Текст книги "Его Муза. Часть 1 (ЛП)"

Автор книги: К. С. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Я должна принять правильное решение относительно продолжения сегодняшнего вечера.

Что же мне делать, если он все-таки найдет бар и присоединится к нам? Если будет сидеть рядом со мной, и его зеленые глаза будут бросать мне вызов, а он снова будет отпускать шутки о моей девственности. Я не девственница, но ему удалось заставить меня снова почувствовать себя невинной.

Боже! Куда меня снова несет?!

Я делаю глубокий вдох, пытаясь обуздать свои дикие фантазии и возвращаюсь в реальность, которая заключается в том, что я иду в бар пить пиво с моими друзьями, а затем пойти домой. Я начинаю зевать, вспомнив, что в 6:30 должна встретиться с Дженни в студии.

Мои мысли снова перескакивают с одного на другое. Наверное, я просто избегаю мыслей об обещании Логана присоединиться к нам (конечно же, он даже не попытается найти бар, потому что окружен поклонницами, которые, без сомнения, готовы на все ради него).

Я думала, что почувствую облегчение, признав, что не увижу его снова. Но почему-то я завидую неизвестным, более смелым девушкам и почему-то мне кажется, что я упустила что-то важное.

Глава 4

Очнувшись от своих мыслей, я поняла, что топчусь в трех шагах от бара, на крыльце которого стоят улыбающиеся Руби и Джонатан. Это заставило меня улыбнуться. Оказавшись внутри, Руби выбирает столик, сидя за которым, мы можем видеть входную дверь.

– Если он придет, то сразу заметит нас. Ты будешь сидеть здесь, Ава. Ты – наш маяк.

Я смеюсь:

– Сомневаюсь, что твои надежды сбудутся. Возможно, мне уже нашли замену.

Руби хмурится.

– Мне кажется, он легко увлекается, – продолжаю я, – а он был окружен девушками, способными увлечь его.

– Его увлекла ты! – отвечает мне Руби тоном, не терпящим возражений.

– За каких-то пять минут? Не смеши меня. И, если честно, я не давала ему никаких оснований для того, чтобы он пришел. На самом деле я была с ним груба, – и про себя добавляю (даже слишком).

Руби качает головой:

– Я иногда тебя просто не понимаю, Ава. Ты с головой ушла в свою живопись и пропускаешь половину прикольных и интересных моментов, которые нас окружают, в том числе и замечательных людей.

Джонатан кивает в знак согласия и поднимает руку, чтобы привлечь внимание официантки.

– Что ты собираешься делать после выпуска? – продолжает Руби. – Закроешься в какой-нибудь каморке и будешь надеяться, что тебя заметят? Мне кажется, ты это делаешь, чтобы позлить родителей.

– Я не гашу свои страсти Руби. Я серьезно отношусь к живописи, ты это знаешь. И это никоем образом не связанно с моими родителями.

Она поднимает руку в примирительном жесте.

– Я не хотела ударить тебя ниже пояса, – вздыхает она. – Просто расстроюсь, если он не появится. Я надеялась, что если произведу приятное впечатление, то он согласится посмотреть мои работы.

– И, возможно, не только работы, – ухмыляется Джонатан.

Руби бьет Джонатана по плечу, а затем поворачивается ко мне:

– Ава, забудь, что я говорила о твоих родителях. Я знаю, что ты талантлива.

Она оглядывается на одну из моих картин, которая висит в баре. Менеджер «Микеланджело» попросил студентов-художников придумать свои варианты «Моны Лизы». Я вошла в десятку тех, чьей картиной он решил украсить стены бара.

Джонатан заказывает три бокала пива у Лауры, молоденькой официантки с пышными формами.

Я очень хочу нарисовать ее, но она слишком застенчива. Она даже не смотрит на меня после того, как я предложила ей быть моей натурщицей. Лаура подумала, что я насмехаюсь над ней, потому что она полненькая. Но она великолепна, даже если не соответствует нынешним стандартам красоты. Я тоже не совершенство и не стремлюсь быть идеальной, хотя довольно привлекательна с точки зрения современных стандартов: большая грудь, длинные ноги, каштановые волосы. Но я никогда не потеряю те лишние 7 килограмов, которые набрала в первый год после того, как переехала от родителей в общежитие. Эти килограмы защищают меня от ожиданий моих совершенных родителей.

Руби по прежнему размышляет по поводу Логана:

– Я хочу, чтобы Логан стал нашим преподавателем, вместо той гречанки. Я имею в виду, что Логан более земной и реальный. Я многому могла бы у него научиться.

Джонатан кивает.

– Ты имеешь в виду, то, как он пишет романы, или то, о чем он пишет?

– Конечно то, как он пишет, – восклицает Руби. – Хотя было бы трудно сопротивляться небольшому дополнительному обучению. Если, конечно, Ава даст мне зеленый свет.

Джонатан неловко перебивает:

– Ты же знаешь, что не смогла бы сделать этого, Руби. Он официально был бы преподавателем. И тебя могли бы отчислить.

– Прекрати истерить, я шучу.

Когда приносят пиво, Джонатан выпрямляется.

– Спасибо, Лаура, – произносит он, ослепительно улыбаясь.

Девушка отвечает ему робкой улыбкой.

Когда Лаура отходит от нашего стола, Руби удивленно смотрит на Джонатана:

– Что это было? Вас что-то связывает?

Джонатан выглядит удивленным:

– Что? Нет. Я просто стараюсь быть дружелюбным с ней, и пытаюсь доказать ей, что не все парни мудаки. Неужели ты ревнуешь?

Руби закатывает глаза:

– Забудь.

Джонатан бросает мне взгляд победителя и одним глотком выпивает половину бокала, а затем попытался скрыть неизбежную отрыжку.

– Я думаю, что ты молодец, – замечаю я, – это может повысить самооценку Лауры. Только не переигрывай, чтобы у нее не создалось ложное впечатление о твоей вежливости, иначе тоже перейдешь в разряд мудаков.

– Я не пытаюсь стать для Лауры больше, чем другом, – пожимает плечами Джонатан.

– Если у тебя это получится, считай, тебе повезло.

Я поднимаю свой бокал в шутливом тосте, и делаю глоток прохладного янтарного напитка.

Дверь в бар открывается и Руби, оживляясь, смотрит на вошедших. Это небольшая группа студентов, смутно знакомых. Я замечаю в руках одного из них книгу, которую мне навязала Руби, значит, они тоже были на «литературных посиделках».

– Держу пари, что он появится с минуты на минуту, – говорит Руби после того, как входная дверь снова закрывается.

– Почему ты уверена, что он найдет этот бар? Я начала без труда его находить только на втором курсе.

– Потому что ты была вся в творчестве, пока не встретила меня, и я стала иногда выводить тебя в свет. Ты же знаешь, как тяжело тебя куда-нибудь вытянуть.

– Ты заставляешь меня думать, что я отшельник, а я просто сосредоточена на том, что мне интересно.

– Сосредоточена? Да ты практически одержима!

– Нет, я прочитала, что для того, чтобы достичь в чем-то успеха, нужно потратить десять тысяч часов. И сейчас я набираю эти часы.

– Это же практически целая жизнь. Просто помни, что другие сферы твоей жизни так же требуют времени.

Мы заказываем еще пива и, мечтая, говорим о том, как после колледжа уедем в Нью-Йорк. Руби станет писателем, я – художником, а Джонатан, после еще одного года обучения, – архитектором.

Выпив половину второго бокала, я все больше думаю о том, что Логан не придет. У него есть более важные дела, чем болтать с мечтательными студентами. Кроме того, он, наверное, устал от всей этой суеты – декламирование, ответы на вопросы, автографы. Я едва ли могу представить, как устает человек от своей литературной славы. Если бы это была я, то умерла бы от таких нагрузок. Это напоминает мне о том, что завтра нужно рано вставать.

– Что ж, думаю, мне пора.

– Уже? – Руби в отчаянии смотрит на входную дверь.

– Прошло почти 45 минут. Он не придет.

Джонатан прав, говоря о неспособности Руби принять реальность. А я никогда не признаюсь, что так же немного разочарована.

– Давайте еще по пиву, – предлагает Джонатан и делает жест Лауре.

– Не нужно, – возражает Руби. – Ава права, он не придет. Если хочешь – оставайся.

– Побережем печень, – бормочет Джонтан.

Лаура незаметно подходит к нашему столику.

– Рассчитай нас, – просит Джонатан.

– Конечно. – Она опускает руку в карман передника.

Я пытаюсь поймать ее взгляд, но она избегает смотреть в мою сторону.

Когда Руби достает кошелек, чтобы расплатиться, мы слышим глубокий, обволакивающий голос:

– Кажется, я пропустил все веселье?

Глава 5

Логан О'Шэйн появляется из-за Лауры и бросает свое пальто на подлокотник кресла. Он смотрит на наш столик, пытаясь определить с какой стороны ему присоединиться к нам.

Джонатан не двигается, чтобы освободить место рядом с собой, и Руби самодовольно улыбаясь, произносит:

– Мы возьмем еще три бокала пива, Лаура. Господин О'Шэйн, что Вы пьете?

– Гленливет.

Лаура кивает и отходит. Взгляд Логана уже блуждал от Джонатана к Руби и, наконец, остановился на мне. Я подсела ближе к Руби, освобождая для него место. Он садится рядом со мной.

Я чувствую себя странно. Мне кажется, я похожа на желе, оказавшись между взволнованной энергией Руби и сексуальной уверенностью Логана.

За моей спиной Руби что-то лепечет о великолепном чтении, о том, что она все еще не может поверить в то, что он присоединился к нам, Логан говорит ей ответные любезности, а я с нетерпением жду, когда он обратит на меня внимание.

– Ты в порядке? – шепчет Джонатан. Я мигаю, неспособная скрыть свою идиотскую улыбку до тех пор, пока Лаура не вернулась с напитками, и я смогла спрятать губы в своем бокале. Логан и Руби закончили обмен любезностями, когда я одним глотком осушила почти половину бокала и пыталась скрыть неизбежную в таких случаях отрыжку.

Логан берет свой стакан и подносит его к губам. Хорошие. Хорошие губы. Да. Я отвожу взгляд, делая очередной глоток, и слышу удовлетворенный вздох Логана. Он расслабляно откидывается на спинку диванчика, и я чувствую, как его бедро соприкасается с моим. Я хочу отодвинуться к Руби, но мою ногу словно магнитом притягивается к Логану. Почувствовав, что я не двигаюсь, он придвигается еще ближе, тем самым нагревая все под столом, по крайней мере там, где я сижу.

– Итак, кто сомневался, что я появлюсь? – спрашивает Логан, глядя на нас.

Джонатан, пробежав взглядом по мне и Логану, остановил его на Руби и ответил:

– Руби до последнего верила, что Вы придете.

– Позвольте мне предположить, – ухмыляясь, Логан поворачивается ко мне, – это были вы?

Я пожимаю плечами, охлаждая его игривость:

– О, я действительно не была уверена.

Он поднимает бровь. Руби вступает и пытается принести извинения за меня, но Логан просто усмехается мне и говорит:

– Это нормально. Честно говоря, ваше безразличие освежает.

Его нога прижимается еще крепче к моей, но сейчас я почти равнодушна к этому. По-моему я выпила слишком много пива.

Логан поворачивается, чтобы включить Джонатана и Руби в наш разговор:

– Обычно я вызываю сильные эмоции. Любовь. Ненависть. И это становится немного утомительным.

А вот я считаю утомительным его дерзкую самоуверенность.

– Вы не очень-то и стараетесь скрыть свое пренебрежение, – говорю я.

Он поворачивается ко мне снова, слегка прищурив свои зеленые глаза.

– Что заставляет вас так думать?

– У вас есть те, кто ест из ваших рук, но вас даже не волнует, что вы кормите их.

Почувствовав удар по голени, я бегло взглянула на Руби, которая умоляюще смотрела на меня, моля не быть сукой с ее кумиром. Но почему-то мне кажется, что ему нравится моя стервозность.

– Она хотела сказать, что вы великолепно выступили на встрече с читателями, – произносит Руби.

Логан очаровательно улыбается ей.

– Вы действительно драгоценность для друзей, Руби. Не каждый стал бы выгораживать друга в такой ситуации, но ваша подруга уже сказала мне, что вы практически вынудили ее прийти на встречу. – Прежде, чем сделать очередной глоток виски, он смотрит на меня и добавляет: – Это заставляет меня задуматься, что еще человек может вынудить вас сделать?

Он подмигнул мне? Я выпучиваю глаза на Руби, но она так же изумлена. Когда Джонатан спрашивает о последней книге Логана, тот наклоняется вперед и облокачивается на стол, отвечая на вопрос. Руби тянет меня назад и шепчет:

– Он запал на тебя. Почему ты не можешь просто быть хорошей?

У меня есть ощущение, что Логан «в ударе» может, в самом деле, оставить синяки.

– Если он не может быть хорошим, почему я должна?

– Сравни его с теми первокурсниками и парнями со старших курсов, и скажи, с кем бы ты хотела оказаться в постели.

– Сравнивают в реальных условиях, Руби, а мы просто выпиваем.

Теперь она таращится на меня, но я не собираюсь сознаваться, что меня все больше влечет к Логану. Ему об этом тоже не нужно знать.

– Ты же знаешь, к чему может привести пьянка, – не отстает Руби. – Я просто говорю, что на твоем месте…

– Хочешь поменяться? – шепчу в ответ, хотя боюсь, что не смогу заставить ногу отлепиться от Логана.

Джонатан пытается вовлечь нас в разговор.

– Руби, тебе не кажется, что эпизод, где пара сначала борется в дюнах, а потом занимается сексом, – самая невероятная часть истории?

Руби становится красной, как свекла, и пытается объяснить Логану, глаза которого с интересом мерцают, свою точку зрения. Нет сомнений, что Джонатан получил не один удар под столом.

– Я просто сказала, что реагировала бы по-другому, и все. Но у меня нет характера и мотиваций Иезавели. Это соответствует повествованию, конечно. И это действительно было великолепно!

– Цитата, – произносит Джонатан, взмахивая рукой, чтобы проиллюстрировать слово, – «Никакая женщина в здравом уме не взяла бы его в задницу, брошенная в дюнах на два дня». Конец цитаты.

Джонатан пытается сдержать отрыжку от пива.

Руби кипятится, мне становится интересно, о чем же эта книга, а Логан, смеясь, отвечает:

– Просто, чтобы прояснить ситуацию – я никогда не утверждал, что Иезавель была в здравом уме.

– Значит, все ваши книги о траханье? – спрашиваю я.

Он прекращает смеяться и, откашлявшись, симулирует серьезность:

– Жизнь, моя дорогая, и есть траханье. Или вы пытаетесь трахнуть кого-то, или они пытаются трахнуть вас или трахаться с вами, или вы пытаетесь избежать одного из трех.

Я качаю головой, не соглашаясь с его философией:

– Это глупо, цинично и невероятно удручающе.

– Но это правда.

Он склоняется ко мне, и я вдыхаю мускусный аромат его одеколона:

– Позвольте мне объяснить вам на примере ваших друзей. Он пытается трахнуть ее. Она пытается избежать его. Теперь он пытается трахаться с нею, глупо вовлекая меня, между прочим, а она прилагает все усилия, чтобы трахнуть меня. Я имею в виду, что очень заметно, что она этого хочет.

Он откидывается назад, забирая с собой свой восхитительный аромат, и выглядит еще более дерзким и уверенным.

Руби отворачивается от Джонатана и ослепительно улыбается Логану:

– Я сожалею, что вы видели нашу ссору. Джонатан знает, как я люблю Ваши книги. Я сделала бы, что угодно, лишь бы писать так, как это делаете вы. С такой мощью и слой. Мне действительно жаль, что вы не будете нашим преподавателем в этом году.

Логан потягивает виски:

– Ваше желание может осуществиться.

Руби морщит лоб.

– Что вы имеете в виду?

– Ваш Декан предложил мне это место. Кажется, Кари Анадонаполус отказалась в последний момент по семейным обстоятельствам.

– Что? Вы бы согласились? – Руби практически подпрыгивает на месте. Нет, не практически. Она подпрыгивает.

– Я рассматриваю это предложение. – Он отводит взгляд от Руби и находит мои глаза. – Может, действительно стоит уехать из Нью-Йорка на некоторое время, сменить декорации, найти новые источники вдохновения.

Логан пристально на меня смотрит, и я чувствую, что краснею, чувствуя тяжесть в груди, и мои колени дрожат, не смотря на то, что я сижу.

– У вас, наверное, есть более важные дела, чем болтаться в колледже небольшого города, – произношу я в свое пиво.

– Самое важное, что я должен сделать, это написать следующий роман, и до сих пор я ничего не делал в Сохо.

– Не может быть! – восклицает Руби, будто ей двенадцать лет. – Вы напишете свой новый роман здесь? – Ее глаза сияют, как у ребенка.

– Я обсужу эту идею со своим агентом. Думаю, он будет не против.

– Ваш агент… Ничего себе… – Руби потрясена.

– Пойду покурю. – Логан поднимается из-за стола, доставая сигареты.

– Вы вернетесь? – в голосе Руби сквозит отчаяние.

Он подмигивает ей.

– Закажите мне еще виски, и я обязательно вернусь.

Когда Логан отходит, у меня возникает чувство, что он забрал половину тепла моего тела с собой.

– Ничего себе, – произносит Джонатан, – этот литературный мудак вышел на новый уровень.

– Ревнивый, – говорит Руби нараспев.

– Сумасшедшая, – отвечает Джонатан, подражая ей.

Руби раздраженно вздыхает, и я понимаю, что она готова отдать оставшуюся часть своего разума.

– Я иду спать, – прерываю я их перепалку, и скольжу по дивану, где еще сохранилось тепло Логана.

– Нет! – восклицает Руби, схватив меня за руку.

– Хватит, Руби. Он тебя заметил. Моя работа сделана. Он сказал, что вернется, если ты закажешь ему еще виски.

Лаура снова подходит к нам. Я гляжу на Джонатана, веки которого уже отяжелели от пива.

– Я бы исключила Джонатана сразу, – произношу я, и Лаура впервые смотрит на меня, затем переводит осторожный взгляд на Джонатана. Возможно, эти взгляды – все, на что она способна.

– А если он заблудится или уйдет с тобой? – не отстает Руби.

Я смеюсь, скосив глаза в угол дивана.

– Он оставил свою шляпу. Это дает хорошее преимущество.

Руби заказывает второй гленливет и не отрывает взгляд от двери.

Я выхожу из бара и вдыхаю вечерний воздух. Сигаретный дым смешивается со свежим воздухом и, когда я смотрю налево, то вижу неясную фигуру, прислонившуюся к цементной коробке сеялки.

– Уже ходите?

– Поздно. А мне рано вставать.

– Почему бы тогда совсем не ложиться? Я знаю, по крайней мере, несколько вещей, которые не дадут нам уснуть. – Он проходит ко мне с усмешкой, которая делает его взгляд более дерзким.

– Нас? – я нервно усмехаюсь. – Это Руби положила на вас глаз, не я.

– О, я видел, что и ваши глаза блуждали по мне весь вечер. Что касается меня, то я уже раздел вас взглядом раз шесть или семь.

– Вы знаете, что дерзки, как черт?

– Хороший выбор слова, – он хищно усмехается и подходит ближе. – Да, я знаю это. А вы видите это, не так ли?

– Траханье – это не то, что мне нужно.

Он поднимает бровь.

– Это нужно большинству женщин.

– Полагаю, что не похожу на большинство женщин.

– Это я заметил, – усмехается он.

И затем он улыбается такой искренней улыбкой, такой настоящей и сексуальной, что я чувствую, как слабеют мои колени.

– Игра, – произносит он и взмахивает рукой. – Дерзкий, самоуверенный писатель с чипом в плече помогает продать книги.

Тон его голоса изменился, он расслабленно смотрит в темноту.

– Это еще одна причина, чтобы уехать из Нью-Йорка. Оставить на время игру и погрузиться в реальность, – его глаза смотрят в мои, – в присутствии настоящей музы.

Я не могу выдержать его пристальный взгляд и смотрю вниз на ноги. Это он мне предлагает быть музой?

– И вы знаете мое имя? – спрашиваю я, заставляя себя смотреть на него. Мне помогают в этом темнота и тени деревьев.

Логан качает головой.

– Ваше имя – наименее впечатляющая деталь о вас. – Я замираю от обиды, а он продолжает: – Это правда для большинства людей, между прочим.

– Для того, кто сделал себе имя, вы ужасно отзываетесь о других.

– Это так, но даже если вы знаете мое имя, то это тоже наименее впечатлительная деталь обо мне. Хотите узнать кое-что интересное?

Я боюсь своей реакции.

– Думаю, мне уже хватит впечатлений за один вечер.

Я нервно смеюсь и начинаю отступать, хотя не могу оторвать взгляд от губ Логана. Я знаю, что мой самоконтроль пропорционален расстоянию между нами. Мне нужны расстояние, пространство и трезвый ум, прежде чем я смогу осмыслить сегодняшний вечер.

Логан смотрит, как я ухожу.

Я боюсь, что он последует за мной, но он бросает взгляд на двери. Гм… Он не уйдет без своей шляпы. Возможно, он будет наслаждаться вторым виски и болтать с Руби немного дольше, и она добьется своей ночи со знаменитостью.

Как только он скрылся за дверью бара, я быстрее пошла к общежитию. Я чувствую, что убегаю от чего-то. Или кого-то. Но также чувствую, что независимо от того, как быстро я бегу, что-то или кто-то все же догонит меня.

Глава 6

Восходящее солнце середины сентября льет оранжевый свет на влажные зеленые газоны, когда я иду к студии на встречу с Дженни. Мое воображение все еще находится во власти сна, в котором я видела человека с зелеными глазами, носящего мягкую фетровую шляпу.

И ничего другого.

К сожалению, я не помню подробностей, но этим утром я проснулась на краю оргазма, и с переполненным мочевым пузырем. Иногда, когда я слишком долго валяюсь в постели вместо того, чтобы сходить в туалет, мои сны становятся сексуальными и возбуждающими, и иногда я даже кончаю интенсивно и восхитительно. Но этот сон оставил меня в состоянии желания. Желания чего-то, находящегося вне моей досягаемости.

Когда сонная Дженни появляется в студии, я уже сделала несколько эскизов цветными пастелями, но тут же их отставила.

– Это бесчеловечно, будить так рано, – ворчит она.

– Это всего лишь на 90 минут раньше, чем твоя первая пара, – отвечаю я, вытаскивая тонкие карандаши и мелки.

– Это тоже бесчеловечно. Все должно начинаться после 10:00, – не соглашается она.

Я делаю последние приготовления, потому что никогда не смотрю, как мои модели раздеваются. Я ожидаю, когда они «обнажат все» буквально и фигурально, но только на подиуме, до и после этого они – мои друзья и знакомые, неприкосновенность частной жизни которых я ценю и уважаю.

– Какой ты хочешь видеть меня сегодня? – спрашивает Дженни с нерешительным энтузиазмом.

– Убитой горем.

Она кивает, осмысливая мою просьбу. Дженни посещает курсы актерского мастерства, и уже сыграла несколько ролей в нашем студенческом театре, поэтому она – одна из немногих моделей, которым я плачу, а не выторговываю часы, как с Руби и Джонатоном или, иногда, покупаю пиво для парней.

Я добавляю:

– Убитой горем, как если бы тебя бросил парень сразу после секса.

– Блин. Ты прям описываешь мою жизнь в прошлые выходные.

Я смеюсь, зная, что она не обидится. Дженни – тот тип людей, которые живут, любят и играют на грани. Уверена, она неплохо учится, но ровно настолько, чтобы ее не отчислили. Она – та, кого я называю «шлюхой опыта»; она не может найти то, что ей действительно интересно. Мне жаль, что я не могу быть такой же смелой и открытой новым ощущениям, как Дженни; моя жизнь могла бы быть более захватывающей в реальности, а не в моих картинах. Дженни могла разбить себе сердце в прошлые выходные и влюбиться в следующие, у меня же была единственная любовь – живопись. Не то, чтобы я была отшельницей, у меня есть друзья и время от времени я встречаюсь с парнями. Мы весело проводим время, а некоторые из них, иногда, вдохновляют меня на новые картины. Но это бывает редко. Мне нравится секс, и я очень люблю хороший секс. Но это случается еще реже.

Когда я смотрю, как Дженни располагается на диване, то думаю о том, что у нее есть хороший секс и всегда, даже не смотря на то, что мы все пользуемся одними и теми же парнями из колледжа. Она похожа на шеф-повара, который из плохих продуктов может сделать изысканное блюдо. Так что, если Дженни взялась за дело, то секс обязательно будет хорошим.

Мой карандаш летает по листу, я пытаюсь запечатлеть как можно больше деталей: обиженное выражение лица, положение тела на диване, поза, полная стыда и горя, – это то, что мне нужно, и Дженни здорово передает это. Я почти закончила эскиз, когда будильник на моем телефоне сообщил, что наше время истекло.

Дженни заворачивается в одеяло, на котором лежала, и подходит посмотреть, что получилось.

– Ничего себе, Ава. Это великолепно. Ты понимаешь меня лучше, чем я сама.

– Я почти получила то, что хотела. Ты сможешь прийти в четверг, в это же время?

Она стонет.

– Только если ты принесешь кофе.

– Без проблем!

Я начинаю собирать свои вещи, пока она одевается.

– Пару новичков начали посещать курсы в этом году, – сообщает она. – Держу пари, они согласятся позировать тебе за пиво.

Она подходит ко мне. На ней тренировочные штаны и обтягивающая сиреневая майка, которая не скрывает ее выступающие соски.

– У них большие тела, – добавляет она, словно убеждая меня.

– Ты уже видела их голыми? – полушутя спрашиваю я, и она отвечает с лукавой улыбкой:

– О, да. Оба парня горячие.

Я всматриваюсь в ее удовлетворенную улыбку.

– Оба в одно и то же время?

– Как ты догадалась? —хихикает она.

Я смеюсь немного нервно. Знаю, что она непостоянна, но не понимаю, как можно так экспериментировать.

– Похоже на ваших курсах хватает острых ощущений.

– Мне кажется, что ты эти ощущения получаешь здесь, смотря целый день на обнаженные тела.

Смотреть – это одно, но большая часть моего творческого процесса – соло.

– Но и такой секс тоже может быть классным, – говорит она ободряюще.

– Я не совсем это имела в виду, Дженни.

– Не все художники так серьезно относятся к своей работе, как ты.

– Возможно, – вздыхаю я.

Бывает, некоторые студенты отвлекаются во время работы, но не я. Хотя иногда бывает трудно не отвлекаться, когда позируют парни. Они не относятся к этому серьезно (особенно, когда позируют за пиво). Некоторые, раздеваясь, думают, что это прелюдия к чему-то большему.

Даже Джонатан оказался на грани эрекции, когда в последний раз позировал мне. Он был немного смущен, но моя невозмутимость успокоила его. У меня строгие правила – я не смешиваю работу и удовольствие. Возможно, Руби считает меня одержимой, но я знаю, что это поможет мне однажды в нью-йоркской галерее.

Дженни берет свою спортивную сумку.

– До четверга, Ава. Я люблю кофе со сливками и тремя ложками сахара.

Она подмигивает и выходит из комнаты.

Глава 7

Из студии я иду через главную аллею кампуса, чтобы занести художественные принадлежности в общежитие перед первой парой «Истории средневекового искусства». Курс читает доктор Тенненбаум. Я прослушала все лекции, что он вел, начиная с «Введения в Историю искусств» в первый год обучения. Он был первым профессором, который оценил мой талант, рассказал мне о конкурсе «Мона Лиза» в «Мике», и поощрял и поддерживал меня. Ему около пятидесяти, он солидный, респектабельный мужчина, чье любимое времяпрепровождение – бродить по картинным галереям и выглядеть таинственным. Если бы я захотела выйти замуж, то он вполне бы мог стать моим мужем. Мама думает, что мое замужество произойдет вскоре после того, как я выучусь. Она еще не знает о моих планах относительно Нью-Йорка. Я собираюсь рассказать о них, когда приеду домой на День благодарения.

Когда я иду к аудитории, то слышу, что кто-то зовет меня. Я оглядываюсь, но никого не вижу, хотя голос кажется знакомым.

– Ава, здесь!

Я замечаю движения в окне корпуса английского отделения и в тот же миг чувствую еле ощутимый запах сигаретного дыма. Щурясь от яркого света, я вижу кого-то на широком подоконнике. Рука, держащая сигарету, лежит на открытом окне.

Логан О'Шэйн – это именно он.

Значит, он действительно знает мое имя.

Я смущенно улыбаюсь и краснею. Он подзывает меня жестом. Я колеблюсь, и он гасит свою сигарету и отбросает ее на несколько метров. Он делает это с небрежной силой и изяществом, от которого мое сердце начинает биться быстрее. Мгновение и он направляется ко мне.

Мне становится жарко, я лукавлю, возлагая ответственность за это на сентябрьское солнце. Фрагменты моего сна возрождаются: твидовый жакет на полу, тяжелое дыхание, плечо у моих губ, я лежу на спине, прогибаясь…

– Куда вы спешите этим прекрасным утром, мисс Николс?

Вместо того чтобы ответить на его вопрос, я задаю свой:

– Это кампус для некурящих. Как вы убедили декана позволить вам курить в кабинете?

– А он не знает, – подмигивает Логан. – Я нарушаю правила. Некоторые правила, как вы знаете, созданы для того, чтобы их нарушили.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не показать раздражение, вызванное его словами.

Он стоит передо мной и комфортно себя чувствует в обтягивающей рубашке цвета хаки с белыми кнопками. Его зеленые глаза сначала были озорными, теперь пристально смотрят в мои. Такой знакомый взгляд. Этот голодный взгляд из моего сна.

Я нервничаю и мне становится не по себе из-за того дурацкого сна. Подробности. Его нагота. Моя. Только все это размыто. Мои глаза блуждают по его одежде, пытаясь воссоздать то, что мое подсознание попыталось запомнить. И я краснею.

– Итак, зачем вы звали меня? – спрашивает он с очаровательной улыбкой.

– Я? Это вы окликнули меня и сами подошли ко мне.

Взволнованная я обороняюсь, но понимаю, что он застал меня врасплох. Фактически он поймал меня между сном и явью. Его глаза смеются надо мной.

– Просто дразню вас, мисс Николс. Хороший выбор глагола, между прочим, – говорит он с ухмылкой.

– Что? – Я смущена, пытаюсь отогнать отголоски сна и успокоиться. Стараюсь казаться безразличной к его подавляющему присутствию в реальности.

– «Подошли», – произносит Логан. – Чтобы подойти, нужна цель и мотивация, как будто у персонажа есть замысел по отношению к его цели.

Ох.

– Персонаж, являющийся вами?

– Щеголеватый джентльмен подошел к красивой студентке на ее пути к… Куда?

Он только что сказал «красивой»? Я? И «щеголеватый»? Он?

– Куда вы спешите, Ава?

Верно. Занятия...

– На лекцию по «Истории искусств».

– Ах, да. Доктор Тенненбаум.

– Вы уже познакомились с другими профессорами? Вы ведь недавно здесь.

Логан пожимает плечами.

– Я не мог уснуть. Вот и изучил преподавательский состав на сайте.

– Впечатляет.

– У меня были другие планы, более волнующие, но они провалились. Или скорее… убежали.

Что он имеет в виду?

– Вы убежали от меня вчера вечером, – поясняет он.

– Я не убегала! – слишком быстрый ответ. – Мне нужно было уйти. Сегодня утром у меня была работа в студии.

Он кивает, наблюдая за мной.

– Значит, я не испугал вас?

Мне становится жарко под его пристальным взглядом. Я качаю головой, желая сама себе солгать убедительно.

– Нет, нет. У меня была забронирована студия и модель.

Логан кивает, будто понимает серьезность моей одержимости живописью, моей потребности вчера бежать от него со всех ног.

– Ясно. А вы серьезно относитесь к своей работе.

– Да. Очень.

– Но на самом деле вы не равнодушны ко мне, не так ли?

Он запускает руки в карманы, на его восхитительных губах сексуальная ухмылка, зеленые глаза безотрывно смотрят на меня. Я отчаянно пытаюсь отвести взгляд, собрать все свое остроумие и самообладание, но его глаза, кажется, хотят проникнуть прямо в мою душу и уничтожить любую рациональную мысль. Я не знаю, что сказать. Мой разум кипит, мое тело вибрирует, я пытаюсь контролировать свою реакцию на его взгляд, его присутствие. Конечно, я неравнодушна к нему.

– Нет, – вздыхаю я.

Признание выпускает что-то внутри меня, и мне, наконец, удается отвести взгляд вниз. Это небольшое поражение, и пусть я почувствовала облегчение, но та часть меня, которая чувствует себя в безопасности, разочарована. Но Логан, кажется, знает что-то обо мне, то, чего я еще не поняла. Это вызывает во мне раздражение. Любопытство. И осторожность.