Текст книги "Сопротивление (ЛП)"

Автор книги: К Рейсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Так ты чувствуешь вину за то, что он ушёл?

– Чувствовала. Мы прекратили искать новых партнёров и трахаться направо и налево. У нас было соглашение.

– Считаю, тебе нужно пройти курс терапии после того, как ты отсюда выйдешь. Не думаю, что ты поняла свои чувства. У нас не было времени затронуть что-то в твоём прошлом.

– Конечно, Эллиот. Конечно.

– Я знаю, что у тебя нет доступа к внешнему миру здесь, но пресса только и ждёт того момента, когда ей кинут косточку. Тебе лучше поговорить об этом с кем-нибудь другим.

– Конечно. Я смогу найти кого-нибудь.

– Было приятно поговорить с тобой, Фиона. Я почти уверен, что знаю, в каком ключе ты о себе думаешь, но хочу, чтобы ты поверила, что это не так.

Я обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Он выглядел как всегда расслабленным и уверенным. Средний палец прикасался к верхней губе, как будто без этого он не мог думать.

– Поверила во что? – спросила я.

– Что ты не являешься ничтожеством.

– Вы не знаете, о чём говорите.

– Ты чувственная и яркая личность. Смелая. В это ты поверить сможешь?

Он разозлил меня. Эллиот не имел права говорить мне о том, кем я являлась. Он знал меня всего три дня! Но если я стала бы с ним спорить и поставила бы его на место, то это стало бы ещё одной причиной для того, чтобы оставить меня гнить в этой серой комнате.

– Спасибо, док.

Он встал и открыл для меня дверь:

– Я хочу, чтобы ты помнила это, когда увидишь свою мать. Она в комнате для посещений.

ГЛАВА 15.

Марджи поймала меня в фойе по дороге к комнате для посещений.

– Ты уже видела маму? – спросила я.

– Даже не знала, что она здесь. Я советовала ей остаться дома. Джонатан разбит из-за своей девушки, да и Терезе не лучше. Они разозлились на отца, но не могут сказать почему, из-за этой грёбаной типичной дрейзеновской херни. Уверена, что не хочешь здесь остаться?

– Уверена.

– Пресса готова жрать дерьмо, разрываясь между тобой и Джонатаном.

– К чёрту их.

– Лучше бы меня здесь заперли, – у неё запищал телефон, и она нажала на дисплей. – Погоди минуту, это окружной прокурор, – она вчиталась в электронное сообщение. – С тебя снимут обвинения при условии, что ты останешься здесь, согласишься не оспаривать решение и не пропускать предварительные слушания. Но мы не соглашаемся на обвинение о нападении с отягощающими последствиями. Общественные работы. Хочется послать их на хер. Дикон отрицает всё, поэтому думаю, что они объявят залог и заседание с судом присяжных.

– Чего хочет пресса?

– Она хочет размазать тебя как плевок.

– Подай иск.

– Как твой адвокат, я бы этого не советовала.

Я пожала плечами:

– Я бы не ввязывалась, не имея информации. Или попросила бы Дикона изменить своё решение после того, как увидела бы его и извинилась. Просто возьму и сделаю это. Немного общественных работ меня не убьёт.

– Как твоя сестра, я это одобряю.

Я игриво улыбнулась ей, и она вернула мне такую же улыбку.

***

Рождественские гирлянды и лампочки убрали из комнаты для посещений, потому что Рождество осталось позади. Мама расхаживала перед окном. Тонкие волосы были завязаны в пучок, а она постукивала пальцами по подбородку.

– Привет, мам.

Она повернулась лицом ко мне, и я поняла, что её присутствие здесь было не для того, чтобы поддержать меня на оглашении вердикта Эллиота. В её глазах полыхал огонь, а челюсть был плотно сжата. Она села на стул, словно выполняла работу.

– Что происходит? – спросила я.

– Как ты?

– Я в пор…

– Отец к тебе прикасался?

– Мам!

– Отвечай мне!! – она ударила ладонями по столу. Я подняла руки вверх и отступила назад. Это было слишком. Мне нужно было время для раздумий и разговора с кем-нибудь. Ради Бога, мне нужно было вдохнуть. – Фиона, расскажи мне. Я защищу тебя. Встану на твою защиту от чего бы то ни было, только расскажи мне. Он когда-либо прикасался к тебе таким образом, что тебе было некомфортно?

– Нет, мам. Он никогда не прикасался ко мне неподобающим образом.

– А к твоим сёстрам?

– Почему ты спрашиваешь об этом сейчас? Мне двадцать три. Что случилось?

Мама вздохнула, а потом поджала губы: такая последовательность её жестов означала, что она сдерживала эмоции. Какую-то конкретную эмоцию. Я ничего не сказала. Моё сердце и так билось слишком быстро.

– Ходят слухи, что у него были отношения с девушкой, которая умерла.

– Девушкой Джонатана?

– Раньше, когда она была немного моложе, но да. Твой брат недавно узнал об этом, и это расстроило его, – она выровнялась на стуле. – Он когда-нибудь прикасался хоть к одной их твоих сестёр?

Впервые в жизни я хотела, чтобы мои желания не учитывались. Часы всё ещё тикали. Мы с сёстрами делали это. Поднимали наши руки и давали клятвы, и я пока не нарушила ни одну из них. Никто из нас не нарушил. У нас был кодекс молчания, и внутри него сидело отрицание, позор и долг.

– Я не могу сказать, – произнесла я. – Не прямо.

Лицо мамы смягчилось, а потом снова напряглось, словно от слёз оно сморщилось. Я достала коробку с салфетками и поставила перед ней.

– Так это правда, – выплюнула она прежде, чем разрыдаться.

– Это сложно, мам. Это не то, что ты думаешь, но я не могу сказать. Не имею права.

– Ты думаешь, что защищаешь кого-то, но думали ли вы о том, что… Что вы вредите друг другу своим молчанием?

– Да, я думала об этом.

– Чего ты боишься?

Боюсь? Я не боялась того, что у меня заберут деньги. У меня было больше, чем нужно, и их никто не тронул бы. Я не боялась, что мне запретят общаться со своими сёстрами и братом, потому что, когда мы были вместе, нас объединяла сильная связь.

Я боялась отца.

Всё происходило из-за него. Он использовал свои деньги и связи для того, чтобы создать хаос или порядок по своему усмотрению.

Но мама была разбита, да и насколько хуже всё может стать? Я уже плыла против течения. Какая разница, если я брошу своё весло в стремительную реку дерьма?

– Тебе лучше поговорить с Кэрри, – произнесла я, моментально пожалев о сказанном, но в то же время почувствовав освобождение от чего-то, подкравшегося слишком близко.

– Это была Кэрри? – пропищала она.

– Поговори с ней.

Она вытерла глаза, но слёзы тут же появились снова.

– Будь проклят этот большой дом, – она сложила и развернула салфетку. – Будь проклят каждый угол. Ты не видишь, что происходит. Ничего не слышишь. Мы избегали друг друга. Как это произошло? Как мы дошли до такого?

– Нас было восемь, мам. Тебе нужен был большой дом. Что тебе оставалось делать?

– Уделять внимание! Мне нужно было уделять внимание!

Мама подняла голову и посмотрела сквозь меня.

Марджи стояла в дверном проёме, и я проследила за её взглядом.

– Что происходит?

– Ничего, – ответила я. – Мама думает, что я являюсь сплошным разочарованием и ошибкой, – я, может, и была готова нарушить клятву, но не была готова признаться в этом. – Давай покончим с этим. Ты оплатишь мне обед «У Роберто». Я проголодалась, мне нужно выпить.

– Ты слишком молода для выпивки, – ответила Марджи, отступив, чтобы дать мне пройти.

– Ну, мне кое-что нужно.

– Как насчёт работы? – ответила она, обняв маму.

Я показала ей язык.

ГЛАВА 16.

Мы ждали.

На твёрдой, современной, квадратной кушетке, но мы ждали. Я представляла, как Эллиот печатал и потирал верхнюю губу средним пальцем. Ждала, когда мама вернётся с парковки и будет меня задерживать, выспрашивая всё, что мне было известно, но я не знала ничего. Клянусь, мне было известно только то, что Кэрри говорила с Дейдрой и Шейлой о чём-то под клятвой. Это всё, что я знала. Возможно, я раздула из мухи слона.

Меня слегка трясло. Я собиралась выбраться отсюда. Пресса уже была снаружи и готовилась насадить мою голову или голову моего брата на кол. Узкий круг моих близких дружков по сексу и тех, с которыми я зависала, будут держаться подальше от меня и того внимания, притягиваемого мной со стороны масс-медиа. Отношения с Диконом пошли по наклонной. Аманда по-прежнему была мертва. Я сломала или, по крайней мере, надломила первоначальную связь и доверие, связывающие нас с моими сёстрами и братом.

Общественные работы надолго смогут отвлечь меня.

Я – скучающая, взволнованная и расстроенная – отправилась в столовую. Обед только начался. Персонал расставил подносы с эксклюзивной едой. Больше никогда их не увижу – этих людей, которые постоянно болтали – я даже не знала их имён. Я мысленно прощалась со столовой, двориком и дырами в системе наблюдения. Долго прощалась с серым потолком, плоскими светильниками и стерильными углами. Вошла Карен, тело которой состояло из жёстких углов и выпирающих через дряблую кожу костей. Я извинилась перед махавшей мне рукой Марджи и подошла к Карен, бросившей журнал на поднос.

– Эй, – произнесла я. – Примерно через двадцать минут я получу рекомендацию и выйду отсюда.

– Была рада снова тебя увидеть, – равнодушно ответила она.

– Позвони мне, когда попадёшь домой. Я серьёзно.

– Не думаю, что снова смогу повторить Оджай, – она покрутила корзинку с невероятно жёлтыми бананами, словно была не в силах выбрать один, хотя, на мой взгляд, они все выглядели одинаково.

– Да, я тоже, – ответила я, но это ли имелось в виду?

Дикон удерживал меня от такой жизни на протяжении многих месяцев, но я знала его и своё место. Возможно, он никогда не появится в моей жизни, но если именно таков будет сценарий, то что я оставила? А через что мне ещё придётся пройти? Я осознала, что не ждала ничего. Я была в ужасе от предстоящего разговора с Диконом, от пребывания в своём большом доме. Мне было плевать, увижу ли я Эрла или Чарли. Даже не хотела вникать в ситуацию с Мартином и Дебби. Но больше всего я не мечтала о вечеринках. Не хотела кокаин, но знала, что пойду и найду его в тот момент, когда мне станет скучно. Не хотела секса, но знала, что он понадобится мне тогда, когда станет грустно.

Карен добралась до дна корзинки. Банан на самом дне был почерневшим и мягким. Никто бы не захотел его. Она взяла его и положила себе на поднос вместо свежего и твёрдого.

Я разберусь со всем этим, когда приду домой. Возможно, тогда, когда буду вылизывать основание чьего-то члена или буду подвязанной к потолку как кусок мяса, но я разберусь. Мне просто нужно копнуть глубже. Настойчивей. Полное укрощение торнадо, в котором я оказалась. С моих губ слетело нечто абсолютно неожиданное.

– Кое-что изменилось, – сказала я. – Не думаю, что буду жить так, как прежде.

– Да, – задумчиво ответила Карен, – если бы я знала, как остановиться, то сделала бы это.

– Это проблема. Я имею в виду себя. Проблема во мне, – произнесла я с лёгким смешком, словно попытавшись стереть то, что только что произнесла. Это была практика над размышлениями о том, что ещё можно было поменять. Словно прослушивание перед выздоровлением, чтобы посмотреть, смогла бы я выдержать эту роль или нет.

– Фиона, – заговорила Марджи, положив руку на моё плечо. – Нам пора.

Я обняла Карен:

– Прощай. Поешь что-нибудь, хорошо? Кожа да кости.

– Хорошо. Удачи снаружи.

Эллиот и Френсис вошли через стеклянную дверь, и я заметила, что он хмурился. Мы молча прошли в конференц-зал. Я попрощалась с линолеумом и садом по ту сторону окна. Молча, словно в молитве ко всем присутствующим, я попрощалась с Джеком, абсолютно не подходящим для секса, с Уорреном, который был ходячей катастрофой, и с Марком, ставшим одним из сотни или больше.

Я не знала, что ожидало меня снаружи. Не знала, примет ли Дикон меня обратно. Не предполагала, сможет ли пресса втоптать меня в грязь, но была готова выбраться из Вестонвуда. Это я могла сказать на все сто грёбаных процентов.

ГЛАВА 17.

Мама так и не вернулась. Присутствовали лишь я, Марджи с Эллиотом и Френсис. Стол блестел своей лакированной поверхностью под горизонтальными полосками жалюзи на окнах. В центре стоял никому не нужный телефон для конференц-разговоров, провода от которого расходились в стороны как лапки паука. Я пыталась поймать взгляд Эллиота, но он посмотрел на меня только в тот момент, когда все заняли свои места. В его взгляде не было утешения, но Эллиот был из тех, кто никогда не допустит появления бреши в своей профессиональной выдержке.

Заправила прядь волос за ухо. Я хоть расчесалась? Почти состоялось моё возвращение в реальный мир, и мне была ненавистна сама мысль о том, что я сделаю это потрёпанной неряхой с лохматыми рыжими волосами и без макияжа. Меня поглотило чувство того, что я одной ногой уже стояла за порогом.

– Мисс Дрейзен, – обратилась Френсис к Марджи, – мы можем вам что-нибудь предложить?

– Может, выход на свободу?

Она улыбнулась так обезоруживающе, что это вызвало смех у Френсис, и напряжение в комнате слегка спало.

– Ну, благодарю за то, что пришли, – Френсис выглядела так, будто нанесла помаду на губы за пятнадцать минут до того, как прошла через стеклянную дверь. – Этот разговор записывается ради безопасности пациента, – я готова была засмеяться, но сумела подавить этот порыв. Френсис продолжила. – Доктор Чепмэн и я предоставим наши рекомендации судье и окружному прокурору города Лос-Анжелес по делу Фионы Мауры Дрейзен, – Френсис сложила руки перед собой и посмотрела мне в глаза. – После тщательного обсуждения с администрацией этой лечебницы и принятия к сведению совета доктора Чепмэна мы решили рекомендовать вам остаться в Вестонвуде или другом аккредитованном заведении для дополнительного наблюдения от четырнадцати до сорока пяти дней согласно Разделу 5250 закона Калифорнии о Социальном Обеспечении.

Я сглотнула:

– Что, простите?

– К чему вы клоните? – потребовала Марджи. – Она полностью дееспособна. Я видела, как отпускали более больных людей под их собственное честное слово.

– Во время своего пребывания здесь она три раза совершала нападения, – ответила Френсис.

Я выплюнула Эллиоту:

– Вы говорили, что это было из-за таблеток!

– Я говорил «возможно», – ответил он нежно. – Мне жаль, но…

Френсис прервала его.

– И она до сих пор не вспомнила инцидент.

– Не было никакого инцидента, – прорычала Марджи. – Можете спросить Дикона Брюса.

– Судья думает, что был, – ответила Френсис. – Он обеспокоен тем, что придётся выпустить на свободу женщину, у которой были психические припадки.

– Мы приняли сделку о признании вины.

– От обвинителя. Мнение судьи ставится в приоритет.

Марджи превосходно держала себя в руках, но я видела, как всё внутри неё закипало. Могла бы поспорить, что два терапевта за столом напротив нас видели то же самое.

– Наша рекомендация основана на том, что она будет находиться здесь для её же блага, – мягко произнёс Эллиот. Он закрыл свою маленькую папку и встал. – У меня сеанс через две минуты. Прошу прощения, – он кивнул каждому из нас и зашагал прочь.

Я была шокирована и сидела неподвижно. Что только что произошло?

У меня была полная уверенность того, что я покину это место. Я даже попрощалась с ним, проверила свою палату на наличие личных вещей, посмотрела на столовую в последний раз. Остаться здесь было хуже, чем признать поражение. Это было унизительно.

Как я вообще позволила этому ублюдку выйти отсюда?

Я развернулась на своём стуле и помчалась в зону приёма. Он едва ли переступил порог стеклянной двери.

– Эллиот, – позвала я. Он замедлился, словно раздумывал, что ему сделать. Мне пришлось пробежаться, чтобы догнать его. – Что случилось? Признайте же, что я не могу никому навредить.

Он покачал головой.

– Так будет лучше.

– У меня с вами завтра сеанс, и я не скажу ни слова до тех пор, пока вы не объясните мне произошедшее.

– Фиона, я…

– Можете сунуть конец ручки себе в задницу. Я сделаю вашу жизнь ещё более несчастной.

Он спокойно улыбнулся и посмотрел в пол.

– Я больше не твой лечащий врач. Возвращаюсь в Комптон.

– Чёрта с два ты возвращаешься!

– Прости, но я больше не могу здесь находиться. Думаю, с тобой всё будет в полном порядке. Ты прекрасно справляешься.

– Оставь свои банальности для того, кто в них нуждается.

Вена на его шее начала пульсировать, а глаза стали жестокими. Это был тот момент, когда я перешла грань, но не хотела этого. Его голос из мягкого превратился в грубый, и от каждого сказанного слова застывала кровь.

– Как только ты бы выбралась отсюда со своей сделкой о признании вины, тебя бы сожрали заживо. Возможно, пресса. Возможно, мужчина, которого ты почти убила. Возможно, в этот раз он убьёт тебя вместо того, чтобы просто сломать зуб. Поверь мне, судья по этому делу даже не собирается тебе помогать. У тебя нет ничего, что помогло бы выдержать жизнь снаружи. Ты вернёшься к наркотикам, и мне неинтересно, смог бы я сделать что-то ещё, чтобы помочь тебе. Лучше сделать это сейчас. Единственный способ защитить тебя.

– Вы должны были оценить мою психику, а не защищать меня.

Он поднял руки перед собой, постучав пальцем по своей папке.

– Всё сложно, Фиона. Это было последней стоящей вещью, сделанной мной в этом месте, и меня всё устраивает.

– Пошёл ты!

Он кивнул, заставив меня почувствовать себя капризным ребёнком. И что теперь? Он собирался попрощаться и бросить меня? Нет. Я не согласна.

– Мы не закончили, – произнесла я.

– Прощай, Фиона. Встреча с тобой была для меня глотком свежего воздуха.

Я развернулась и побежала по коридору прежде, чем он сказал бы ещё хоть слово. Я не знала, что пыталась остановить. Возможно, товарный состав смешанных ожиданий, и раньше, чем он переедет меня? Возможно, момент, когда я проснусь и пойму, что облажалась и застряла здесь? Да, видит Бог, я не могла здесь оставаться, будучи отрезанной от всего ещё на месяц. Что-то нужно было предпринять, и если никто не сделает этого для меня, то придётся сделать это самостоятельно. Задохнувшись, я громко захлопнула стеклянную дверь.

Марджи стояла, уставившись на свой телефон.

– Тебе нужно вернуть сюда доктора Чепмэна, – выдохнула я. – Заставь их. Он не может уйти.

Марджи слышала меня. Я знала это. В этом я была права, но она не слушала.

– Я облажалась, – произнесла сестра.

– Как? Ты договорилась о сделке, они не могли…

– Папа был прав. У меня слишком мало опыта. Я могла бы надавить на судью, если бы лучше разбиралась в этом.

То, что она говорила, вышибло воздух из моих лёгких.

– Нет, – ответила я.

– Прости, Фиона. Я пыталась, но тебе нужен лучший адвокат. Я не справедлива к тебе.

– Не справедлива ко мне? Я здесь и сейчас не имею ничего и никого… Эллиот меня бросил, а теперь ещё и ты собираешься? Что мне делать? Марджи, как мне справиться с этим? Не оставляй меня! – я кричала и начала заламывать руки.

Марджи пыталась взять мои руки в свои и успокоить меня:

– Успокойся.

– Останься, и я успокоюсь. Останься со мной.

– Не могу. Это не лучший…

– Не оставляй меня! Не делай этого! Не надо!!

Когда я попыталась прижать её ближе, сомкнувшиеся вокруг руки начали оттаскивать меня от неё. Я чувствовала пол под собой, тени на свету, всевозможные голоса и даже намёк на нежность. В руке появился дискомфорт, словно на сгиб локтя с силой надавили пальцем. Вскоре после этого по рукам растеклась вялость, и всё вокруг накрыл серый туман.

Продолжение следует…