой.
Конечно же.
Конечно, он разговаривает с Дианой. Не со мной.
Я качаю головой. Смех клокочет в моей груди, но я подавляю его и стараюсь медленно и размеренно дышать полной грудью. Моя детская влюбленность во Влада всегда была тайной, таковой она и останется.
